Текст книги "Сады и бабочки. Антология помнящих об утраченном Рае. XIX, XX и начало XXI века"

Сады ХIХ века

Федор Тютчев. «Как сладко дремлет сад тёмно-зелёный…»

 
Как сладко дремлет сад тёмно-зелёный,
Объятый негой ночи голубой,
Сквозь яблони, цветами убелённой,
Как сладко светит месяц золотой!..
 
 
Таинственно, как в первый день созданья,
В бездонном небе звёздный сонм горит,
Музыки дальной слышны восклицанья,
Соседний ключ слышнее говорит…
 
 
На мир дневной спустилася завеса;
Изнемогло движенье, труд уснул…
Над спящим градом, как в вершинах леса,
Проснулся чудный, еженочный гул…
 
 
Откуда он, сей гул непостижимый?..
Иль смертных дум, освобождённых сном,
Мир бестелесный, слышный, но незримый,
Теперь роится в хаосе ночном?..
 

1835

Михаил Лермонтов. МЦЫРИ (фрагмент) «Кругом меня цвёл божий сад…»

 
«Кругом меня цвёл божий сад.
Растений радужный наряд
Хранил следы небесных слёз,
И кудри виноградных лоз
Вились, красуясь меж дерев
Прозрачной зеленью листов;
И грозды полные на них,
Серёг подобье дорогих,
Висели пышно, и порой
К ним птиц летал пугливый рой.
И снова я к земле припал,
И снова вслушиваться стал
К волшебным странным голосам;
Они шептались по кустам.
Как будто речь свою вели
О тайнах неба и земли;
И все природы голоса
Сливались тут; не раздался
В торжественный хваленья час
Лишь человека гордый глас…»
 

1839

Аполлон Майков. ВЕРТОГРАД

 
Посмотри в свой вертоград:
В нём нарцисс уж распустился;
Зелен кедр; вокруг обвился
Ранний, цепкий виноград;
Яблонь в цвете благовонном,
Будто в снежном серебре;
Резвой змейкой по горе
Ключ бежит к долинам сонным…
Вертоград свой отопри:
Чтоб зацвесть, твой розан снежной
Ждёт твоей улыбки нежной,
Как луча младой зари.
 

1841

Юлия Жадовская. «Ах, бабушкин сад!..»

 
Ах, бабушкин сад!
Как счастлив, как рад
Тогда я бывал,
Как в нём я гулял,
Срывая цветы
В высокой траве,
Лелея мечты
В моей голове…
Ах, бабушкин сад!
Живой аромат
Цветущих кустов;
Прохладная тень
Высоких дерев,
Где вечер и день
Просиживал я,
Где сладко меня
Лелеяла тень…
Ах, бабушкин сад!
Как был бы я рад
Опять погулять
Опять помечтать
В заветной тени,
В отрадной тиши –
Все скорбные дни,
Всё горе души
На миг позабыть,
И жизнь полюбить.
 

1846

Афанасий Фет. В САДУ

 
Приветствую тебя, мой добрый, старый сад,
Цветущих лет цветущее наследство!
С улыбкой горькою я пью твой аромат,
Которым некогда дышало детство.
 
 
Густые липы те ж, но заросли слова,
Которые в тени я вырезал искусно,
Хватает за ноги заглохшая трава,
И чувствую, что там, в лесу, мне будет грустно.
 
 
Как будто с трепетом здесь каждого листа
Моя пробудится и затрепещет совесть,
И станут лепетать знакомые места
Давно забытую, оплаканную повесть.
 
 
И скажут: «Помним мы, как ты играл и рос,
Мы помним, как потом, в последний час разлуки,
Венком из молодых и благовонных роз
Тебя здесь нежные благословляли руки.
 
 
Скажи: где розы те, которые такой
Весёлой радостью и свежестью дышали?»
Одни я раздарил с безумством и тоской,
Другие растерял – и все они увяли.
 
 
А вы – вы молоды и пышны до конца.
Я рад – и радости вполне вкусить не смею;
Стою как блудный сын перед лицом отца,
И плакать бы хотел – и плакать не умею!
 

