Текст книги "Маскарад любви"

Глава седьмая

Оден удобно устроилась в уголке дивана из жаккарда, сбросив туфли на пол и поджав ноги. За окнами тихо падал мелкий снег. Когда она вошла в свой кабинет в начале восьмого утра, перед ней предстала потрясающая картина величавого субботнего утра. За окном была настоящая идиллия: Риттерхаус Сквер укутан нетронутым одеялом свежего пушистого снега, под которым укрылся центральный фонтан, каменные скамейки и тщательно подстриженные живые изгороди. То тут, то там сквозь безупречное снежное покрывало отважно пробивались нарциссы – неожиданные цветные пятна на белом фоне. При виде строгой красоты парка Оден сразу вспомнила об истории и великолепии старого города.

Одна на всем этаже «Палмер», девушка, зачитавшись, перенеслась совсем в иное измерение, резко отличавшееся от спокойной тишины за окном.

Незнакомка повела ее вверх по лестничному пролету в какую-то полутемную квартиру.

– Жди здесь.

Она чувствовала, что в других комнатах горит свет и где-то играет тихая музыка. Она стояла и ждала ни о чем не думая. Когда, наконец, до нее донеслись звуки уверенных шагов, по ее телу прокатилась дрожь предвкушения. Женщина действовала на нее необъяснимым образом, но, растворившись в моменте, она не старалась анализировать. Она пропускала все через себя и упивалась ощущением бесшабашности. Ей не хотелось думать – она хотела чувствовать.

– Сюда.

Она прошла за блондинкой в спальню, где горел лишь приглушенный голубоватый свет на потолке. Кроме огромной прямоугольной кровати, занимавшей почти все место, и небольшого столика рядом, в комнате ничего не было. Когда незнакомка неожиданно повернулась к ней, она стояла абсолютно неподвижно. Та молча расстегнула пуговицы на ее рубашке, специально стараясь не касаться голого тела. Обнаженная, ее грудь сразу, почти до боли, напряглась, моля о прикосновении.

– Ботинки.

Замешкавшись лишь на секунду, она развязала шнурки на своих тяжелых черных ботинках и стянула их. Полуобнаженная – на ней оставались одни кожаные штаны – она стояла перед незнакомкой, продолжая ждать. Тонкие пальцы обвели ее мышцы на плечах и руках, затем к ее грудной клетке прижалась ладонь, мягко поглаживая кожу. Но вот уже обе руки спускаются к ее животу, намеренно избегая сосков, прицельно двигаясь по мышцам, подрагивающим от прикосновений.

От этого медленного безмолвного изучения внизу живота у нее стал разгораться пожар. Она чувствовала, как набухает клитор, как она сочится соком в ответ на ласки. Ее грудь покрылась тонкой пленкой пота. Она слегка задыхалась в этой тишине.

– Ложись на кровать. Лицом ко мне.

Сделав так, как ей велели, она уставилась на незнакомку.

– Можешь сказать мне то, что хочешь, прямо сейчас, но после – ни единого слова. Я не причиню тебе вреда, но, начав, не остановлюсь, пока не закончу.

Выдерживая чужой взгляд, она пыталась угадать, что это за женщина. Волевое и сильное лицо. Взгляд, даже в полутьме, пронзительный и ясный. Почему-то она чувствовала не опасность, но честность.

– Все нормально.

Кивнув, незнакомка двинулась к боковой стороне кровати и вытащила из-под низа мягкие кожаные ремни. Девушка ловко привязала ее левую руку к кровати, после чего проделала то же самое с другой рукой. Теперь ее широко разведенные руки были надежно, хотя и не больно зафиксированы.

Встав у изножья кровати, незнакомка медленно расстегнула свою рубашку. Маленькая высокая грудь подчеркивала безупречно вылепленный торс. На мраморной шее билась жилка. Молчание запечатало их в конусе голубого света.

Ее бомбардировали противоречивые ощущения. Чувство беспомощности и устрашало, и волновало. Она хотела, чтобы женщина легла на нее сверху, чтобы вошла в нее, – она хотела больше, чем могла выразить словами. Невозможность доставить себе удовольствие еще больше обостряла ощущения. Ее клитор, набухнув, упирался прямо в шов штанов, грозя взорваться только от этого, потому что ее бедра двигались вверх-вниз. Она подавила стон, ее взгляд прикован к телу незнакомки, которая была так близко – и совершенно недосягаема.

