Текст книги "Танцующая для дракона. Небо для двоих"

Балкона здесь не было, зато можно было открыть окно и постоять на краю, ощущая себя летящей над Айориджем. Это, наверное, и стало той самой последней каплей.

Лететь… я не умею летать.

Я только прыгаю, танцую и падаю.

Распахнув окно, услышала щелчок мгновенно выключившегося кондиционера. Тонкие рваные полоски под оконными рамами протянулись вдоль фасада, и чисто теоретически по ним можно было пройти до соседнего номера. Или даже до номера через номер, или через два, но Рон с Вертом все равно меня увидят, откуда бы я ни вышла.

Можно, конечно, обогнуть здание…

На этой мысли я захлопнула окно. Нет, все, хватит.

Я вернулась к сумке, раскрыла ее и принялась разбирать вещи. Одну за другой, с методичной педантичностью, раскладывая все очень медленно. Потом, когда закончу, я все-таки пойду в душ, а после, как собиралась, напишу Ленарду, и мы с ним выберемся в город.

Наверное.

В душ я все-таки не пошла, потому что спустя полчаса обнаружила себя сидящей на полу рядом с раскрытой сумкой. В эту минуту я отчетливо поняла, что просто не представляю, что мне делать.

Стук в дверь вывел из подобия транса, в котором я пребывала, рассматривая расстегнутую молнию. Поднявшись, глянула на себя в зеркало, убедилась, что взгляд у меня осмысленный и что на базе Танни Ладэ все-таки кто-то есть, после чего медленно приблизилась к двери. Нет, я не думала, что Гроу ко мне заявится (с чего бы?), но в таких делах осторожность не помешает. Поэтому я сначала глянула в глазок и только потом распахнула дверь.

– Танни. Надо поговорить. – Джамира вошла, не дожидаясь приглашения.

– Я слушаю, – сказала спокойно.

Режиссер кивнула в сторону комнаты, предлагая отойти от двери, и мы прошли в номер. Джамира остановилась у окна, которое я недавно открывала, посмотрела вниз. Потом – на меня.

Я так же молча вернула ей вопросительный взгляд.

– Почему ты ничего не сказала о договоренности с Джерманом Гроу? – понизив голос, хмуро поинтересовалась режиссер.

Потому что я не представляла, что он вообще здесь появится?

– Я не хочу об этом говорить.

– Не хочешь? – Джамира нахмурилась еще сильнее. – Не хочешь говорить о том, что тебе нельзя исполнять трюки?

– С чего бы? Я вроде не больна.

– Ты беременна!

– Не понял.

Вот я тоже не сразу поняла: во-первых, с чего бы дверь в номер не закрыта. Во-вторых, с чего бы там стоять Джерману Гроу.

И в-третьих… ну вашу ж драконью мать!

– Нет, – сказала я.

– Что – нет? – переспросила Джамира.

– Ребенка. Беременности. Ты сказала, что мне нельзя уйти во время съемок, я сделала это после. Больницы, знаешь ли, работают круглосуточно.

Режиссер побледнела.

Натурально так побледнела, а потом вылетела из номера, при этом чудом не сбив с ног бывшего режиссера, который смотрел на меня, недобро прищурившись.

– Что, прости, ты сделала? – поинтересовался Гроу, медленно наступая.

– Что я сделала. Что я делаю. Что я буду делать – не твоя забота, – сообщила я, сложив руки на груди. – Направление сменил. Дверь там.

Надо отдать ему должное, остановился. Небезнадежен, значит.

– Ты сделала аборт, Танни?

Я в своей жизни много чего видела, в частности, злого Гроу. Очень злого Гроу – тоже, но вот таким, с раскрывшимся во всю радужку зрачком, из-под которого рвалось знакомое пламя, на этот раз обжигающее, чтобы спалить дотла, – еще нет. Меня и без пламени нехило так трясло, а после этого вообще тряхнуло основательно.

– Дверь. Там, – напомнила я и отвернулась.

Зря. Как выяснилось в следующий момент, драконы умеют перемещаться бесшумно. Я почувствовала движение за спиной, но сделать ничего уже не успела – меня толкнули к стене, а на моей шее сомкнулись пальцы. Буквально. Мягонько так сомкнулись, но с явным намеком.

– Ро-о-о-он! – заорала я.

