Текст книги "Академия Трех Сил. Смертельный турнир"

«Завтра ночью в одиннадцать, у тренировочной площадки боевиков. Приходи одна, иначе я не появлюсь. Буду ждать».

И подпись одной буквой – «Х».

И значило это «Х» только одно: Хен – здесь, в академии, и хочет со мной поговорить.

Сначала я не собиралась никому рассказывать о записке, она вызвала слишком сильные эмоции. Я бы предпочла забыть о ней и жить как раньше. Но потом неожиданно поймала себя на том, что уже рассказываю все Лидайе, а ее бирюзово-голубые глаза расширяются – сперва от удивления, а потом от негодования.

– Ты сошла с ума, – наконец сказала она. – Он тебя обманул, предал, украл Хранителя. Принес тебе столько бед, а ты собираешься идти на встречу?

Я опустила глаза. При желании можно было начать оправдываться, я еще окончательно не решила, что пойду; пропажа Хранителя хоть и поколебала немного положение рода, но отец быстро восстановил его, прижав к ногтю всех решивших, что сейчас самое время сместить клан Сантерн с его позиций. Поймали на попытке проникновения еще пару воришек, которые опрометчиво подумали, что коли пробрался один, то удача улыбнется и им; одного, оказавшегося известным грабителем, казнили, второго бросили в тюрьму. Кажется, Вейс лишился невесты – тот клан решил отменить все договоренности, но брат вроде не сильно переживал, брак все равно был исключительно договорным. В общем, немного побурлило, да и затихло. Сейчас только материнские письма с надрывными упреками и просьбами вернуться напоминали о случившемся. Сантерн по-прежнему оставались одним из самых влиятельных боевых кланов.

Может, Хен узнал об этом и решил, что теперь я его прощу?

– И вообще, – продолжала Лидайя возмущенно, – с чего вдруг он явился сейчас? Что еще ему от тебя надо? Может, еще что-нибудь украсть собирается? А ты, Сатьяна, как маленькая. Отнеси записку ректору, пусть возьмут его тепленьким! Хен теперь вне закона вообще-то!

Подруга и себя ругала: что не разглядела раньше, сама толкала меня навстречу «проходимцу». Упреки сыпались градом, не задевая меня. Я молчала, думая о своем.

Хен… Его имя до сих пор отдавалось в груди саднящей и в то же время сладкой, томительной болью. Наш сумбурный разговор напоследок, мой ужас и шок, когда я поняла, что все это время он охотился за талисманом нашего рода, его странное приглашение «Пойдем со мной». И вот теперь он появился снова и вызывает меня на встречу.

Действительно, для чего? Может, хочет уговорить, чтобы я и правда отправилась с ним? Куда, в неизвестность?

Может, пойти к ректору и показать записку, как советовала Лидайя, и впрямь было бы самым верным решением. Может быть. Но я не могла им воспользоваться.

Я хотела увидеть Хена. Одновременно ненавидела его и не могла о нем не думать. Сколько раз он мне снился! В этих снах я проклинала его, осыпала оскорблениями, а он в ответ обнимал меня и молча целовал.

Хен… Интересно, как он провел эти полгода? Хотя бы вспоминал меня? И если да, то как? Как наивную девочку Сатьяну, влюбленную в него до умопомрачения, или как девушку, к которой у него все же были пусть тщательно скрываемые, но настоящие чувства?

– Может, это и не он вообще? С чего ты решила, что это Хеннай? – продолжала подруга. – Почерк ты не узнала. А вдруг Хаунд? Он тоже мог подписаться как «Х». Хотя нет, он же под замком.

Я покачала головой. Хаунд и впрямь сидел взаперти в ожидании разбирательств. И это точно не Висперина: сейчас она не рискнет лезть на рожон. А больше и бояться-то некого: турнир завершился, теперь я никому не интересна.

– Вряд ли кто-нибудь в академии догадывается о наших с Хеном отношениях. Никому и в голову не придет, что он мог бы вернуться и предложить мне встретиться. И что я могла бы согласиться. Только тому, кто все знает… Так что это он, больше некому.