Она потеряла чувство времени. Казалось, прошли часы, прежде чем незнакомка уверенно положила ладони на ее скулы и стала водить неожиданно нежными пальцами по ее лицу. Потом, ухватив ее за подбородок, незнакомка отвела ее голову назад, предельно обнажив шею.

– Закрой глаза и не открывай.

Пальцы прошлись по мягкой, уязвимой плоти ее горла, задержавшись на хрупкой трахее, рядом с которой по пульсирующим артериям близко под кожей неслась кровь. Язык проложил влажную дорожку от ее ключицы к уху.

Голос, еле слышный шепот.

– Я не хочу, чтобы ты двигалась. Помни, что мои руки на твоем горле, пока я буду вести тебя к вершине.

От этих слов ее бедра дернулись. Когда с нее стянули штаны, она закусила губу, подавляя крик. Еще ни разу в жизни она не чувствовала себя такой физически уязвимой. Ремни, которые теперь удерживали не только ее руки, но и лодыжки, едва ощущались, но тем не менее она была полностью обездвижена. Запертая в темноте, с беззащитным горлом, она чувствовала, что утратила контроль над своей жизнью. Вопреки беспомощности, она возбудилась до предела. Она боялась, что взорвется от малейшего прикосновения.

Краем сознания она смутно понимала, что может разрушить чары связывания, скажи она что-нибудь незнакомке. Но она не хотела отсюда выбираться. Она хотела почувствовать то, что в ней пробуждали. Хотела увидеть, как далеко незнакомка может завести ее в мир ее физического «я».

Еще больше, чем кончить, она хотела узнать.

Внезапно острое ощущение пронзило ее груди: руки незнакомки обхватили каждую из них, и пальцы сильно сжали уже набухшие соски. Она ахнула от неожиданных прикосновений, выгнула спину. Все ее тело мучительно жаждало лишь одного. Ее клитор безостановочно пульсировал.

Близкое к боли удовольствие вдруг исчезло – вдоль ее тела пролег еще один кожаный ремень, его застежка разместилась между ее грудей. Мягкий край ремня оказался у нее между ног. Края ремня терлись по ее увеличившемуся клитору, и ее оголенные нервы так остро ощущали эту неровность, что она оказалась вплотную к оргазму. Она натянула ремни впервые за все время, желая близости, стремясь ощутить жар другого тела.

– Пожалуйста, я больше не могу, – простонала она. – Пожалуйста, мне нужно кончить.

– Это мне решать.

Когда ее наконец поцеловали, их языки начали пробную дуэль. Когда пальцы скользнули внутрь нее, край ремня, прижатый ладонью, стал дополнительно давить на ее плоть, и она неистово застонала. Ее лоно крепко сжимало пальцы. Когда большой палец скользнул под ремень и стал настойчиво постукивать по клитору, она зажмурилась и стиснула зубы, пытаясь сопротивляться подступившему наслаждению. Но она зашла слишком далеко. Ее тело выгнулось и внутри разлетелось на кусочки, когда она еще плотнее обхватила заполнявшие ее пальцы. Волны удовольствия прокатились по ее бедрам и животу. У нее вырвался сдавленный крик, когда пульсация в голове слилась с пульсацией во всем теле, а оргазм понес ее на волне неукротимой ярости.

Она еще не пришла в себя, когда незнакомка – ноги в кожаных штанах – оседлала ее. Она приподняла бедра навстречу отчаянным движениям. Вся ее энергия мгновенно сосредоточилась на том, чтобы доставить незнакомке такое же наслаждение, которое только что пережила она. Незнакомка судорожно задышала, заерзала по ней, вцепившись в предплечья. Синяки останутся, пронеслось у нее в голове.

Когда незнакомка напряглась и кончила, безудержно застонав, она улыбнулась, торжествуя.

