Текст книги "Гонщица"

Попеременно девушка бросила взгляды на Глеба и Павла. Затем снова посмотрела на паренька:

– Почему?

– Мне сказали, что она должна быть красивая.

Стелла улыбнулась:

– Может, тебе паспорт показать?

Мальчишка слегка покраснел и потупил взгляд. Он сказал тихо:

– Нет. Вы мне лучше автограф дайте.

– Мошенник! Смотрю, без оплаты я свою посылку сегодня не получу!

Стелла приложила пальцы к губам и негромко, но залихватски свистнула, затем обернулась к механикам:

– Ребята, дайте маркер!

Ей подали черный маркер с тонким стержнем.

Показательно держа его в руке, Стелла сказала:

– Спецом для тебя приготовили. Ждали первого фаната! – Она сняла колпачок. – Что надписывать будем?

Ребенок расплылся в улыбке:

– А можно на руке надпись сделать?

Стелла улыбнулась и написала: «Сегодня ты шустрый, завтра ты – чемпион. Гонки ждут! Stealth Bad»

Мальчик был в восторге:

– Круто! Спасибо, Стелс! Вот ваша посылка!

Он протянул ей цветы. Девушка схватила мальчика за запястье:

– Кто тебе ее передал?

– Курьер. Тыщу дал. Сказал, что велели передать именно мне, потому что знали, что я точно доставлю.

– А курьера знаешь?

– Нет. Он просто из службы доставки.

– Как ты это понял?

– Так он в форме был. Упс.

– Какой упс?

– На майке написано было.

Стелла улыбнулась и взглянула на Глеба:

– Ах, упс… ЮПиЭс, значит. Теперь ясно. А ты – смышленый. Как тебя зовут?

– Ваня.

– Так, говоришь, Ваня, что курьер тебе сказал, что знал, что ты сможешь передать?

– Конечно! Тут все меня знают.

– Ну хорошо. Давай, дуй отсюда, пока тебя не засекли!

Мальчик усмехнулся:

– Ха, конечно, засекут они! И что? Я все равно в следующий раз опять просочусь! – Он развернулся и пошел по направлению к выходу. – До свидания!

– Да уж! Я так понимаю, что это не последнее наше свидание!

В боксах БиБиДи раздался смех. Стелла вынула карточку и прочла:

«Облака и водопады, вихрь и скорость автострады…».

Она заложила открытку обратно. Постояв немного, девушка ушла. Глеб, Павел и механики переглянулись. Менеджер сделал серьезную мину, а остальные улыбнулись.

… На столе теперь стояли две вазы с цветами. В первой были белые гиацинты, во второй – каллы. Стелла смотрела на цветы. Уже смеркалось. Раздался звонок в дверь. Девушка подошла к ней.

– Кто там?

Голос за дверью произнес:

– Доставка для Стеллы Ильиной.

Она открыла. Перед ней снова стоял курьер.

– Распишитесь, пожалуйста.

– А кто ваш заказчик?

– Понятия не имею. У нас все анонимно.

– Ясно, – сказала Стелла, расписываясь.

Курьер протянул ей небольшой сверток, перевязанный широкой белой атласной летной. Стелла взяла пакет и закрыла дверь за курьером. Она развернула посылку, это оказалась тонкая книжица с надписью на обложке: «Язык цветов: о чем он может рассказать?»

Стелла открыла книгу и первым, что она увидела, был алфавитный указатель цветов, напротив каждого из которых стоял номер страницы. Она прочитала вслух:

– Акация – страница пять.

Стелла перелистнула на пятую страницу. Перед девушкой предстала фотография акации:

– Акация желтая, акация розовая, акация распустившаяся… Так… «Тайная любовь»? Хм… Посмотрим дальше… Гиацинт. Страница тридцать восемь. Гиацинт голубой, гиацинт розовый, гиацинт белый. Так… Белый… «Постоянство». «Я очарован. Это навсегда».

Стелла улыбнулась. Снова перелистнула к оглавлению:

– А где у нас тут калла? Страница шестьдесят пять. Та-ак… «Преклонение». «Ты великолепна». А кто у нас даритель? Он «джентльмен, неординарен сам и умеет ценить неординарность».

Стелла собрала со стола карточки и разложила их по порядку. Она прочла:

– Счастья понятою быть и понятною прослыть…

Жажду жизни, силу слова, негу теплого покрова…

Облака и водопады, вихрь и скорость автострады…

Рядом с каждой строфой Стелла наклеила стикеры с надписями. Она произнесла вслух:

– «Тайная любовь». «Я очарован. Это навсегда». «Ты великолепна».

