Текст книги "Гонщица"

– Это тебе Костюм сказал? – Она моргнула. – Что еще говорил? А?

– Советовал держаться от тебя подальше.

– Ну надо же! Оказывается, не такой уж он и кретин! – Стелла посмотрела Костюму прямо в лицо. – Правильно советовал.

Она запустила руку в карман его пиджака, затем в другой, порылась в них, наконец достала пачку сигарет. Костюм смотрел на нее и улыбался. Он прикурил для Стеллы вторую сигарету.

– А что у тебя за праздник?

– Какой праздник? – спросила она, затягиваясь.

– Ну, ты говорила, что у тебя сегодня дата.

– Ах, это… Да так… Ничего особенного…

– И все же?

Стелла сделала глубокую затяжку и выдохнула:

– Годовщина.

– Важная?

– Ты слишком любопытен. Когда-нибудь это тебя погубит. – Она снова похлопала его ладонью по груди. – Но не сегодня. Adios, muchacho![5]5
  (прим.: Прощай, мальчик! исп.)


[Закрыть] Спасибо за сигареты.

Стелла ушла.

*Костюм

Он обернулся в ее сторону и увидел, что к клубу подъехал Майбах в сопровождении черного Мерседеса Гелендвагена. Машины остановились совсем близко от Костюма. Задняя дверь лимузина открылась, и оттуда вышел представительный мужчина средних лет. Стелла подошла к нему. Следовало признать, это был не папик-пузатик с блестящей лысиной, потным лицом и сальными глазками. Мужчина был высок, статен и выглядел внушительно. Костюм подумал о том, что у него самого при таких раскладах не было ни единого шанса. Кто он? Всего лишь один из менеджеров триста пятьдесят плюс. Таких, как он, в Москве пруд пруди. Даже чтобы провести с ней ночь, ему должно было очень повезти. Костюму надо было попасть в настроение. Жаль, но он не попал. Его друг оказался более удачлив. Молодой человек вздохнул и ушел по направлению ко входу в клуб.

*Стелла

– Быстро вы.

Марк снял пиджак и набросил его на плечи девушки.

– Так живу рядом… Где твоя машина?

Стелла сделала жест в направлении своего Мерседеса. Марк дал распоряжение водителю. Из лимузина вышел человек, подошел к Стелле, протянул руку. Она отдала ему клатч, тот ушел.

Все это время Марк смотрел на нее.

– Эх, Стелс, Стелс… Ладно, поехали. Отвезти тебя домой или лучше ко мне?

– Простите, Марк, за очередное неудобство, связанное с присутствием меня в вашей жизни. Но я бы предпочла к вам. У вас хороший виски и отличные сигары.

Марк рассмеялся. Его моложавое лицо стало еще симпатичнее, ведь смех всегда так шел ему. Он редко смеялся, и Стелла невольно залюбовалась. Возраст Марка выдавала только ранняя седина, частично проступавшая на его черных волосах, зачесанных назад. Стелла пробежалась взглядом по мужчине: он был одет дорого и строго. Впрочем, как всегда.

– Юморишь? Ну что ж, хорошо. Меня это обнадеживает.

– А зря. За моим юмором одна сатира.

– Ладно, поехали.

Марк усадил Стеллу на заднее сиденье, она тут же легла. Сам он сел на переднее пассажирское место. Лимузин тронулся, за ним последовал Мерседес девушки.

… В квартире Марка было темно. Он провел Стеллу в просторную гостиную, зажег свет. Она села на диван. Мужчина смотрел на нее.

– Я думал, ты уснешь в машине…

– Боялись, что вам придется тащить меня на руках? Зря боялись. Сегодня я не усну. Даже если выпью бочку отменного виски. – Она умолкла. – Извините, Марк, но вы же знаете, что я могла позвонить только вам. Больше некому… Если я сегодня сяду за руль, то до утра не доживу.

Марк подошел и сел рядом:

– Что ты такое говоришь, Стелс?..

– Правду, – с безразличием произнесла она. – Но вы не волнуйтесь. Умирать я пока не собираюсь. Иначе не стала бы вам звонить. Жизнь ведь очень хрупкая штука, лишиться ее совсем не трудно. Если бы я хотела этого, то уже давно бы сделала. Но пока не хочу.

