Текст книги "Берег Живых. Выбор богов. Книга третья"

Хэфер повернул голову. Огонь в его взгляде сейчас едва тлел, но всё так же напоминал Колдуну о статуях Сатеха, о том, что он увидел в круге пламени, когда пытался вернуть наследника. Да, он просто не мог жалеть о своём выборе, тем более когда смотрел на рэмеи, ради которого впервые пошёл против могущественной покровительницы.

– Нельзя без суда, – тихо сказал царевич, обращаясь не к магу даже – к себе самому. – И суд нельзя… Я не могу рассказать ему… просто не могу. Не сейчас. Это разрывает мой разум.

Колдун редко испытывал страх, но сейчас ощутил эти невидимые когти, сжавшиеся на сердце. Воспоминания о последних днях жизни Серкат всегда были с ним. Он готов был ради Избранника на всё, но в каких-то вещах был абсолютно бессилен – например, в отношениях с Императором. Как бы ни хотел Хэфер справедливого возмездия, его желание мести рассыпа́лось, сталкиваясь с осознанием того, что будет благом для Таур-Дуат и народа, и для его отца. А вместе с этим рассыпа́лось внутри и что-то очень важное…

– Вот разум нужно беречь, господин. Очень нужно в нашем деле. Вернёмся домой, успокоимся, обсудим много интересного…

Говоря всё это так же преувеличенно легко и жизнерадостно, Колдун украдкой наблюдал внутренним взором за царевичем, убеждаясь, что хрупкий баланс удерживается. Он готов был в любой момент подхватить рвущиеся от напряжения нити. Вокруг понемногу становилось прохладнее.

– А ты лжёшь, как дышишь, – вдруг сказал Хэфер и мрачно усмехнулся. – Хорошая получилась история, даже меня пробрала. Не поднимусь, стало быть, из саркофага.

Маг пожал плечами.

– Делаю, что требуется, насколько возможно хорошо. Но тебе я не лгу и не стану.

– Как знать? – вздохнул наследник. – Посмотрим… – и назвал его тайным именем.

В последний раз это делала Серкат. Колдун невольно замер. Обращение не было тёплым, но само звучание точно приласкало его суть. Это было настоящим, как дыхание пустыни, как жар алтарных светильников и запах ритуальных благовоний. А настоящее всегда напоминало ему, что у него всё же была душа – и это сейчас признал Избранник.

– Спасибо, – сказал он, встречая взгляд царевича.

– За что?

– Просто спасибо… Итак, чего ты желаешь теперь?

– Ты говорил ей о жрицах. Куда ты вроде как отправился?

– В Тамер, – улыбнулся Колдун. – Царица верит, что Император укрыл тебя у тамерских жриц. Оттуда ведь была родом твоя досточтимая мать?

– В Тамер… – тихо повторил Хэфер. – Значит, она в Тамере… Ну конечно же!

– Твоя собачья жрица? Более чем уверен. Хочешь, отправимся туда? – с готовностью предложил маг. – Вот уж кто точно приведёт тебя в чувство!

От взгляда Избранника стало не по себе – столько не предназначенных для чужих глаз эмоций отразилось там. А кое-что из этих эмоций Колдун узнал, потому что знал, каково это, терять родную душу.

– Хочу. Но туда мы не отправимся, – бесстрастно проговорил Хэфер. – И без моего ведома ты тоже не отправишься туда, слышишь?

– Как прикажешь, – маг склонил голову.

Дитя пока не родилось. Он ещё успеет, позже. Заодно и разберётся, что случилось между Избранником и его жрицей, одно звучание имени которой имело целительную власть. Ведь и связь между ними была совсем не такая, как маг предполагал изначально.

Возможно, однажды ей и ребёнку тоже понадобится его, Колдуна, защита. Таа проявлял к ней слишком уж живой интерес. И кто знает, какие планы имели на неё Владыка и Верховный Собачий Жрец? То, что было драгоценно для Избранника, было священно. То, что держало его в здравом рассудке – тем более.

– Мне нужно встретиться с Ануират отца в условном месте. Передать ему, что я не сдох там, у гарнизона. А заодно убедиться, что мои псоглавые пережили встречу с отрядом благополучно.

– И всё? – осторожно уточнил Колдун.