Теперь на столе лежали в ряд три карточки, а под ними был ряд из листочков с надписями. Стелла стояла и смотрела на результат своих трудов. Она улыбалась.

– Кто же ты? Тайная любовь, выдумщик года…

Раздался телефонный звонок. Стелла ответила. Это звонил Павел.

– Слушаю!

– Стелла, в общем… Тут с Глебом…

Она закричала в трубку:

– Что с ним? Ну, что молчишь? Говори!

– Я сейчас у него. Он попросил тебе позвонить.

Стелла размышляла вслух:

– Сам не позвонил. Так… Не может, значит… Что, так плохо?

Голос Павла прозвучал неуверенно:

– Лучше приезжай…

– Скоро буду, должна быстро доехать.

Глава тринадцатая
Болезнь

Стелла влетела в комнату и тут же опустилась на корточки рядом с диваном, на котором лежал Глеб. У него немного дрожали руки и на лице происходили едва заметные непроизвольные движения.

Девушка обратилась к нему:

– Глеб, снова?

Он тянул речь:

– Да-аа. То-ль-ко ху-же вэ-тот р-аз. У-же поз-но. Зав-тра вболь-ни-цу на-до.

Стелла посмотрела на Павла:

– Рассказывай давай.

Тот начал:

– Ты же знаешь, мы из Рязани вместе возвращались, в одной машине ехали. Я его подвез до дома, он выходить стал и вдруг упал. Я перепугался, выбежал из машины, подошел к нему, а он вот такой. За минуту до этого не было ничего. Говорит, мышцы плохо чувствовать стал, слушаться перестали. Я ему помог в квартиру подняться, он шел как-то странно, как пьяный. И речь вот такая. И на лице эти движения. Еще, говорит, одним глазом почти не видит. Стелла, что это, мать вашу, за хрень?!?

– Пойдем в кухню, – Стелла встала. Она посмотрела на Глеба. – Мы ненадолго. Я здесь, не переживай, сейчас вернусь. Насчет больницы сразу все и решим, не будем до утра ждать.

Она обратилась к Павлу:

– Пойдем.

Зайдя в кухню, Стелла тихо начала:

– Раз тут такое дело, нам надо объясниться. Я не относилась к тебе серьезно, ты знаешь. Но Глеб о тебе очень хорошо отзывается. Мне важно его мнение. И я даже готова закрыть глаза на свои собственные впечатления. Сейчас они не важны. Нам надо о нем подумать. Согласен?

– Не поспоришь.

– Вот на этом и решим. Все равно нам теперь надо как-то работать вместе. Так что давай оба постараемся.

– Хорошо.

– Глеб очень болен. Наведя справки о его заболевании, могу сказать, что все серьезно. Я не собираюсь этого так оставлять, сейчас распоряжусь, чтобы его забрали в больницу. А ты, смотри, не болтай лишнего. Не надо это афишировать. Ему это не понравится.

– Я Глеба очень люблю, так что могла бы не предупреждать.

– Что любишь – это хорошо, но все же лучше я предупрежу.

– Что с ним?

– Ты уверен, что тебе надо это знать?

– Если ты решила, что мы будем работать вместе, то, согласись, мне нужно знать.

– Резонно. – Стелла ненадолго умолкла. Она серьезно посмотрела на Павла. – У него начальная стадия рассеянного склероза. Была неподтвержденная, но теперь, думаю, все вопросы сняты. И, судя по симптомам обострения, течение прогрессирующее.

– Что это значит?

– Ты взрослый, почитаешь. В общих чертах могу сказать, что ничего не понятно. Это очень сложное заболевание и все может быть настолько по-разному, что трудно сказать что-то определенное. Мне нужно, чтобы его обследовал наш семейный врач. Тогда можно будет говорить о чем-то более конкретном, – она сделала паузу. – Завтра приходи на тренировку, как обычно. Если я не приеду, то скажешь, что Глеб схватил простуду и дома отлеживается. Если он кому-то будет по делу нужен, скажи, чтобы мне звонили. Я с его телефона сейчас переадресацию на свой номер сделаю.

– Понял. Стелла, а… Нет, ничего.

– Вот и хорошо, что ничего. Не рви душу. И не смотри на него так. Представляю, как он и без этого себя сейчас чувствует. Ты теперь полноценный член команды. Вот и прояви себя. Будь мужиком.

