Текст книги "Под звездами Вителлуры"

– Пересмена, – объявил Гал.

Прибывшие кадеты сняли с себя разгрузочные пояса, на которых крепились ножны и сигнальные огни, чтобы передать вечерней смене. Мария, повторяя все действия Верзора, приняла амуницию и застегнула пояс. Затем юноша двинулся к воронавру, и девушке ничего не осталось, кроме как последовать за ним.

– Ты поведешь или я? – вдруг спросил Верзор.

– Э-э, – растерялась Мария. – Ты.

– Тогда полезай.

Самозванка задрала голову и посмотрела на двойное седло, закрепленное высоко-высоко на груде чешуйчатых мышц. Затем покосилась на рыжий глаз воронавра, внимательно следивший за ней, и с трудом сглотнула.

– Ну, – нетерпеливо издал Верзор.

Мария вздохнула и потянулась руками к ремню, свисающему с седла. Одну ногу она просунула в стремя, напряглась и с усилием взобралась на спину ящера, покрытую у холки крупными темными перьями. Воронавр слабо качнулся, отчего у лазутчицы захватило дух. Ей показалось, что она оседлала живую гору и с этой высоты может заглянуть чуть ли не за горизонт. Ей доводилось ездить верхом на сивах, но воронавр был куда крупнее и по ощущениям опаснее. Хотя Мария слышала о том, что воронавры более послушные и преданные, нежели своенравные сивы. Только синусам не хватало сил, чтобы приручить этих хищных ящеров.

Мария отодвинулась назад, и вскоре перед ней оказался Верзор. Гал передал поводья, и парень повел воронавра в сторону ворот. Когда ящер размашистым шагом двинулся с места, девушка от испуга схватилась за парня, после чего сконфуженно отстранилась, нащупав на седле ручки для второго всадника.

У ворот Мария и Верзор разминулись с патрульными, назначенными от других кадетских групп. Желая отвлечься от испуга, девушка стала прикидывать, в какую сторону побегут другие воронавры. Раз ящеров всего четыре, значит, каждый патрульный отряд патрулирует одну сторону света. В данный момент Верзор вел своего воронавра к северу.

– А можно помедленнее? – попросила Мария, с трудом удерживаясь в седле, когда ящер побежал трусцой.

– Хочешь до рассвета патрулировать? – съязвил Верзор.

«До чего знакомый голос, – подумала самозванка. – А не ты ли мою добычу увел из-под носа, когда я книжку воровала?».

Точно, тот самый наглец, что поймал ее у стены. В Марии начало разгораться любопытство. Заговорить или нет? Может, он сам скоро что-нибудь скажет, и тогда завяжется разговор?

«А вдруг они с Сарой были врагами? – предположила девушка. – Есть только один способ проверить это».

Немного помявшись и собравшись с духом, Мария изрекла:

– Тебе понравился обед?

– Обед? – переспросил Верзор, чуть обернувшись. – Тебе какая разница?

«Кажется, Сару он и впрямь недолюбливает, – решила Мария. – Хотя, может, у него что-то случилось, и он не в духе?»,

– Ты такой хмурый. Я подумала, вдруг тебе еда в трапезной не понравилась.

Верзор молчал, и Марии оставалось лишь догадываться, что написано у него на лице.

– По мне так самая настоящая гадость, – продолжила она, наморщившись так, словно снова ест то рагу. – На резину похоже, только мясо перевели.

– Так не ела бы, – бросил кадет через плечо.

«Противный», – подумала Мария без всякой злобы. Грубость-то не ей адресована, а Саре. Хотя девушка не была вполне уверена, грубо ли ведет себя Верзор или нет, ведь она плохо знала, как онца общаются друг с другом. У синусов такое пренебрежение к собеседнику воспринялось бы как неуважение.

– Как думаешь, мы найдем что-нибудь интересное по дороге? – предприняла еще одну попытку Мария.

– Мне все равно, – буркнул Верзор.

– А если что-то опасное?

– Отстань, – резким тоном оборвал ее кадет. – Давай просто молча проведем патруль?

«Нет, это точно грубость, – отбросила сомнения девушка. – С Сарой ему общаться определенно не нравится».

