Текст книги "Свадебное ожерелье"

Как-то он сказал ей, что она не нужна никому, кроме него (да и ему самому-то не очень нужна), что ни один мужчина не глянет в сторону Элики, тем более с вожделением. Сказал – и ошибся. Такой человек нашелся! И женщина как-то незаметно для себя самой влюбилась, позабыв обо всем: о муже, о детях, о том, что раньше считала себя ужасно толстой и страшной. Все это было не важно, ведь в глазах одного-единственного дорогого человека она чувствовала себя красивой, желанной, любимой. Тепло, окутавшее ее с этим давно забытым чувством, словно воскресило ее к жизни. Элика расцвела, повеселела, почувствовала себя юной и прекрасной.

А ночь, единственная ночь, которую они смогли провести вместе, окончательно вдребезги разбила ее прежнюю жизнь. Мать и жена, Элика впервые узнала радость близости, проснувшись утром перерожденной, новой, потрясенной. Вот только и другие начали замечать перемены в ней. Естественно, женщина умело скрыла свою симпатию. Они продолжали видеться каждый день, время от времени оставляя тайные послания в условном месте, не доверяя слугам свою переписку. Элика не верила своему счастью, такому всеобъемлющему, бескрайнему. А потом ко всему примешалось знание о ребенке. Отцу малыша она ничего не сказала, ведь все равно признать его своим он не сможет, а ей не позволят уйти от Кельма.

С ужасом из-за собственной смелости и с примесью жестокости Элика желала мужу смерти или изгнания. Ей было все равно. Главное – освободиться от этих проклятых уз. Даже если после этого она останется одна. Даже если ее семью ждет участь изгоев. Даже если любимый отвернется. Все равно. У нее будет ребенок – плод настоящего счастья и выстраданного блаженства. Все остальное – хоть огнем гори.

Но надежды нет. Элике навсегда быть прикованной к нежеланному человеку. И в такой ситуации рождение ребенка радовало лишь отчасти.

День близился к полудню, озеро масляно блестело, так и притягивая взгляд.

– Я тут тебе полотенчико нашла, дочка, – ласково проворковала Павари, умильно глядя на разгорающийся костерок. – Ты во-о-он в те заросли можешь пойти. А яшчэ сукеначку подобрала. Может, чуток великовата будзе, але… як есть.

– Спасибо, – смущенно пробормотала Нала, понимая не столько слова женщины, сколько жесты и интонацию.

– Я тебе потым принясу, – сказала лирка, вытаскивая из мешка котелок. – Вы мойтесь, вода здесь тепленькая. Тут гарачыя крыницы у возера упадають.

Нала постояла еще немного, хмурясь и прикусив губу. Макс усмехнулся, заметив это ее движение. За два дня он уже неплохо изучил девушку и с уверенностью мог сказать, что его спутницу распирает от вопросов. Вот только задать их она не решается. А его скоро ждет испытание, ведь рано или поздно даже медленно едущая повозка доберется до города. Кстати, как он называется?..

– А далеко до города? – спросил он у Берта.

– Да не очень, – ответил мужчина, раскуривая трубку. – Уже сегодня к вечеру будем. Ларркат – городок небольшой. Раньше так и вовсе деревня была. Потом стену возвели и пару улиц замостили. Ну и тракт там проходит. Вот городок и растет.

Максимилиан обернулся, ища глазами Налу, но та уже скрылась в ивовых зарослях – оттуда доносился плеск и шуршали ветки. Прихватив протянутое Павари полотенце, он скрылся за валуном с другой стороны озера. Вопросы можно и потом задать, без свидетелей, когда в городе их дороги с Бертом и Павой разойдутся.

Вода приятно согревала тело, смывая усталость и каменную пыль, от которой кожу щипало и стягивало. Нырнув несколько раз почти до самого дна озера, цепляя руками и ногами склизкие стебли водорослей, Макс расслабленно завис на поверхности, еле шевелясь и позволяя воде укачивать его в своей колыбели. Мягкие волны шуршали о каменистый берег, вплетая свой извечный ритм в стройное многоголосие ласточкиного королевства, ярко-красной глиняной стеной возвышавшегося на противоположном берегу. Макс зажмурился, вслушиваясь в эту природную мелодию, и не сразу заметил, что в общий ряд звуков незаметно вклинивается какое-то то ли мурлыканье, то ли напев, столь тихий, что его почти невозможно расслышать. Пытаясь понять, откуда идет звук, он осмотрелся вокруг, вертя головой, и почти нос к носу столкнулся с очаровательной большеглазой девушкой, с явным любопытством разглядывающей его.

