Текст книги "Грани лучшего мира. Том 1. Гражданская война"

– Но подождите… А как же тогда?

– Извините, – прервал его шпион. – Позже, позже, обо всем поговорим позже. Но против Бахирона нам незачем выступать. Мы же не хотим действительно повторять судьбу уважаемого регента.

«Скоро я умру», – обреченно подумал Касирой, не удержав тяжелый схожий со стоном вздох. Он очень любил незатейливые радости жизни, и внезапная перспектива взглянуть на мир глазами казненного изменника ему была не по душе.

Некоторое время они шли молча. Недалеко от ворот гимназистского сада, где их ждали экипажи, Касирой остановил Шеклоза и спросил его:

– Будет много крови?

Комит Тайной канцелярии снова улыбнулся. Касирой заскрипел зубами от вида мерзкой спокойной улыбки, словно прилипшей к невозмутимому лицу шпиона. Крайне неуместная реакция на подобный вопрос.

«Он безумен», – посетила Лота запоздалая догадка.

– Очень, – ответил Шеклоз, с любопытством наблюдая за реакцией собеседника. – Но, во-первых, это необходимая жертва ради благого дела и счастливого будущего страны. А во-вторых, уважаемый комит финансов, я уверен, что некоторые ваши личные дела будут только процветать в подобных условиях.

– Что вы имеете в виду?

– Я знаю все, что происходит в этом городе. Неужели вы думали, что я упустил ваше маленькое предприятие из виду? Всего доброго, мастер Касирой, приятно было побеседовать с вами, – сказал Шеклоз Мим и заскочил в экипаж.

Финансовый советник короля Бахирона Мура, а ныне заговорщик, который почти ничего не знает о самом заговоре, стоял на краю улицы перед своим транспортом. Кажется, у Шеклоза благие намерения, но методы… И он знает очень много. Вероятно, его план действительно может сработать. Выбора у Касироя все равно нет, надо идти до конца. Если отступить, то Мим может дернуть за свою ниточку, и с другого конца эта ниточка петлей затянется вокруг шеи комита финансов.

Лот забрался в свой экипаж и махнул рукой кучеру. Задумчиво глядя на проплывающие мимо дома, взирающие на него жалобными глазницами окон, он усмехнулся своим мыслям, вспомнив последние слова Шеклоза. Предприятие Касироя будет процветать. Это верно. Так же как лес сплавляют по воде, по рекам крови плывут большие деньги. Очень большие деньги.

Глава 3

– Упадок нравов, слабые духом не воспринимают Свет всерьез, Церковь не может простирать свои белые крыла над всеми страждущими, не имея под собой крепкого фундамента поддержки власти, Ваше Величество.

Комит Церкви Карпалок Шол сидел в покоях короля напротив Бахирона, сложив пальцы рук вместе, как принято при молитвах. Почти каждый день в течение недели он приходил к монарху и говорил одно и то же, а Мур был вынужден выслушивать его жалобы и проповеди с раскалывающейся на части головой – ему вполне хватало забот с роспуском совета комитов.

– Земли, богатство и влияние нашей священной Церкви идут на благо простому люду, нуждающемуся в покровительстве Света, – продолжил монотонно и заунывно говорить Спектр. – При всем уважении, Ваше Величество, да продлит Свет ваши годы, мы не можем отказаться от всего светского, дабы и вера не отходила далеко от народа. Мы поддерживаем нуждающихся, все средства Церкви идут на благотворительность и на восхваление того, что поистине достойно оного. Что будет, если вы действительно вознамерились лишить Церковь Света ее власти в стране, если все наше влияние испарится? Это крах для Алокрии! Дальнейшее расхождение светлых путей святой нашей веры, благословенной королевской власти и народа священной страны заведет нас в тень, куда не способен пробиться ни один лучик отгоняющий мрак…

Король молча смотрел на Карпалока и слушал. Спектр говорил уже очень долго, повторяя раз за разом одни и те же выражения, метафоры, непонятные фразы, который судя по всему были цитатами из каких-то важных книг. Смесь религиозных доктрин, заветов, политики, жизни мирской и духовной вызывала у Бахирона ужасную головную боль.

Почтительно кивая и машинально соглашаясь с Карпалоком, Мур тяжело поднялся с кресла и отошел к узкому окну покоев. За последнее время на него свалилось очень много проблем. Роспуск совета комитов оказался невероятно тяжелым и трудоемким делом. Стали даже возникать смутные сомнения в принятом решении. Общество и государство стали больше и сложнее, одному человеку очень сложно контролировать все. Но отступать некуда, вековые традиции и непреклонный закон – все, что необходимо Алокрии. Он в этом уверен. Уверен ведь?..