1854

Николай Огарев. ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

 
В вечернем сумраке долина
Синела тихо над ручьём,
И запах розы и ясмина
Благоухал в саду твоём;
В кустах прибережных влюблённо
Перекликались соловьи.
Я близ тебя стоял смущённый,
Томимый трепетом любви.
Уста от полноты дыханья
Остались немы и робки,
А сердце жаждало признанья,
Рука – пожатия руки.
 
 
Пусть этот сон мне жизнь сменила
Тревогой шумной пестроты;
Но память верно сохранила
И образ тихой красоты,
И сад, и вечер, и свиданье,
И негу смутную в крови,
И сердца жар и замиранье –
Всю эту музыку любви.
 

1855

Алексей Апухтин. «О, боже, как хорош прохладный вечер лета…»

 
О, боже, как хорош прохладный вечер лета,
      Какая тишина!
Всю ночь я просидеть готов бы до рассвета
      У этого окна.
Какой-то тёмный лик мелькает по аллее,
      И воздух недвижим,
И кажется, что там ещё, ещё темнее
      За садом молодым.
Уж поздно… Всё сильней цветов благоуханье,
      Сейчас взойдёт луна…
На небесах покой, и на земле молчанье,
      И всюду тишина.
 
 
Давно ли в этот сад в чудесный вечер мая
      Входили мы вдвоём?
О, сколько, сколько раз его мы, не смолкая,
      Бывало, обойдём!
И вот я здесь один, с измученной, усталой,
      Разбитою душой.
Мне хочется рыдать, припавши, как бывало,
      К груди твоей родной…
Я жду… но не слыхать знакомого привета,
      Душа болит одна…
О, боже, как хорош прохладный вечер лета,
      Какая тишина!
 

1859

Владимир Бенедиктов. ВЕЧЕР В САДУ

 
Солнце будто б с неохотой
Свой прощальный мечет взгляд
И червонной позолотой
Обливает тёмный сад.
 
 
На скамейке я у стенки
В созерцании сижу
И игривые оттенки
Пышной зелени слежу:
 
 
Там – висит густым развивом,
Там – так женственно – нежна,
Там – оранжевым отливом
Отзывается она.
 
 
Аромат разлит сиренью,
И меж дремлющих ветвей
Свет заигрывает с тенью,
Уступая место ей.
 
 
Что-то там – вдали – сквозь ветки
Мне мелькнуло и потом
Притаилось у беседки,
В липах, в сумраке густом.
 
 
Что б такое это было –
Я не знаю, но оно
Так легко, воздушно, мило
И, как снег, убелено.
 
 
Пронизав летучей струйкой
Тёмный зелени покров,
Стало там оно статуйкой,
Изваянной из паров.
 
 
Напрягаю взор нескромный
(Любопытство – спутник наш):
Вот какой-то образ тёмный
Быстро движется туда ж.
 
 
Сумрак гуще. Твердь одета
Серых тучек в бахромы.
То был, мнится, ангел света,
А за ним шёл ангел тьмы, –
 
 
И, где плотно листьев сетка
Прижимается к стене,
Скрыла встречу их беседка
В ароматной глубине.
 
 
И стемнело всё. Все виды
В смуглых очерках дрожат,
И внесла звезда Киприды
Яркий луч свой в тихий сад.
 
 
Всё какой-то веет тайной,
И, как дева из окна,
В прорезь тучки белокрайной
Смотрит робкая луна,
 
 
И, как будто что ей видно,
Что в соблазн облечено,
Вдруг прижмурилась… ей стыдно –
И задернула окно.
 
 
Чу! Там шорох, шёпот, лепет…
То колышутся листки.
Чу! Какой-то слышен трепет…
То ночные мотыльки.
 
 
Чу! Вздыхают… Вновь ошибка:
Ветерок сквозит в саду.
Чу! Лобзанье… Это рыбка
Звонко плещется в пруду.
 