Лидайя укоризненно покачала головой. Шумно вздохнула и категорично заявила:

– Ладно, но я пойду с тобой.

Ночную академию освещала плоская с одного бока, похожая на обмылок луна. В ее свете гребень горы казался спящим драконом.

Вообще говоря, нахождение студентов после отбоя на улице не приветствовалось, но и не каралось. Если встретится преподаватель, легонечко пожурит, и то разве что первокурсника, на старших не обращали внимания. Но все равно мы с Лидайей, не сговариваясь, шагали по неосвещенным местам и старались молчать, как будто вылазку во что бы то ни стало нужно было сохранить в тайне. Мы даже оделись так, будто готовились убегать или сражаться: обе в темном, в тренировочных штанах и коротких куртках.

Одну меня Лидайя так и не пустила, даже ультиматум поставила: или она, или Карин. Парня я в это дело вмешивать не собиралась, он сам едва оправился от нападения, а с Хеном у них всегда были натянутые отношения, то и выбора не осталось, пришлось взять подругу с собой.

Но я уговорила ее ждать поодаль, на развилке между дорожками к площадкам разных факультетов. Была уверена, что иначе Хен не явится, ведь он предупредил, чтобы я приходила одна. Договорились, что Лидайя ждет полчаса, если я не появляюсь – поднимает тревогу.

Чем ближе подходила к темному зданию, возвышающемуся на фоне неба черной коробкой, тем сильнее колотилось сердце. Вспотели ладони, даже по спине пролилась струйка холодного пота. Волнение путало мысли, я дергалась от каждого порыва ветерка, прислушивалась к шорохам. Но ничего не слышала, кроме шелеста гравия под ногами.

Странно, что не загорается свет. Обычно по вечерам, стоило подойти к тренировочному залу, как вспыхивали магические огни, а сегодня словно черный маг накинул на все непроницаемое покрывало: ни огонька, ни искорки.

Догадка пришла с запозданием: наверное, это все Хен вывел из строя. Неужели боится, что его засекут? Всерьез думает, что я расскажу о нем в деканате?

Очередной шорох заставил вздрогнуть, обернулась в сторону звука, но это, кажется, был всего лишь ветер. Хотя на миг показалось, что внизу мелькнула стелящаяся по земле четырехлапая тень.

Моя ласка гуляет тут по ночам?

Я остановилась, напряженно всматриваясь в кусты, но как ни смотрела, ни ласка, ни другое животное не показались. Привиделось?

К двери зала подходила почти на ощупь, даже использовала кратковременное заклинание ночного видения. Помогло так себе, но хотя бы не запнулась и ничего не свалила.

В обычное время я бы просто зажгла магический светляк, но раз Хен потрудился избавиться от освещения, значит, это зачем-то нужно. Так и быть, пойду ему навстречу.

Когда открывала дверь, рука дрожала. В горле пересохло, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Неужели я и впрямь увижу Хена?

Дверь была не заперта. Внутри оказалось еще темнее, чем на улице. Я неуверенно вошла и застыла, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Створку держала открытой: не то чтобы это давало больше света, просто так было спокойнее.

– Я пришла, – сообщила, не дождавшись от тьмы какой-либо реакции. – Одна, как ты и хотел.

Молчание.

Хагос, может, тут и нет никого?

Снова воспользовавшись «ночным зрением», нарочито уверенно, стараясь не показать робости, шагнула вглубь помещения. На этот раз заклинание погасло еще раньше, чем в прошлый – был у него такой досадный эффект, с каждым разом время воздействия уменьшалось. Но этого времени хватило, чтобы обвести взглядом зал и убедиться, что он пуст.

В груди глухо и тяжело стукнуло, с губ сорвался разочарованный смешок.

Не пришел. Побоялся? Не смог довериться? Или банально опаздывает? Но нет, это я опоздала, пришла минут на пять позже. А если опаздывает он, ждать здесь, в полной темноте, я не собиралась.

Это произошло, когда я уже хотела направиться к выходу. Сзади раздался едва различимый шум, глухой стук, будто в землю с силой ударили пятки спрыгнувшего с высоты человека. Но обернуться не успела, в следующий миг вокруг шеи обвились чужие руки и сдавили с такой силой, что у меня потемнело в глазах.

