Текст книги "Ведьмино Наследство"

– Хорошо! Рад приветствовать новую ведьму в своих владениях! – пробулькал водяной, а затем опустился под воду вместе со своими женами. И был таков, лишь рыбий хвост сверкнул чешуей.

– Марусь! – позвала я домовиху, едва троица исчезла из виду. – Я на что сейчас подписалась?

– Да ничяво такого, Вась. Водные обитатели тяпереча тебе чинить препятствий не станут. К воде могешь подходить без опаски. И водяные травки собирать. Нихто не утянет. А то Роман у нас падок на красивых баб.

– А я ему что должна буду? – уточнила. Конечно, стоило бы спросить до того, как пожимала перепончатую лапищу, но лучше, как говорится, позже, чем никогда.

– Дык, ничаво особенного. Лечить, коли прихворнет ентот пузырь.

– Будто я умею водяных лечить, – хмыкнула, но домовиха на это важно ответила:

– Научишьси, Васенька. Я же тут для чаво? А тяперича, давай, будем травки собирать вооон на том конце озерка. Вишь, где камыш качаетси. Там травка есть особенная. Легонькая. Для начала самое оно.

 Кивнув, пошла вдоль воды, следуя за своей помощницей. Понимая, как много мне еще предстоит узнать.

– А в лесу кто главный? – спросила тихо, пока притаптывали траву.

– Известно хто. Лесовик. Дед лесной. Ну с ним нам исшо предстоит познакомитьси. Но не сегодня. Мы же далече в лес не зашли. А туточки его нетути. Да и без подарка к лесовику соватьси не стоит.

– Подарок? – переспросила.

– А то. Хлеб он любит. Я вот испяку и пойдем. Надо, шобы ты и в лесу, при случае, ничяво не опасалась. А дед у нас тот исчо баловник. Заплутать может. Заведет в чащу и волков напустит. Он енто могет.

– Волки! Чаща! – пробормотала я. – Боже, куда я попала! И как только обычно люди за грибами, ягодами в лес ходят и без подарков.

– Так-то простой люд. Что с него взять. – Удивилась Маруся. – А у тебя силушка. Дед почует.

 Логика железная.

 Я кивнула.

 Вот мы и на краю озерца. Там, куда меня вела Маруся. Домовиха ловко скинула лапти и айда сарафан подвязывать.

– Разувайси, Вась! В воду полезем. Там травка, – сообщила мне Маруся.

 Не капризничая, уселась на траву и принялась разуваться. Закатала джинсы, благо они были стрейчевые, до колен и встала, проявляя готовность следовать за своей помощницей в огонь и в воду. Ну это я так, утрирую. Пока только в воду и только по колено.

– Вот какая травка. Вишь, на дне колышется, – показала мне Маруся сорванный пучок чего-то длинного, зеленого, на вид склизкого, как рукопожатие Ромочки.

– Ламинария? – уточнила я, брякнув первое знакомое слово, сочетавшееся в моей памяти с водорослями.

– Э? – не поняла Маруся.

– Трава, говорю, ламинария называется?

 Домовиха рассмеялась.

– Нее, это русалочьи волосы, Вась! – сообщила она и вырвала еще пучок, который бросила на траву. – Бросай, после соберем в корзину.

– Хорошо. Волосы, так волосы, – констатировала я и, войдя в воду, наклонившись, вырвала первый пучок скользкой озерной травы.

 Домой возвращались той же тропкой. Уже когда вышли на дорогу и вдали показались крыши домов, моего и Добрыниного, вдруг поняла, что устала. Хотя прошли мы всего ничего, но в воде провели добрый час, лишь изредка выходя из мути, чтобы погреть ноги.

 Хотелось вымыться и поесть. А потом Маруся обещала показать мне, что надо делать с этими водорослями.

 Уже когда подходили к дому, и я даже представила себе, как открываю калитку, вдруг раздался звон, словно кто-то разбил окно.

 Первым делом оглянулась на дом Добрыни. Признаюсь, сначала решила, что это у него что-то произошло, но окна в доме колдуна были целые и невредимые, а он сам выскочил на крыльцо и рванул в нашу сторону.

– Что…. – было проговорила я, но Волков пролетел мимо, не открывая калитку, перемахнул через нее и побежал к дому.