Марии показалось, будто к воровке, пойманной у стен Эль-Гор, Верзор отнесся гораздо дружелюбнее, чем к соратнице. От этого ей еще больше хотелось поговорить, узнать, что к чему. Но как это сделать, если разговор совсем не вяжется? В конце концов, она решила больше не доставать Верзора. Все-таки главная ее цель – изучение крепости. А если Мария будет нарываться, то точно вызовет подозрения. Если Верзор не любил общаться с Сарой, то с чего бы это Саре лезть к нему с разговорами?

А воронавр тем временем неустанно топтал землю мощными когтистыми лапами, двигаясь к северной границе. Вокруг высились столетние деревья с широченными стволами. В воздухе висел терпкий запах старой коры, под ногами ящера хрустели ветви и желуди. Воронавр чуть замедлился от тяжести – земля вместе с лесом устремилась вверх, образуя холм. Когда скакун поднялся на вершину, лес расступился, открыв патрульным печальное зрелище.

Внизу простиралась долина, усеянная заброшенными деревянными домами, словно вросшими в землю. Перекошенные заборы местами клонились вниз, двери во многих домах были распахнуты настежь или вовсе отсутствовали. Бугры разросшегося мха между строениями скрывали, должно быть, предметы, некогда служившие местным жителям в быту. А, может, земля в этом месте сама по себе волнистая.

Глядя из-за спины Верзора, Мария разглядела пробитое деревянное корыто и разбитый глиняный горшок. Дворовые тропы заросли травой, мох по стенам тянулся к крышам. Из окон выглядывала тьма. Никогда еще девушка не видела подобного запустения.

Верзор как-то нервно дернул рукой, слез с воронавра и, приказав тому оставаться на месте, сел на большой замшелый валун на краю обрыва. Мария тоже поспешила на землю и подошла к кадету, украдкой наблюдая за ним. Со стороны деревни подул ветер, принесший с собой запахи плесени и обветшалого тряпья. Молодой онца прикрыл глаза, вбирая в легкие воздух. Мария тоже принюхалась, пытаясь угадать, о чем думает ее напарник. Ей показалось, что он печален, но что грустного в заброшенных жилищах?

Мария приблизилась к валуну и осторожно подсела к Верзору.

– Тебе грустно? – спросила она негромко.

Парень усмехнулся и ничего не ответил.

– Почему ты меня игнорируешь? – недовольно спросила Мария.

– А почему ты задаешь тупые вопросы? – отрезал кадет.

– Тупые? – удивилась девушка. – Что я такого тупого спросила?

Верзор с подозрением покосился на собеседницу.

– Это же очевидно, – сухо бросил он. – Но, похоже, не для коренной аргольской девчонки.

– В смысле? – удивилась Мария. Онца, конечно, существа непонятные, но странное поведение кадета все равно сбило ее с толку. Похоже, Верзор тоже недоумевал. Как бы не ляпнуть лишнего.

– Сара, неужели тебе, правда, настолько отшибло память?

Мария виновато пожала плечами и кивнула. В это же время она мысленно укорила себя за неосторожность. Верзор смотрел на нее с недоверием, словно история про потерю памяти была для него совершенно неубедительной.

– В Эль-Гор все знают, что я из этой деревни. И ты знаешь.

«Вот чарка! – мысленно ругнулась Мария чуть ли не вслух. – Лазутчица из меня никудышная!».

– Я… – неуклюже промямлила она. – Я совсем забыла об этом. Прости, пожалуйста!

Верзор прищурился.

– Прости, – еще раз извинилась Мария. – Я не хотела сделать тебе неприятно, просто после того ужасного случая, когда я потерялась, я сама не своя. У меня часто кружится голова и вообще слабость. И меня пугает, что я многого не помню. Расскажешь про эту деревню?

– А то ты не помнишь, что здесь случилось?

– Нет.

Кадет задумался, не сводя с Марии пристального взгляда.

– Когда аргольцы захватили крепость Эль-Гор, деревни, расположенные в зоне влияния эльгоровцев, перешли им. А моя деревня стояла за пределами этих земель и Эль-Гор никогда не служила. Об этом даже на уроках истории говорили, помнишь?

– Про захват Эль-Гор помню, – соврала Мария. – А про деревни плохо.