На секунду Максимилиан опешил от странной, поражающей в самое сердце красоты белокурого создания. Девушка мило ему улыбнулась, стрельнув глазками из-под полуопущенных ресниц.

– Привет, – пропела красавица, шевеля руками воду.

– Привет, – тихо ответил Макс, мысленно восторгаясь чудесным голосом незнакомки.

– Меня зовут Камеррит, – сладко прошептала девушка. – Я живу на той стороне озера.

– Макс, – представился принц, внезапно почувствовав легкую сонливость.

– Красивое имя, – нежно прошелестела Камеррит. – Хочешь ко мне в гости? Здесь недалеко.

– А твой отец не будет против, что ты притащишь ему очередного утопленника, Камеррит? – раздался тихий голос с берега, но девушка его услышала, быстро развернувшись к говорившей.

– О чем ты? – спросил Макс, увидев на берегу Налу. Та уже успела искупаться и переодеться в предложенное Павари платье с вышивкой по вороту. С волос, скрученных в жгут и перекинутых через плечо, капала вода.

– Ты уже познакомился с Камой? – жестко уточнила Нала. – Познакомься еще раз. Это Камеррит, местная русалка и дочь озерного владыки.

– Я тебя откуда-то знаю, – прошипела блондинка удивленно. – Не понимаю, как такое возможно, но точно знаю. Тебя зовут… Нала!

– Да… – не менее удивленно отозвалась Нала. – Но ты не можешь меня знать, ведь мы с тобой еще не познакомились.

– Я чувствую, что что-то не так, – согласилась русалка, меняясь на глазах.

Потеряв концентрацию, она изменилась внешне. Белые струящиеся волосы стали темно-зелеными косичками разной толщины и длины, кожа приобрела почти синий окрас, а черты лица заострились и сплющились, так что теперь она стала похожей на рыбу. Мелкие серебристые чешуйки причудливой вязью оплели все тело Камеррит, будто заключив ее в изысканные доспехи, доходя до висков, где кожа стала тонкой и прозрачной. Только глаза остались прежними, огромными и красивыми, но в сочетании с остальными деталями внешности смотрелись чуждыми и чуть ли не уродливыми.

– Русалка?

Макс медленно приходил в себя, чары озерной обитательницы слетали с него как чешуйки, но даже не мог вспомнить, чем же Камеррит так удалось его очаровать. Красота иллюзорной внешности уже не казалась ему бесспорной и невероятной. Так, просто миленькая девушка.

– Да, русалка, – подтвердила Нала. – Я услышала знакомую мелодию, и, зная, что в этом озере водятся русалки, поняла, что их привлекло.

– Ты местная? – уточнила Камеррит, подплывая к самому берегу.

– Да, только я еще… как бы сказать… – Нала запнулась и умоляюще глянула на Макса.

– Я не буду с вами разговаривать, пока я в воде, – прошипел молодой человек. – Так что обе быстренько отвернулись и не смотрим!

– Да пожалуйста! – отвернулась Нала, пока ее щеки не успели стать красными.

– Не больно-то и хотелось, – прощебетала русалка, – все равно я уже все видела.

Махнув на наглую русалку рукой, молодой человек быстро выбрался из воды и кое-как натянул одежду на мокрое тело.

– Так как быть с моим вопросом? – напомнила о себе русалка, на секунду нырнув вглубь.

– Мы сюда вроде как из будущего попали, – ответил Макс. – Нала, уже можно.

– Ну это кое-что объясняет! – воскликнула Камеррит.

– Хочешь сказать, что ты меня знаешь? – уточнила Нала.

– Почти. Я тебя не знаю, но в тебе есть что-то знакомое, – пожала плечами русалка.

– Такое возможно?