– Боишься, что передам тебя на суд Владыки? – царевич фыркнул.

– Признаться, и об этом думал, – улыбнулся маг.

– Нет. Мало толку будет от тебя в застенках. А от тебя мёртвого – и подавно. Собирайся.

– Что, вот так сразу? Даже вином не угостишься? Между прочим, у меня тут отличные запасы.

– Славно. Потом, в храме угостишь, – отрезал Хэфер, направляясь к двери.

– Э, погоди! – Колдун схватил его за руку, но царевич раздражённо стряхнул его пальцы. – Ты же был таким осторожным. Вылазки только ночью, помнишь? А скоро рассвет. Да и доспех свой собачий ты потерял в пустыне. Безусловно, без него ты выглядишь значительно лучше, но всё же.

Хэфер дёрнул хвостом, но хотя бы уже не пытался отправиться куда-то прямо сейчас.

– Давай переждём день. Отдохнём, – продолжал убеждать Колдун. – Здесь – самое безопасное место, кроме разве что нашего храма. А потом покажешь, куда тебя отвести… Только вот с псами твоими будет нелегко договориться – они же почуят меня.

Подумав, царевич кивнул.

– Я покажу, где ты сможешь дождаться меня, – прочитав в глазах мага сомнение, он добавил с тёмной иронией: – Мне пришлось довериться тебе. Боюсь, тебе придётся сделать то же самое.

С доверием у Колдуна были определённые сложности, но что ему ещё оставалось? Разве что положиться на то, что Хэфер считал его полезным и уже не решит просто взять и уйти.

Глава 55

То, что «условное место» окажется в некрополе, мага совершенно не удивило. Где ещё разгуливать псоглавым, как не среди мертвецов? Некрополь, к тому же, оказался знакомым – как раз на подступах к нему Колдуну удалось, наконец, послать к Хэферу ша с запиской, а это уже сделало возможной их встречу.

Царевич отвёл его к старинной гробнице семьи жрецов, и магу ничего не оставалось, как ждать здесь, любуясь расписными рельефами и читая тексты о давно отгремевших свершениях выше означенной семьи. Очень хотелось тайком последовать за Хэфером, но, во-первых, Избранник приказал остаться, а во-вторых, привлекать внимание Ануират было небезопасно – да не каких-нибудь Ануират, а кого-то из Живых Клинков Императора. Колдун старательно гнал от себя мысли о том, что стражи потащат царевича во дворец пред светлый взор Владыки, не спрашивая. Может быть, воины не явятся лично, а дело и вовсе ограничится обменом письмами? Хэфер ведь написал какое-то послание ещё днём, в поместье.

Устав мерить шагами семейное святилище при гробнице, Колдун со вздохом сел у стены, у ног жрицы, наслаждавшейся вечным посмертным пиром на рельефе. Солнце за порогом палило немилосердно, но здесь царила прохлада спасительной тени.

Неведение было невыносимо – могло случиться всё, что угодно. Но путь до некрополя занял у них почти всю ночь, и в любом случае до следующей ночи царевича можно было не ждать.

В середине дня Колдуну удалось немного поспать, хотя сны были тревожными, и просыпался он от каждого звука, будь то порыв ветра или упавший за порогом камешек. После заката он наскоро перекусил взятыми из поместья свежими лепёшками с подплавившимся на жаре сыром, потом задумчиво потрогал налившийся на лице синяк. Кто бы ещё позволил себе такое с ним! Но тут другое дело… не спалил заживо – уже хорошо. Рука у наследника была тяжёлая – это маг запомнил ещё с первой встречи в гробнице. Но он и сам понимал, что зашёл далеко и куда не следовало – память о матери для Хэфера была священна. Общение с царевичем было хрупким, выстраивать его придётся долго и кропотливо. Лучше следить за языком – следить так, как даже с Амахисат не следил.

Маг всё-таки вышел из опостылевшей уже гробницы, чтобы немного прогуляться. Далеко он не отходил, а облик себе восстановил тот, который Хэфер уже видел прошлой ночью – ничем не примечательного ремесленника. Всё-таки лицо, которое он носил много лет и уже считал своим, настоящим, знали некоторые сторонники царицы. Ни к чему было лишний раз искушать судьбу.

