Текст книги "Гонщица"

Глава двенадцатая
Последний романтик

Борис сидел за стойкой бара, он выпивал. Тусовка после первого этапа РДС Джи Пи была в самом разгаре, но гонщик не хотел компании и поэтому был рад этому относительному уединению. Его окликнул кто-то сзади:

– Бора, как оно?

Чемпион сразу узнал голос Артема, но не обернулся. Он еще раз хлебнул из стакана и сухо произнес:

– Нормально.

Артем уселся за соседний барный стул. Борис с сожалением подумал о том, как было бы здорово, если бы на этом стуле уже сидел кто-то другой. Он предпочел бы остаться в одиночестве, но если это и было невозможным, то в качестве компании он бы желал видеть кого угодно, но только не Артема.

– Поздравляю с победой! – тон Графа был жизнерадостным. Это бесило Бору, правда, он и сам не знал почему.

– Спасибо.

Артем выдержал паузу. Борис ждал, когда же он, наконец, приступит к намеченному. Ждать пришлось недолго.

– Да, девчонка, правда, резвая оказалась. Первый этап – и сразу на пьедестал. Не мудрено, с пулей-то в голове.

Борис бросил на Артема недовольный взгляд, но тот продолжал:

– Далась она тебе, Боря… Я там поспрашивал… Среди некоторых знакомых… Так, говорят, она отмороженная на всю голову. Что ты на меня так смотришь? Ради тебя ведь спрашивал. Не тот объект ты себе выбрал для воздыханий, это без шуток. Она – смертница. Полмира облазила в поисках острых ощущений. Зачем тебе такая баба? Нам с тобой и так экстрима в жизни достаточно, еще женщин таких не хватало. Ну что ты молчишь, с кем я разговариваю?

– Не знаю.

– Боря, кончай.

– А я и не начинал. Что ты ко мне пристал?

– Потому что добра тебе желаю. Это серьезно. Может тебе боком выйти. Поэтому лучше держись от нее подальше.

– А она и не подпускает близко. Так что не переживай.

– Эх, Бора, если бы я тебя не знал!.. Ты же пока не найдешь к ней подхода, не успокоишься.

– С чего ты взял? Ты хоть раз видел, чтобы я к ней подходы искал?

– Нет, не видел. Это-то больше всего меня и напрягает. Я же вижу, как ты с последнего прошлогоднего этапа изменился. Молчаливый стал, смурной. Был – душа компании, а сейчас максимум стоишь в сторонке да улыбаешься. И все молчишь, молчишь. И про себя всё что-то думаешь. Да на нее смотришь все время, стоит ей только появиться. Вижу же, как смотришь. Не нравится мне все это, Боря.

– А я что уже и смотреть не могу, куда мне нравится?

– Ты мне зубы не заговаривай! Тут все всё понимают. Ты на нее запал.

– И что? Тебе-то это каким боком мешает?

– Ты, блин, глухой, что ли? Я тут перед тобой зря, что ли, распинаюсь? Последний раз тебе повторяю, как у нее семья погибла, сдвинулась девка, понимаешь? Ей к психотерапевту надо. Это все говорят, кто ее знает.

– А если бы у тебя вся семья погибла, когда тебе восемнадцать лет было, как бы ты себя чувствовал, а? – Он резко повернулся к Артему и недовольно посмотрел на него. Борис был серьезен. – Встал, отряхнулся и пошел бы дальше? Ну и молодец! А у нее вот не вышло. Или вы все полные дебилы, раз этого не понимаете?

– Ты что, в красный крест заделался? Давай, беги, спасай ее теперь, долбанутый гуманист! До тебя, видимо, желающих не находилось. Будешь первым! Только, смотри, как бы последним не стать. Она ведь по ходу пьесы ненароком и тебя в расход пустить может.

– Что вы все так перепугались? Тоже мне, смельчаки! Стоило девчонке пару раз вас сделать, как вы всем скопом из нее главную дьяволицу сделали.

– Дурак ты, Бора. Совсем от любви мозги отсохли.

– Вот и считай, что поговорили.

… Глеб сидел за ноутбуком, когда раздался звонок в дверь. Он вышел в коридор.

– Боря? Ну привет! Рад тебе, проходи.

Он пригласил гостя пройти в комнату. Борис сел на диван и какое-то время оставался безмолвным. Потом сказал:

– Я насчет Стеллы.

