Текст книги "Страна отходов. Как мусор захватил Россию и можно ли ее спасти"

Мусорный Мордор

У многих жителей деревни возле «Кучино» есть приятные ассоциации со свалкой. Например, 17-летний Егор помнит, как еще недавно катался по ее ледяным склонам на ледянках и надувных ватрушках. Его сосед сказал мне, как лет 30 назад искал там с друзьями перегоревшие лампочки, чтобы разбить их. Искал и бочки с радиоактивными метками. По словам мужчины, они поджигали бочки и те взрывались, подлетая вверх.

Жители деревни увлеченно рассказывали мне, как всей семьей ходили на свалку «поковыряться». В 1990-е на полигоне можно было найти то, чего не было в магазинах. Например, девочки искали пудреницы «Ланком», а мальчики – импортную жвачку и шоколад. «Там было много добра. К нам часто приезжали родственники, чтобы увезти со свалки сырокопченые колбасы, балыки, целые упакованные блюда из ресторанов. Ходили не от бедности, а потому что хотелось чего-то изысканного. Порой продукты были просроченными, порой нет – это было неважно. Некоторые особо предприимчивые продавали продукты со свалки (например, банки с горошком, кукурузой или ту же колбасу) на рынке», – вспоминал Олег, который так же таскал со свалки строительные материалы и дрова. Этим и сейчас не брезгуют многие жители поселков около свалок. У некоторых из мусора построены добротные двухэтажные дома.

Электрик Игорь за полгода работы на свалке накопил на отпуск для жены и детей в Крыму. На выходных мужчина подрабатывает, карабкаясь по полигону в рыбацком костюме и с магнитом, которым проверяет металл внутри торчащих из свалки проводов. «Чиркаю ножом и смотрю на цвет: красный – медь, желтый – латунь. Если все сходится, тащу провод из-под земли. Это похоже на поход за грибами: сегодня ничего не собрал, а завтра прошел дождь, и из земли повылезли провода», – рассказывал мусорный грибник. По его словам, в среднем так он зарабатывает две с половиной тысячи рублей в день, а порой и все десять тысяч.

Тем не менее для большинства людей свалка – это Мордор с черными озерами смерти. В деревню с полигона постоянно приносит пластиковые пакеты, которые застревают на деревьях, цепляются за кусты и оседают на огородах. Люди собирают пакеты и относят обратно на свалку. Пакеты прилетают снова. Мусорная гора свалки заслоняет солнце всем жителям деревни Фенино в Балашихе – для них вечер наступает раньше. По словам Елены из ближайшего к свалке дома, из-за полигона зимой с неба падают хлопья черного снега.

Я спрашивал местных, с чем у них ассоциируется свалка, которую они видят из окна, и на кого она похожа. Вот лучшие ответы:

● тучный и мерзко пахнущий человек, который не следит за собой;

● крыса;

● черт с рогами;

● хуже жабы;

● поганый пьяница;

● свинья. Такая же грязная, вонючая и вредная;

● шумный сосед, который громыхает и днем, и ночью;

● у нее б***й характер, безобразничает, как Ельцин в 1990-е;

● свалка выглядит как крупный человек с говнистым характером. Рост 185, лысый, хмурый, немного пухлый, угрюмый и неразговорчивый. Зовут его Валера;

● кабан.

Мусорные бунты

Жители деревни возле «Кучино» регулярно жаловались на полигон и превышение содержания метана (более чем в десять раз) и сероводорода (более чем в 652 раза!) в воздухе. Им приходили отписки. Ситуация изменилась летом 2017 года, когда на прямой линии с президентом Путиным они попросили закрыть свалку. И он закрыл. Впрочем, по словам Бориса Трушина, который работал со всеми владельцами подмосковных свалок, закрытие было спланированным пиар-ходом: «На выбор было несколько полигонов. Когда на один телевизионщики приехали записывать такое же, как в „Кучино“, видеообращение людей к Путину, директор полигона попросил сотрудников жарить на камеру шашлык – мол, все у нас хорошо. Журналистам не понравилась картинка, и они уехали. Полигон не закрыли». А «Кучино» закрыли.

