Текст книги "Рисунки на песке"

Дальнейшие описания событий касались только колоний на Луне. О поселениях на Марсе, Титане и спутниках Юпитера не было сказано ничего, кроме дат, когда те перестали выходить на связь и подавать прочие признаки жизни. Все они протянули не более двадцати лет после катастрофы на Земле.

Видеоматериалы стали однообразными. В основном это был показ внутренних помещений колонии Единства или окружавшей ее местности, сопровождаемый закадровым рассказом о происходивших событиях.

А значительных событий многие годы почти не было. Лишь несколько оказали большое влияние на жизнь колоний, в основном только приблизив их гибель.

В семьдесят восьмом году произошел согласованный отказ всех трех лунных колоний делиться остатками своих ресурсов с базой стражей стабильности. Попытка силой принудить колонистов продолжать снабжение вылилась в потерю стражами трех из четырех имевшихся у них космолетов и, фактически, в их полное поражение. Ожидая возмездия, они закрылись в своей заминированной и изобилующей коварными ловушками базе. Больше их никто не видел и даже соваться туда не рискнул.

Но досталось и колониям. Погибла в ядерном взрыве колония «Белого величия». Альянс потерял свою последнюю добывающую базу. Через год это стало причиной военного похода его отряда к колонии Единства, который закончился еще на подходе к ней полным крахом в результате предательства одного из командиров.

После этого Олег снова услышал о человеке в криокапсуле. Он оказался одним из главных руководителей колонии, а затем ее единоличным правителем. Стал он им после того, как жестоко расправился с членами Правления, объявив их вредителями и врагами человечества. Якобы те утаивали от людей запасы пищи и тепла.

Однако, на выдвинутое вскоре требование колонистов ввести их бесплатное распределение сам ответил категорическим отказом, вызвав этим восстание. Подавил он его жестоко и вероломно, для виду согласившись на требования восставших. Олег вспомнил перекрытые бетонными плитами входы в жилые сектора, за которыми, как он теперь понимал, и закончили свои дни доверчивые колонисты.

На последнем видео был только Салтон. К этому моменту он два года прожил в полном одиночестве, если не считать робота, который каждый день в одно и то же время читал ему любимые стихи. Запрограммировать его на что-то еще старик, видимо, не сумел, а может и не захотел.

Перед погружением в анабиоз дряхлый правитель умерщвленной им колонии решил завершить историю человечества своим монологом. Он стоял с торжественным видом, скрестив на груди руки.

– Вот и закончилась история нашего вида. И закончилась она на мне. Может показаться странным, но мне это очень приятно. Мой отец с детства говорил мне, что я всегда должен стремиться стать первым. Невзирая ни на что. Я так и делал. Ступень за ступенью я шел наверх по лестнице власти, сбрасывая конкурентов. Я стал главой и единственным владельцем корпорации UNITI. Одной из трех крупнейших, но не первой среди них. И в последней войне, когда большая часть человечества уже давно сгинула, я сделал ее единственной, а себя – первым на ее вершине… Я смог отстоять свое первенство и тогда, когда на него посягнуло мое ближайшее окружение.

Старик презрительно усмехнулся, видимо вспомнив какие-то подробности, и издевательски озабоченным тоном произнес:

– И где они теперь, эти бедняги?

Затем его лицо приобрело жестокое выражение.

– А когда голытьба вознамерилась сделать меня равным себе и завести порядки, какие были у землян, я закрыл их в своих норах и пустил газ. Шестьдесят лет назад из-за такого же отребья нам с отцом пришлось покинуть Землю и перевести корпорацию на Луну. Эти захотели того же – объявить все ресурсы общими, разделить на всех. Чтобы хватило еще на пять лет, а я бы умер вместе со всеми. Чего захотели. Да никогда! Я собираюсь жить долго и не намерен ничем и ни с кем делиться. Выжить должен сильнейший. Пусть даже он окажется единственным выжившим. Таков высший закон природы… И вот я этим выжившим стал. Последним из человечества. Но не только последним, но и первым. Абсолютно первым. Потому что нет уже никого, кто был бы хоть в чем-то лучше меня. Эта мысль греет меня перед погружением в неизвестность… которая, может так случиться, продлится десятки лет, если не больше.