От неожиданности потеряла драгоценное время. Невидимый противник, усилив захват, прижал мою голову к груди, перекрывая сонные артерии. Тогда я использовала клановое заклятие, которое на несколько мгновений делало тело крепче стали.

Атака изменилась. Меня по-прежнему сжимали в захвате, но теперь от чужих рук словно лился жидкий огонь.

«Яд», – поняла я туманящимся сознанием. Такой же, как у ночных, как-то Карин показывал мне его действие. Хагос! Меня захлестнуло гневом. Если он думает, что может со мной справиться одним ядом, то сильно меня недооценивает.

Воспользовавшись тем, что хватка чуть ослабла, вывернулась, освобождая шею. Отравленное тело плохо слушалось, но отскочить я смогла. Уперлась спиной в стену, тяжело дыша, вытянула руку, призывая меч. Но запястье только нагрелось и полыхнуло голубым, сила пыталась вырваться – и не могла, словно между тем миром и этим поставили барьер.

Нападающий снова кинулся на меня. Хотела встретить его ударом ногами и, пока он не отдышался, проскочить мимо и выбежать на улицу, но он увернулся, а я потеряла равновесие. Неизвестный навалился, схватил за шею, ударил затылком о стену. Попыталась вырваться, но яд действовал все сильнее, и я с трудом держалась на ногах. Хагос, неужели Лидайя придет сюда через полчаса, чтобы обнаружить мой труп?

Внутри полыхнула ярость, но в тот момент, когда я уже решилась на последний отчаянный бросок, в зал ворвалась черная фигура.

– Кто здесь?

Мой противник сообразил сразу. Не знаю, почему раньше он не использовал магию – наверное, боялся, что засекут, но сейчас выпустил мощный воздушный заряд, от которого вздрогнуло все здание.

Черная фигура на миг исчезла из дверного проема – ее просто смело и вынесло вихрем наружу. Следом выскочил и душивший меня и мгновенно исчез, словно растворился в чернильной тьме.

– Что тут происходит? – вновь возмутился вернувшийся пришелец.

Вспыхнул магический светляк, наконец заливая светом окрестности. Это было так ярко, что я зажмурилась от рези в глазах. А когда раскрыла их, неизвестный стоял прямо передо мной, и я его узнала.

Высокий, широкоплечий, темноволосый… Тот самый парень, что с такой злостью смотрел на нас с Ансом, когда мы тренировались в зале несколько дней назад.

Он тоже меня узнал, по всей видимости. Гневно сощурился и потребовал:

– Что ты тут делаешь в такое время? Первый курс? Отвечай!

Я бы, может, и рада была ответить, да горло не повиновалось. Связки полыхали от боли, словно по глотке теркой провели. Но действие яда как будто стало ослабевать. По крайней мере стены и пол перестали кружиться.

Хагос… Это что же получается? Кто-то ждал в засаде, по всей видимости, на крыше зала. Спрыгнул, когда я вошла, и напал.

Зачем? Почему? Хотели припугнуть? Или все же убить?

Идиот напротив все не унимался:

– Ты зачем сюда явилась? Ночное свидание решила устроить?

Пронзительный голубой взгляд кипел злостью и даже презрением. Мне стало нехорошо, закрыла глаза, чтобы не смотреть на этого придурка. Если поначалу я была ему благодарна – не явись он вовремя, могла и умереть, то теперь мечтала только о том, чтобы хагосовы твари пожрали его с потрохами.

Парень, кажется, наконец сообразил, что со мной что-то не так. Интонации поменялись:

– Эй, ты вообще здорова? Это же ты на турнире свалилась? Как тебя, Тайсен?

С трудом кивнула. Почувствовала, как он подошел, а в следующий миг меня подхватили на руки, как беспомощного ребенка. Попыталась вырваться, но он прикрикнул:

– Сиди смирно!

Замерла, прижав руки к груди, не желая его касаться. Сама не знала почему: он меня спас, явно хочет помочь и, похоже, из здешних работников, иначе что он забыл тут ночью. Скорее, дело было в том, что от него приятно пахло чем-то таким мужским, привлекающим, и от этого становилось вдвойне неловко и до ужаса раздражало.

