Текст книги "Вороная"

Глава 12. На поиски книги с подсказкой

Тобольск, 1975

Зоя шла в домашнюю библиотеку, чтобы снова приняться за поиски книги с подсказкой о нахождении тайника с драгоценностями. Она прошмыгнула на носочках мимо матери, которая лежала на диване в гостиной и громко болтала по телефону с подругой, наматывая провод на указательный палец.

– Глафира, пойми, дети – это наша сберкнижка, сколько вложишь, столько потом и снимешь. Но лучше, конечно, с процентами! Что? Да-да, согласна, – она рассмеялась, слушая мнение подруги на этот счет. – Совершенно верно. Кстати, приходите с Максимилианом в гости. Я заметила, что ему понравилось у нас в новогоднюю ночь. Может быть, – она оглянулась по сторонам, – когда-нибудь породнимся семьями!..

Зоя зашла в домашнюю библиотеку и закрыла за собой дверь. Но голос матери все равно был глухо слышен из соседней комнаты.

– …слушай, я же тебе не рассказала. Мы завели собаку! – сказала она с восторгом чуть ли не по слогам. – Представляешь? Порадовали ребенка, и я теперь тоже безумно счастлива. Теперь можно смело сказать, что дом – полная чаша! Конечно! Это была моя идея!

Зоя представила, как тетя Глафира восхищается великодушием ее матери. Она стояла, опершись спиной на дверь, скрестив руки на груди и закатив глаза. Но решила не отвлекаться, времени было не так много. Зоя заметила в углу раздвижную стремянку. То, что нужно! Подтащила ее к стеллажу, забралась по ступенькам вверх, чтобы дотянуться до самой высокой полки, где стояли книги, посвященные истории страны. Потянула за корешок «Капитала» и начала листать. Она несколько раз чихнула от поднявшейся от страниц пыли. Ничего… Следующая. «Статьи об отмене крепостного права в России». Ничего…

В этот момент мать резко дернула за ручку двери и зашла в библиотеку. Зоя чуть вздрогнула. Она безмолвно сидела на верхней ступеньке раздвижной лестницы с книгой в руках, уставившись на нее.

– Наконец-то делом занялась! Может, и выйдет из тебя что-то… – буркнула мать и вышла, оставив дверь открытой нараспашку.

Зоя подумала про письма. Представила, как они лежат под старым шифоньером, спрятанные в тоненькой щелочке между полом и дном шкафа. Там до них никто не доберется. Она вздохнула. Расписную шкатулку мать забрала себе и теперь хранила в ней связку ключей от всех дверей дома и дворовых построек. Так хотелось положить в найденный ларец свои значки! Зоя состроила страдальческое лицо, но, снова обратившись к стеллажу, сделалась задумчивой.

«Нужно успеть за утро просмотреть как можно больше книг», – она перелистывала один томик за другим, то и дело чихая от книжной пыли.

Зоя отчаялась. Ни в одной книге не было даже намека на какую-то подсказку. Казалось, что их вообще никто никогда не читал! Даже книжные черви побрезговали лакомиться трудами Маркса.

Она села на ступеньку ниже и потянулась к потрепанному корешку. Это была медицинская книга по хирургии с потертой обложкой и отбитыми уголками. По томику было заметно, что он был любим, его часто перечитывали и даже, может быть, держали когда-то на рабочем столе или на прикроватной тумбе. Она открыла верхнюю картонную обложку и увидела на пожелтевшем форзаце поздравление с Днем рождения, написанное рукой молодого Василия для студентки Валентины. Зоя с любопытством пролистала ее в поисках картинок или чего-то более интересного, чем скучное описание терминов. Неожиданно между старых страниц она обнаружила газетную вырезку за 1911 год, посвященную юбилею Виссариона Белинского. Целая полоса была выделена под его цитаты о Родине, народе страны и патриотизме.

Зоя прочитала:

«Необъятно пространство России, велики ее юные силы, беспредельна ее мощь, — и дух замирает в трепетном восторге от предощущения ее великого назначения, ее — законной наследницы жизни трех периодов человечества».

Глаза выхватили из сплошного текста еще цитату:

«Русский народ, богатый элементами разума и эстетического чувства, в то же время отличается и необыкновенною сметливостию, смышленостию, практическою деятельностию ума, остроумием, аналитическою силою рассудка».

Внизу на пустом поле карандашом были указаны три цифры:

3.0.8.2

«И что это значит?», – Зоя подперла щеку рукой и призадумалась. – «Нежели это именно то, что я искала?».

