Текст книги "Таинственный квест"

– Обидно… – Брат тоскливо заглянул в спортивную сумку, набитую оружием…

Свет они решили не включать. Зашли по-тихому. Квартира была шикарная, только жилой площади метров сто квадратных. Обставлено так, со вкусом. Гостиная с самым настоящим камином, паркет, мягкая кожаная обивка дивана.

Спален было две.

Клиента нашли в правой. Как и положено, у жены под боком.

Гера недолго думая зажал ему рот рукой, а другой ухватил мужика за нос.

Тот распахнул глаза, стал мычать и дрыгаться.

– Тихо, – вполголоса предупредил его Лука. – Вставай и дуй в гостиную.

Гера помог мужику подняться, схватив его за клок волос на затылке. Лука неторопливо обошел кровать.

Женщина была красивая. Рыжие волосы романтично разметались по подушке, пухлые губы чуть приоткрыты, с одного плеча сползла шелковая бретелька ночной рубашки.

Лука осторожным, почти нежным жестом положил ей ладонь на лоб и чуть поцеловал в уголок губ. Она судорожно вздохнула и чуть улыбнулась во сне.

Он отошел от кровати с весьма неприличными мыслями, яростно борясь с искушением. Со всеми этими переживаниями он даже забыл посмотреть, как там клиент, когда проходил в детскую.

У мужика просто на зависть красивые дети.

Девочке было лет пять. Кроха в маминых рыжих кудряшках спала, так же приоткрыв ротик.

Лука невольно улыбнулся, целуя ее в лоб. И пожелал…

Дети заслуживают самых прекрасных снов.

Мальчишке на вид было около десяти. Недолго ему делить комнату с сестренкой.

Лука припомнил комиксы, которые видел в киосках. Кажется, сейчас пацаны бредят человеком-пауком.

Он постоял в детской еще минуту, а потом решительно вырулил в гостиную.

Гера стоял посреди комнаты, чуть приподняв руку. Клиент висел в воздухе прямо перед ним где-то в полуметре над землей.

– Не нужны нам ни бабки твои, ни цацки, – вещал младший рыцарь.

– Что вы сделали с моими детьми? – Мужик весь дрожал, и было весьма вероятно, что он обмочит свои ярко-желтые трусы.

– Ничего, – ровно и спокойно ответил Лука. – Не суди других по себе. Чем тут воняет?

– Вон. – Гера указал свободной рукой куда-то себе под ноги.

На полу валялся открытый газовый баллончик.

– Он его в трусах, что ли, прятал?

– Не суть. – Младший рыцарь чуть приподнял руку, и клиент взмыл еще на сантиметров двадцать. – Твои жена и дети мирно спят. Мой брат просто сделал их сон крепче, чтобы ты не разбудил их своими воплями, если вдруг решишь повопить.

– Берите что хотите, – скулил мужик. – Только не трогайте их.

– Твое барахло нам ни к чему, – все тем же спокойным тоном сообщил Лука. – Мы по поводу твоей хаты.

– Вы хотите, чтобы я отписал вам квартиру? – Мужик, похоже, даже обрадовался.

– Как отписал тебе ее Федор Николаевич Огурцов? – Гера чуть опустил клиента.

– Нет! – Мужик недоуменно нахмурился. – Он сам мне ее продал!

– Сам? – Лука тоже нахмурился. – Он сам себя выкинул на улицу?

– Ему срочно были нужны деньги, – затараторил мужик и опустился еще чуть пониже. – У него жена умирала. Дорогостоящие обезболивающие были нужны.

– Морфий, – кивнул Гера и плавно усадил клиента на диван. – Сиди тихо и продолжай рассказывать. Так он тебе ее продал? И за сколько?

– За сорок тысяч долларов. – Похоже, мужику стало стыдно.

– Шутишь? – по-детски изумился младший из рыцарей.

– Эта хибара в два раза дороже стоила даже тогда! – Лука присел перед клиентом на корточки, чтобы его глаза оказались напротив глаз мужика. – Когда это было?

– Лет пять назад. – Создавалось впечатление, что мужик сейчас зарыдает. – Ира только родила Ксюшку. А мы в однокомнатной ютились. Представляете? Я риэлтор, а живу в однокомнатной. Сын еще в садик не ходил…

– И тут Огурцов со своей квартирой! – Лука продолжал удерживать его взгляд. – Сам к тебе пришел?