– Стелс, ну что ты говоришь?! Надо что-то делать с этим, так жить нельзя!

Стелла смотрела на Марка стеклянными глазами:

– Скажите, а вы сегодня отмечали годовщину смерти моей семьи? Или на целом свете остался только один человек, кто это делает? Я! Ведь три года прошло… Мне интересно, этого времени достаточно, чтобы о них все забыли?

– Я не отмечал. Не считаю правильным отмечать дату смерти женщины, которую я любил.

– Что? – ошарашено воскликнула Стелла.

– Что слышала. Это, конечно, не соревнование, Стелс… Ведь ты в одночасье потеряла всех близких тебе людей. Моя утрата несоизмерима с твоей. Но, пожалуй, от этого она не менее болезненна.

Стелла была шокирована. Она смотрела на Марка взглядом человека, пораженного неожиданным открытием.

– Я всегда любил ее. А она очень любила Германа. Поэтому я держал все в тайне. Думаю, что она ничего не знала. Я бы и тебе не сказал, но после услышанного… Хуже уже не будет, это точно.

Марк встал и открыл окно. В комнату вместе с теплым летним ветром ворвались звуки ночного города. Легкое дуновение потревожило его слегка вьющиеся волосы.

– Самым приятным ощущением в моей жизни было то, что я знал, что она живет в достатке, любви. Что счастлива. Для меня не было важно, что это счастье ей дарю не я… Не знаю, Стелс, сможешь ли ты когда-нибудь меня понять.

– Почему не рассказали мне раньше?

– Не мог. Тебе, дочери Германа, которого ты так боготворила? Думаешь, я не понимаю, о чем сейчас твои мысли? Вряд ли этот наш разговор добавит симпатии ко мне. Может быть, он даже навсегда встанет между нами. Я это прекрасно понимаю. – Марк повернулся к Стелле и внимательно посмотрел на нее своим глубоким бархатным взглядом. – Но я не могу стоять в стороне и безразлично смотреть, как ты гибнешь. – Он сделал паузу. – Ты очень похожа на нее внешне. Раньше и внутренне была похожа. Но теперь нет. И самое страшное, что в этом нет твоей вины. – Он подошел к Стелле и сел на корточки рядом с ней, взял в свои руки ее ладони. – Стелс, ты должна проснуться. Очнуться от этого наваждения, – произнес он с чувством, глядя ей в глаза. – Мне так горько видеть, как Катерина день за днем покидает твое тело. Я все бы отдал за то, чтобы она продолжала жить в тебе. Тогда и остаток моей жизни обрел бы хоть какой-то смысл. Ты ведь еще совсем девочка. Разве можешь ты себя похоронить заживо? – Марк обхватил лицо Стеллы. – Ну что ты делаешь с собой, это же просто какой-то «пир во время чумы»! Так нельзя. Все эти твои случайные связи, постоянные попойки. А ведь тело – это храм! И в нем должна жить душа. А в душе ты ото всех отгородилась. Я знаю, как тебе больно, но у тебя характер отца. Ты сильная. Ты должна справиться.

Марк умолк и какое-то время смотрел на девушку. Затем он отпустил ее. В глазах Стеллы не появилось ни тени эмоций. Марк встал и начал ходить по комнате.

– Тебе нужна встряска, – продолжал он. – Пусковой механизм, который заставит тебя снова начать жить. Я надеялся, что наш сегодняшний разговор поможет запустить этот процесс. Иначе не рассказал бы тебе. Но вижу, что ты и к моей исповеди осталась равнодушной.

– Не говорите так. Я же не чудовище какое-то. Вы, наверное, теперь единственный человек в этом мире, о ком я могу сказать, что люблю его. Мне небезразлично то, что вы рассказали. Но какой-то, как вы говорите, встряски не произошло, и я ничего не могу с этим поделать. Мне бы так хотелось испытать такую встряску… Но я не могу. Вместе с их смертью что-то умерло и во мне. Я ничего не чувствую. Ни любви, ни ненависти, ни азарта, ни страха. Ни-че-го. Пусто. Я мертва. Даже когда плачу, мне не больно. Слезы как будто просто живут своей жизнью, катятся себе. – Она взглянула на Марка. – Или вы что думаете, все эти мужчины, алкоголь, сигареты, наркотики, транквилизаторы, экстремальный спорт, все это мне нужно?