Положив рукопись к себе на колени, Оден закрыла глаза. Она прочла уже достаточно, чтобы понять, что черновик «Тайных страстей» оказался совсем не тем, чем она ожидала. Эта книга захватила ее с самого начала, точно так же, как четко прорисованные героини с их едва прикрытой болью в «Секретном шторме». Но эта история завела ее на такую территорию, которую она редко связывала с любовным романом. Анонимная связь между двумя женщинами, познакомившимися в баре, куда приходят с одной целью – узнать друг друга через секс. Свои реакции на эту историю Оден не могла расшифровать. Она раньше не думала о сексе как о наслаждении без лишних эмоций, как о плотских ощущениях, ставивших целью лишь чувственное удовлетворение.

На самом деле Оден редко задумывалась о собственной личной жизни или отсутствии таковой, в физическом или другом смысле. Она порой встречалась с парнями, но не всерьез, не страдая от нехватки какой-то более глубокой связи. По крайней мере, не в том смысле, какой ей хотелось познать. У нее были друзья вроде Гейл, и такая жизнь ее устраивала. Если что-то важное в ней и отсутствовало, этот дефицит напоминал о себе лишь на задворках ее сознания, где она вполне могла его не замечать, еще больше погружаясь в рутину повседневности.

А теперь эти книги, эти жизни, эти женщины перенесли ее в миры, где она и не думала оказаться. Их сны и желания заставили ее задаться вопросом, почему у нее нет собственных. Она пришла в смятение, открыв для себя страсть и близость в «Секретном шторме», но ее реакция на сцену секса в «Темных страстях» выбила ее из колеи еще сильнее. Она перечитала эту сцену несколько раз и неожиданно обнаружила, что возбуждена – и в прямом, и переносном смысле. Не до такой степени, как после «Секретного шторма», но все же какие-то образы, созданные словами Руны Дайер, без сомнения, не оставили ее равнодушной. От этого Оден смутилась. Если бы раньше ее спросили, привлекателен ли для нее секс без любви, капитуляция без обязательств, она бы категорично ответила, что нет, конечно. Теперь она знала, что все не так однозначно, и все же не могла понять до конца, что все это значит.

Когда она фантазировала, то представляла прикосновение человека, которого любила, но не лицо. Она рисовала себе близость, но эта близость была совсем не похожа на приснившееся ей яркое слияние, когда она смотрела в…

От внезапного стука в дверь Оден подпрыгнула на месте. Повернув голову, она тут же утонула в глазах Хейдон Палмер. У нее перехватило дыхание, а сердце забилось быстрее от неожиданного удовольствия.

– Привет!

– Прости, что помешала, – тихо сказала Хейз. – Я увидела, что здесь горит свет.

– Ничего страшного, – поспешила ответить Оден. Ей казалось, что ее голос звучит так, будто она запыхалась. Она похлопала рукой по дивану: – Пожалуйста, заходи.

Хейз с чашкой кофе в руке секунду поколебалась, но потом зашла. Она уселась на другой стороне дивана лицом к Оден, ее лицо озарилось улыбкой.

– Похоже, ты тут как дома.

Оден вдруг осознала, что на ней линялые джинсы и видавший лучшие дни свитшот с логотипом Пенсильванского университета. Одеваясь утром, она не рассчитывала, что встретит кого-то в издательстве. Оден заметила, что Хейз одета не так формально, как в течение рабочей недели, но в джинсах, хлопковой рубашке с воротником на пуговицах и черных ботинках с квадратными носами она тоже выглядела великолепно.

– Я так себя и чувствую – как дома, – ответила Оден, осознавая, насколько это так и есть. Она не до конца понимала, зачем пришла на работу в субботу. Разве что она еще не перенесла многие рабочие файлы на домашний компьютер. Но, придя в свой кабинет и начав читать, она напрочь забыла о работе.

– Как идут дела? – поинтересовалась Хейз. Она удивилась, увидев своего нового директора, но ей было приятно. За три дня она не успела позабыть, как привлекательна Оден. А увидев ее расслабленную, в простой одежде, Хейз осознала, до чего девушка по-настоящему красива.

– Думаю, очень хорошо, – ответила Оден с тихим смешком. – На самом деле даже лучше, чем я ожидала на начальном этапе.