Все-таки этот парень мне не нравится. Совсем. Не разобравшись, сразу орать. А тот, душивший меня, сбежал из-за него.

Тот, кто душил меня… Эта мысль оказалась куда больнее, чем яд, сжигающий тело. Неужели это был Хен? И если да, неужели хотел меня убить?

Темноволосый парень притащил меня в подсобку, сгрузил на узкую кожаную кушетку. Тут свет горел, беспощадно высвечивая захламленное помещение, старую потрескавшуюся обивку диванчика, стол, на котором в беспорядке валялись инструменты.

Пока я осваивалась, быстро подхватил что-то с полки, пододвинул стул – ножки неприятно скрипнули по полу, уселся рядом и бесцеремонно схватил меня за отворот куртки, притягивая к себе. Я напряглась, пока не поняла, что в другой руке он держит аптечку с белым знаком целителей на крышке.

Заставила себя расслабиться. Получалось плохо. Парень стянул с меня куртку, а когда хотела было взбрыкнуть, так сверкнул глазами, что я невольно присмирела. Застыла, послушно подняв голову, освободив доступ к шее.

Сейчас меня было бы совсем просто убить.

Мысль заставила меня дернуться. Приоткрыв глаза, поймала встречный светлый взгляд. Он резал как ножом, пристальный, испытующий. Не выдержав, снова прикрыла веки, сделав вид, что спокойна.

Нет смысла паниковать. Если бы и этот хотел меня прикончить, не стал бы прогонять первого.

Движения парня – ловкие, привычные – приносили облегчение. Уже не так сильно горело в глотке, мир перестал ходить ходуном, исчезли плававшие перед глазами зеленые пятна. Но, как назло, в уединении и тишине эти одновременно нежные и уверенные прикосновения навевали другие мысли. Неуместные. Против воли нарастало волнение.

Не удержавшись, я осторожно, из-под ресниц, взглянула на парня. Сердце забилось сильнее, когда я заметила, что он тоже смотрит на меня, и взгляд его теперь куда мягче, словно льдинки растаяли. И губы сжимает не так плотно. А губы у него красивые, Хагос бы взял его душу.

Хоть с меня и стянули куртку до самых запястий, почему-то стало жарко.

Парень, закончив с обработкой, резко встал, вернул аптечку на место, обернулся и ледяным тоном проронил:

– Жду объяснений.

Наваждение спало. Каких еще объяснений? Как же раздражает такой тон, будто ему все должны!

Похоже, мои чувства прочитали по лицу, потому что спаситель мой скривился и выдал нотацию:

– В такое время все студенты должны быть в общежитиях, а не шататься Хагос знает где. С чего тебя понесло в зал, и кто там был? Явно не свидание ведь, а? Или вы с кавалером любите пожестче?

От возмущения не сразу нашла слова. Точно идиот. Или специально несет эту чушь? Сам же мои повреждения обрабатывал, о каком кавалере речь?

– Не скажу! Вы вообще кто такой?

Говорит, «все студенты» – значит, сам не студент? Но он молод, не старше двадцати пяти. Мог бы сойти и за старшекурсника, но держится иначе. И в подсобке сидит как право имеющий. Что он тут, инвентарь считает? Новый кастелян?

Я подавила усмешку, но было поздно. Этот гад заметил, гневно прищурился.

– А ну-ка, выкладывай, или обо всем станет известно ректору.

Пф-ф! Напугал домерона голой задницей. Наш ректор известен своей мягкостью. Он на этого ябеду только посмотрит со снисходительной улыбкой, и делу конец. Вот если выяснится, что это не банальное ночное свидание, а меня хотели убить… тогда да, вся академия встанет на уши.

Но я не хотела, чтобы об этом знали. Понимала, что глупо, что это только на руку нападающему, и все равно не хотела.

Это не может быть Хен. Точно не он. Или кто-то мстит за Хаунда, или Висперина нашла нового поклонника и решила натравить – кто угодно, только не он. Но докладывать пойду только тогда, когда буду в этом уверена.

Просто теперь нужно держаться настороже.