– Наркотики?

– Они в этой цепочке не самое главное, – усмехнулась девушка. – Не волнуйтесь так. Не берет меня.

– Стелла, с такими вещами не шутят…

– Да знаю я… Не о том волнуетесь! Я не употребляю. Но пробовала. В порядке эксперимента. Он не удался. Потому что говорю вам – я мертва. – Она снова умолкла. – Только когда спортом занимаюсь появляются отголоски жизни, каких-то ощущений. А все остальное – секс, выпивка, рок-эн-ролл – ноль. Пустота. И люди… Как зомби… Как будто я одна на планете. А все остальные, кто ее населяют – скот. Кроме вот, пожалуй, только вас.

– Стелс, ты не можешь так думать…

– Вся беда, что могу… Вы думаете, я не понимаю, что проблема во мне? Прекрасно понимаю. – Она вскинула голову на Марка. – Говорю вам, вы разговариваете с мертвецом. Я три года ищу эликсир жизни. Но пока не нашла.

– Тебе надо выпустить наружу свою боль. Что-то держит ее. Она не вышла сразу и осталась запертой внутри тебя.

– Наверное, что-то в этом роде. И как же выпустить ее? Резать себя наживую?

– Есть способ гораздо эффективнее. Тебе просто надо влюбиться.

Стелла усмехнулась:

– Ха! Влюбиться в зомби? Это вряд ли…

Она задумалась.

– Сегодня в клубе меня пытался снять один Костюм.

– Костюм?

– Да. Это особый вид зомби, который никогда не снимает униформу – дорогой и хорошо сшитый сьют. Меня удивляет только одно: почему сьют, а не смокинг, все-таки последний смотрелся бы куда внушительнее, но это так, ремарка. Так вот этот Костюм в моей прошлой жизни показался бы мне забавным или даже немного трогательным. Сейчас же он не вызвал во мне ничего, кроме желания дать ему по морде. В чем мораль, спросите вы? В том, что он ни в чем не виноват. Выходит, проблема во мне.

– Проблема в том, что ты очень красива. Все они хотят заполучить тебя.

– И вы тоже? Хотите заполучить меня? – она посмотрела Марку в глаза.

– Нет, Стелс. В моей жизни была только одна женщина… Для меня ничего не изменилось даже после ее смерти. Иначе, возможно, я бы ответил по-другому.

Стелла встала и подошла к мужчине. Она обняла его:

– Наверное, поэтому я и люблю вас.

– Стелс, крошечка… Ты еще не встретила свою любовь. Но обязательно встретишь. Она и станет твоим эликсиром жизни.

Стелла обреченно произнесла:

– Sus palabras sí a Dios en los oídos…[6]6
  (прим.: Ваши слова да Богу в уши, исп.)


[Закрыть]

Глава четвертая
Жизнь после смерти

*Июнь 2014. Майорка

Стелла была одна во дворе семейной виллы, когда к ней подошел Марк. Она увидела его и оживленно произнесла:

– Марк, здравствуйте, я так рада вас видеть! А родители еще не прилетели. Как здорово, что вы приехали! – Девушка бросилась к Марку и с чувством обняла его. – Я так по вам соскучилась! Как ваши дела?

Вдруг она отстранилась от мужчины и с озорным видом заглянула ему в глаза, но тут какое-то смутное предчувствие овладело ею. Стелле показалось, что Марк как-то странно на нее смотрит. Девушка попыталась прогнать от себя неприятные мысли, но все же спросила:

– Что случилось, Марк? Почему вы так на меня смотрите? Надеюсь, – подсмеиваясь продолжала Стелла, – вы не собираетесь сделать мне страшное признание в том, что всю жизнь меня любите или что-то в этом роде?..

