Текст книги "Мир короля Артура"

БЕДИВЕР

В легендах (и произведениях фэнтези) он выступает под именами Bedwyr ар Pedrawd, Bedwyr ар Gryffyn и Bedwyr ар Bleddyn. Как и описанный выше Кэй, Бедивер назван в числе лиц, боровшихся с великаном Испадденом и диким кабаном Торх Труйтом (Trwch Trwyth).

Рыцарь Бедивер «наличествует» в мифе с самого начала. Джефри Монмаутский именует его одним из «ближайших друзей Артура», участником битвы под Бадоном. Бедивер не отходит от короля до самого конца – трагического финала на полях Камланна. Бойню под Камланном (по Мэлори) пережили только два спутника Артура – братья Бедивер и Лукан. Подчаший Лукан был тяжело ранен, а поэтому именно Бедиверу выпадает доля стать исполнителем последней воли короля – он бросает в волны меч Экскалибур и видит, как волшебное оружие хватает и утаскивает под воду рука Владычицы Озера. Исполнив миссию, Бедивер возвращается к умирающему королю, но видит на горизонте только парус лодки, уносящей Артура к острову Авалон…

Bedwyr ар Bleddyn выступает в качестве одного из повествователей «Артура», последней части «пендрагонской» трилогии Стивена Льюхеда. Дальнейшие же его судьбы после Камланна описывает Парк Годвин в «The Beloved Exile».

ТРИСТАН

Не желаете ли, добрые люди, послушать прекрасную повесть о любви и смерти? Это повесть о Тристане и королеве Изольде. Послушайте, как любили они друг друга в великой радости и в великой печали, как от того скончались в один и тот же день – он из-за нее, она из-за него.

Жозеф Бедье, «Тристан и Изольда»

Хотя в самых разных валлийских преданиях в числе рыцарей Артура называют Тристана, сына Таллуха, а у Мэлори он фигурирует под именем Тристрама и считается лучшим – после Ланселота – рыцарем Круглого Стола, до наших дней Тристан дожил как герой самостоятельной и отдельной легенды о любви рыцаря и прекрасной Изольды Златокудрой «В большинстве русских текстов Изольду именуют не Златокудрой, а Белокурой. Однако Сапковский – а следовательно, и я, – предпочитаем называть ее Златокудрой.», легенды, донесенной до нас (на основе произведений бретонского трувера Беруля) Жозефом Бедье (в польском переводе Тадеуша Бой-Желеньского «Наиболее известный литературный перевод легенды на русский осуществлен А.А. Веселовским. См, также „Легенда о Тристане и Изольде“. Литературные памятники. М., Наука, 1976).»).

О Тристане писали Кретьен де Труа, Ле Шевр и Робер де Бова, писали Готфрид Страсбурский, Мария Французская и Эйльхарт фон Оберже. Обращались к нему Спенсер, Боярдо и Ариосто. Прелестную музыкальную драму посвятил Тристану и Изольде Рихард Вагнер.

Однако всех Тристанов – в том числе и корнуоллско-валлийского – предваряет Друстан, сын Таллорка, реально, как считают, существовавший король.., пиктов из Южной Каледонии. Впрочем, действительно ли сердечные заботы пиктского Друстана легли в основу многих кельтских романов о совращении королевской супруги рыцарем – неизвестно.

Бретонские версии выводят Тристана из мифической страны Лионессе, поглощенной волнами морскими. Остатками этих островов считаются теперешние острова Силли. Все «продолжатели» придерживаются этой версии, один лишь Бой-Желеньский в своем переводе чуточку маскирует место рождения героя. У Боя любовник Изольды оказывается Тристаном из Леонуа.

История «кельтских» Тристана и Изольды (Друстана и Эссельт) изящно описывает Дайана Пакссон (Diana Paxson) в книге «The White Raven», а руины замка Тинтагель можно и сейчас увидеть в Корнуолле неподалеку от городка с таким же названием.