Глеб удивился:

– Та-ак…

– Совет твой нужен. Подскажи по-братски.

– Чем смогу.

– Она мне нравится. Хочу попробовать до нее достучаться.

Глеб выдохнул:

– Бора, это трудно.

– Я знаю. Поэтому и пришел к тебе, – он замолчал. – Знаешь Сашу́ту?

– Александра Уткина?

– Его.

– Конечно. Я же постарше вас буду, – ответил Глеб. – Когда начинал, он еще гонялся.

– Так вот, я тоже его хорошо знаю, мы из одного города. Спросил его о ней, он ведь был близким другом Германа Ильина. Не скажу, чтобы Сашута с большим желанием мне отвечал, но все же рассказал кое-что… Она другой совсем была до трагедии. Очень милой и жизнерадостной. Экстремальными видами спорта почти не интересовалась, как и делами отца. В горы только с семьей покататься ездила, не более того. Когда это произошло, она два месяца не разговаривала. Все думали, что уже и не заговорит. Управляющий Ильиных ее пытался по врачам водить, он был самым близким к их семье человеком, но и у него ничего не выходило. А потом Стелла вдруг заговорила. Но при этом изменилась до неузнаваемости. Стала замкнутой, мрачной, перестала нормально общаться. И в спорт ударилась. Ты знал?

– Нет. Я предполагал что-то в этом роде, но точно не знал.

– А ты в курсе, что у нее летная лицензия есть?

Глеб удивленно вскинул голову на Бориса:

– Нет, – он тут же изменился в лице. – Хотя чему я удивляюсь. Вполне в ее стиле.

– Так вот Сашута рассказал, что она два раза чуть не разбилась. Но все равно продолжала летать. А потом он перестал за ней следить, потому что Стелла совсем от общения отгородилась. Ее враждебность отталкивала, он плюнул.

Борис сделал паузу. Он смотрел Глебу в лицо, тот продолжал сидеть молча. Тогда Бора заключил:

– Все на нее плюнули.

– Ну, с ней и впрямь трудно, это я тебе могу сказать как менеджер ее команды.

Но Борис не слушал его:

– У меня вся эта история из головы не выходит… Меня очень впечатлило ее появление на прошлогоднем эрдээ́се, никогда ничего подобного не видел. Как она на горящей машине два клиппинга за мной гналась. Не поверишь, у меня даже мысль возникла остановиться и вытащить ее оттуда. Но потом подумал, я-то остановлюсь, а кто сказал, что она остановится? С тех пор никак не могу перестать об этом думать.

– Знаешь, у меня что-то похожее. По-хорошему, и мне давно надо было бы на нее плюнуть, до такой степени иногда сложно бывает терпеть ее выходки, но меня все время что-то останавливает. Талант ее, что ли. Ну ты же меня знаешь, могу точно сказать, что не деньги. Хотя, признаться, я даже в какой-то момент засомневался… Подумал, может, я изменился и стал настолько на бабки падок, что о гордости своей и достоинстве забыл… Но потом покрепче задумался, понаблюдал за собой и понял, что не изменился я. Просто она во мне уважение вызывает. Несмотря ни на что.

– Это не может не вызывать уважения. И сожаления. Такая девчонка пропадает. Ведь конфетка-девочка! А бесстрашия сколько!

– Не путай бесстрашие с полным безразличием к жизни.

– Ты не прав. Никто из вас ее не понимает. Она, наоборот, как может за жизнь цепляется. Если бы она была безразличной к жизни, то просто таблеток бы наглоталась. Это она так пробиться пытается сквозь свою депрессуху.

– Знаешь, я с такой позиции об этом не думал. Возможно, ты и прав.

– Меня братва поражает! Прицепились к ней, смотрят так, будто она прокаженная. Все как один в смертницы ее записали. Реально, просто не узнаю ребят. Мы же всегда были как семья, каждый за другого порвать готов. Все за правду, всё по справедливости, сам знаешь. И где вся их хваленная правда и справедливость? Куда всё подевалось? Накинулись на нее всем скопом. А ведь девчонку не гнобить надо, а спасать.

– Ладно, Боря, ты преувеличиваешь. Кто на нее накинулся? Так, подтрунивают немного, а как без этого? Девчонка ведь, да к тому же еще и богатенькая. Это нормально.

