Текст книги "Перекати-поле"

Глава 5

Лида сидела на высоком стуле и смотрела на четырех девушек, которые красились перед огромным зеркалом. Она взглядом вернулась к первой. Высокая, с точеными ножками, тонкой талией. На девушках было только нижнее белье, ни каких кружев, изысков. Их обычное, много раз стиранное бельишко. Взгляд снова вернулся к первой. Девушка водила кисточкой по ресницам. Она ее окликнула:

– Ольга, умойся.

Ольга обернулась.

– Поправь губы и хватит, глаза смой.

Ольга подошла к раковине и стала умываться. Лида вставила в золотистый мундштук сигарету и закурила. Прищурясь сквозь дым, она наблюдала, как Ольга смывает макияж с глаз. Умывшись, девушка вопросительно посмотрела на Лидию.

– Сядь, – сказала Лида.

Лида спрыгнула со стула, взяла ножницы, подошла к девушке и отрезала ей длинную косу.

– Вы что делаете? – взвизгнула Ольга.

Волосы рассыпались и легли, как задумано природой. Лида выпустила струйку дыма:

– Так ведь лучше?!

Ольга смотрела на свое отражение в зеркале, каштановые волосы чуть поблескивали в свете ламп.

– Иди в другую комнату, подбери по размеру белье, а впрочем пойдем.

Кусочки ткани перебрасывались с одного ящика в другой:

– Надевай.

Воздушное кружевное, Ольга надела белье.

– Нравится? – улыбнулась Лида.

Лида пощелкала вешалками с одеждой. Остановилась на платье цвета красного вина, платье было выше колена с открытыми руками.

– Какой размер ноги?

– Тридцать седьмой, – ответила Ольга.

Лида протянула ей красные туфли на высоком каблуке.

– Да, ноги у тебя красивые.

Она обошла вокруг Ольги, стукнула ее между лопаток:

– Не горбись, пройдись. Не, так дело не пойдет.

Взяла изрядно потрепанный том, водрузила Ольге на голову.

– Уронишь, выпорю. Шагом марш!

Лида смотрела на Ольгу, почему-то ей хотелось сделать из нее что-то невероятное. Ольга со страхом смотрела на Лиду, которая размахивая мундштуком, рассказывала как надо себя вести, что мужчина – это животное, которым можно управлять, только изучив его. Ольга слушала и через неделю заявила:

– Я не хочу.

Лида поперхнулась словами:

– Что ты не хочешь?

– Я не хочу, то что вы предлагаете, красивой жизни не хочу. Верните мне мою одежду и я пойду.

– Ты никуда не пойдешь! Я в тебя столько вложила, – прошипела она.

– А вы много мужчин приручили? – спросила Ольга.

Лида вскипела:

– Иди на свою фабрику, в коммуналку забитую тараканами. Я выкладываюсь перед ней, а она царевну строит.

Ольга вышла, Лида перевела дух:

– Ничего, ты еще вернешься.. Что я вцепилась в эту девчонку?

Ольга задумалась – фабрика, тараканы, коммуналка. Ведь я согласилась, от меня ничего не скрывали. Она вернулась.

Лида смотрела на своих подопечных. Скоро за ними должен приехать Испанец. Он осмотрел девушек, подошел к Лиде, которая сидела на высоком стуле и курила:

– Ты тоже едешь со мной.

Лида недоверчиво взглянула на него:

– Я… еду?

– Ты будешь представлять свою работу. Ты хорошо выглядишь, красиво одета.

На Лидии было черное длинное платье. К ее удивлению, Испанец привез их в Петину квартиру:

– Я за вами приду.

Ожидание было долгим, девушки нервничали, но еще больше нервничала Лида. Ее представят, вытащат из тени. Испанец пришел и повел их на сцену. Лида поняла, как Петя скрывался от нее, когда она ждала его на лестнице – он пользовался другим входом. Узкая винтовая лестница из коридора вела вниз. Они спустились и все шестеро прошли на сцену. В зале ничего не было видно, он был затемнен, а сцена ярко освещена. Лиду пригвоздил злой взгляд Розы, она сидела на сцене в мягком кресле. Испанец произнес речь:

– Господа, этот аукцион для вас проведет вот эта очаровательная девушка.

Лида в ужасе смотрела на Испанца, она никогда не проводила аукционы и понятия не имела, как это делается.