В прихожей хлопнула дверь. Отец вернулся с прогулки вместе с Бураном. Зоя слышала, как папа, тяжело вздыхая, расстегивает легкий тулупчик, а крупный щенок резво мчится вдоль столовой, стуча когтями по старинному паркету, в поисках своей любимицы. Он вбежал в открытую дверь библиотеки, услышав там шелест страниц. Наскочил от радости мощными лапами на хлипкую лестницу, она сложилась вместе, и Зоя полетела с высоты на пол вместе с книгой.

***

Наступила весна. И хотя лёд на Иртыше еще не тронулся и паром сладко дремал на правом берегу, в высоком голубом небе уже пролетали скворцы, зяблики и грачи. Радостное щебетание перелетных птиц пробуждало теплое, веселое настроение. Но кое-где в зарослях возле широкой реки на ветках еще качались снегири и синицы, напоминая об уходящей зиме.

Зоя ходила прогуляться к причалу, но сейчас стояла возле ворот дома в зелёном клетчатом пальто с коричневым воротником из искусственного меха. Связанный бабушкой капор из козьего пуха покалывал кожу на голове. Левая рука в гипсе жутко чесалась. Находясь дома на больничном, Зоя просовывала внутрь него линейку и чесала кожу, пока не видела мать. Надо было взять с собой хотя бы карандаш!

Сегодня утром Зоя еле застегнула пальто одной рукой, мама даже не думала помогать. Казалось, ей доставляло удовольствие наблюдать, как она корчится, изворачивается и сопит над каждой пуговицей. Мать ухмылялась, сложив руки на груди, всем своим видом показывая только одно: «А я говорила, что собака в доме – это плохая идея!». Впервые за пару недель Зоя выбралась на улицу. Здесь дышалось легко и спокойно.

Во дворе гавкал Буран. В тот день, когда она упала с лестницы, мать выбросила щенка за шкирку в сени вместе с подстилкой и мисками. Вот грохота было! Исталина была в таком гневе, что возражать ей было опасно. На следующий день отец быстро сколотил ему будку.

Зоя обернулась в сторону собачьего домика и решила взять Бурана с собой на проводы русской зимы. Тани и Любы пока не было видно. Жмурясь от ярких лучей солнца, она отстегнула ошейник пса от цепи, и Буран тут же рванул по тающим сугробам. Проверив владения, он сел рядом с ней, и они вместе наблюдали, как воробьи облюбовали засохшие еще осенью коричневые стебли репейника со свернувшимися листиками и оживленно чирикали. Пролетела одинокая узорчатая снежинка и тихо опустилась на рыжеватое ухо Бурана. Зоя нагнулась в нему, чтобы рассмотреть ее, подумав, что на небесах наверняка есть канцелярия, где ангелы дни напролет плетут снежные кружева, а потом сбрасывают с неба на землю.

За поворотом показались подружки. Зоя направилась к ним навстречу, ступая черными валенками по серому снегу.

– Привет! – крикнула Зоя издалека, и Таня с Любой помахали ей.

– Это ты сломал нашей подруге руку? Гррр! – насмешливо передразнила пса Таня, протянув варежку к его коричневому носу, когда они подошли ближе.

Он игриво гавкнул в подтверждение, нетерпеливо переступая лапами. Они втроем рассмеялись и направились к возвышающемуся впереди прибрежному плато.

Поднявшись на гору по скрипучей лестнице Прямского взвоза, девочки подошли к белокаменному Софийско-Успенскому собору. Отсюда было слышно, что на Красной площади шумел праздник.

Они направились к большой поляне. Под стенами древнего храма стояли торговые ряды, где женщины в фуфайках, валенках и шерстяных цветастых платках разливали ароматный чай из огромных самоваров и продавали пирожные, баранки и горячие блины со сметаной, с маслом, с малиновым, клюквенным, черничным вареньем.

– Какое здесь все аппетитное! Жаль, мне мама не дала монетку на сладкое, – мямлила Люба, не отрывая взгляда от прилавков.

– И мне тоже, – вздохнула Таня, теребя замерзшими пальцами кисточки шарфа.

Зоя купила каждой по блинчику и одно пирожное в песочной корзинке с яблочным повидлом и шапочкой взбитого белка, которое разделила поровну на троих.