– Церковь Света всегда занимала важное место в моей стране, – неспешно подбирая нужные слова, произнес король. – Она дарует отдохновение душам утомленных людей, веру в счастливое будущее, уверенность в заботе Света о каждом. Но Церковь не должна иметь доступа к казне государства, обширных земель во владении, и тем более она не должна иметь какой-либо политический вес. Потому что политика и религия должны быть отделены друг от друга.

– Но Церковь Света всегда обладала подобными привилегиями, – аккуратно возразил Спектр. – Таковы традиции Алокрии с самого момента объединения трех провинций в единую страну. Вероятно, наша вера – как раз та сила, которая необходима сейчас Вашему Величеству.

Тон старика как-то изменился. Бахирон отвернулся от окна и подозрительно посмотрел на Карпалока.

– Что ты имеешь в виду?

– Времена меняются, и страна также изменилась, – ответил Спектр, теребя треугольник из белого золота. – Ева – безвольная провинция, она всегда будет следовать за сильнейшим, но Илия и Мария не такие. За последнее время они приобрели отчетливые различия, и полный возврат к старому порядку может усилить противоречия, когда разница прояснится. Будет ли свободолюбивый восток верен королю, который решил завладеть абсолютной властью?

Комит Церкви перестал вплетать в свои речи религиозные высказывания и заговорил как бывалый делец:

– Королевской власти, если она желает сохранить единую Алокрию, понадобится сила способная объединить людей с разными политическими взглядами. Религия обладает подобной силой, но без такой организации как Церковь, она вряд ли сможет помочь новому старому порядку в стране.

– Ты говоришь нелепые вещи, Спектр, – возразил Бахирон, присаживаясь в кресло. – Марийцы – верный мне народ, они останутся со своим королем.

– Пока не появится новый, – небрежно пожал плечами Карпалок.

– Что? – опешил Бахирон.

Спектр подался вперед. Образ немощного святого старца треснул, и сквозь него в короля вперил свой наглый взгляд престарелый хитрец.

– За последнее время очень многие выходцы из так называемых старых семей Марии стали занимать все более и более высокие посты в Алокрии, – произнес он. – Они богатеют, приобретают власть, а на малой родине их глубоко почитают. Вы ведь сами знаете, как марийцы благоговеют перед своими старыми семьями. Как вы думаете, что будет, если некто поведет их против идеи абсолютной королевской власти?

– Не бывать такому, – севшим голосом ответил Бахирон. – Страна живет в мире и процветает, зачем нарушать это равновесие? Народ не поднимется против своего законного короля, против спокойной жизни! И кого ты вообще имел в виду? Таиса По-Конар, моего верного советника? Или Илида По-Сода старого друга и соратника? Никогда.

– Нет, что вы, Ваше Величество, – с успокаивающим жестом ответил Карпалок. – Я не посмею навлекать на кого бы то ни было пустые подозрения. Просто абстрактный богатый, знатный и властный мариец. Только вот почему вы сразу подумали об этих двоих?

Бахирон смотрел сквозь своего собеседника. Действительно, почему? Ведь он прошел с Илидом не один бой, они знали друг друга с юношества. Не может быть, чтобы командующий королевской армией обернул свой клинок против законного монарха и старого друга. Да, Илид выходец из Марии со всеми присущими марийцам странностями и нелюбовью к рабству, хотя илийские рабы живут лучше, чем марийские «свободные» крестьяне, но он никогда не пойдет на такое подлое предательство. А Таис, талантливый дипломат и советник, всегда был верен королю. Он, конечно, часто позволял себе больше, чем ему дозволено, но все его действия оборачивались благом для страны. Своевольный, но Алокрия ему очень дорога, он не разрушит то, что с таким трудом создавал Бахирон и совет комитов. И ведь совет комитов действительно очень хорошо работал. А король решил его распустить…

«Нет, нельзя отступать, – разозлился на себя Бахирон. – Старые традиции и закон – залог спокойного будущего Алокрии».

– В любом случае, у меня есть предложение, – слова Карпалока вырвали Мура из раздумий.

– Церковь занимается религией, я – страной. Это уже решено, – отрезал король.

