Текст книги "Вторая жена. Цветок для варвара"

Глава 10

Тахира училась.

Язык давался ей легко. История нового рода заинтересовала, и молодая жена наследника слушала рассказы учителя с искренним интересом. Но, занимаясь и принимая новое для себя, Тахира не забывала и о своей старой жизни. Теперь, получив масар, она могла свободно перемещаться по дворцу и часто выходила во двор, где нашла для себя уединенный уголок в саду, пустую поляну, покрытую странной плиткой и с фонтаном в глубине, скрытым под зеленой аркой из цветущей лианы.

Именно туда приходила принцесса варваров, чтобы достать подарок брата и поупражняться, отослав рабынь с просьбой не тревожить ее.

Акрам знал об этих увлечениях жены. Пронырливые смотрящие быстро доложили о странностях молодой повелительницы, на что принц только улыбнулся в ответ.

– Не трогать! – велел он, и с тех пор Тахира стала заниматься в саду, чтобы не потерять навыки, выработанные годами набегов под предводительством брата.

В тот день, когда солнце светило необычайно жарко и прохлада от фонтана была как благо, Тахира привычно спустилась для ежедневной тренировки, прихватив свое оружие. Она почти не удивилась, когда заметила в тени под деревьями нежданного гостя, но широко улыбнулась и даже поклонилась, приветствуя нарушителя своего покоя.

– Мой повелитель! – сказала она, и Акрам вышел из тени. В его руках сверкнул сталью парный клинок – подарок Шаккара молодой паре, – и Тахира бросила быстрый взгляд на оружие в руках мужа, а затем переместила его на лицо принца.

– Мне сообщили, что ты занимаешься всегда одна, – сказал Акрам. – Ты прекрасно знаешь, что для настоящей тренировки нужен напарник!

– Знаю, мой принц, – согласилась девушка, скрывая усмешку, – но никто не хочет подвергать себя риску и вставать против жены будущего повелителя.

– Ты права, – кивнул Акрам. – За одну царапину на твоем теле я убью любого!

Тахира крепче сжала в руке клинок.

– Тогда остается только один выход, – произнесла она.

– Какой? – изображая удивление, спросил муж.

– Ты сам будешь заниматься со мной, чтобы я не растеряла навыки, накопленные годами. Сам понимаешь, как будет обидно потерять то, что является частью тебя!

Акрам закивал и сделал шаг по направлению к жене.

– Отличная идея! – произнес он. – А что получает победитель в нашем поединке? – спросил с лукавством.

– Что захочет! – ответила девушка и сделала неожиданный выпад.

Лезвие поймало блик солнца, бросило его в лицо Акраму, но принц, предчувствуя нападение, отскочил назад, выставив перед собой меч. Сталь ударилась о сталь, заскрежетала, когда Тахира потянула клинок назад и повторила выпад замахом снизу. Но Акрам с легкостью парировал и этот удар. Только улыбнулся, сверкнув полоской белых зубов.

– Моя жена явно что-то хочет, – сказал он, пятясь назад и при этом не переставая улыбаться.

– Еще бы! – ответила Тахира и вихрем понеслась на принца.

Серия ударов заставила мужчину дрогнуть и отнестись к бою уже серьезнее. Тахира вынудила Акрама сойти с площадки и, взмахнув тонкими тканями наряда, отпрыгнула назад, вытянула левую руку и поманила пальчиком мужа к себе.

– Плутовка! – вырвалось у принца. Ему нравилась эта тренировка.

Акрам замахнулся, шагнул на принцессу. И снова мечи сошлись в схватке. Тонко запела сталь, задрожало лезвие, высекая искры. Наследник действовал осторожно, опасаясь задеть Тахиру, пока не понял, что она просто не позволит ему себя зацепить, но даже тогда он не смог расслабиться.

Схватка продолжалась. Они поочередно то наступали, то отходили назад под натиском друг друга. Если бы кто смог увидеть этот поединок со стороны, то скорее решил бы, будто пара разучивает замысловатый танец мечей. Но нет. Глаза Тахиры засияли, ее кровь быстрее побежала по телу. Тренироваться с мужем оказалось так приятно, но проигрывать принцесса не собиралась.