– Мда-а, – потер подбородок Верзор.

– Расскажи!

– Здесь жили мои предки. Славные охотники! Эльгоровцы уважали их и не трогали. А аргольцы решили, что эта деревня тоже им принадлежит и местные должны подчиниться их воле. Хотели на рудники отправить. И много чего еще. Получили отказ и попросту уничтожили целое поселение. Многих убили, остальных подмяли под себя. Забрали все ценности. Детей в живых оставили, чтобы те на крепость работали. И меня в том числе.

– Какой кошмар! – искренне ужаснулась Мария, рисуя в воображении жуткие образы. – А что стало с твоей семьей?

Верзор мрачно промолчал, и девушке все стало ясно. Мария вдруг поняла, что едва заметно дрожит. Она не ожидала, что история настолько заденет ее, но не понимала, почему.

– Сколько тебе было лет?

– Двеннадцать.

– Двеннадцать!

Заброшенная деревня в низине стала казаться еще печальнее. Мария представила себе оживленное поселение, в котором смеются дети, играя в охоту, а статные взрослые приносят из леса крупную добычу. И малыши с восхищением смотрят на охотников, мечтая в будущем стать такими же сильными и смелыми. А потом приходят захватчики.

Мария содрогнулась. Воображаемая битва внезапно сменилась воспоминаниями пустыни. Девушка вспомнила свою семью. Лицо матери. Добрый голос отца, под звуки которого всегда было спокойно и хорошо. Сестер и братьев. И жуткую песчаную бурю, которая навсегда стерла из ее жизни эти образы.

– Сара, ты что, плачешь?

Тягучая печаль сменилась бурным смятением. Рука метнулась к щеке, проверяя наличие слез, и действительно – под глазами оказалось мокро. Девушка стыдливо отвернулась от кадета, вытирая рукавом лицо. Наверное, сейчас она выглядела жалко. И странно.

– Нет, – отрицательно мотнула головой Мария. – Не плачу. Но мне всегда было жаль эту деревню.

– Правда? – удивленно спросил Верзор. – Это… неожиданно.

Мария взглянула на собеседника и увидела в его взгляде все то же недоверие. Ей вдруг захотелось рассказать ему свою историю, показать, что она действительно понимает его. И хотя семья Марии не погибла, она совершенно не знала, в порядке ли они теперь. В любом случае, она, как и Верзор, осталась одна, оторванная от той жизни, которая у нее могла быть.

– Пойдем отсюда, – задумчиво произнес кадет и поднялся с места. – Надо вести патруль.

Мария согласно кивнула, задерживаться у деревни не было никакого желания. К тому же воровке стало неловко за себя. Причем она не могла понять, перед кем больше: перед Верзором или перед самой собой. Вроде как с кадетом общается Сара, а не она, так что любое недоумение будет обращено не к ней, а к другой девушке. А вот перед самой собой Мария точно опростоволосилась. Дала волю чувствам – и перед кем? Перед онца!

Патрульные шли вдоль северной границы, обозначенной опушкой леса, воронавр послушно следовал за ними. Вскоре земля выровнялась, так что по одну сторону патрульные видели густой лес, а по другую – открытые луга. С поля доносились птичьи трели, но даже это мелодичное пение не смогло отвлечь Марию. Сейчас она как никогда ощущала себя неуютно и скованно.

«Эх, дурацкий день, – подумала самозванка. – Пользы от него никакой. Ладно, завтра попробую наверстать. Прогуляю тренировки, и пока все занимаются делами, поищу что-нибудь дорогое. Может, в библиотеке или лазарете. И толку, что я залезла в чужую шкуру? Туда я и в облике таракана могла бы попасть!».

Мария обругала себя за глупость и неуклюжесть. Наверняка какой-нибудь другой вор, более взрослый и опытный, на ее месте сделал бы все лучше. Вел бы себя осторожнее, лучше бы наблюдал за онца, не лез, куда не надо. А потом, в нужный момент, выведал бы все тайны крепости. А Мария… Мария не может. Вон, разревелась! Теперь Верзор, наверное, считает, что Сара или спятила, или самозванка. А что? Местные уже знают, что воровка-оборотень поселилась рядом с ними, так почему бы ему так не подумать?

