Текст книги "Берег Живых. Выбор богов. Книга третья"

– Босамва – злой дух с когтями крепче железного дерева. Хитрый, как рэмеи. Сильный, как зверь. Чудовище из тех, которых боятся даже большие кошки джунглей. Боукори диких племён… шаманы, как вы всех нас называете – могучие колдуны. Некоторые из них заходят по тропам духов так далеко, что возвращаются не собой. Так говорят. Такие становятся босамва… рыщущими в ночи… смертью с ветвей.

Что-то треснуло, ухнуло в зарослях под ними, и Кирану вздрогнула. Впервые Ренэф видел её такой. Сам он не понимал до конца, чего должен бояться.

– Его можно одолеть оружием?

Шаманка невесело рассмеялась.

– Можно… Но босамва – и сам охотник. Не боится ни света, ни огня. Его глаза горят пламенем Той Стороны. Он чует запах жизни, потому что пьёт её. Идёт по следу неотвратимо. Вырывает горло, чтобы припасть к источнику чужого огня… Охотники и боукори отгоняют их от селений. Но убить босамва… удавалось немногим.

– Ахратта считает, что ему удастся. Мне – тем более, – заявил Ренэф.

Он не боялся твари, которую можно убить. Но сами джунгли вызывали в нём трепет – глубинный, инстинктивный, какой иногда вызывает живая темнота неизвестности. Там бродило нечто неведомое, древнее, бывшее здесь задолго до прихода воинов Таур-Дуат.

– Ахратта вряд ли пойдёт на босамва, – тихо возразила Кирану. – Он будет ждать, когда джунгли убьют тебя.

– Восхитительно. А напасть на меня тайком он может?

– Нет, это… не по-воински, – покачала головой шаманка. – Но это и не нужно. Достаточно завести тебя на тропы, с которых не выйти.

Ренэф понимал – так всё и будет. Запоздало он понял и ещё одну неприятную вещь: его снова заманили в ловушку, подвели к решению, которое он не мог не принять – как тогда, в Лебайе. «Дёргать пантеру за усы», как говорили уроженцы Нэбу. Его как следует дёрнули, раздразнили, и он рванул в указанном направлении – принял вызов. А ведь изначальный посыл был ложным – это не было традиционным для здешних воинов посвящением. Но Ахратта и не говорил напрямую, так? Ренэфу бы спросить сразу, но нет, где уж там! Гордость не позволяла.

«Ничему-то ты не учишься, царевич Эмхет», – мрачно укорил он себя.

– Ахратта возьмёт с собой кого-то из наших боукори. А с тобой… с тобой пойду я. И даже не спорь! – Кирану чуть отстранилась, зыркнула на него сурово. – Один ведь не пойдёшь, так?

«Если будет тяжело – поищи помощи у шаманов…»

– Не пойду, – сдался Ренэф. – Троп не знаю… Но обещай, что не станешь вмешиваться в бой. Что будешь полагаться на мою защиту.

Шаманка неопределённо кивнула и снова посмотрела на лес, сейчас казавшийся зловещим. Царевич потряс её за плечо.

– Так ты обещаешь?

– Обещаю, что своими руками драться не буду, – сухо ответила она.

– Ловлю на слове.

Ренэф вздохнул. Что бы Кирану ни имела в виду – большего он вряд ли от неё добьётся. Царевич подумал о хопеше, который спрятал у своих телохранителей. Но хопеш был оружием воина против других воинов – обычных, двуногих, из плоти и крови.

– Какое оружие нужно?

– Это, – шаманка кивнула на копьё рядом с ним. – А ещё лук и стрелы. Нельзя подпускать босамва близко к себе. Я смажу наконечники ядом, который используют наши охотники.

– Поможет?

– Не знаю, – честно сказала она. – Но так лучше.

– Спасибо тебе, – Ренэф наклонился, нежно поцеловал девушку.

Кирану ответила горячо и как-то отчаянно. Царевич подумал о том, как она будет восхищена, когда он одолеет чудовище. Эта мысль придавала сил. К тому же, ему правда хотелось знать, на что он способен. Разве не так говорил отец? «Испытать себя на прочность». То, что нужно, да! А уж Боги приглядят за ним. Главное, чтобы Кирану его послушалась. В том, что он сумеет защитить шаманку, Ренэф не сомневался. Он отошлёт её назад сразу, когда будет понятно, где скрывается босамва, и не позволит твари преследовать её.