Салтон улыбнулся, но в его глазах Олег увидел тщательно скрываемый страх и все понял. Этот человек, без зазрения совести обрекший на гибель тысячи людей, сам панически боялся смерти, боялся ложиться в криокапсулу, словно предвидел свою незавидную судьбу. Но и не ложиться боялся тоже, чувствуя, как с каждым днем уходят его силы.

Улыбка старика была недолгой, сменившись раздражением.

– Единственное, о чем жалею, – проворчал он, – что наш замысел с Землей не удался. Хотели землян напугать, заставить вернуть все, как было, и потом держать их в страхе. Да только эта черная дрянь не затвердела через час, как меня уверяли очкастые умники, а обмазала собою всю планету… А как бы хорошо было – Земля снова наша, под нашей властью.

Старик на мгновение мечтательно закрыл глаза, вообразив эту картину. А Олег, не отрываясь, смотрел на экран и ловил каждое слово. Он уже понял, что этот человек знает о происхождении Сета многое.

– Но получилась так, как получилось, – продолжил Салтон, открыв глаза. – Ни земляне не поняли, что за гадость они притащили из глубин космоса, ни виджины, которым они ее передали, ни мы, когда получили ее от WG. Мы думали, что сделали из нее идеальное оружие, но она вдруг оказалась этаким ненасытным Робин-Боббином, не поддающимся контролю.

Старик тяжело вздохнул.

– Ну что ж, буду ждать более умных и более сильных, кто сможет со всем этим на Земле справиться, – бодро произнес он и выключил пультом камеру.

Файл закончился. Олег посидел немного перед пустым, мерцающим в воздухе экраном, размышляя о всем увиденном, затем скопировал файлы по истории на свой инком, выключил компьютер и вышел из кабинета.

В комнате робот-чтец продолжал размеренно бубнить очередной шекспировский сонет. Олег подошел к криокапсуле и еще раз взглянул на иссохшее лицо человека внутри. Теперь ему было совсем его не жалко, после того, что он о нем узнал. Было противно. А еще тоскливо. Оттого, что и такие существа жили среди людей.

Олег вздохнул и отвел взгляд.

«Этот человек всю свою жизнь хотел быть только первым, – подумал он. – И не просто первым, а наипервейшим из всех. Все силы на это потратил, столько зла людям принес, столько преступлений совершил. Все ради этого. И еще гордился, что стал последним человеком во вселенной. Даже в этом увидел свою победу, свое абсолютное первенство».

Робот-чтец на диване на мгновенье умолк и с шуршанием перевернул в книге очередную страницу, обратив на себя внимание загрустившего мальчика. Олегу вдруг стало очень жалко эту машину-трудягу, почти два века изо дня в день продолжавшую выполнять бессмысленную работу.

«По крайней мере от него зла никому не было», – подумал он, подошел к роботу и нажал у него на затылке кнопку ручного отключения. Робот замолчал и замер.

– Покойся с миром, – сказал Олег, глядя на него, как на человека.

Через минуту он двинулся к выходу, но на полпути остановился и повернулся к капсуле.

– А у тебя ничего не вышло, – произнес он. – Ты не стал самым первым, потому что не стал самым последним. Ты – всего лишь предпоследний.

Потерянный корабль

Когда Олег шел к выходу мимо жилых секторов, его не покидало чувство, что он идет через кладбище. Было немного жутковато, хотя Олег ни в каких духов мертвых и в потусторонние силы не верил. Только когда начались склады и прочие хозяйственные помещения, он с облегчением выдохнул и вернулся мыслями к тому, что узнал.