– Да. – Мужик судорожно вздохнул.

– Понятно. – Рыцарь достал фотографию из внутреннего кармана пиджака. – Она?

И вот тут клиент впал в панику. Его затрясло, как одержимого, всхлипы-стоны вполне могли бы разбудить всю семью.

Гера налил в стакан воды из стоящего на столике кувшина. Сделал глоток, чуть прикрыл глаза и дунул на воду. Краем глаза Лука отметил сизый парок, вырвавшийся клубом изо рта брата.

– Держи. – Гера протянул стакан клиенту. – Сейчас полегчает.

Мужик хватанул стакан, резко, нервно, облил свои пошлые трусы, но все же с трудом донес воду до рта. Маханул залпом, как водяру.

– Лучше? – осведомился Лука.

Клиент закашлялся, потом вдруг застыл и перестал трястись.

– Она, – сонно ответил он на давешний вопрос. – Она обещала. Я ходил…

– Какова плата? – зло поинтересовался Гера. – Дочь? Сын? Жена?

На лице клиента появилось удивление.

– Ей были нужны помещения.

– Какие? – Лука опять полез в карман, на этот раз за ручкой и блокнотом. – Пиши.

Клиент, как зомбированный, начал водить ручкой по листку бумаги.

– Где Огурцов? – спросил младший рыцарь.

– Я больше никогда его не видел.

Они переглянулись. Под воздействием чар мужик врать не мог. Пустая карта.

– Спи. – Лука чуть хлопнул клиента по лбу и пошел к выходу.

– Жена Огурцова умерла где-то четыре года назад, – сказал в машине Гера.

– Угу. – Лука задумчиво курил. – Сначала пропадает дочь, потом жена начинает умирать от рака… Проклятие?

– Но вроде наша девка из Обещанных, – припомнил брат.

– Вопрос в том, кому ее обещали, – сказал старший рыцарь. – Вульф сказал, что как раз этой самой ведьме… Странная сделка, не находишь?

– Надо пробить, что там по адресам. – Гера потянулся за ноутбуком.

– Ты ищи, а я нас покатаю. – Лука завел мотор.

– Двое в той колымаге справа? – лениво поинтересовался младший рыцарь, щелкая по клавиатуре.

– Жиденько как-то, ты как считаешь? – Лука резво рванул с места…

3.

Церковь была небольшой. По традиции белокаменная, с колокольней. Но скромненькая, почти без подворья. Из дверей на мороз вытекала хилая струйка верующих. Все больше старушки – божьи одуванчики да пара опоистого типа мужиков.

Лука решительно взошел по ступенькам, с омерзением взглянув на нищего, нагло выпрашивающего милостыню. Увальню чуть за сорок, а он тут прохлаждается. У самого глаза с утра залиты. Теперь опять на пузырь собирает. На святой земле…

Внутри было тепло. Пахло воском, дешевым ладаном и человеческой грязью. Церковь. Что поделать?

Священник собирал книги, стоя у амвона.

– Здравствуйте, святой отец, – вежливо сказал Лука и посмотрел на батюшку внимательным, чуть грустным взглядом. Обычно это помогало.

– Здравствуй, сын мой. – Священник даже не взглянул в его сторону. – Служба уже закончилась.

– Я вижу.

Священник по-прежнему даже не смотрел в его сторону.

– Святой отец, – в голосе Геры слышалось легкое предупреждение, – нам нужна ваша помощь.

– За отпущением приходите завтра, – буркнул поп.

– Вы знаете, что мы не за этим. – Лука терял терпение. – Поднимите глаза, отец Василий.

Поп вздрогнул. Но глаза поднял. Взгляд у него был тяжелый. Ни капли доброжелательности.

– Я не могу вам помочь.

– Похоже, вы не понимаете… – Гера достал визитку.

– Я не буду никому звонить. – Священник опять от них отвернулся. – И помогать я вам не буду.

– То есть тот факт, что в вашем приходе гибнут души смертных, вас не волнует? – Младший из братьев повысил голос.

– Я молюсь за них и их грехи.

– А кто молится за ваши? – спросил Лука. – Уж не дева ли Генриетта?

Поп собрал книги и пошел прочь по проходу.

– Жена? Дочь? Сын? – вдогонку крикнул Гера. – Или ты сам ей душу продал, святой отец?