– Ахратта влюблён в тебя? – спросил царевич с деланым равнодушием.

– Даже если бы ты не пришёл в Кирму, его я бы не выбрала, – неожиданно жёстко ответила Кирану, потом лукаво улыбнулась ему. – А ты, северянин?

Ренэф поперхнулся. Шаманка тихо рассмеялась и поднялась.

– Я всё подготовлю. Мне нужно где-то два дня. А ты пока подумай о том, сколько палок вам достанется от командира, если вернётесь.

Командир… Об этом царевич сразу не подумал. А ведь Кирану и тот, другой шаман, к которому пойдёт Ахратта, могли на них донести.

– Ты не расскажешь командиру о нашем разговоре?

Кирану нахмурилась.

– Это было бы мудро, спасло бы ваши шкуры. Но я знаю, что такое честь воина. А ещё хорошо понимаю, что вы не отступитесь. Оба упрямые.

С этими словами шаманка ушла. Царевич с сожалением посмотрел ей вслед – хотелось, чтобы она осталась рядом. Рёбра немного ныли – не то после драки, не то при упоминании о наказании за вопиющее нарушение армейских порядков. Самовольно покинуть гарнизон – да-а-а, тут он превзошёл себя самого. Может статься, что и уйти-то тайком не удастся…

А потом Ренэф подумал о тех, кому придётся отвечать за его смерть перед Императором и царицей. Нет, он просто обязан вернуться.

Глава 60

Следующие два дня прошли как на углях. Казалось, все уже всё знают, следят, выжидают. Случайные взгляды, оговорки – всё воспринималось в этом свете.

Ахратта молчал – не подавал знаков и уж тем более не заговаривал. Ренэф гадал, скольких успел подговорить воин, и кто прикроет их отход. Как южанин вообще представлял себе это «из Кирмы уйдём тайком»? Если пытаться улизнуть ночью, когда патрули усилены – риск быть пойманными велик, хотя они оба и знали распорядок. А уходить во время собственного дозора не позволяла уже честь, не страх. Да и не ставили их в один дозор никогда, по понятным причинам.

Было ли влияние Ахратты в Кирме так велико? Насколько больше значили для южан старые традиции, чем закон? Кирану говорила, что закон не позволит решить всё «как в старину». Речь, наверное, шла о ритуальных поединках с последующим ритуальным же кровавым пиршеством. Но даже если в Кирме уже не пожирали сердца врагов и не делали тотемы из частей тел проигравших – священная охота действительно могла быть для многих здесь важнее, чем следование порядкам в гарнизоне. А ведь на порядках держалась безопасность.

Размышляя обо всём этом, как военачальник, Ренэф понимал, насколько же тяжело удерживать под контролем последний примкнувший к землям Империи сепат. На протяжении всей своей истории сепаты Таур-Дуат тяготели к независимости – даже после древнего объединения Верхней и Нижней Земли. Но Нэбу – более прочих. Сколько веков вражды, сколько невозможных попыток договориться, понять друг друга, сколько различий! И если бы сами уроженцы Нэбу не хотели объединения, не удерживали здесь власть по договору с Императором, не охраняли дальние границы от диких племён – Владыке пришлось бы ещё труднее. Недаром предки Ренэфа выстраивали гарнизоны на юге и не жалели казны на поддержание войска, когда о прочных долгосрочных союзах с Нэбу говорить не приходилось. Мотивы, идеология, сам образ жизни этого народа отличались от привычных. Но и южане были неотъемлемой частью Таур-Дуат во всём её многоликом величии. Ренэф был рад, что ему удалось узнать эту сторону жизни Империи, в основном – благодаря Кирану.

Сама Кирану тоже не появлялась эти два дня – готовилась, как и сказала. Царевич поймал себя на том, что быстро успел соскучиться, но сам встреч не искал – ждал положенный срок.

На третий день Ахратта подсел к нему во время трапезы. Южанин держался не то чтобы дружелюбно – это вызвало бы подозрения – но вполне нейтрально. А когда он зыркнул по сторонам, другие солдаты отсели чуть дальше, как будто сами. Подслушивать их разговор никто не рискнул.