Но и после закрытия сюда продолжали везти мусор. Активисты установили наверху свалки камеры, транслировавшие видео в интернет, и стали круглосуточно дежурить у въезда на полигон. Они заглядывали в кузов каждого мусоровоза, чтобы на свалку не возили строительные или опасные отходы. Я провел с ними несколько часов ночью для репортажа про «Кучино», и тогда это казалось таким простым и естественным делом: бродить возле свалки в понедельник в три часа ночи, иногда греясь в машине и питаясь йогуртами. Спустя несколько лет эти люди кажутся мне очень решительными

Закрыв свалку, Путин сорвал план губернатора Московской области Андрея Воробьева по неспешной консервации 15 свалок области. «Кучино» принимало четверть отходов Москвы, а с его закрытием мусор стало некуда девать. Глава Можайска заявил тогда, что полигон «Храброво», куда поехал мусор, «слишком маленький» и больше отходов на него везти нельзя, а власти Люберец назвали свалку «Торбеево» (она находится рядом с «Кучино») переполненной. Жители этих мест тоже протестовали против свалок, некоторые записывали такие же обращения к Путину, как и жители Балашихи. Только одним повезло, а всем остальным нет.

Стоило Путину закрыть «Кучино», как мусорные бунты охватили все Подмосковье. Протестовали в Клину, Серпухове, Коломне, Чехове, Орехово-Зуеве, Троицке, Волоколамске, Железнодорожном, Киржаче и еще множестве городов, деревень и поселков. Люди стояли в пикетах, бросались под мусоровозы, объявляли голодовки и подавали в суд. В Волоколамске на митинг вышел каждый третий житель. Ситуация в городе накалилась после закрытия «Кучино», когда на полигон «Ядрово» стали свозить больше отходов. Запах стал бить дальше и сильнее. Свалка просто не могла «переварить» столько отходов.

В марте 2018 года в волоколамскую больницу с жалобами на плохое самочувствие, кровь из носа и рвоту обратились 50 детей. Ранее ночью на полигоне произошел мощный выброс газа, и город снова задышал свалкой. Детям разрешили не ходить в школу, но ни эта полумера, ни ношение масок не защитили их. Около больницы собрались местные жители. Недовольных становилось все больше, о ситуации стали писать СМИ, и к больнице приехала на тот момент кандидатка в президенты России Ксения Собчак. После нее к толпе вышел губернатор Андрей Воробьев, которого вместе с охранниками забросали снежками. Снег бросали и в полицейских, скандируя «позор». Глава Волоколамского района получил кулаком по голове. При этом Роспотребнадзор не нашел превышения уровня сероводорода в воздухе Волоколамска. Медики не подтвердили массовое отравление детей, но глава района ушел после этой истории в отставку.

Люди поняли, каким образом можно добиться перемен. «Решение есть: не везти мусор в Волоколамск, везти в другие районы. Что значит „они обидятся“? Коллеги знают рецепт: они выходят на улицы – мусор к ним не везут, местные не травятся. Не выходят – значит, будут медленно умирать», – говорил один из лидеров протеста в Волоколамске Артем Любимов [44]44
  Руков К. Кто эти бузотеры: Лидеры мусорных бунтов // The Village. 2018. 7 июня. URL: https://www.the-village.ru/city/ustory/314573-lidery-musornyh-buntov.


[Закрыть]. Борьба в городе принимала разные формы. В мае 2018 года неизвестный расстрелял из охотничьего ружья ехавший к «Ядрово» мусоровоз, ранив водителя в руку.

После митинга у больницы власть начала бороться с протестными настроениями. В администрации мэра Волоколамска Петра Лазарева, поддержавшего протестующих, прошли обыски по делу о мошенничестве. Позже он подал в отставку. Обыски прошли и у местного бизнесмена Рустема Терегулова, который предположительно поддерживал волоколамских активистов. Артема Любимова арестовали на 15 суток, чтобы он не выступил на митинге – за «отказ предъявить паспорт».