– Раз вы игнорируете мои доводы, то мне ничего не остается, как согласиться с вашим решением, мой король, – сказал Спектр, неловко поклонившись. – Но тогда позвольте хотя бы посодействовать вашей грандиозной задумке. Это и есть мое предложение.

– Недавно ты убеждал меня, что власть Церкви должна распространяться в стране и за рамки веры, а теперь предлагаешь помощь в разделении религии и политики?

– Все верно, – подтвердил Карпалок Шол. – Мы просто сделаем вас религиозным лидером Алокрии.

Король откинулся на спинку кресла. Он устал поражаться словам Спектра. Кажется, старик пытался его запутать, и у него это неплохо получалось. Но давно уже стало очевидно, что Церковь для Карпалока в первую очередь – организация со своей финансовой и властной структурой, которая имеет немалое влияние в стране, и только потом – религиозный институт.

– И что это значит? – спросил Бахирон.

– Мы коронуем вас как Владыку Света.

Владыка Света. Мур слышал рассказы о старых королях Алокрии, правящих во времена, когда Церкви еще не существовало, но все уже поклонялись Свету. Тогда король был одновременно духовным и светским лидером страны, правителем-жрецом. Великая честь, абсолютная власть и древняя традиция. Карпалок знал, чем привлечь внимание Бахирона.

– Зачем тебе это?

– Свет будет простирать свои крылья надо всей страной с таким мудрым предводителем, который отважится нести тяжкое бремя величественного сияния лучезарной мантии Владыки Света…

– Перестань, Спектр, – прервал Карпалока Бахирон. – Оставь эту маску, я уже давно понял, кто ты на самом деле. И я спрашиваю: зачем тебе это?

Спектр кивнул, и блаженная улыбка покинула его лицо, уступив место кривой ухмылке дельца.

– Если коротко, – быстро заговорил Шол. – То когда вы возглавите все поклонение Свету в стране, Церковь сможет опираться на ваш авторитет, а вы в свою очередь на авторитет Церкви. Но для этого она должна иметь должное влияние среди всего населения страны, диктовать волю Света. Кроме того, понадобятся земли, богатство, освобождение от налогов.

– Иными словами, я должен сейчас возвысить Церковь, чтобы она потом возвысила меня? – уточнил король.

– Именно так, – подтвердил Спектр, сверкнув глазами. – Побольше денег, земель, показной роскоши, и народ сам потянется к религии, которая будет бросаться в глаза покупным величием.

– Какое отвратительное лицемерие, Карпалок.

Бахирон скривился раздосадованный тем, что не замечал раньше этого скользкого гада на теле страны. С одной стороны, Церковь, безусловно, помогала великому множеству людей, и, кажется, там еще остались священники добрые сердцем и чистые в своих намерениях сделать мир лучше. Но, с другой стороны, такие люди, как Карпалок Шол, будут продолжать паразитировать на благих побуждениях. Однако король не может наказать Спектра – если об этом станет известно, то авторитет Церкви окончательно рухнет, могут начаться беспорядки по всей стране, пострадают невинные люди. И хитрый старик прекрасно осознавал свою неприкосновенность.

– Вы станете монархом с неограниченной властью, распространяющейся даже на веру. Ту самую веру, которая объединит Марию и Илию, даже если обострятся некие противоречия из-за ваших реформ. Иными словами, у вас будет цельная страна и абсолютная власть в ней.

Алокрия, объединенная идеей и имеющая мудрого единоличного правителя во главе. Не к этому ли стремился Бахирон Мур? Король в очередной раз поднялся с кресла и подошел к окну. Над Донкаром медленно ползли тощие тучки, накрапывал дождь. «Хоть какой-нибудь знак, пожалуйста…», – мысленно вопрошал он, глядя на небо.

Нет, ничего. Король вздохнул и повернулся к Спектру.

– Тогда не стоит медлить с моей коронацией как… Владыки Света, – немного напряженно произнес Бахирон.

Карпалок улыбнулся, а его маленькие влажные глаза хищно сверкнули.

– Увы, Ваше Величество, если мы сделаем это сейчас, то не достигнем желаемого эффекта, – сказал глава Церкви, очень сильно замедлив темп речи, заставляя слова растекаться густой смолой по покоям короля. – На данном этапе потребуется продемонстрировать всей стране силу и влияние Церкви Света, чтобы возродить былой авторитет и священный трепет. И когда это свершится, коронация Церковью Владыки Света станет эпохальным событием и ознаменует рождение нового старого порядка, абсолютной власти короля.