 
Всё как будто что играет
В этом мраке и потом
Замирает, замирает
В обаянии ночном, –
 
 
И потом – ни лист, ни ветка,
Не качнётся; ночь тиха;
Сад спокоен – и беседка
Там – вдали – темна, глуха.
 

1859

Пётр Вяземский. «Когда наступит вечер длинный…»

 
Когда наступит вечер длинный,
Объятый таинством немым,
Иду один я в сад пустынный
Бродить с раздумием своим.
 
 
И много призрачных видений
И фантастических картин
Мелькают, вынырнув из тени
Иль соскочив с лесных вершин.
 
 
Они сшибаются друг с другом
И, налетев со всех сторон,
То нежат лаской, то испугом
Тревожат мыслей чуткий сон.
 
 
А между тем во тьме безбрежной
Оцепенело всё кругом,
В волшебном царстве ночи снежной,
В саду, обросшем серебром.
 
 
Но в этой тишине глубокой,
Питающей дремоту дум,
Местами слышен одинокий
Переливающийся шум.
 
 
Под хладной снежной пеленою
Тень жизни внутренней слышна,
И, с камней падая, с волною
Перекликается волна.
 

1861

Семён Надсон. В ТЕНИ ЗАДУМЧИВОГО САДА

 
В тени задумчивого сада,
Где по обрыву, над рекой,
Ползёт зелёная ограда
Кустов акации густой,
Где так жасмин благоухает,
Где ива плачет над водой, –
В прозрачных сумерках мелькает
Твой образ стройный и живой.
 
 
Кто ты, шалунья, – я не знаю,
Но милым песням на реке
Я часто издали внимаю
В моём убогом челноке.
Они звенят, звенят и льются
То с детской верой, то с тоской,
И звонким эхом раздаются
За неподвижною рекой.
 
 
Но чуть меня ты замечаешь
В густых прибрежных камышах,
Ты вдруг лукаво замолкаешь
И робко прячешься в кустах;
И я, в глуши сосед случайный
И твой случайный враг и друг,
Люблю следить с отрадой тайной
Твой полный грации испуг.
 
 
Не долог он: пройдёт мгновенье –
И вновь из зелени густой
Твоё серебряное пенье
Летит и тонет за рекой.
Мелькнёт кудрявая головка,
Блеснёт лукавый, гордый взор –
И всё поёт, поёт плутовка,
И песням вторит синий бор.
 
 
Стемнело… Зарево заката
Слилось с лазурью голубой,
Туманной дымкой даль объята,
Поднялся месяц над рекой;
Кустов немые очертанья
Стоят как будто в серебре, –
Прощай, – до нового свиданья
И новых песен на заре!..
 

1879

К. Р. «Смеркалось; мы в саду сидели…»

 
     Смеркалось; мы в саду сидели,
Свеча горела на столе.
Уж в небе звёзды заблестели,
Уж смолкли песни на селе…
Кусты смородины кивали
Кистями спелых ягод нам,
И грустно астры доцветали,
В траве пестрея здесь и там.
Между акаций и малины
Цвёл мак махровый над прудом,
И горделиво георгины
Качались в сумраке ночном.
Тут и берёзы с тополями
Росли, и дуб, и клён, и вяз,
И ветви с зрелыми плодами
Клонила яблоня на нас;
Трещал кузнечик голосистый
В кусте осыпавшихся роз…
Под этой яблоней тенистой
В уме столпилось столько грёз
И столько радужных мечтаний,
Живых надежд, волшебных снов
И дорогих воспоминаний
Былых, счастливейших годов!
…………………………………….
      Сад задремал; уже стемнело,
И воцарилась тишина…
Свеча давно уж догорела,
Всходила полная луна, –
А мы… мы всё в саду сидели,
Нам не хотелось уходить!
Лишь поздней ночью еле-еле
Могли домой нас заманить.
 