– Ты права. Я просто такого никогда не видел. Растерялся. Но я соберусь.

Стелла вытащила мобильный и набрала номер.

– Марк?

– Стелла? – прозвучал в трубке заспанный голос управляющего. – Что-то случилось?

– Да. С Глебом. Я не могу до Ранта Вельяниновича дозвониться. А ждать до утра не хочу.

– Что с Глебом?

– Долго объяснять. Рант Вельянинович в курсе. Он вне зоны доступа, но вы-то сможете до него дозвониться, я же знаю. Помогите.

– Хорошо. Я перезвоню.

– Спасибо.

… В коридоре частной клиники Ранта Исхакова, семейного врача Ильиных, стояли Стелла и Марк. Мужчина держал ее за руку, а Стелла смотрела вниз.

– Представляешь, я ничего не знал о Глебе. Ты – герой, Стелс. Держишься молодцом.

– Спасибо, что помогли, – сказала она тихо, так и не поднимая глаз. – Разбудила вас.

– Не за что. Ты же знаешь, что тебе я готов помочь в любое время суток.

– Я в своем репертуаре. Всегда вас бужу. Вы, наверное, уже привыкли к тому, что от меня одни неприятности.

Марк взял Стеллу за подбородок и приподнял ее голову:

– Ну что ты такое говоришь? Я так рад тебя видеть!

Она посмотрела ему прямо в глаза, в которых отражалось желание. Срывающимся голосом Стелла сказала:

– Марк, пожалуйста, не смотрите на меня так.

– Как?

Зависла пауза. Стелла облизала пересохшие губы. В этот момент из палаты вышел человек в возрасте с приятным лицом и почти седыми волосами. Высокий и статный мужчина в белом халате и был семейным врачом Ильиных.

Стелла и Марк резко обернулись, последний отстранился. Рант Исхаков подошел ближе и сказал:

– Стелла, по ближайшему плану лечения я указания дал, ждем результатов обследования. По МРТ ответ однозначный – картина РС просматривается. Надо более детально разобраться и купировать обострение. Я им займусь. Сейчас – домой уехал. И вы тоже пока уезжайте. До завтра.

– Я зайду к нему? – спросила Стелла.

Рант кивнул:

– Зайди.

Стелла вошла в палату и увидела Глеба. Подходя к нему, она улыбнулась:

– Ну ты как?

– Врать не буду. Не очень.

– Больно?

– Можно и так сказать. Фокус-покус судьбы-злодейки. Мгновенное превращение из здорового мужчины в немощный трясущийся остаток человека. Зарыдать хочется, но вроде пока еще мужик. Стыдно как-то.

Из правого глаза Глеба выкатилась слеза. Стелла обернулась и посмотрела себе за спину, затем снова на Глеба:

– Нет никого. Никто не увидит, – она обняла его и прижала к груди. – Так что некого стыдиться.

Глеб в голос заплакал. Стелла погладила его по голове.

– Плачь, Глеб, плачь. Это освобождение. А, значит, совсем не стыдно. Ты никогда не перестанешь быть мужчиной. Но ты ведь в конце концов только человек.

Сквозь плач он произнес:

– Пока еще. Но сколько я им пробуду, если и дальше все пойдет так же быстро?

– Ничего не пойдет быстро, слышишь? Тебя будут лечить. А ты верь. И борись. И все будет хорошо.

Глеб утер слезы и отстранился:

– Да, ты права. Это все от страха. Никогда не был ему подвержен, а сейчас до жути боюсь. Потому что не понимаю, что со мной происходит, не знаю, что с этим делать. Оказывается, нет ничего страшнее неизвестности.

– Значит, мы будем с ней бороться. Ты, по крайней мере, знаешь своего врага в лицо. А это уже не неизвестность. Не падай духом. Все будет хорошо.

– Ты права.

Стелла поцеловала его в щеку:

– Попрошу, чтобы тебе снотворного вкатили. Закажу тебе вот такенную дозу. – Она развела руки и, рассмеявшись, показала, какую именно. – Тебе надо поспать… А я завтра приеду. Посмотрим, что покажет обследование. И будем думать, что с тобой делать.

– Спасибо, Стелла. Но мне с тобой надо еще вопрос оплаты обсудить…

– Ты – мой менеджер. Считай, что у тебя оплачиваемый отпуск. Конторская страховка, этим и хорош корпорáт! – она ему подмигнула.