Тёмное звёздное небо раскинулось над скалами некрополя опрокинутой чашей. Вдалеке подвывали шакалы, вечные стражи мёртвых. Лёгкий ветер приятно холодил лицо и тело, хоть и не успокаивал мятущиеся мысли.

Маг посмотрел вниз, на разбитые давно не хоженые тропы. В эту часть некрополя уже мало кто приходил, разве что патрули иногда заглядывали. Но он всё равно старался держаться в тенях скал, в которых были вырублены гробницы. Лунный свет заливал некрополь, серебря застывшие формы, безжалостно очерчивая. Любое движение, если приглядеться, здесь было видно как на ладони. Увы, сам Колдун никакого движения не различал, как ни всматривался в окрестности. Он видел, по какой из троп ушёл Хэфер, но куда точно царевич направился потом – не знал.

Когда маг уже готов был сам пуститься на поиски, чтобы успеть до исхода ночи, он вдруг заметил среди скал две фигуры, неспешно спускавшиеся на широкую тропу внизу, от которой каменистая дорожка поднималась к жреческой гробнице. Колдун быстро скользнул внутрь, затаил дыхание, но сердце перевернулось от знакомого привкуса присутствия – того самого, который помог ему обнаружить след в столице. Он не удержался от улыбки – Хэфер всё-таки вернулся, не обманул! Но вернулся почему-то не один…

Через некоторое время он услышал тихий звук шагов, а потом на пороге вырос тёмный силуэт Ануират. Маг инстинктивно схватился за кинжал.

Хэфер прошёл внутрь и снял собачий шлем. Тот, кто сопровождал его, остался за порогом. Псоглавый – это маг чуял, но не мог определить, кто именно. Один из Живых Клинков Императора церемониться точно не станет – раскроит ему хопешем череп. Если успеет, конечно.

– Полагаю, всё прошло успешно? Даже доспех тебе вернули, – улыбнулся Колдун, то и дело бросая взгляд на вход. – Ещё, небось, и начистили?

– Оба моих стража выжили, – ответил Хэфер, – ждали меня там, по приказу Императора. Один передаст послание отцу, второй пойдёт со мной.

Маг закатил глаза. Вот только псов Ануи ему не хватало! Особенно в храме. Да и псы вряд ли мечтали оказаться в обители «Врага».

– Ты же понимаешь, господин, как это непросто устроить? – осторожно уточнил он.

– Понимаю, – царевич пожал плечами. – Но тебе и не такое устроить под силу.

– Безусловно, тем более ради тебя. Но…

– Я не ставлю перед тобой невозможных задач, – холодно прервал Хэфер. – Это только один Ануират, и притом – не один из Восьми. Я дал отцу слово ещё в общине, что хотя бы один из них всегда будет со мной. И так пришлось нарушить обещание, когда я ушёл с тобой. Как будем добираться – через портальное святилище или пешком через пустыню – оставляю на твоё усмотрение.

Колдун задумчиво кусал губы, думая, как устроить всё наилучшим образом. В прошлом, когда в храме становилось одиноко, он как-то не представлял, что там однажды станет настолько… населённо.

– А сам-то пёс знает, куда идёт? – спросил он.

Хэфер кивнул, похоже, не слишком заботясь о том, насколько радостно было собачьему воину от такого поворота событий. Впрочем, это как раз Колдуна не удивляло. Удивляло его, что царевич вообще пёкся о жизнях своих стражей, после того как Ануират пытались его убить. Вот сам он точно бы не стал переживать. Но в этом, в том числе, и состояло одно из основных различий между ними.

– Я проложу путь из круга в поместье, – проговорил маг. – Ингредиентов для ритуала мне пока хватит.

– Ты вроде бы можешь проложить путь из любого места? – уточнил царевич с нотками интереса.

– К этому я прибегаю редко, в самых исключительных ситуациях, – заговорщически ответил Колдун, пряча лицо под головным платом.

О пределах своей Силы он расскажет Избраннику как-нибудь в другой раз.

* * *

– А ты вкусно готовишь, жрец, хоть и нерасторопен, – мягко заметила гостья. – Устал, наверное, один? В твои-то годы…

– Он скоро наведается к тебе, – сухо прервал Перкау и притворил за собой дверь.