– Я знаю, о чем говорю. Ко мне уже некоторые подваливали с нотациями по поводу того, чтобы я с ней не связывался, потому что она на голову больная. А ты говоришь, не трогают. Трогают!

– Ну, тебе видней, я-то с ребятами уже давно не вась-вась. Как ушел к ней в команду, так сразу перестал быть своим.

– Я тебе именно об этом и толкую! Когда у нас такое еще было, чтобы ребята на партии раскололись? Чтобы на своего смотрели исподлобья? А чем ты провинился-то? Гонять закончил, в серии не участвуешь, какие к тебе могут быть претензии? Позвали тебя менеджером в команду – естественно ты пошел. И понятное дело, что для тебя теперь командный интерес стоит важнее всего. Иначе я бы первый тебя не понял. Не люблю крысятничество, «и вашим, и нашим».

– Бора, мне кажется, ты преувеличиваешь. Ну шутят ребята обо мне, конечно, так оно и понятно. Я бы тоже шутил на их месте. Я не воспринимаю это так серьезно, как ты. Слышал, ходили слухи, что ты вроде в Стеллу втюрился, но всё хи-хи да ха-ха. Ну и разговорчики разные от ребят из серии «я б ей вдул», все как обычно. Я их серьезно никогда не воспринимал. А сейчас вот думаю, может, правы были ребята насчет тебя? Может, ты поэтому все это так близко к сердцу и воспринимаешь?

– Заметь, Глеб, я сам, как только вошел, начал с того, что она мне нравится. Я этого не скрываю. А насчет ребят, им только волю дай языки почесать, так никогда не начешутся. Мне на это всегда было наплевать. Если бы я на все, что братва перетирает, обращал внимание, так чемпионом бы не стал. Ты сегодня два раза предположил, что я преувеличиваю. Но я так не думаю. Ребята настроены против нее, и я не собираюсь их переубеждать. Но сам хочу ей помочь. К жизни нормальной вернуться. И поэтому пришел к тебе, чтобы мнение твое узнать. О ней. И о моей идее.

– О ней мнение у меня неоднозначное. Смертница она или нет, я сам по ходу еще не разобрался. А после нашего сегодняшнего разговора так и подавно. Ты во мне сомнение зародил, до этого я больше склонялся к тому, что смертница. Как только мы познакомились, в ней сразу чувствовалась эта бравада. Типа «вот, смотрите все, мне наплевать на собственную жизнь». Но, с другой стороны, когда с ней ближе общаться начинаешь, то приходит понимание, что там не так-то всё и просто. Неплохая она в целом девчонка, я тебе скажу. Но меня в ней сильно раздражает ее убежденность в том, что всем от нее только одного и нужно. Понятное дело, красивая очень, но у нее это как болезнь. Оттого, может, она себя так со всеми и ведет. Но я не уверен, что это можно искоренить. Поэтому насчет твоей идеи ничего конкретного тебе не посоветую. Объект ты себе, Боря, подобрал – сложнее некуда.

– А, может, с управляющим ее посоветоваться, как думаешь? Ты же вроде с ним знаком.

– Да, я хорошо его знаю. Это он меня Стелле и рекомендовал. Только вот забудь об этом. Пару раз видел их вместе, там всё очень сложно и совсем непонятно. Мне даже кажется, что она к нему неравнодушна.

На лице Бориса отразилось неприятное удивление:

– Даже так?

– Да. Если не поостынешь, то имей это в виду.

– Спасибо, что предупредил, Глеб. Но… Не поостыну я.

– Ну смотри. Желаю удачи в твоем нелегком деле.

– Рад, что ты в общем на ее стороне. Хорошо, что Стелла вышла именно на тебя.

– Я к этому отношусь философски. Не я, так кто-нибудь другой. Деньги решают всё.

– Нет, Глеб. И ты это прекрасно знаешь.

Мужчины обменялись взглядами.

*Стелла

Сегодня, когда она стояла на пьедестале, Стелла ощутила нечто новое, незнакомое. Она не могла понять, что с ней происходило. Со дня смерти родителей и братьев только спорт возвращал девушку к жизни, но этот возврат был ощутим лишь в моменте, когда ее кровь насыщалась адреналином. Как только химия экстрима рассеивалась, жизнь снова открывала дверь и выходила прочь, оставив измученную оболочку в состоянии полного опустошения. Раз за разом процесс повторялся, и Стелла уже перестала надеяться, что ее попытки вернуть себя прежнюю когда-нибудь увенчаются успехом. Еле уловимые отголоски этого возврата стали маячить глубоко в ее сознании, когда она начала близко общаться с Глебом. Стелла и сама еще не понимала этого, она просто стала бессознательно тянуться к жизни. Процесс пошел, но это были только первые его робкие шаги.