– Ты чего нос повесила? – мягкий голос Верзора вывел ее из задумчивости.

Мария подняла глаза на попутчика. Смотрит пристально, изучает. Думает о чем-то. Наверняка о чем-то нехорошем, иначе и быть не может. Мария отвернулась, опасаясь, что что-то в ее взгляде может выдать ее.

– Все в порядке, – соврала девушка.

– Порядок у тебя так себе, – не унимался Верзор. – А как же тогда выглядит бардак?

– Отстань, – буркнула Мария, вспомнив, как кадет сам не желал идти на разговор в начале пути.

– И все бы ничего, если бы не то резиновое рагу, – пошутил Верзор.

Мария обиженно уставилась на попутчика. Он улыбнулся – искренне, как ей показалось. Это вызвало у нее недоумение.

– А с чего тебе вдруг интересно стало? – недоверчивым тоном спросила девушка.

– Сам не знаю, – парень пожал плечами. – Но когда ты расстроенная, то выглядишь совсем глупо.

Мария нахмурилась. Как бы в этот момент повела себя Сара? Судя по их короткому знакомству, погибшая эльгоровка была очень гордой девушкой. Даже честолюбивой. Так что сейчас самозванка должна ответить достойно, чтобы поставить наглеца на место. Но Марии совсем не хотелось этого делать. Подшучивания Верзора начинали ее смешить.

– Эй, – кадет вдруг остановился и посмотрел куда-то вверх. – Глянь туда.

Самозванка задрала голову. Над тропинкой нависали крупные ветви с мясистыми листьями. На одной из них красовался большой древесный гриб, чьи морщины сворачивались в причудливый узор.

– Спорим, что собью камнем за три броска? – предложил Верзор.

– И за десять не собьешь, – с азартом возразила Мария, уткнув руки в пояс. – Эти грибы такие же жесткие, как кора.

– Ну это мы еще посмотрим, – прищурился кадет. – Так ты в деле или нет?

– На что спорим? – деловито осведомилась девушка.

– На дежурство, – без раздумий ответил Верзор. – Если я выиграю, ты пойдешь дежурить на стену вместо меня, когда моя очередь будет. Если же выиграешь ты, я пойду вместо тебя.

– По рукам, – кивнула Мария, в круг интересов которой освобождение от дежурства совсем не входило. Она в любой момент может сбежать от забот, которыми полна жизнь Сары. Но спор показался ей достаточно занимательным, чтобы поддержать его.

Верзор пробежался глазами вокруг, выискивая подходящий камень. Затем, когда нашел, стал тщательно прицеливаться к грибу. Девушка хихикнула, забавляясь его стараниями, ведь она была убеждена: древесный гриб ни за что не сбить. Вот кадет замахнулся, сделал рывок, и камень стремительно врезался в цель.

Вжжжж.

Гриб завибрировал так, словно был живым. В тот же миг из него вылетело несколько диких пчелид. Мария даже испугаться не успела, как Верзор схватил ее за запястье и потянул вслед за собой.

– Бежим! Это не гриб, – заключил он, увлекая напарницу в чащу.

Воронавр, издав недоуменный вой, рванул следом за ними. Пчелидам не прокусить толстую шкуру ящера, чего нельзя сказать об онца.

– Ты знал заранее? – спросила Мария, уклоняясь от встречных веток.

– Я что, похож на дурака? – Верзор замедлился, оглянулся назад. Остановился. Мария тоже затормозила, высматривая пчелид. Воронавр проскочил мимо, не успев вовремя снизить скорость, затем развернулся и медленно приблизился к патрульным.

Похоже, насекомые не стали преследовать их. Девушка чуть не воздала хвалу богам на синусовский манер, но вовремя сдержалась. И не то, что бы она верила в высшие силы, но фразы вроде «Слава Дромо!» использовались в ее речи в качестве красивых выражений.

Спор так и не состоялся, но никого из участников это не огорчило. Нелепая ситуация с насекомыми привнесла в их патруль оживление, так что пари было благополучно забыто. Верзор стал разговорчивее, Мария заметно расслабилась, позволяя себе отпускать шутки и высказываться о происходящем.

Верхом они преодолели несколько километров и остановились около ягодных кустов, чтобы подкрепиться.