Натурально так заорала, и в следующий миг Гроу оторвали от меня с такой силой, что меня чуть не оторвали вместе с ним.

– Прости, – виновато произнес Верт, когда я по инерции пролетела несколько метров.

– Совсем сдурел?! – Глаза Единички стянулись в две узкие щелки, вспоровшие их вертикальные стилеты зрачков раскалялись в огне алого пламени.

– Свалил бы ты… Местерхард, – процедил Гроу.

– Свалишь ты, – несмотря на пламя в радужке, говорил Рон холодно. Не просто холодно, слова крошились с ледяным треском. – И если еще раз увижу подобное, я буду действовать по протоколу.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, и от пламени в номере даже кондиционер начал потрескивать, после чего Гроу метнул в мою сторону убийственный взгляд и направился к двери. Следом за ним шагнул Верт, а Рон посмотрел на меня:

– В порядке?

– Ага, – сказала я.

– Точно? – Вальцгард прищурился.

– Точно. Точнее некуда. Я в душ, – кивнула на открытую дверь ванной.

– Если что…

– Да. Да, спасибо.

Дверь с грохотом захлопнулась: это вышел Гроу. Потом захлопнулась уже тише – за вальцгардами. Я посмотрела им вслед и пошла в душ. Надо же мне было когда-нибудь туда сходить.

Из зеркала на меня глянула вообще не я. Отсутствующий взгляд был настолько отсутствующим, что я только минут пять вглядывалась в отражение, пытаясь найти следы от пальцев Гроу на своей шее. Разумеется, их там не было: он не сжимал пальцы, но кожа все равно горела, словно по ней прошлись языки огня.

Во рту пересохло, а руки дрожали так, что маечка треснула, когда я тянула ее через голову. С шортами все было проще: они джинсовые, а значит, прочнее. Я сунулась под душ, подставляя горящее лицо прохладным струям воды, потом чуть прибавила горячей. От горячей меня почему-то опять затрясло, и пришлось снова врубать холодную. Парадокс, но именно холод смыл с меня тряску, от которой зуб на зуб не попадал.

Растерлась полотенцем и вышла в комнату, на ходу промокая мокрые волосы.

Потом легла на кровать, глядя на высокие зеркальные потолки, разделенные ромбами лархаррского узора. Потянулась за мобильным, который лежал на тумбочке, и написала Ленарду:

«Ты как насчет прогулки через пару часов?»

«Я «за»! Она как раз вырубится, у нее мигрень после телепорта, наляпала на себя обезболивающих пластинок».

«Здорово».

«Ничего здорового в этом нет. Слушай, ты как?»

Теперь все меня об этом будут спрашивать, что ли?

«Нормально».

«Правда нормально?»

Нет, не точно, я только что сказала отцу своего ребенка, что сделала аборт, а он чуть меня не придушил, но поскольку ребенка все равно не будет, это, наверное, не считается.

«Правда».

«Если хочешь знать мое мнение, он просто отстой».

«Ленард, я не хочу о нем говорить».

«Да? Классно».

На этом разговор стух. Я отложила мобильный и повернулась на бок. Подтянула колени к груди, прислушиваясь к биению сердца. Ровные, глухие, сильные удары. Странно, но раньше я не задумывалась о том, каково это – быть не ребенком. Когда ты не нужен ни отцу, ни матери, хотя, наверное, ему все равно. Это же просто сгусток… чего-то там.

Я снова повернулась на спину и взяла телефон.

Отложила.

Снова взяла. Вбила в поисковике «сроки беременности».

«В первом триместре активно формируются жизненно важные органы и системы…»

Закрыла браузер и открыла снова. Новый запрос «первый месяц беременности».

В общем, да. Я оказалась права, ничего такого там еще нет. Просто крохотный сгусточек с минимальными зачатками внутренних органов и кожи. Ни плаценты, ни пуповины. Даже связи с матерью толком еще нет, так, булькается там что-то и не знает, что от него хотят избавиться.

Не знает и никогда не узнает.

Есть вещи, о которых лучше не знать.

Глава 7

Это в Айоридже уже было жаркое солнечное утро, а в Зингсприде – глубокая ночь. Поэтому мой организм отказывался понимать, почему я вытащила себя из постели и иду в душ. Особенно после того, как ночью я чуть не протерла в простынях дырку.