Скоро… Хотел бы жрец знать, когда наступит это «скоро». Он снова был в храме один – Хэфер отбыл вместе с Колдуном, пожелав стать свидетелем встречи с царицей. До сих пор в голове не укладывалось… Бредя по коридору к верхним террасам, чтобы глотнуть свежего воздуха, бальзамировщик вспоминал, как когда-то они с царевичем готовили тайное послание для Владыки Обеих Земель. «Враг в Доме Владык»… Тогда они думали о заговоре влиятельных вельмож, приближённых к трону, по каким-то причинам недовольных сложившимся положением вещей. Но масштаб заговора поражал воображение, а ведь Перкау, в отличие от Хэфера, ещё и не знал всего, не понимал. Как же наследник решит действовать теперь? Что именно сочтёт возможным сообщить отцу, и как распорядится полученными сведениями уже сам Император?.. Когда Перкау размышлял об этом, то осознавал, как он на самом деле беспомощен – песчинка, застрявшая в жерновах событий, перемалывавших множество судеб. Даже свою собственную жизнь он сохранил лишь чудом.

«Грядущая буря либо сметёт нас, либо вознесёт на новый виток событий», — вспомнил Перкау свои собственные слова, сказанные когда-то Тэре.

Сметёт или вознесёт?.. Ещё не так давно бальзамировщик боялся, что Хэферу не под силу будет тягаться с таким могучим врагом, как Великий Управитель. Теперь он и вовсе не знал, что думать. Всей этой мощи, дарованной Богами, могло оказаться недостаточно, ведь речь шла не о вражеской армии, а о противостоянии с той, кто по-своему составляла сердце Обеих Земель. Даже если Хэфер всё же решится свергнуть царицу, в глазах своего народа он не будет героем, несущим справедливость. И в своих собственных глазах – тоже…

Малодушно было радоваться, что такое невероятно сложное решение лежало не на его плечах. Как бы то ни было, Перкау знал: он не оставит царевича. И даже теперь, после всего произошедшего, бальзамировщик всем сердцем хотел верить, что каким-то чудом эта история закончится хорошо. И что Ануи не даровал Хэферу и Тэре счастье только лишь за тем, чтобы сразу забрать.

Его мысли прервало знакомое ощущение, которое он уже ни с чем не мог перепутать – храм, казалось, чуть вздрогнул изнутри и испустил горячий вздох. Перкау развернулся и поспешил к небольшому залу, где был расположен портальный круг, моля Богов, чтобы Колдун вернулся не один. Он застыл на пороге, подняв светильник, чтобы лучше разглядеть.

Границу пересекли трое – Колдун под своей обычной рэмейской личиной и воины, лица которых были скрыты шлемами в виде собачьих голов.

Бальзамировщик сморгнул, отступил было назад, в коридор, но вспомнил, что Хэфер рассказывал, как скрывался от чужих глаз под видом одного из Ануират. В подтверждение его мыслей один из псоглавых снял шлем. Царевич чуть улыбнулся жрецу и приветственно кивнул. Второй воин тенью скользнул за ним, держась за плечом, но каждый его жест, вся его поза выражали напряжение, словно он хотел бы оказаться где угодно, только не здесь. Да, едва ли существа, порождённые волей Стража Порога, могли чувствовать себя хорошо в самом сердце святилища Владыки Каэмит.

– Я не знаю, где будет жить этот пёс, но пусть не путается у меня под ногами и не попадается на глаза моим ша, – заявил Колдун, махнув рукой, и посмотрел на Перкау. – А ведь его ещё и кормить придётся.

– Мне ничего от тебя не нужно, Сатехова тварь, – огрызнулся Ануират – глухо из-за шлема.

– Язык у тебя длинноват, мохнатый, – недобро усмехнулся маг, – а вот хопешем ты до меня всё ж не дотянулся. Но я ещё не забыл нашу встречу у гарнизона, так что давай поучтивее.

– Можем повторить…

– Всё, хватит, – устало прервал их Хэфер. – Я помогу тебе разбить шатёр наверху, Ирсу. Там тебе будет полегче, – он посмотрел на Колдуна. – Покажи мне, где взять необходимое. Когда вернусь… давай уже покончим с этим делом. Поговори с Лозой. Я не стану вмешиваться в ваш разговор, но хочу слышать каждое слово.