– Через день, на рассвете, – тихо сказал воин, поглощая свою порцию наваристой сладковатой каши с орехами и кусочками местных фруктов. – Боукори уходят и приходят свободно – у них бывают дела в джунглях. Но и им часто нужна защита воинов. Уйдём, не привлекая лишнего внимания. Законно, – южанин хмыкнул. – Почти.

– А если не пройдём? – равнодушно спросил Ренэф, не глядя на него.

– Значит, повезло тебе. Но я всё подготовил.

– Надеюсь, что так. А то как бы твоим планом не оказалось просто трусливо подставить меня перед командованием.

Ахратта шумно засопел, стиснул ложку в кулаке так, что она едва не надломилась, но не позволил злости выплеснуться. Даже от оскорблений удержался – удивительно. Видимо, южанин и правда не хотел привлекать внимания.

– Джунгли покажут, кто из нас достоин. Если выживешь – призна́ю твою силу перед всей Кирмой.

– И извинишься.

Ахратта скрипнул зубами и показал свой любимый жест. Ренэф посмотрел на него долгим взглядом, пока воин, наконец, не кивнул.

Нет, южанин не признавал своё поражение. Просто он был уверен, что вернётся один.

Кирану нашла его на следующий день. Шаманка держалась безмятежно, собранно, словно приняла некое сложное решение, и теперь ей уже было всё равно. Вместе они прогулялись на рынок за какими-то нужными ей мелочами, но о деле девушка заговорила, только когда они добрались до её дома.

– Завтра на рассвете пойдём в топь за целебными растениями, – проговорила Кирану, неотрывно глядя на Ренэфа, пока он привычно ставил щит и копьё у входа.

– Ну в топь, так в топь.

– Возьми только оружие и амулеты. Ничего лишнего. Об остальном я позабочусь.

Царевич улыбнулся и обнял её. Кирану по-кошачьи уткнулась ему в шею, непривычно молчаливая. Ренэф нежно приподнял её лицо за подбородок, посмотрел в глаза, в которых прятались тени тревоги.

– Всё будет хорошо, – уверенно проговорил он. – Соберём тебе ещё одно ожерелье, нга-ину.

– Здесь на много миль вокруг ни у кого ни клыка, ни когтя босамва.

– Ну вот. А у тебя будет.

Шаманка тихо рассмеялась, качая головой.

– Может, и правда получится. Духи почему-то выделяют тебя особо.

Ренэф пожал плечами и быстро перевёл тему:

– Ты уже знаешь, с кем целебные растения идёт собирать Ахратта? Или что он там собирается делать по своей легенде.

– С Оджу. Хороший охотник, ловчий духов.

– Ну уж не лучше, чем ты.

– А я и не охотник, – усмехнулась Кирану. – Но кое-что могу.

Шаманка собрала лёгкую сытную трапезу – несомненно более вкусную, чем в казармах. Они ели молча, но в итоге Ренэф не мог не полюбопытствовать.

– Я правда очень благодарен тебе за помощь. Не знаю, что двигало тобой, но…

– Знаешь, – невозмутимо ответила Кирану, надкусывая свой запечёный батат.

Царевич предпочёл увлечённо покончить с содержимым своей плошки, а через паузу спросил:

– Но что движет этим Оджу? Или Ахратта и правда вхож здесь к любому?

– Старый долг, – серьёзно проговорила шаманка. – Ещё отцов. Когда не исполняешь свой долг – его можно стребовать и после смерти. Отвечать после смерти никто не хочет. Тем более боукори.

Ренэф не решился спрашивать, что за долг, но невольно вспомнил истории о том, как колдуны юга поднимают мёртвых, заставляя служить себе. Надо будет как-нибудь спросить у Кирану – она ведь наверняка знала, даже если сама таким не промышляла. Представить эту красивую смешливую девчонку, пусть даже и воплощавшую в себе дикую магию, в сопровождении живого трупа как-то не получалось.

А может, это были просто сказки. Про рэмеи и их «культы смерти» тоже много чего рассказывали, особенно с подачи остроухих.

– Ты сразу знала, что он пойдёт к Оджу?

– Нет. И первый план Ахратты был иным, глупым. Надо делать, как полагается. Чтоб выглядело обычно. Мы его убедили. Дозорные ведь не ослепли!