В «Смерти Артура» Тристан действует в нескольких книгах. Он – один из храбрейших рыцарей Артура и в рыцарском рейтинге занимает второе место после Ланселота. Но Тристан – рыцарь нетипичный, сильно отличающийся от рыцарской братии Круглого Стола. Он не только рубака, но и начитанный полиглот, любитель и знаток поэзии, прекрасный шахматист, к тому же еще и виртуозный арфист, бард с обаятельным голосом. Неужто – предвозвестник человека Возрождения?

У Мэлори нет поэтического и выжимающего слезу умиления повествования о черных парусах и кончине Тристана на смертном одре, которое – повествование – сам я использовал в новелле «Maladie». В «Смерти Артура» Тристан погибает печальным образом – умирает от предательского удара в спину, который нанес ему «этот коварный изменник король Марк, когда он сидел у ног госпожи своей Изольды Прекрасной и играл на арфе! Навостренным бердышом он пронзил его сзади до самого сердца…». Хороший адвокат, возможно, добился бы для Марка оправдательного приговора, объяснив, что его удар был «действием в состоянии аффекта», но мы-то знаем, что это было обыкновеннейшее свинство и давно уже сознательно подготовляемое преступление.

Златокудрая дева в отчаянии умирает на могиле Тристана.

Классика!

МОРГОЛЬТ

Фигура, знакомая нам по легенде о Тристане и Изольде, в артуровском мифе тоже «наличествует». Моргольт (Morold, Morhaus, Morauht) был рыцарем Круглого Стола ирландского происхождения. Он – мастер рыцарского боя: в одном из повествований он запросто одним копьем свалил с коней подряд Гавейна и Увейна.

Моргольт был одновременно свояком и первым бойцом («чемпионом») ирландского короля Ангвисанса. Во исполнение этой функции он отправился к Корнуолл, чтобы заставить корнуоллцев выплатить положенную дань. Тут он и погиб в схватке с Тристаном во время знаменитого боя на острове. Интересно, что именно после этого боя Тристан удостоился звания рыцаря Круглого Стола! Как известно, каждый стул за Круглым Столом был волшебным образом «проштемпелеван» именем рыцаря, имевшим право на нем сидеть. После смерти Моргольта его имя столь же волшебно исчезло, а появилось имя Тристана.

Не менее любопытная история связана с оружием, которым Тристан лишил жизни Моргольта. Всегда и всюду считалось, что церемониальный, коронационный меч английских королей, именуемый «Куртана» «От лат. Curtus

– укороченный, выщербленный, куцый.», некогда принадлежавший Иоанну Исповеднику, был вообще-то оружием легендарного любовника Изольды. То, что у меча «Куртана» тупой конец, объясняли тем фактом, что он-де обломился и застрял в черепе убитого, ирландца.

И еще один курьез. Так вот слово «marchawg» на валлийском языке вовсе не имя, а характеристика конного воина, именно такого кельтского рыцаря, королевского бойца, каковым и был Моргольт. Но имя Моргольт намертво срослось с легендой, и тут уж ничего не изменишь. Я (в новелле «Maladie») тоже не пытался.

ЛАМОРАК

Носитель этого имени был сыном короля Пеллинора, братом Персиваля. Рыцарь, как говорится, что надо – в рыцарском рейтинге Мэлори он занимает третье место после Ланселота и Тристана. Был он крепкий мужичок, на него обратила взор некая прекрасная вдовушка – Моргауза, королева Лотиана и Оркад. «Красивая и толстая», как мы помним, она в то время была малость постарше Ламорака, однако это не помешало рыцарю воспылать к ней великой и отнюдь не платонической страстью.

Их связь вызвала ярость сыновей Моргаузы, известных «братьев с Оркад», Гавейна, Агравейна, Гахериса и Мордреда. Они, хоть и привыкли к эротическим выходкам мамочки, тем не менее связь с Ламораком простить ей не могли. Во-первых, Моргауза афишировалась и нарывалась на скандал. Во-вторых, Ламорак-то ведь был сыном Пеллинора, убийцы Лота, которого – Пеллинора, значит, – в свою очередь, прикончил Гавейн.