Маруся, обратившаяся еще на дороге в кошку, бросилась следом за соседушкой, а я только и успела, что проследить взглядом, как оба, и колдун, и кошка, застыли под домом запрокинув головы. Только сейчас я поняла, что произошло и откуда раздался звон.

 Небольшое круглое окно чердака было разбито вдребезги, словно кто-то бросил в него камень.

Внутри что-то оборвалось. Странное ощущение недоброго разлилось под кожей. Я бросилась к калитке, провозившись с крючком, как мне показалось, непростительно долго. Но вот уже и я бегу по дорожке прямо к крыльцу.

 Взлетев по ступенькам, быстро открыла дверь. Корзину поставила на стол, а сама ринулась по лестнице на чердак.

 Кошка побежала за мной, а вот Добрыня остался во дворе, явно кого-то карауля. И, как оказалось, он не ошибся.

 Дернув дверь, вошла на чердак и застыла, заметив, какой бардак творится в прежде прибранном помещении. Единственное, что оказалось на своем месте, это магическая книга. Все остальное было разбито, сброшено с полки на пол, сорвано, рассыпано.

 В разбитое окно тянуло сквозняком. Но не это заставило меня замереть на месте. А три вороны, черные, как сажа. Сидя на пустой полке, где еще недавно стояли банки с зельями, они остервенело клевали, рвали когтями мощных лап дерево, на котором была нарисована яркая руна. Та самая, которую мы только вчера обнаружили с Марусей.

– Эй! – завопила я и бросилась на птиц.

 Маруся, ощетинившись, первой запрыгнула на полку, вцепилась в хвост одной из ворон. Отчаянно мявкнула, но тут же была сброшена на пол двумя товарками птицы.

– Пошли вон! – я замахала руками, пытаясь прогнать незваных гостей.

 Как они тут оказались? И почему ковыряют этот знак? Определенно, что-то здесь было не то!

 Настораживал еще тот факт, что вороны, как положено нормальным птицам, если они случайно залетели в дом, не испугались. Напротив. Одна яростно атаковала Марусю, вторая, зычно каркнув, метнулась ко мне, явно целясь когтями в лицо. А третья, насколько я успела разглядеть, когда увернулась от атаки пернатой дряни, продолжила упорно долбить клювом по стене.

– Пошли вон! – повторила, замахав руками, а затем резко присела. Ворона не отступилась, даже не подумала улететь или испугаться. Сделав круг над моей головой, она камнем бросилась вниз.

 Я выставила над собой руки, вскрикнув от страха. Рядом Маруся, поймав свою вражину, телепала ее, ухватив за крыло. Домовиха в схватке оказалась проворнее меня. Ворона истошно орала и пыталась клюнуть Марусю в руку, стучала свободным крылом, рвала воздух лапами.

«Ну вот! – мелькнула мысль. – Щас получу клювом по темечку!».

 Все это произошло так быстро, что я не успела отклониться. Но ворона не достигла своей цели. На чердак ворвался спаситель в лице соседушки колдуна.

 Вспыхнули яркие вспышки. Одна над моей головой, вторая рядом с Марусей, и птичий отряд отшвырнуло к стене. Волков бросился вперед, намереваясь ударить по третьей птице, но та оказалась умнее.

 Каркнув, она оставила полку и несчастную стену, метнулась к разбитому стеклу в окне. За ней потянулись ее сотоварки. Маруся что-то яростно закричала им вослед и погрозила кулаком, а Добрыня, видимо, с целью придать скорости черным крыльям, подпалил огоньком зад самой последней вороны, не успевшей, к своему несчастью, вылететь из окна до того, как колдун явил мне магию.

 Я так и осталась сидеть на попе на полу. Расширенными от удивления глазами глядя, как из ладоней колдуна вылетают огненные стрелы, или что-то подобное. Слишком быстро он проделывал это фокус, толком не разглядеть. Просто перед глазами полыхнуло, мелькнуло огнем, и ворона жалобно каркнула, махнув занявшимся пламенем хвостовым оперением.

 Несколько секунд мы все стояли, застыв на месте. Маруся тяжело дышала, хмуря брови. Добрыня опустил взгляд и, наклонившись ко мне, предложил руку.

– И что все это было? – спросила я, гордо отказавшись от широкой ладони колдуна. Встала, отряхнув зад, и посмотрела сначала на разбитое окно, потом на домовиху и, уже в заключение, на спасителя юных дев, бородача Добрынюшку.

