Текст книги "Тиоли"

Глава 13

– Сестренка! Сестренка! – закричала малышка Жу, привлекая мое внимание. По камням, наполовину скрытым неспешной гладью воды Туманган, она бежала с той же легкостью, как и по земле, уверенно подняв подбородок и придерживая ручками излишне длинный для такого маневра подол.

За какую-то неделю я незаметно для себя сроднилась с этой милой девчушкой, хотя поначалу и она и я смотрели друг на друга с опаской. Я слабо представляла, как мы с Жу будем сосуществовать – а именно к ней меня определил Яозу, как единственный в Хверен взрослый мужчина, – малышка же просто побаивалась незнакомую женщину.

Но человек ведь такое создание, что выживет и приспособится, если только дать ему возможность. А еще цель. Без цели многим и туча плюшек от судьбы не помогает.

Мне хотелось жить. Настолько сильно, что более ничего не имело значения. Смирившись с осознанием, что Дже Хёна, вероятно, больше никогда не увижу, я сосредоточилась на себе.

Трудная задача, когда кажется, что в груди проделали огромную дыру, и дыра эта не зарастает, а только увеличивается с каждым разом, затрагивая все больше и больше еще трепыхающейся и на что-то надеющейся души.

Если бы не поддержка ачжосси, его спокойствие и какая-то несгибаемая вера в лучшее, если бы не малышка Жу, порой веселившая меня, то кто знает, как бы я провела эту короткую и такую длинную неделю. А прожив ее, я поняла, что смогу. Справлюсь со всем, что бы ни случилось. Потому что мне уже пришлось потерять однажды свою жизнь, а второй раз умирать не хотелось. Все ж таки эта странная и такая порой нелепая штука, смысл которой не укладывается в короткое слово «жизнь», намного важнее всех моих переживаний и терзаний.

Особенно отчетливо я поняла это здесь, на берегу реки Туманган, где обитали люди деревеньки Хверен, несмотря на войну, что закипала у них под боком, как вода в котелке, не глядя на смерть и страх, принесенные вооруженными до зубов людьми. В деревне мало кто пережил два нашествия войск. Огонь съел много домов, а у тех, что остались, пришлось частично менять рисовую солому на крышах. Поля вытоптали, а запасы отобрали, вынуждая надеяться только на реку и собственную силу воли. Но люди продолжали жить, пусть и скорбя из-за утраты близких. Это заставляло и меня как-то бороться. Барахтаться в чане обстоятельств.

Как-то в четырнадцать, будучи собой прежней, не ведая настоящих проблем, я прочитала про одного исследователя, который почти тридцать раз поставил один и тот же опыт. Он помещал мышей в идеальную среду обитания, давал им все, что они только могли бы желать как грызуны, и ограждал от опасностей и трудностей добывания корма. Казалось бы, в таких условиях хочет оказаться каждый, и я немного завидовала мышкам. Но опыт рано или поздно заканчивался одним и тем же: мыши переставали размножаться, только ели, вылизывались и спали, постепенно умирая сытыми и счастливыми. Огражденные от трудностей следующие поколения мышек просто не знали, ради чего им нужно бороться.

И сейчас, пусть и с некоторой долей отвращения, я чувствовала себя не подопытным мышонком очередного исследователя, а обычной полевой крыской, существование которой зависит от нее самой: добежит до укрытия или попадет в лапы хищнику, добудет пищу или понадеется, что повезет в следующий раз.

– О чем ты думаешь, сестрица Тиоли? – Жу потрогала меня за рукав и заглянула в лицо, надеясь увидеть ответ в глазах.

– Просто смотрю на воду, – ответила я и улыбнулась девочке.

Вода, куда я по колено окунула ноги, приносила бодрящую прохладу, которой так недоставало в эти томительные полуденные часы. Солнце нещадно пекло макушку, но шляпы мы, конечно, позабыли, зато принесли с собой на берег по две корзины для травы и возможного улова рыбы.