Случившееся далее многое поведает нам о рыцарских идеалах и нравах эпохи, в которую возникала «Вульгата» и «Смерть Артура». Выбрав ночь, когда Моргауза и Ламорак «роскошно удовлетворяли друг друга», в опочивальню ворвался Гахерис и, неприлично матерясь, «замочил» нагую мамашу одним ударом меча. А не менее нагому Ламораку крикнул, что, мол, не убьет его, ибо рыцарю не пристало нападать на голого коллегу. «Подожду, – рявкнул он, – пока ты наденешь латы!» И вышел.

И верно – подождал. А через несколько дней вместе с братьями Гавейном, Агравейном и Мордредом организовал на Ламорака засаду (Гарет в этом «благородном» мероприятии не участвовал). Вчетвером они напали на Ламорака и предательски укокошили его. Понятное дело, Ламорак в тот момент был в латах и при оружии, так что убийство вполне соответствовало принципам честного рыцарского боя.

Honi soit yui mal y pense? «Так что все вроде бы в порядке? (фр.)».

TOP

Этот фигурант заслуживает внимания. Top был старшим сыном короля Пеллинора, братом Агловаля, Дорнарда, Персиваля и вышеупомянутого Ламорака. Не родным, а единокровным, поскольку король Пеллинор зачал его с простой женщиной – женой пастуха Ариеса.

Тор возрастал в халупе Ариеса, но пасти коров ему удовольствия не доставляло. Зато когда дело доходило до верховой езды либо метания копья, или когда требовалось кому-либо «приложить».., тут уж хо-хо! Парень не промах. Ариес сразу сообразил, что здесь что-то не так. Уж слишком отличался Тор от других его сыновей, чтобы не усомниться в верности жены. Тогда задал Ариес жене хорошую трепку (в противоположность королям у крестьян и тогда и теперь такие штуки совершаются быстро и запросто), а Тора отправил в Камелот. «Забирай, король, этого выродка, – сказал он Артуру, – потому как чтой-то мне мнится, он больше вашенский, чем нашенский. А ежели еще когда-нито прихвачу какого-никакого лыцаря возля моей хаты, ноги ему повыдираю!» Артур принял паренька, потому что по выправке и физиономии было видно, что тот и вправду рыцарских кровей.., и костей! Вскоре вылезло шило из мешка – сына признал король Пеллинор, припомнив, что и впрямь когда-то по молодости лишил невинности некую пастушку (хотя какая уж там невинность!). Тор стал рыцарем Круглого Стола и совершил множество героических поступков. Погиб вместе со своим единокровным – по отцу – братом Агловалем во время бойни, учиненной Ланселотом, когда он спасал Гвиневеру от аутодафе.

Во времена Мэлори практически невозможно было представить себе, чтобы рыцарь с полосой («балкой») бастарда в гербе, да еще и такого низкого происхождения по кудели «"По кудели» – по матери; «по мечу» – по отцу.», оказался среди приближенной к королю братии. В личности Тора таится намек на кельтскую демократию – реальный Артур, вероятно, мало заботился о законности происхождения – важно было одно: хорошо ли рыцарь бьет саксов и пиктов.

БОРС, ЛИОНЕЛЬ И ЭКТОР ОКРАИННЫЙ

Все они близкие родственники Ланселота Озерного. Все – мужественные и благородные рыцари Круглого Стола.