– Для начала Лидия расскажет нам о каждой девушке.

Лида как в тумане рассказывала, крутила девушек. На сцене осталась одна Ольга. Лида была уверенна, что Ольга уйдет первой, но пока ею никто не заинтересовался. С места поднялся Петя и предложил сумму – пошел отсчет, но никто больше не дал, и он увел Ольгу со сцены. Лида смотрела уходящим вслед, и укол болезненной ревности захлестнул ее. Взглядом Петю провожала не только Лида, Роза и Испанец тоже.

За последним гостем закрылась дверь. С Розиного и Лидиного лица сползли улыбки. Роза заорала:

– Что все это значит, Вася? Что она здесь делает?

Испанец сидел в кресле и тихо произнес:

– Твоя дочь очень хотела работать с нами.

Роза прищурилась:

– Как она вообще здесь оказалась, объясни?

– А это ты спроси у нашего Петруши. Я ее обнаружил у него в квартире, она помогала Пете выбирать девушек.

Испанец усмехнулся:

– Роза, у твоей дочери дар видеть людей, вытаскивать наружу такие таланты, которые они сами в себе не подозревали.

Роза взглянула на Лиду:

– С тобой я дома поговорю, иди.

Роза махнула в сторону двери. Идя к выходу, Лида услышала, как мать произнесла:

– Что ты задумал, зачем ты вывел ее не сцену?

– Девочке надоело сидеть в тени.

– Вася, не пудри мне мозги. Ты ничего просто так не делаешь.

Дома мать устроила Лиде скандал:

– Ты полезла туда, о чем понятия не имеешь. Ты думаешь деньги грести лопатой? Или твои ученицы в благодарность будут подарки тебе носить? Поверь моему опыту – пройдут мимо и здрасьте не скажут.

– Мама, у меня получается работать с девушками.

Роза прошипела:

– У нее получается! Если ты вздумаешь занять мое место, я тебя уничтожу, не посмотрю, что ты моя дочь.

Лида отшатнулась:

– Да у меня и в мыслях не было занимать твое место.

Роза поставила локти на стол, оперлась на руки:

– Лидия, ты со мной не тягайся. Испанец – мой друг, мы с ним знакомы до войны, он мне многим обязан.

Лида ухмыльнулась:

– А Васька его сын.

Роза вскочила:

– Дрянь, он, он…

– Мама, надо быть слепым, чтобы этого не понять.

Роза зло смотрела на Лиду.

– Нам придется работать вместе, – сказала Лида, – и смирись с этим.

– А ты, – сказала Роза – собирай вещи, и чтобы тебя здесь не было.

– А кто же будет твоему драгоценному Васеньке сопли подтирать, когда ты якобы уедешь в командировку?

Роза резко отвернулась, открыла шкафчик, потом закрыла его. Лида подошла к шкафчику, открыла его, достала пачку сигарет, вставила в мундштук и закурила:

– Мама, не стесняйся.

Роза проделала тоже самое и женщины задымили в форточку.

Лида никак не могла поймать Петю, чтобы он оценил очередную партию девушек. После аукциона они не виделись. Каждый раз нажимая кнопку звонка в Петину квартиру, она опасалась, что дверь откроет Ольга.

Девушки крутились у зеркала, Лида за ними внимательно наблюдала:

– Я как скульптор с бесформенный комком глины – делаю чудеса. Из забитых, неуверенных в себе существ появляются экзотические цветы.

Пети не было, даже Испанец не знал, где он. Однажды в квартире прозвенел телефонный звонок. Лида подняла трубку, в трубке молчали. Лида повторила несколько раз «алло» и уже собралась положить трубку, как услышала:

– Приходи ко мне на квартиру, сейчас, я тебя жду.

Дверь открыл человек, которого Лида еле узнала. Похудевший, без бороды, глаза за стеклами очков казались еще больше. Петя провел Лиду в комнату, усадил на диван, а сам сел на стул, сложив руки на коленях. Лида с ехидством спросила:

– Ну, как тебе Оленька?

– Распоряжаться чужими жизнями легко, – сказал Петя, – но когда ты видишь, что твой родной человек, как вещь, уйдет с молотка, и какой-то неизвестный будет пользоваться и владеть ею, понимаешь, что расплата пришла за остальных, которых сам сюда приводил. Ольга – сестра моя, когда я ее увидел в очередной партии, у меня все внутри оборвалось, хоть у нас разные матери, и жили мы по-разному. Мне вдруг стало стыдно, чем я занимался до сих пор. На том аукционе я впервые в жизни молился, чтобы Ольгу не выкупили.