Я не сильно на это рассчитывала, но всегда можно надеяться что-то поймать. На реке стоило появиться на несколько часов раньше, когда еще вода не прогрелась на солнце и длинные тени от деревьев могли скрыть наше присутствие.

Впервые увидев Туманган, я не рассматривала реку, больше занятая мыслями о драконе и идущем рядом воине. Дже Су помалкивал, лишь хмурясь на мои вопросы. Через пару часов пути я окончательно уверилась, что разговаривать со мной человек из клана Ган Ён не станет. Дже Су отводил взгляд, но я видела, что в глубине его зрачков трепыхается холодный блеск.

Что это было? Ненависть? Удивление? Ярость?

Я так и не смогла понять, да и не сильно хотелось мне знать правду.

Было бы странно, если бы брат Дже Хёна проникся ко мне какими-то добрыми чувствами. Это бы оказалось куда удивительнее отношения самого дракона.

Я прикусила губу и заставила себя улыбнуться Жу, чтобы девочка не заметила, как тоска и боль прочерчивают серые тени у меня под глазами. В деревне люди и так спали мало, но я, наверное, превзошла всех. Первые пару ночей я пугала Жу криками и плачем, но потом приноровилась сдерживать рыдания. Жаль только, что также одной силой воли нельзя было отогнать кошмары. Мне вновь снилась авария. Каждый раз все ярче, красочней и как-то со стороны, будто я наблюдала за собственной гибелью с ближайшего дерева. Я видела годы рабства, тяжелую работу и наказания за малейшую провинность. Я чувствовала даже во сне смрад рабских бараков в каждый из тех дней, когда меня снова и снова продавали.

Все вернулось. То плохое и черное, что не давало мне жить и дышать эти годы, то страшное и бесконечно однообразное, что вынуждало сражаться. И у меня не оставалось укрытия, чтобы переждать очередную ночь и очередной кошмар, поэтому я просто терпела, надеясь и веря в лучшее.

– Сестричка! – Жу недовольно брызнула на меня водой, и я, расхохотавшись, звонко припечатала по глади реки ладошкой. Капли полетели во все стороны, девочка недовольно вякнула, но тут же сменила гнев на проказливую мину.

Несколько секунд мы дружно хлестали по воде, хохоча и глотая попадающие в открытый рот капли. Запыхавшись и промокнув до последней нитки, устроились на траве у берега и замерли, прислушиваясь к трескотне птиц высоко в небе.

– Хорошо-о-о, – протянула Жу, потягиваясь и поправляя завязки на рукавах жакета.

Я повернула голову и улыбнулась в ответ девочке, разделяя ее радость. Этот день и правда казался спокойным и умиротворенным, не предвещающим ничего дурного.

Приподнявшись на локтях, я глянула на реку, на далекий противоположный берег, убеждаясь, что в ближайшие часы нас всех не ждет опасность. Туманган ласково щурилась в ответ, поблескивая на солнце мелкими волнами.

То ли по незнанию, то ли по глупости я считала, что, как только мы с Дже Су окажемся на берегу, река ополчится против меня. Но колыбель клана Ган Ён не заметила огненную, поселившуюся так близко. Как не замечала она и весь клан Хадже, земли которого опоясывали Ган Ён и заканчивались у воды.

– Ачжосси сказал, что ты Хадже, – вдруг произнесла Жу. – Это правда?

Я повернулась к девочке, видя, как она борется с любопытством, закусив губу и тягая себя за выбившуюся из косы прядку.

– И да, и нет, – честно ответила я, зная, что Жу продолжит расспросы. Так было с Кенджу. Про «большой южный город» девочке хотелась знать все-все, что только я могла вспомнить. Удивительно, что Яозу рассказал ей обо мне только теперь. Или, возможно, он обмолвился и раньше, но девочка боялась спросить?

– А почему «и да, и нет»? – наклонив голову к плечу, завороженно уточнила малышка.

– Потому что я Хадже, но у меня плохо получается пользоваться даром огненных. – Я пожала плечами и вновь перевела взгляд на реку.