Ей хотелось спросить, как Хейз себя чувствует, но Оден прекрасно понимала, что этот вопрос неуместен. Издательница почти не изменилась с момента их последней встречи. Она в принципе всегда была слегка бледной, в то же время тени у нее под глазами, кажется, не стали заметнее. Ее темные глаза блестели, взгляд – ясный. Оден вдруг осознала, что надолго замолчала, и порывисто добавила:

– Вчера я встречалась с Лиз Никсон. Она мне понравилась. У нее есть хорошие идеи.

Хейз отсалютовала чашкой и согласно кивнула. Так жаль, что она не смогла принять участие в этой встрече. Болезнь мешала ей концентрироваться, и среди прочего это расстраивало ее сильнее всего. У нее отбирали единственную вещь, которую она ценила больше всего на свете, – ее способность работать.

Слегка нахмурившись и обхватив чашку ладонями, она спросила:

– Так ты предложила Лиз позицию главы маркетинга в «Дестини»?

– Нет, – тут же ответила Оден. – Но я хочу это сделать.

Хейз рассмеялась.

– Тогда дерзай! Я беседовала с ней уже несколько раз, и если тебе с ней комфортно, то я только за.

– Не уверена, что мистер Притчард…

– Не волнуйся насчет Абеля, – перебила ее Хейз. – У него свои твердые взгляды почти насчет всего, но в конечном итоге я здесь главная.

– Я это ценю, поверь. Тем не менее я не хочу создавать конфликт.

– А у нас есть конфликт? – Хейз пристально посмотрела на Оден.

– Нет, но у меня такое чувство, что он не совсем доволен тем, что ты выбрала меня руководить «Дестини».

Губы Хейз растянулись в обезоруживающей улыбке.

– Абель не видит в тебе то, что вижу я.

Оторопев, Оден залилась краской.

– Что же это?

– Энтузиазм. Желание. Драйв. Эти вещи необходимы в нашей работе. Я никогда не хотела слишком опытного директора, поскольку у таких людей слишком часто стереотипный подход к проблемам. Ты этого лишена. Ты излучаешь свежесть и оптимизм.

Оден не знала, что сказать. Она явно не воспринимала себя таким образом. Неужели это я? Ей стало до одури приятно, что Хейз видит ее такой.

– Спасибо большое. Пока я наслаждаюсь каждой минутой процесса.

– Да, я вижу, – мягко сказала Хейз. И я чувствую твою увлеченность. Благодаря этому заполняются места, где уже так долго царит пустота. Хейз жестом показала на бумаги, лежавшие на коленях у Оден. – Что читаешь?

– Рукопись Руны Дайер.

– «Темные страсти»?

– Да.

– Как, кстати, продвигаются дела с теми книгами из «Женских слов», которые можно выпускать?

– Я только начала, – призналась Оден. – Впрочем, насчет этой книги я не совсем уверена.

– Отчего же? – поинтересовалась Хейз нейтральным тоном.

– Это не совсем то, что я ожидала. Я успела пробежаться по нескольким популярным и уже опубликованным книгам, но эта… другая. Ты читала?

– В интернете.

– Тогда ты знаешь, что это очень темная история, и она выходит за пределы обычного опыта сексуального поведения.

У Хейз вырвался короткий смешок.

– Оден, мы говорим о лесбийских любовных романах. Тебе не кажется, что они в принципе не вписываются в обычный опыт сексуального поведения?

– Нет, не кажется, – с абсолютной серьезностью парировала Оден. – И готова поспорить, что со мной согласятся девяносто девять процентов нашей будущей аудитории. Но эта книга о властных отношениях, или, лучше сказать, о дисбалансе власти. Сама эта тема отвратит некоторых читательниц.

– По-твоему, это причина не публиковать книгу?

Хейз ошарашила Оден своим вопросом. Потому что именно об этом она и думала.

– «Дестини» только выходит на рынок. Я исхожу из того, что наша цель – создать прибыльное подразделение. На мой взгляд, это значит, что каждая книга должна стать бестселлером. Или, по крайней мере, нам необходимо верить, что это возможно.

Хейз промолчала, выжидательно наблюдая за лицом Оден.

– Не уверена, что эта книга когда-нибудь попадет в данную категорию.

– Тебе не понравилось?

– Что? – Оден растерялась – ей показалось, что Хейз сменила тему. – Нет, на самом деле книга очень хорошо написана. Руна Дайер – несомненно, блестящий автор. Это видно по ее предыдущим работам. Но эта книга от них сильно отличается.