Петя как то рассказывал все это безжизненно, без эмоций. Он наклонился, взял Лиду за руку:

– Лида, будь осторожна. Испанец не такой простой человек, не зря он заработал себе такие погоняла. Ты несколько лет просилась выйти из тени и ты получила то, что хотела, но ты не радуйся – этого захотел Испанец, зачем, я тебе сказать не могу, я не знаю.

От следующих слов Лида вскочила с дивана:

– Я умираю, Лида, и хочу попросить у тебя прощения за все.

– С чего ты взял, что ты умираешь? – закричала Лида.

– Я чувствую, как из меня вытекает жизнь каждый день. Просто я стал ненужным, а ненужный хлам нужно выбрасывать.

Лида схватила Петю за руку:

– Нужно обратиться к врачу.

– Лида, послушайся моего совета, занимаешься девушками – занимайся только ими. Не лезь дальше в улей.

Через меся Пети не стало. Лида смотрела на старика, лежащего в гробу, иссохшего. Черная лента, красные гвоздики – смотрелось жутко. Испанца не было, Розы тоже. Горстка немногочисленных родственников, скупая материнская слеза.

– Вот и все, – подумала Лида, – нет наставника, нет напарника, нет друга.

Только сейчас она поняла кого потеряла. Человек, с кем можно было поговорить, прогуляться в парке, сходить на концерт, выпить чашку кофе. Человек, с которым Лида чувствовала себя легко и просто не смотря на прошлое.

Глава 6

Роза отмечала свои пятьдесят в кругу домашних. Вася смотрел на жену, все слова вылетели из головы, но все-таки собрался и сказал:

– Розка, бабонька моя, спасибо за детей, тепло, уют и за то, что хранишь нашу семью.

Роза улыбнулась. Васенька маме преподнес рисунок – женская рука, держащая шипастую, раскрывшуюся розу. Цветок выглядел, как живой – каждый лепесток, изгиб. Роза была в восторге:

– Ты мой гений!

Погладила его по голове и расцеловала в обе щеки. Филипп ограничился букетом ромашек, Лида подарила матери сорочку, а Вася ждал вечера, чтобы преподнести Розке свой подарок – медальон в форме сердца.

Роза думала, что ей подарит Испанец, все-таки такая дата. Когда они встречались, Испанец взял Розино лицо в свои ладони, провел пальцами под глазами:

– Морщинки украшают женщину, – тихо произнес он, – Роза, ты не задумывалась поменяться местами, – короткая пауза и он продолжил, – с Лидой.

У Розы сползла улыбка.

– Ты будешь обучать девушек, а Лиду выставим на торги. Ты ее обучишь театральному искусству. У меня интересовались ею. У тебя очень интересная дочь получилась.

– Ты что с ума сошел?

– Не хочешь обучать свою дочь? Хорошо, я возьмусь за ее обучение.

Роза вскочила, опрокинув стул.

– Не смей приближаться к моей дочери.

– Роза, что за угрозы? Нет, значит нет, какие вопросы. Просто появилось много новых гостей, молодых, а Лидия в самом соку.

– Вася, я еще на пенсию не собираюсь.

– Значит, пользуйся больше косметикой, пудри больше шею, а то при свете ламп в тебе уже лоск не тот.

– Вася, клади карты на стол, что ты задумал?

– Я хочу, чтобы все были счастливы, – улыбнулся он.

– Но судя по твоим словам, о моем счастье ты не заботишься. Я 13 лет жду, когда ты мне предложишь замуж.

Испанец сдвинул брови:

– Ты и так уже там, зачем тебя звать еще.

– Я там не счастлива, я хочу быть с тобой счастливой.

Испанец похлопал ее по руке:

– Ты сделала свой выбор, дорогая.

– Я не делала выбор, за меня сделали, я тебе уже объясняла.

Злые слезы закипели в глазах Розы:

– Старшие дети выросли, будем Васеньку воспитывать.

– Роза, не в моих правилах рушить чужую семью.

– Ты мечтал о сыне, мечтал передать ему все свое умение, знания. В конце концов, передать то, чем ты занимаешься.