– А я никогда не видела Хадже, – призналась Жу. – Сюда только драконы приходят.

– Часто? – уточнила я.

Жу помотала головой:

– Не очень. Взрослые говорят, что иногда Хадже здесь появляются. Не знаю… Ган Ён я вижу чаще! Месяц назад был один дракон, потом… Дней десять назад. И вчера, пока ты спала.

Малышка улыбнулась и дернула пучок травы и сунула пару травинок в рот.

– Голодная? – спросила я осторожно.

Малышка вздохнула, но очень серьезно покачала головой:

– Яозуши сказал, что я уже взрослая и должна справляться.

Я ободряюще улыбнулась девочке и ответила:

– Все будет хорошо. Мы соберем травы и поймаем рыбы, а потом вдоволь наедимся дома.

– Ох, сестрица, я бы очень этого хотела… – простонала Жу и виновато добавила: – Я помню наказ дядюшки, но это так сложно. А ты… Ты ведь старше меня, и тебе нужно больше еды, но… Как ты справляешься? Я видела в деревне тетушку Чуньшен, она всегда ела вдоволь риса, но теперь она зла на всех и вечно ворчит.

– Так бывает, Жу. – Я ободряюще потрепала малышку по плечу. – Некоторым взрослым сложно контролировать себя и не показывать, как они переживают. А голод лишь усугубляет все.

– Я слышала… – Девочка нахмурилась, но продолжила: – Я слышала, что эту зиму деревня может не пережить.

– Жу, – немного подумав, сказала я, – все будет хорошо. Голод не грозит нам всем. Да, риса в деревне не осталось, весь скот увели солдаты с северных равнин, но рядом река Туманган, она не оставит нас.

Малышка вздохнула и улыбнулась:

– А как ты справляешься? Яозуши говорит, что ты «хоть и тощая, как нитка, но крепче самой толстой сосны».

Я расхохоталась над тем, как Жу попробовала скопировать низкий голос и интонацию ачжосси, а потом призналась:

– Жу, я справляюсь, но не потому что похожа на сосну, а потому что я лишь тонкая ветка в чистом поле на ветру. Ветер гнет ветку, оставляет на ней свои шрамы, солнце высушивает кору, а дождь влагой лишь немного остужает землю вокруг. Я не справляюсь, а просто прогибаюсь под действием ветра, чтобы не сломаться. Рабство приучает терпеть. Только тот, кто готов выносить и принимать все удары безропотно, может как-то выжить. Я привыкла к голоду, привыкла к холоду. И привыкла терпеть.

– Ты сильная! – уверенно заявила Жу.

– Отчего же? – удивленно спросила я.

– Мама… – Девочка на миг сникла, нахохлилась, а потом начала сначала: – Мама всегда говорила, что терпеливый пересидит наглого.

– Думаешь? – Я усмехнулась. – Может, так и есть. Знаешь, есть одна старая-старая история про мудреца и его ученика. Однажды мудрец позвал своего ученика к реке и спросил его, сильно ли тот желает познать мудрость, сильно ли его желание достичь своей цели. И когда ученик подтвердил это, учитель окунул его голову в речной поток и держал. Ученик вырывался, боролся, сражаясь за свою жизнь. И наконец вырвался. И мудрец сказал ему, чтобы тот запомнил то желание жить, что возникло у ученика, пока он не мог дышать. Желание достичь своей цели должно быть столь же сильным. – Я замолчала на секунду, а потом добавила, посмеиваясь над собой: – А я же… Кажется, самая важная моя цель сейчас – жизнь. Я просто хочу жить. Поэтому терплю удары судьбы.

Жу подползла ближе и положила голову мне на колени, пристально глядя в глаза:

– Да, но что-то тебя тревожит…

Потрепав девочку по волосам, я честно ответила:

– Да. Есть один человек, судьба которого меня тревожит, хотя и не должна. Когда я видела его в последний раз, он был ранен.

– Его знает господин Ким Дже Су? – неожиданно спросила малышка.