Вот Акрам нанес удары, один за другим, вынуждая жену отступить. Она едва успевала парировать его выпады – скорость принца увеличилась. Он словно входил в раж, заражая и саму принцессу своим неистовством. Тахира заметила, что невольно улыбается, даже сражаясь. Она смотрела на лицо мужа. Он совсем не казался ей напряженным, скорее собранным и расчетливым. Мужчина двигался с легкостью представителя семейства кошачьих. Красивый, грациозный и от того не менее опасный. Мускулы на его обнаженных руках завораживали. Тахира хотела увидеть больше и, изловчившись, разрезала одежду на груди Акрама, да так ловко, что даже царапины на коже не оставила, зато обнажила грудь мужа, красивую, с темными сосками, загорелую и мощную.

Акрам отпрянул назад, удивленно вскинул брови и уронил взгляд вниз. Увиденное его позабавило.

– Значит, так? – спросил он.

Тахира отсалютовала мечом.

– Берегись, коварная! – услышала она ответ принца, и Акрам пошел в атаку. Теперь их сражение вышло на новый уровень, и принцесса поняла, что зря позволила себе невинную женскую шалость.

«А может, и не зря!» – подумала она, но не сдержала возмущенного вскрика, когда конец меча Акрама разорвал на ее груди завязки и ткань, державшаяся лишь на них, сползла вниз, обнажая красивое женское тело.

Тахира было прижала свободную руку к груди, но Акрам не позволил ей сделать этого, продолжив атаку. Второй его выпад распустил тяжелые волосы девушки, и они упали вниз густой темной рекой, но принцесса была готова к подобному маневру и, пока Акрам праздновал маленькую победу, пригнулась и нанесла свой не менее сокрушительный удар, вследствие которого была разрезана правая штанина на шароварах принца. Ей чуток не хватило до пояса, что удерживал шаровары на бедрах.

– О чем ты только думаешь? – рассмеялся Акрам. Его взгляд устремился на грудь Тахиры, что была почти полностью видна из разрезанной ткани лифа. Мужчина почувствовал, как жаркая волна возбуждения прошла по его телу, сосредоточившись в паху. От принцессы не укрылось, как по-особенному засверкали глаза ее мужа. Она широко улыбнулась и снова пошла в атаку.

Разодранные в клочья одежды – вот что было итогом тренировки, но пара не уступала друг другу. Акрам парировал удары, Тахира наступала. Ее обнажившаяся грудь все время отвлекала мужчину. Он уже и думать не мог ни о чем ином, кроме как о том, как сейчас выбьет из руки принцессы оружие и возьмет ее прямо здесь, на траве под деревьями, отнесет с площадки и будет любить до изнеможения. Сосредоточившись на своей цели, Акрам упустил из виду маневр жены. Принцесса сделала выпад, затем обманом ушла в сторону. Оружие ее мужа просвистело над ее головой, в опасной близости от волос Тахиры, и она поспешно прогнулась назад, лишившись одной из густых прядей, а затем сделала выпад и выбила меч из руки Акрама.

Зазвенела сталь, ударившись о плиты. Акрам застыл, глядя на Тахиру. Оба были возбуждены до предела. Оба тяжело дышали и смотрели друг на друга глазами, в которых плескался голод страсти.

Принцесса первая сделала шаг навстречу. Разжала пальцы и позволила дорогому мечу упасть к своим ногам, а затем приблизилась к Акраму.

Принц уронил взгляд на ее грудь, что обнажилась полностью – ткани спали до талии, явив его взору высокие груди с камешками возбужденных сосков. Не удержавшись, Акрам потянулся к ним руками и вот уже мгновение спустя держал в ладонях приятную тяжесть округлостей, проводил большими пальцами по соскам и видел, как загорается ответное желание в глазах жены.

Они притянулись друг к другу одновременно, словно какая-то сила толкнула в спину. Тахира впилась губами в рот Акрама, выпивая его, изучая его, бесстыдно прижимаясь.