– Естественно! Вам, людям, сложно понять мой народ, – ответила Камеррит снисходительно. – Мы живем по законам нашей магии. А она связывает всех существ в единое целое через наши воспоминания и ощущения. Все началось с того, что под водой тяжело общаться при помощи голосовых связок. Из-за этой проблемы мы много времени совершенствовали мысленное общение, ну а потом получившиеся связи сплелись со всеми сферами нашей жизни. Даже будущее нам известно, пусть не все и не до конца, но некоторые моменты оттуда мы улавливаем. Не события. А именно голоса, образы, обрывки мыслей. И твои мысли мне знакомы, будто я несколько раз уже слышала их до твоего появления.

– Ты веришь, что мы из будущего? – поразился Максимилиан.

– Да, это возможно, – кивнула русалка. Змеи-косы хлестнули по воде.

– Мы не знаем, куда нас занесло, – пожаловалась Нала.

– Спросили бы у людей, что у костра сейчас, – предложила русалка. – Или думаете, не поверят? Хотя да, не поверят. Я не знаю, как вам помочь. Мой народ не отсчитывает годы, как вы. Но, может, вот это… Лет сорок назад к королевству присоединилась Лира.

– Присоединилась? Сорок? – переспросил Макс, после чего беззвучно выругался. – Я как-то так и думал, но надеялся, что ошибаюсь. Восемь веков! Нас занесло на восемь веков назад!

Нала тихо охнула. Она и сама до последнего момента надеялась, что все как-то образуется.

– Камеррит, может… ты знаешь, как нам вернуться в свое время? – спросила девушка с надеждой.

– Я не знаток магии людей, но вам нужен кто-то очень опытный и сведущий. Из академии.

– Что-то похожее я и предполагал, – согласился с русалкой Макс. – Добраться до столицы, там как-то устроиться, найти кого-нибудь из советников или в архивах покопаться. Но это все только теория. Я не представляю, каким образом просто подойти к кому-то из волшебников. А получить доступ к архивам – еще сложнее.

– Эй, молодежь! – крикнул с полянки Берт. – Мы каши наварили. Приходите есть!

В ответ на призыв хозяина повозки в желудке Налы кто-то очень злобный завел громкое молящее бульканье.

Не обращая внимания на рулады желудка, Нала сказала молодому человеку:

– Иди. Я скоро.

Тот нахмурился и подозрительно окинул взглядом русалку и девушку, но ушел, подхватив ботинки и куртку.

– Хочешь о чем-то спросить? – догадалась Камеррит.

– Да. Но я не знаю, можешь ли ты мне ответить. – Нала присела на один из камней, поближе к воде. – У меня есть ощущение, что я сама виновата в том, что мы здесь оказались. Не знаю, откуда оно у меня…

– Ты не виновата, – неожиданно усмехнулась русалка. – Но ваш перенос и правда твоих рук дело. Я чую за тобой след большого выброса силы. Но чувствую и то, что за тобой тянется кровавая нить.

– Ты говорила мне об этом в прошлый раз, – вздохнула Нала. – Мои родители умерли. Их убили черные осьминоги.

Русалка неожиданно покачала головой:

– Не знаю… Если бы это были властители океанов, то след был бы другой. Уж обитателей вод я не спутаю. А тут… Люди.

– Но это невозможно! – вскричала Нала, вскакивая. – Это невозможно! Столько лет мне твердили, что это лишь мои выдумки.

Камеррит пожала плечами:

– Решай сама, чему тебе верить.

Кивнув на прощанье, русалка в мгновение ока скрылась в толще воды. Нала несколько секунд стояла, но затем развернулась и решительной походкой отправилась к валуну, закрывающему эту часть озера от посторонних глаз. Устроившись на расстеленном у костра покрывале и получив из рук Павари глиняную плошку с ароматной гречневой кашей, девушка принялась молча есть, не обращая внимания на косые взгляды Макса.

Павари что-то весело щебетала, перебирая какие-то вещи в большом мешке. Берт сонно щурился и довольно пыхтел трубкой. Доедая последнюю ложку и подчищая миску кусочком хлеба, Нала уловила в разговоре хозяев повозки что-то про то, что уже к вечеру они будут в городе, если не помешает погода.