– Да… – опешив, пробормотала я. – Как ты догадалась?

– Этот человек из клана Ган Ён приходил вчера, – ответила девочка. – Я ведь уже говорила… Ты спала в это время. А я как раз относила Яозуши одеяло, раз маме оно все равно уже не понадобится…

– Ким Дже Су что-то говорил ачжосси? – не чувствуя собственного тела, спросила я.

– Да, он рассказывал про своего брата, но я услышала совсем мало… – Жу понуро опустила голову. – Но ты обязательно спроси Яозуши!

Я постаралась не показывать свою тревогу, но губы не желали растягиваться в улыбке, так что гримаса вышла вымученная:

– Обязательно спрошу ачжосси. А сейчас нужно попробовать наловить немного рыбы.

Пару дней назад мы уже приходили с Жу на эту часть берега, и тогда я решила попробовать. Снастей для нас не нашлось, так что мне пришлось выдумывать способ ловли.

– А как? – с сомнением уточнила малышка. Ей свою идею я не раскрыла, не зная наверняка, получится ли хоть что-то.

– Увидишь, – таинственно отозвалась я и встала, сбрасывая с ног плетеные сандалии и носки. После этого я подхватила края подола и закрепила его на талии прихваченной с собой лентой. Ноги при этом оголились выше колена, но кто нас мог здесь увидеть?

Медленно войдя в прогретую солнцем воду, я осмотрелась, выискивая местечко, где могла прятаться рыба, и побрела туда, стараясь, чтобы мои перемещения не вызвали беспокойства у речных обитателей.

Жу, пыхтя и отдуваясь, перетащила наши корзины так, чтобы оказаться как раз напротив меня на берегу, и крикнула:

– Онни, что ты будешь делать?

Не став отвечать, я сосредоточилась, вспоминая тот вечер у костра, когда Дже Хён велел мне сунуть ладони в огонь. Память услужливо нарисовала самого дракона, отвлекая игрой бликов на его коже. На секунду даже показалось, еще немного – и я снова услышу его голос… Я одернула себя, велев не раскисать. Что мне дадут воспоминания? Ничего, кроме боли. Ночью, когда останусь одна в коконе мыслей, я уйду в свое воображаемое тайное место и там обязательно встречу дракона. Он стал частью моей памяти и частью того, что я хочу сохранить навсегда. Как вид из бабушкиного окна: всегда изменяющийся, но вечно неизменный.

Смахнув непрошеные слезы и стиснув зубы, я заставила себя не думать о Дже Хёне и заняться делом.

Постепенно получилось полностью сосредоточиться на том, какие ощущения бурлили у меня в крови, когда я трогала пламя. Это было иначе, чем во время охоты с Яозу или неконтролируемого управления моим телом главой клана. Сейчас я полностью осознавала, что делаю. И поэтому сразу же поймала момент, когда огонь, обитавший в моем теле, передался на поверхность кожи. Я сконцентрировалась и опустила руки в воду, представляя, как вода в нескольких метрах от меня вскипает кипятком.

– Ой! – вскрикнула Жу, видя забурлившую воду. – Сестренка Тиоли!

– Все хорошо, – успокоила я ее, осматриваясь и с облегчением видя, как в паре мест на поверхность всплывают рыбины.

Пришлось, правда, погоняться за ними, чтобы нашу добычу не увлекло вниз по течению. Я совершенно промочила одежду, но выловила все и побросала на берег, к ногам девочки.

– Как хорошо! – возликовала малышка, бережно складывая тушки в корзину.

– Еще надо, – решила я, оценив число рыбин.

– А это не опасно? – уточнила Жу. – Вода же горячая?

– Для меня – нет, – сама не веря, что все именно так, сказала я и повернулась лицом к противоположному берегу.

Можно было зайти немного глубже и попробовать охватить больший круг. Думая об этом, я неосознанно осматривала не только воду, но и берег на той стороне. Вдруг мое внимание привлекло какое-то плохо различимое шевеление. Настороженно замерев, я всмотрелась. Туманган в этой части была чуть мельче, чем у самой деревни, но не настолько мелкой, чтобы ее можно было перейти вброд или переправиться вплавь вместе с лошадьми.