– Ты все прочла?

– Да. «Секретный шторм», к примеру, – прекрасная книга. Великолепный любовный роман.

Хейз улыбнулась и уставилась в свою чашку.

– Она хорошо написана, если верить Лиз Никсон.

– И не только ей, – заявила Оден. – Но эта книга, пусть она и хорошо написана, выбивается из общего ряда.

– Дочитай «Темные страсти», – предложила Хейз. – Если в конце твое мнение не изменится, поступай, как сочтешь нужным.

– Конечно. – Оден оценила, что Хейз предоставила ей право налагать вето, и собиралась использовать это право как можно разумнее. – Несправедливо судить о книге… Господи! Я собиралась сказать какую-то глупость вроде «по обложке».

– Да, пожалуй, спешить не стоит, – усмехнулась Хейз, и обе девушки рассмеялись. – Ты придешь на прием?

– Да, конечно, я с нетерпением жду вечера.

Хейз встала, поставила чашку на стол и подошла к окну.

– Снега выпало довольно много. Нетипично для этой поры, но весенняя метель иногда случается. – Она повернулась к Оден, прислонившись плечом к оконной раме. – Ты сегодня поедешь на машине?

– Нет, собиралась взять такси.

– Могу прислать за тобой машину.

Удивившись, Оден покачала головой.

– Нет, все в порядке. Я возьму с собой подругу, но пока не знаю, где мы пересечемся.

Подруга. Следовало ожидать, что у нее будет пара. Хейз оттолкнулась от окна с непроницаемым лицом.

– Я перешлю тебе по почте список гостей, если вдруг ты захочешь что-нибудь уточнить перед приемом.

– Спасибо. – Оден смотрела, как Хейз быстро пересекает кабинет, наклоняется, чтобы захватить со стола свою чашку, и быстро уходит прочь.

И вновь после ее ухода Оден ощутила легкое замешательство и странную опустошенность.

Глава восьмая

Тайные страсти. Сцена четвертая

Снаружи идет снег, но здесь, внутри, тепло. Не только тепло, но и светло. Поразительно, как долго я не замечала опасного отсутствия тепла, основательно заледенев. Поняла я и то, что долгое время различала вокруг себя лишь тени, позабыв, как ярок солнечный свет.

Она, конечно, не догадывается, что я льну к ее теплому телу, как бездомные на углу улицы – к едва тлеющему костерку, выставив руки поближе к трепещущему пламени. В их глазах мольба, надежда давно утеряна. Живые мертвецы, не замечающие жизни, которая проходит мимо них на другой стороне улицы. Могут пройти часы или дни, но я не замечаю, что живу. Мое тело движется сквозь время, но мое сознание не фиксирует, как мой век незаметно утекает.

Она останавливает ход времени одним словом, и я почти вижу, как стрелки вращаются в обратную сторону, возвращая то, что, казалось, я утратила навсегда. Меня смущает мысль, а что если она догадывается, как я жду каждой ее улыбки, как гоняюсь за пятнышками света, танцующими у нее в глазах. Вдруг она увидела, с каким упоением я ловлю жар в ее голосе, который заставляет мое сердце ощутимо биться, напоминая, что кровь до сих пор течет во мне, что жизнь еще не покинула меня.

Сама того не зная, она напоминает мне, что больше всего нам нужно не время, а вера – пусть и ложная – в то, что время у нас есть. Когда любовь становится далеким воспоминанием, мы цепляемся за веру в то, что она существует за поворотом, безупречная и неиспорченная, и ждет, чтобы спасти нас.

Интересно, почему она не видит меня сквозь мое притворство и не понимает, что я хватаю каждое слово, каждую искру своими отчаявшимися пальцами, радуясь пламени, обжигающему мою плоть. Хотела бы я знать, опалила бы я ее кожу, если бы мне пришлось дотронуться до нее, а мне было бы все равно, только бы ощутить…

Хейз резко дернулась от монитора в ответ на стук в дверь, мгновенно скользнув в сине-зеленое море глаз Оден. Возможно, у нее вырвался легкий возглас, потому что она вся напряглась, слишком внезапно выдернутая из мира чувств и безудержных эмоций, совершенно беззащитная. Она сжала пальцы, чтобы скрыть дрожь, и положила кулаки на стол.