Будто в подтверждение слов Берта небо неприятно потемнело, наливаясь клубящейся свинцовой серостью.

– Ты чего злая? – тихо спросил Макс, чтобы Берт и Павари не могли его услышать.

– Я не злая, – прошептала девушка так же тихо, – просто кое-что поняла.

– И что же?

– Это я закинула нас в прошлое! – простонала Нала. – Я! Понимаешь?

– Я думал об этом, – спокойно пожал плечами принц. – Быть совершенно уверенной в этом ты не можешь. Это одна из вероятностей. Одна из! Вполне возможно, что это была ты, но я больше верю в другого мага.

– Почему? – Слова молодого человека зажгли в душе девушки крохотный огонек надежды, спасавший ее от ненависти к себе.

– Ты никогда не считала себя чародейкой, не училась, не колдовала, я так понимаю? – спросил Макс и удовлетворенно кивнул, когда девушка покачала головой. – Ну вот! Если судить по тем знаниям о магии, что я получил в детстве, а также взять в расчет, что всю жизнь меня эти самые маги окружают, то перенести нас в прошлое ты смогла бы, конечно, но для этого потребовалось бы сочетание множества совпавших в один миг условий! Допустим, все это произошло под действием инстинкта самосохранения и тобой руководило твое подсознание. Такое бывает! – сказал Макс, заметив удивленный взгляд девушки. – В некоторых научных работах описываются случаи неосознанного чародейства. Но, во-первых, проявляют их чаще всего либо опытные маги, либо еще совсем маленькие дети, совершающие свои первые шаги в колдовстве.

– Когда я очнулась, то видела в темноте, если помнишь, – пробормотала девушка задумчиво.

– Да. И во-вторых, для столь масштабного колдовства нужно очень много магической силы! – воскликнул молодой человек. – По крайней мере, я так думаю. Я не встречал ни одного описанного где-либо случая перемещения во времени. Так что все это – чистая теория! На практике ничего не получается. Поэтому не расстраивайся непонятно из-за чего. Ты мне лучше вот что скажи…

– Да? – воспрянула духом Нала.

– Ты знакома с русалкой? – задал интересовавший его вопрос Максимилиан. – Как такое возможно? До этого озера – полтора-два дня пути! Меня это очень удивило, если честно.

– Так вышло, – пожала плечами Нала. – Мы познакомились с ней в тяжелое время. Родителей только-только не стало… Они погибли так внезапно. Я не поверила в ту версию, которую пытались впихнуть в мою голову. Отец учил не верить всему, что говорят, а больше доверять интуиции. Моя интуиция кричала, что родители погибли не по вине черных осьминогов, которыми пугают детей. И я пыталась это доказать. Рвалась в столицу, устраивала скандалы и истерики. Любимая няня, всегда бывшая со мной во время отсутствия родителей, не желала слушать, кричала и несколько раз запирала меня в комнате. Пока я страдала и оплакивала маму и папу, вокруг меня и дома родителей вился рой желающих поживиться. Я не знаю, было ли что там делить… Няня хотела присвоить дом, в котором мы жили. Ей это почти удалость. Она специально позволила мне сбежать, надеясь, видимо, что я погибну. Я это поняла уже потом, но поначалу всецело ей доверяла. Но планы няни не осуществились, приехали тетя и дядя, выставили ее вон, продали дом и присвоили то, что осталось от родителей. И никто не сказал им ни слова. Я попробовала сопротивляться, жить с Дарками не хотелось, но кто будет слушать девятилетнюю девчонку? Уже здесь, в Криннорвиле, я несколько раз сбегала из дому. Тогда же и до этого озера добралась. По какой-то причине русалка не смогла меня обмануть, мы познакомились, много говорили… Я прожила на берегу четыре дня, пока меня не нашли. Выпороли, конечно. Заперли. И не выпускали из дома следующие четыре месяца, пока заживали рубцы на спине.

– Серьезно? Тебя били? – тихо и зло спросил Макс.

– Один раз, – вздохнула девушка. – Только один раз. Я почти ничего не помню, слишком давно это было. Но, кажется, именно тогда я перестала сопротивляться всем тем заявлениям, что моих родителей убили осьминоги.