– Ишь, пакостницы! – буркнула Маруся, нарушая тишину. – Окно разбили, намусорили! Ох, – она обхватила ладонями свои щеки и закачала головой, глядя на беспорядок, устроенный птицами.

– Они что-то искали? – уточнил Волков.

– Думаю, они искали это, – я кивнула на знак на стене.

Добрыня нахмурился. Подошел к полке и посмотрел на руну.

– Мертвый язык, – огласил то, что я уже знала и без его слов.

– Прочитать можешь? – спросила с надеждой.

– Это не слово, – пояснил он мне мягко, словно маленькой. – Это знак. Руны не всегда означают слова.

– А если проще? – уточнила, опасаясь, что сейчас услышу лекцию по мертвому языку, который, к слову, так и не стал мне доступен.

– А ты шож, исче не понимаешь яво? – оглянулась на меня домовиха. – Подвело зельюшко?

– Нет, не понимаю, – призналась с разочарованием. Подошла ближе, оттеснив колдуна, и посмотрела на знак. Прежде не рассматривала его так пристально. Даже когда обнаружила. Ну знак и знак. Мало ли что старая Сима могла рисовать в своем доме на стене. Но внутри что-то потянуло коснуться. Как тогда, с книгой.

 Не отдавая себе отчет в том, что делаю, подняла руку и коснулась указательным пальцем к поверхности стены, провела по узору, повторяя его, словно рисуя. И что-то вдруг произошло. Мир вокруг поплыл, а узор вдруг вспыхнул огнем, который не обжигал, но грел.

 Я было отдернула руку, да какой там! Пальцы меня не слушались. Они, как заведенные, снова и снова обводили руну. Вокруг застыло марево тьмы, и я не видела ничего. Только светящаяся руна и моя рука, палец, выводивший неведомый узор, который стал понятным. Просто вспыхнул в голове, как давно забытое и утерянное знание. Не мое. Чужое. Но такое яркое, словно являлось моим собственным.

Рисунок пришел в движение. Закружился, будто взбесившаяся стрелка циферблата и перед глазами мир померк, а я повалилась в темноту, успев лишь ощутить, что падаю не на пол, а в крепкие мужские руки.

Глава 7.

 В себя пришла достаточно быстро. Потому как, открыв глаза, обнаружила, что на чердаке по-прежнему светло и царит все тот же бардак, учиненный птицами.

 Устроилась я, к слову, вполне удобно. На руках у соседушки-колдуна. Он, по всей видимости, присел прямо на пол, а Маруся, добрая душа, колдовала вокруг меня, прикладывая к моему носу какую-то вонючую травку.

– Очнуласи! – заметив, что я открыла глаза, домовиха радостно улыбнулась.

– Чем меня шарахнуло на этот раз, что я снова отключилась? – уточнила я скупо, вспомнив, что в первый раз, получая бабкину силушку, тоже повалилась на пол без чувств. Этак я и привыкнуть могу, только вот не хочется повторения подобных полетов во сне и наяву.

– Кажись, зельюшко подействовало. Видимо, оно с руной связно было! – заявила счастливо домовиха.

– Ну и дела, – я попыталась сесть. Дернулась и Добрыня отпустил меня. Сам поднялся на ноги, отряхивая джинсы.

– То меня книга царапает до крови, то дар швыряет по чердаку, теперь еще и это, – подняв взгляд, устремила его на стену. По закону жанра, руна должна была исчезнуть, но нет. Мало того, что она не исчезла, так на ее месте проступили очертания квадрата, будто врезанного в стену.

– А это еще что? – проговорила тихо и встала, не отрывая взгляда от нового открытия.

 Да там тайник, не меньше!

 В голове мелькнул образ пухлой шкатулки, набитой златом. Ой, то есть, золотом.

 Ей-богу! Поживу так в Ложечках с пару месяцев и говорить стану, как Маруся! Нет, нет, нет! Нам такого не нать.

 Ой…и опять вырвалось!

 Представив себе колечки, перстеньки и бусы самоцветные, подошла к стене. Добрыня придвинулся следом.

– Эти вороны искали тайник, – проговорил он.

 Я даже фыркнула.

– Тоже мне, открытие! – проговорила и оглянулась на мужчину. – Вы уже смотрели с Марусей, что там?

– Нет, – сухо ответил Волков.

– Разве ж то можно, без хозяйки глядеть? – удивилась искренне моя помощница.