Испанец посмотрел на Розу:

– Я еще посмотрю будет ли он достоин перенять мои таланты.

Лида сидела в кресле на сцене, перед ней на столике были коробочки с драгоценностями: ожерелья, броши усыпанные камнями. Лидии очень понравилась одна из брошек в форме скорпиона. Он смотрел на нее изумрудными глазами. Ее купили одну из первых, и она вернулась к Лиде с запиской: «Встретимся», там же были названы кафе и время. Лида колебалась, но все-таки решилась – была не была.

Блондин с голубыми глазами, немногим старше нее, представился Олегом. Усадил Лиду за столик, раскрыл перед ней папку с меню. Лида не знала, что выбрать. Олег сделал заказ за нее. Он был вежлив, учтив, рассказывал о своей семье. Лида слушала, аккуратно нанизывая кусочки мяса на вилку, и тут Олег, не меняя интонации, произнес:

– Во сколько ты себя оцениваешь?

Вилка звякнула о тарелку.

– Испанец сказал, что ты себя так ценишь, что не каждый сможет приобрести. У меня есть деньги – сколько?

Лида протянула ему коробочку со скорпионом и встала из-за стола:

– Я не продаюсь.

Олег посмотрел на нее:

– Зря, я думаю, ты была бы богата и нарасхват.

– Я не пирожное, чтобы быть нарасхват.

Она развернулась и пошла к выходу. Олег догнал ее, взял под руку:

– Я не хотел тебя обидеть. Мой отец, братья, все знают Испанца, Черную Розу. Черная Роза у моего отца частая гостья. Все, что на сцене – продается, и я решил купить тебя.

Лиду трясло, Олег продолжал:

– Я давно на тебя посматриваю.

Лида повернулась к нему:

– Я не выставляю себя.

Он поднял руки вверх:

– Ладно, нет так нет.

Погода была чудесной, ночь – теплой. Лида не торопилась домой, она шла по тротуару с симпатичным мужчиной под руку, в душе разливалось тепло, и на губах сама собой появлялась улыбка. Петя нанес ей серьезную травму, даже не физическую, а душевную. Лида стала бояться людей, и с того времени близко к себе никого не подпускала. Ни друзей, ни подруг, ни посиделок. Ее окружением был Петя, все таки он воспитал ее – молчать, следить, что говоришь, чтобы ни словом, ни жестом не раскрыть, чем ты занимаешься. Взять ее мать. Строгая, порядочная, семейная женщина, а на самом деле… Лида снова взглянула на Олега. Да, хочется, чтобы рядом был человек, который во всем бы поддерживал, вот так прогуливаться под руку, просто уткнуться в мужское плечо, почувствовать себя слабой. Лида остановилась, выдернула руку:

– Спасибо за прогулку.

Лида бежала, бежала к дому. Остановилась на углу и разрыдалась, не могла долго успокоиться, слезы душили. Кто-то тронул ее за плечо, она обернулась и увидела Филиппа. Брат был слегка навеселе. Большой, он казался в темноте каменной глыбой:

– Ты чего ревешь, тебя кто обидел? Ты только скажи, я мигом расправлюсь с обидчиком.

Лида посмотрела на Филиппа:

– Никто меня не обидел, просто устала.

– Молоточком стучать?

– Ты о чем?

– Лидка, не придуривайся, я все знаю давным давно. Давай, утирай сопли и пойдем домой. Примерные детки должны спать в своих постельках.

Они поднялись на свой этаж, Филипп остановил ее:

– Лидка, я там слышал краем уха, тобой народ интересуется, каких только кличек тебе не навешали: и Снежная Королева, и Льдинка, и Хрусталик. Чего ты ломаешься? У этих толстых кошельков денег не мерено, лопатой будешь грести. Вон мать умудряется быть честной и при деньгах.

– Филипп, я так не могу.

– Да ладно тебе, не может она. Испанец все равно тебя продаст, – шепотом произнес Филипп.

– Ты что такое говоришь? Без моего согласия никто меня не продаст.

Филипп усмехнулся:

– Будешь сопротивляться, не будешь приносить доход в карман Испанца – окажешься рядом с Петей.

Филипп шагнул к дверям квартиры. Лида придержала его за руках:

– Ты что такое говоришь? Петя умер от болезни.