– Такое ощущение, что все это взаимосвязано, – заметил Макс. – Если твоих родителей убили, то это могут быть те же самые люди, что напали на нас в замке.

– Может, они и забросили нас сюда? – предположила Нала.

– Вполне возможно, – согласился принц. – В эту версию я верю больше.

– Кажется, я знаю, что произошло, хотя это и невероятно! – сказал маг.

– Говори же! Что такого ты узнал? – нетерпеливо спросил его собеседник.

– Вообще-то сложно обыскивать тайную нишу в довольно-таки людном коридоре, если ты помнишь, – прошипел маг недовольно. – А я от этого ничего не имею, только проблемы в перспективе. Это тебе на твоей аристократической пятой точке сидится хорошо, тихо и спокойно. А я там ползаю практически на животе. Сколько лет, и совсем никакого результата!

– Да, цена немаленькая! Но все того стоит. Вот только ты даешь мне повод усомниться, что тебе это тоже нужно.

– Их занесло в прошлое, – недовольно озвучил маг. – Все указывает на это.

– Такое возможно? – обеспокоенно спросил человек.

– Вполне возможно. Хотя условий для подобного маневра нужно много. Но ирония в том, что это реально. Вот только я об этом и не думал даже. Казалось, что слишком уж это сложно. Но на самом деле это не так.

– Ну это довольно известная и скандальная история, – сказала Элеонора и кивнула собственным мыслям. – Хотя, конечно, вам мало что может быть известно по этому поводу. Вот что вы, дорогуша, знаете о наследственности главных семей магов?

Ксана прикусила губу, задумавшись:

– Наследует младшая дочь младшей дочери. Или единственная дочь.

– Вот именно! – воскликнула госпожа Радкерой довольно. – А как, по-вашему, исчез клан Дереков?

– Ну это всем известно! – усмехнулась девушка. – Клан магов выродился, поэтому и исчез!

– Ужас, Ксана! – опешила Элеонора и фыркнула. – Я бы надавала по шее тому, кто учил вас истории! Такое примитивное, коверкающее истину мнение! Хотя… девушке, да еще такой хорошенькой, это, может, и простительно. Но я так не считаю, чтоб вы знали, милочка!

– Дело было не в вырождении клана, – заметила запыхавшаяся Вилена, приземляясь рядом с сестрой. – Уф, еле отвязалась от родителей. Они все еще надеются пристроить меня за этого Элеонаэла!

– Не обижайтесь на них, – кивнула Элеонора и сильно затянулась. – Так, а что вы знаете, раз уж влезли в разговор?

– Да, и откуда, скажи, пожалуйста? – добавила Ксана сердито. Ей совсем не нравилось, что все вокруг, даже родная сестра, знают больше, чем она сама.

– Я просто прочитала несколько книг когда-то, – ответила Вилена и чуть покраснела. – Наш учитель ведь только деньги брал, а ничего толком не рассказывал! А мне хотелось подробнее во всем разобраться. И я нашла в родительской библиотеке парочку томов по истории. Они, конечно, были очень взрослые и скучные, но я все равно их прочитала! – гордо вздернула подбородок девушка. – Там даже упоминали Артакские хроники – очень древний труд. Так вот, там было про клан Дереков. Проблемы у этого семейства начались с какой-то нелепой истории, связанной с гибелью их наследницы, уже вступившей в права!

– Да, история была нелепейшая! – подтвердила Элеонора. – Девчонка просто свалилась с лошади и сломала шею!

– После этого клан взялся искать следующую наследницу, но не преуспел, – продолжила Вилена. – Они проверили всех женщин клана, даже самых дальних родственниц, даже тех, кого уже и к Дерекам отнести можно было лишь условно. Есть какой-то ритуал, с помощью которого определяют наследницу. Если все по правилам, то он не нужен, а если требуется узнать среди многих, то способ прекрасно подходит. Я, правда, не знаю, в чем он заключается.

– Я, надо сказать, тоже, – согласилась Элеонора. – Но это совершенно не важно!