– А он-то сказал всё так, словно сам придумал, – усмехнулся Ренэф. – Стало быть, мы и правда можем рассчитывать, что всё останется в тайне.

– Да, нам, боукори, вопросов у ворот обычно не задают, – кивнула шаманка. – Ну а когда хватятся, мы будем уже далеко. Может даже, успеем вернуться до настоящего переполоха.

Царевич усмехнулся – в этом он сомневался. Как быстро соглядатаи отца хватятся его? Впору было ставить, как в игре в кости. Но, разумеется, Ренэф не сказал этого вслух.

– Кстати об этом. Как думаешь, когда вернёмся?

Кирану развела руками.

– Если выследим босамва в первые же пару дней – всё решится быстро. Потому что он почует наш след и выйдет сам.

– Как удобно! – рассмеялся царевич. – Если б на каждой охоте так!

– Глупый мужчина, – со вздохом повторила шаманка.

После трапезы она рассказала про яды, про снадобья, спасавшие от опасных насекомых, про то, с чем они могли столкнуться по пути, как пережить ночь в джунглях, и почему нельзя отходить слишком далеко от Кирмы – туда, где начинаются территории диких племён. Ренэф весь обратился во внимание, вбирая знания, которые могли спасти ему жизнь, и надеясь, что запомнит всё верно.

Вечером царевич тайком вознёс молитву Ваэссиру – просил приглядеть за ними обоими и принести удачу в этой охоте. Ему показалось, что божественный предок услышал, и засыпал Ренэф со спокойным сердцем.

* * *

– Я умею править лодкой, – проговорил Ренэф немного возмущённо.

– Ты не знаешь этих вод, – мягко возразила Кирану, настойчиво забирая у него шест. – У тебя – не менее важная задача. Береги наши вещи. Собрать новые припасы будет легко. А вот мои ритуальные предметы… – она выразительно кивнула на две сумки, расположившиеся в маленькой плоской лодочке.

Признаться, царевич сомневался, что это судёнышко вообще поплывёт. Выглядело оно более хрупким, чем рыбацкие лодчонки из тростника – хоть и было выдолблено из какого-то местного дерева. Он удержал лодку, и Кирану легко, по-кошачьи, прыгнула в неё. Ренэф шагнул в воду, толкнул лодку от берега и влез вслед за девушкой. Вышло не так ловко, но хоть не перевернул – и на том спасибо. Шаманка улыбнулась и ободряюще кивнула. Царевич сел по возможности аккуратно, но лодчонка раскачивалась от малейшего движения, и он едва не кувырнулся в воду. Да, предостережение о вещах и впрямь было не лишним.

Они покинули Кирму ещё затемно. На воротах их действительно никто не пытался остановить – солдаты учтиво кивнули колдунам и пропустили. Ренэф и Ахратта не обменялись ни словом, только буравили друг друга недобрыми взглядами, оценивая нехитрое снаряжение. Царевич отметил про себя, что из оружия его соперник тоже не взял лишнего.

Кирану и Оджу – приветливый южанин средних лет, чьи руки были покрыты ритуальными татуировками от плеч до когтей – о чём-то тихо, коротко переговорили. После они разошлись – Оджу и Ахратта в одну сторону, Кирану и Ренэф – в другую.

Путь до воды оказался недолгим, но когда они добрались, солнце уже встало, проливалось жидким золотом сквозь плотный изумрудный купол зарослей. Здесь всегда царил приятный полумрак. Лодка была спрятана среди растений с большими – в полроста взрослого рэмеи – листьями. Но прежде, чем они отправились в путь, Кирану достала маленький горшочек со снадобьем и помогла Ренэфу натереться, потом натёрлась сама.

– От насекомых, – пояснила тогда шаманка. – Можно и правда отправиться к предкам. Охотников не всегда сражают хищники. Иногда это злые духи болезней на жале, что тоньше иглы.

Запах оказался на удивление приятным, но быстро выветрился, или же царевич просто привык. А когда лодка заскользила по мутной зеленоватой воде неширокой реки, он мысленно ещё раз поблагодарил шаманку, глядя на тучи мошкары у берегов. В заводях Дельты, где Ренэфу доводилось бывать, тоже хватало насекомых, но те хотя бы не разносили экзотические недуги.