– Как тебе угодно, – маг чуть поклонился. – А что повелишь делать с ней потом? Когда услышишь то, что она знает.

Взгляд царевича потемнел. Перкау невольно напрягся.

– Она из тех, кто лишил меня всего, что составляло мою прежнюю жизнь. Я сам призову её к ответу. Но оружие ей можешь вернуть.

* * *

Купание придало ей благодушия, а когда Колдун поднёс ей вина – причём вина превосходного качества, не иначе как из запасов самой царицы – Лоза подумала, что уже почти готова простить его за долгую отлучку.

– В голову стали приходить совсем уж неприятные мысли, – проговорила она, потягиваясь. – Например о том, что я у тебя в плену, а не в гостях.

– Глупости, – улыбнулся Колдун, отпив из своей чаши. – Мы ведь уже разрешили наши противоречия, и я не держу на тебя зла.

Показалось, или в его голосе она услышала скрытый намёк? В любом случае, вспоминать о пребывании в гробнице, куда он её принёс в отместку за нападение, не хотелось.

– Может, и оружие вернёшь? – Лоза лукаво подмигнула и закинула ногу ему на колено – скорее в порядке игры, поскольку давно уже знала, что он к её чарам равнодушен.

Жрецы, что с них возьмёшь? То ли дело Сурер – до него достаточно дотронуться, чтоб привести в боевую готовность. Правда, брал штурмом крепость он по-солдатски быстро, но в целом был весьма неплох, несмотря на возраст. Интересно, как он там? Но Лоза решила не демонстрировать излишнего любопытства, а дождаться, пока хозяин сам всё расскажет. Выжидать она умела.

– Мы оба знаем, что ты способна сделать даже с костяной булавкой для волос в руке, – доброжелательно возразил маг, пощекотав её ступню.

– Ты мне льстишь, – рассмеялась Лоза. – Но это даже приятно.

– Скорее, трезво оцениваю твои возможности, которые и Владычица ценит весьма высоко.

– Нанести вред можно и без булавки, – задумчиво протянула Лоза, пошевелив пальцами, коснувшись ими пояса его схенти. – Но я тебе не враг. И себе самой тоже.

Колдун отхлебнул вина и закинул в рот ломтик солёного сыра. Никакого интереса. Может, служители Сатеха себя ритуально оскопляли? Не спросишь же напрямую. Хотя Лозе так наскучило быть здесь, что она готова была рискнуть, но не успела.

– Главное, ты в безопасности, а то вести доходят тревожные.

Она вся обратилась в слух, разом отбросив ленивое кокетство. Даже ногу убрала.

– Что произошло?

– Как ты и говорила, убийца попробовал добраться до Сурера – к счастью, неудачно. Ты спрашивала, почему меня долго не было. Так вот, я выполнял поручение царицы, а теперь она велела мне позаботиться об охотнике.

– Давно пора. Жизнь он всем нам подпортил изрядно, – раздражённо кивнула Лоза, и, подумав, предложила искренне: – Знаешь, я ведь могла бы помочь тебе. Даже не ребят выделю посноровистее – сама пойду с тобой на дело. Мои навыки тебе пригодятся.

– Это дорогого стоит, – маг благодарно кивнул, – но пока попробую сам. Да и тебя ставить под удар не хотелось бы.

– Если всё-таки надумаешь, мне не помешает растрясти кости. Надоело уже сидеть здесь просто так, сил нет. Кстати, где вообще это «здесь»? Ты ведь так и не сказал, – она задумчиво посмотрела на потолок, потом перевела взгляд на запертую дверь. – И откуда здесь ручное песчаное чудовище, которое ходит за твоим знакомым жрецом?

Колдун хмыкнул, проследив за её взглядом, но оставил вопросы без ответа.

– Давай ещё разок пройдёмся по именам, которые нам известны? – предложил он. – Не думаю, что он – или она… а может, и они… снова пойдут за Сурером. По крайней мере, не сейчас.

– Сурер умеет обламывать рога, – усмехнулась Лоза. – Неужели охотник и впрямь явился в гарнизон?

– Ага. Попытался. А среди солдат ещё пошли слухи о песчаной буре, которая якобы отвлекла дозорных, – он пренебрежительно фыркнул. – Как по мне – они просто прикрывали свой промах. Убийце удалось проникнуть на территорию гарнизона. Правда, и покинуть её пришлось в спешке.