И все же разум бесконечно возвращался к одной и той же мучительной мысли: а что если это все же был он? Что если он и впрямь охотится за мной? Но что я ему сделала? Это мне впору мстить, а не наоборот.

И еще пронизывала острая, скручивающая внутренности тоска: а ведь мы так и не встретились… Хагос бы побрал этого хагосова Хена!

– Не скажешь, будешь до утра тут сидеть, – господин ледяное высокомерие напомнил о своем существовании.

– Меня подруга ждет, – с превосходством улыбнулась в холодное лицо, – и, если я через полчаса не приду, объявит тревогу. Точнее, уже минут через пятнадцать.

Темные брови сдвинулись, ломая высокомерную маску. В глазах промелькнула тень.

– Где ждет?

Чуть не огрызнулась – какое ему дело? – но нехотя объяснила, где оставила Лидайю.

– Сиди здесь, – приказал парень и вышел.

Следом услышала, как поворачивается ключ в замке. Этот сукин сын запер меня! От возмущения подскочила, сжала кулаки.

Хагос, да кто он в самом деле такой? Новый преподаватель? Вряд ли, с чего им появляться к концу года. Просто работник? Тоже вряд ли, слишком уверенно держится. Родственник кого-то из преподавателей? Это может быть. Двоюродный племянник декана, например.

Хотя они с мастером Вертом непохожи. Мастер старый, грузный, взгляд суровый из-под косматых бровей. А этот… симпатичный, чтобы он сдох. Не, внешне ничего особенного, кроме роста и ширины плеч, а этим каждый второй боевик может похвастаться. Но его взгляд чем-то цеплял. Такое у меня впервые: даже в Хена я не сразу влюбилась, при первой встрече вообще ничего такого не подумала. А этот словно острый крючок, задевал что-то в душе, раздирал внутренности. И из-за этого только сильнее раздражал. Ради каких богов он держится, словно ар-теран, и смотрит на меня, как на грязь?! Бьюсь об заклад, узнай он, что я Сантерн, вел бы себя не так заносчиво.

Прошло несколько минут, снаружи послышались шаги, потом возмущенный девичий голос. Дверь распахнулась, внутрь втолкнули Лидайю.

– Сатьяна!

Я виновато улыбнулась, пожала плечами. Протянула подруге руки, и та, поняв без слова, подхватила, помогая встать. Ноги немного подрагивали, но в целом повиновались.

Слава Нигосу, доставив ко мне Лидайю, парень то ли успокоился, то ли просто сдался – прекратил расспросы и молча отвел нас к общежитию. Одних не отпустил, лично сопроводил, надо же, какая щедрость.

Напоследок обрадовал:

– Еще раз хоть одну в неурочное время на территории замечу – обе получите взыскание. Поняли?

– Да, господин надсмотрщик, – буркнула, помешав Лидайе ответить.

Кажется, она, как подобает благовоспитанной девице, хотела поблагодарить за заботу. Втянула подругу в здание и, не удержавшись от мелкой мести, хлопнула дверью перед самым ар-теранским носом.

– Обалдеть! Где ты его откопала? Кто такой? Обалденные глаза, да и сам красавчик! – рассыпалась в похвалах Лидайя, пока мы поднимались по лестнице.

Ее восторги почему-то задели, и я грубовато огрызнулась:

– Понятия не имею. В подсобке сидел, сам выскочил.

– На стажировку приехал? А как его зовут? Он ведь боевик, да? Надо обязательно с ним познакомиться! – засыпала она вопросами, совершенно не дожидаясь ответов.

В конце концов я не выдержала:

– Если он тебе так интересен, иди и спроси сама!

– Ой, нет, зачем, у меня и Ларн есть, – сразу пошла на попятную подруга и вдруг толкнула меня локтем: – Ну что? Видела Хена?

– Нет. Видимо, этот парень спугнул его.

– Жаль, – разочарованно протянула она. Потом спохватилась: – То есть ну и ладно! Я и так была против, чтобы вы встречались. И не ходи больше, пусть хоть завалит тебя записками!

– Хорошо. – Устало улыбнулась. – Пойдем спать.