– Проверки не принесли результата, и тогда семья решила ждать рождения новых дочерей. И вот тут они и обнаружили, что происходит что-то странное! В семье начали рождаться только мальчики! Ни одной девочки! Это так перепугало Дереков, что они спешно стали изучать записи времен основательниц и устраивать браки по расчету с другими магическими кланами, пытаясь влить в свою кровь хоть толику силы. Но все оказалось напрасным. Ничего не поменялось, только хуже стало! В хрониках Дереки обнаружили упоминание о так называемых проводниках. Основательницы были мудры, они рассказали, как можно спасти род.

– Что-то вроде крайнего средства, – добавила Элеонора. – Если нет наследницы, то можно найти проводницу клана. Нигде не было описано, какой именно она должна быть, но волшебницы указали, что достойные сами с ней столкнутся. А до этого момента символ рода в клане должен передаваться, как и раньше, но уже младшему юноше. Хотя это все чисто символически, ведь силы у него от этого не прибавится.

– Да, но даже этот последний вариант не спас семью, – пожала плечами Вилена. – Дереки полностью выродились. Такова сила магии. Даже дальних родственников эта участь не минула!

– И при чем здесь клан Кассиоль? – спросила Ксана.

– А при том, что их семейство переживает то же самое! – воскликнула Элеонора, оглянувшись на спорящих Татема и Сержа. – То же самое! У их наследницы не родилось ни одной дочери, только двое сыновей, и она умерла совсем юной во время последних родов. Даже маги не смогли спасти ей жизнь. Клан из-за этой истории ополчился на Сержа, обвиняя именно его в смерти матери. Брат невзлюбил его за это. Только отец остался верен разуму и обругал родственников – он вполне имел на это право, ведь пока нет наследницы, советник остается прежний.

– А кто советник, тот и прав! – догадалась Ксана.

– Что-то вроде того, – согласилась Элеонора. – Как и в случае с Дереками, проверили родственниц. И, конечно, все повторилось! Не нашли они замену. И тогда решили не ждать, а сразу передать знак на хранение и надеяться отыскать проводника.

– А каким образом в этом случае все должно произойти? – спросила Вилена. – Если найдется проводник?

– Я точно не знаю, но, кажется, все дело в том, что знак должен отреагировать на нее как на наследницу, – подумав, сказала Элеонора. – Правда, наследницей девушка не станет.

– Ее дочь станет наследницей? – предположила Ксана.

– Да, именно так, – подтвердила госпожа Радкерой.

– Ну и в чем тут сложность? – спросила Ксана. – Вы обещали что-то грандиозное, а пока – только древние сказки. Я не вижу здесь скандала.

– Ну надо же было рассказать все, чтобы вы поняли суть! – хохотнула Элеонора. – Скандал здесь в том, что клан Кассиоль разделился. Есть советник, старающийся поддерживать семью в целости. Есть младший сын наследника, которому передали знак. И есть его старший брат и целая толпа остальных родственников, считающих, что Сержа следует лишить знака. Такая вот политика. Но без крови, только интриги и заговоры.

– Теперь понятно, почему они так странно общаются, – заметила Вилена.

– Это не общение, это ссора, разве ты не видишь, – воскликнула Ксана.

И тут Серж Кассиоль оглянулся, мгновенно определив, кто именно произнес эти слова, словно они все находились в пустой гулкой комнате, а не посреди шумной толпы. Заметив Ксану, Серж прищурился, недовольно поджав губы, и пронзил девушку уничижительным взглядом.

Вилена вздрогнула, нервно сглотнув, хотя молодой человек смотрел не на нее. Ксана же невозмутимо фыркнула, показала Сержу язык и отвернулась. Так что она не видела, как молодой человек удивленно ухмыльнулся, хоть в этой ухмылке не было ничего добродушного.

Ветер рвет хлопающие обрывки некогда белых парусов…

Трещат-хрипят ломающиеся от натуги доски, острой щепой разлетаясь в стороны и падая в черную вспененную воду…

Волны бьют в борта, нанося смертельные раны легкому судну…

Болезненно и коротко кричит буревестник…

Черные масляные щупальца пересекают палубу, серо-голубыми присосками вгрызаясь в хрупкий почтовый корабль…

Крик и боль…

Люди прыгают за борт, в живое месиво смерти.