Лоза присвистнула, не без уважения.

– Ловкий охотник. А я говорила Суреру не раз – мало он гоняет своих солдатиков. Я ведь тоже не раз проскальзывала мимо его стражей.

– Ну ты-то – исключительный случай, – усмехнулся маг. – И к моей великой радости, твоими талантами обладают очень немногие.

Слово за слово, они вернулись к обсуждению сперва непосредственных участников заговора против наследника – таковых в живых оставалось немного – а потом и других сторонников царицы. Мог ли удар прийтись по ним, Лоза не знала, и искренне надеялась, что Колдун возьмёт след раньше, поэтому с радостью поделилась с ним всеми сведениями, которыми располагала. А знала она немало, будучи собирательницей слухов и распространительницей полезных сплетен.

Не то чтобы Лозе хотелось выгородить союзников – большинство были ей безразличны. Кого-то она по личным причинам недолюбливала, кого-то, наоборот, ценила. Но успешность охотника раздражала её, и к тому же, её собственная жизнь была под угрозой.

По поручению царицы Лоза сделала в этой истории немало. Да, она не участвовала непосредственно в убийстве – но вряд ли охотник послушает её оправдания. Да и Боги спросят с неё, когда придёт срок – а им уже не скажешь, что это ведь не она нанесла смертельный удар одному из Эмхет.

Это она помогала замести следы, чтобы нити не вели ни к царице, ни к участникам покушения. Это она помогала оклеветать погибшего царевича – но увы, стараниями Императора и хранителя секретов ядовитые слухи были пресечены быстрее, чем ожидалось. Это она помогала слугам царицы взять след живого мертвеца и сбежавшей жрицы, которую так хотел получить Таа.

Мертвеца… О царевиче Эмхет, поднятом волей бальзамировщиков, Лоза старалась не думать. Это существо воплощало в себе все её тайные страхи. А что если охотник и был мертвецом? Это даже страшнее, чем если убийца окажется одним из слуг Владыки. Живых Лоза не боялась – умела с ними обращаться, особенно когда под рукой были верные кинжалы. Мёртвые – другое дело. Мёртвые знали её тайны, знали всё то, что она совершила за свою жизнь… И мёртвых было не остановить даже лучшим оружием.

Иногда она немного жалела, что согласилась… Дурное это было дело, трогать потомков Ваэссира. Верь в проклятия или не верь, а никому ещё не принесло удачи посягательство на золотую кровь. Но царица желала видеть на троне своего сына. И когда-то именно царица вытащила Лозу из жерновов имперского правосудия и приняла на службу, да и платила за её услуги весьма щедро. Вот и теперь, Амахисат не предоставила ей самой разбираться с угрозой, а послала ей на помощь своего верного слугу. Деликатностью Колдун не отличался, но поручение исполнил – спрятал Лозу от охотника.

– Таа уверен, что среди нас предатель, – сказала она наконец. – И я склонна с ним согласиться… Осведомители Дома Владык хороши, но не настолько.

– Я понимаю Таа, – пожал плечами Колдун. – Я тоже никому не доверяю. Что ж, не повезло кому-то – предательства царица не простит. А навлекать на себя её гнев чревато.

– Возможно, предатель обзавёлся ещё более могущественным покровителем? – задумчиво предположила Лоза.

Маг прищурился. Его взгляд был холодным, режущим, как лезвие клинка. Лоза попыталась вспомнить, кого же ей напоминал этот взгляд… Но в следующий миг он рассмеялся и сбил её с мысли.

– Ну вот ты, допустим, готова служить Владыке и заложить нас всех?

– Э нет, мне и тут неплохо платят, – отмахнулась Лоза. – Да и со мной всё ясно – я немало интересных вещей совершила ещё до службы царице. Ну а учитывая, сколько я сделала для того, чтобы Владыка никогда не увидел своего сына… Ты и я – нам, по сути, никуда не деться. Только вот ведь какое дело. Если царица не может защитить своих союзников, это многим внушит ненужные идеи, понимаешь? Идеи о том, чтобы поискать кого-то понадёжнее.

Колдун улыбнулся и отпил вина.