На следующее утро мы толпились в зале торжеств. Высокие каменные стены были украшены бархатными полотнищами с гербом академии, вверху, под сводами, плавали огромные надутые светляки.

Преподаватели при полном параде – мужчины в форме, женщины в длинных платьях (за исключением ар-теранны Лиганн, куратора первого курса «рыбников», которая щеголяла, как обычно, в мужском костюме) – выстроились на сцене в несколько рядов, как готовый к выступлению хор.

Студентов тоже заставили надеть парадную форму, и зал утопал в золотом и зеленом. Разнились только полоски на обшлагах и цвета широких галстуков: перламутрово-белый у целителей, зельеваров и артефакторов, лиловый у стихийников и животноводов, синий – у нас, боевиков.

Из-за происшествия с Хаундом в последний день турнира торжественное закрытие не состоялось. Его, как и объявление результатов, перенесли на сегодня.

Начали с конца, с животноводов. Ректор, сегодня принарядившийся так, что аж в глазах рябило от знаков отличия, зачитал имена победителей, и они впятером вышли на сцену принимать поздравительные грамоты.

– М-м, какой красавчик, – промурлыкала рядом Лидайя.

Я сразу поняла, о ком она, сама уже невольно обратила внимание на второго справа парня. Высоченный, выше остальных на голову, он стоял и улыбался, причем не так, как остальные, а как-то по-плутовски, самыми кончиками губ. Большинство животноводов призвали тени своих фамильяров, и за каждым или возвышался огромный призрачный лев, или парил, медленно взмахивая крыльями, орел, или обвилась вокруг ног, поднимая плоскую голову, гигантская змея, но за этим парнем никого не было. Странно. Обычно животноводы норовят призвать и похвастаться своими зверями при каждом удобном случае. Может, у этого какой-то неудачный вариант? Например, мышка-полевка.

Эта мысль заставила меня фыркнуть. Стоявший справа Вейн покосился недовольно, и я притихла, смутно пожалев, что сегодня рядом он, а не Карин. По случаю награждения Вейну было необходимо присутствовать в зале, а Карин решил воспользоваться этим, чтобы съездить домой, и мне его уже не хватало.

После животноводов на сцену вышли целители, и я с неприязнью увидела в их рядах Висперину. Я слышала, что она вошла в пятерку победителей, так что неожиданностью это для меня не стало, но все равно – видеть, как она вышагивает, распустив длинные светлые волосы, в роскошном зеленом платье вместо формы, даже не шагает, а словно плывет, бросая милостивые взгляды, было почти физически омерзительно.

Хаунда наказали, но он своих подельников так и не выдал. Я была уверена, что Висперина приложила руку к происшествию с запретным заклятием, но доказать это не могла. И теперь меня буквально скручивало от злости, когда она, вся такая чистая и невозмутимая, потупив глазки, принимала поздравления.

Ходили слухи, что она бросила Хаунда сразу после турнира. Даже не пришла его навестить, не проводила, когда родные приехали забирать непутевого сына. А Хаунд как старый преданный пес до конца хранил молчание. И не пытался свалить на нее вину, а ведь тогда его, может, и не исключили бы. Хотя, нет, все равно вылетел бы как миленький.

После целителей настала очередь лучников, и Вейн покинул нас на некоторое время, чтобы вернуться с почетной грамотой, золотым значком, тут же занявшим место на отвороте его формы, и ослепительной улыбкой.

– Поздравляю! – в унисон сказали мы с Лидайей.

Она похлопала Вейна по плечу, я обняла и поцеловала в щеку. И тут же почувствовала себя неуютно, как если бы кто-то сверлил меня неотступным немигающим взглядом. Обернулась, но того, кто смотрел, не увидела. Хотя в толпе было бы сложно определить, кто именно это был.

Тогда я поискала взглядом Висперину и нашла ее в кругу свиты, среди девчонок в платьях, словно специально подобранных, чтобы оттенить красоту предводительницы. Судя по тому, что она стояла спиной ко мне, вряд ли взгляд принадлежал ей.

Пожала плечами, и тут Вейн чуть толкнул меня.

– Не спи! Боевиков вызывают.