«Значит Сета привезли земляне, не зная, что это, – размышлял Олег. – Привезли „из глубин космоса“. Так, кажется, говорил этот „не самый последний“. Выходит, Сет поначалу не был большим, раз помещался на космическом корабле».

Он стал вспоминать все, что знал о полетах землян в дальний космос. В сорок пятом году к Сириусу отправилась «Астра». Но считать «глубинами космоса» звезду в восьми свегах от Земли можно было лишь с большой натяжкой. Да и ничего, похожего на Сета, оттуда не привезли – отчет об этой драматичной экспедиции Олег знал почти наизусть.

А вот два полета беспилотных зондов двумя годами позже под определение «дальних» вполне подходили. Оба отправились к целям за сорок с лишним световых лет от Земли. Один полетел к желтой звезде, в полтора раз крупнее Солнца, другой – к холодному красному карлику.

Олег вспомнил названия этих зондов: «Судьбоносный» и «Устремленный». В полетах они должны были испытать технологию деформации пространства на больших расстояниях. Успех испытаний открывал человечеству путь в дальний космос, наверно поэтому зондам и дали такие пафосные имена.

Обе миссии были удачными и оба зонда доставили, как сообщали в выпусках новостей, «образцы минералов и грунта» с планет возле этих звезд.

«А что, если Сет и был одним из таких образцов? – подумал Олег. – Вот только какой из зондов его привез?»

Олег представил, что будет, если его прыжок в прошлое удастся. И он на еще не построенном корабле появится на орбите Земли. После такого события в его рассказ об ужасном будущем человечества конечно поверят и полетные задания зондов изменят. Ничего они из космоса не привезут.

И что тогда? Его появление заметят многие, значит и причины появления тоже не скрыть. А куда полетят зонды знали все. Где гарантия, что Сета оттуда не притащит Единство или другая корпорация? И не сделает из него оружие, на этот раз полностью подконтрольное своим создателям. Да еще и в прошлое начнут шастать все, кому не лень, и менять будущее по своему усмотрению.

«Нет, действовать надо тайно, – подумал он. – Но как? Не позволить зонду стартовать? Проникнуть в него при возвращении и выкинуть Сета в космос? Вообще не дать ничего забрать с его планеты?»

Перебрав все варианты, Олег отверг большинство. Параметры орбит, с которых стартовали зонды и на которые они возвращались, он не знал, точное время старта и возвращения тоже – такая информация хранилась только в Космоцентре. Перехватить зонд в пути, на высокой скорости, смог бы очень опытный пилот, знающий точную траекторию полета, но она была неизвестна. А при варп-режиме это сделать вообще невозможно.

Оставался единственный вариант – встретить зонд у цели полета, благо точное время прибытия к ней каждого было внесено во все информатории Земли. Но не было ответа на главный вопрос – за каким зондом охотиться.

«Эх, был бы список того, что привез каждый, все бы стало понятно, – огорченно подумал Олег. – Может корабельный компьютер знает? Спрошу, когда вернусь».

Тоннель между тем закончился. Олег вошел в шлюз, закрыл шлем скафандра и кнопкой на стене запустил процедуру шлюзования.

Он сильно испугался, когда после ее окончания створки входной двери долго не хотели открываться на прежнюю ширину, судорожно дергаясь взад-вперед. Ему пришлось сильно постараться, чтобы руками превратить щель в несколько сантиметров хотя бы в полметра.

Сильно уставший, Олег выбрался наружу, забрался в катер и включил связь с кораблем.

– Компьютер, готовь траекторию возвращения. Мои координаты девяносто пять девятнадцать… триста пятьдесят два тридцать.

Обычного отклика «выполняю» он не услышал, повторил вызов, но ответа от корабельного компьютера вновь не получил. Радиостанция катера не сигналила о каких-либо неполадках, и Олег подумал, что неисправность со связью произошла на корабле и вскоре будет устранена.