– Значит, сейчас вместе и поглядим, – произнесла я и потянулась к схрону.

 Думала, придется ковырять стену, так как ручки, или чего-то наподобие, чтобы уцепиться и открыть тайник, не обнаружила. Но все оказалось намного проще. Это же был мир магии. Так что хватило простого прикосновения руки к узору. И на этот раз обошлось без нирваны и кружения стрелок.

 В стене что-то щелкнуло и квадрат врезанной дверки отошел в сторону, явив за собой темное нутро, заросшее густой паутиной.

– Брр! – только и произнесла я. – Марусь! – позвала домовиху. – Есть что-нибудь длинное пауков погонять?

– Щас найдем, Вась! – отозвалась хозяюшка, и несколько секунд спустя мне в руки вложили какую-то палку. Я ее и сунула внутрь. Как оказалось, не зря, потому что мгновение спустя из темноты и разорванной паутины вышмыгнул жирный паук, чем-то, кроме цвета, напоминавший водяного Ромку. Наверное, пучеглазым взглядом и жирной тушкой, не иначе.

– Давай я посвечу, – предложил за спиной Добрыня.

 Идея мне понравилась. Я даже представила себе, как он сейчас поднимет руку, раскроет ладонь и призовет магическое пламя, а потом…

А потом усмехнулась, когда вместо магического пламени, Волков просто достал из кармана широкий смартфон и включив в нем фонарик, посветил в темноту тайника.

– Тоже вариант! – буркнула тихо и посмотрела в глубину открывшейся ниши.

 Только фонарик не помог. Рваная паутина висела клочьями и никакой шкатулки со златом-серебром не наблюдалось.

– Что, пусто? – я даже расстроилась. Нет, ну кто станет хранить пустой тайник. – Это я что, зазря пауков потревожила?

 Волков пригнулся, посветил глубже и вдруг произнес:

– Нет. Там что-то есть. В самой глубине.

– Что? – не веря его словам, наклонилась так быстро, что мы с колдуном стукнулись головами. Он отпрянул нахмурившись. А я ловко отняла телефон и посветила сама, уже более уверенно и смело. И действительно. Там, за толщей паутины было что-то сверкающее, но совсем маленькое. Явно не мешок с добром. Эх. Что-то мне с наследством не везет.

– Чаво там? – Маруся даже приподнялась на носочки, но ее скромного роста, конечно же, не хватило.

– Марусь! Что баба Сима могла тут прятать? – спросила я, еще не решаясь сунуть руку в тайник. Паутина отталкивала и вызывала тошнотворный рефлекс. Всегда боялась пауков. Брр… К слову, змеи тоже меня пугали. Как акулы и прочие зубастые твари.

– Пошто ж мне знать, Вася? – пожала плечами домовиха.

 Добрыня, сжалившись над малышкой, подхватил ее и приподнял, но делу это не помогло.

– Не, не разглядеть, – покачала она головой, а потом сказала, – ты, Василисушка, не боись. Лезь туды. Раз тайник тябе открылси, значит тябя и ждал усе это время.

– Фу, – сказала я вслух и решительно сунула руку в паутину.

 Вот, ей-богу, если кто-нибуть меня из обитателей тайника цапнет, я им…

 Рука принялась щупать холодное дно. Тайник был в дереве, но дерево обычно теплое. А это просто как лед! И как тут пауки жили, не пойму! Или это для меня такие ощущения предназначены?

 Щупала долго. Руку пришлось засунуть по самое плечо, что, естественно, не добавляло мне радости.

– Какой-то он слишком глубокий, – изрек Волков со знанием дела. – Стена в доме намного тоньше.

– Ага, – прокряхтела я, кривясь, когда пальцы задевали паутину.

 Фу, фу, и еще раз, фу! Нет, ну почему бабка не следила за своими тайниками, а? Запустила, грязища и холодрыга. Вон, дала бы Марусе прибрать. А то тайник какой-то жуткий. И почему вороны пытались его открыть? И что это за вороны, вообще, такие? Явно же не простые птички и не червячков искали в стене.

 Пока размышляла, пальцы нащупали что-то маленькое, металлическое и чертовски холодное. А еще это нечто было на цепочке. Все это я прощупала рукой, затем сгребла находку и, кривясь от отвращения, вытащила руку и то, что скрывал тайник Симы, на свет божий.