– Стелла, это несоизмеримо.

– Глеб, ты – человек, который собрал мне всю мою команду. Я никогда этого не забуду. Не знаю, чем ты там меришь, но у тебя неправильная система измерения. И больше не поднимай этого вопроса. А то я обижусь и не дам тебе снотворного. – Она снова подмигнула. – Попробуй заснуть. Для этого постарайся ни о чем не думать. Просто отдохни.

– Все же ты оказалась ангелом. Как ни старалась им не быть.

– Ага. Если тебе так спокойнее… Доброй ночи!

– Еще раз спасибо.

Она вышла в коридор.

… Стелла и Марк сидели на заднем сиденье его лимузина, перегородка между ними и водителем была поднята.

– И все же я тебя отвезу. Твою машину ребята отгонят. Ты устала, тебе не стоит сейчас садиться за руль.

– Лучше я поеду сама.

Марк взял ее за руку:

– Нет. Стелла, пожалуйста. Дай еще хоть немного побуду с тобой.

Девушка заглянула ему в глаза:

– Марк, нас прервали в больнице, и мы не договорили. Зачем вы на меня так смотрите? Неужели вы не понимаете, чем это все кончится, если вы не прекратите?

Марк замер взглядом на губах Стеллы:

– Понимаю.

– Тогда зачем?

– Не могу иначе.

– И что же с вами случилось, что раньше могли, а теперь не можете?

– Ты задаешь мне слишком сложные вопросы.

– Нет, Марк. Возможно, эти вопросы неудобные, но точно не сложные. Наоборот, очень простые. И вот еще один простой, но очень неудобный вопрос: вы, и правда, так сильно меня хотите или в очередной раз просто делаете вид?

Марк резко схватил Стеллу и приблизил ее к себе. Он смотрел на нее с выражением острого вожделения, его тело дрожало от напряжения. Мужчина ощутил, как сильно билось ее сердце. Стелла часто и глубоко дышала, но продолжала смотреть на Марка. Тот вдруг так же резко выпустил ее из рук.

Он отвернулся:

– Я отвезу тебя, – сказал Марк, и быстро вышел из машины.

Стелла услышала, как он пересел на переднее сиденье рядом с водителем. Машина тронулась. У девушки из глаз потекли слезы.

…

*Июль 2019. Москва. Серия РДС Джи Пи. Четвертый этап

Возле боксов команды БиБиДи стоял Борис Радковец. Он смотрел на Стеллу, которая шла по направлению к своим боксам, и, увидев Бориса, остановилась напротив.

– А я уже засомневался, что снова тебя когда-нибудь увижу.

– Как видишь, увидел.

– Почему этап пропустила?

– Много будешь знать – скоро состаришься.

– Значит, так тому и быть. – Он облокотился о стойку и тихо спросил. – Как Глеб?

Стелла повела бровью:

– Что за вопрос?

– Ты думаешь, если я тебе вопросы задаю, то не знаю на них ответов?

– А раз ты все знаешь, то зачем пришел? – удивилась девушка.

– Глеб – мой друг, если тебе знакомо значение этого слова…

– Не сильно.

– Что ж, на этот случай я приготовил другой аргумент.

– Да? И ты, наверное, ждешь, что я спрошу, какой именно. Не буду тебя разочаровывать. Что за аргумент?

Борис внимательно посмотрел в глаза:

– Вот уже полтора месяца, как я не могу вручить тебе четвертый букет. Если бы знал, что ты пропадешь так надолго, то в последний раз подарил бы азалию.

Стелла стояла, разглядывая Бориса и непроизвольно улыбаясь:

– Чтобы я в книжечку не лезла, просвети, что же означает азалия?

Гонщик не отводил от нее глаз. В уголках его губ тоже блуждала едва уловимая улыбка:

– Символ страсти и печали. Азалию принято дарить перед нежеланной разлукой.

– Как ты, оказывается, смел на признания! – сказала Стелла, слегка прищурив глаза. – Думала, что так и будешь ходить вокруг да около.

– Ничто не мешает мне продолжить это делать, раз ты вернулась. Только не пропадай больше так надолго. А то в следующий раз мне придется тебя разыскать.

– Не думай, что это будет так легко.

– Я и не думаю. В этот раз было сложно.

– Так ты что, разыскивал, что ли?

Борис кивнул:

– Сказал же, что цветы не мог вручить. Пришлось выбросить. Было жаль. Эти – было трудно достать.