И впрямь, ректор как раз объявлял наши имена. Заторопилась на сцену.

Да, забыла упомянуть: я все же вошла в пятерку победителей. Хаунда дисквалифицировали, все бои, в которых он участвовал, засчитали как победу для соперников, и по общим подсчетам я оказалась в рейтинге четвертой. Приятно, но радость отдавала горчинкой. Все же я предпочла бы победить честно, а не потому, что противник нарушил правила.

Официальная часть закончилась быстро: ректор проговорил положенные слова, нам вручили грамоты и значки, торжественно пожали руки и пожелали успехов в групповом турнире на будущий год. Нас отпустили, и меня сразу атаковал Лас. Приподнял и закружил, не обращая внимания на то, что вокруг нас образовалось пустое пространство.

– Если бы они тебя не включили, я бы их убил! – возбужденно объявил он, ставя меня на ноги. – Ты была лучше всех, даже второкурсников уделала! Молодчина, настоящая Сантерн!

Я кивнула с улыбкой. Немного кривоватой, но брат, кажется, не заметил.

Он в последнее время все чаще повторял, что я Сантерн. Мне казалось, в глубине души он мечтал, что я вернусь в клан. К счастью, Лас хотя бы не заявлял об этом вслух.

Брат вдруг сделал большие глаза.

– О-о, это же Имсен Варр! – сообщил, глядя куда-то мне за спину. – Ты знаешь, что его группа победила в групповом?

Я бросила взгляд в ту же сторону. Имсен и впрямь стоял неподалеку и с улыбкой на круглом лице болтал с деканом целителей.

– Знаю, конечно. Шикарно сражались.

– Говорят, что он… – загадочно начал брат, но его перебил стоявший рядом Вейн.

– Какое-то странное ощущение, – пожаловался он, – когда больше не нужно тренироваться на износ ради пяти минут триумфа или позора.

Я невольно усмехнулась. Эти чувства я полностью разделяла. Действительно, мы почти полгода прожили в состоянии постоянного вызова – себе самому, собственным возможностям. Каждый бой – на пределе, с твердым намерением победить, выложиться ради этого полностью. А теперь цель пропала.

Только и остается наблюдать за другими на межакадемических. Правда, эти другие – лучшие из лучших, съехавшиеся со всех уголков Морвенны и соседних стран. Максимум три команды от каждой академии, больше пятидесяти команд в общей сложности.

Но межакадемические соревнования идут по другой системе – на вылет. То есть один проигрыш – и команда теряет право на участие. А это значит, что к финалу остаются только самые лучшие.

Позволила себе немного помечтать, что когда-нибудь и я окажусь среди них, и вдруг почувствовала, как по плечу мягко хлопнули. Обернувшись, увидела перед собой улыбающееся лицо Имсена. Рядом восхищенно выдохнул Лас и решил не упускать возможность расспросить кумира:

– А правда, что ты ищешь новых людей в команду?

Я метнула на брата подозрительный взгляд: так вот о чем он пытался сказать! Хочет напроситься к Имсену и таким образом все же поучаствовать в межакадемических? Намерения понятные, только что ответит целитель?

– Как быстро расходятся слухи, – рассмеялся тот. – Ну да. И как раз об этом я хотел поговорить с тобой.

Застыла, непонимающе глядя на него, потому что Варр смотрел вовсе не на Ласа. Он смотрел на меня.

Когда меня отвели в сторонку, во взгляде Ласа мелькнула обида. Не придумала ничего лучше, чем виновато пожать плечами. Надеюсь, он не думает, что я украла его мечту. Хотя у меня не было ощущения, что все происходит на самом деле.

Наверняка Имсен что-то другое имел в виду, я неправильно его поняла. Ведь я первокурсница, пусть и вошла в число победителей. Даже если ему нужен боевик, логичнее взять третьекурсника, и стоит только подмигнуть, как выстроится очередь из желающих (и первым в ней станет приплясывать от нетерпения Лас).

Поэтому, в полной уверенности, что недоразумение сейчас разрешится, молча ждала, пока Имсен заговорит. Но первые же его слова погрузили меня в растерянность.