– Слушай, – произнесла девушка, отодвигая колючие ветви. – Гал так волновался, что я пару тренировок пропустила. Чего он так?

– Ну, экзамен же, – ответил Верзор, пытаясь когтями достать ягоды, чтобы пальцы не касались колючек. – Его сильно дрючат старшие воины, когда что-то идет не по плану.

– А что… что ты думаешь об экзамене? – спросила Мария, пытаясь хоть как-то выяснить значение неведомого ей слова.

– Даже не знаю, как бы помягче тебе ответить. Для кадетов прошлого нападение на мою деревню тоже было экзаменом. Как ты сама считаешь, что я должен думать по этому поводу?

Мария начала понимать, о чем речь. По крайней мере, ей так показалось. И мурашки побежали по ее коже от пугающих мыслей.

– В том поселке добывают руду для Стратуса, но разве обычные рабочие заслуживают бойню? – продолжил Верзор, не дождавшись ответа девушки. Поднятая тема явно задевала его. – И все из-за того, что младший брат Полиномена, правящий в стратусовской области, вышел из-под его влияния.

– Это ужасно, – не удержалась Мария.

Парень недоверчиво покосился на нее.

– Ты действительно так считаешь, Сара? Я думал, ты с нетерпением ждешь экзамен. Это ведь хорошая возможность перемахнуть сразу из младших воинов в середнячки.

Девушка смутилась и потупила взор. Снова у нее не получалось вести себя, как Сара.

– Ну, мне бы сначала в младшие воины попасть, – скромно сказала она. – Да и разве можно мстить своему брату, даже если он тебя не слушается?

– Можно, если ты свихнувшийся старик, – фыркнул Верзор и тут же осекся. – Только не говори никому, что я так сказал!

– Конечно не скажу, – округлила глаза Мария, словно это придаст ее облику большей честности.

На время повисло молчание. Парень посмурнел после сложившегося разговора, а девушка обдумывала услышанное.

– А ты сам-то не хочешь в середнячки? Совсем?

– Нет. Мне это совершенно не нужно.

– А чего ты вообще тогда в воины подался?

– Думаешь, это было моим решением? Если бы в тот год, когда захватили Эль-Гор, болезнь не унесла большую часть аргольского молодняка, мне, может, позволили бы в техники пойти. Или обслугой сделали бы. Но не сложилось. А теперь мне только две дороги: под вражеский меч или под трибунал.

Мария с трудом сглотнула. Какая все-таки ужасная судьба. Никакой свободы, никакого права выбора. Верзору военное ремесло не по душе, и воевать нужно за тех, кто погубил его семью. Сердце девушки сжалось от горечи и обиды за нового знакомого. Считать его приятелем она пока не спешила, как-никак он – онца, который, к тому же, не знает, с кем на самом деле общается. И неожиданно для себя Мария обнаружила, что данный факт ее огорчает. Ей вдруг очень захотелось поговорить с ним по-честному, от лица Марии, а не Сары, и высказать все, что она думает. Этот порыв немало удивил девушку, синусы бы осудили ее.

– Тьфу, – выплюнул Верзор и выкинул все ягоды, которые успел набрать в руку. – Пойдем лучше поохотимся, чем есть эту кислятку.

– Пойдем, – согласилась Мария, решив не спрашивать, можно ли кадетам охотиться во время патрулирования. Что-то ей подсказывало, что нельзя, но, видимо, этой шалости было недостаточно, чтобы попасть под трибунал. Иначе бы Верзор так не рисковал своей жизнью. Да и вообще – кто узнает-то?

На небосклоне сияла Вега. Неподалеку от нее виднелся бледный силуэт Нучта. Свет звезды не давал ему проявиться в полную силу. Стоит Веге скрыться за горизонтом, как Нучт вспыхнет лазурным сиянием. Но сегодня ему не суждено красоваться на небе, он уйдет за горизонт вслед за Вегой. И останется повелевать ночью багровая Меа-Мера.

Воздух в этой части леса прозрачный и свежий, в противовес терпкому запаху древних деревьев, которые повстречались напарникам в начале пути. Здесь деревья были ниже и моложе, и пахли они скорее смолой и древесным соком.