Мужчина медлить не стал. С легкостью подхватил жену на руки и понесся прочь с площадки, где остались на голых плитах, освещенных солнцем, только парные мечи…

Акрам уложил свою принцессу на траву. Остатки одежды послужили им ложем. Предварительные ласки были грубы и резки. Тахира чувствовала, что сходит с ума от касаний своего мужа. Она знала только прикосновения его рук и губ и сама в этот раз притянула к себе принца. Сама раздвинула ноги, позабыв о бесстыдстве, и своей рукой, обхватив напряженный член Акрама, ввела его в лоно.

Акрам дернулся вперед, проникая в сладкую глубину, а затем начал двигаться, обезумев от страсти. В тот день они оба были безумны. Женские дни у принцессы только закончились, и ее тело с радостью принимало мужа. Акрам вонзался в тело жены, слушая ее стоны, упиваясь ими, а принцесса, обхватив ногами его бедра, двигалась в такт его движениям, заставляя и помогая мужу проникать глубже…

…Ирада попятилась назад, едва увидела то, что совсем не предназначалось для ее глаз. Она отвернулась и поспешно, почти сорвавшись на бег, пошла прочь из сада. Увиденное ей не понравилось и в очередной раз подтвердило, что Дилия в шаге от своего провала.

Хазнедар покинула сад с тоской, раздумывая о том, как укрепить положение внучки при серале. Беременности пока не было, и кто знает, может, этот отвар не поможет глупой наложнице.

«Все в руках богов! – сказала себе женщина. – Как велят, так и будет. Мы только исполнители их воли на земле!» – подумала, но легче от этого ей не стало. И Ирада направилась к Дилии, чтобы узнать, как продвигаются ее отношения с принцем.

Ирада боялась, что дни Дилии в серале уже сочтены.

Дальнейшие дни нашего путешествия слились для меня в одну вязкую массу. Я уже не помнила, где начинаюсь я и заканчивается моя лошадь. За столько времени, что я провела в седле, кажется, мы сроднились и стали единым целым, что, впрочем, не мешало моему телу изнемогать от боли, и по вечерам, когда мы останавливались на ночлег, из седла меня снимали сильные руки мужа, а затем бережно переносили в шатер, где отдавали рабыням – помыть и уложить спать. На большее я оказалась не способна.

Поездку усложнили женские дни, что пришли вовремя, но для меня оказались так некстати. Спасибо Наиме, что помогала справиться с болью. Рабыня, как оказалось, умела варить обезболивающие отвары и отлично делала какие-то удивительные прокладки, удерживающиеся штанами и позволявшими мне проехать большее расстояние, прежде чем остановиться и начать искать подходящие кусты.

Наима очень помогла мне в эти дни. Она была внимательна, заботлива, и я почти порадовалась, что получила для себя подобную рабыню. Смущало только одно, что прежде Наима принадлежала Сарнай, а уж кому-кому, а первой жене я доверяла меньше всего.

Путь нашего обоза лежал через степи, что постепенно стали еще пустыннее, чем раньше. Я не могла перестать удивляться, что природа оказалась так изменчива. Вспоминала свой город и тенистые рощи с озерами, располагавшиеся рядом, вспоминала море – бесконечную водную гладь – с тоской и умилением. Качаясь в седле, уставшая до изнеможения, я смотрела на окружавшую меня голую степь с редкими кривыми деревцами, голыми и уродливыми, с жалостью и сожалением.

«Неужели здесь все так уныло?» – подумала я, когда в очередной раз пейзаж сменился на более печальный. Теперь под ногами вместо потрескавшейся земли все чаще хрустел песок и перекати-поле пролетали мимо, гонимые ветром, словно забавные полые шары.

А затем вдали показались скалы, и Наима поведала мне, что до дворца Шаккара остался день перехода.

– Что? – удивилась я искренне.

Старая рабыня закивала.

Я же посмотрела вперед. Голые, почти мертвые земли. Камни да кустарники, вот какой оказалась страна принца Шаккара!

Внутри все оборвалось. Я склонилась к рабыне, что шла рядом с моей лошадью, держась с моего позволения за стремя.