Эктор Окраинный (Ector de Maris) был единокровным братом Ланселота, внебрачным сыном короля Бана Бенвикского и прелестной дочери Агравадена Окраинного (de Maru). Произошло это так: во время пира в замке Агравадена Мерлин заметил, что дочь хозяина поглядывает на Бана, изменяясь лицом, и что у Бана горят глаза. Мерлин, доброжелательный чародей, охотно пользовался своей магической силой, дабы помогать ближним, поэтому сделал так, что принцесса ночью шмыгнула в постель к Бану и они «роскошно удовлетворили друг друга», в результате чего на свет появился Эктор. Незаконнорожденный, но все же чуточку «выше качеством», нежели только что нарисованный Тор: как-никак, королевских кровей и по кудели, и по мечу.

Однако самым известным родственником Ланселота был Боре из Ганиса, сын (законный) короля Борса, один из тех, что отыскал Грааль, тот, что вернулся в Камелот с известием о смерти Галахада и Персиваля. В мифе Боре заслужил Грааль, ибо был рыцарем прямо-таки невероятно добродетельным. Да пусть же свидетельствует об этом событие, которое я перескажу (по «Вульгате») с тем большим удовольствием, что самого меня оно «роскошно удовлетворило» в смысле – развеселило до слез.

В ходе операции по поискам Грааля Боре попал в замок очень красивой женщины и там заночевал. Посреди ночи его разбудили. Оказалось, это была хозяйка, к тому же в одной ночной рубашке. «Подвинься чуток, – проговорила красотка, – чтобы я могла лечь рядом». «С превеликим желанием уступлю тебе все ложе», – этак вежливенько ответствовал Боре. Красотка спокойно пояснила, что она имеет в виду не это, и тут же сослалась на рыцарский кодекс, который не позволяет истинному рыцарю отказывать в помощи даме… которая нуждается. «А я, – добавила она, снимая рубашку, – очень даже нуждаюсь. Короче говоря, я хочу. Угадай чего?» Боре собрался было смыться с ложа, но «нуждающаяся» дама вцепилась ему в рубаху и ну целовать. Тогда Боре обхватил ее и крепко держал, пока девица не успокоилась. Однако, едва объятия ослабли, она «обратно» накинулась на него. Боре занервничал и пригрозил взять меч и снести ей голову. Не помогло.., тут благородный рыцарь сообразил, что здесь ему не турнир и спасти его может только бегство. И сбежал аж на самою верхотуру, но дамочка догнала его и там, только теперь уже в сопровождении двенадцати девушек. «Если ты не удовлетворишь роскошно и добросовестно нашу госпожу,

– возопили девушки, – то мы одна за другой кинемся головой вниз с этой башни и разобьемся! Выбирай, противный рыцарь, что тебе больше любо: твоя невинность или наша смерть!» «Я вам очень даже сочувствую, – ответил Боре,

– но обета невинности не порушу!» Видя такой оборот дела, девицы, предварительно обозвав рыцаря самыми нехорошими словами, кинулись с башни в пропасть. Боре перекрестился, и тут же все вдруг исчезло – девушки, замок, башня… И понял богобоязненно-благочестивый рыцарь Боре, что это были не девицы, а дьяволы, суккубы-искусительницы.

Только раз в жизни нарушил Боре обет невинности – с дочерью короля Брандегориса. В результате на свет появился его единственный сын Элин Белый, мужественный рыцаренок, не опозоривший знаменитого отца.

В финале легенды все сородичи принимают сторону Ланселота, когда разыгрывается афера с Гвиневерой и становится жарко – в переносном и прямом смысле, ибо поленья в костре под королевой уже начинают весело потрескивать и поджаривать сапожки несчастной. Эктор Окраинный, Боре и его брат Лионель принимают участие в освобождении осужденной, не бросив Ланселота и во время вызванной этой акцией «троянской войны» с Артуром и Гавейном. Но когда до них доходит весть о мятеже Мордреда, они тут же кидаются Артуру на выручку. И хоть прибывают слишком поздно, все же разбивают остатки мятежников и союзных им саксов. В этих боях погибает Лионель. Эктор же Окраинный, Боре и братья Бламор и Блеоберис, увидев, что Камелот и Круглый Стол прекратили существование, отправляются в Святую Землю воевать с сарацинами, где и погибают в Страстную пятницу, как подобает доблестным рыцарям, не вкусив, увы, от освященного кулича.