Священник остановился. Вся его фигура напряглась.

– Не вам меня судить, – сказал он ровно, даже не обернувшись.

– Неужели? – Лука подошел ближе и встал точно за его спиной. – А ведь это один из семи смертных грехов, батюшка. Вернее, даже два. Гордыня и прелюбодеяние. Она хотя бы была совершеннолетней?

– Ей было шестнадцать! – Священник резко развернулся на месте лицом к рыцарю. – И она была исчадьем ада!

– Она ли? – тихо переспросил Лука.

– Вы… – Поп аж задохнулся от негодования и презрения. – И вы не без греха? Не без этого греха? Как-то не видно в вас целомудрия.

– Но я никогда не виню женщину в том, что я ее хочу, – сказал Гера холодно, подходя ближе.

– Думаю, споры о нравственности нам сейчас не нужны. – Старший из рыцарей даже и не думал отвечать на выпады священника. – Исчадье ада… В каком смысле?

– Она была одной из девиц этой ведьмы Генриетты. – Теперь поп взял себя в руки и отвечал спокойно, хотя и с явной неохотой. – Тех, кто обучается в ее школе искусств.

Как они знали, одно из помещений, полученных ведьмой, стояло именно под такой вывеской.

– Это тебе сама ведьма сказала? – Гера сбавил обороты.

– Нет. – Священник замотал головой. – Это сказал брат маленькой демоницы, когда за ней пришел.

– А давай-ка оставим возвышенный тон, – предложил Лука. – То есть тебе просто подсунули шлюху, а потом ты имел терки с ее сутенером?

– Она не продажная, – пояснил поп, явно больше оправдывая себя. – Она одна из ритуальных дев ведьмы.

– Но ее подкладывают под нужных клиентов, – попытался прояснить младший рыцарь. – С целью дальнейшего шантажа.

– Мне сделали исключение. – Священник горько улыбнулся. – А так девы только для их общинных оргий.

– Это ее брат тебе так душу раскрыл? Он что? Исповедоваться приходил? – удивился Лука. – И… он ей правда брат?

– Они такие же родственники, как и вы двое, – зло выдал святой отец.

– Понятно. – Гера весело усмехнулся. – А насчет исповедей?

– Никто мне не исповедовался. – Поп опять засобирался уходить.

– Эй! – Младший из рыцарей искренне возмутился таким неуважением.

– Пусть идет с богом, – чуть громче нужного сказал Лука и с удовлетворением заметил, как священник чуть сбился, услышав его слова. – Пусть бежит…

Старая замызганная колымага торчала у церкви.

– Опять? – Гера усмехнулся. – Я начинаю уставать от этих знаков внимания.

– Пока по нам не стреляют, и то хорошо. – Лука сел за руль. – Значит, секта.

– Да у ведьмы вообще не хилый размах, – оценил его брат, тоже забираясь в машину. – Шантаж, мошенничество, небось, и пару убийств накопаем. Так что какая-то там секта – это мелочи.

– Как посмотреть. – Старший рыцарь пребывал в задумчивости. – Слушай, а где ты свою подстилку снял? Ну ту, которая у тебя ксиву вынула.

– В стрип-баре, естественно. – Младший усмехнулся.

– И, судя по всему, она была совершенно обычной?

– Она была смертной. – Гера понял его мысль.

Лука вырулил от церкви, проезжая мимо колымаги, нагло отсалютовал двум сидящим в ней мужикам, которые делали вид, что совсем на него не смотрят.

Расклад начал вырисовываться. Ведьма тут обосновалась лет тридцать назад. Сначала пакостила по мелочи, как и полагается. Потом что-то изменилось. И созрел план. Теперь город принадлежал ей. Душ пятьдесят она заработала, еще более тысячи числились за ней на условиях сделок. Но большая часть этих сделок не носила магический характер. Естественно, ей была нужна охрана. И…

А бабы-то ей зачем? Причем совершенно обычные бабы. В принципе, если она создала секту, то все понятно. Мужики получают все желаемое от ритуальных дев, идеология под это дело тоже подобрана. Но тогда при чем здесь Обещанная? Роль обычной ритуальной шлюхи ведьма для нее оставить не могла.

Лука развернул машину.

Поп далеко уйти не должен был. Рыцарь прищурился, будто собирался разглядеть священника в лабиринте города.