– Что будет там, во дворце? – спросила у Наимы.

– Вы скоро увидите, повелительница Майрам! – ответила она и уставилась вперед, на горячую полосу дрожащего воздуха, что, казалось, плыл над землей… или песком, даже не знаю, как точнее назвать почву, что скрипела под нашими ногами.

Шаккар был ко мне внимателен и даже приходил спать, но, лежа в его руках и вдыхая запах мужского тела, я отчего-то все время вспоминала первую жену… Сарнай стояла между нами, незримая и усмехающаяся, смотрела призраком и заставляла меня вспоминать то утро, когда я увидела своего мужа выходящим из шатра воительницы.

«Ты не имеешь права на ревность!» – сказала я себе тогда, но не помогло. Я все равно ревновала, даже понимая, что права Сарнай на Шаккара такие же, как и мои собственные, если не больше. Ведь она была первой, и она главная жена повелителя… и эти отметины на его теле, оставленные ее ногтями, словно говорили мне: «Не забывайся, Майрам, ты не единственная! Я всегда буду главнее в его жизни! Я – первая!»

Помню, что Шаккар в тот вечер пришел ко мне, как всегда. Неудивительно, ведь это была моя ночь, которую я потеряла.

– Мой повелитель, – проговорила краснея, стоя перед принцем и уронив голову, – мне нельзя сегодня принимать тебя!

Шаккар понял все без дополнительных объяснений, но не ушел. Он ни словом не обмолвился о ночи, проведенной с Сарнай, да и не был обязан это делать. Принц вел себя так, словно я для него единственная.

Мы вместе поужинали и легли спать, и он всю ночь держал меня в своих объятиях, убаюкивая, словно мать свое дитя.

– Госпожа не хочет пересесть на телегу? – Голос Наимы прервал мои мысли, и я посмотрела на старую женщину, что шагала подле моей лошади. Сейчас мы ехали медленно, почти как в первые дни, когда меня несли в паланкине люди отца. Виной всему была ужасная жара и палящее солнце, вставшее в зените и с усмешкой смотревшее на жалкие человеческие потуги противостоять силам природы. Местность, где мы проезжали, больше стала походить на полупустыню, чем на степь, а гряда скал – огромных нагромождений камней величиной с дворец моего отца – приближалась и становилась все ближе и ближе, мерцая в жарком мареве.

– Нет, Наима! – ответила я, понимая прекрасно, что должна продолжать этот путь именно в седле. До владений Шаккара оставалось всего ничего. Еще одни сутки в пути я выдержу! Мне кажется, я уже привыкла к подобной спешке.

– Как пожелаете, госпожа! – сказала рабыня и приотстала, чтобы идти рядом с одной из груженых телег, затерявшись среди рабов, таких же, как она сама. Я оглянулась на старую женщину. Наима уронила голову и смотрела себе под ноги, на сыпавшийся песок. Она отличалась от остальных рабов как-то незримо, но эта разница между ними была осязаема.

Повернув голову, снова впилась взглядом в скалы, бегущие к нам навстречу. И пусть до них было еще целый день пути, одна мысль о том, что скоро все закончится, грела мое сердце.

Вечерней стоянки я ждала как воздуха. Из седла выбралась сама, почти упав в сильные мужские руки и немного удивившись их обладателю.

– Повелительница Майрам сильно устала сегодня! – Аббас осторожно поставил меня на землю. Я бросила взгляд за его плечо и увидела, как рабы поспешно возводят шатер. Надо было еще немного подождать, прежде чем я смогу войти под его спасительную сень. Прежде чем я упаду бесчувственным камнем на ложе и стану ждать прихода мужа.

– Шаккар отправляет гонца сообщить о нашем возвращении, – словно прочитав мои мысли, произнес Аббас.

Я кивнула. Усталость растекалась по телу. Ноги подозрительно дрожали в коленях, и я понимала, что едва стою.

– Госпожа! – Наима появилась за спиной, притащила какой-то тюк и поставила его на землю. – Присядьте! На вас лица нет!