И вот сегодня наступила следующая фаза, ставшая для девушки уже более ощутимой. Стелла чувствовала, что с ней происходит какая-то перемена, но пока не могла разобраться, какая именно. Снизу вверх начинало подниматься легкое возбуждение, заполняя собой тело и становясь все более и более весомым, пока это ощущение окончательно не вышло на первый план. Это была жажда жизни, желание побеждать, острая потребность быть первой. Что-то похожее на оргазм, о-о-о, как же давно она его не испытывала…

В голове Стеллы щелкнуло и она, еще до конца не осознавая этого, уже придумала, что сделает в следующий момент. Прямо после церемонии награждения девушка поехала домой, готовиться…

… Стелла вошла в клуб, будучи уже сильно навеселе. Сегодня она взяла такси. И бутылку своего любимого розового спумáнте. По дороге в клуб в перерывах между прикладыванием к горлышку, девушка пялилась на этикетку как будто впервые видела надпись. Вино было на исходе, Стелла опьянела. Периодически она издавала смешки и произносила вслух:

– Moscáto, vino spumánte[69]69
  Москáто – итальянское шампанское вино из одноименного сорта винограда, для которого характерны цветочные и фруктовые оттенки и выраженная сладость


[Закрыть]… Хе-хе!.. Spumánte vino Moscato… Moscato? Mósca?[70]70
  (Mosca – Москва, ит.)


[Закрыть]… Что это значит? – Стелла издала неблагозвучный раскат, за которым последовал заливистый смех. – Москáто – это шампанское из Москвы?.. Хе-хе!.. Так вы, итальяшки, оказывается, всех надули? Ваш итальяно натурале оказался московским шампанским? Ха-ха-ха! Выходит, умеем, если захотим! Ха-ха-ха! Надо будет подумать о том, чтобы открыть винодельню, а то заколебали со своими санкциями…

Она икнула.

… В клубе мгновенно все ее чувства обострились, Стелла будто бы протрезвела. Она вышла на охоту. Сегодня ночью ей необходим был секс…

… Он был смазлив, но не до такой степени, чтобы этим испортить всю малину – мужское нутро все же в нем чувствовалось. Стелла сразу поняла, что их сегодняшние цели совпадали – мужчина плотоядно смотрел исподлобья взглядом уверенного в себе самца, который привык подчинять. Стелла про себя усмехнулась. Это был подходящий кандидат для сегодняшней ночи – интересно было проверить его на вшивость… В голове у девушки прозвучал вопрос: «Доминант» или всё же «Недо»? Она сделала ставку на второе.

*Недодоминант

Едва Стелла переступила порог своей московской квартиры, как молодой человек, вошедший вслед за ней, набросился на девушку и прижал ее спиной к стене. Он смотрел ей прямо в глаза и видел, что она хотела того же. Понимание этого еще сильнее возбуждало. Одной рукой мужчина захватил ее ногу выше колена, а другой проник под маленькое черное платье. Стелла уже стаскивала с него рубашку. Двумя резкими движениями он разорвал на ней черное кружево белья и отбросил в сторону.

… Стелла слышала его прерывистое дыхание, мужчина двигался все более ритмично. Она обхватила его торс и вдруг впилась ногтями обеих рук в кожу на спине. В следующую секунду его тело содрогнулось от боли: Стелла расцарапала спину. Он остановился и схватил чертовку за волосы, а та лишь смотрела ему прямо в глаза. Тогда он отпустил ее и одним резким движением разорвал тонкое черное платье. Он был на грани, его желание зашкаливало. Молодой человек быстрым движением развернул ее к себе спиной и завел в комнату. Вконец распаленный, он больше не мог сдерживаться, положил девушку животом на стол и резко вошел сзади.

С каждым движением он дышал все громче, Стелла чувствовала, что партнер был возбужден до предела и готов кончить. Тогда она впилась в его плоть. Мужчина издал вопль. Воспользовавшись его секундным замешательством, Стелла быстро перевернулась, встала на ноги и толкнула любовника на кровать, а сама села сверху, оседлав его.