А вот нечего было вечером спать, то есть по зингспридскому времени еще днем. Тетка Ленарда оказалась коварна и в довершение к пластинкам от мигрени выпила пару чашек кофе. Не знаю, как ее не переклинило после таких процедур, но заснуть после такого ей не грозило, и племянника она категорически отказалась со мной отпускать куда бы то ни было.

Ленард закатил скандал, она уперлась, как дрангхатри в ущелье. Сказала, что Лархарра – другая страна и отпускать мальчика с той, кто не внушает ей доверия, она не намерена. На ее вопли сбежалась половина съемочной группы, Ленард психанул и пожелал ей сдохнуть, после чего заперся у себя в комнате. Меня, разумеется, к нему никто не пустил, я тоже пожелала эссе Мэрдсток всего самого лучшего (мысленно) и вернулась к себе. Попытки Бирека с Геллой вытащить меня в бар пообщаться закончились тем, что я выключила телефон, наглухо запечатала жалюзи и легла спать.

За что сейчас и расплачивалась, потому что худшее, что можно сделать после смены часовых поясов, – это спать, когда хочется.

– Танни. – Рон по-прежнему стоял за дверями, когда я вышла.

Верта уже не было, вторая смена прибыла на работу, а он стоял.

– Ты чего спать не идешь?

– Хотел узнать, как ты.

– Узнал? – Мне почему-то опять стало стыдно. – Всю ночь заснуть не могла.

– Мне бы твои проблемы.

Я фыркнула и подумала, что мои проблемы Рону точно не стоит примерять на себя.

– А завтрак? – спросила я. – Ты уже ходил на завтрак?

– Да, мы с Вертом уже совершили набег на местный фервернский стол.

– И как?

– Вкусно, – порекомендовал Рон.

Пару мгновений мы с ним смотрели друг на друга, потом он произнес:

– Танни, если понадоблюсь, не стесняйся будить. Хорошо?

– Когда это я чего-то стеснялась?

Вальцгард улыбнулся и пошел к себе, а мы с заступившим на смену сопровождением – в ресторан. Завтраки у нас были оплачены, обеды и ужины предстояло добывать самим в перерывах между съемками. Сейчас начинался пласт сцен, посвященных первому знакомству Теарин и Витхара: огненный танец с Эрганом. Собственно, трюки были одной из фишек фильма, поэтому мне предстояло ходить по канату, падать в обручи и все такое чудесное.

Самое чудесное заключалось в том, что делать это надо было вместе с Гроу и под его чутким руководством.

– Танни, иди к нам! – Бирек помахал рукой из-за столика, стоило нам с вальцгардами отметиться в ресторане.

– Иду, – сказала я, прикидывая, куда бы удрать.

Удирать было некуда. Я пришла в самый разгар завтрака, и все столики были заняты: даже те, где сидели по двое. Ленард жевал булку с таким мрачным видом, словно хотел затолкать ее своей тете вместо кляпа. Гроу с Сибриллой не наблюдалось, без Сибриллы тоже, и меня это определенно радовало.

– Там такие рогалики! – выразительно произнес Бирек, кивнув в сторону еды.

Столик, который они заняли, располагался у панорамного окна, и вид на Айоридж оттуда открывался просто фантастический. Не знаю, была ли это задумка градостроителей, но каждый следующий уровень высоток с этой стороны был ниже предыдущего. Из-за чего создавалось ощущение лесенки, по которой легко можно сбежать в самый центр – в древний город. Раскаленное небо уже дышало жарой: судя по мощности работающих здесь кондиционеров, такой, что небоскребы не плавились исключительно благодаря огнеупорным материалам.

– Рогалики! – напомнил Бирек залипшей мне, а потом кивнул вальцгардам: – Ребята, садитесь. Что вы как неродные-то?

«Неродные» остались сурово стоять, я кивнула им и потопала за едой. Стараясь не думать о том, почему нет Гроу, и о том, как он кормит этими самыми рогаликами Сибриллу. Обмакивает их в джем – и кормит.