1885

Константин Фофанов. ДУМА В ЦАРСКОМ СЕЛЕ (отрывок)

 
…Сад, как вино, чем старше, тем милей,
Тем больше в нём игры и аромата.
Особенно он дорог для очей,
Когда искусство несколько помято
Завистливым соперником людей
Природою, которая богата
Неряшеством и чудной красотой,
И гордостью, доступной ей одной!
 
 
Таких садов близ царственной Невы
Довольно есть. Сады увеселений
Кумирни мелкой прессы и молвы
Затмили их… Так фокусника гений
Свет разума и мудрость головы
Тмит мудростью лукавою движений,
Но славу тех резвящихся садов
Переживут сады больших дворцов.
 
 
Меланхоличен Царскосельский сад,
И тем милей мечтателям угрюмым.
Он вас чарует прелестью баллад,
Приветствует спокойно-важным шумом,
В нём вечером люблю встречать закат,
Предавшися своим певучим думам.
Войдёмте же в него мы. Много в нём
И выходов и входов есть кругом.
 
 
Ведущие в ласкающую даль,
Как хороши тенистые аллеи!
Там, что ни шаг, то будят в вас печаль
Угасших лет невинные затеи.
То пруд блеснёт, прозрачный как хрусталь,
То статуя Амура иль Психеи
На вас глядит, кокетливо грустя,
Столетнее бездушное дитя!
 
 
А там, в тени благоуханных лип,
Стена и вал искусственной руины,
Где бледный мох и толстогубый гриб
Уже взросли для полноты картины.
Мы нечто там ещё встречать могли б,
Когда бы страж таинственной долины,
Ютящийся в развалине с семьёй,
Не наблюдал за скромной чистотой.
 
 
А дальше ряд душистых цветников,
Подстриженных акаций изгородки,
И мостики над зеркалом прудов,
А на прудах и лебеди, и лодки,
И в сумраке задумчивых кустов
Печальный лик склонившейся красотки.
Она грустит над звонкою струёй,
Разбив кувшин, кувшин заветный свой.
 
 
Она грустит безмолвно много лет.
Из черепка звенит родник смиренный,
И скорбь её воспел давно поэт,
И скрылся он, наш гений вдохновенный,
Другим певцам оставив бренный свет.
А из кувшина струйка влаги пенной
По-прежнему бежит не торопясь,
Храня с былым таинственную связь…
 

1889

Алексей Будищев. «В тихий сад, где к цветущим сиреням…»

 
В тихий сад, где к цветущим сиреням
С вешней лаской прильнул ветерок,
Ты сойдёшь по скрипучим ступеням,
На головку накинув платок.
 
 
Там на белом атласе жасмина,
Как алмазы, сверкает роса,
И на каждом цветке георгина
Опьянённая дремлет оса.
 
 
И луна фосфорически блещет,
Грея тучки на бледном огне…
Сколько мук в этом сердце трепещет,
Сколько радостей бьётся во мне!..
 
 
Скоро в сад, где к цветущим сиреням,
Как влюблённый, прильнул ветерок,
Ты сойдёшь по скрипучим ступеням,
Уронив мне на руки платок…
 

1890

Яков Полонский. «Мы празднуем в саду прощальный наш досуг…»

 
Мы празднуем в саду прощальный наш досуг.
Прощай! пью за твоё здоровье, милый друг! –
И солнцу, что на всё наводит зной, не жарко.
И льду не холодно, и этот пышный куст
Своих не знает роз, и даже эта чарка
Не знает, чьих она касалась жарких уст.
И блеск, и шорохи, и это колыханье
Деревьев – всё полно блаженного незнанья;
А мы осуждены отпраздновать страданье,
И холод сознаём и пламенный недуг…
Прощай! Пью за твоё здоровье, милый друг!
 

1893

Леонид Трефолев. В ГЛУХОМ САДУ

 
Пусть в вальсе игривом кружится
Гостей беззаботных толпа –
Хочу я в саду освежиться,
Там есть невидимка-тропа.
По ней в час последней разлуки
Я тихо и робко иду…
Гремят соловьиные звуки
     В глухом саду.
 