Пир…

Кровь…

Громады черных скользких тел…

Двое на носу как-то держащейся на плаву «Тицианы». Женщина с зелеными глазами и темно-рыжими волосами и темноволосый мужчина. Над ними на секунду нависает бесформенная тень, вода оскаливается лопающимися пузырями, и людей захлестывает волна, чтобы унести за собой в толщу моря, в черноту бездонных расселин.

Крик…

Стон…

Боль…

Боль снаружи и внутри…

И темнота под веками…

Страх…

Холод.

Нала вздрогнула и проснулась, рывком садясь в постели. Страх длинным кинжалом засел в сердце. Девушка попыталась его вытолкнуть, но боль в груди не дала вздохнуть поглубже.

– Что случилось? – Макс сел, слепо вглядываясь в ночную мглу.

– Кошмар, – выдохнула Нала тихо. – Мне давно не снилось ничего подобного.

Говоря, девушка заметила, как дрожит голос. Она потерла лицо, пытаясь прогнать наваждение. Ладони намокли от слез, пролитых и не успевших высохнуть.

Вспомнились долгие ночи в детстве, когда, лежа на узкой жесткой кроватке, она боялась уснуть, боялась увидеть подобные сны. Нала всхлипнула и прикусила губу, стараясь остановить волну слез. Тихий вздох не укрылся от Максимилиана.

– Эй? Нал? – Молодой человек сел на край ее кровати и на ощупь приобнял девушку за плечи. – Ты чего?

Девушка взвыла, будто прорвало плотину, повисла на шее замолчавшего принца и уткнулась лицом ему в подмышку, щекоча быстрым хриплым дыханием. Макс хмыкнул и пересадил Налу себе на колени, вытаскивая ее мокрый нос из-под руки, и, нашарив одеяло, накинул себе на плечи, соорудив плотный кокон на двоих. Девушка с силой обхватила его, сотрясаясь в тоскливом плаче и воя на одной ноте.

Он что-то говорил ей, быстро шепча в макушку, даже не понимая собственных слов. Ладони чертили круги на вздрагивающей спине, горячей и чуть влажной под тонкой тканью сорочки. Девушка плакала, не слыша и не чувствуя ничего, кроме того страшного детского горя, вернувшегося здесь и сейчас, в маленькой гостинице.

– Нал, все будет хорошо, слышишь?

Нужно было что-то говорить. Много. Успокоительно. Не важно, что именно. Главное – голос и интонация. Большее она сейчас не поймет. Макс вздрогнул, проникаясь странной жалостью к своей нечаянной попутчице.

Он видел ее внутреннюю силу. Нала не жаловалась и не ныла из-за трудностей. За это он был ей благодарен. А еще за то, что попал в эту передрягу не один. В одиночку такое тяжело пережить и принять. Даже осознать сложно.

Их ничто не связывало. Он уже думал об этом. Будь они там, в своем времени, Макс захотел бы с ней познакомиться. Именно из-за этого он отправился искать девушку и по этой же причине оказался здесь. Но, сложись все иначе, вполне возможно, его интерес был бы мимолетным, быстрым, скоротечным, как и все другие увлечения Максимилиана за последние лет десять.

Здесь и сейчас он был только друг или даже брат.

Простое и естественное чувство. К этому примешивалась нотка тоски по дому. Не по холодным стенам замка в Иналь-Бередик. Его домом был Сенешвиль. Старое древнее поместье на побережье. Как давно он там появлялся? Год или два назад?

Макс точно знал, чем пахнет его собственная земля. Будто только что побывал там, на бескрайних холмах, усеянных ниточками изумрудно-зеленых виноградных лоз. Его земля пахла сухой пылью, сажей, кисло-зеленой сочной травой дорожек, сладкими, разогретыми на солнце ягодами, янтарно-желтыми, с матовой кожицей.

Он вспоминал и рассказывал все это Нале. О виноградниках. О скалах, клином уходящих в море. О вечных ветрах, словно закручивающих само небо над Сенешвилем. О доме, построенном несколько веков назад и неоднократно перестраиваемом, от чего тот превратился во что-то среднее между крепостью и ажурной беседкой.