– Мне нужен мечник, – заявил он. – Парень, который прошел с нами, никуда не годится. На межакадемический я его не возьму, дело решенное, и он уже в курсе. Но теперь нужна замена.

Он сверлил меня теплыми карими глазами в ожидании ответа. Я неуверенно спросила:

– Почему ты предлагаешь мне? Я же только на будущий год смогу участвовать, и то сначала нужно победить в групповом турнире.

– Вовсе нет. – Имсен мотнул головой. – Я как лидер группы-победителя могу набирать новых членов. Могу хоть всех разогнать и набрать новую команду. Но так, конечно, поступать не буду. Мы отлично сработались, каждый на своем месте, один Расс был слабым звеном. А первокурсникам никто не запрещает участвовать, все дело в том, что обычно не предлагают. Участвуют тем же составом или ищут замену среди третьекурсников, да. Но…

Он замолчал, и я терялась в догадках. Может, дело в том, что я Сантерн? Вряд ли, тогда он предложил бы Ласу. Или в том, что я в числе победителей одиночного? Смешно, ведь трое второкурсников заняли места выше меня, он мог бы выбрать их.

– Я видел твой бой против Хаунда, – наконец сказал Имсен. – Твой меч… это фамильный меч клана Сантерн, ведь так?

Фамильный меч? Мой Дракончик?

Бросила взгляд на запястье, и вокруг него, отвечая моим чувствам, взметнулся вихрь голубых искр, обвился лентой и исчез.

Я подняла глаза на Варра и покачала головой.

– Вовсе нет. Не понимаю, о каком фамильном мече ты говоришь. У нас нет ничего подобного.

Был разве что Хранитель. В груди кольнуло. Хранитель, которого украл у нас Хен. Вот только… что-то царапнуло меня при этой мысли. Это ведь Хен говорил, что Хранитель на самом деле – оружие. Может, Имсен его имеет в виду? В таком случае придется разочаровать его, ведь Хранителя больше нет.

Но парень спросил:

– Помнишь бой против Хаунда? Заклятие Раговенда. Оно бы убило тебя, если бы не мощный защитный артефакт. Такой, как клановый меч, поколениями служивший предкам. Это доказывает и алый огонь. Помнишь? Обычный цвет твоего оружия голубой, – Имсен кивнул на мою руку, – но тогда на поле я видел алый. А ты разве не знала, чем пользуешься?

Пропустила вопрос мимо ушей – у меня не было на него ответа. Голова кружилась. Это что же значит… Хен солгал, и на самом деле все это время Хранитель был со мной?

Резко выдохнув, вызвала меч. Он послушно откликнулся, обретая форму, привычный руке, сверкающий отраженным светом, с появившимся не так давно у самой рукояти узором в виде гибкой фигурки летящего дракона.

– Вот мой меч. Не знаю, что там случилось, но ты ошибся. Я же не могу одновременно владеть двумя.

Вместо ответа Имсен мягко провел рукой над клинком, не касаясь его, будто гладил. Отзываясь на его движение, вниз по лезвию пронеслась волна мерцающих голубых искорок.

– Не совсем так. – Парень внимательно всматривался в мое лицо. – Да, ты не можешь владеть несколькими мечами одновременно, меняя их в зависимости от ситуации. Но новый всегда вселяется в старый, и какое-то время они сосуществуют, пока не сольются. Твое оружие находится в промежуточной стадии. Если у тебя получится окончательно подчинить его, оно поменяет внешний вид.

Неверяще уставилась на руку. Слова Имсена открыли мне глаза. Я вспомнила тот домашний, родной покой, который ощутила на поле, необыкновенную и вместе с тем странно знакомую силу. Точно, что-то похожее я чувствовала полгода назад, когда сражалась за Хранителя с Хеном.

Меч потяжелел в руках, как тогда. Стал словно длиннее, по зеркальному лезвию побежали алые отблески. В лицо будто выдохнули с улыбкой: спокойнее, девочка, ты справишься. Еще не поверив окончательно, опасаясь обмануться, осторожно позвала – так, как привыкла с детства, приходя к Хранителю, как не позволяла себе ни звать, ни думать вот уже полгода, считая, что он навсегда потерян.