 
Гремят соловьиные звуки…
В саду мы блуждаем одни.
Пожми горячее мне руки,
Головку стыдливо склони!
Под пологом северной ночи,
Не видя грядущей беды,
Пусть светят мне милые очи,
     Как две звезды.
 
 
Пусть светят мне милые очи,
Пусть громче свистит соловей!
Лицо мне, под сумраком ночи,
Косой шелковистой обвей!
Не видят нас звёзды, мигая
Мильонами радужных глаз…
Ещё поцелуй, дорогая,
     В последний раз!
 
 
Ещё поцелуй, дорогая,
Под вальс и под трель соловья!
И я, от тебя убегая,
Сокроюсь в чужие края.
Там вспомню приют наш убогий
И светлые наши мечты.
Пойдём мы неровной дорогой –
     И я, и ты.
 
 
Пойдём мы неровной дорогой
На жизненном нашем пути…
Ты издали с нежной тревогой
Тернистый мой путь освети.
Забудешь ты старое горе,
Но вальс и певца-соловья
Мы оба забудем не вскоре,
     Ни ты, ни я.
 
 
Мы оба забудем не вскоре,
Как шли невидимкой-тропой,
Как в тёмном саду на просторе
Смеялись над жалкой толпой.
Пора! Наступил час разлуки…
Мне слышится в чудном бреду:
Гремят соловьиные звуки
     В глухом саду.
 

1894

Владимир Буйницкий. ЛЕТОМ

 
Тенистый барский сад.
Пруд. Ветхая беседка.
Вокруг ветвей душистых сетка,
И с клумб томящий аромат.
 
 
Рой бабочек над зеленью полян.
Жужжанье медуниц в акациях цветущих,
Весёлый гомон птиц, без устали поющих.
(Где лета дышит зной – там воздух негой пьян!).
 
 
Кудрями пышными играет юный хмель.
Звенят кокетливо серёжками берёзы,
На листьях грустных ив – росинки-слёзы,
И за рекою плачет коростель.
 
 
Но сумрака вуаль покрыла яркий день,
И свежий ветерок согнал палящий жар.
И там, где только что был солнечный пожар,
Упала сумерек сбегающая тень.
 
 
В коронах золотых замолкший гаснет сад.
Закатных красок полон небосклон.
Рыдает где-то дальней церкви звон,
И всюду дрёмы Томь… И всюду лени яд.
 
 
Так день сгорел в огнях палящих зноя,
И звуки глуше в предвечерний час.
Раскрой же, ночь, милльарды звёздных глаз
И зачаруй меня безгласностью покоя!..
 

1890-е

Валерий Брюсов. ПРЕДЧУВСТВИЕ

 
Моя любовь – палящий полдень Явы,
Как сон разлит смертельный аромат,
Там ящеры, зрачки прикрыв, лежат,
Здесь по стволам свиваются удавы.
 
 
И ты вошла в неумолимый сад
Для отдыха, для сладостной забавы?
Цветы дрожат, сильнее дышат травы,
Чарует всё, всё выдыхает яд.
 
 
Идём: я здесь! Мы будем наслаждаться, –
Играть, блуждать в венках из орхидей,
Тела сплетать, как пара жадных змей!
 
 
День проскользнёт. Глаза твои смежатся.
То будет смерть. – И саваном лиан
Я обовью твой неподвижный стан.
 

1894

Иван Бунин. ПЛЕЯДЫ

 
Стемнело. Вдоль аллей, над сонными прудами
     Бреду я наугад.
Осенней свежестью, листвою и плодами
     Благоухает сад.
 
 
Давно он поредел, – и звёздное сиянье
     Белеет меж ветвей.
Иду я медленно, – и мёртвое молчанье
     Царит во тьме аллей.
 
 
И звонок каждый шаг среди ночной прохлады.
     И царственным гербом
Горят холодные алмазные Плеяды
     В безмолвии ночном.
 

1898

Константин Бальмонт. ОТТУДА

 
Я обещаю вам сады,
Где поселитесь вы навеки,
Где свежесть утренней звезды,
Где спят нешепчущие реки.
 