Девушка изогнулась всем телом, двигаясь сверху и постепенно отклоняясь все дальше, меняя угол. С каждым ее скачком плоть мужчины проникала все глубже, пока тот не издал крик. Стелла сделала еще несколько движений, и из ее рта вырвался громкий стон. Тогда девушка откинулась на постель. Она лежала на спине, на ее лице застыло выражение удовлетворения.

*Стелла

Мужчина повернулся к ней и встал на локоть, он поцеловал ее в шею. Стелла подумала о том, что дала ему правильное прозвище…

Он заговорил первым:

– Ну ты прямо как из недоедающего края, давно секса не было, что ли?

– Я – недоедающая, ты – недодоминант. Давай разбежимся побыстрее, чтобы не портить друг другу впечатления от вечера.

– О чем ты?

– Ты хотел сегодня снять чиксу, чтобы ее трахнуть. В итоге ты снял меня, и я тебя трахнула. Я хотела выиграть гонку и соблазнить любимого мужчину. В итоге попала на пьедестал и пошла с тобой. – Стелла замолчала. Она смотрела в потолок. – Зато в кои-то веки оргазм испытала. Как будто, и правда, с ним трахалась, вот что значит алкоголь.

Недодоминант тупо смотрел на Стеллу. Тогда она повернулась к нему и сказала с раздражением:

– Что смотришь, говорю же, вали!

Мужчина встал, собрал свои вещи, разбросанные по квартире, быстро оделся и ушел, громко хлопнув дверью. Стелла перевернулась на живот, уткнулась лицом в подушку и начала плакать.

– Марк… – с болью произнесла она сквозь слезы.

В этот момент раздался звонок в дверь. Стелла быстро вытерла лицо, встала и подошла к двери. Открывая ее, она раздраженно спросила:

– Что конкретно из сказанного ты не понял?

Девушка осеклась. На пороге стоял курьер. Стелла быстро захлопнула дверь. На ней ведь ничего не было… Она вернулась в комнату, набросила на себя халат и снова открыла дверь. Курьер еще не отошел от увиденного и предпочитал не смотреть в глаза девушке. Он держал в руках букет цветущей белой акации. Внутрь была вложена карточка.

– Стелла Ильина?

– Да? – это прозвучало как вопрос. Она была ошарашена.

– Распишитесь здесь, пожалуйста.

Курьер протянул ей бумагу и ручку. Стелла быстро расписалась, и тогда посыльный вручил ей букет.

– Доброй ночи!

Доставщик, так ни разу и не взглянув на девушку, развернулся и ушел. Стелла захлопнула входную дверь и какое-то время продолжала стоять на месте и смотреть на цветы.

Она вынула карточку, перевернула ее и прочла надпись на обороте:

«Счастья понятою быть и понятною прослыть…»

В ее голосе прозвучало недоумение:

– Марк?

Девушка была в полной растерянности. Она закрыла глаза и окунула лицо в цветы. Вдохнув их аромат, Стелла отстранилась. Она еле уловимо улыбнулась.

*Май 2019. Москва

… Шла тренировка. Стелла и Глеб дрифтовали в паре. Закончив заезд, оба гонщика вышли из автомобилей. Глеб был доволен:

– Очень хорошо, Стелс.

Девушка улыбнулась:

– Сама чувствую. Сегодня прямо все удалось.

Они вдвоем направились в сторону здания КБ.

– Теперь дело за малым – подобрать тебе достойных пилотов в команду.

– Меня вполне устраиваешь ты.

– Зато меня это не устраивает. Я говорил тебе, что буду ездить только первое время. Я ушел из гонок и у меня нет желания возвращаться.

– Кто бы тебя еще спрашивать стал! – Слегка улыбнувшись, Стелла ему подмигнула.

– Ты не можешь меня заставить. Возможно, ты решила, что я теперь в полном твоем распоряжении, и я даже готов признать, что это, наверное, так и есть. Ты – демон. Или архангел Гавриил. Еще не решил. Но только не в этом вопросе.

– Глеб, ты прекрасный гонщик и тебе надо продолжать этим заниматься. Не знаю, что это у тебя за прикол, из-за которого ты вдруг решил отказаться заниматься тем, для чего ты создан, но если, чтобы выбить из тебя эту дурь, мне понадобится применить силу демона или власть архангела, то я их применю. Ты будешь ездить.