Для таких, как он, мир мог выглядеть иначе. На фоне серой реальности, повинуясь его мысленному приказу, протянулись ярко блестящие линии сил. Они стали запутываться, как необычная, волшебная паутина, переплетались и вились. Пока не сошлись в нужной точке.

Лука прибавил скорость, следуя за одной из изломанных силовых линий-указателей.

Священник шел быстрым, даже торопливым шагом, наклонив голову и ссутулившись. Некий чуть заметный только рыцарям ореол, который всегда сопутствует служителям той или иной религии, почти погас. Аура попа стала покрываться темными рваными пятнами. Она разрушалась.

– Святой отец, – Лука даже не потрудился выйти из машины, – вы еще раздаете горячую еду для нищих?

– Да. – Он нехотя взглянул на роскошную черную машину, сопровождающую его вдоль кромки тротуара.

– Некий Федор Николаевич Огурцов приходит?

– Редко.

– А где его найти? – поинтересовался Гера с соседнего сиденья.

– Не знаю.

– Ты убиваешь сам себя, – устало сказал Лука. – Хоть немного очисти душу.

Священник резко отшатнулся. Затравленный взгляд, гримаса страдания. Похоже, он не жаждал спасения. Но все же он на него надеялся.

– На Окружной есть заброшенный дом…

И он опять прибавил шаг, стараясь сбежать от своих преследователей. А может, и от себя самого.

– Паршивая у нас работа, – поделился с братом Гера.

Лука кивнул. Паршивая.

Во многом этот священник был прав. Любой из рыцарей был, возможно, грешен больше, чем пять смертных. Такие мелочи, как не убей, не прелюбодействуй, возлюби ближнего своего, уже давно не шли в расчет. Ибо все оправдывало Служение. Как когда-то грехи крестоносцев смывались с их щитов кровью еретиков. И все же каждый из рыцарей верил в необходимость своего существования, в значимость своих действий.

Многие вещи не караются, согласно статье Уголовного кодекса. Никто уже давно не может судить людскую непорядочность. Но зато все люди хотят верить в некую высшую справедливость. А они-то как раз этой самой справедливостью и работали. А для этого так часто приходилось возиться по уши в чужом дерьме.

Разрушитель клятвы

Обещание – дело добровольное. Никто не заставляет людей продавать душу дьяволу, никто не заставляет продавать ведьмам детей. Это только их выбор. И это одна из высших несправедливостей.

У Луки был свой взгляд на Обещания. Дети, чью судьбу решали подобным образом, становились Избранными. Кому-то везло больше, и они находили свое предназначение, влюблялись и… в общем, обрекали своих детей на Служение. А кому-то везло меньше, и Служение настигало их самих. И ни у кого из них не было выбора. Потому что выбор за них делали родители.

Это только так считается, что родители должны любить своих детей. Но лешему ясно, что реальность редко соответствует идеальным раскладам.

Для смертных наверняка Служение казалось чем-то светлым и желаемым. Но Лука, как и любой рыцарь, знал, что это не столько Дар, сколько Проклятие. Об обратной стороне медали их работы никто даже и не задумывался. Хотя бывали и исключения из правил.

То дело вызвало, как сейчас принято говорить, резонанс в самых верхах.

Король стучал ногами и пускал дым из ушей. Мужик продал сына ведьме. Точнее, просто заключил сделку. «Отдай мне то, чего дома не знаешь»…

При Дворе сделку зарегистрировали, внесли сыночка в списки возможных кандидатур в младшие клерки Служения. Ну а разобраться сразу, как всегда, времени не было. И только когда пришел срок отдавать ребенка ведьме, один из Рыцарей выяснил, что она никакая вовсе и не ведьма.

Женщина была проклята. Проклятье было сильное, изощренное, оно доставляло и жертве, и ее близким много боли и страданий. Спасти ее мог только Обещанный ребенок.

Мальчишке повезло, как никогда. Сняв проклятье, он бы жил дальше своей обычной человеческой жизнью. Но…

Трудно сказать, что не срослось у его папочки. То ли совесть заела, то ли еще что. Не зря же обычно любят рассказывать, как родители не спешат отдавать Обещанных детей.

В общем, папуля взял электропилу и перерезал всю семью Проклятой. Ее, мужа, двух детей, стариков родителей. И никто не смог ему помешать.