Я поблагодарила женщину и села под пристальным взором молочного брата моего мужа и повелителя. Но смотрел Аббас совсем не на меня, как оказалось позднее. Он впился глазами в Наиму, что опустилась передо мной на колени и стала массировать мои затекшие ноги. Мне показалось, что Аббас недолюбливает старую рабыню, но спросить, что именно послужило поводом для подобного отношения, не захотела.

«Не мое дело!» – решила я устало.

Руки Наимы принесли облегчение затекшим ногам, а спустя время был поставлен шатер, а вскоре вернулся Шаккар. Он кивком поблагодарил менсувара и отпустил его, а сам, прогнав взмахом руки рабыню, подхватил меня на руки и занес в шатер.

– Сейчас принесут воду, я распорядился, – сказал он, укладывая меня на покрывало. – Сегодня последний день, когда ты испытываешь неудобства, моя Майрам, – добавил он с улыбкой и провел ладонью по моей руке.

– Спасибо! – ответила я и поймала его пальцы. Затем поднесла их к губам и поцеловала. Шаккар вздрогнул, и его глаза потемнели.

– Не сейчас, моя принцесса! – проговорил принц. – Я думаю, сперва ты хотела бы вымыться, а я тебе в этом помогу.

И действительно сдержал свое слово.

Вскоре я уже плескалась в бадье, полной горячей воды, а ласковые руки мужа мыли мое тело, прикасаясь так, как это умел делать только он один. Как же быстро я забыла свои страхи! Как быстро покорилась неизведанному ранее чувству! Тая от прикосновений мужа, думала о том, как восхитительно то, что происходит в моем сердце. Если бы еще знать, чувствует ли он то, что чувствую я? Разделяет ли томление моей души, тянущейся к нему?

Пока я не знала, но подсознание уже подсказывало мне, что Шаккар стал иначе смотреть на меня.

Я подняла глаза и посмотрела на мужа. Он застыл. Крепкая рука, что под водой пробиралась по моему бедру к чувственному заветному местечку, застыла в какой-то нерешительности.

– Муж мой, – прошептала я и подалась бедрами вперед, насаживаясь на палец. И куда только подевалась усталость, что мучила меня совсем недавно?

Принц стиснул зубы и начал двигать рукой, проникая в мою глубину и вынимая его снова, чтобы повторить все опять. Я запрокинула голову назад. Тяжелые волосы упали мокрыми прядями на ковер, пока я неистово двигалась, помогая собственному мужу свести с ума мое податливое, ставшее жадным тело.

– Майрам! – прохрипел Шаккар и в мгновение ока опустил вторую руку в воду, но только для того, чтобы вытащить меня из воды, словно рыбку из озера. Вот так, мокрую и изнывающую от желания, он уложил меня на ложе, нависая сверху и глядя пристально темным взором.

Я подняла руки, протягивая их к мужу, но когда он было опустился на меня сверху, выскользнула из-под тяжелого тела. Со смехом откатилась на бок и сверкнула глазами.

Шаккар перевернулся на спину, глядя на меня снизу вверх. Приподнялся, чтобы встать, но я уверенно толкнула его ладошками в рельефную грудь и рассмеялась, когда этот великан поддался, опрокинувшись назад. В один миг оказалась сверху, оседлав своего мужа, чувствуя завитками волос его восставший орган.

– Майрам! – снова произнес принц. Теперь в его голосе явно слышалась шутливая угроза, и я поняла, что должна делать дальше.

Приподнялась и медленно, томно опустилась на его член. Мужчина вздрогнул всем телом, чуть подался ко мне, и тогда я, ощущая свою власть над его эмоциями и желаниями, шевельнула бедрами, проталкивая его орган еще глубже в свое лоно, принимая его и обхватывая с силой, на которую только были способны внутренние мышцы. А затем я начала двигаться. Сперва медленно, глядя, как темнеет взгляд моего мужчины, затем ускоряясь и ликуя от того ощущения, что дарило мне маленькое господство над его телом.