В этом доме всегда витали ароматы кухни, легкие и воздушные, создающие суть этого жилища, гостеприимного, но старомодного. Ранним утром и вечером дом будто вспыхивал изнутри, на беленых стенах радужными теплыми островками вспыхивали лучи солнца, переплетаясь с вытертой обивкой мебели, книжными полками, комодами, шкафами, паркетом и резными потолками.

Нала замолчала, перестала всхлипывать, прижалась щекой к его груди, то ли слушая, то ли уже засыпая. Макс улыбнулся и неожиданно для себя погладил девушку по волосам, пропуская через пальцы длинные шелковистые пряди. А затем наклонился и невесомо поцеловал в макушку.

– Вот увидишь, мы вернемся! – уверенно сказал принц. – Не думаю, что это так сложно. Не сразу в тот же день, из которого мы исчезли. Заглянем в то время, когда твои родители… Можно все исправить!

– Нет. – Нала покачала головой. – Нельзя. Я хочу вернуть их. Но нельзя. Мы изменим прошлое, а потом что-то изменится еще… Кто-то другой умрет. Или война начнется… Я спасу родителей, но вдруг придется расплатиться жизнями других невинных? Мне привычна мысль о смерти близких, не хочу, чтобы еще кто-то страдал.

– Хорошо-хорошо, – успокоительно прошептал Максимилиан. – Ты права. Будем спать?

– Не знаю, – просопела Нала, потянулась, поудобнее пристраивая голову, – страшновато засыпать теперь… когда приснилось подобное. Я не видела смерть родителей, но мне всегда снится этот миг, перечеркнувший мою жизнь. Я видела все так, словно была рядом с ними, стояла в шаге, слышала их крик. Боюсь, это видение никогда не отпустит меня.

– Все пройдет! – уверенно сказал Макс, медленно поглаживая девушку по волосам.

– Хочется верить, – печально усмехнулась Нала. – Но я боюсь. Мама в детстве рассказывала мне сказки, разные, даже очень страшные, мы веселились, придумывая, как принц или принцесса может спастись. Или, наоборот, грустили, если у сказки оказывался печальный конец. Я никогда не любила плохие концовки, но мама рассказывала и такие сказки тоже. И я сразу, когда сказали, что родителей больше нет, не поверила, решила, что это еще одна выдумка и…

Девушка опять заплакала, пытаясь сдержать громкие всхлипы.

– Прости, – хрипло простонала Нала, привставая и отстраняясь от Максимилиана.

– Да ничего, – тихо прошептал молодой человек, твердой рукой возвращая девушку в свои объятия. – Если тебе это нужно, то нет ничего ужасного. Мы вляпались в довольно-таки неприятную ситуацию. Ты хорошо держишься. Не уверен, что другая на твоем месте расстроилась бы меньше.

– Но все равно! – выдохнула Нала ему в шею, коснувшись губами кожи, отчего дрожь теплой волной прокатилась по телу принца.

Макс кашлянул и приказал себе не думать о двусмысленности ситуации.

Хватало и того, что им пришлось снимать один номер на двоих из-за отсутствия еще одной свободной комнаты.

– Мне и моей старшей сестре в детстве сказки рассказывала не мать, а няня, – признался Макс, стараясь отвлечь девушку от грустных мыслей. – Рассказывала красочно и живо. Нам так нравилось. Это были целые представления, с переодеваниями и сменой голосов, интонаций. Я особенно любил сказку о Леколет. Это уже позже, когда подрос, узнал, что это была не просто сказка, а легенда. Я даже нашел копию древних хроник, где велись записи событий, после названных Бурными веками.

– Артакские хроники? – ахнула Нала, вытирая слезы и удивленно глядя на Максимилиана. – Неужели? Мне бы так хотелось подержать их в руках! Да что там! Просто посмотреть на древнейшие письменные реликвии нашего народа! Их же не показывают, даже подходить не позволяют? Или я ошибаюсь?

– Ты, оказывается, прекрасно образованная девчонка! – довольно ухмыльнулся принц. – Многие твои ровесницы, даже получающие лучшее воспитание в империи, не интересуются так историей Роннавела. Легенды, естественно, они знают. И считают их выдумками. А уж как называются древнейшие хроники!..