Король велел Луке позаботиться о Разрушителе клятвы. Приказы не обсуждают. Да и в данном случае у рыцаря у самого руки чесались…

Мужика сдали в дурдом, заменив тюрьму на принудительное лечение. И тот был просто счастлив, уверенный, что совершил справедливое воздаяние.

Когда Лука это просек, то желание свернуть кретину шею испарилось. Нет, это было бы слишком просто. Многие совершают смертный грех. И сам Лука не исключение. Но вообще, даже у киллеров иногда душа болит. А у этого…

Он прекрасно помнил, как выглядел мужик в тот момент, когда Лука вошел в его палату. Аура его была плотной, вибрировала от довольства, которое испытал мужик, пролив столько крови. Это было похоже на лоснящуюся шкуру откормленного хряка.

Конечно, врачи были правы, этот лесоруб явно был сдвинутым, да вот только медицина в таких случаях бессильна.

Луке редко доводилось наказывать людей так. Слишком уж трудоемкий и энергозатратный процесс. Да и болезненный. Ты разрушаешь чужую душу, а заодно режешь на кусочки свою собственную. Ты разумом понимаешь, что уничтожаешь человека безвозвратно, и твоя душа плачет, раскаиваясь. Но только не в этот раз.

Лука тогда понял, что такое праведный гнев, хотя ранее считал это лишь пафосной фигней. Казалось, его собственная душа возрождается, пока гибнет душа этого зажравшегося кровью хряка.

Он не махал руками, не устраивал шаманских плясок и не надрывал глотку. Он просто сел на стул, закурил и начал говорить. Ровно, почти безэмоционально. Но при каждом слове свет, хранящийся в его крови и душе, разгорался все ярче, делая его похожим на факел, чей огонь нетерпим для глаз. Он принял свой истинный облик, Рыцаря в белых доспехах. А мужик…

Лука взглянул на него, только выходя из комнаты. Вместо лоснящейся свиной шкурки его аура превратилась в обноски бомжа. Она расползалась по швам, являя взгляду черные дыры, наполненные небытием. Душа его умирала. И не по слову Луки. Он ведь не ангел божий и даже не святой. Он может лишь запустить механизм. А уж разрушить себя человек может только сам…

Наверное, в этом и есть смысл Высшей справедливости.

4.

Вообще, якобы случайно задеть машиной человека, который практически черепашьим шагом переползает дорогу, чрезвычайно трудно. Но Гера имел в таких делах опыт.

Лука тихо сидел и завидовал его терпению. Дедок переполз уже половину пути, когда рыцарь нажал педаль газа. В результате он тихонечко подрезал старика сзади, можно сказать, по пятой точке чуть хлопнул. Но этого хватило, чтобы дед завалился на асфальт.

– Отец, ты как? – Лицо Луки выражало крайнюю степень озабоченности, а голос был вежлив, как никогда. – Мы тебя не сильно задели, а?

– Да ничего. – Дед перекатился на бок.

– Давай помогу, отец. – Гера начал приподнимать его, поддерживая за подмышки.

– Может, тебя в больницу? – продолжал старший брат разыгрывать спектакль.

– Нормально все, – довольно доброжелательно ответил старик, шатаясь из стороны в сторону.

– Врачу тебя все равно показать надо, – упорствовал Лука. – Давай отвезем до больницы.

– Чего я там забыл? – чуть усмехнулся старик, отряхивая свои бомжовские лохмотья. – Да и кто там меня примет? Я ж без полиса.

– Мы заплатим, ты даже не думай об этом, – пообещал Гера.

– Нет, мужики. – Дед чуть отстранился от навязчивых доброхотов. – Не надо мне врачей. Лучше бы водочки…

– Силен ты, дед, – усмехнулся уважительно старший рыцарь. – Ну если настаиваешь…

– Подкинь полтинник, – кивнул старикан.

– Бать, да чего полтинник, – возмутился Гера. – Давай мы тебя сами угостим! Мы же виноватые. А так не по понятиям.

– Только дорогую эту вашу заразу не покупай, – распорядился старик. – Дерьмо.

– Чего покупать-то. – Лука достал с заднего сиденья заранее заготовленный кейс. – У нас с собою было…

На самом деле они крупно просчитались. Водку Гера выбирал самую дорогую. А тут…

Лука привычно сосредоточился, вспомнил этикетки, виденные на полках в ближайшем супермаркете. Вроде бы вот…

Он осторожно провел рукой по бутылке, меняя внешний вид, а заодно и вкус ее содержимого. Обидно, блин. Теперь вот отравой какой-то травиться.