– Стелс, крошечка… Все гораздо хуже… Ты у меня теперь одна осталась.

Девушка изменилась в лице:

– Что?

– Самолет, на котором летели все твои, он разбился, Стелс… Прости, что говорю так сразу, но… Все равно легче не будет.

Пытаясь затолкать обратно навернувшиеся слезы, Марк приложил к уголкам глаз пальцы одной из рук, но это не помогло. Две слезинки все же выкатились, и он растер их по лицу. Стелла замерла. Перед ее глазами все потемнело, и она упала в обморок. Марк успел подхватить ее.

– Моя маленькая Стелс, теперь тебе придется быстро повзрослеть…

*Январь 2018. Самолет

Стелла сидела возле иллюминатора. Она смотрела в окно. Перед ее взором предстало безграничное глубокое синее небо. Вдали была видна белоснежная полоска облаков.

Она слушала внутри себя. Там раздавалось что-то странное, то ли слова, то ли ощущения. Нечто неуловимое, но охватывавшее все ее сознание:

 
Душа замерла не дыша,
И некуда сердцу спешить,
Ничто меня не рассмешит,
Никто не согреет души.
 
 
Кружа взвесь холодного льда,
Меня всю сковала пурга,
И вместо меня лишь снега
Теперь залегли навсегда.
 
 
Спасения нету. Не ту
Ты видишь меня пред собой,
И не обрести мне покой…
Уйди… И другую найди.
 
 
А я лягу здесь, средь снегов.
Их будет мне домом покров.
Оковы? Свобода? Снега…
Усну, наконец, навсегда.[7]7
  (прим.: стихотворение «Стелла», автор Анна Кимова)


[Закрыть]
 

Она медленно моргнула и откинулась на спинку кресла, удобного кресла частного самолета господина Ильина, ее отца. Теперь это ее самолет, Стелла стала его единоличной владелицей. А в голове ее звучало только:

 
… И вместо меня лишь снега
Теперь залегли навсегда…
 

С внешней стороны иллюминатора на его поверхности образовалась наледь.

*Январь 2018. Макао

Стелла лежала в наполненной ванне, ее мокрые волосы были зачесаны назад, а голова прислонена к белой глянцевой поверхности. Из большого панорамного окна открывался вид на башню Макао. Стелла задержала дыхание и погрузилась под воду.

Она прилетела несколько часов назад, но обо всем уже было условлено. Сегодня девушка должна была совершить свой прыжок. А вдруг поможет? Вдруг именно это событие и выведет ее из нынешнего состояния? Все вокруг твердили как заговоренные, что нужен пусковой механизм, который заново включил бы в ней жизнь. Дожить бы до него, пока не сдохла…

Приняв ванну и отмывшись дочиста, Стелла поднялась на крышу отеля Mandarin Oriental Macau. Она выбрала его за вид на башню, открывающийся из ее супер-сьюта, и за вид, который должен был предстать перед ней с верхней площадки, где располагался открытый бассейн. Что ж, китайцы не обманули, тут было на что посмотреть…

Она стояла у кромки воды в центре длинного борта. Стелла смотрела на раскинувшийся перед ее глазами залив. На ней был надет красивый белый бикини с чашками причудливой формы, демонстрировавший прекрасное загорелое тело богини Олимпа. И снова подарок Марка. Почему-то он все время дарил ей белую одежду. Бросал спасательный круг в черную толщу ее души?

Стелла спрыгнула в воду. Доплыв до середины, она мерным кролем стала отсчитывать бассейны от борта до борта. Девушка не останавливалась. Подплывая к ним, она делала под водой кувырок, переворачивалась и продолжала движение. А залив Макао так и продолжал лежать под ней, подставив свое живописное лицо солнцу, которое поднималось все выше и выше. Наступал день.

 
… Бездна стоит предо мною —
Лишь дотянуться рукою.
 
 
Что ж, упаду. И спасенье найду.
Или в аду я сойду.
 

… Стелла ступила на стеклянный пол внешнего обода вращающейся смотровой площадки башни Макао. На ней было надето ее черное обтягивающее боди с короткими рукавами и шортами, к поясу крепилась страховка. Стелла сделала медленный вдох, сомкнула глаза, затем широко их раскрыла. Она выдохнула.