Шаккар отзывался, двигаясь мне навстречу. Подбрасывая меня на себе, словно в бешеной скачке, а затем, не удержавшись, положил руки на мои бедра, помогая мне двигаться еще быстрее, проникая в меня еще глубже.

Не удержавшись, застонала, понимая, что сейчас лишусь рассудка от нашего безумия, и почти лишилась, когда волна наслаждения затопила меня, заставляя содрогаться в диких конвульсиях.

Шаккар перекатился, подмяв меня под себя, и продолжил двигаться почти в одиночку, пока я плыла на волнах наслаждения. А после, уставшие от страсти и любви, мы лежали обнявшись на подушках. Шаккар убаюкивал меня, гладя еще влажные пряди длинных волос. Блики огня играли на стенах шатра, а я засыпала под нежное бормотание своего мужа.

Гонец прибыл к Вазиру на рассвете. Порадовал новостями, и повелитель варваров велел отряду своих лучших людей отправиться встречать молодого наследника.

Сам Вазир встал на площадке самой высокой из башен дворца и посмотрел вдаль, на тянущуюся, казалось, бесконечно бескрайнюю полупустыню. Он видел, как всадники покинули пределы города. Несколько мгновений они были видны вдалеке, пока древнее Кольцо Змея не скрыло их за своей грядой.

– Скоро сын будет дома! – проговорил вслух мужчина и заложил руки за спину, как любил это делать, как его отец и дед делали до него.

Вазир понимал, что соскучился по сыну, и ему не терпелось взглянуть на ту, которая, если будет милостив Великий Змей, скоро подарит ему внуков и продлит угасающий род. Вазир вспомнил и о Тахире. Сердце отца страдало без дочери, но он знал, он был попросту уверен, что его красавица найдет свое место в новом для себя мире.

Вазир спустился с башни, вдоволь налюбовавшись разбитым внизу садом и огромным городом, что расположился у подножия дворца, стоявшего на возвышенности.

Одна мысль лишь тревожила покой повелителя. Какой враг собирает свои силы у границ его владений и как ему противостоять этой силе?..

«Приедет Шаккар – разберемся!» – напомнил себе старый повелитель и шагнул на ступени, ведущие вниз.

С утра Дилия почувствовала себя неладно. Голова кружилась, появилось странное ноющее ощущение внизу живота, и грудь разболелась, словно в преддверии женских дней. Наложница принца не обратила на это внимания, решив, что отвары, которыми ее пичкала бабушка, просто-напросто не помогли. Впрочем, иного она и не ожидала.

В последнее время Акрам почти перестал посещать ее, и Дилия всерьез стала опасаться того, что вскоре совсем наскучит своему повелителю и ее отдадут, как и обещали, в жены старому шаху. А этого молодой женщине совсем не хотелось. Она не была уверена, что замужем за стариком ей понравится, а здесь, во дворце, все было знакомым и таким привычным. Дилия не хотела лишиться своего места и неожиданно для себя поняла, что делить принца с его женой, возможно, и не самое страшное, что может быть в жизни.

– Ты с утра слишком бледна! – Появление Ирады было, как всегда, неожиданным. Старая хазнедар ходила бесшумно и часто заставала внучку врасплох. Дилия старуху боялась, но и уважала. Столько лет продержаться подле Ширин и оставаться первой после повелительницы – это стоило многого!

«И почему я не так умна, как она?» – иногда думала с тоской молодая женщина. Ирада между тем раскрыла окна, впуская свежий, пронизанный ароматами моря воздух в комнату наложницы, а затем повернулась к ней, всматриваясь в красивое личико.

– Твои отвары не помогли! – пожаловалась девушка. Ирада вскинула брови. – У меня все болит, словно скоро начнутся женские дни, – заявила она.

– Я велю прийти лекарю, – заволновалась хазнедар, и Дилия тут же согласилась. Свое здоровье наложница принца берегла, как и красоту. Постоянные маски, массажи, ванны и баня помогали девушке быть свежей и привлекательной в ее понимании. Ирада только качала головой, не переставая напоминать внучке, что пока она молода, подобные ухищрения могут только испортить внешность.