Сначала мне показалось, что я вижу очередного духа, которых много обитало на берегу реки, но интуиция на этих созданий реагировала иначе, так что я не стала уговаривать себя дважды и бросилась к берегу, на ходу выкрикнув:

– Жу, ко мне, быстрее!

Девочка, услышав в моем голосе тревогу, не стала ничего спрашивать, а перепуганно подскочила на месте и кинулась ко мне. Добежав до малышки, я развернулась к реке, чтобы видеть, что происходит на том берегу. Девочка обхватила меня за талию и уткнулась лицом в спину, трясясь от страха. Я могла ее понять. Мне тоже было очень страшно. Но я усилием воли заставила себя не дергаться, а сосредоточиться.

«Нас здесь нет, нас здесь нет, нас здесь нет», – как заведенная повторяла я про себя, не отрывая взгляда от противоположной стороны Туманган.

Воздух передо мной вздрогнул и стал струиться вверх, как над костром. Я чуть успокоилась, уже зная, что теперь нас с Жу никто не увидит. Ну, кроме обладающих даром, конечно.

– Жу, сейчас все хорошо. – Я погладила ладошки девочки, согревая заледеневшие пальчики. – Сейчас нас никто не увидит.

– Кто там, сестренка? – тихо спросила Жу, выглядывая из-за меня.

Я не ответила, напряженно всматриваясь в заросли на левом берегу Туманган.

Когда я уже решила, что перепугалась и перепугала девочку напрасно, на берег, не таясь, вышел человек в доспехах. Солнце играло бликами на его рогатом шлеме.

– Ой… – выдохнула Жу, когда следом за воином на берегу появилось еще несколько вояк. – Сестренка…

– Тише, Жу, – попросила я, хотя нам пока нечего было бояться, – все хорошо.

Саму меня раздирал страх: и за себя, и за жителей деревни, но сейчас мне ни в коем случае нельзя было волноваться, иначе я могла просто не удержать защиту.

– Жу, давай к деревьям, – предложила я девочке. – Нас эти люди не заметили и, возможно, не заметят. А мы потом заберем свои корзины и уйдем в деревню.

Малышка кивнула, и мы медленно побреди к зарослям, боясь идти слишком быстро и поворачиваться к реке спиной.

Воинов на той стороне прибавилось. Некоторые из них вели в поводу коней.

– Что же бу-удет? – заплакала Жу. – Что же будет, сестренка Тиоли?

Я не знала, что ответить девочке, могла только наблюдать за людьми на том берегу.

Глупо думать о возможности что-то им противопоставить. Я всего лишь девушка. К тому же слабая. Хоть и с даром, но пользоваться им я толком не умею.

«Дже Хён, как жаль, что тебя нет рядом, – с тоской подумала я, закусив губу. – Ты бы знал, как поступить!»

Одинокая слезинка скатилась по моей щеке, и я стерла ее ребром ладони, не желая показывать слабость перед Жу.

– Все будет хорошо, все будет хорошо, – прошептала я, неотрывно глядя на людей.

Один из воинов подвел коня к воде, давая возможность напиться. Первую секунду животное спокойно стояло, опустив морду, а потом дернулось, попятилось, вытаскивая вслед за собой из воды что-то бледно-голубое и длинное. Я сжала ствол дерева и подалась вперед, силясь рассмотреть, что именно вцепилось в морду коня.

– Ган Ён! – первой все поняла Жу и крепче сжала мою мокрую одежду. – Это дракон!

Теперь и я поняла, что вижу. Выползая из воды, между людьми и лошадьми мелькали голубоватые тени быстро перемещающихся драконов. Они угрями обвивали шеи животных, заваливая их на траву и песок, острыми клыками и когтями рвали доспехи на груди воинов, пользуясь внезапностью и суматохой.