Ветер принес с собой запах речных птиц валуний – добрый знак для охотников. Раз он дует в сторону кадетов, значит, птички узнают об их присутствии лишь в самый последний момент. Если действовать осторожно, конечно.

Привязанный к дереву воронавр улегся на землю и вроде бы задремал. Мария внимала журчанию реки, скрытой зарослями, и наблюдала за Верзором. Тот чуть присел и медленно двинулся в сторону зарослей. Вот он скрылся в темной зелени и затаился. На миг все затихло, лишь плеск воды и тихое щебетание валуний наполняли лес. Мария изо всех сил напрягала слух. Но сколько бы она ни старалась, движения Верзора она услышала лишь в самый решающий момент – они прозвучали вместе с писком речных птичек. В тот же миг в воздух взметнулась стайка лазурных птичек, разбудив воронавра, и скрылась в древесных кронах редкого леса. Ящер проводил их равнодушным взглядом и вновь опустил голову на землю.

Теперь можно смело шуметь, так что Мария бросилась напролом через заросли к реке, посмотреть на добычу. Верзор цепко сжимал в когтях валунию, одной рукой придерживая ее голову, чтоб не клевалась.

«Ну надо же, голыми руками поймал!», – поразилась Мария и хотела бы высказать восхищение вслух, но воздержалась – Сару такое не должно впечатлять. Наверное.

– Чистая работа! – сдержанно похвалила она. – Неспроста ты из племени охотников.

Верзор хищно улыбнулся Марии. Затем шепнул птице «спасибо» и свернул той шею. Девушка задумалась, все ли онца так делают, или это ритуал вымерших охотников – предков Верзора? Среди синусов тоже встречается подобное, хотя сама Мария никогда не благодарила еду и не извинялась перед ней. Ее такому никто не обучил.

– А вот я не очень хорошо орудую когтями, – призналась Мария, разглядывая серые цепкие пальцы Сары.

– Тут главное – тренировка, – подмигнул Верзор и протянул напарнице тушку. – Ощиплешь ее? Я пока костер соберу.

– Конечно, – согласилась Мария, протягивая руки к добыче. Затем она покосилась на воронавра. – Животинку кормить будем?

– На всех не хватит, – заметил кадет. – Но ты не переживай, он приучен не попрошайничать.

Марии все же стало жалко воронавра, что тот останется без угощения, но возражать напарнику она не стала. Пока она щипала перья (а при наличии когтей это дело оказалось в разы легче), Верзор копошился где-то поблизости. То и дело девушка слышала его мягкие шаги и треск сухих веток. Вскоре эти ветки затрещали по-иному, уже от огня, а не от ботинка кадета. И к лесным запахам мгновенно примешался терпкий дым с нотками горячей коры и мха.

Холодало. Лес заметно потемнел, но его опушка еще освещалась светом закатной Веги. Костер уютно трещал, согревая юных патрульных. Воронавр проснулся и тихо подвывал, словно переговариваясь с писклявыми летучими мышнями. Над огнем жарилось свежее мясо, и Мария с наслаждением думала о том, каким вкусным оно станет, когда приготовится. Верзор даже нашел прутку – ароматную лесную траву – и натер ею дичь. Жаль только, что соли нет.

По телу разливалась приятная усталость, тепло костра усиливало это чувство. Ароматы леса вперемешку с запахом горячего мяса рождали чувство гармонии и единства с лесом. Мария смотрела то на звезды, несмело разгорающиеся на розоватом небе среди древесных макушек, то во тьму, сгущающуюся в лесной чаще.

– А нам не влетит? – поинтересовалась она, осознав, что патрулирование затянулось.

– Если опоздаем – влетит, – безмятежно сказал Верзор. – Но до восхода Меа-Меры еще есть время.

Марии понравились его спокойствие и своенравность. Он нарушал правила, чтобы ловить моменты жизни, делающие ее полной, настоящей. И не переживал о поступках, которые считал верными, даже если они шли вразрез с принятым в общине укладом. Став заложником военной иерархии, Верзор все равно оставался собой. И вряд ли бы он стал навязывать другим свое виденье жизни. В отличие от Ирга, который внушал Марии призрачные обязательства перед синусами.

Мария удивилась, поймав себя на том, что сравнивает кочевника с кадетом.