Филипп усмехнулся:

– Я не против, болеют в любом возрасте, но превратиться в мумию за месяц…

– Ты что-то знаешь?

– Знаю, Лида, только одно, если не угоден – тебя просто убирают, навсегда, туда, откуда ты никому ничего не скажешь.

Лида сидела в библиотеке, по привычке всматриваясь в лица. Лиц сегодня не наблюдалось. Она задумалась, листая томик стихов. Рядом с томиком лег букетик ромашек. Она подняла глаза и увидела Олега.

– Привет, – сказал он.

И протянул книгу:

– Возьму почитаю. Приятно вечером под торшером пошуршать страницами.

Олег был записан в этой библиотеке. Лида нашла его карточку – Ермаков Олег Константинович.

– Тебе до пяти? – спросил он.

– Нет, сегодня до семи.

– Ну значит в семь жду тебя на выходе.

Они снова прогуливались, вечернее солнце пронизывало кроны деревьев, в парке фонтан, он него шла прохлада. Олег предложил посидеть на лавочке.

– Лида не хочу тебя обидеть, но все-таки, сколько ты за себя хочешь?

У Лиды резко упало настроение.

– Олег, если я стою на сцене – это не значит, что на мне висит ярлык, повторяю последний раз – я не продаюсь.

– Знаешь, я растерян. Я привык – увидел, расплатился, забрал. Ты мне нравишься, – сказал он. – Да, девчонки у вас хорошие, и в беседе и на кухне, симпатичные, и в интиме хороши, но хочется в определенных кругах сказать, например, «у меня гостила Черная Роза».

Лида рыкнула:

– Так купи Черную Розу и хвастайся на всех углах.

– Знаешь, как-то не по возрасту она мне. Она опытна во всем, но мне не нравятся такие женщины, с короной на голове. Она гостила в доме у моего отца, чувство такое было, что не она в гостях, а мы. Так и хотелось присесть на задние лапки и служить.

Лида спросила:

– А как на все это смотрит твоя мама?

– Мамы давно нет, отец решил не приводить другую женщину в дом, воспитывал нас один. Ну, изредка пропадал, исчезал, пока не познакомился с Испанцем, и в доме стала появляться Роза.

Лида с Олегом периодически стали встречаться – кафе, кино, букеты, конфеты.

Роза сидела на кухне, Васенька играл на пианино. Окна были открыты, а за окном шел летний дождь. Филипп зашел на кухню, налил из чайника воды. Роза посмотрела на своего сына – голубоглазый, темноволосый. Волосы он взял от нее, они у него вились. Крупный, с большими ладонями, но эта душа для Розы была закрыта, она не понимала этого человека. С детства замкнутый, угрюмый, нигде не работал, но имел деньги. В армию не взяли из-за маленького дефекта – сердце находилось чуть в стороне от нужного места. Доктор на комиссии слушал и ничего не слышал, а оказалось нужно было слушать в другой стороне.

Роза спросила:

– Ты устроился на работу?

– Зачем?

– Тебя посадят за тунеядство.

– Ну не посадили.

– Филипп, с этим не шутят, не играй с огнем.

– Мама, по сравнению с вашим огнем, мой огонь – это горящая спичка.

– Филипп, ты о чем?

– Я – ни о чем, – он развернулся и медленно вышел из кухни.

Роза вошла в комнату, где играл Васенька. Дождь стучал по подоконнику. Она села на диван и посмотрела на ребенка, на своего любимого, родного человечка. Они понимали друг друга с полуслова, и вот сейчас Вася приостановился на секунду и заиграл в унисон с дождем, казалось, что на звон дождя отвечает пианино, а на звук пианино отвечает дождь. На пианино стояли фигурки, слепленные Васей. Васе нравилось лепить цветы, цветы, людей, у него получалось.

Роза хотела, чтобы он пошел на скульптора, и учитель отмечал его способности, но Вася сказал, что лепит он чисто для души, руки хотят. Роза мечтала видеть Васеньку знаменитым, у нее не получилось, балет для нее закрыт. А вот танцевать Вася отказался наотрез, даже не попробовав. Роза смотрела на Васеньку, не отрываясь, на его родимое пятно. У Испанца сильная кровь, наверное, будет такой же жесткий и не сгибаемый.