Кирану правила уверенно, лавируя между корягами, избегая мелей. Казавшаяся хрупкой и несбалансированной лодка набрала скорость. Ренэф старался лишний раз не двигаться, но с интересом смотрел по сторонам. И посмотреть здесь было на что! Только теперь он видел джунгли изнутри – не со стен гарнизона, не от порта, куда прибыла его ладья, не от широкого вырубленного тракта, по которому добирались отряды. Здесь леса дальнего юга были живыми, нетронутыми. Близкими. Они дышали, пели сладкими голосами птиц, что разлетались яркими стайками, заслышав их приближение. Они звали, готовые поделиться сокрытыми в изумрудном полумраке таинствами.

Заросли по обоим берегам казались сплошной стеной – троп и не различишь. Кроны деревьев смыкались в необъятной выси над головой, а корни некоторых были так велики, что образовывали целые арки, под которыми можно было пройти, чуть пригнувшись. Ветви тех, что пониже, клонились к воде, и плети цветущих лиан спускались по ним словно гирлянды на каком-нибудь ритуальном празднике.

Нигде больше Ренэф не видел такого буйного цветения. Некоторые растения в императорских садах были привезены отсюда, но там они росли упорядоченно – осколки этого царства, которым не под силу было передать всю поражающую воображение красоту. Днём многоликий древний зверь джунглей не пугал – нежился в солнечных лучах, дразнил, влюблял в себя. И так легко было поддаться, даже памятуя о том, как опасна была эта красота. Заросли звучали иными голосами, волновались движением всей заключённой в них жизни. И сейчас Кирану и Ренэф были частью этой жизни.

По воде скользили шустрые разноцветные змейки. В кустах у берега царевич заприметил большую пятнистую кошку, скрывшуюся в тенях, когда лодка скользила мимо. Несколько визгливых мелких обезьян проскочило по ветвям прямо над ними. Пара зверьков явно заинтересовалась сумками, но шаманка шугнула их прежде, чем они прыгнули в лодку.

Ренэф вбирал в себя незнакомые звуки, виды, запахи. Разум привычно подмечал, запечатлевал каждую деталь, но их было так много, что мысли разбегались. В какой-то момент царевичу показалось, что он увидел фигуру среди деревьев – неясную тень, следовавшую за лодкой – но вскоре джунгли поглотили её. Нет, выйти на их след так скоро вряд ли кто-то мог.

Через некоторое время он услышал далёкий шум воды.

– Сейчас будет красиво, – проговорила Кирану, впервые с самого утра нарушив молчание. – Хотела тебе показать.

Дальше река разветвлялась. Шаманка взяла левее, пригнулась под огромным стволом, перекинувшимся между берегами точно мост – на нём без труда могли разойтись два воина. Шум нарастал. Завеса зарослей скрывала путь впереди, но потом она расступилась, приглашая в тенистую заводь. Ренэф не удержался от восхищённого вздоха, поглощённого звоном воды. Лес здесь уходил на небольшую возвышенность. Мшистые камни поднимались ступенями, укрытыми плетями лоз, а в центре струился водопад, разбрасывая жемчужные брызги.

Кирану улыбнулась через плечо и направила лодку к берегу. Деревья здесь росли прямо в воде, широко раскинув узловатые корни. Царевич и шаманка как будто оказались в колонном зале древнего храма, построенного неведомыми зодчими.

– Здесь можно передохнуть, – сказала девушка. – Дальше пойдём по земле.

Вместе они вытащили и разгрузили лодку, и шаманка спрятала её, замаскировала в буйной зелени. Ренэф обернулся к водопаду, любуясь бегом потока за чередой древесных «колонн». Он не удивился бы, если б узнал, что здесь расположено какое-нибудь Место Силы.

Кирану приблизилась, протянула ему кусок тонкой лепёшки с ломтиками сушёного мяса, и царевич благодарно кивнул. Есть и правда хотелось. Нужно будет спросить, где здесь можно наловить рыбы, учитывая, что припасов с собой они взяли немного – чтобы не вызывать подозрений у стражей. Да и южный лес кормил щедро, если знать, где что добыть.

– Тут хорошо, – сказала шаманка, чуть касаясь его плечом. – Одно из моих любимых мест.