– Ну, батя, как тебе такой выбор?

– Сивуха, – весело сообщил дед, – Еще дерьмовее дорогой.

– То есть? – растерялся Лука.

– То есть оно и лучше, – обрадовал его дед, принимая пузырь из его рук.

Засели они крайне рискованно, прямо в парке на лавочке. Но дед отказывался посетить даже самую занюханную забегаловку.

– Лучшего я недостоин, – твердо сообщил он братьям.

– Ты, дед, чего так себя принижаешь? – серьезно спросил Гера и не моргнув глазом хватанул сивухи из пластикового стаканчика.

– Потому что грехи свои знаю. – Старик повторил его подвиг.

А грехи он свои и правда знал. Аура деда просто поражала красками. Те же рваные раны. Но вместо гнетущей пустоты саморазрушения они были заполнены светом раскаяния. И этот свет еще держал старика в этом мире. Где-то там внутри его души скрывался волшебный крючок. И пока он там был, старик мог сколько угодно искать смерти, все было бы напрасно.

– Грехи? – довольно натурально простодушно переспросил Гера. – Да ты, отец, вроде человек душевный. Какие же это грехи такие страшные?

– Да, очень страшные. – Дед посмотрел младшему из рыцарей прямо в глаза. – Я дочь свою продал да жену погубил. Тебе этого мало?

– Ну, положим, жену свою вы, Федор Николаевич, не сгубили. – Лука сбросил маску. Индюку понятно, старикан и так все скоро поймет. – Чужого на себя не берите. Да и никого еще за любовь не наказывали.

– Вот врешь и не краснеешь, – ответил дед, переведя на него пытливый взгляд. – Небось, и сам по шапке именно за нее и получал.

Лука опустил глаза.

– Вот так-то. – Старик залпом хватанул еще стакан. – Зараза, и она меня не берет… Так что вам надо?

– Регину спасти, – пожал Гера плечами и отодвинул от себя пузырь с сивухой.

Теперь уже глаза опустил старик.

– Да жива она, – нехотя выдал ему Лука. – Если хочешь этого, то так и будет. Увидишь ты ее. Перед самым своим концом. Устраивает?

– Естественно. – Дед серьезно кивнул. – Только это меня и держит.

Лука криво улыбнулся. А вот и тот самый волшебный крючок. Легок дед на заключение сделок. Бизнесмен фигов.

– Расскажи о сделке. – Скрыть неприязнь рыцарю не удалось, да он особо и не старался ее скрывать.

– Я ее любил. – Начало было неоригинальным. – Я до безумия любил свою жену. У меня в целом свете никого, кроме нее, и не было. Я только ею и жил… Но она заболела.

– Рак легких, – уточнил Гера брату.

– И это при том, что она и не курила никогда в жизни, – горько усмехнулся Огурцов. – Заболела, и никто помочь не мог. Все эти коновалы фиговы… Только сочувственно улыбались да плечами пожимали. А тут эта…

– Ведьма, – подсказал Лука.

– Да какая разница, кто она! – Дед махнул рукой. – В общем, она обещала помочь. А цена… Скажи я кому другому, засмеяли бы.

– Отдай то, чего дома не знаешь. – Гера устало потер переносицу. – Понятно все.

– Согласился, а она… – старик гулко сглотнул. – Уже четвертый месяц.

– Просто чудо какое-то, – издевательски заметил Лука. – Ее врачи насквозь сто раз посмотрели, а такой беспрецедентный факт оказался не выявленным!

– Цена. – Огурцов смиренно пожал плечами. – Ну, так вот… Мне было до фени. Главное, что болезнь вдруг исчезла. А что до дочери… Надо было бы, я бы и сам ей горло перерезал, если бы такую цену запросили.

– Какие сильные отцовские чувства! – не удержался младший брат. – Вот она, сука-любовь!

– А ты не издевайся. – Дед посмотрел на него с легким презрением. – Еще неизвестно, что тебе на роду написано. Ты, может, ради женщины и себя, и всю семью свою предашь.

– Осторожнее. – В голосе Луки прозвучала угроза.