Лида гнала от себя желание впустить Олега в свою жизнь. Зачем ей мужчина? Детей не будет, а все-таки так по-женски хотелось объятий, семейных обедов под абажуром. Она металась: рассказать все или пусть останется в тайне. Он предложил ей замуж, она попросила отсрочки на несколько дней – подумать. Согласиться или не согласиться? Хотелось замуж, но страх, что она не состоятельна, как женщина, останавливал, чтобы сказать «да». Замужество, возможно оградит ее от Испанца, который все настойчивей требовал повесить на себя ценник. Стоп! А Черную Розу защитило замужество? Скорее оградило «я замужняя женщина, как вы могли подумать», «я не такая, я жду трамвая», но и так продолжаться не может долго. Олег настойчиво требовал уединиться в какой-нибудь квартирке. Лида пришла домой, остановилась у входа на кухню. Она совсем не ожидала увидеть сидящим за столом того, о ком только что думала.

– А вот и Лида.

Мать привстала:

– Будешь чай? Олег Константинович принес очень вкусные конфеты.

Олег сидел спиной, он не обернулся. Лида села. Роза произнесла:

– Олег Константинович пришел просить твоей руки. Лида, с твоей стороны было некрасиво обманывать человека, что у тебя не будет потомства, что у тебя нет образования, что ты готовишь девушек легкого поведения. У Олега Константиновича такая ответственная работа, а если об этом узнают, если тебе на себя наплевать – подумай о человеке, который будет рядом с тобой.

Чай остывал в чашке, и душа Лиды остывала, глядя в глаза матери она произнесла:

– А ты думаешь о человеке, который рядом с тобой?

– Ты говоришь о твоем отце? А он думал обо мне, когда выволок меня из реки за патлы? Результат – это ты. Мне плевать на него. Жила и живу так, как мне хочется, может, я радуюсь, глядя как он мучается.

Роза повернулась к Олегу:

– Ну так что, предложение в силе?

Олег покраснел. Лида похлопала его по руке:

– Иди, Олег, как сказала моя маменька «такие как я мужчинам не нужны», иди.

Они остались вдвоем, Лида отпила холодный чай. Во рту было сухо, в горле стоял ком.

– Мама, за что ты делаешь мне больно?

Роза слегла подалась к ней:

– А вы все задумывались, что вся моя жизнь – сплошная боль? Не так я мечтала жить, не с таким человеком.

– Все мы думаем, все мечтаем, а живем как живем.

Испанец вызвал Лиду в Петину квартиру. Лида смотрела на себя в огромное зеркало, что-то изменилось в ее лице, во взгляде. Она себя не узнавала, все чаще бралась за сигареты. За каждую провинность девушек – распускала руки. Ловила себя на мысли, чтобы не ломать ногти о непокорные спины, надо приобрести плетку, но одергивалась прятала поглубже свою злобу. Испанец предложил ей невероятное. Втереться в доверие к человеку, войти в его дом и подсыпать порошок в еду, напитки, шампунь, обсыпать страницы книг. За выполнение этого задания он назвал такую сумму, что у Лиды отвисла челюсть.

– А если я откажусь?

– Лида, если ты откажешься, на месте этого человека можешь оказаться ты.

– Петю значит вы отравили.

– Со мной работают сильные люди, кто дает слабину – тот уже не боец.

Лида оперлась о стол, потому что ноги у нее дрожали:

– И где Петя дал слабину?

– Везде. С тобой прокололся, с сестрой своей. Ты же ее не волоком тянула, она сама согласие дала. Видите ли, он представил, как его сестренка будет деньги зарабатывать. Лида, женское тело, оно было, есть и будет всегда цене.

– Выбора у меня нет?

– Нет, девочка, выбора.

Лида вздохнула:

– Хорошо, я попробую.

– Пробовать не надо, надо действовать.

Испанец протянул ей газетку, где карандашом было объявление: «Холостому мужчине требуется особа женского пола для поддержания чистоты».

Испанец продиктовал инструкцию, как себя надо вести: платье в пол, с закрытым воротом, серенькое, неприметное; волосы в косу, спрятать под шарфик; глазки смотрят в пол; голосочек тихий.

– Все поняла?

– А как я буду совмещать работу домработницы и библиотекаря?

– Об этом не беспокойся, будешь числиться библиотекарем, а работать там, где мне нужно. И еще – никто не должен об этом знать.

– Что, даже моя мама?

– А она особенно.