На морозе горячая выпечка казалась особенно вкусной. Девчонки лакомились и смеялись, обсуждая последние школьные новости. Рядом с ними стояла какая-то бабушка. Она смотрела на весенние гуляния с восторгом и детской радостью в глазах и бубнила под нос:

– Помню до революции этот праздник Масленицей называли, вот же весело было! Хорошо, что снова начали его отмечать, – она откусила беззубым ртом блин, недолго постояла, а потом укуталась покрепче в пальто, нахохлившись, как воробей, и поплелась в нижний город через Рентерею. Зоя проводила ее взглядом и вспомнила про Калерию Ксенофонтовну. «Как она там, в деревне? Надо написать ей письмо!».

Подружки подошли ко гладкому столбу, на который залезали по очереди мужчины и даже несколько смелых женщин. Наверху висели призы: новые валенки, живой петух в сетке-авоське, тёплый платок и чугунная кастрюля. Веселая музыка из репродукторов смешивалась со звоном колокольчиков конных троек. Извозчики катали детвору на санях. Было настоящее ощущение сказки. На площади перед Кремлем выступали скоморохи и ряженые, уличные музыканты растягивали меха баянов, частушечники пели и плясали. Недалеко жгли костры, через которые прыгали молодые парни и девушки. Мужики тянули в разные стороны толстенный канат.

– Идем прыгать в мешках! – Люба потянула Зою за рукав пальто.

Но та опасливо выдернула его из руки подруги, чтобы он не треснул по шву, как шуба зимой.

– Да ты что! У меня же рука сломана!

– Совсем забыла! – махнула на нее увлекшаяся праздником толстушка. – Тогда ты, Таня! Давай соревноваться!

Девочки убежали, а Зоя наблюдала за ними, играя с Бураном. По возвращении с площадки Таня отдала Зое свой сахарный петушок на палочке, который она получила за участие.

Недалеко от мрачной громады тюремного замка стоял вольер с бурым медведем. Зоя, Люда и Таня посмотрели на него издалека, потому что не хотели подходить к спецтюрьме, где сидели заключенные. «Интересно, разрешили ли им смотреть на праздник?», – подумала Зоя.

После сожжения чучела соломенной бабы в платке, девочки отправились в подгорную часть, домой. Возле стен Кремля стояли нищие: слепой и калека. Последний потерял обе ноги, наверное, из-за какого-то несчастного случая, и теперь сидел в маленькой тележке, в ней и передвигался по улицам. У Зои осталось две копейки от покупки сладкого. Она отдала каждому больному по монетке. В ответ старики кланялись и благословляли ее на счастливую жизнь, произнося нараспев молитвы.

– Хотите ко мне в гости? – предложила Таня. – У меня мама сегодня стряпает дрожжевые колечки и пирожки. Можно было бы выпить горячего чая после прогулки.

– Я согласна, – выпалила пухленькая Люба, – один блинчик только раззадорил аппетит.

– Это прыжки в мешках его раззадорили! – посмеялась Зоя, ткнув ее в бок. – Можно и сходить, только мне нужно Бурана посадить на цепь, иначе сбежит.

Уладив дела с щенком, девочки зашли к Тане в гости. Это был скромный деревянный дом, совсем не похожий на большой особняк Зои. Но здесь так было уютно, Зое всегда хотелось приходить сюда чаще.

В доме невероятно пахло свежей выпечкой. Мама Тани положила в глубокую тарелку колечки из дрожжевого теста и полила их медом. Когда они сели за стол, по горячим плюшкам стекали прозрачные сладкие потоки.

– Много ли детям надо для счастья? – сказала мама подруги словно себе самой, – домашняя выпечка да чашка чая с молоком, теплый поцелуй да ласковое слово.

Она чмокнула дочь в макушку, погладила по щеке и оставила девчонок за чаем, а сама скрылась в другой комнате. Зоя засмотрелась на ласку и поняла, что бывает по-другому. Но почему у нее с мамой не так? Она вздохнула и уставилась в какую-то точку впереди себя. Пока приятельницы обсуждали праздник, она задумалась о цифрах на старой газетной вырезке: «Интересно, точно ли это та самая подсказка, о которой писала бабушка в письме? Где продолжать поиски драгоценностей?».

***

Зоя вернулась домой, когда на крышу их старинного особняка опустились лиловые сумерки, а в небе вспыхнули первые звезды. Возле будки весело подскакивал Буран. Она подошла к нему и потрепала за ухом. Пес изящно изогнулся, потягиваясь, после чего начал переступать мощными лапками и ласково тереться головой о ноги Зои.

– Дремал что ли, мохнатый, пока я в гостях была? – она погладила его по спине. – Ты уже заметно вырос!

Щенок игриво лаял, подскакивал и извивался в восторге. Она его уронила на снег и почесала за бока, присев рядом с ним. Буран же, высунув язык, тявкал от радости.