Оден стояла у двери, губы приоткрыты, готовые заговорить. Она не сводила с издательницы глаз. Вид у Хейз такой, словно она была в полубессознательном состоянии, но то была не боль и не усталость, как тогда, когда Оден нашла ее спящей на диване. Сейчас ее темные глаза были переполнены томлением – и чем-то еще. Хотя Оден стояла довольно далеко, все равно ей показалось, что это что-то – сексуальное желание. Покраснев, она поспешно сказала:

– Прости. Я не думала, что…

– Все нормально, – выпалила Хейз, заметив, что голос у нее отчего-то загустел. – Я просто… почту разбирала, тут много накопилось. – Оден так и стояла на одном месте, не двигалась и Хейз тоже. Они продолжали переглядываться через весь кабинет, едва дыша. В воздухе зависли вопросы.

Что ты видишь в моих глазах?

Ты знаешь, какая ты сейчас? Такая красивая.

Ты можешь уловить то, что чувствую я?

Почему я, кажется, не могу спрятаться от тебя?

Как у тебя получается пробуждать во мне такие сильные чувства без единого слова?

– Я хотела бы кое-что обсудить, это касается наших новых авторов, – тихо сказала Оден. Каждое слово давалось ей с трудом. На самом деле сейчас ей хотелось сбежать. Потому что еще ей захотелось пройти через комнату и прикоснуться ладонью к щеке Хейз. Еще ни разу в жизни она не испытывала такого желания прикоснуться к другому человеку, как хотела дотронуться до Хейдон Палмер сейчас.

– Что именно? – хрипло спросила Хейз. Что в твоих глазах? Жалость? Видишь ли ты то, что не видит никто другой?

– Похоже, некоторые из авторов выкладывают в интернет ранние версии своих рукописей, на публикацию которых у них заключен договор с издательством. – Оден лихорадочно пыталась вспомнить, чем же ее так взволновало выражение лица Хейз, такое проникновенное, что у нее разбежались все мысли.

– Бета-версии. – Хейз всматривалась в глаза Оден в поисках теплого отклика, на который ей хотелось положиться. Но ни одна из них так и не двинулась с места.

– «Темные страсти» выложены на сайте Дайер. – Оден улыбнулась уголками рта, не в состоянии скрыть удовольствия, которое чувствовала, просто находясь рядом с Хейз.

– Сейчас такое практикуется, – вскользь заметила Хейз, расслабляясь от тепла, промелькнувшего в улыбке Оден.

– Я все понимаю. Но я не до конца уверена, должны ли мы это поощрять или даже разрешать в договорах.

– Некоторых авторов издательства находят как раз благодаря их публикациям в интернете. – Хейз встала с кресла, заметив подступившую к горлу тошноту, которая быстро прошла. – Многие поклонники, очевидно, следят за ходом повествования в интернете. Сейчас это рассматривается как маркетинговый ход, пока не сформировался рынок электронных книг.

– В том-то все и дело, – произнесла Оден окрепшим голосом. Ее мысли прояснились, словно она очнулась от сна, ее чувства медленно возвращались в нормальное состояние, а ее мозг наконец заработал. Она подошла прямо к столу Хейз и оперлась краешком бедра на его угол. Их разделяло всего ничего, потому что Хейз стояла за своим креслом, положив ладонь на его спинку. – Это вовсе не маркетинг. Их может прочесть любой, кто захочет, причем даром.

Напуганная внезапной близостью Оден, Хейз смогла лишь кивнуть. Она бросила быстрый взгляд вправо и нажала на клавишу на клавиатуре. На мониторе всплыла заставка, скрывая то, над чем она работала. Потом издательница беззаботно пожала плечами.

– Кто-то может читать эти книги лишь в интернете, так как бумажные версии им не по карману или в принципе не продаются в их книжных магазинах. Уверена, что, выкладывая свои работы в интернете, многие авторы чувствуют, что приносят пользу сообществу.

– Отлично. Тогда пусть выкладывают в свободный доступ те вещи, которые не собираются издавать.