Вокруг свистели кузнечиды, в поле летали светлядки, освещая травинки и полевые цветы. Верзор поднялся на ноги и двинулся к костру проверить мясо на готовность.

– Ты что больше любишь? Ноги или крылья? – осведомился кадет.

– Давай крыло, только от грудины побольше мяса отмахни, – попросила Мария.

Верзор разделал боевым клинком тушку и протянул спутнице кусок горячего мяса, именно то, что хотелось ей. Затем взял свою долю и уселся рядом. Вдохнув в легкие дурманящий запах лесной добычи, Мария позабыла обо всем на свете и впилась зубами в угощение. Какое-то время патрульные трапезничали в молчании, наслаждаясь вкусом. От мыслей, что добыча поймана непривычным для Марии способом, мясо казалось еще слаще. Свежий воздух и открытое небо над головой усиливали это впечатление.

– А ведь Мария, наверное, каждый вечер проводит именно так, – внезапно выдал Верзор, и Мария чуть не поперхнулась от неожиданности.

«Неужели он о чем-то догадался?», – в смятении и тревоге подумала она.

– Мария? – как можно спокойнее спросила девушка. – Синусовская воровка что ли?

– Она самая, – заулыбался Верзор. – Про нее много слухов ходило, а недавно я сам ее видел, представляешь?

– Ну да, – с наигранным презрением буркнула Мария. – Она же атлас пыталась спереть.

– Но не смогла, – с довольным видом сообщил кадет.

– Да, я знаю, – отозвалась Мария. Тут она спохватилась, что у нее появился шанс разъяснить ситуацию, случившуюся в ночь кражи. – Ты молодец, перехитрил воришку. Вот только поговаривают, что ты дал ей сбежать.

– Правда? – удивился Верзор. – Так и говорят? Ну, если так подумать, то все, кто в ту ночь бдел, позволили ей уйти.

– И все же, – не унималась девушка. – Почему ты дал ей уйти? Ты ведь мог поймать ее, разве нет?

Верзор внимательно посмотрел на собеседницу, видимо, размышляя, стоит ли продолжать этот разговор.

– Ну, ты представь, что с нею сделали бы наши, если бы поймали?

– Но она же воровка! Ее нужно было остановить!

– Ну не знаю, – Верзор замялся. – Пожалел я ее. Мелкая она слишком.

«Мелкая?! – мысленно возмутилась Мария. – Да я твоя ровесница!».

– Я надеюсь, это останется между нами, – произнес кадет и лукаво подмигнул. – Как и твои слезы.

Мария невольно смутилась. Видимо, Сара слез никогда не показывала, так что там, у деревни, самозванка бросила тень на репутацию кадетки. И Верзор, до сих пор холодно относившийся к одногруппнице, проявил дружелюбие после столь редкого зрелища.

Мария с любопытством поглядела на кадета, размышляя над его странностями. Слишком мягкий для военного, слишком добрый по отношению к синусам, слишком свободомыслящий для жителя крепости. Эти качества гармонировали с его внешностью. Глубокий, вечно задумчивый взгляд. Чуть напряженный лоб, поджатые тонкие губы. Похоже, он и сейчас, вдали от крепости, не может расслабиться. Видимо, потому что рядом Сара.

Мария вдруг поняла, что слишком долго смотрит на собеседника, и смущенно отвернулась.

– Конечно, я никому не скажу, – потупила она взор. – Но ты слишком мягко обошелся с воровкой, знаешь ли. Ты же будущий воин!

– Я могу быть жестким, когда сам решу, – ответил Верзор, в шутку приняв горделивую позу.

Мария подавила смешок.

– Что, не веришь? – с шутливой угрозой спросил кадет.

– Нет, – в тон ему ответила Мария и тут же получила косточкой по лбу. – Ай!

– Видала? – ухмыльнулся Верзор, и ей захотелось дать ему сдачу. Напасть, дать по уху или что-то вроде того – но она постеснялась лезть к онца. Поэтому ограничилась словесными возмущениями.

– Лучше бы ты воровке так по лбу дал, я-то тут причем! – воскликнула Мария, забавляясь иронией собственных слов.

Верзор с наслаждением потянулся.

– А из тебя неплохая компания, – признался он.