 Первым делом взглянула сама. Затем показала остальным.

– Ключ! – только и произнесла, разглядывая на цепочке маленький резной ключик, который, к слову, выглядел словно новый. Даже сверкал на свету. Странно. Наверняка магическая штуковина.

– Покажь, Вась! – попросила Маруся и я присела на корточки, протянув находку на ладони в сторону домовихи.

– Ключ, значится, – проговорила она задумчиво.

– Баба Сима что-то говорила про потайные двери или сундуки? Ведь если есть ключ, то он должен что-то открывать, – рассудила я.

– Ничаво такого, Вась. Я и знать-то не знала, не ведала, что туточки тайник прячетси! – последовал искренний ответ маленькой женщины.

 Впрочем, этого следовало ожидать. Бабка Сима, по всей видимости, была та еще дама со своими странностями и тайнами. Одним словом – настоящая ведьма.

– Можно взглянуть? – попросил сосед.

– Гляди, – я переложила на его раскрытую ладонь находку.

 Добрыня осторожно поднял ключ, повертел, посмотрел, явно ища какие-то колдовские знаки, затем бросил на меня быстрый взгляд.

– Я бы не советовал эту вещицу держать в доме. Лучше верни в тайник, – а у самого глаза блеснули странно так. Хотя, впрочем, мне могло и показаться? Но на миг в голове мелькнула мысль, что ключик заинтересовал соседа.

– Думаешь, воронье вернется? – поняла намек Добрыни.

– Вороны – плохой знак, Василиса, – сказал он.

– То есть, ты знаешь больше, чем сейчас говоришь? – догадалась по словам и взгляду мужчины. – Что за дурацкая привычка пускать дым в глаза и тихушничать. Знаешь что-то – рассказывай. Или изначально молчи, – буркнула я, а колдун возьми да улыбнись.

– Ты права. Вороны, как я подозреваю, были присланы за этой вещицей! – он подбросил ключ на ладони, а затем ловко поймал его и сжал в кулачище. – Вороны обычно служат колдунам или ведьмам. Да, да, – отвечая на молчаливый вопрос в моем взоре, он продолжил, – птицы очень умные. Некоторых можно научить разговаривать. Но что самое главное для таких помощников, это то, что ни одна магическая защита не задержит их. Если бы в дом попытался войти кто-то, обладающий даром, то дом бы его не пропустил. Здесь Серафима установила неплохую защиту.

– Да? – проговорила с сомнением. – А как же ты? Ты ведь колдун?

– У меня разрешение от бывшей хозяйки.

– А Кащей? – нашлась я.

– Кащей здесь уже был и не раз. Дом его знает. И у него тоже есть своего рода пропуск, который работает только, если бессмертный приходит с благими намереньями, – Добрыня опустил кулак с моим ключиком. Зубы заговаривает? А сам щас раз и утащит мою находочку. Э, нет!

– Ключ отдай, – я требовательно протянула руку, раскрыв ладонь. Кивнула, указывая на нее. И снова показалось, что он промедлил, прежде чем сделал то, о чем его попросила. Да, на самую долю секунды, но промедлил. Впрочем, могло сказаться мое несколько предвзятое отношение к колдуну. Все же, друзьями мы не были, хотя надо отдать Волкову должное, на помощь он пришел, когда она, эта самая помощь, действительно понадобилась.

– Спасибо, что помог с птицами, – получив свое назад, решительно повесила ключ на шею. Сама не знаю, что подтолкнуло меня сделать это.

 Добрыня проследил за моими действиями, затем поднял взгляд.

– Не за что. – И тут же добавил: – Но мне теперь пора.

– Ага, – кивнула я и огляделась. Птицы устроили тот еще кавардак. Жаль было разлитого зелья и рассыпанных трав. Хотелось надеяться, что не все они теперь испорчены.

 Маруся, потеряв интерес к тайнику, уже шуршала под фолиантом. В ее руке надежно обосновались веник и совок, а в стороне расположилось пока еще пустое ведро для мусора. Когда домовиха успела это принести, ума не приложу. Ну, удивляться не стоит. Все же, она тоже магическое существо.

– Марусь? – вдруг спросила я. – А чего ты с помощью магии тут не приберешь, а?

– Ну, – протянула она, – силушка-то не бескрайняя, да и работать надоти, а то обленюся. Мне моя волшба пригодится для иных дел, более нужных, знамо!