– Могу понять, почему, – тихо согласился Ренэф.

– На севере такого не увидишь?

– Это точно.

– Ты не очень щедр на хорошие слова, – рассмеялась Кирану, отступая к воде.

Ренэф поспешно проглотил последний кусок. Шаманка смотрела на него, чуть склонив голову набок, и была так чудесно хороша на фоне жемчужного водопада и дикого леса, что слова на ум не шли. Хотелось запомнить её такой – живым продолжением всей здешней красоты, сотканной из теней и хрупкого света, просеянного сквозь полог ветвей. О чём-то подобном, должно быть, писали столичные поэты – когда от восхищения тесно в груди, но разум, как назло, пуст. И даже чужие строки не вспоминаются, потому что их слишком мало, чтобы выразить всё.

– Зато твоё лицо предаёт тебя, – весело закончила шаманка.

Царевич хотел ответить что-то содержательное, но не сумел и в итоге сдался.

– Мне бы острогу выпилить…

Кирану закусила губу, сдерживая смех, но в её глазах плясали озорные искры.

– Побереги силы для нашей главной цели, добытчик. О еде я позабочусь.

Путь оказался не из лёгких. Как ни прекрасны были джунгли, через заросли приходилось продираться, а иногда и прорубаться с помощью одного из тех внушительных ножей, которым поделилась шаманка. Кое-где Кирану вела царевича поверху – ловко взбиралась на широкие ветви, помогая себе хвостом, пробегала с ловкостью зверя, прыгала, умело удерживаясь за лианы. Ренэф старался поспевать за ней, да где уж там. Пару раз он и вовсе чуть не свалился – даже хвост не помог – так что торопиться перестал, шёл осторожнее, поминая про себя недобрым словом всю затею Ахратты. К тому же, если бы не шаманка, своевременно предупреждавшая о прятавшихся змеях, о кажущихся безобидными ядовитых растениях и насекомых, которых царевич и не замечал сразу – охота бы закончилась быстро, даже не начавшись. Кирану подшучивала над ним, но по-доброму, и убеждала, что для солдата с севера он справляется очень неплохо.

Когда день начал клониться к закату, шаманка посерьёзнела, заторопилась, выискивая место для стоянки, и удовлетворилась, выбрав старое дерево, выпроставшее из-под земли огромные корни. Удивительно, что под ними никто не устроил логово.

– Ещё даже не стемнело, – заметил Ренэф, проводя ладонью по шершавой коре, на ощупь похожей на чью-то окаменевшую шкуру.

– О, тут это быстро, – усмехнулась Кирану. – Разожги костёр. Только осторожно.

– Да знаю я. Расчищу и прикопаю, не переметнётся.

Она удовлетворённо кивнула и загадочно улыбнулась.

– Хотя бы опасаться хищников нам не придётся. Пойдём, помогу ветки собрать. А потом – еда, как обещала.

В животе заурчало. Тело предвкушало долгожданный отдых и ужин – хотя последний, как предполагал Ренэф, вряд ли будет привычным.

Кирану указала ему, какие ветви и сухие стебли можно трогать, а какие лучше обходить, чтобы не повредить руки скрытыми шипами и уцелевшим ядом. Ренэф не спорил – рубил, что велено, и относил к месту стоянки.

Когда царевич занялся костром, шаманка сказала:

– Я вернусь быстро, – и шмыгнула в заросли даже прежде, чем он успел спросить.

Ренэф только покачал головой и покосился на сумки, где вроде бы лежали её ритуальные инструменты. Ведь защищать стоянку она собиралась посредством колдовства? Разведя костёр, он сел рядом спиной к дереву, положив копьё на колени. Тени сгущались, и джунгли оживали своей ночной жизнью, которая уже не казалась приветливой и притягательной. Только теперь стена не отделяла его от того, что бродило в лесах. Прислушиваясь к каждому шороху, он ждал.

Кирану вернулась, когда совсем стемнело.

– Это я, Ренэ-эф, – негромко окликнула шаманка из подвижной черноты, чтобы он, чего доброго, не метнул в неё копьё. Войдя в круг света, она белозубо улыбнулась, тряхнула тушками двух птиц, зажатых в руке. – Наш ужин.