– Пойду писать письмо бабушке, – она легонько потыкала пальцем в мокрый коричневый нос. – Кажется, мы не общались с ней вечность! А ты не скучай, Бур-Бур. Скоро вынесу тебе ужин.

Она встала и направилась к дому. Удивительно, но дверь была заперта. Куда же ушли родители?.. Зоя вприпрыжку поднялась по лестнице и зашла в свою комнату. Она вырвала из середины тетради листок и написала бабушке длинное письмо, перечисляя последние новости. Положила в конверт и забралась на кресло-качалку, чтобы подумать о цифровом коде из газетной вырезки. Ее мысли были где-то за облаками, а взгляд блуждал по книжной полке. Вдруг она поняла, что на ней нет новенькой музыкальной шкатулки с танцующей балериной, которую подарила Таня. Куда же она могла подеваться? Сердце бешено заколотилось о грудную клетку. Она подскочила и осмотрела все вокруг – под кроватью, в шкафу, под стулом. Сходила в спальню родителей, в гостиную и в библиотеку. Пропала!

«Неужели ее выбросила мама? Нет! Она не могла этого сделать. Пусть временами заносчива, но выбросить прекрасную музыкальную шкатулку… Это все-таки не уродливый домик для куклы. Нет. Это слишком даже для нее», – думала встревоженно Зоя. Она решила дождаться возвращения родителей и все выяснить.

***

– За кого ты меня принимаешь? Конечно, я ее не выбрасывала. Просто Глафира пригласила меня неожиданно в гости. Не с пустыми же руками мне идти! Я прихватила музыкальную шкатулку для нее и книжку «Три мушкетера» для Максика. Тебе же они все равно не нужны и не особо нравились, так ведь? Зачем вообще Таня подарила эту абсолютно бесполезную вещь. Только пыль бы собирала в детской комнате.

Зоя посмотрела на книжную полку и только сейчас заметила, что нет еще и новенькой книжки, которую ей подарила на день рождения Люда. Она даже не успела ее прочитать.

– Как ты могла взять то, что подарили мне? Это мое! Они мне были нужны! Мне мои подарки очень нравились! – начала кричать Зоя, губы у нее затряслись.

– Тут твоего ничего нет, – сказала с каменным лицом Исталина. – Здесь все куплено мной. А то, что тебе вручили в день рождения, так подружки твои просто передарили: это старье им самим было не нужно. Зачем тебе такие друзья? Они тебе не подходят. Ты слышала, как они смеялись над тобой на празднике? Разве настоящие друзья могут себе позволить потешаться над именинницей? Пойми, никому нельзя доверять, ни на кого нельзя положиться! И только мать – твой единственный друг.

Слезы покатились по щекам. Голова шла кругом от ее слов.

– Как можно плакать из-за такой ерунды? – возмутилась Исталина. – Я читала сегодня в газете, что в Тюмени сгорели продуктовые склады. Вот это печаль! А у тебя что за повод? Тьфу!

Плечи Зои вздрагивали от рыданий.

– Я хочу шкатулку с балериной обратно! Верни мои подарки домой! – говорила Зоя сквозь слезы.

Мать цыкнула и снисходительно на нее посмотрела.

– Видишь, какая ты эгоистка! Ты думаешь только о себе. Как я должна у нее забрать обратно подарок? Разве я могу это сделать? Как она будет смотреть на меня? Совсем не думаешь о моей репутации! Она же не станет меня уважать после такого поступка! И не жалко тебе родную мать? После всего, что я для тебя делаю! Ночами не сплю, готовлю, шью платья. Бесстыдница! Зойка, какая же ты мелочная растешь! Кстати, я нашла твой личный дневник и вволю посмеялась! Но кое-что меня встревожило. «Я хочу поскорее уехать из дома». Это еще что такое? – она достала из кармана вырванную страницу и начала трясти перед ее носом. – Чтобы не писала больше таких глупостей! Ты не имеешь права на свое мнение! Пока живешь со мной, ты обязана делать и чувствовать то, что я разрешу!

Зоя стояла в оцепенении, будто внутри нее перебирали щупальцами и выворачивали душу наизнанку. Она не могла сказать ни слова, переваривая услышанное. Воспользовавшись ее замешательством, мать незаметно исчезла в коридоре, напоследок сверкнув недовольным взглядом. Зоя села на кровать, закрыв лицо ладонями и обдумывая слова матери.

«Я, наверное, и правда жадная, плохая девочка. Рассердилась на нее и даже начала кричать. Но ведь это неправильно. Маму нужно любить, ведь она подарила мне жизнь. И это самое главное».