Перед девушкой был распахнут залив, он лежал как на ладони. Солнце светило ярко, но тело залива было покрыто легкой дымкой. Стелла подошла к краю обода и посмотрела вперед. В ее лицо дул ветер, развевая волосы, собранные в хвост.

Разведя руки в стороны, подняв подбородок и, слегка прогнув спину, четко поставленным движением Стелла спрыгнула вниз.

 
Я не хочу оставаться —
Сил нет с тобой расставаться.
 
 
Всем отомщу, в бездну спущусь.
Я твой уход не прощу.[8]8
  (прим.: стихотворение «Бездна», автор Анна Кимова)


[Закрыть]
 

Она медленно ныряла вниз головой, а канат все натягивался и натягивался, пока не достиг своей предельной точки. Тогда как пружина он дернулся обратно вверх, увлекая за собой тело Стеллы. Она была расслаблена, медленно поднимала свои руки выше, а затем снова разводила их в стороны, как будто гладя ладонями потоки сопротивляющегося воздуха. Достигнув наивысшей точки, Стелла снова спланировала вниз. Ее рот был приоткрыт, а на лице отражалось нечто близкое к состоянию эротического возбуждения. Она испытывала восторг жизни.

Но это длилось недолго…

*Стелла

… Она шла вдоль площади. На Стелле было надето легкое летнее платье из полупрозрачного шелка. Девушка поднялась по лестнице к руинам Св. Павла и подошла вплотную к стене; прикоснулась ладонью, затем прижалась к ней спиной. Она закрыла глаза и стояла так какое-то время. Вдруг раздался мужской голос.

– Вас сфотографировать?

От неожиданности Стелла резко открыла глаза и увидела перед собой лицо молодого человека с темными волосами. Он был хорошо сложен, стильно одет, глаза скрывались под солнечными очками. Он улыбался Стелле. Про себя девушка дала ему прозвище «Пижон». Она моргнула, но ничего не ответила.

– Позвольте представиться, меня зовут Гильермо. Мы с вами учились вместе. Вы меня, наверное, не помните. А я вот вас сразу узнал.

– Ты говоришь на чистом русском, – наконец, произнесла Стелла.

– Приятно, что мы будем сразу «на ты». Я тоже не люблю всех этих условностей.

Пижон сделал небольшую паузу и снял очки, открывая перед Стеллой большие глаза иссиня-стального оттенка. Он смотрел на девушку изучающе.

– Моя мама – русская. Но учиться меня все же отправили на родину отца. А как ты там оказалась?

Стелла проигнорировала вопрос Пижона:

– Ты здесь один?

Он немного помедлил:

– Да, у меня дела в Гонконге. Выдалась пара свободных дней, и я решил провести их здесь. Макао – один из моих любимых городов. Здесь всегда невероятная атмосфера.

Сделав еще одну небольшую паузу, Пижон спросил:

– А как тебя зовут?

– Это неважно. Мне пора.

Стелла все еще стояла, прижавшись спиной к стене. Она сделала еле уловимое движение вперед, но Пижон подошел ближе и оказался на ее пути. Стелла снова прижалась к стене.

– Может, уйдем отсюда вместе? Я здесь один и мне предстоит провести вечер в полном одиночестве. А я бы с удовольствием провел его с тобой.

Она смотрела на него в упор немигающим взглядом:

– Грубо работаешь, Пижон! Ты слишком самоуверен.

– Не сказал бы. Наверное, это ты на меня так влияешь. Еще в университете всегда хотел к тебе подойти. Очень жалел потом, что не решился тогда этого сделать. Ты – самое красивое существо из всех, кого я видел. – Он немного подумал. – Чем ты хотела бы заняться?

– Зачем тебе это? Я не ищу компании.

– Я хорошо знаю Макао и мог бы тебя сопровождать. Обещаю, что не буду приставать. Но мне будет очень приятно, если ты возьмешь меня в попутчики. Куда ты спешила?

Стелла размышляла не больше нескольких секунд:

– Раз ты такой знаток Макао – удиви меня! Покажи что-нибудь неожиданное.