– Охотник заговорит, расскажет, кто стоит за ним. Ещё никто не отказывался со мной разговаривать.

Лоза была рада, что они на одной стороне. Она не видела его в деле, но зато была наслышана. Дознавателям Великого Управителя было чему поучиться.

– Ну а пока, у нашей Владычицы и без нас хватает ловчих. Говорят, буквально недавно Тэмириси отправилась к Стражу Порога.

Лоза изогнула бровь.

– Решила пойти к Императору с признанием? Вот же дура, так подставлять свой род. И на что она надеялась!

– Ага. В общем, в том, что у царицы крепкая хватка и зоркий взор, сомневаться не приходится, – маг подминул ей. – Пусть деваться нам с тобой некуда, но мы на стороне победителей.

С этими словами он поднялся, отставив чашу, принёс от двери холщовую сумку и бросил перед ней. Внутри что-то бряцнуло. Лоза с подозрением посмотрела на собеседника, потом наклонилась… и не удержалась от радостного возгласа.

Внутри оказалось её снаряжение, и главное – любимые кинжалы.

– Ах, угодил! – промурлыкала она, поднимая взгляд на мага. – Буду считать это знаком укрепившегося между нами доверия.

Колдун усмехнулся и развёл руками – мол, а как же иначе?

Некоторое время они ещё обсуждали какие-то малозначительные мелочи, а потом маг ушёл, пожелав ей доброй ночи.

В этот раз ложиться спать было куда как приятнее, спокойнее. Лоза уже давно предпочитала не засыпать без оружия под рукой, даже когда ночевала у любовника под защитой его солдат.

Рукоять приятно грела ладонь. Вино разливалось по жилам расслабляющим теплом. Мысли о том, что на след охотника встал не кто-нибудь, а сам Колдун, не могли не радовать. Теперь у их неведомого врага, будь он даже доверенным самого Владыки, просто не было шансов.

Засыпая, она вдруг вспомнила, что говорил Колдун тогда, в гробнице.

«…тебе нужно кое-с-кем встретиться. От этого зависит очень многое».

Надо же, совсем из головы вылетело, а он и не напоминал. Нужно будет спросить завтра…

Лоза проснулась от отчётливого ощущения: в комнате кто-то был, наблюдал за ней из темноты. Она чувствовала этот тяжёлый взгляд почти физически, и по спине пробежал холодок.

Так смотрели мёртвые в том злосчастном склепе, куда притащил её маг… и ещё раньше, из зияющих тёмных провалов ограбленных ею гробниц. Сейчас на краю сознания Лоза слышала их шёпот – призрачные голоса обсуждали её. Обсуждали и осуждали.

Её кожа вспомнила прикосновения их тонких сухих пальцев в темноте, и выступивший пот источал застарелый запах бальзамирующих составов, словно сама Лоза была уже давно мертва.

Не открывая глаз, она судорожно сжала кинжал и прислушалась. Дверь была заперта – кто сюда мог прийти, кроме Колдуна и молчаливого жреца, прислуживавшего ей?

Хотя для мёртвых ведь не существовало запертых дверей…

Боясь пошевелиться, Лоза всё же сжала свободной ладонью старый фаянсовый амулет, который носила на кожаном шнурке. Этот амулет подарил ей когда-то бальзамировщик-отступник, промышлявший не столько даже сокровищами, сколько тайнами, которые хранили мертвецы. Губы беззвучно зашептали слова заговора, защищавшего от призраков – заговора, которому научил её тот колдун.

Когда-то Лоза не боялась мёртвых и учила храбрости своих более суеверных подельников. Она могла со смехом на спор размозжить булавой безмятежное лицо распелёнутой мумии, или сделать тело давным-давно погребённого ребёнка мишенью для стрельбы. А уж расчленять иссохшие тела в поисках драгоценностей, спрятанных между слоями погребального льна, и вовсе было обыденностью.

Отступник никогда до таких забав не опускался. И он предупреждал, что мёртвые в итоге приходят ко всем своим обидчикам. Лоза не верила.

Пока они не стали приходить и к ней…

Незнакомый мягкий голос прорезал темноту – неживой голос. Точно все шёпотки, вившиеся на задворках сознания, вдруг обрели воплощение:

– Я знаю, что ты совершила.