 
Я призываю вас в страну,
Где нет печали, ни заката,
Я посвящу вас в тишину,
Откуда к бурям нет возврата.
 
 
Я покажу вам то, одно,
Что никогда вас не изменит,
Как камень, канувший на дно,
Верховных волн собой не вспенит.
 
 
Идите все на зов звезды,
Глядите, я горю пред вами.
Я обещаю вам сады
С неомрачёнными цветами.
 

1899

Константин Случевский. «Мой сад оградой обнесён…»

 
Мой сад оградой обнесён;
В моём дому живут, не споря;
Сад весь к лазури обращён –
К лицу двух рек и лику моря.
 
 
Тут люди кротки и добры,
Живут без скучных пререканий;
Их мысли просты, нехитры,
В них нет нескромных пожеланий.
 
 
Весь мир, весь бесконечный мир –
Вне сада, вне его забора;
Там ценность золота – кумир,
Там столько крови и задора!
 
 
Здесь очень редко, иногда
Есть в жизни грустные странички:
Погибнет рыбка средь пруда,
В траве найдётся тельце птички…
 
 
И ты в мой сад не приходи
С твоим озлобленным мышленьем,
Его покоя не буди
Обидным, гордым самомненьем.
 
 
У нас нет места для вражды!
Любовь, что этот сад взращала,
Чиста! Ей примеси чужды,
Она теплом не обнищала.
 
 
Она, незримая, лежит
В корнях деревьев, тьмой объята,
И ею вся листва шумит
В часы восхода и заката…
 
 
Нет! Приходи в мой сад скорей
С твоей отравленной душою;
Близ скромных, искренних людей
Ты приобщишься к их покою.
 
 
Отсюда мир, весь мир, изъят
И, полный злобы и задора,
Не смея ринуться в мой сад,
Глядит в него из-за забора…
 

Конец 1890-х

Сады ХХ века

Мирра Лохвицкая «В долине лилии цветут безгрешной красотой…»

 
В долине лилии цветут безгрешной красотой
Блестит червонною пыльцой их пестик золотой.
Чуть гнётся стройный стебелёк под тяжестью пчелы,
Благоухают лепестки, прекрасны и светлы.
 
 
В долине лилии цветут… Идёт на брата брат.
Щитами бьются о щиты, – и копья их стучат.
В добычу воронам степным достанутся тела,
В крови окрепнут семена отчаянья и зла.
 
 
В долине лилии цветут… Клубится чёрный дым.
На небе зарево горит зловещее над ним.
Огонь селения сожжёт, – и будет царство сна.
Свой храм в молчанье мёртвых нив воздвигнет тишина.
 
 
В долине лилии цветут. Какая благодать!
Не видно зарева вдали и стонов не слыхать.
Вокруг низринутых колонн завился виноград
И новым праотцам открыт Эдема вечный сад.
 

1900–1902

Иннокентий Анненский. ПЕРЕД ЗАКАТОМ

 
Гаснет небо голубое,
На губах застыло слово;
Каждым нервом жду отбоя
Тихой музыки былого.
 
 
Но помедли, день, врачуя
Это сердце от разлада!
Всё глазами взять хочу я
Из темнеющего сада…
 
 
Щётку жёлтую газона,
На гряде цветок забытый,
Разорённого балкона
Остов, зеленью увитый.
 
 
Топора обиды злые,
Всё, чего уже не стало…
Чтобы сердце, сны былые
Узнавая, трепетало…
 

1904

Александр Блок. «Я насадил мой светлый рай…»

Моей матери

 
Я насадил мой светлый рай
И оградил высоким тыном,
И в синий воздух, в дивный край
Приходит мать за милым сыном.
 
 
«Сын, милый, где ты?» – Тишина.
Над частым тыном солнце зреет
И медленно и верно греет
Долину райского вина.
 