Вместе они быстро разделали тушки, нанизали их на выструганные Кирану прутья, чтобы поджарить на костре. Ренэф уже готов был есть мясо полусырым.

Запоздало он подумал, что в мёртвых птицах было очень мало крови – гораздо меньше, чем он привык.

Шаманка меж тем поднялась, извлекла из сумки небольшую статуэтку, вырезанную из чёрного дерева, и связку крупных высушенных орехов, которые здесь использовали в качестве музыкального инструмента, потом кинула что-то в огонь. Ренэф отпрянул, когда пламя взметнулось ярче, едва не выронил жарящиеся тушки. Кирану шептала заговор, и сизый дым поднимался над огнём, устремляясь вверх и в стороны, распространяя тревожный пряный запах. А потом она пошла кру́гом, ритмично встряхивая связку, пропевая слова на незнакомом гортанном наречии.

Ренэф молча наблюдал за ней. С каждым её шагом тревога понемногу уходила, словно она возводила невидимую стену. В какой-то миг речитатив достиг кульминации, и голос шаманки зазвучал громче. Внутренним взором царевич увидел призрачную пелену, окружившую их. Потом всё исчезло – как и дымка над костром – но ощущение защищающей границы осталось. И только сейчас царевич ощутил, как напряжены были мышцы, а теперь даже дышать стало легче.

– Ну вот, – удовлетворённо вздохнула Кирану, усевшись рядом с ним. – Что там с мясом?

– Кто хотел проверить, насколько крепкий желудок у северян? – усмехнулся Ренэф. – Я вот уже готов рискнуть.

Со смехом они поделили мясо, ели жадно, обжигаясь, подшучивая друг над другом. Птицы не слишком хорошо прожарились, но сейчас, после целого дня пути, который стоил трёх, не было ничего вкуснее.

А потом Ренэф заметил тень, скользнувшую вдоль границы круга. Словно почуяв его взгляд, та скрылась, растворилась в темноте.

Видимо, его лицо изменилось, потому что шаманка с тревогой спросила:

– Что случилось?

– Там кто-то есть, – тихо ответил царевич, глядя ей за спину, откладывая недоеденное мясо и нащупывая копьё рядом.

Кирану обернулась, успокаивающе коснулась его плеча.

– Духи спокойны, – мягко проговорила она. – Это могла быть обезьяна.

– Ночью? – недоверчиво переспросил Ренэф.

– Некоторые из них разумнее прочих. Могут прийти на огонь, – неопределённо ответила шаманка, снова проследив за его взглядом.

– Я уже видел кого-то днём, когда мы шли по реке.

– Эти леса живые. Они наблюдают за нами, – пожала плечами Кирану и повторила: – Духи спокойны. Я бы знала, будь это тот, кого мы ищем.

Молча они доели мясо. Ренэф хмуро смотрел в ночь. Тень, кем бы она ни была, больше не появлялась, но он уже не был так спокоен. Нельзя было терять бдительность здесь – он ведь знал это. Шаманка чуть пихнула его локтем, отвлекая.

– Займусь твоим оружием. И спать. Завтра путь тоже нелёгкий, – она отёрла руки, извлекла из сумки ещё один горшочек со снадобьем, завёрнутый в ткань. – С этим нужно осторожнее. Хороший яд. Умрёшь в пять вздохов.

Ренэф недоверчиво рассмеялся:

– Ровно в пять?

– Попробуем? Противоядие тоже есть.

– Э нет, я воздержусь.

Он подавал Кирану стрелы, и девушка аккуратно вымачивала их наконечники в яде, а после выкладывала на отрезе ткани рядом, чтобы высохли. Потом пришёл черёд копья. Нехотя царевич передал шаманке оружие, чувствуя себя уязвимым без него. Ладонь сама легла на рукоять кинжала, подаренного Анирет. Если понадобится – выйдет против хищника и с ножом.

Кирану закончила быстро, так же аккуратно закрыла горшочек, убрала его и потянулась.

– Вот и всё. Теперь можем отдыхать.

– Я дежурю первым?

Шаманка прищурилась, посмотрела на царевича, потом в огонь – или куда-то сквозь огонь.

– За нами приглядывают. Но если тебе так спокойнее, я тоже пригляжу. Первая, – из другой сумки она извлекла сложенное тонкое покрывало, кинула Ренэфу. – Ложись, отдохни. Сменишь меня позже.