Итогом самой громкой истории подмосковного протеста стали два решения, и, скорее всего, оба были приняты заранее – местные только ускорили процесс. Во-первых, полигон «Ядрово» закрыли и начали дегазировать, что должны были делать еще с первого дня его работы. Свалку проткнули шесть тысяч раз огромными железными штырями, чтобы выпустить из глубин горы газ. А во-вторых, в 150 метрах от свалки быстро построили вторую. Окончательно «Ядрово» вывели из эксплуатации лишь в декабре 2020 года.

Россия против Москвы

После подмосковных протестов местные власти решили закрывать старые свалки и строить новые современные полигоны с сортировкой отходов. Но пока полигоны строились, подмосковному и столичному мусору просто некуда было ехать. Переизбыток отправляли в другие регионы. Московские чиновники задумались о проблеме еще до закрытия свалки «Кучино» и решили строить огромные полигоны в Калужской и Архангельской областях на малонаселенных территориях.

10 мая 2019 года. Сосновый лес, а рядом оранжевые ряды строительной техники и грузовых машин. Светит солнце, дует ветер, 15 градусов тепла, но прохладно – все в куртках и шапках. Около 20 человек сидят на бетоне внутри белого круга. Они сцепили руки. К сидящим бегут 50 черных силуэтов. Они налетают на сидящих и пытаются вытащить людей из круга. Тянут за ноги и за руки. «Что творите?!» – вопит женский голос. Людей волочат по земле. Сверху шумит лопастями вертолет.

Каждый день сюда приезжали десятки человек со всей России. Ехали с гитарами и спутниковыми тарелками, чтобы ловил интернет. Из-за большого количества сторонников в какой-то момент в эти места перестали ходить пассажирские поезда, а ОМОН перекрывал автомобильные дороги. Сюда присылали письма-конверты, как на фронте, консервы и одежду. Речь идет о Шиесе.

Поселка Шиес на границе Архангельской области и Республики Коми не существует больше сорока лет. Здесь осталась лишь одна железнодорожная станция с отделом полиции. Вокруг глухой лес, речки и болота. До ближайшей деревни 30 километров. В 2018 году это место выбрали для строительства очередного мусорного полигона. Возможная причина – выгода для РЖД, которая смогла бы эффективнее использовать это незагруженное железнодорожное направление.

Но жители севера и активисты со всей страны протестовали, даже несмотря на то что будущая свалка не соприкасалась с ними лично. Они уверены, что мусор отравит реки, которых здесь много и которые связаны между собой. Кроме того, на севере популярна точка зрения, что Москва выкачивает отсюда природные ресурсы, в первую очередь лес, а взамен ничего не дает. И когда Москва решила возить сюда свой мусор, это не понравилось никому.

Психоаналитик Глеб Напреенко сравнивает вывоз отходов одного региона в другой с проявлением власти. Он приводит в пример животных, которые метят свою территорию экскрементами. Примерно об этом же говорил активист из Шиеса Андрей Боровиков: «Околоуголовные понятия в области тоже достаточно распространены: к нам привезут мусор, устроят парашу, нас пытаются опустить» [45]45
  Перцев А. «Мы съели повышение пенсионного возраста. А помойку проглотить не смогли». Как Архангельск превратился в центр массовых протестов // Meduza. 2019. 12 апреля. URL: https://meduza.io/feature/2019/04/12/my-s-eli-povyshenie-pensionnogo-vozrasta-a-pomoyku-proglotit-ne-smogli.


[Закрыть].

Изначально Шиес был локальной акцией, но к 2019 году протест стал федеральным и бессрочным. Причем сторонников свалки найти сложно. По опросу Левада-центра, 95 % жителей Архангельской области выступают против строительства полигона. А 25 % даже готовы участвовать в несогласованных акциях протеста. Жители севера России подали больше 60 тысяч подписей в Администрацию президента против экотехнопарка в Шиесе.