Созвонившись с работодателем, Лида оделась, как сказал Испанец и в назначенное время нажала кнопку звонка один раз. Долго никто не открывал, она уже собралась уходить. Испанец не объяснил, с кем ей придется работать, когда открылась дверь Лида забыла, что нужно смотреть в пол, глаза у нее расширились от удивления:

– Здравствуйте, я по объявлению – пролепетала Лида.

На порогу стоял старик, по виду лет сто, а то все и двести. Худой, в темно-синем велюровом халате, серые волосы выбивались из-под колпака с кисточкой. К ногам дедули жался такой же древний пудель, с такими же выцветшими глазами, как и у хозяина. Старик бодреньким голосом произнес:

– Проходите.

Он опирался на костыль. Они прошли в гостиную, которая была потертая и старая. Старик уселся за стол, накрытый скатертью, сцепил руки в замок, Лиде сесть не предложил. Пудель улегся у ног хозяина.

– Рекомендательное письмо принесли?

Лида растерялась:

– Нет у меня письма.

– А почему решили работать у меня, а не на заводе?

Лида сообразила, что ответить:

– Буду работать у вас и в ночную. Деньги нужны, мама болеет, тяжело на одну зарплату.

Старик мелко-мелко затряс головой.

– Хорошо, два дня испытательного срока, я посмотрю подойдете вы мне или нет. Меня зовут Иосиф Маркович, а вас?

– Лиза.

– Мы с Фрейдом пойдем погуляем, а вы нам приготовьте обед.

– Я не знаю, что вы любите.

– Мы любим овсянку и куриный суп, тушка в холодильнике, а еще мы не терпим пыль, Фрейд от нее чихает.

Старик сменил халат на легкий пиджак, а колпак на шляпу. Хозяин с собакой скрылись за дверью. Лида прошлась по квартире. Книги, кругом книги, иконы в окладах, мебель старинная. Она остановилась на кухне, с пылью она как-нибудь справится, а вот с обедом, тем более овсянка… Лида терпеть не могла овсянку, ни готовить, ни есть. Она уже смирилась, что задание провалила. Приготовив, как получилось, пробежалась влажной тряпкой по углам, вытащила маленький пузыречек, который ей дал Испанец. Раскрыла флакончик и застыла над кастрюлькой с кашей. Покачала головой, завинтила пузырек и засунула его обратно в карман. Она подумала уйти, не встречаясь со стариком, но не успела обдумать эту мысль. Пудель в кухню вбежал первым, подошел к своим мискам, за ним появился хозяин:

– Сейчас, Фрейд, будем обедать. Фрейду в красную миску супа, в синюю кашу, а моя посуда в шкафу.

Лида накрыла к обеду. Старик вернулся на кухню в своем халате и колпаке. Лида ждала приговора – вкусно или нет. Она надеялась, что нет, и старик укажет ей на дверь, но к ее удивлению старик съел все, облизал ложку, причмокнул губами и произнес:

– Лизонька, такого удовольствия я не получал с самого детства. Никто, кроме моей няни, не готовил такого супа. Я беру вас к себе на работу.

Лида смотрела на старика, на его мелко подрагивающие руки и трясущуюся голову и недоумевала, зачем Испанцу травить этого старика. Она шла к Испанцу в Петину квартиру, Лида знала, что он там. Увидев Лиду на пороге он удивился. Только закрылась дверь и Лида буквально бросилась на Испанца:

– Я не буду этого делать, я не могу убить этого старика. Он скоро сам рассыплется, я не могу, я не буду.

Испанец спокойно произнес:

– Ты не будешь выполнять мое задание?

– Не буду.

– И что ты предлагаешь? Кто это сделает вместо тебя?

– Вы, мать, кто там еще у вас на побегушках, но только не я, увольте.

– Меня и Розу Иосиф знает, Петю – Пети нет, остаешься ты, других нет.

– Ну так в чем проблема – пришли в гости, насыпали отравы везде.

– Лидия, если бы я мог это сделать – я бы это сделал, но старик мне не доверяет, а он мне мешает, и мне нужно, чтобы его не стало.

У Лиды закипели слезы на глазах:

– Я не буду этого делать, я не могу.