Повинуясь инстинкту, Лоза метнула кинжал во мрак, на голос. Резко сев, она подхватила второй.

Стало тяжело дышать – жар накрыл её душным маревом, словно она вдруг оказалась в пустыне в знойный полдень. Темнота всколыхнулась, оживая тёплым красноватым свечением – слишком тусклым, чтобы разглядеть достаточно. Не веря себе, женщина смотрела на тёмную псоглавую фигуру, сотканную из теней. В руке воина медленно плавился её кинжал, испуская приглушённый свет. Невозможно!

– Кто ты? – хрипло спросила она.

– Ты так много рассказывала обо мне другим, что должна знать. Что ж, посмотри мне в лицо и повтори свою ложь.

Лоза вжалась спиной в стену. По мышцам разливалась мертвенная слабость. Она боялась смотреть, боялась увидеть мёртвые иссохшие черты там, под шлемом… и всё же не могла отвести взгляд.

А когда псоглавый открыл лицо, она хрипло закричала. Дар речи вернулся к ней не сразу, и с отчаянием Лоза взмолилась:

– Это не я, господин, не я, клянусь… Приказ! У меня был приказ Владычицы! Я не желала тебе зла, перед Богами клянусь!

Жуткий гость взирал на неё равнодушно, плавя её тяжёлым взглядом глаз-углей, а потом сделал к ней шаг. Краем глаза Лоза видела, как темнота в комнате ожила образами всех тех, кого она оскорбила, осквернила в их посмертии. Они тянулись к ней, обличали ложь за каждым её словом.

– Твоя ложь дорого обошлась тем, кого я ценил.

– Нет… нет, клянусь… Позволь мне исправить всё! Я прославлю тебя, буду прославлять до конца жизни!

Мёртвый царевич чуть подался вперёд, потянулся к ней, и ужас захлестнул её. Казалось, в его грядущем касании были заключены прикосновения всех их – тех, других, ждавших её за порогом.

Не в силах позволить этому свершиться, Лоза вогнала кинжал себе в сердце.

* * *

Хэфер вышел молча, не глядя ни на Колдуна, ни на Перкау, ожидавших его. Бальзамировщик хотел было что-то спросить, но холодная отрешённость, застывшая на лице царевича, заставила его молчать. Колдун проследил взглядом за наследником и прошёл в комнату, зажёг светильник.

– Да-а, не зря она боялась мертвецов… – пробормотал маг.

Перкау, шагнув следом, охнул. Гостья храма была мертва – тело завалилось набок, и кровь заливала циновки и светлые полотна. На её лице отпечатался ужас, а руки судорожно сжимали рукоять кинжала, пронзавшего грудь.

– Как же… как же это…

– Не все из нас готовы отвечать за последствия своих действий, – сухо ответил маг. – Поможешь прибраться здесь?

– Да, конечно, – бальзамировщик вздохнул, опускаясь на колени рядом с женщиной, осторожно размыкая её руки.

Как же нужно бояться кары, чтобы попытаться избежать её вот так? Перкау не верил, что Хэфер приказал ей совершить это.

– Нужно позаботиться о теле, – тихо заметил бальзамировщик.

Колдун, невозмутимо собиравший окровавленные полотна и, казалось, совершенно не обеспокоенный смертью бывшей союзницы, поднял на него взгляд.

– Тебе решать, брат. Вроде бы по вашим законам нельзя даровать почётное погребение осквернителям гробниц.

Перкау вздрогнул. Причин сомневаться в этих словах мага у него не было. Но оставить всё так или, тем более, осквернить тело ему не позволяли уже собственные убеждения.

На груди женщины он обнаружил единственный амулет – потёртую фаянсовую фигурку, призванную отгонять злых духов и отводить разгневанные взгляды мёртвых. Простое, но действенное колдовство из той сферы знаний жречества Стража Порога, которой сам он предпочитал не касаться. Амулет лишь подтвердил то, что уже сказал Колдун. А заодно и объяснял, почему эта женщина не выдержала взгляд царевича, которого сама же «прославила» как восставшего мертвеца. Она была повинна в том, что случилось с Перкау и с его общиной. В гневе Владыки… в смерти Лират… в страданиях самого Перкау. Теперь он знал это.