Но на его вызовы корабль не отозвался ни через пять минут, ни через двадцать. Дольше находиться на открытой поверхности Олег счел неразумным даже в катере. С солнечной радиацией вообще шутки плохи, а на лишенной магнитного поля Луне и подавно. Он решил спрятаться за дверью тоннеля и ждать появления корабля над горизонтом, надеясь в прямой видимости уловить даже слабые его сигналы. Случиться это должно было примерно через полчаса.

Опасаясь, что дверь может закрыться за ним уже навсегда, Олег притащил от разбитой ракетной установки покореженную железяку и положил ее между раскрытых створок. С некоторым недоверием к своему защитному приспособлению он прошел внутрь и, усевшись у двери на пол, стал ждать.

В ожидании корабля время тянулось медленно, и Олег поневоле стал рассматривать внутреннее пространство шлюза. В его родной колонии на Марсе тоже имелся шлюз, но гораздо меньше. И широкого тоннеля после него не было, лишь узкий проезд. А для прохода людей служили совсем тесные галереи, вырубленные в скале, с жилыми ячейками и общественными помещениями по бокам.

В рабочие дни ячейку своей семьи он покидал всего на час, для посещения Центра оздоровления. Вечно хмурая женщина забирала его и отводила в помещение, где на него дули воздухом и светили какими-то яркими лампами, надев на глаза темные очки. А еще раскручивали на центрифуге и заставляли делать всякие упражнения для укрепления мышц.

В рабочие дни это было единственное место, где он встречал других детей и даже недолго с ними говорил. И только в выходной Олег мог несколько часов играть со сверстниками в Центре развлечений, пока его не уводили оттуда родители. Остальное время он проводил в ячейке за игрой на планшете, пока папа и мама не возвращались с работы.

Другие люди у них почти не бывали. Лишь пара друзей родителей, и то изредка. Дни были похожи один на другой, и Олег их не запоминал. Только один день врезался у него в память навсегда. До этого дня столько чужих людей в их ячейку никогда еще не приходило.

Он помнил, что был вечер, когда к ним нагрянуло сразу трое мужчин и две женщины. Часы на стене показывали без четверти семь, до возвращения папы и мамы с работы оставалось пятнадцать минут.

Одна из женщин стала деловито расхаживать по ячейке, диктуя другой названия окружающих предметов обихода, которые та быстро заносила в электронный планшет. Двое мужчин в форме охранников молча встали у двери с непроницаемыми лицами. А третий подошел к Олегу, сидевшему на койке, и посмотрел на него сверху вниз.

– Вот что, мальчик, сегодня ты будешь ночевать в другом месте. Собирайся. Здесь будет санитарная обработка.

– А как же папа и мама? – испуганно спросил Олег. – Они уже скоро придут.

– Папа и мама задержались на работе. Ты встретишь их позже. Давай одевайся в теплую одежду – там иногда холодно. И больше ничего с собой не бери, выдадут новое.

Олег зашмыгал носом, собираясь заплакать, но мужчина сурово на него глянул и сказал приказным тоном:

– Отставить сопли! Не позорь своих родителей, истинных патриотов «Белого величия».

Он отошел к стене и, в ожидании, когда мальчик оденется, стал разглядывать на полке коллекцию марсианских камней, которую собирал отец Олега, работавший на добыче полезных минералов.

Когда Олег был готов, мужчина оглядел его с головы до ног и сказал женщинам, продолжавшим описывать имущество:

– Запишите в акте: номер девяносто три двадцать восемь выбыл… – он взглянул на часы на стене, – в восемнадцать сорок пять.

Олег запомнил это время. Потому что оно было неправильным. Потому что его любимые часы остановились, когда его навсегда уводили из родного дома.

Олег взглянул на таймер своего скафандра. Полчаса почти истекли. Он отбросил грустные воспоминания и вышел из шлюза наружу.

Прошло еще десять минут ожидания. Олег пристально вглядывался вдаль, но яркой звездочки, поднимавшейся над горизонтом, так и не увидел. Еще через полчаса корабль должен был уже пересекать небо почти в зените, но и этого не наблюдалось.