На этой мысли мне захотелось что-нибудь разбить, а поскольку я была в ресторане, пришлось срочно переключаться на другие мысли. Например, как унести все то, что я хочу съесть. Фервернский стол здесь и впрямь был очень крут, и мне хотелось всего. Причем зачастую в совершенно непредсказуемых сочетаниях. Как бекон сочетается со сладкими рогаликами и овощами под очень острым соусом, мне еще только предстояло узнать, зато в присутствии вальцгардов явно была своя польза.

– Ребят, сок, – сказала я. – И кофе. И мороженое. И вафли. И, пожалуйста, сырный соус к ним.

– Вафли сладкие, – заметил вальцгард.

– Я знаю, – ответила я и гордо выдвинулась вперед со своей добычей.

– Вау! – сказала Гелла, когда тарелка приземлилась на стол, а я – на стул. – Ты на самом деле все это съешь?

– Это еще не все, – сказала я, и в этот момент вальцгарды донесли остальное.

Бирек с Геллой переглянулись.

– Не знай я ситуацию, Танни, сказал бы, что ты беременна.

Я чуть не поперхнулась соком, но, надо отдать мне должное, не поперхнулась.

– Заедать стресс – не лучший вариант, – выразительно произнес стилист.

– Не лучший, но это вариант, – хмыкнула я. – Как спалось?

– Никак, – мрачно заметила Гелла.

– А мне потрясающе! – воскликнул Бирек. – Просто надо уметь договариваться со своим организмом, девочки.

Теперь переглянулись мы с Геллой.

– Что? – Он сдул падающую на лоб прядку.

– Ничего. Я просто подумала, как можно договориться с организмом, если хлебнуть слабительного.

– Гелла!

Руководитель гримерной команды вскинула брови.

– Да, милый?

– Ты невыносима.

– Это я еще только первый день не выспалась.

Я смотрела на них и понимала, что губы сами собой растягиваются в улыбке. Странное теплое чувство, которое возникало у меня раньше разве что во время посиделок с Им и ее будущим мужем. Что-то подобное было и в нашей дружной сумасшедшей компашке, но тогда я была несоизмеримо моложе, и чувства были совсем другие.

– Танни улыбается, – сказал Бирек.

– Ага, – подтвердила Гелла. – Не к добру.

– Да ну вас. – Я отмахнулась, но улыбка почему-то стала шире. – Если я сейчас засну на общем сборище в конференц-зале, разбудите?

– Тебе не критично, – хмыкнул стилист. – Все равно нам будут вещать о технике безопасности и общих моментах.

– Нельзя было перенести ее на попозже?

– Нельзя. – Голос Гроу вторгся в идиллию настолько резко, что я чуть не подавилась вафлей с сырным соусом и джемом. – Ладэ. На пару слов.

От того, как это было сказано: холодно, жестко, с этим его подзабытым «Ладэ» вместо иглорыцки и бронированного флайса, внутри что-то заледенело.

– Да, пожалуйста, – сказала я. – Говори.

– Не здесь.

– Пара слов, – заметила. – Свободен.

Бирек и Гелла уже не улыбались, вальцгарды тоже как-то подобрались, а я плюнула на все это и стала есть. К счастью, тарелка стояла в центре стола, и по ней заподозрить меня в беременности было нельзя – она вроде как на всех. То, что я пару минут назад сгребала с нее все гигантскими порциями в более маленькую, дело десятое.

Странно, но у меня даже кусок в горле не застрял, а Гроу обошел стол со стороны окна. Стул отлетел с таким скрежетом, что чудом не врезался в стекло.

– Хочешь говорить здесь? Будем здесь. – Он сел, выложив руки на стол. – Откажись от трюков, Ладэ. Замену я уже нашел.

Я отложила нож и вилку и подняла на него глаза.

– Да, я в курсе. Она такая блондинистая, с тонкими ножками и голосом как у драконицы в период брачного гона.

Ноздри Гроу подозрительно шевельнулись, а этот прищур я очень хорошо знала. Вот очень хорошо.

– Ты прекрасно поняла, что речь сейчас идет об исполнительнице трюков.

– Да, разумеется. – Я промокнула губы салфеткой и потянулась за соком. – Что-то еще?

– Ты меня услышала?

– Гроу, ты бы тон сбавил, – негромко произнес Бирек, но на него даже не посмотрели.

– Услышала. Последние пару минут ты пытаешься заставить меня отказаться от исполнения трюков, хотя у нас с тобой была вполне определенная договоренность. Но тебе не привыкать кидаться словами, а потом забирать их назад, правда?