– Большинству авторов, скорее всего, не хватит времени для создания двух вариантов книги – одного для коммерческого издания, а другого – для интернета.

– И что ты предлагаешь? – Оден рассеянно провела рукой по волосам, а потом взглянула в окно, за которым валил снег. – Это противоречит всему, что мы знаем об издательском деле и о продажах.

– Что ж, мне кажется, нынешний книжный рынок отличается от того, что был лет десять или пятнадцать назад. Эти интернет-версии – все равно что главы, которые отдельные издатели прилагают к книгам для рекламы.

– Опять же, главы – это одно, а целые книги – это другое! – Оден твердо стояла на своем, но ее нетерпение вдруг ослабло из-за беспокойства. Хейз слегка покачивалась и была очень бледна. – Хейз?

Хейз дернулась, осознав, что она смотрела на губы Оден, но не слышала слов. Хотела бы я знать, опалила бы я ее кожу, если бы мне пришлось дотронуться до нее…

– Прости? Что?

– С тобой все в порядке? – Оден подняла руку, чтобы дотронуться до Хейз, но не решилась.

– Да, в порядке. – Хейз отошла от стола и приблизилась к окнам. – Тебе нужно найти решение, чтобы уладить этот вопрос, потому что нам необходимо придерживаться одной политики.

– Хорошо, я подумаю. – Оден смотрела на профиль Хейз на фоне окна – казалось, падавший за окном снег окутывал ее клубящимися облаками. Хейз выглядела такой обособленной на фоне совершенной красоты за окном и такой абсолютно прекрасной. Оден пронзило незнакомое удовольствие – столь острое, что ей стало больно. Что ты делаешь со мной?

– Почему бы тебе не обсудить это с Лиз на следующей неделе? – Хейз перевела взгляд на Оден, наконец восстановив контроль над собой. Ее лицо снова обрело спокойное и деловое выражение. – Она уже работала с этими авторами и занималась продажами их книг, так что, возможно, она более подробно расскажет тебе, как интернет-версии в действительности влияют на прибыль.

– Думаю, это превосходная идея.

– Я не говорю, что ты не права, Оден, – мягко добавила Хейз. – Но полагаю, ты встретишь сопротивление некоторых авторов, если попросишь их убрать книги с сайтов.

Оден пожала плечами, угол рта дернулся в намеке на усмешку.

– Вот и проверим, насколько хорошо я умею договариваться, если дело дойдет до этого.

– Не сомневаюсь, что ты будешь бесподобна.

Комплимент вызвал у Оден улыбку, но все же она покачала головой.

– Надеюсь, что твое доверие ко мне небезосновательно.

– Ты же знаешь, что нет.

– Спасибо, – приглушенно ответила Оден. За то, что пригласила в этот мир. За твою веру в меня.

⁂

Р,

Высылаю тебе первую главу «Удовольствий». Решила, ты не прочь прокатиться со мной.

Ты придешь на сегодняшний суаре «Палмер», чтобы мы могли уже встретиться? Давай, ты меня уже и так долго дразнишь!

Вдобавок мы можем обменяться мнениями и поглазеть на женщин. Ой, прости, там я буду паинькой. Приходи, а? И напиши, заводит ли то, что я тебе прислала. Потому что если нет, мне придется уйти на пенсию.

Т

Читая этот имейл, Хейз усмехалась про себя. Тейн воображает себя таким бабником.

Не тратя времени на раздумья, как это обычно и бывало, она открыла файл и приступила к чтению.

Приватные удовольствия. Медленные поцелуи

Я жаворонок. Избавлю вас от восторженного перечисления всех причин, почему я так люблю утро. Достаточно сказать, что утром невероятно спокойно, кажется, время идет медленнее, и появляется такое чувство, что мне принадлежит все вокруг, – это так успокаивает и вдохновляет. Она же совсем не жаворонок. Или, справедливости ради, можно сказать, что она вообще не человек, пока не выпьет пару чашек кофе и неторопливо не пролистает газету.

В это субботнее утро я обнаружила ее на своем обычном месте, допивающую вторую чашку кофе и поглощенную чтением местных новостей. Она все еще выглядела немного сонной. По ее виду я поняла, что она уже приняла душ, но ее слегка смутная улыбка, адресованная мне, говорила, что она еще не до конца отошла после сна.