– Только разбуди меня сразу, если что, – велел царевич.

– Конечно.

Кирану поманила его, и он устроился рядом с ней. Шаманка нежно погладила его по волосам, тихо что-то напевая. Её голос вплетался в голоса ночных джунглей, в хор неведомых тварей, бродивших где-то за границей круга. Ренэф закрыл глаза, уверенный, что не сумеет уснуть по-настоящему, но усталость взяла своё, и он провалился в сон почти сразу же.

В его снах были тени, сотканные из сумрака джунглей, пронизанного разреженным светом. Иногда казалось, что Кирану склоняется над ним – или же это только снилось, хотя ощущение близкого пристального взгляда, не враждебного, было ярким. Потом он увидел собственное отражение, зыбкое, как в бурной воде, но наваждение истаяло, смешавшись с другими.

Ренэф спал крепко, а когда проснулся, было уже светло, и птичий хор приветствовал новый день. Кирану свернулась калачиком рядом с ним, прижавшись спиной к его груди, положив руку на лежавшее рядом копьё. Царевич потряс её за плечо.

– Эй! Ты не разбудила меня.

Шаманка сонно посмотрела на него.

– А, что? Так всё хорошо.

– Ты должна была разбудить меня, чтобы я следил за лагерем!

Кирану зевнула, потягиваясь.

– Не о чем беспокоиться.

Ренэф буркнул неразборчивое ругательство и сел, окинув взглядом стоянку. Всё осталось нетронутым, только останки вчерашних птиц в догоревшем костре облепила копошащаяся масса насекомых. Поморщившись от отвращения, царевич умылся водой из фляги, потом полез в сумки, которые Кирану благоразумно пристроила на весу, прямо над ними. Он достал горький сухой корень, заменявший здесь мисву, и хмуро разжевал. Шаманка потёрла лицо, окончательно просыпаясь, и села, приводя себя в порядок.

– Хочешь искупаться?

– Я всё ещё сержусь, – ответил Ренэф, собирая вещи.

Если чьи-то следы и были у границы круга, он их не видел.

– Да я знаю. Но я знаю и как поднять тебе настроение.

Припасённые лепёшки с мёдом и правда сделали его благодушнее. Потом они продолжали путь, и шаманка отвела его к другой заводи, вода в которой была бирюзовой и прозрачной, в отличие от вчерашней реки. После купания злиться уже не хотелось, да и Кирану умела настраивать его совсем на другой лад. Было в этом что-то особенное – любить её на берегу дикого озера, в объятиях сомкнувшегося над ними леса, и знать, что ни эта прекрасная земля, ни эта чудесная женщина в его руках никогда не будут принадлежать ему по-настоящему.

На следующую ночёвку они остановились недалеко от реки. Кирану выбирала место, исходя из каких-то своих соображений безопасности, и Ренэф не спорил с ней – только прикидывал, как лучше расположиться, чтобы охранять. Из-за сырости здесь было больше насекомых, но шаманские снадобья спасали.

Как и прошлым вечером, девушка ушла, пока он разводил костёр, и вернулась уже с наступлением темноты, принесла с собой тушки птиц и сочные стебли какого-то растения, бережно завёрнутые в большой лист. На вкус стебли оказались сладковатыми и утоляли жажду, не только голод. Шаманка не позволила съесть их все.

– Это на утро, – заявила она, готовясь к ритуалу.

Вздохнув, Ренэф принялся разделывать птиц. И снова он заметил, что крови было немного. Может, Кирану намеренно сцедила её, когда поймала их? Для ритуалов или ещё из каких соображений.

– Слушай, а мы вообще правильно идём? – спросил царевич, когда они сидели у костра, поджаривая мясо. – И как мы узнаем, что правильно?

– Правильно, – кивнула шаманка. – Но пока недостаточно близко.

– А откуда ты знаешь?

Кирану подняла взгляд.

– Я – нга-ину, – сказала она многозначительно, словно это объясняло всё. Наверное, так и было – ведь Ренэф не знал, что она на самом деле могла, кроме предсказаний.

– Сегодня я дежурю первым, – заявил царевич, передавая ей поджаренное мясо.

– Как скажешь, – безмятежно согласилась Кирану.