– Так подарил бы кому-то другому, – снова улыбнулась Стелла.

После короткой паузы чемпион сказал:

– Другие мне не нужны.

Вдруг Стелла переменилась и стала серьезной:

– Боря, мне жаль рубить тебе крылья, но… Лучше скажу тебе прямо. Ты не в моем вкусе.

– Ты не можешь этого знать, ведь еще не пробовала.

Она рассмеялась:

– Все же ты – романтик года! Я знала, что это был ты. Почему-то почти сразу догадалась.

Борис улыбнулся:

– В какой момент?

– Мысль пришла со вторым букетом, а когда книжечку твою получила, все сомнения отпали. – Она рассмеялась. – Тайная любовь… Что еще придумаешь?

– Ты смеешься, тебе идет. Делай это почаще. Тогда мне не придется ничего придумывать.

Стелла смотрела на него снизу вверх:

– Давай отойдем, надо поговорить.

– Так говорим уже. Расслабься, никуда не надо отходить. Нас не услышат. Никто не рискнет сейчас к нам сунуться.

– Так ты что, местный авторитет?

– Типа того.

– А так не скажешь… Тихий такой, кроткий. Надо к тебе присмотреться.

– Так и присмотрись, у тебя еще есть время. Тебе повезло, этот прекрасный экземпляр, – Борис картинно обвел себя руками вдоль тела, – пока никем не занят!

Стелла снова рассмеялась:

– Одно могу сказать точно: ты меня смешишь.

– Ну, видишь, это уже полдела. Если мне удалось рассмешить даже тебя, то с остальным точно не должно возникнуть проблем.

Стелла продолжала смотреть на него, а потом изменилась в лице:

– Что ты знаешь о Глебе?

– Все знаю.

– Откуда?

– Много будешь знать – скоро состаришься.

– Нет, правда, откуда?

– Он сам мне рассказал.

– Когда?

– После первого эпизода. Я же сказал тебе, что он мой друг.

Стелла удивленно посмотрела на Бориса. Тот спросил:

– Что? Я оказался настолько хорош, что ты не перестаешь мне удивляться? Теперь понимаешь, как тебе повезло? А я ведь не только чемпион, но еще и отличный парень! Тебе есть над чем подумать. – После некоторого молчания, он добавил, – а если серьезно, то, что ты делаешь – это круто. Этап пропустила, чтобы его в Германию свозить. Ты – хорошая девчонка, Стелла Стелс Ильина. И я желаю тебе победы. Даже не расстроюсь, если сам тебе продую.

– Просто ты чувствуешь, что недолго тебе осталось в чемпионах таскаться!

– Может быть, может быть! Только ты не обольщайся! Букеты-букетами, а только это все еще моя песочница! – Он подмигнул Стелле. – Удачи на трассе!

Не дождавшись ее ответа, Борис развернулся и пошел к своим боксам. Стелла прокричала ему в ответ:

– Эй, барсук, тебе каюк!

Чемпион поднял руку вверх и сделал ею взмах. Он так и не обернулся.

… Стелла и Глеб наблюдали с трибун за противоборством ВАЗ 2105 Александра Покрышкина из команды АйсФайр и Гангстера, за рулем которого сидел партнер Стеллы. Покрышкин немного задел гиперкар Павла Мечникова, но последний удержал автомобиль на траектории. Вскоре Мечников вошел в тесное бесконтактное преследование пятерки. Первые три клиппинга оба автомобиля прошли хорошо, практически без ошибок, но на участке между третьей и четвертой отсечкой ВАЗ задним бампером задел ограждение, и машину повело. Гангстеру чудом удалось избежать контакта.

Стелла воскликнула:

– Не могу на это смотреть!

– Ах, так ты не можешь? А когда при прошлом заезде ты себе передний бампер оторвала и пороги отрихтовала о смелыхскую Тойоту, как считаешь, мы могли на это смотреть? Ничего, всей командой наблюдали, как-то выдержали.

Стелла повернулась лицом к Глебу:

– Глеб, с возвращением тебя!

– С возвращением нас, – уточнил он.

– Да, нас. – Стелла смотрела ему в глаза и улыбалась.

– А на Пашку не наезжай. На прошлом этапе он тебя прекрасно прикрыл. Не забывай, это был всего второй его этап, а он уже стал шестым.

– Не забывай, что я в этом сезоне ниже четвертого места еще ни разу не опускалась.

– Не забывай, ты – это ты. Не стоит ровнять всех по себе.