Глеб сказал, делая ударение на слово «ты»:

– Это ты мне будешь о приколах рассказывать?

– То я. «Оторви и выброси». А ты-то нормальный человек. Поэтому неправильно нас сравнивать.

Менеджер глубоко вздохнул:

– Ладно, ты болтливостью у нас не отличаешься… Придется тебе рассказать. Пойдем.

Они вошли в здание конструкторского бюро. Глеб указал Стелле на дверь своего кабинета. Зайдя внутрь, он закрыл дверь на замок, прошел к своему столу, сел в кресло, а Стелла расположилась напротив.

– Два года назад я стал чувствовать, что со мной что-то не так. Во время заездов началось пару раз, что реакция вроде как стала замедленной. Мозг вовремя не срабатывал, а как с задержкой, знаешь, будто отложено. Вначале не обращал внимания, но как-то раз в контактной гонке со мной еще одна странность случилась. Смотрю перед собой, а у меня фрагмент из поля зрения выпал, по диагонали жирная такая область образовалась, где ничего не видно. Еле до финиша добрался, перепугался до жути. В общем… К врачу пошел, томографию сделали. Предположительный прогноз неутешительный.

Стелла смотрела, не отводя глаз:

– Что?

– Рассеянный склероз. Начало.

– Я слышала об этом, но не знаю, что это значит.

– И хорошо. Надеюсь, и не узнаешь. Если коротко, то плохо дело.

– Ты уверен, что диагноз верный?

– Уверен в чем-либо может быть только Господь Бог. Для полного понимания им нужно, чтобы несколько эпизодов было зафиксировано, отложенных друг от друга по времени. И более одного очага, а у меня пока только один диагностировали. Но по всему похоже.

– Это лечится?

– Нет. Только поддерживается. Так что в гонки мне никак нельзя. Я тебе на какое-то время пошел навстречу, но это очень опрометчиво, со мной в любой момент может снова что-то случиться. Так что это не обсуждается. И я на первое время подобрал тебе отличного человека. Это твой споттер.

– Ты с ума сошел? Думаешь, я доверю Павлику сесть за руль Гангстера? У него же еще молоко на губах не обсохло!

– А у тебя-то самой оно давно обсохло? Какой же ты, Стелла, еще дилетант! Споттер – это знаток всего гоночного процесса изнутри. А Паша – очень хороший споттер. И здесь возраст не принципиален. Ненамного он тебя и младше, кстати. Но при этом он машину получше твоего знает, отличный механик и в гонках с малолетства. Здесь скорее другая проблема – очень не хотелось бы такого споттера лишаться. Но тут без вариантов, подберем другого. Так что с завтрашнего дня я больше не езжу.

– Глеб, ты меня убиваешь… Только что-то получаться начало…

Он слегка улыбнулся:

– Да, кстати, я заметил, что ты сегодня какая-то другая. В настроении, что ли. Есть причина?

– Ты смеешься? Ты мне только что рассказал такое, а теперь пытаешься стрелки перевести на мое настроение?

– Ну не ты одна у нас ни во что не ставишь свою жизнь! Я, как член твоей команды, беру с тебя пример.

– Глеб…

Он сказал серьезно:

– Не надо Стелла, – но вдруг в его голосе промелькнула ироническая нотка, – а то сейчас как возьму и разрыдаюсь!

Они немного помолчали. Глеб попробовал сменить тему:

– Так все же? У тебя что-то произошло?

Стелла мотнула головой:

– Да. У меня сегодня ты произошел.

– Это не страшно. Ты к этому привыкнешь.

– Ты, и правда, обо мне так плохо думаешь?

– Не в этом дело. Тут без вариантов. Придется привыкнуть. Но меня удивляет другое: тебе же всегда было наплевать на то, что о тебе кто подумает! Ты и впрямь сегодня какая-то другая… Сентиментальная Стелла, кто бы мог подумать!

– Ага, еще что придумаешь, чтобы слиться с темы?

Они долго смотрели друг на друга. Потом девушка сказала:

– Ты – единственный человек за все последнее время, с кем мне нравится общаться. Я не хочу этого лишаться. Это не о тебе забота, это просто все мой эгоизм.