– Что там? Что там? – дергая меня за подол, едва слышно спросила Жу. – Я не могу понять.

Сообразив, что в силу дара могу наблюдать происходящее на том берегу, а для девочки драконы сливаются в голубые тени, я сказала:

– Ган Ён напали на северян. И… Все уже закончено. Никто не придет в Хверен и не нападет на нас.

– Драконы нам помогают, – обрадовалась Жу. – Как же хорошо, правда, онни?

Я улыбнулась малышке и кивнула. Воинов-северян мне не было жалко. Я вообще разучилась жалеть кого-либо, кроме самой себя и тех, кого я знаю лично.

– Давай заберем корзины и пойдем обратно в деревню, – предложила я, и мы с Жу осторожно выбрались из кустов.

Мне стоило огромных усилий не поглядывать ежесекундно в сторону другого берега – что бы там ни происходило, нас это не касалось.

Забрав свои вещи, мы с малышкой вновь отошли к зарослям и, скрывшись среди деревьев и кустов, ускорили шаг.

– Мы расскажем об этом в деревне? – боясь говорить громко, прошептала девочка, держа перед собой корзину с травой.

– Да, обязательно расскажем.

Появление воинов на той стороне Туманган мне не нравилось, интуиция придерживалась того же мнения, так что я даже не пыталась списать все на случайность.

Яозу, как и другие жители, выслушал нас очень внимательно, не перебивая и ничего не уточняя. Не дождавшись вердикта жителей, мы с Жу пошли к нашему ханоку, собираясь приготовить немного еды.

Не прошло и часа, как во двор вошел ачжосси и присел на террасе.

– Яозуши, вы поговорили с другими? – Выйдя к нему из кухни, двери которой по летней поре были широко раздвинуты в стороны, я поклонилась ему и поставила перед ним чашку с супом.

– Благодарю, дочка, – пробормотал Яозу и задумчиво на меня глянул. – Испугались?

– Нет, ачжосси, – соврала я, – мы не испугались. Все произошло очень быстро. Только я не поняла, как клан драконов узнал о северянах?

– Они все время патрулируют реку, – пожал плечами мужчина. – Но нападают только тогда, когда могут победить. Сейчас противников оказалось не так много, и патруль просто перебил их. Но что-то мне подсказывает, что это не маленькая группа воинов с равнины, а лазутчики. И вскоре следом придут сотни и сотни…

– И что делать, Яозуши? – мысленно уже готовясь к самому худшему, уточнила я, не забывая про уважительное обращение.

– Я говорил с остальными. – Ачжосси вздохнул и вытащил из-за пазухи трубку. – Дашь огонька, дочка?..

Идти обратно в кухню мне было лень, так что я с поклоном протянула вперед руку и, когда Яозу вложил в мою ладонь трубку, сосредоточенно сжала ее на несколько секунд, с удивлением и удовлетворением видя, как начинает тлеть табак.

– Ты быстро учишься, – похвалил дядюшка и продолжил рассказывать: – Люди перепуганы. Но уходить они не желают. Здесь их дома и жизнь. Кое-кого я смог убедить. Я уведу их в горы.

– Когда? – тут же спросила я.

– Думаю…

– Ачжосси, ачжосси! – Во двор влетела тетушка Чуньшен. – Вас ищут.

– Кто?

– Господин Ким, – быстро ответила женщина, оглядываясь через плечо.

– Пусть сюда идет, – велел передать Яозу и обратился ко мне: – Поговорим позже, дочка?

– Да, конечно. – Я быстро кивнула и ушла в дом, но двери на кухню прикрыла не полностью, собираясь послушать разговор.

«Интересно, какой господин Ким пожаловал в деревню?» – со вздохом ставя на огонь чайник, думала я, поглядывая сквозь щелку.