– А ты ничего изменить не сможешь. – И дед как-то хищно оскалился. – Ну, дальше говорить?.. В общем, первые лет пять я на нее и смотрел-то через раз. А потом как-то… сложилось… Моя она. Дочь. Родная кровь. Да и жена… Она вся светилась от счастья, когда Регинка рядом была.

– Понятно. – Лука не собирался выслушивать весь этот сентиментальный треп. – Когда она за Региной пришла?

– Когда дочери стукнуло двенадцать. – Старик опустил глаза. – Сказала, что из дому ее уводить не будет, пока Регинка не созреет. Но обучать станет… И обучала.

– И как долго? – поинтересовался Гера. – Года два?

– Пока ей пятнадцать не исполнилось… – Деду стало совсем плохо. – А потом дочь сама ушла. Мы искали, уговаривали, умоляли… Но ей нравилось то, что она получила.

– И что же это? – Вот наконец-то дед добрался до самой интересной части.

– Она стала младшей жрицей, – чуть морщась, пояснил старик. – Так, какой-то бред мистический, оргии…

– Оргии? – Младший брат чуть удивился. – Это ей и нравилось?

– Нет. – Огурцов серьезно покачал головой. – Она была непорочной девой. Только исполняла обряды. А потом ее убирали.

– В смысле? – не понял Лука.

– Ведьма эта ваша держала Регинку в своем доме. Не там, где она сейчас устроилась. А в обычной квартире трехкомнатной на Лермонтова. Но под охраной. Регина вообще на улицу не выходила, никто не имел права с ней говорить, кроме ведьмы.

– А! – Старший из рыцарей оживился. – Теперь все приобретает смысл. Но что случилось пять лет назад?

– Да ничего. – Старик совсем понурился. – Ведьма просто ее выкинула.

– Куда? – не понял Гера.

– Не знаю. – Дед пожал плечами. – Приехала и так сказала. И никаких объяснений. Я просил Регинку хоть домой вернуть. Но бесполезно. Она сказала, что моей дочери больше нет.

– А потом у вашей жены вдруг опять нашли рак, – закончил за него историю Лука. – На последней стадии. И вы продали квартиру, машину, бизнес, чтобы обеспечить ей безболезненную смерть. А ведьма с вами больше и говорить не желала.

Дед просто кивнул.

– Знаешь, отец, – Гера поднялся с лавочки, собираясь уходить, – я мог бы быть жестоким и сказать, что тебе просто не повезло. Но… ты дурак. И любовь твоя глупая. И сам ты своими руками все погубил. И себя, и жену, и дочь. Одно только и радует – это твое раскаяние. Хотя извини, но как-то поздно уже…

И они пошли прочь, даже не глядя на старика, хлещущего из горла остатки сивухи.

– Мне наплевать, что он там требует! – Лука метался по своему гостиничному номеру, прижимая сотовый к уху. – На кой мне тут этот слепой слюнтяй?

– Таковы правила, – напомнил Вульф. – Он имеет право.

– Начальник, не шути, – взмолился рыцарь. – Это же просто смешно.

– Ну ты хоть Гаспара пожалей, – усмехнулся Старший в трубку.

– А этот говнюк вековой хоть раз меня пожалел? – спросил Лука. – И вообще… Ты хоть знаешь, что вся эта бочка дерьма, куда нас с Герой засунули, наделана этим лохом безглазым?

– В смысле? – Вульф искренне заинтересовался.

– Ведьма расторгла сделку, – уже спокойнее объяснил рыцарь. – Был уговор. Обе стороны сдержали слово. Ведьма хранила девчонку как зеницу ока. Обучала, оберегала, блюла, так сказать, ее целкость. А этот кретин, видите ли, научился в окна лазить. Романтик долбаный. Мало она его приложила.

– Меньше эмоций, умник, – строго посоветовал начальник. – Слюной подавишься. При чем тут его упражнения в альпинизме?

– Да при том. – Лука обиделся. – Пять лет назад на обочине трассы нашли молодую женщину. Избитую и обритую наголо. Врачи констатировали полную деградацию. Ни памяти, ни мозгов. Умственное развитие на уровне четырехлетнего ребенка. Зато сама на третьем месяце беременности.

– Вот ведь твою мать, – от души высказался Вульф.