– Какой, в сущности, ты еще ребенок! Эгоизм, проявляющийся в заботе о ближнем – это новое слово в эгоизме! Надо при встрече рассказать ему (эгоизму) об этом поподробнее, то-то он посмеется! – Он сделал паузу. – А если серьезно, ты, правда, другая сегодня. Ты еще сама себя не знаешь. Даже завидую немного, сколько открытий тебе еще в жизни предстоит!

– Мозги мне не пудри! Сразу предупреждаю, что из команды я тебя не отпущу. Не надейся.

– А я никуда и не собираюсь из команды. Куда же я теперь без тебя, змей Гавриил!

– Откуда в тебе еще столько юмора берется?

– Тянусь, как могу, от тебя стараюсь не отставать!

… Стелла подошла к своему Мерседесу, припаркованному на стоянке при КБ Ильиных. Она заметила под дворником автомобиля маленький букет цветов с такой же, как и вчера, карточкой, вложенной внутрь. Стелла застыла на месте. На ее лице медленно стала проступать улыбка. Девушка потянулась к цветам. Это был небольшой букетик из белых гиацинтов.

Перевернув карточку, Стелла прочла написанное на ней:

«Жажду жизни, силу слова, негу теплого покрова…»

Она подошла к будке охранника и спросила:

– Кто-нибудь незнакомый подходил к моей машине?

– Нет, Стелла Германовна, не было никого.

– То есть как не было? – девушка указала на букет. – Не сам же он под дворником появился! Его кто-то туда положил. Кто?

– Не было, Стелла Германовна, никого не было. Точно могу вам сказать. Только свои все.

– А кто свой?

– Да трудно сказать. Машины же все в ряд припаркованы. Мне отсюда не разглядеть, кто конкретно у вашей крутился. Не скажу.

– Понятно. С сегодняшнего дня будьте внимательнее. И не болтайте.

– Понял.

Стелла вернулась к машине, села, завела мотор. Поднеся к лицу букет, она вдохнула аромат цветов.

– Неужели ты…

*Май 2019. Рязань. Серия РДС Джи Пи. Второй этап

В боксах команды БиБиДи шел разговор. Глеб пытался разнять Стеллу и Павла, бывшего споттера команды, а ныне нового ее гонщика:

– Ребята, брейк! Сколько можно ссориться!

– Глеб, я не могу, давайте я лучше на трассу вернусь, мне там самое место! – Павел был на взводе.

Стелла одобрила:

– Правильное замечание.

– Стелс, прекрати! Паша, что ты так расхорохорился! Стелла Германовна же не всерьез! Правда, Стелла Германовна?

Девушка недовольно отозвалась:

– Кривда.

– Не хорохорюсь я. Сказал же, что не буду ездить, если ко мне такое отношение будет.

– Какое отношение?

– Второсортное.

Стелла сделала характерный дребезжащий звук губами, показывающий, что происходящее отдает идиотизмом.

– Либо я гонщик команды, как и вы, – продолжал Павел, – и тогда вы ко мне соответствующим образом относитесь, либо я – споттер и тогда сижу на трассе, что меня, кстати, вполне устраивает.

– Делайте что хотите. – Она махнула рукой, отвернулась и ушла.

Глеб остался с Павлом.

– Ты дурак, Паша? Или, и правда, просто еще настолько мал, что мозгами не дорос?

– И ты туда же! Давай еще тоже начни меня Павликом называть. Я тогда не уверен, что и споттером останусь.

– А ты и есть Павлик! Тебя в самую перспективную команду в нашей дрифт-серии гонщиком поставили, тебе радоваться нужно, а ты свое подростковое эго не можешь куда подальше засунуть.

– Причем здесь эго? Я просто хочу, чтобы меня уважали.

– Так пойди и добейся этого! Сядь за руль, выиграй заезд, выведи команду вперед. Тогда тебя и станут уважать.

– Нет, не станут. Она вообще никого не уважает. Я – хороший споттер, ты знаешь об этом, ими не разбрасываются. Этого вполне достаточно для уважения. А она меня Павликом называет и цепляется постоянно.

– Ничего она к тебе не цепляется! Подразнила пару раз, а ты давай лезть в бутылку как мальчонка. Как будто ты впервые в мир гонок попал, и здесь не так все общаются. Я начинаю думать, что прав Бора, реально вы все из нее дьяволицу делаете.

– А что, разве она не это самое и есть?