Яозу успел съесть суп, прежде чем перед ханоком воздвигся гость. Я сразу же его узнала. Ким Дже Су. Тот самый дракон, что вывел меня за пределы клана и оставил на берегу Туманган, лишь указав направление, куда нужно идти. Тот самый дракон, что взглядом прожигал во мне дыры, но не посмел тронуть даже пальцем из-за просьбы брата. Тот самый… Тот, кто мог хоть что-то сказать мне о Дже Хёне.

Хотелось выйти и спросить его, но я усилием воли заставила себя остаться на месте.

– Жу, – позвала я девочку, – отнеси, пожалуйста, чай.

Девочка ожидаемо фыркнула и улыбнулась мне, а я вынужденно пожала плечами: хозяева обязаны привечать гостей, как бы скуден ни был их стол. В деревне нет провизии. Даже нормального чая нет. И я заварила душистых трав, не желая подавать просто горячую воду.

Дождавшись, когда девочка расставит чашки, чайник и удалится, Дже Су опустился напротив Яозу и положил рядом с собой меч.

– Я слышал о том, что случилось на берегу, – сообщил дракону ачжосси. – Кто это был, Дже Су?

– Равнинники, кто ж еще? – отмахнулся тот, поправляя ленту на запястье. – Проверяли берег.

Яозу покивал и налил отвару в чашки.

– Что тебе известно? Что ты скажешь?

– Северяне будут здесь через пару дней, Яозуши, – честно ответил дракон. – Вода доносит их перемещения. Идет армия. И армия же движется с юга. Очень скоро на одном из берегов Туманган состоится встреча этих воинств. Вам нужно уходить. – Дже Су отпил глоток нашего с Жу «чая» и поморщился. – В этом месте река широкая и глубокая, но армия не пройдет мимо деревни, кто-то да поставит тут лагерь.

– Как надолго? – задал важный вопрос Яозу.

Дракон пожал плечами и ответил:

– Мы не знаем. Несколько месяцев. Может, и больше. В любом случае в горах людям сейчас будет безопаснее, чем у реки.

Ачжосси согласно закивал, а затем, заметив, что я через щелку наблюдаю за ними, спросил, подбирая слова:

– Как там Дже Хён?

Я сместилась чуть в сторону, чтобы лучше видеть выражение лица дракона. Тот долго молчал, посматривая то на столик, то на ачжосси, а потом осторожно уточнил:

– Зачем вы хотите это знать, Яозуши?

Тот пожал плечами и ответил так, что никто бы не усомнился в его честности:

– Просто давно его не видел.

– Я знаю, что Хадже, которую привел брат с собой в клан, здесь, в деревне, – не слишком довольно заметил Дже Су. – Драконы видели ее сегодня на берегу.

– И что с того? – удивился Яозу. – В Хверен живут простые люди. Им все равно, кто поселился рядом. Для них что вы, что Хадже – едино. Люди же.

Дракон передернул плечами, будто стряхивая пыль, и недобро оскалился. Его темные глаза на миг сверкнули голубым пламенем, но запугать ачжосси ему не удалось. Яозу хмыкнул и сунул в рот успевшую потухнуть трубку.

– Ким Дже Су, я знаю тебя с тех пор, как ты мелким ужом носился у ног отца.

Воин смиренно склонил голову и кивнул, признавая правоту Яозу.

– Я видел брата несколько дней назад, – сказал дракон. – Он был очень плох, хотя рана на плече и успела поджить.

– Что с ним сейчас? – будто зная, что этот вопрос очень важен для меня, спросил ачжосси.

– Зря он вернулся в клан, – вздохнул Дже Су и потер раскрытыми ладонями лицо. – Зря. Я предупреждал его. Отец предупреждал. Но вождь… Господин Ли Чан У слишком любит свою дочь, а Чжи Вон умело перекручивает его решения в свою пользу.

– Эта девчонка еще не угомонилась? – пренебрежительно фыркнул Яозу.

Дже Су хмыкнул и покачал головой:

– Нет, зачем? Можно же вертеть всеми в клане, раз отец ей перечить не смеет. После смерти жены вождь совсем потерял хватку…

Яозу сочувственно поцокал языком.