Олег понял, что корабля на этой орбите нет. Он стал оглядывать весь небосвод в надежде высмотреть среди висевших неподвижно звезд что-то особо яркое и быстрое, но все было напрасно. Ни через час, ни через два корабль в небе Луны не появился. Он словно исчез.

«Да где же он? – в растерянности думал Олег. – Куда подевался?»

В голову влезла паническая мысль: «А вдруг в компьютере произошел сбой, корабль сошел с орбиты и разбился?»

Перспектива остаться одному на Луне, без корабля, была безрадостна. Обрекая запертых колонистов на гибель, Салтон напрасно рассчитывал, что в одиночку сможет прожить здесь дольше, чем вместе со всеми. С ремонтом и обслуживанием уже сильно изношенных систем жизнеобеспечения дряхлый старик, естественно, справиться не мог и уже через два года большая их часть вышла из строя.

И теперь запустить их снова Олег был не в силах. А значит, не будет у него ни еды из гидропонных оранжерей, ни воды из регенераторных установок.

Впрочем, и энергию для их работы взять было негде. Ядерный реактор давно заглох, а радионуклидных батарей хватало лишь на зарядку робота-чтеца, о котором его хозяин забыл, и на работу криокапсулы. Да еще, чтобы автоматически открыть дверь в колонию при появлении перед нею Олега и провести его по дороге к жилищу последнего правителя. И по всему выходило так, что Олег здесь не протянет и недели.

Вдруг его осенило: «А чего это я в пессимизм ударился? Ну неисправна связь на корабле и что? Почему он должен обязательно разбиться? А вдруг он просто орбиту изменил и теперь его не видно. Почему изменил? Может от метеорита уклонялся».

Эта мысль его взбодрила и вселила надежду. Нужно было просто подняться на катере на высокую орбиту и поискать корабль оттуда. Вот только топлива для этого осталось слишком мало. А в колонии его уже давно не было. Как и других веществ, что могли бы создать нужную тягу в двигателях катера.

Тут Олег вспомнил просмотренный файл по истории и подумал:

«А если у стражей поискать? У них ведь после войны с колонистами даже один космолет остался. До их базы я, пожалуй, дотянуть смогу».

И он направил катер к Морю Мечты, в центр кратера Томсон М.

Корпус стражей стабильности выбрал это место для своей базы по двум причинам.

Во-первых, из-за низких затрат на ее создание. Здесь под поверхностью находилась лавовая пещера, способная вместить несколько тысяч человек и склады с вооружением.

Во-вторых, вблизи от пещеры тоже имелись залежи крипа. Не такие богатые, как в Поясе Тора, но вполне пригодные, чтобы на десятки лет обеспечить ядерный реактор базы собственным торием. Хотя вариант его местного производства рассматривали лишь как запасной – Корпусу хватало поставок от Корпораций.

Пещера базы находилась почти в центре кратера. Входом в нее служил глубокий провал, похожий на вход в колонию Альянса. Его Олег заметил не сразу – был вечер и тот находился в тени от кольцевых гор кратера. Зато силуэт космолета, стоявшего на освещенной поверхности, увидел издалека. Его округлые бока серебрились в закатных лучах Солнца, а длинная черная тень протянулась до холмистой гряды на востоке.

Когда до космолета оставалось чуть менее километра, Олег вдруг заметил, как на его борту вспыхнула маленькая искорка. Искорка стала расти, словно приближаясь.

Слишком поздно Олег понял, что она действительно приближается и что это не искра, а пламя из сопла запущенной по нему ракеты. И закричал он от ужаса лишь за секунду до того, как яркая вспышка погасила его сознание.

Битва искусственных интеллектов

Компьютерные программы имеют удивительное свойство. Они могут выполнять волю своих создателей, когда самих создателей уже давно нет в живых. Одна из таких программ привела корабль Олега из путешествия к далекой звезде, другая впустила его в колонию Единства, а третья выстрелила по катеру ракетой.