– Из тебя тоже, – заулыбалась Мария.

– Я думал, ты жуткая зануда, которой только бы прихвастнуть перед кем-нибудь да учебу обсудить.

– Вот как? Ну, ты ошибался. Веселиться я тоже умею. И слушать других.

– Неужели я настолько слепой? – недоуменно изрек Верзор. – Или удары головой так сильно действуют на характер?

Мария смущенно пожала плечами.

– Такой ты мне нравишься больше, – признался Верзор, после чего на поляне повисло неловкое молчание.

Меа-Мера вот-вот должна была взойти над горизонтом, так что патрульные начали собираться. Ребята все-таки выделили кусочек дичи воронавру, затем затоптали костер и двинулись в путь.

Крепость сияла искусственными огнями на фоне звездного неба. Западный горизонт до сих пор переливался палитрой закатных цветов, но с каждым мгновением становился темнее. Вскоре прямо из-за башенки выглянул красный бок ночного светила.

– Ну вот, – в шутку огорчился Верзор.

– Опоздали? – догадалась Мария.

– Ага, – подтвердил кадет. – Но ты не бойся, скажем, что из-за меня задержались.

«Может, хватит быть таким славным?», – недовольно подумала Мария, все больше проникаясь симпатией к новому знакомому.

– Еще чего! Если уж достанется – то обоим, – гордо ответила она.

Очертания крепости между тем все росли и росли, и вот патрульные уже входят под ее своды. Около ворот их встретил пылкий воздыхатель Сары, который напугал Марию перед патрулированием. Похоже, он ждал именно их. Мерак смахнул с круглого лица разросшуюся каштановую гриву, тон в тон соответствующую его коже, и с подозрением покосился на Верзора, когда тот вместе с Марией слез с воронавра. Напарник девушки словно и не заметил косых взглядов и повел воронавра к загонам, оставив двух «возлюбленных» один на один.

– Что-то долго вы патрулируете, – недовольно прорычал Мерак, обращаясь к Саре. – Ваши сменщики уже ушли, так вас и не дождавшись. Им пришлось взять другого воронавра.

– Так получилось, – промямлила Мария, немного растерявшись. – Гал сильно ругался, ты не знаешь?

– Я не следил за вашим куратором, мне своего хватает, – тем же хмурым тоном продолжил Мерак и кивнул вслед Верзору. – Он не приставал?

– Э-э, нет.

– Хорошо. А то я бы его проучил.

Крупный онца полез обниматься, и Мария вновь в страхе шарахнулась от него.

– Ты чего? – непонимающе спросил Мерак. – Ты сама не своя после пропажи!

– Я… я так больше не могу, – бросила Мария, постепенно отступая назад. – Я больше не хочу встречаться.

Да, грубо. И, возможно, незаслуженно резко. Может быть, Мерак и Сара очень любили друг друга, но Мария не могла заставить себя играть роль влюбленной. Такого она не провернула бы даже с синусом, а тут онца! И момент расставания не могла отложить, чтобы сделать все мягче, ведь Мерак постоянно норовил вторгнуться в ее личное пространство.

Парень Сары размашисто шагнул вперед и насильно схватил ее за талию.

– Что за глупости! – отрезал он. – Даже не хочу это слушать.

– Отстань! – взвизгнула Мария, увернувшись от попытки поцеловать ее.

Она пнула Мерака в колено, и тот, застонав, выпустил ее из рук – но тут же схватил обратно, не давая Марии сбежать.

– Мне это начинает нравиться, – проворковал Мерак, жарко дыша на шею девушки.

Мария ощутила подступающее отчаяние вперемешку с отвращением и стала задумываться, не плюнуть ли на все и не обернуться ли собакой. Но тут она услышала знакомый оклик и почувствовала облегчение.

– Мерак, – Верзор приблизился к парочке, предупредительно сверкнув глазами. – Она же сказала, чтобы ты отстал.

– А ты проваливай, – рявкнул Мерак, все еще удерживая девушку. – Тебя это не касается.

– Видимо, тебя тоже, – усмехнулся Верзор.

Кажется, Мерак окончательно взбесился. Он ослабил хватку, позволив Марии вырваться на свободу, и грозной грудой мышц двинулся на сородича.