– Тогда давай второй веник, я помогу, – сказала тихо.

– Ты Добрынюшку проводи! А я тут сама управлюсь! – велела мне маленькая женщина.

 Проводить Волкова? Вот еще! Будто он дорогу сам не найдет.

 Но, поймав серьезный такой взгляд Маруси, покорно кивнула, почесав затылок. Вот и пойми, кто из нас хозяин в доме. Я, или она!

– Пойдем, проведу! – произнесла и первой ступила на лестницу.

 Я довела колдуна до калитки, где хотела было попрощаться, еще раз, ну так, на всякий случай, поблагодарив за помощь, когда мужчина поймал меня за руку, удерживая на месте.

– Что? – удивилась я.

– Мне кажется, ты не желаешь слышать добрых советов, Василиса, – произнес он и темные глаза богатыря мрачно сверкнули. – Верни ключ в тайник, спокойнее будет. Эти вороны не просто так заявились. Прежде в деревне все мирно было и тихо, пока ты не заявилась и не получила этот дар.

 Я даже опешила от такого заявления.

– И вполне возможно, что этот тайник принадлежит не Серафиме, – быстро добавил колдун.

– Ты что-то знаешь? – уточнила тихо.

 Он покачал головой.

– Я просто чувствую, что теперь жизнь наша в Ложечках изменится, – ответил и отпустил мою руку. – А ключ верни туда, где взяла, или мне отдай на сохранение.

– Вот еще! – я упрямо передернула плечами. – Если есть ключ, значит есть и то, что он открывает!

 Добрыня несколько мгновений просто смотрел на меня. Затем вздохнул и сказал:

– Знаешь, Василиса. Не всегда то, что закрыто, стоит открывать, – после чего бросил еще раз взгляд в вырез в моей футболке, поглядев на ключ, затем развернулся и пошел прочь к своему дому. А я закрыла за колдуном калитку удержавшись с трудом от такого детского действия, как показать язык широкой спинище соседушки.

 Впрочем, уже возвращаясь в дом, подумала, что, возможно, мужчина прав. Неспроста эти птицы ворвались в мой дом. Но не факт, что они не повторят попытку. И если я верну ключ на место, кто знает, вдруг им удастся его достать. А что тогда? Да сама не знаю. Я ведь понятия не имею что и где открывает эта находка!

 Вот и что теперь делать, а?

 В доме было тихо. Лишь часы отсчитывали ускользающее время, да наверху раздавался мерный шорох: Вжик-вжик! Это Маруся работала веником.

– Марусь! – позвала я, поднимаясь по лестнице. – Давай я тебе помогу, а то… – и замерла на полуслове, стоило войти на чердак.

 Маруся подметала пол, на котором остались лишь сухие листочки. И это все, что напоминало о погроме, кроме, разве что, еще разбитого окна, которое теперь было затянуто плотное пленкой.

 Все остальное, что домовиха смогла спасти, стояло на своих местах. Как и несколько банок, закрывавших тайник бабы Симы.

– Ого! – присвистнула я, не удержавшись.

– Не свисти, чай не разбойница! А то злата в доме не будет! – шикнула на меня хозяюшка.

– А ты когда успела-то, а? – я присела на корточки рядом с крошкой. – Обманула, да? Мне сказала, магией нельзя, а сама-то?

– Дык я без магии, просто двигаюсь шибко быстро, – пояснила честно моя помощница.

– Ничесе, – выдала я. – Жаль, что не успела. Я бы хотела взглянуть.

 Маруся только рассмеялась.

– Да чаво там глядеть, Васюшка! – проговорила она, а я обвела взглядом чердачное помещение.

– Много урона? – спросила.

– Да напакостили, беспредельщики! Щитай все банки побили. Но травки я пособирала. Кой-чаво спасти удалоси, а остальное придетси восстанавливать. Ну, заодно и обучу тябя, – порадовала меня домовиха.

– Ой, я уж зелий наварю, – усмехнулась криво. – Будешь после меня всех, как Кащеюшку, отпаивать. И лес жалко, – добавила с наигранной грустью, а затем подошла к тайнику.

 Не знаю, но почему-то совсем не хотелось возвращать в него ключ. Как-то слишком уютно и уместно он висел на моей шее. Словно так оно и надо было.