Я увидела, как Гелла дернула Бирека за рукав.

– Танни, увидимся в конференц-зале, – сказала она.

Снова скрежетнули стулья.

– Я с вами.

Поднялась, когда услышала резкое:

– Сядь.

Я подхватила сумку, размышляя о том, что надо будет снова идти за кофе: обычную посуду из ресторана выносить нельзя.

– Я не стану с тобой работать, Ладэ, – донеслось мне в спину. – Так что лучше откажись сама.

Вот теперь я к нему повернулась. Снова.

– Если это угроза, то у меня есть свидетели, – сказала я, опираясь ладонями о стол и выразительно глядя ему в глаза. – А если нет, то я тоже глубоко, искренне, очень-очень сильно не желаю с тобой работать. Но контракт, Гроу. Контракт.

У Гроу дернулся глаз, или мне так показалось. Что там у него еще дернулось, решила не выяснять, направилась к кофемашине за порцией того, что меня могло взбодрить. Хотя на полпути поняла: кофе уже утратил актуальность, порция утреннего Гроу взбодрила так, что мало не покажется. Меня слегка потряхивало, адреналин и здоровая злость (или нездоровая, чешуя знает, как эту злость отличить) гуляли в крови такими убойными дозами, что хоть прямо сейчас в огненный обруч прыгай.

Стаканчик кофе я все-таки взяла, а потом вместе с вальцгардами вышла из ресторана, за дверями которого дожидались Бирек, Гелла и Ленард.

– В конференц-зал? – поинтересовалась я.

На меня выразительно так посмотрели.

– Что? Тоже кофе хотите?

Судя по всему, не хотели, поэтому мы дружно направились в конференц-зал. В коридоре нас догнал Горрхат, то есть актер, который играет Горрхата.

– Я проспал, – печально заявил он.

– У тебя еще есть… – Бирек посмотрел на часы, – десять минут.

– Десять минут на завтрак – это ужасно. – Мимика у него была просто потрясающая, не зря же он признанный комик Аронгары.

– Лучше десять, чем ничего, – философски ответила Гелла.

Я подумала о завтраке с толикой легкой грусти. Нет, съесть мне, конечно, удалось много, но сколько всего не удалось… И да, я так и не полила бекон литтоновым джемом, а еще там остались вафли. И рогалики.

Ненавижу Гроу!

– После собрания кто-нибудь сходит со мной в ресторан? – поинтересовался Горрхат.

– А что, один боишься? – Гелла фыркнула.

– Одному скучно.

– Возьми с собой Танни. Она тоже не успела поесть как следует.

– Да! Это будет потрясающе. – Он потер руки. – Горрхат и Ильеррская мило беседуют за едой.

– Это не самое страшное, что могут сделать Горрхат и Ильеррская.

– Так что, Танни? Пойдешь? – на меня посмотрели ну очень умильно.

– Если ты еще раз сделаешь такие глаза, – сказала я, – я не уверена, что смогу увидеть в тебе Горрхата.

– Не проблема, – сказал он, мгновенно преображаясь, и меня пробрало.

Натурально так пробрало, потому что на месте весьма приятного мужчины сейчас стоял жутковатый тип, от которого мороз шел по коже.

– Сдаюсь, – сказала я. – Пойдем в ресторан.

В конференц-зале было прохладно: настолько, что я искренне пожалела, что не взяла с собой курточку. Большинство мест уже было занято, нам пришлось искать свободный островок, чтобы сесть вместе. Находился он где-то в девятом ряду, ближе к середине. Пробираясь туда, перемежая приветствия с улыбками, мы наконец-то сели, и Гелла закрыла глаза.

– Все, – сказала она. – Можно спать.

– Саботажница. – Бирек зевнул.

Мне тоже очень хотелось так сделать, но рядом сидел Ленард.

– Как дела? – спросила я, повернувшись к нему.

Он опустил большой палец вниз.

– Думал, она не отстанет. Так и попрется за мной сюда.

– А что, собиралась?

– Собиралась – не то слово, ее Джамира развернула. Сказала, что если она собьет мне настрой на игру, ей придется платить «Гранд Пикчерз» за срыв графика. – Ленард явно воодушевился. – Сама знаешь, как Виалия воспринимает слово «платить». Кто-нибудь, дайте этой женщине приз. За находчивость.