Меня заводит, когда я, полностью одетая, вижу ее в халате. Мне нравится быть в одежде, когда она обнаженная. Особенно обожаю заниматься с ней сексом, когда я одета, а она – нет. Я люблю мокрые следы, которые она оставляет на джинсах у меня на бедрах как легкое напоминание о том, как я действую на нее. При взгляде на нее этим утром меня мгновенно скручивает желание.

Она любит целоваться. Мне тоже, конечно, нравится, но для меня поцелуи – это разминка, своего рода закуска. Но для нее это отдельное блюдо. Мне не доводилось целоваться так, как я целуюсь с ней. На мне спортивные штаны и выцветшая футболка в обтяжку, на ногах ничего нет. Я была у себя в кабинете, корпела над рукописью уже несколько часов. Я шлепаю босыми ногами через всю комнату к ней и нежно приподнимаю ее за локти. Она смотрит на меня, в глазах – вопрос. Улыбаясь, я сажусь на ее место и устраиваю ее у себя на коленях. Под халатом у нее ничего нет. Так я и думала.

Она прижимается ко мне всем телом, как всегда бывает, когда она засыпает или еще не до конца проснулась утром. Одной рукой я обнимаю ее за плечи, а другой – приподнимаю ее подбородок и начинаю нежно целовать. Она тихо бормочет – признак того, что она счастлива и довольна. Она собирает в руку волосы на моей шее, пропуская их между пальцами. Ее глаза почти закрыты. Потом она ловит мою нижнюю губу своими губами и медленно посасывает ее, водя кончиком языка по всей чувствительной длине.

Я чувствую, как эта нежная ласка проходит сквозь все мое тело и, словно лазерный луч, достигает бедер. Я тихо постанываю, и она улыбается прямо мне в рот.

Она не спеша переходит к моей верхней губе и начинает исследовать ее тоже: сосет, покусывает, лижет. Это сводит меня с ума. И она знает это. Мой рот приоткрыт, мой язык едва касается ее. Я чувствую, как во мне крепнет возбуждение, как штаны становятся влажными от горячей влаги. Она слегка переместилась у меня на коленях, чтобы надавить на точку у меня между ног. Я раздвигаю ноги шире, позволяя массировать свою возбужденную плоть.

Ее поцелуи становятся жестче, но все еще под контролем. Она ласкает внутреннюю сторону моих губ, кончик языка, десны, медленно присваивая себе каждую частичку моего рта. В какой-то момент она тянет меня за волосы, и моя голова запрокидывается назад. Каким-то образом теперь она главная, и другой рукой она держит меня за подбородок, целуя неспешно, прицельно, тщательно.

Я уже на пределе, мокрая донельзя, дико хочу, чтобы она поласкала меня. И она это знает.

Ей прекрасно известно, что стоит ей только дотронуться до меня, я сразу кончу ей в руку. Может, давления ее бедер, толчков ее языка уже окажется достаточно. Она отрывает свои губы на миллиметр от меня, чтобы шепнуть: «Не вздумай!»

Я зажмуриваюсь изо всех сил, все внимание – на ее языке, нежно ласкающем меня, и развязываю пояс от ее халата. Я обхватываю ее грудь, теплую, податливую. Поглаживаю большим пальцем ее сосок, ощущая, как он твердеет.

Она ахает и на секунду отводит язык. Ее бедра двигаются в одном ритме, она ерзает у меня на коленях, облизывая мои голодные губы. Я беру ее за другую грудь и сильно сжимаю уже напряженный сосок. Она протяжно стонет, и я ловлю ее стон у себя в горле…

Хейз отвела взгляд от монитора, дрожа. Она не раз и не два читала эротику, написанную Тейн. Они критиковали работы друг друга, обменивались идеями и сюжетными линиями, а также делились своими зарисовками с тех пор, как познакомились в интернете больше двух лет назад. Они были друзьями, не соперниками, хотя у них была одна и та же фан-база. Обычно Хейз получала удовольствие, читая откровенные рассказы Тейн, а порой и возбуждалась, хотя мало что могло физически возбудить ее в последние месяцы. Теперь же ее охватило до боли острое возбуждение.