 
И бережно обходит мать
Мои сады, мои заветы,
И снова кличет: «Сын мой! Где ты?» –
Цветов стараясь не измять…
 
 
Всё тихо. Знает ли она,
Что сердце зреет за оградой?
Что прежней радости не надо
Вкусившим райского вина?
 

1907

Игорь Северянин. ВЫЙДИ В САД

 
Выйди в сад… Как погода ясна!
Как застенчиво август увял!
Распустила коралл бузина,
И янтарный боярышник – вял.
Эта ягода – яблочко-гном…
Как кудрявый крокетус красив.
Скоро осень окутает сном
Тёплый садик, дождём оросив.
А пока ещё – зелень вокруг
И вверху безмятежная синь;
И у клёна причудливых рук –
Много сходного с лапой гусынь.
Как оливковы листики груш!
Как призывно плоды их висят!
Выйди в сад и чуть-чуть поразрушь, –
Это осень простит… Выйди в сад.
 

1909

Николай Гумилёв. СЕМИРАМИДА

Светлой памяти И. Ф. Анненского

 
Для первых властителей завиден мой жребий,
     И боги не так горды.
Столпами из мрамора в пылающем небе
     Укрепились мои сады.
 
 
Там рощи с цистернами для розовой влаги,
     Голубые, нежные мхи,
Рабы, и танцовщицы, и мудрые маги,
     Короли четырёх стихий.
 
 
Всё манит и радует, всё ясно и близко,
     Всё таит восторг вышины,
Но каждою полночью так страшно и низко
     Наклоняется лик луны.
 
 
И в сумрачном ужасе от лунного взгляда,
     От цепких лунных сетей,
Мне хочется броситься из этого сада
     С высоты семисот локтей.
 

1909

Юргис Балтрушайтис. «Мой тайный сад, мой тихий сад…»

Валерию Брюсову

 
Мой тайный сад, мой тихий сад
Обвеян бурей, помнит град…
 
 
В нём знает каждый малый лист
Пустынных вихрей вой и свист…
 
 
Завет Садовника храня,
Его растил я свету дня…
 
 
В нём каждый злак – хвала весне,
И каждый корень – в глубине…
 
 
Его простор, где много роз,
Глухой оградой я обнёс, –
 
 
Чтоб серый прах людских дорог
Проникнуть в храм его не мог!
 
 
В нём много-много пальм, огав,
Высоких лилий, малых трав, –
 
 
Что в вешний час, в его тени,
Цветут-живут, как я, одни…
 
 
Всё – шелест, рост в моём саду,
Где я тружусь и где я жду –
 
 
Прихода сна, прихода тьмы
В глухом безмолвии зимы…
 

1911

Владимир Нарбут. «Оттаял сад, и в нём так тонко…»

 
Оттаял сад, и в нём так тонко
Запахло сыростью берёз…
Хожу с бездумием ребёнка
Я по аллее – вдоль и вкось.
 
 
Весенний светлый праздник ныне
Природу всю преобразил:
Покров небес безбрежно-синий
И ослепителен, и мил!
 
 
А в вышине за птицей птица
Летит, роняя крики вниз…
Не обещание ль таится
За синевою горних риз…
 
 
Вот так и кажется, что скоро
Листвой берёзы зашумят,
И мотылька заметят взоры
И пчёл, проникших в светлый сад…
 
 
И, может быть, на повороте
Аллеи, свежей и сквозной
Увижу в слабой позолоте
Грустящий нежный профиль твой!..
 

1912

Сергей Клычков. САД

 
Ручеёк бежит по лугу,
А мой сад на берегу,
Он стоит невидим другу,
Невиди́м врагу…
 
 
Ой ли сад любви, печали,
А в нём ветки до земли –
Да они весной почали,
По весне цвели…
 
 
Не услышать другу гуслей,
Не гулять в моём саду,
А и сам-то я из саду
Ходу не найду!..
 
 
На певучем коромысле
Не носить с ручья воды,
Где поникли, где повисли
Ягоды, плоды –
Где встаёт туман по лугу
На высоком берегу,
Да где нет дороги другу,
Нет пути врагу!..
 

1912