– Рад, что ты меня понимаешь, – усмехнулся рыцарь. – По крайней мере, теперь понятно, почему ведьма расторгла сделку. Кстати, она опытная. Ни одного трупа на ее совести, кроме матери этой Регины. Но тут, в общем-то, все понятно. Осторожная, стерва. Сделки у нее по большей части имеют чисто коммерческую основу. Сидит себе королевой. Организовала секту. Всякий мистический бред. А уж на чисто криминальных связях держит, как выразился Гера, весь город за яйца.

– О! – ехидно заметил Вульф. – В этом деле Гера у нас специалист!

– Да? – наигранно испугался Лука. – Я как-то раньше не сомневался в его ориентации.

– Все-то ты об одном и том же, – посетовал начальник. – Когда-нибудь тебя член до беды доведет.

– Он для того мне и приделан, – парировал рыцарь. – Но не суть. Вульф, тут другое «но» есть… Ведьме, даже по самым скромным подсчетам, около шестидесяти. А выглядит она на тридцатник максимум.

– Это как? – озадачился Вульф.

– Я тебя об этом спрашиваю, – напомнил Лука.

– Блин, парень. – Начальник заволновался в край. – Ты только не вздумай ее убивать. Только в самом-самом крайнем случае.

– Что? Так для опытов нужна? – недружелюбно поинтересовался подчиненный.

– Не важно. – Вульф замкнулся в себе. – Просто помни, что я сказал… А насчет нашего принца… Пусть Гаспару еще кровь попортит. Ты меня убедил. Но про ведьму помни…

Лука отключил вызов и довольно улыбнулся. Одним лохом в его окружении меньше. Жизнь-то налаживается.

Он включил музыку. Голос Высоцкого напомнил о ненужности споров, когда уже все доказано.

5.

– Я выгляжу как полный кретин, – пожаловался Гера, поправляя заткнутый за пояс заранее заготовленный рябиновый прутик.

– Ты становишься мудрым, – иронично ответил ему брат. – Вот и иллюзии насчет своего внешнего вида рассеял.

– Ох, дождешься ты у меня на турнире… – Младший из рыцарей усмехнулся. – Ну? Готов к штурму снежной крепости?

– А ты Гайдара в детстве читал? – Лука перехватил поудобнее автомат.

– Он тогда входил в школьную программу, – напомнил Гера. – Так что ничего удивительного.

– В Гайдаре-то ничего, – согласился брат. – Но я не знал, что ты вообще читать умеешь.

Гера рассмеялся. Они подошли к самым воротам особняка девы Генриетты.

– А где наше сопровождение? – удивился младший. – Мы тут нагло на штурм прем, а они даже не спешат предупреждать свою королеву.

– Давай с ними как-нибудь потом разберемся, – предложил Лука и вытянул левую руку вперед.

Гера повторил его движение.

Они ударили заклятием одновременно. Два файербола, размером с футбольный мяч, врезались в чугунные ворота и, естественно, снесли их вместе с частью стены. Наученные прошлым опытом, рыцари решили пока спрятаться за каменную неровную кладку с двух сторон от дыры.

Ответный удар выглядел не менее эффектно. Из разлома выкатилось огромное сумрачное тело с разинутой пастью, из которой вместо огня вылетали клубы черного дыма.

– Проекция дракона, – прокричал Гера. – Не хило!

Лука вытащил прямо из воздуха серебряный клинок, покрытый древними рунами, и полоснул по драконообразной фигуре. Посыпались искры, чудовище даже издало что-то вроде жалобного рева, а потом растаяло в воздухе.

– Пошли.

Они вступили во двор. До здания метров двадцать. Можно было бы передвигаться короткими перебежками, прячась за деревья. Но этих самых деревьев здесь почти и не было. Так, тростиночки какие-то. Неудобное для штурма место. Ладно…

Они направились к дому быстрым шагом. Справа прозвучала автоматная очередь. Ночь окрасилась вспышками.

Лука прищурился, с помощью ночного зрения выследить стрелка не трудно. Два выстрела, вскрик боли. Гера стрелял куда-то в темноту слева.

Внезапно морозный воздух огласил вопль. Дикий, пронзительный, переходящий в ультразвук. Заломило уши. Сильна ведьма! Лука с Герой опять одновременно вскинули руки. Оглушающее заклятье синей дымкой понеслось к дому.

Буквально через пару секунд визг стих.

– Не задели! – прокричал младший из рыцарей. – Спряталась. Осторожнее!