БАЛИН И БАЛАН

С Балином по прозвищу Свирепый мы уже немного знакомы – не с лучшей стороны. Это он зверски убил Лиле, Владычицу Озера, а еще раньше, до того как стал рыцарем Круглого Стола, сидел у Артура в яме за убийство. Похоже, стать рыцарем Круглого Стола было легче, чем нынче получить право на ношение газового пистолета.

После убиения Лиле и изгнания из Камелота Балин мотался по стране и попал в замок короля Пелама – Богатого Рыболова, отца Пелеса. В ходе начавшейся свары он пырнул короля копьем. И надо ж было такому случиться, копье-то было ни больше ни меньше, а святой реликвией, оружием римского центуриона Лонгина, тем самым, с Голгофы.., нанесенная им рана была неизлечима. С тех пор Пелам стал прозываться Королем – Увечным Рыбаком. Как мы уже знаем, вылечил его лишь правнук Галахад, добытчик Грааля.

В германских вариантах (в том числе и в операх Вагнера) мы имеем дело почти с идентичной версией – с той лишь разницей, что из Короля-Рыбака Пелама тут получился «Король Амфортас», из Балина – «злой волшебник Клингшор», а из Галахада – Парцифаль. Рана Короля-Рыбака имеет символическое значение и перекликается с верованиями кельтов: увечный король не способен осуществлять сексуальный акт, а Земля, которой он владеет, не может быть оплодотворена. Ежели король не вылечится – Земля умрет, превратится в La Terre Geste – Опустошенную Землю. Ранящее копье – фаллический символ, а излечивающий Грааль – vulva, Однако вернемся к нашему обожающему убийства маньяку Балину, столь несимпатичной фигуре, что он никак не заслуживает приданной ему важной роли в легенде. К счастью, его история вот-вот окончится, и справедливость восторжествует. После приключения с Пеламом за Балина взялся его собственный брат – Балан. В завязавшемся бою братья поубивали друг друга, и Мерлин похоронил их в братской могиле.

Интересно изображает историю братьев Марион Зиммер Брэдли в «Туманах Авалона». Тут все гораздо сложнее. Балан – родной сын Вивьен, почтенной Владычицы Озера, воспитывается он в семье Балина, то есть они – сводные братья (обычай altram). Балин убивает Вивьен в порядке мести за акт эвтаназии, совершенной друидкой над его страдающей неизлечимой болезнью матерью. Балан, который признает эвтаназию и благодарен «родной матушке за избавление приемной матери от страданий», «отмщает» Вивьен – убивает Балина, но погибает и сам.

УВЕЙН

Сын короля Уриенса Регедского, в валлийских преданиях известный под именем Овейн. Герой двух повестей (или ветвей) «Мабиногион»: «Сон Ронабуи» («Видение Ронабви») и «Овейн и Хозяйка Фонтана» («Овейн, или Хозяйка Фонтана»).

В «Вульгате» выступает как «Ивейн Великий», у Мэлори как «Увейн». Учитывая родственные связи с предателем Акколоном, любовником Морганы, он на некоторое время изгоняется из Камелота, хотя с заговором мачехи у него не было ничего общего, и даже совсем наоборот – именно он сорвал ее предательское покушение на Уриенса, которого Моргана тоже пыталась лишить жизни.

У Кретьена он именуется Ивейном (Yvein). У Гартмана фон Ауэ – Ивайном (Ivein). Забрел он даже в chansons de geste – меж паладинами Карла великого тоже есть какой-то Ивен (Iven). Еще он известен под прозвищем Рыцарь Льва, поскольку когда-то избавил это животное от драконьих когтей, а спасенный от смерти лев потом верно служил рыцарю.