Программа, заложенная в компьютер боевого космолета, была сторожевой. Ей было предписано уничтожать любой объект, приблизившийся к базе ближе, чем на километр. Ведь после гибели почти всех стражей у колонии «Белого величия» для последних из них таким объектом мог быть только вражеский.

За него и принял компьютер космолета катер Олега и выпустил по нему боевую ракету. Промахнуться она не могла – система самонаведения работала отлично даже спустя сотни лет. И уцелеть после ее попадания у человека в катере не было ни единого шанса.

Яркая вспышка взрыва отметила это попадание и сменилась темнотой. Хотя, не совсем темнотой. В ней снова светились искры от сотен летящих в цель ракет. Но почему-то искры не росли, не приближались. Они просто мерцали, словно далекие звезды. Их свет затмевали золотистые круги, мелькавшие перед глазами. Нет, скорее это были шары.

«Точно, это шары, – подумал Олег. – Вон как бока блестят на солнце».

Он вдруг понял – все, что видит – это не иллюзия в его голове. Что сознание к нему вернулось и что он лежит на спине с открытыми глазами, а в метре над его головой на фоне звездного неба кружат друг за другом три золотистых шара размером с апельсин.

Олега это почему-то совсем не удивило. Он протянул руку к шарам, но они тут же взмыли на несколько метров вверх, все так же продолжая кружиться.

«В меня же ракета попала, – вспомнил Олег. – Но я жив и не ранен».

Это обстоятельство его почему-то тоже не удивило. Как и то, что скафандр его абсолютно цел – внутри было тепло и воздуха вполне хватало.

Олег приподнялся на локтях и осмотрелся. Поверхность, на которой он лежал, была темной и ровной, похожей на излитый базальт Моря Мечты, вот только местность была совершенно другой. Кольцевых гор, окружавших кратер Томсон М, не было и в помине. До самого горизонта простиралась голая равнина, изредка помеченная еле заметными валами мелких кратеров.

Что находится сзади, Олег не видел – повернуться в громоздком скафандре полулежа было совершенно невозможно. Тогда он встал и оглядел окружавшую его панораму целиком. Унылая равнина заполняла пространство со всех сторон. Только в одном месте, у самого горизонта, виднелись верхушки то ли гор, то ли холмов. Ни катера, ни его обломков нигде не было видно.

Когда Олег вернулся взглядом к месту, откуда начал осмотр, то сразу же увидел то, чего раньше не было. Шагах в десяти перед ним лежал на грунте золотистый шар в метр высотой. Три маленьких золотистых шарика теперь уже над ним кружили свой хоровод, сияя в лучах высоко висящего в небе Солнца.

«Словно дети возле мамы, – пришла ему на ум неожиданная аналогия. – И один из этих малышей спас меня от взрыва ракеты», – подумал он, даже не удивившись тому, что сделал такой неожиданный вывод. Просто он был в этом абсолютно уверен.

Появлению большого шара Олег тоже не удивился, как до этого не удивился шарам маленьким. Он смотрел на шары, любуясь их идеально круглой формой.

«Какие же они все круглые! – восхищенно думал он. – Очень круглые. Красиво круглые. И кружатся так округло. Как это правильно!»

Олег не понимал, почему он думает так странно, но это его совсем не волновало. Думает себе и думает. Что такого?

В голову, меж тем, лезли новые, уже совсем непонятные мысли:

«И мне надо двигаться по кругу. По кругу времени».

Дальше было что-то про тьму и свет и какой-то набор цифр. Олег почувствовал, что повторяет эти слова вслух и тут же их забывает. Но он не удивлялся.

А маленькие шарики тем временем кружились над большим шаром все быстрее и быстрее. Олег, как завороженный, смотрел на них, не отрываясь ни на секунду. Постепенно от этого круженья его стало клонить в сон. Все мысли вдруг исчезли, веки отяжелели и, не в силах справиться с их тяжестью, Олег закрыл глаза.