Лида даже не подозревала, насколько Испанец сильный. Он схватил ее, прижал к себе, развернул ее так, чтобы они смотрели в зеркало. К ее виску был приставлен маленький пистолет:

– К сожалению, я ошибся в тебе. В моих правилах слабые люди со мной не работают и не уходят от меня, они уходят вообще из жизни.

И он нажал на курок. Лида открыла глаза и первое, что она увидела, сидящего Испанца за столом, рассматривающего что-то в лупу. Не подымая головы, он сказал:

– Минут 10 полежи.

Лида ощупала свою голову.

– Целая.

Она удивилась своему хриплому голосу:

– Что вы со мной сделали?

– Это газ. Без вкуса, цвета и запаха. Малая порция выключает человека на 30 минут, а большая выключает навсегда без последствий, вскрытие не покажет.

Он поднял голову и посмотрел Лиде прямо в глаза:

– Это, дорогая, предупреждение за непослушание, а если будешь артачиться – будет очень тяжело уходить из жизни, это я тебе обещаю.

Лиде вспомнилась последняя встреча с Петей – исхудавший, с прерывистой речью. Он тогда сказал, что умирает. Она посмотрела на Испанца:

– Петя тоже был отравлен?

– Я тебе уже говорил, что от меня просто так не уходят. Он слишком много знал и поэтому у него была такая дорога.

– Если я вам буду мешать, меня тоже уберете, как фантик с дороги?

– Правильно мыслишь, так что давай, завтра за работу.

Лида старику сыпала порошок в кашу, в книги, в постель. Квартира была четырехкомнатной, но старик пользовался только одной. Как библиотекарь и немного разбираясь в антиквариате, она понимала, что квартира старика была пещерой Алладина. Лида догадывалась почему надо убрать старика – чтобы завладеть всем этим богатством. До трех часов дня она была в квартире Иосифа Марковича, а после возвращалась в библиотеку, высматривая интересные мордашки. Дома она почти не бывала.

Придя домой, она услышала, что играет пластинка с романсом. Лида заглянула в приоткрытую дверь. Мать делала мостик, руки соприкасались со ступнями, волосы разметались по полу, потом она встала на руки ровная, как струна и снова мостик. Лида восхитилась гибкостью своей матери. Ей уже за 50, а она такое вытворяет. Роза заметила Лиду и позвала ее в комнату. По выражению лица она поняла – ничем хорошим это не закончится. Роза выключила пластинку, села в кресло:

– Вы чем с Испанцем за моей спиной занимаетесь? Ты целыми днями черт знает где пропадаешь.

– Мама, я работаю.

– Забегаешь на несколько часов или вовсе не появляешься – это твоя работа? Что он тебе поручил? Признавайся, если я узнаю это от других – тебе не поздоровится, я тебе обещаю.

Лида вспылила:

– Разбирайся со своим Испанцем сама, куда он меня и зачем. Чем ты можешь мне угрожать? Из дома выгонишь? Да я хоть сейчас уйду, а вот от любовничка твоего угроза реальная – на своей шкуре испытала.

– Заткнись, не ори на весь дом.

– Что, боишься отца, услышит? Можно подумать, ты его боишься.

Лида вышла из комнаты.

Сидя на очередном аукционе Лида чуть ли не в открытую зевала. Было тихо, лица покупателей тонули в темноте, освещался только подиум. Была бы Лидина воля, ей хотелось, чтобы официанты разносили напитки, под потолком висел табачный дым и люди приходили разные, не только эти напыщенные, боящиеся огласки, личности, чтоб был шум, гам, споры, а не как в классе строгой учительницы. Поднятие руки и предложение цены, но это не ее, здесь она не командир.

Испанец ждал результатов и каждый раз спрашивал:

– Как старик себя чувствует?

Лида не замечала никаких изменений, на прогулку уходил, возвращался к обеду. Лида после обеда мыла посуду, он уходил к себе, а она уходила, не прощаясь, до следующего утра и так длилось уже 4 месяца. Испанец каждый раз нетерпеливо интересовался:

– Не хуже старику? Да.. крепкий дедуля.

Лида пришла на работу и увидела Фрейда, лежащего мордой в миске, а рядом на коленях стоял Иосиф Маркович. Увидев Лиду он вскочил на ноги, кисточка на его колпаке колыхалась из стороны в сторону, нервный тик был сильнее обычного. Он надвигался на Лиду:

– Фрейд умер. Ты его отравила, кто тебя подослал?

– Я… Я никого не травила.