Начиналось все в 2018 году, когда лесники и охотники заметили, что рубят лес. Для чего – непонятно. Потом появилась строительная площадка. Строители говорили, что будет новая железнодорожная ветка, по которой повезут отходы из Москвы. Власти всё отрицали. Более того, гектар леса вырубили незаконно – за это выписан штраф в 50 тысяч рублей. Потом оказалось, что и скважины на участке бурили без лицензии. За это заказчика – компанию «Технопарк», подконтрольную столичной мэрии, – оштрафовали еще на 400 тысяч.

Экотехнопарк в Шиесе строили со множеством нарушений: без общественных обсуждений, технического проекта, разрешения на строительство и экологической экспертизы. Было лишь соглашение между правительствами Москвы и Архангельской области, по которому регион за три года должен получить шесть миллиардов рублей на социальное и экономическое развитие. Также больше десяти миллиардов рублей должна была дать Москва на строительство самого полигона. «Я что, на дурака похож, от денег отказываться?» – вопрошал губернатор Архангельской области Игорь Орлов, который также назвал протестующих против свалки «шелупонью». При этом полигон не был включен в территориальную схему Архангельской области. Это означает, что местный мусор туда возить не предполагалось. Зато застройщик обещал местным жителям работу – 500 рабочих мест со средней зарплатой 44 тысячи рублей.

В официальной презентации проекта сказано, что в Шиес поедет 500 тысяч тонн московского мусора в год, но в задании на разработку проектной документации цифра другая – 2,3 миллиона тонн, и так каждый год в течение 20 лет. Свалку в Шиесе застройщик называет «экотехнопарк». На деле это тот же мусорный полигон. По плану отходы из Москвы должны были отправлять на поезде в виде спрессованных брикетов, завернутых в пленку. В Шиесе планировалось их только складывать.

В проекте полигона сказано, что пленка, в которую будут завернуты отходы, не разлагается на воздухе в течение трех лет, а в земле без солнечного света более 30 лет. Мусор в ней хотели хранить 30 лет, после чего сжигать и получать энергию. Эколог, руководитель лесного отдела Greenpeace Алексей Ярошенко считает, что брикетирование и упаковка отходов в пленку бессмысленны и мусор все равно будет бродить, плохо пахнуть, течь и возгораться. Однако его слова опровергает Борис Трушин, который 30 лет создает проекты для мусорных полигонов и занимается их реконструкцией и рекультивацией. По его словам, пленка все же позволяет уменьшить генерацию свалочного газа и фильтрата. Вода практически не будет попадать в завернутые отходы, поэтому они не станут гнить и образовывать фильтрат. Но при этом мусор без кислорода внутри не разлагается, а просто хранится в замороженном виде. Если его разворошить и дать доступ воздуху или воде, он начнет гнить.

Кстати, по такой технологии почти десять лет брикетировали мусор на подмосковном полигоне в Торбеево (закрыт в декабре 2020 года). Только там делали не кубы, а мусорные шайбы высотой один метр, а диаметром – два с половиной. Подобная система осложняет работу полигона, потому что его нужно возводить аккуратно, как «Тетрис» или пирамиду, а не просто ссыпать отходы. Вдобавок шайбы оставляют пространство друг между другом, поэтому занимают больше места, чем рассыпной мусор.

Эколог Алексей Ярошенко писал, что полигон в Шиесе мог бы быть четвертым по величине в мире, но он бы стал «единственным в мире полигоном захоронения ТБО такого масштаба, расположенным в зоне избыточного увлажнения и подтопления, в истоках сразу нескольких рек и ручьев». По словам Ярошенко, ниже полигона по течению рек Шиес, Вычегда и Северная Двина находится множество населенных пунктов, которые пострадают при утечке фильтрата в реки. Избежать этого, по его мнению, невозможно – «недаром статья 67.1 Водного кодекса РФ прямо и однозначно запрещает „в границах зон затопления, подтопления… размещение кладбищ, скотомогильников, объектов размещения отходов производства и потребления“».