– Не лезь! – отмахивалась Дилия, и Ирада перестала давать ей советы касательно ее красоты. – Мое тело – это то, что влечет повелителя Акрама, – не уставала твердить бабушке молодая красавица внучка.

«Конечно, только тело и влечет!» – мысленно соглашалась хазнедар, понимая, что боги, увы, обделили умом ее внучку.

Тем не менее как бы Ирада ни злилась на Дилию, она всегда оберегала ее и старалась помочь во всем. Вот так и сейчас старая женщина отправилась за лекарем, чтобы тот осмотрел наложницу, а втайне наделась узнать хорошую новость, что ее отвар возымел действие и все симптомы – это лишь подтверждение беременности, столь желанной для Дилии. Но боги странные существа. Порой они играют с людьми, давая им ложные надежды и питая глупыми мечтами, которым не суждено сбыться.

Ирада думала о том, как изменится жизнь ее внучки, если она беременна, понимая при этом, что будь Дилия умнее, ребенок от принца мог бы привязать наследника престола к своей наложнице, а дальше… Дальше если принцесса Тахира не родит ребенка мужского пола, то у Дилии будет шанс стать матерью того, кто после Акрама займет трон.

«При условии, что сама Дилия разродится мальчиком!» – подумала Ирада. Но это пока были мечты. Далекие и манящие.

Лекарь пришел по зову хазнедар. Такой же евнух, как и остальные мужчины, имевшие допуск на женскую половину дворца. Ирада сама проводила мужчину в комнату внучки и осталась ждать за дверью, пока мужчина осматривал любимую наложницу принца.

Его не было достаточно долго, чтобы хазнедар стала переживать. Сама того не замечая, она стала мерить шагами просторный зал перед комнатой девушки, а когда наконец скрипнула дверь, выпуская лекаря, Ирада метнулась к нему, надеясь узнать причину недомогания Дилии.

– Что с ней, табиб?[11]11
  Т а б и б – врач, лекарь (араб.).


[Закрыть] – спросила Ирада.

Мужчина закрыл за собой двери.

– Ничего особенного, – ответил он.

– Она беременна? – не удержалась от вопроса женщина.

– Пока еще трудно судить. Если девушка в положении, то я узнаю это точно лишь через неделю. Слишком маленький срок!

Ирада подняла руки вверх, призывая на голову внучки милость богов.

– Я еще приду, – проговорил лекарь и был таков, оставив женщине указания касательно наложницы. Дилии было запрещено нервничать и советовали провести день-другой в покое, лежа на диване в своей комнате.

– И поите ее успокаивающими отварами, – посоветовал табиб напоследок.

Едва стих шум его шагов, как хазнедар вошла к внучке.

Дилия лежала на своем ложе, раскинувшись по диагонали, и вздыхала. Заметив Ираду, стала вздыхать еще более жалостливо.

– Как ты чувствуешь себя? – поинтересовалась старая женщина.

– Сносно, – кисло ответила девушка.

– А что ты чувствуешь? – уточнила Ирада. – Каждая женщина почти всегда знает, когда беременна. Ей подсказывает это сердце!

– Ничего не чувствую, – отозвалась Дилия. – Мое сердце молчит, но я буду рада, если ты намекнешь повелителю Акраму, что я могу быть в положении.

Хазнедар нахмурилась.

– Пока это не подтверждено, я буду молчать, – отозвалась она и смерила внучку холодным взглядом. – А ты пока отдыхай, как велел табиб.

– Пришли ко мне кого-нибудь из рабынь, – захныкала Дилия. – Мне скучно одной. Пусть развлекают меня сказками или танцами…

Хазнедар вышла молча, качая головой.

«Только бы Дилия была беременна!» – подумала старая женщина, понимая, что теперь, при наличии такой жены, как принцесса Тахира, Акрам быстро потеряет интерес к глупой, пусть и грудастой наложнице. Ребенок ее единственный шанс остаться при дворе, иначе будущая повелительница быстро избавится от соперницы.

«Хотя какая моя Дилия соперница принцессе?» – усмехнулась хазнедар и зашагала по длинному залу дворца, пробираясь мимо комнат наложниц.