– Брату не повезло с самого начала, – возвращаясь в памяти к событиям прошлого, сказал дракон, – с его привязанности к Ли Чжи Вон, и не может выбраться из этого меда до сих пор. А у Чжи Вон слишком высокое самомнение, и поступок Дже Хёна она восприняла в свое время как обиду.

– И вынудила всех поверить, что именно твой брат убил ту девочку. – Яозу кивнул. – Я помню.

– Но Дже Хён надеялся получить, если не прощение… – пробормотал Дже Су.

– За то, чего не делал, – перебил его ачжосси.

– То хотя бы возможность рассказать вождю и другим отличную от слов Чжи Вон версию, – закончил дракон.

– Что с ним? – вновь повторил вопрос Яозу.

– Его заковали в цепи, обвесили чарами, выпивающими силу, и оставили гнить в одной из пещер у истока Туманган, – с болью ответил Дже Су.

Ачжосси промолчал, явно не зная, что сказать. Я прикусила ребро ладони, чтобы не выдать себя даже тихим звуком. Хотелось одновременно закричать и заплакать, я прикрыла на секунду глаза и заставила себя успокоиться. Прикусив кожу почти до крови, я просто стояла и слушала дальше, не чувствуя боли.

– Как преступника, – горько усмехнулся Дже Су. – Отец просил вождя, я пытался поговорить с Чжи Вон, но все закончилось тем, что нам приказали не пытаться его найти…

– А нарушить приказ вы не вправе, – понимающе пробормотал Яозу. – Я говорил Дже Хёну, что ему не стоит идти в клан…

– Клан – дом, – криво усмехнулся Дже Су, став на секунду очень похожим на Дже Хёна.

Я опустила руку, медленно выдохнула и отступила в глубь кухни.

– Зачем?.. – беззвучно спросила я и прижала ладони к лицу. Щеки оказались холодными и липкими от слез. Когда я успела заплакать? Даже не заметила…

– И вы ничего не будете делать? – донеслись до меня слова Яозу.

– Мы не можем, – сказал дракон, и такой болью и переживанием был наполнен его ответ, что я не удержалась и всхлипнула. – Через день, если не раньше, у нас уже не будет возможности добраться к пещерам, а ведь мы даже не знаем, в какой из них брат.

Обхватив себя руками, я опустилась на глинобитный пол, не заботясь об одежде. Хотелось громко заплакать, выплескивая наружу все свои переживания этой недели, но я заставила себя сдержаться.

«Один всхлип, – мысленно заклинала я себя. – Один короткий и тихий всхлип. Не больше. Не пугай Жу».

Девочка, выглянувшая из комнаты, и так таращилась на меня с удивлением и непониманием. И как ей объяснить, что происходит у меня в душе?

– Онни, что с тобой? – одними губами спросила девочка, опускаясь рядом на колени и заглядывая в глаза.

Она походила на перепуганного воробышка с короткой косичкой, из которой выбилось несколько прядок, и настороженным взглядом широко распахнутых глаз.

– Ничего. Не переживай. – Я слабо улыбнулась, стараясь не пугать Жу.

– Но, сестричка Тиоли… – промямлила малышка. – Ты выглядишь так, будто потеряла кого-то очень близкого.

Маленькая проницательная птичка. Как же хорошо, что ты сейчас рядом со мной и ради тебя я должна держаться, не раскисать и не терять рассудок.

– Почти, – пробормотала я. – Почти.

Всю эту неделю, долгих семь дней я жила с надеждой, что пусть мне и плохо, но зато Дже Хён достиг своей цели, вернулся домой и смог стать счастливее. Совсем немного, но это давало мне сил. Я видела его живым, здоровым и счастливым. И сама могла думать только о том, чтобы жить дальше. А теперь что? Человек, который каким-то непостижимым образом стал мне близок, возможно, уже мертв. Или умирает где-то.

– Родня? – спросила Жу. В ее понимании только по родне можно так убиваться.

– Почти родня, – честно ответила я. – Один близкий мне человек и дракон.