Увейн был рыцарем исключительно высокой квалификации и специализировался в спасении и освобождении от забот прекрасных дамоселей. Таковых, как утверждает легенда, он избавил триста с лишком. На одной из спасенных вдов (мужа прикончил?) Увейн женился – ну и началась кутерьма. Вдовушка, по имени Лаудина (хозяйка Фонтана), без особого восторга воспринимала походы и рыцарские «quest» – а Увейна, полагая не без оснований, что какая-нибудь из очередных спасенных дам может показаться избавителю более привлекательной, нежели законная супруга. Однажды она сказала себе, что ежели Увейн не возвернется точно через год, после того как отправится в рыцарский поход, то она не подпустит его к себе. Рыцарь припозднился. Совсем ненамного. На два года. Лаудина сдержала слово. Много, очень много времени потребовалось на то, чтобы Увейн обрел ее благорасположение вновь. Но обрел. Потом они жили долго и счастливо.

Мэлори не упоминает вышеприведенной валлийско-французско-немецкой версии событий и судеб сына короля Уриенса. Ни слова о Лаудине и фонтане, даже приключение со львом в «Смерти Артура» оказывается уделом Персиваля, а не Увейна (Ивейна). Зато из Мэлори (и «Вульгаты») мы узнаем об обстоятельствах смерти рыцаря. Во время поисков Грааля Увейн без всякого резону схватился с Гавейном (рыцари не признали друг друга), был тяжело ранен копьем и умер в ближайшей одинокой обители. Это убийство окончательно исключило Гавейна из числа особ, достойных лицезреть Грааль.

ГЕРАЙНТ

Он – князь Дифнейта (Девона). У Кретьена де Труа и Гартмана фон Ауэ выступает под именем Эрек. Мария Французская в своих лэ (бретонских балладах) именует его Грэлентом (Graelent), а один из паладинов короля Карла зовется Жерин (Gerin).

В соответствии с так называемой «Черной книгой из Кормартена», собранием валлийских баллад XII века, Герайнт, сын Эрбина, сложил голову в схватке с саксами, конкретно – в девятой из двенадцати проведенных Артуром и перечисленных Неннием битв. Если так, то Герайнт не дождался окончательного триумфа под Бадоном, расцвета Камелота и Круглого Стола.

У Мэлори его нет вообще. А вот в «Мабиногион» он оказывается героем ветви «Герайнт и Энида» («Герайнт, сын Эрбина»). В этом повествовании Герайнт завоевывает сердце и руку красивой девушки Эниды, но ни с того ни с сего начинает ее подозревать – совершенно беспочвенно – в неверности. Поводом были подслушанные слова, в которых Энида сетует на то, что муж-де не принимает участия ни в каких походах, манкирует рыцарскими обязанностями и что только в спальне отважен и боевит ну прямо-таки сверх меры. Как видим, Энида порицает Герайнта за нечто совершенно противоположное тому, за что Лаудина ругала Увейна.

Задетый за живое Герайнт решает отправиться в рыцарский поход – вместе с женой. Велит Эниде одеться в самые скверные, рваные одежды и ехать впереди. Запрещает ей обращаться к себе хотя бы единым словом. Сам тоже молчит надувшись. Энида в отчаянии.

Едучи в авангарде, Энида то и дело наталкивается на подлых рыцарей, которые точат зубы на ее мужа. Она предостерегает Герайнта. Герайнт «пришивает» налетчиков.., и жестоко отчитывает Эниду за нарушение мужнина приказа молчать, обостряя тем самым супружеский конфликт. Наконец все оканчивается добром – любовь восстанавливается, Герайнт и Энида примиряются, возвращаются ко двору Артура и живут долго и счастливо, как самая что ни на есть образцовая пара.

Не исключено, что «Герайнт», стравестированный в более поздних норманнских и французских версиях («Li Loheren Gerin», «Gerin Le Lorraine»), дал толчок к созданию Лоэнгрина, «Рыцаря Лебедя».