* * *

В темноте перед глазами засветились белые круги. Это уже точно были круги, а не шары. Они были похожи на светильники ночного освещения в его каюте на корабле, и Олег машинально, непонятно зачем, воскликнул:

– Включить свет.

И тут же зажмурился от яркой вспышки в глазах. Через минуту зрение к нему вернулось, и Олег с удивлением обнаружил, что действительно лежит на койке в своей каюте. Скафандра на нем не было.

«Это что, был сон? – растерянно подумал он. – И мертвые колонии, и ракета, и эти золотые шары?»

Он бросился в отсек управления и, едва вбежав внутрь, выпалил:

– Компьютер, где я был все время после прибытия к Луне? Только спал?

– Нет. Вы спускались на катере к поверхности с намерением попасть в колонии.

«Значит это был не сон, – подумал Олег. – А как же взрыв ракеты и что я живой? Наяву это никак не могло случиться».

– Где мы вообще находимся? – спросил он, усаживаясь в кресло пилота.

– Луна, кратер Томсон М, тысяча сто метров от входа на базу Корпуса стражей стабильности, – четко отрапортовал корабельный компьютер.

– А как корабль здесь оказался? Почему с орбиты ушел? И как я здесь очутился? – забросал он компьютер вопросами.

– Вы отдали команду совершить посадку в районе Рейнер Гамма, а после…

– Я?! – изумился Олег.

– Вы, – ответил компьютер и продолжил: – А после оттуда взлететь, совершить посадку у входа на базу Корпуса и опустить трап. Вы находились примерно в пятистах метрах от корабля, пришли к нему и поднялись по трапу.

Олег сидел, открыв рот от удивления. Единственная мысль – как это все могло произойти – билась в его голове, но никаких предположений на этот счет не было.

Наконец он пришел в себя, поняв, что поможет ему во всем разобраться.

– Компьютер, дай записи этих моих команд.

– Воспроизведение записей, – объявил компьютер.

Из динамиков послышался его собственный спокойный голос: «Компьютер, приказываю кораблю совершить посадку. Координаты для посадки восемьдесят два двадцать, триста один сорок».

Это были координаты района Рейнер Гамма.

Затем прозвучала другая команда: «Компьютер, лети к базе стражей. Ближе километра не приближайся – опасно. Садись в тысяче ста метрах западнее от входа и опусти для меня трап». Здесь его голос был чуть хрипловатым.

Олег задумался. Он не помнил, чтобы отдавал кораблю команду забрать его у базы стражей. Да и отправить корабль в Рейнер Гамма – с чего бы?

– Компьютер, когда я отдавал тебе эти команды? – спросил он.

– Команда на посадку в Рейнер Гамма отправлена в шестнадцать десять времени корабля.

«Я тогда был в колонии Единства», – припомнил Олег.

– Команда на полет к базе отправлялась многократно.

– Почему? Она была непонятна?

– Понятна, но каждый раз после нее следовала Ваша же команда оставаться на месте.

– Я что, сам с собой не соглашался? – удивился Олег.

– Выглядело так. Поэтому был активирован режим управления по протоколу двадцать один – выбор для исполнения одной команды из нескольких, противоречащих друг другу.

– И выбрана команда лететь к базе. Почему она?

– Вероятность, что ее произнесли именно Вы, хоть и с легкой хрипотой в голосе, была больше.

– Значит, другую команду произносил кто-то другой? – насторожился Олег.

– Тоже Вы, но вероятность этого меньше.

– С ума можно сойти от твоей машинной логики, – удивился Олег и невольно усмехнулся. – Просто супер. Говорил, видите ли, я, но вероятность этого меньше… Кстати, а почему меньше?

– У команды остаться в Рейнер Гамма отсутствует присущая Вам эмоциональная окраска речи, а также в ней имеется слово «приказываю», которое Вы никогда до этого не использовали. Кроме того, в последнем ее повторе была имитация хрипоты Вашего голоса, чего перед этим не было.