Мур не мог не согласиться. Влияние Церкви в последнее время сильно ослабло, народ поклонялся Свету как будто по привычке. Впрочем, и сам король делал это только ради соблюдения традиций. А для задуманного шага нужна твердая почва под ногами, иначе велик риск оказаться погребенным заживо в зыбучих песках пустой религии без веры.

– И что ты намерен сделать? – поинтересовался Бахирон.

– Разрешите мне провести всего один акт веры, – ответил Спектр. – Церковь продемонстрирует всем свою силу и покровительство короля. Это будет сильным толчком, остальное сделают миссионеры и инквизиция. Просто дайте нам такие полномочия, чтобы поклонение Свету было возрождено в полной мере.

– Всего один акт веры?

– Да. И некоторое время, чтобы привести в порядок все остальное.

Король задумчиво мерил шагами расстояние от кресла до окна. Он думал, хотя знал, что решение им уже принято. Просто пытается убедить себя, что поступает обдуманно и верно, взвесив все «за» и «против».

– Хорошо, – наконец согласился Бахирон. – Ты получишь необходимые полномочия и свободу действий до моей коронации как Владыки Света.

– Мудрое решение, Ваше Величество, – произнес Карпалок и, с кряхтением поклонившись, направился к выходу из покоев. – Я начну приготовления немедленно.

Король Мур смотрел вслед удаляющемуся главе Церкви. Кажется, он делает то, что должен – возврат к традициям и старому порядку, что столетиями было залогом мира и спокойствия в стране. Веяния новых идей только нарушают шаткую гармонию Алокрии. Это уже было доказано мятежным регентом, но тогда удалось вовремя избавиться от угрозы.

Бахирон с силой сжал кулак, и перстни с символами трех провинций тихо скрипнули, притираясь друг к другу. Да, он поступает правильно. Все ради страны.

***

В центральном соборе Донкара всегда было очень светло и спокойно. Даже в самую пасмурную погоду с высоких витражей струился нежный свет, ласкающий прихожан и дарующий потусторонним фигурам священников ореол святости. Но помимо главного кафедрального зала, собор имел разветвленные катакомбы и множество пристроек, напоминающих, что Церковь Света – это не просто религиозная община, но организация со своей строгой структурой и иерархией. В одной из множества ничем не примечательных башенок этого монументального здания располагались личные покои Спектра.

Выкатив покрасневшие влажные глаза и схватившись за сердце, он стоял перед зеркалом и тяжело дышал. Это был огромный риск – прийти к Бахирону со столь откровенной беседой. Король хоть и ярый сторонник традиций и старого порядка, но затея с полулегендарными Владыками Света могла ему не понравиться. К тому же пришлось отлепить от морщинистого лица маску истинного праведника и достойнейшего пастыря Света. Разговор с Муром был похож на шантаж и чистосердечное признание одновременно.

Первый шаг дался очень тяжело, и теперь Карпалок вынужден стоять перед зеркалом в своих покоях, успокаивая бешено колотящееся сердце, а мысли растерянно блуждали в голове, подсовывая ненужные воспоминания и бредовые идеи. Но отступать уже некуда.

Алокрия вскоре должна стать королевством с абсолютной властью короля, который будет одновременно и религиозным лидером страны. Это означает, что один единственный человек будет возвышаться над всеми остальными. Но ведь и те никогда не будут равны. Тогда в Алокрии, так или иначе, будет некто, стоящий сразу после короля. Кто более всего достоин стать правой рукой Владыки Света, как не сам глава Церкви? А быть вторым в такой ситуации намного выгоднее, чем первым.

Но есть проблема. Таис По-Конар, комит дипломатических миссий, человек, благодаря которому уже много лет удается жить в мире с соседями. Он смог почти без крови разрешить конфликт с Кажиром, государством южного материка, из-за колоний на Дикарских островах. Росчерком пера он может провести новые действующие границы на карте мира, а пачкой бумаг смести целые армии. Он пользуется огромным влиянием и популярностью во всей Алокрии, несмотря на марийское происхождение. Вот уж воистину ценнейший бриллиант времени дипломатов. И Бахирон прислушивается к нему, даже закрывает глаза на то, что Таис часто поступал так, как считал нужным, не считаясь с мнением правителя. Если при короле такое своеволие остается безнаказанным, то это уже говорит о многом. И когда настанет эпоха абсолютной монархии в Алокрии, с Владыкой Света или без, этот талантливый мариец останется на своем месте, первый после Мура. Роспуск совета комитов ему нипочем, он настолько важная и яркая фигура, что король ни за что не отправит его на покой. А вот от Спектра Бахирон избавиться может, если, конечно, Карпалок не станет заменой Таису По-Конар.