Пижон на миг замер, после чего улыбнулся:

– Хорошо. Пошли.

Он подал Стелле руку, и они ушли.

*Пижон

Когда он увидел девушку, стоявшую на руинах Св. Павла спиной к стене, то сразу же узнал ее. Это была Стелла Ильина, дочь русского миллиардера, который в результате авиакатастрофы разбился три года назад вместе со всей своей семьей. Стелла была в университете известной личностью. Богатая и красивая, она не могла не обращать на себя внимания. Да, девушка была очень красива. Но первая мысль Пижона не была связана с ее красотой. Решение созрело мгновенно. Чем черт не шутит? Он всегда умел обращаться с женщинами, а эти русские куколки так падки на испанцев… А вдруг получится? Он решил, что в данном случае стоит брать нахрапом.

Но она оказалась чуть более норовистой, чем Пижон рассчитывал. Он пораскинул мозгами… Определенно, для этой развращенной деньгами красотки нужно было придумать что-то небанальное. Мелькнула мысль. Это было как раз то, что нужно…

Когда он ввел Стеллу в основной зал Музея Гран-При Макао, та сразу оживилась:

– Я думала, ты потащишь меня в одно из местных казино и предложишь оставить там половину моего состояния.

– Почему? Потому лишь, что Макао – это мировой центр игорного бизнеса? Все твои кавалеры так предсказуемо скучны?

– Не дерзи, Пижон. Нет у меня никаких кавалеров.

– Причина, видимо, как раз в том и есть…

Стелла слегка улыбнулась:

– Говорю, не дерзи! А то не успеешь закрепиться на посту как дам тебе отставку. Это ведь станет для тебя трагическим событием, не так ли?

– Пойдем, покажу тебе что-то…

Пижон взял Стеллу за руку и подвел ее к одному из болидов:

– Это Ralt RT3. Болид Айртона Сенны, на котором он выиграл гран-при Макао в восемьдесят третьем году.

– Ты его фанат?

– Да, это мой любимый автогонщик всех времен.

– Выходит, между нами все же есть кое-что общее.

Пижон внимательно посмотрел на Стеллу. Она продолжила свою мысль:

– Мой любимый гонщик, как и твой, тоже лежит в могиле.

– Кто он?

– Мой отец.

После некоторой паузы они проследовали дальше.

*Стелла

Пижон проводил ее до отеля. Они вошли в лобби, остановились, мужчина встал напротив. Он замер в ожидании, и Стелла поняла, чего тот хотел.

– Ну пока, Пижон. Спасибо, что проводил.

– Не пригласишь?

Стелла отрицательно покачала головой:

– Зачем? Чтобы провести еще один вечер в бессмысленном совокуплении? – Она сделала паузу. – Знаешь, этим летом один дорогой мне человек сказал, что моя жизнь похожа на «пир во время чумы». А ведь он, по сути, прав. Зачем все это?

Пижон дотронулся до ее щеки:

– Как зачем? А как же притяжение между мужчиной и женщиной? Это же удовольствие, которое ни с чем нельзя сравнить! Что может быть прекрасней, чем дарить друг другу радость любви?

– Не пытайся обернуть похоть в любовную обертку. Вряд ли тебе это удастся.

– По-моему, это нормальный процесс. Не вижу ничего зазорного в том, что мужчина хочет женщину, а женщина – мужчину.

– А с чего ты взял, что я тебя хочу?

На лице Пижона отразилось недоумение, будто бы он услышал нечто, что само по себе не могло прийти ему в голову.

– Да, Пижон, понимаю. Такая мысль тебя не посещала. И тем не менее это так. Вот я и задаю себе вопрос, зачем все это? Бессмысленное спаривание с незнакомыми мужиками, к которым я ничего не чувствую. Я уже и лиц-то их не помню. И это не приносит мне никакого удовольствия… Поверь, тебе тоже не принесет. Asi qui, ciao, Tipo![9]9
  (прим.: Так что, пока, Пижон! исп.)


[Закрыть]

Стелла развернулась и ушла в сторону лифта.