На тему приза за находчивость для Джамиры я была не очень уверена, потому что именно благодаря ей Гроу узнал об аборте. Впрочем, наши отношения и до этого вряд ли можно было назвать приятными, так что, по сути, дела это особо не меняло.

– Теперь всякий раз, когда она будет пытаться тебя третировать, говори, что она выбивает тебя из роли. – Горрхат хмыкнул и сунул руку в карман куртки. – Конфетки хотите?

Леденцы с разными вкусами разобрали очень быстро, но едва сунув свой в рот, я поняла, что сделала это зря. Во-первых, в сочетании с кофе ароматизатор в конфете усилил горечь, а во-вторых, в зал вошли Джамира, Гроу и Сибрилла.

– Это что хрустнуло? – поинтересовалась Гелла, открывая глаза.

– Лефенец, – ответила я, чувствуя, что к горечи примешивается еще и металлический привкус: острый край порезал язык.

– Хорошо, что не зубы.

– Молчим и внимаем, – произнес Горрхат.

Я сунула руки под мышки, развернулась так, чтобы не видеть Сибриллу и Гроу. И приготовилась внимать.

– Во-первых, всем доброе утро. – Джамира улыбнулась. – Надеюсь, вы отлично выспались и полны сил. Признавайтесь, кто уже успел посмотреть Айоридж?

Руки подняла примерно половина присутствующих, среди них я заметила Лиру, мою ассистентку, гаффера, актрису, играющую Эсмиру, и актера, который играл Янгеррда. Понятное дело, им-то не приходилось выяснять отношения с Гроу и думать о том, что истеричная тетка Ленарда схлопочет сердечный приступ. Правда, справедливости ради стоит отметить, что о ней я вообще не думала.

– Замечательно, и эти люди, скорее всего, останутся единственными, кто успел посмотреть столицу Лархарры. – Джамира обвела взглядом зал. – График у нас очень плотный и очень насыщенный, помимо первых сцен, снимать будем ключевые эпизоды в Огненных землях и сцены сражений в Ильерре. Расписание есть у всех, первые несколько дней у нас посвящены началу. Наверное, не стоит говорить, насколько первые кадры важны для зрителя и что нам всем придется здорово выложиться.

– Можно подумать, мы и так не выкладываемся, – хмыкнул Рихт.

Он сидел в первом ряду, сложив руки на груди. За все время съемок свое мнение по поводу Джамиры Паршеррд существенно не поменял.

– Выкладываетесь, – спокойно ответила она. – Но я сейчас говорю о том, что нам предстоит очень серьезная работа как актерская, так и операторская и что от каждого из нас зависит, насколько удачным получится этот симбиоз в тесном сотрудничестве с каскадерами и постановщиком трюков.

«Этот симбиоз получится кошмарным», – подумала я и посмотрела на свои ногти.

Потому что очень хорошо помнила эти шаги и совершенно не хотела смотреть на того, кто приближался к Джамире.

– Мы очень долго ждали возможности сотрудничества с Лорном Креджем, но так как наш график постоянно сдвигался, он занялся другим проектом. К счастью, Джерман Гроу согласился лично курировать наши самые опасные сцены, – голос Джамиры «горел», как маяк Вайовер Грэйс, – и посвятить нам несколько дней, несмотря на более чем серьезную жизненную ситуацию и трагедию, недавно случившуюся с его отцом.

Зал взорвался аплодисментами, но я не хлопала. Глаз не поднимала тоже, достаточно я сегодня на него насмотрелась.

– Надеюсь, вы еще не успели соскучиться. – Голос Гроу ворвался в шум, взволнованные голоса и овации стихли. – Лично я успел.

– Мы тоже! – выкрикнул кто-то.

– Позер, – фыркнула Гелла.

Я все-таки подняла голову: да, странно, что он не выбрал карьеру политика, электорат от него был бы в неописуемом восторге. Сейчас все смотрели исключительно на Гроу, и, несмотря на то что Джамира стояла рядом, ее режиссерская звезда несколько меркла. Потому что режиссером все видели его. Постановщиком. Постановщиком трюков. Героем, дракон его задери, спасителем-избавителем.