***

В тот же вечер, оправившись от очередной ссоры, Зоя сидела в кресле-качалке и читала повесть «Дикая собака Динго». Сюжет захватил ее полностью, она перелистывала страницу за страницей – Коля только что предложил Тане Сабанеевой танцевать с ним на ёлке. Зое сразу вспомнился рыжий Мишка Трубачевский с большими зелеными глазами, как он заинтересовано смотрел на ее костюм Снежной Королевы на школьном празднике. Зоя мечтательно бросила взгляд на потолок, улыбнулась двум купидончикам из гипса, а потом снова продолжила читать.

В этот момент в комнату заглянул Ефим Петрович. Он тактично постучал в наличник открытой двери, и Зоя повернулась на звук. Его лицо озарила добрая улыбка.

– Можно?

Она кивнула.

– Что читаешь?

Зоя закрыла книгу и показала ему обложку. Он одобрительно кивнул и, подойдя к ней, поцеловал в лоб.

– Как у тебя прошел день? – отец сел на кровать.

– Ходили сегодня с подружками на проводы зимы, а потом к Тане на чай. А еще… Я написала бабушке письмо. Сможешь отправить?

– Завтра по пути на работу зайду на почту, – он положил конвертик в карман брюк.

– А у тебя как прошел день?

– Хорошо. В делах. Посмотрим диафильмы?

Уголки губ Зои дрогнули. Он понял, что она согласна, поэтому достал из нижнего ящика письменного стола коробку с пластиковыми баночками, в которых хранились темные ленты с картинками, и сам фильмоскоп.

Ей хотелось рассказать отцу о загадочных письмах, но, подумав, она промолчала. Решила оставить эту тайну себе, чтобы хоть что-то принадлежало только ей.

Они выключили свет и устроились на полу. Ефим Петрович направил луч проектора на стену и начал читать сказку «Конек-горбунок», прокручивая картинки…

– Вот так завистливый царь пропал в котле с кипящим молоком, а Иванушка поженился на красавице. Добро и любовь победили зло, зависть и несправедливость, – заключил отец, пролистав до последней картинки.

Он пожелал ей спокойной ночи и, прихрамывая, вышел в коридор, закрыв за собой дверь.

Зоя забралась на кровать, но ей не спалось. В доме все стихло. Она долго смотрела в темный потолок и раздумывала над цифровым кодом из газетной вырезки.

«Хм-м… 3.0.8.2… Может быть, это код сейфа? Есть ли в доме старинный сейф? Может быть, пылится на чердаке?», – думала Зоя, рассматривая лепнину.

«Или, может быть, это указание на стеллаж в библиотеке? На номер полки, последовательность книги? Указание на страницу, а там – более подробная подсказка?», – она перевернулась на живот и посмотрела задумчиво на ковер.

«Что если это указание на ряд кирпичей печи? Откуда тогда начинать отсчитывать восемь кирпичей? Вправо или влево? Что означают ноль и два?» – она прикусила губу…

В родительской комнате закричал отец.

Зоя вздрогнула.

После войны он часто кричал во сне и будил домашних. Она подскочила с кровати, приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Мать уже встала с постели и спускалась по деревянной лестнице на кухню.

«Наверное, пошла за водой с валерьянкой», – заключила Зоя и запрыгнула обратно под одеяло. Мама не разрешала ей ходить по дому в темноте, даже когда у отца был приступ.

Зоя прислушалась: на улице Буран скулил возле будки. Наверное, скучал по семье, оставшейся в совхозе. Какая-то беспокойная ночь…

– Что ж, все догадки надо проверить завтра, – сказала себе тихо Зоя, накрывшись одеялом по самый подбородок. И в поисках новых идей постепенно заснула.

***

В темной комнате на винной бочке сидела молодая женщина в черном дорожном платье с воротником под горло. Ее волосы были убраны в высокую прическу. В руках она вертела элегантную шляпку. Сначала она о чем-то раздумывала и мечтала, болтая одной ногой в старомодном истоптанном ботинке. Зоя удивилась, насколько большой была бочка, просто гигантская! Девушка спрыгнула с нее, улыбнулась Зое, взяла потертый чемодан, надела шляпку и растворилась в полумраке.

…Зоя проснулась и посмотрела на часы. Стрелки показывали пять утра. Еще не начало светать. Она перевернулась на другой бок и подумала: «Какой прекрасный сон и какая красивая, мечтательная девушка! Будто героиня исторического романа!». Она снова провалилась в сон и проспала до утра.