– Вот не понимаю я иногда людей! Ты же всегда мечтал гонщиком быть. И я тебе на блюдечке с золотой каемочкой такую возможность предоставляю. А ты мне только траблы дополнительные создаешь. И это вместо благодарности. Знаешь, я, пожалуй, согласен со Стеллой – делай что хочешь.

Глеб тоже ушел, оставив Павла в одиночестве.

… Стелла проходила процедуру взвешивания, когда к зоне подошли Аркадий и Артем. Было видно, что за ними подтягивались еще несколько знакомых гонщиков.

– Физкульт-привет суперсекретному генофонду нашей страны! – поприветствовал ее Аркадий.

– А-а, это ты, Емеля! Всё считаешь, что остроумен?

– Почему считаю, так и есть!

Сходя с весов, Стелла обратилась к нему:

– Приходит женщина к священнику на исповедь и говорит: ох, отец мой, я так грешна… – В чем же твой грех, дитя мое? – Каждый день смотрю на себя в зеркало и понимаю, как я красива. – Так это не грех, а просто заблуждение!..

За спинами двух гонщиков раздался смех. Аркаша тоже хохотнул. В этот момент к ним подошел Борис.

– Привет! Удачи в гонке! – пожелал он Стелле.

Слегка улыбнувшись, Стелла беззлобно сказала:

– Эй, барсук, не напорись на сук! – Она подмигнула чемпиону.

Громко и выразительно на арене военных действий возник Артем:

– Тут не нужен вовсе сук, без него хватает сук.

Борис посмотрел на него с неодобрением.

Иголкой Стелла метнула в сторону Графа секундный взгляд:

– И тебе того же.

Она ушла.

… Гонщики, отъездившие свое на сегодня, переместились на трибуны, чтобы лично понаблюдать за дуэлью Стеллы и Харуки Сейко. Японец управлял небесно-голубой Toyota Mark II. Он был напарником Графа по команде, поэтому заезд интересовал Артема более, чем всех остальных. Они с Аркадием и Борисом внимательно следили за болидами Стеллы и японца.

Артем высказался первым:

– Вы посмотрите, как жмет, паршивка! Давит и давит, чтоб мне…

Аркадий поддержал:

– Харуки так поджать! Не верь глазам своим! Этап без споттера проводит, а с каждым заездом все лучше и лучше смотрится.

Граф вздохнул:

– Да, подсиропил нам Глеб.

– Причем тут Глеб? – возмутился Борис. – Плохому танцору всегда что-то мешает.

– Не понял?

– Бора прав, Граф, – сказал Аркадий. – Кто тебе мешал, шел бы и сделал так же.

Но Артем никак не мог смириться с подобной постановкой вопроса:

– Для этого надо быть таким же отмороженным, как она. Я не готов проехать на горящей машине от старта до паддока.

Аркадий неодобрительно покачал головой:

– Ладно, харе́. Сегодня у нее ничего не горит. Она просто берет и круто едет. Второй этап второго в жизни чемпионата. Нет, определенно, Боря, я тобой согласен. Девчонка заслуживает уважения.

– А-а-а, ч-ч-ёрт!! – выкрикнул Артем, глядя на трассу, где два автомобиля только что пересекли финишную черту. – Она его сделала! Чтоб я сдох!

Борис улыбнулся.

… – Круто проехала! – поприветствовал Стеллу, выходящую из машины, Глеб.

Та улыбнулась:

– Да, все получилось. Голеностоп, правда, болел адски, но на подвижности сегодня боль не отразилась. Вошла в раж, даже забыла о боли. И в коленях болезненности сегодня почти не чувствовалось. Ты тоже неплохо проехал, – обратилась она к Павлу. – Поздравляю.

– Павлик всегда рад стараться, Стелла Германовна! – отозвался тот.

Стелла похвалила его:

– Схватываешь на лету, молодец!

Все трое улыбнулись. В этот момент в боксах появился симпатичный паренек лет десяти с букетом белых калл в руках. Он подошел к Стелле. Вначале девушка бросила на мальчика лишь мимолетный взгляд, но, увидев букет, рассмотрела паренька повнимательнее. Среди цветов была видна уже знакомая ей карточка.

Мальчишка спросил, обращаясь к ней:

– Стелла?

– Как ты сюда пробрался? – поинтересовалась она.

– У меня посылка. Стелле лично в руки. Вы – Стелла?

Она улыбнулась:

– А ты шустрый!

– Я думаю, вы точно Стелла. Оно не может быть, чтобы это были не вы.