Позже эти тезисы подтвердил Совет по правам человека при президенте, опубликовав выводы Двинско-Печорского бассейнового водного управления Федерального агентства водных ресурсов [46]46
  Управление Росводресурсов: Строительство экотехнопарка вблизи пос. Шиес приведет к загрязнению рек и нарушит санитарные нормы // Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека. 2019. 6 апреля. URL: http://president-sovet.ru/presscenter/news/read/5413/.


[Закрыть]. По информации управления, строительство мусорного полигона близ станции Шиес приведет к загрязнению всей местной воды вплоть до Белого моря.

Первые жертвы

Протест против свалки начался с одинокого вагончика около стройки. Дежурившие возле него активисты фотографировали и снимали на видео, как строительная техника без регистрационных номеров возводит здания. Активистов прогоняли и не давали снимать сотрудники ЧОП в черном, без бейджиков и других опознавательных знаков. Среди них были и местные жители, которые считали, что просто зарабатывают деньги, ведь им «нечем кормить детей».

20 декабря 2018 года на Шиесе началась круглосуточная вахта волонтеров. В следующем году тут работало уже несколько постов. Центральный с палаточным городком назывался «Ленинград». В нем была главная улица, сколоченные домики и привезенные вагончики, внутри которых кухня, столовая, склады с запасами продуктов и спальные места. Поместиться в нем могло почти шестьдесят человек. Зимой спали в куртках и нескольких шерстяных носках. Пост «Костер», где всегда горел костер, контролировал дорогу со стороны самого близкого поселка Урдомы. Пост «Баня» стоял на лесной дороге в двухстах метрах от «Ленинграда». Здесь можно было помыться.

Первое обострение конфликта между строителями и активистами произошло в марте 2019 года. Ночью экскаватор со стройки снес вагончик ковшом и придавил одного из активистов, который был внутри. Люди пытались остановить проезд машины. Некоторые ложились перед ее гусеницами. «Экскаватор, как фашистский танк, прямо на людей ехал. Мы раньше такое только в кино видели. А тут все по-настоящему. Эх, боюсь, убьют наших мужиков», – рассказывала изданию «Такие дела» протестующая Анна Шекалова [47]47
  Аронов Н. «Боюсь, убьют наших мужиков» Как мирный протест жителей Архангельской области и Республики Коми против «шиесского проекта» за несколько месяцев перерос в настоящую войну // Такие Дела. 2019. 1 апреля. https://takiedela.ru/2019/04/boyus-ubyut-nashikh-muzhikov/.


[Закрыть]. Водителя экскаватора смогли вытащить из машины. Активисты утверждали, что он поскользнулся, упал и разбил себе лицо. Анонимные Telegram-каналы писали, что водителя привязали к дереву и избивали несколько часов. Позже у него диагностировали закрытую черепно-мозговую травму и закрытую травму грудной клетки. Полиция завела уголовное дело об избиении водителя, но отказала в возбуждении дела человеку, которого прижал ковш экскаватора.

В Архангельске и других городах регулярно проходили митинги. После одного из них 35 участников антимусорных протестов оштрафовали на общую сумму более миллиона рублей. Из-за протестов на активистов заводили административные и уголовные дела, а некоторых даже увольняли с работы. Например, руководителя туристического центра «Виледь» Татьяну Регуш и всех сотрудников центра уволили, по их мнению, за поддержку противников полигона. На активиста Дениса Дробинина за то, что он открыл кабину экскаватора, который снес жилой вагончик и ехал на людей, завели уголовное дело по статье «Самоуправство». Другие же вагончики активистов возле стройки конфисковала и увезла полиция.

Протестующие регулярно перекрывали дороги и не давали проехать машинам с топливом для строительной техники. По словам противников полигона, дорога, по которой ездила техника, не была предназначена для грузового транспорта. Из-за перекрытий происходили стычки между активистами и чоповцами. У одного из протестующих после двух ударов в грудь случился сердечный приступ.