– Стало быть, кто-то на ходу его подделывал… Интересно, а делал кто-нибудь подобное раньше? Например, чтобы отправить корабль в нужное ему место?

– Такой способ обмана противника и захвата его кораблей использовал в своих операциях Корпус стражей стабильности. Для этого им была разработана специальная компьютерная программа.

«Так-так, что-то проясняется», – подумал Олег.

– А мог ли компьютер базы иметь такую программу и запустить ее спустя сто пятьдесят или даже двести лет?

– Вполне. Компьютеры с радионуклидными батареями стоят во всех внеземных поселениях. В режиме гибернации они сохраняют работоспособность почти пятьсот лет. И могут включиться, реагируя на определенное событие.

«Вот и объяснение, – подумал Олег. – Это компьютерный мозг базы захотел украсть мой корабль. А мой компьютер фальшивую команду распознал. Вот умница!»

– А как насчет команды лететь сюда? – спросил он. – Я ее тоже не отдавал.

– Вы в этом уверены?

– По крайней мере я этого не помню, – немного засомневался Олег.

– Но Вы все сделали так, как будто отдавали эту команду – ждали окончания посадки корабля, а потом пошли к нему и взошли по спущенному трапу.

– А видеозапись посадки и как я иду к кораблю, есть? Можешь показать?

В ответ засветился главный экран. Олег увидел, как корабль приближается к кратеру Томсон М, увидел космолет стражей и уже у самой поверхности в свете прожекторов корабля увидел то, что заставило его окончательно поверить, что ракета, выпущенная из космолета, ему не приснилась.

В небольшой воронке, слегка погрузившись в грунт, лежал катер. Вернее, то, что от него осталось. А осталось мало, судя по полосе из обломков, тянувшейся от места взрыва до места падения.

То, что уцелела прочная оболочка легкоядерного реактора, Олега не удивило. Удивило, и очень сильно, другое. В искореженном корпусе катера, среди мятых труб каркаса и рваных кусков обшивки, осталось нетронутое взрывом место, которого никак не должно было быть.

Это была часть кабины с креслом пилота, в котором неподвижно сидел человек в скафандре. Почти целиком сохранилась дверь рядом с ним, идеально круглый кусок крыши и левая сторона пассажирского кресла. Линия, будто начерченная циркулем, отделила ее от другой его части, сплющенной и исковерканной.

Так же по дуге была разделена на две части приборная панель. Перед пилотом она повреждений не имела, а за этой границей оказалась расколотой вдребезги.

Было ощущение, что уцелело только то, что находилось не дальше полуметра от пилота. Словно некий волшебник надул вокруг него чудесный пузырь, внутрь которого смерть и разрушение не проникли.

Олег смотрел и не верил, что в кресле пилота сидит он сам. Ему все казалось, что в катере находится какой-то другой человек. Долго смотреть не пришлось – через пару мгновений останки катера утонули во мраке. Свет от прожекторов корабля ушел от них дальше, к месту посадки. Но когда корабль сел и опустил на грунт выдвижной трап, прожектор вновь высветил катер и путь от него к кораблю.

Видимо пилот ждал именно этот момент. Он медленно поднялся из кресла и не спеша пошел к кораблю. Так же неторопливо пилот поднимался по трапу и в эти секунды Олег сумел разглядеть за стеклом шлема его лицо. Это был он сам. И был он абсолютно спокоен, словно перед этим ничего страшного с ним не произошло.

Запись закончилась. Олег сидел в растерянности. Ничего из показанного он совершенно не помнил.

– Как же все это объяснить? – задумчиво произнес он.

– Прошу прощения, это вопрос, заданный корабельному компьютеру?

– Ну пусть будет тебе, – сказал Олег. – Чем ты объяснишь мое спасение во взорванном катере?

– Действием защитного поля сферической формы. Но ничем подобным катер не оборудован.