– Я очень рад, – сообщил Гроу, широко улыбаясь. – Съемки трюков у нас будут происходить вечерами, но до этого времени нам предстоят репетиции. Не менее важные, чем дубли, к которым мы будем готовиться. Очень важно понимать…

Улыбка сбежала с его лица, а взгляд стал холодным и чужим.

– Что от того, насколько гармонично мы сольемся с командой каскадеров, на экране будет выглядеть целостность картинки. На время этих сцен мы должны стать единым целым, двигаться, говорить и дышать в одном ритме. Операторы должны ловить моменты, чувствуя ситуацию, но четко понимая задачи, которые мы, – он посмотрел на Джамиру, – поставим. Сейчас, после общего собрания, для всех непосредственно задействованных в сценах состоится подробный инструктаж по технике безопасности на съемочной площадке. Прежде чем это произойдет, я хотел бы представить команду, с которой мы будем работать.

Во втором ряду приподнялись несколько человек, обернулись и помахали нам руками.

– Ну и, конечно, звезду нашего шоу Эррен Айдерсен. Она будет дублировать Ильеррскую.

Эррен Айдерсен оказалась смуглой и темноволосой. Когда она поднялась, чтобы обернуться к залу, я почувствовала, что хочу убивать. Нет, девушка тут ни при чем, и, к слову, она даже без грима была гораздо больше похожа на Теарин, чем я, но… Но.

– Хм, – сказала я и подняла руку.

Мою руку, разумеется, проигнорировали.

– Сейчас я передаю слово Джамире…

Эррен уже села, зато встала я.

– Прошу прощения, но трюки Ильеррской буду исполнять я, – сообщила достаточно громко, чтобы все услышали.

На этом проснулась даже Гелла. Ленард открыл рот, а Бирек покачал головой и почему-то приподнял плечи, словно собирался втянуть в них голову.

– Прошу прощения, – так же издевательски произнес Гроу, – но нет, эсса Ладэ. Доверьте это дело профессионалам.

Хочешь о профессионализме поговорить, дракономужчина? Хорошо, поговорим.

– Я уже исполняла трюк в Ортахарне. С одного дубля, – сказала я, – и не вижу причины сейчас что-то менять. Тем более что наша с вами договоренность, эсстерд Гроу… или местр Гранхарсен? Была вполне однозначной и определенной.

– Как ты правильно заметила, – Гроу наградил меня убийственным взглядом, – это была всего лишь договоренность, не подкрепленная документально.

– То есть ваши слова совершенно не имеют веса? – Я сунула руки в карманы.

– Та-а-а-н-ни, – прошипела Гелла, потянув меня вниз, но я не поддалась.

– Отлично, что у вас хватило смелости признаться в этом перед всеми собравшимися, – сообщила я. – Раньше вы даже этим не отличались.

Кто-то ахнул, по ощущениям – большая часть присутствующих.

Гроу опасно прищурился.

– Мои слова имеют вес, – произнес он. – Но, помимо них, гораздо больший вес имеет безопасность на съемочной площадке во время исполнения опасных трюков.

– Правда? – Я мило улыбнулась. – Не вы ли сегодня утром упирали на то, чтобы я отказалась сама?! И кто из нас более опасен, местр Гранхарсен?

– Женщина, способная в состоянии аффекта убить собственного ребенка.

Вот теперь в зале повисла тишина. Джамира, кажется, слилась цветом с металлически-серой стенкой, а на меня начали оборачиваться. Один за другим, от первого до последнего ряда, каждый присутствующий умудрился на меня посмотреть и оставить отпечаток.

Я повернулась, чтобы увидеть неверящий взгляд Ленарда.

Геллы, Бирека, даже Лимеса-Горрхата.

Поняла, что в спину мне упираются взгляды с задних рядов и взгляды вальцгардов.

Этих взглядов было столько, что мне стало нечем дышать, потом затошнило. Я подхватила сумку и, не щадя ботинки и туфли сидящих в моем ряду, опрометью вылетела за дверь.

До лифтов я добежать не успела, Джамира догнала меня в холле.

– Танни! Танни, подожди.

Я остановилась, хотя меньше всего мне хотелось останавливаться и еще меньше – с кем-то говорить. Особенно с ней.

– Прости, – выдохнула она. – Я не представляла, что все так получится.

– А как ты себе это представляла? – поинтересовалась я.