Инвестору полигона пришлось пойти на крайние меры – топливо стали доставлять вертолетами. Активисты садились, сцепившись руками, на вертолетную площадку. Их растаскивали и били чоповцы в черной форме. Полицейские стояли рядом и не вмешивались. Горючее доставили на вертолетах три раза, но и здесь появилась проблема. В сентябре второй авиаотряд Архангельска отказался летать в Шиес и помогать строителям. Пилоты поставили ультиматум: либо они не летают на строительство свалки, либо увольняются. Заявления написали 50 из 90 сотрудников отряда. В итоге начальство пошло на уступки, и заявления отозвали.

В июне 2019 года сгорел дом соучредителя Фонда развития Ленского района Сергея Литвинова, который за день до пожара вместе с инвестором экотехнопарка открыл информационный центр, посвященный будущему полигону. Одновременно с домом Литвинова в Урдоме загорелся отдел полиции. Еще раньше сгорели два трактора, работающие на строительстве линии электропередач Урдома – Шиес.

Тем же летом строительство полигона было временно приостановлено до получения официальных разрешений, но протестующие так и не сняли дежурство. У активистов есть условная «красная кнопка» – когда по сигналу к нужному посту приезжают десятки людей, которые готовы перекрыть дорогу или зафиксировать нарушения при строительстве. Но кнопка работает не всегда.

23 октября на Шиес приехали бензовозы. Их сопровождали полицейские, сотрудники ОМОНа и охранники – всего семьдесят человек. Перед колонной из 11 машин, в которой только четыре везли топливо, а остальные были либо автозаками, либо доставляли сотрудников полиции, шли люди с металлоискателями. Они искали на дороге шипы. Весь поселок Урдома, в котором живут четыре тысячи человек, отключили от электричества, не работал интернет. Въезды и выезды из поселка перегородила полиция. Всё это было похоже на военную операцию.

После такого очевидного беззакония со стороны властей протест на Шиес стал одним из самых известных в России. И уж точно самым длинным ежедневным протестом. В течение года митинги или пикеты в поддержку активистов в Шиесе прошли как минимум в 29 городах страны. При этом все протестующие говорили о том, что протест против свалки в Шиесе «горизонтальный»: у него не было лидеров и организаторов. Движение возникло полностью снизу, поэтому его сложно было обезглавить и остановить. Ораторами на митингах становились обычные люди.

К концу 2019 года ситуация начала меняться. Сперва под новый год правительство Москвы скрытно опубликовало территориальную схему столичных отходов, в которой прописано, куда поедет мусор в 2020 году. И удивительным образом там не было Шиеса, куда первые мусорные вагоны планировали везти уже в феврале 2020 года. Первый заместитель председателя Центрального совета Всероссийского общества охраны природы Элмурод Расулмухамедов заявил, что полигон не включили в схему из-за отсутствия необходимой документации для строительства. А уже 9 января арбитражный суд Архангельской области признал незаконными постройки на месте будущей свалки в Шиесе. Компания «Технопарк» должна была их снести в течение месяца – это решение она собиралась обжаловать в суде. В октябре 2020 года апелляционный суд оставил решение в силе.

В марте 2020 года дежурство на Шиесе продолжалось. Активистов стало в разы меньше, но они не ушли. Не ушли и строители полигона с охранниками, основное занятие которых – уборка снега. Местный активист Дмитрий Секушин, выражая общее мнение, сказал, что решение суда – это не победа. «Пока проект официально не закрыт, все выводы преждевременны, – считает мужчина. – Время покажет».

В июне 2020 года соглашение между правительством области и ООО «Технопарк» расторгнули, и проект закрылся. По решению суда испорченный участок земли рекультивируют: вывозят плиты, демонтируют сооружения, разравнивают землю, высаживают сосны. В январе 2021 года здесь остается небольшой палаточный лагерь активистов – они продолжают следить за нарушениями.