 Но в словах Добрыни я услышала смысл. Он был прав. Тайник не поддался воронам. Знать бы еще, кто их послал. И все же, это место надежнее моего кармана и моей шеи.

 Решительно сняв ключ, потянулась к руне, чтобы снова открыть нишу в стене. Да не тут-то было.

 Сколько я ее не трогала, не царапала и не проводила пальцем по часовой и против, тайник открываться не хотел. Ни в какую.

– Вот жеж! – вырвалось невольное. – Марусь! – позвала я. – Не знаешь, почему дверка не открывается?

 Маруся подскочила мячиком. Подтащила табурет и, забравшись на него, посмотрела на руну.

–Дык, все, Василисушка, – со знанием дела сказала она. – То ж временный знак был. Открылся он только тому, кому был предназначен.

– То есть? – поразилась неприятно. – Я не смогу ничего в него положить?

– Кажись, да!

– Уууу! – взвыла я. Вот еще один неприятный сюрприз. – Блин, – проговорила еле слышно.

– Блинчиков хошь? – заинтересовалась домовиха. – Дык это я щас, мигом.

 Я не успела и рта раскрыть, как моя помощница спрыгнула с табурета и была такова. Только ножки застучали по ступеням.

 Мысленно ругаясь на тайник, на Волкова (просто так, за компанию), на ворон, будь они неладны, я отошла от полки, заставив руну уцелевшими банками. Подошла к книге и открыла ее, решив, что мне должно хоть в чем-то сегодня повезти. Вот сейчас и проверю, сработало ли зелье бабы Симы, или нет.

 Как оказалось, сработало.

 Первая же страница больше не была для меня загадкой. Я прочитала написанное чужими знаками, как свой родной русский язык. Вот словно с детства, нет, с самого рождения только и читала эти крючки да закорючки.

 Потом даже попробовала прочитать вслух и получилось.

«Аспид. Крылатый змей умеющий плеваться огнем. Вместо пасти у него птичий клюв. Крылья аспида имеют черную окраску, но когда на них попадает солнечный свет, они переливаются всеми цветами радуги…»

 Невольно бросила взгляд на чудище, нарисованное выше над текстом. Да. Тварюка была злобная. Даже на вид. И я бы не хотела лечить такую от диареи, или еще чего похуже. Да я бы вообще с такой встречаться не пожелала. Но, судя по описанию, это чудище скорее по профилю Добрыни идет!

 Но главное не Добрыня и не аспид. А то, что я, наконец, могу читать фолиант. А значит, мне открыты знания этой книги. И все те умения, которые она скрывает.

Из своего окна Добрыне Николаевичу Волкову было прекрасно видно дом Василисы. Дом, который он знал, как свои пять пальцев, что и не мудрено, за столько-то лет!

 Мужчина несколько секунд всматривался в мутное стекло, появившееся в чердачном окне, а потом понял, что это вовсе и не стекло. Видимо, домовиха затянула раму чем-то навроде полиэтилена.

 Что ж, хорошее решение для временной замены стеклу! Впрочем, Маруся всегда была сообразительна, хотя при ее то опыте и возрасте, это не удивительно.

 Добрыня опустил взгляд. Посмотрел на чашку с кофе, от которого поднимался ароматный дымок. Но даже не он привлек внимание мужчины. А маленький ключ. Идентичный тому, который сегодня ведьма по имени Василиса обнаружила в своем доме в тайнике, который сумела открыть. Она, а не старая Серафима, как он изначально предполагал.

 Ключ скромно лежал на широком белом подоконнике и слабо мерцал, словно привлекая к себе внимание. И это он, Добрыня, минуту назад положил его сюда. Чтобы посмотреть, удостоверишься, убедиться в том, что не ошибся. Что это тот самый ключ, который он искал.

 Память его не подвела. Он нашел его. Нашел тогда, когда уже отчаялся отыскать, когда почти сдался и махнул рукой.

 Но ключ у девчонки. И ему просто необходимо заполучить его, пока это не сделали те, другие.

 Те, кто подослал птиц. И кто не станет церемониться с необученной молодой ведьмой, которая еще ничего не умеет и не представляет угрозы, разве что, себе самой.

 Опустив руку, колдун поднял ключ и поднес к глазам. А потом дунул на ладонь и тот исчез, словно его и не было. А мужчина снова бросил взор на соседский дом и лишь спустя несколько минут, допив спокойно кофе, отвернулся от окна и направился вглубь дома.