Стелла снова бросила взгляд на Глеба:

– Глеб, с возвращением! Я так рада! Ты как?

– Все нормально.

– Пожалуйста, только будь внимателен. Помни, о чем говорил Рант. Жить нормальной жизнью, но в три раза более размеренно. Не перенапрягайся, пожалуйста. Ты мне нужен.

– Слушаюсь и повинуюсь!

Стелла помолчала. Потом спросила:

– Скажи, а что, вы с Борой прямо большие друзья?

– Он очень хороший парень, Стелла. Если хочешь знать мое мнение.

– Я тебя, Глеб, совсем не об этом спрашиваю.

– Я слышу. Но не слушаю.

– Запрещенный прием! Это мое выражение.

– Мне оно понравилось, – Глеб немного помолчал. – Присмотрись к нему. Ты ему нравишься.

Стелла открыла рот, чтобы что-то сказать, но Глеб не дал ей этого сделать:

– Только, пожалуйста, не говори мне сейчас, что ты всем нравишься. А то я не посмотрю на то, что ты ангел-Гаврила и ударю тебя.

– Я вообще-то не это собиралась сказать… Он мне целый цветочный квест устроил…

– Я знаю.

Девушка удивилась:

– То есть?

– Я сам доставил тебе один из букетов.

– Так это был ты! – Она тряхнула головой. – Мне же охранник на паркинге сказал тогда, что кроме своих никого не было. А я, дура, не подумала, что это мог быть кто-то свой.

– Я знаю, что все эти разговоры вряд ли на тебя подействует… По себе знаю. Кто бы что ни говорил, но главным остается то, что мы сами чувствуем и слова чужих людей, какими бы они ни были убедительными, наших собственных чувств, как правило, изменить не могут. Но я все же совершу попытку… Вряд ли тебе когда-нибудь встретится парень лучше Боры.

– Он мне не нравится, Глеб.

– Я понимаю. Женщинам вообще редко нравятся хорошие парни. Они для них слишком хороши.

Стелла посмотрела на Глеба с вопросом:

– Откуда такая осведомленность?

– Личный опыт.

Девушка долго и внимательно изучала лицо Глеба. Тот продолжал:

– Только вот от тех, кто вам нравится, обычно либо бывает мало проку, либо вообще его не бывает. Но вы это поздно понимаете. Или вообще не понимаете.

– А ты философ, Глеб!

– Какой к черту философ? Я атеист. Атеист не может быть философом.

– Так я тоже атеистка.

– Это заблуждение. Ты себя еще не знаешь, поверь старому циничному гоночному волку.

– Ох, Глеб, Глеб, совсем ты себя не щадишь. Атеист, старик, циник… Что еще придумаешь?

В этот момент на трибунах появились Артем, Аркадий и Борис. Они увидели Стеллу и Глеба и стали пробираться сквозь людей по направлению к ним. Мужчины поприветствовали Глеба рукопожатиями, тот встал. Гонщики были рады его видеть.

– Здорóво, Глеб! Куда ты на прошлом этапе подевался? – спросил Аркадий.

– Здорóво! – ответил Глеб.

Вклинился Артем:

– Глебушка, родненький, мы по тебе так соскучились!

Борис тоже протянул руку:

– Привет!

– Привет! – поприветствовал чемпиона менеджер БиБиДи и тут же ответил Артему:

– Специально старался порадовать тебя. Все сделал, чтобы побыстрее вернуться!

– Вижу! И не один! – Артем метнул взгляд на Стеллу. – Повезло нам всем вдвойне: Стелс в строю, знать быть войне! – адресовал он девушке.

Та оставалась серьезной:

– Как тебя кличут?.. Граф?.. Какой же ты Граф? Ты – Рифмóграф!

Артем помотал головой:

– Нет такого слова.

– Просто составители словарей русского языка с тобой не были знакомы…

Она встала и сказала Глебу:

– Пойду с Пашей пообщаюсь. А ты здесь веселись, если сможешь.

Стелла ушла. Глеб посмотрел на Артема:

– Рифмограф… А тебе идет! Машина-генератор рифм!

– Причем тупых, – добавил Борис.

– Почему? – спросил Аркадий. – С этим я не согласен! Насчет войны – это у него остроумно получилось. Хорошо, что она сегодня не кому-то из нас, а самой себе бампер оторвала.

Артем ответил:

– Потерпи. Сезон пока не закончился. Она еще свое возьмет.