– Вы просили явиться, Спектр, – сказал вошедший в покои человек и преклонил колено.

Карпалок оторвался от своего отражения, снова примерив маску праведника, и посмотрел на своего гостя. Генерал алокрийской инквизиции Апор По-Трифа, еще один редкий пример успешного выходца из Марии. Он не был потомком старой семьи, но своей искренней верой и упорной службой смог пробиться на самый верх военно-карательной организации под началом Церкви.

– Поднимитесь, генерал, – прокряхтел Шол и, тяжело сев за свой стол, показал рукой на место напротив. – Присаживайтесь, Свет на всех людей нисходит равномерно, воздавая каждому столько, сколько он заслуживает.

– Благодарю, – Апор поднялся с колена, но остался стоять.

Глава Церкви сидел, тяжело дыша и держась за голову, и украдкой смотрел на генерала, который явно был обеспокоен состоянием старика. Сильный, исполнительный, лояльный По-Трифа был готов выполнить любой приказ Спектра. Истовый верующий, возглавляющий всю инквизицию. Настоящее орудие Света на земле.

– Мы давно не беседовали, генерал. Дурные вести приносит нам время, и, к несчастью, святейшие лучи не способны сейчас отогнать от нас мрак, пустивший свои корни глубоко в душе светлой нашей Алокрии. Горе нам!

– Это всего лишь очередные испытания твердости нашей веры, Спектр, – ответил Апор, склонив голову и благоговейно коснувшись пальцами вышитого на плаще треугольника, символа призмы Света. – Насколько я знаю, секта смертепоклонников распространяет свои ереси в Донкаре. Они все чаще стали вылезать из катакомб и стоков города, есть жертвы их грязных ритуалов.

– Но инквизиция справляется с ними? – тяжело вздохнув, поинтересовался Карпалок.

– Да, Свет благоволит нам. Однако настали тяжелые времена, люди все больше поддаются словам всяческих лжепророков и ереси сект. Влияние Церкви на народ…

Генерал осекся. Ему действительно больно было наблюдать за упадком религии, которой он посвятил всю свою жизнь.

– Я знаю, – успокаивающим тоном произнес Спектр. – И потому вызвал вас. Церковь нуждается в инквизиции как никогда. Настало время для акта веры, мы должны выжечь порчу из искрящейся плоти нашей священной страны!

Апор удивился, но не подал вида. Последний акт веры проводился несколько лет назад. Тогда войска инквизиции прошли половину донкарских катакомб, истребляя смертепоклонников и сжигая их кровавые капища, а затем на костер было отправлено несколько их лидеров и проведена грандиозная служба. И ведь верно – тогда в людях зажегся огонь праведной веры, когда они видели, как священный огонь, вызванный самим Светом, пожирал мерзких еретиков.

От всплывающих в памяти величественных картин святого действа у генерала закипела кровь и участилось дыхание. Он снова упал на колено перед Спектром и самозабвенно вознес молитву, направляя свои слова в узкое окно, сквозь которое сочились бледные солнечные лучи пасмурного дня.

– Я немедленно прикажу готовиться к рейду по катакомбам, – с истовым рвением в голосе произнес Апор. – На этот раз мы сметем сектантов подчистую, оставив позади себя лишь горстки пепла. Во имя Света!

– Нет, это акт веры не против сектантов.

– Нет? – изумился генерал.

– Наш враг намного опаснее горстки канализационных безумцев. Щупальца расползающейся по стране тени уже сжимают нам горло, не позволяя испить ни капли живительного воздуха, дарованного нам самим Светом…

– Опаснее? Кто? – спросил Апор, забыв, что до сих пор стоит, преклонив колено.

Спектр поднялся из-за стола и подошел к инквизитору. Сделав скорбящее лицо настоящего страдальца, он доверительно положил руки на плечи генерала и посмотрел ему в глаза влажным умоляющим взглядом.

– Смертепоклонники ужасны, их действия не имеют оправдания. Но они открыто противопоставляют себя Свету, в отличие от самого страшного врага – еретиков в наших собственных общинах, которые разъедают священную Церковь изнутри, заставляют ее гнить под этой порчей, – произнес Карпалок с долгими паузами, вздыхая так тяжко, словно его сердце готово было разорваться на клочки.