Сейчас, после слов Гроу, во мне ощущалась странная пустота. Гигантская такая дыра размером с черную, про которые нам рассказывали в школе.

– Никак. – Джамира покачала головой. – Он просто… Когда мы разговаривали, он упомянул трюки, и… я… слушай, это непростой разговор. Давай где-нибудь сядем.

«Где-нибудь» оказалось одним из небольших коридорных холлов, залитым солнечным светом. Два диванчика и журнальный столик, по обе стороны – вьющиеся хитросплетения каких-то растений, которые к тому же умудрились зацвести белыми цветочками с широкими лепестками.

– Я понимаю, что это сейчас не в тему, но… – Она покачала головой. – Мне было семнадцать, когда я сделала аборт. С тех пор у меня нет детей и нет мужа, потому что для него оказалось важным, чтобы они были. Когда мне было семнадцать, у меня не было возможности воспитать и вырастить ребенка, у меня не было возможности что-то вообще ему дать. У тебя есть. Была. Я просто хочу, чтобы ты понимала, почему я так отреагировала.

– Тебе вовсе не обязательно все это мне говорить.

– Обязательно. Я не думала, что Гроу за мной рванет, когда шла к тебе. Не знаю, почему он за мной пошел, я просто извинилась и сказала, что мне нужно срочно поговорить с тобой о том, почему ты не поставила меня в известность по поводу трюков.

«А он вообще наблюдательный драконохрен».

Этого я, к счастью, вслух не сказала.

– Что вообще между вами происходит, Танни? Что это было?

– Ничего, – сказала я чистую правду.

– Это был его ребенок?

Я не ответила.

Джамира молчала долго, но мне было все равно. Я вдруг поняла, что могу молчать целую вечность и даже больше, особенно сейчас.

– Послушай, я это заварила, мне и расхлебывать. Давай вместе туда вернемся, и…

– Нет.

– Что – нет? – переспросила Джамира.

– Нет, – повторила я четко, глядя ей в глаза. – Я туда не вернусь, пока он там. Я не стану с ним работать.

Режиссер покачала головой:

– Танни, я понимаю. Это было грубо, это было… ужасно, и я сделаю все, чтобы эта ситуация как можно скорее разрешилась…

– Как? – поинтересовалась я.

Этот вопрос, кажется, поставил ее в тупик. Честно говоря, я ее понимала, но помогать не собиралась, потому что ситуация и правда была тупиковая. Гроу при всех заявил, что я сделала аборт, а я после такого не то что с ним работать, я его даже издалека видеть не хотела. Не была уверена, что удержусь от желания вцепиться в эту дракономорду и ее расцарапать. Впрочем, страшнее этого была только пустота, которая продолжала во мне разрастаться.

Если с «расцарапать» еще можно было что-то сделать, то с пустотой нет, а самое страшное, что я не представляла, как это вообще возможно. Может, конечно, сработал какой-то защитный механизм, включившийся от перегрева психики, но меня сейчас даже не трясло. Возможно, потом он выключится, но пока исправно работал.

– Танни, ты же понимаешь, что у нас сроки, – сказала Джамира. – Ты представляешь, сколько стоит каждый съемочный день в Лархарре?

– Я представляю, сколько стоит мой съемочный день, – сказала я. – И мои чувства. Прости, но после того, что он сделал, работать с ним я не буду.

Режиссер глубоко вздохнула:

– Убеждать тебя бесполезно, я так понимаю?

– Совершенно. – Я встала, и она поднялась следом.

Вальцгарды наградили нас пристальными взглядами, я им кивнула, но прежде чем успела сделать шаг, Джамира перехватила меня за локоть.

– А если он извинится? Так же, перед всеми.

Я чуть не рассмеялась: Гроу и прилюдные извинения – это примерно из той же оперы, что я и счастливое детство. Хотя вру, кусочек детства у меня был счастливым, вот примерно такая же вероятность, что он извинится, все-таки была.

– Когда извинится, – сказала я, – тогда и продолжим разговор.

После чего отняла руку и направилась к лифтам, по дороге пытаясь выковырять из себя желание расцарапать Гроу физиономию. Оно не выковыривалось от слова «совсем». То есть когда я об этом подумала, чисто теоретически предположила, мне показалось, что такое возможно. Лучше бы оно было возможно.