Апор молча встал. В нем кипели негодование и праведная ярость, а слова путались в голове из-за сильных чувств.

– Отступники, – только и смог сквозь сжатые зубы произнести генерал.

– Верно. Отступники в наших рядах, зловонные тучи, заслоняющие Свет, – говорил Спектр, поддаваясь сильной отдышке и держась побледневшими пальцами за грудь. – И сколько их? Целая деревня! Целая деревня мерзких еретиков! Каменистый Склон в провинции Мария, это там находится рассадник заразы, источник порчи. Они скрываются, но от Света ничто не может укрыться на нашей грешной земле.

– Вся деревня Каменистый Склон? – ошеломленно переспросил Апор.

– Да, у них создана целая община с пагубным лжеучением. Они скрываются, но наши верные друзья из Тайной канцелярии открыли нам глаза на их мерзкую ложь, в которой эти павшие во тьму души не признаются даже на допросе.

«Спасибо, мастер Шеклоз Мим, – Карпалок Шол едва сдерживался от довольной улыбки, прикрываясь гипсовой маской болезненного переживания за веру. – Ваши вести о марийских еретиках и сентиментальные воспоминания об акте веры, который удался тогда только благодаря Тайной канцелярии, помогли мне найти решение всех проблем Церкви…»

– Но, Спектр, я знаю эту деревню, – произнес генерал. – Там находится поместье одной из старых семей Марии, причем очень уважаемой не только на востоке, но и в Илии. Потому что это семья По-Конар, фамилия комита дипломатических миссий!

Еле сдерживая горькие слезы, старик сокрушенно покачал головой.

– Я рассказал не все дурные новости, генерал, – Карпалок отошел к своему столу и тяжело сел. – Как это ни прискорбно, старая семья По-Конар и даже сам Таис приложили к этому руку. Он задумал вывести всю Марию из-под крыла Света, опоганив наше священное учение. А затем и совсем отделиться, создав на основе своей мерзкой ереси провинцию богохульников и отступников!

– Ни одна старая семья не пойдет на такое, – неуверенно возразил Апор.

Но на его лице уже расплывалась упрямая тень сомнения. Карпалок мысленно улыбнулся. Он поднялся, твердо оперся руками на стол и тяжелым взглядом посмотрел на генерала инквизиции.

– Апор По-Трифа, я знаю, вы родом из Марии и вам сложно представить, что одна из почитаемых марийцами старых семей потворствует отступничеству. Но я также знаю, что вы – доблестный генерал инквизиции Церкви Света, который не может позволить ереси распространиться по вашей малой родине. Вы должны спасти Марию и нас до того, как мрак нанесет непоправимый вред всей нашей священной вере и стране.

Склонив голову, Апор стоял и смотрел на свои сложенные в молитвенном жесте пальцы рук. Плечо прикрыл белый плащ, на котором выделялся черный треугольник – простой знак на ткани, но за ним скрывались железные убеждения и истовая вера.

– Король обо всем знает, – проникновенный голос Спектра не давал ни единого шанса на размышления. – У Церкви есть все необходимые полномочия, свобода действий и позволение провести акт веры. Самый великий акт веры за все годы, который продемонстрирует каждому человеку под крылом Света, что никакой еретик не уйдет от наказания, какое бы он ни занимал положение в стране. Свет на всех людей нисходит равномерно. И он способен развеять тьму, изгнать и выжечь эту порчу со своего лучезарного лика. Вы – оружие Света на земле. Что вам дороже, генерал, – одна из старых семей Марии и деревня отступников или торжество Света во всем мире?

Апор сжал кулаки и посмотрел Карпалоку прямо в глаза. Его выражение лица демонстрировало твердую уверенность, решительность, спокойный праведный гнев. Он – оружие Света.

– Я искореню эту ересь. Я уничтожу деревню. Я приведу сюда отступников. Они будут осуждены и сожжены. Нам благоволит король Бахирон Мур. Нам благоволит сам Свет!

Генерал закончил говорить и вновь рухнул на одно колено. Глухой удар разнесся по покоям Спектра. Это должно быть очень больно, но Апор даже не поморщился. Склонив голову, он молился, устремляясь всем своим телом и душой к узкому окошку, через которое лился ровный и нежный свет солнца, подернутого пеленой преисполненных тоски туч.

Закончив немую молитву, Апор По-Трифа легко поднялся на ноги, коротко поклонился Карпалоку и стремительно вышел наружу. Его уверенные шаги еще некоторое время доносились из коридора собора.

Спектр подошел к зеркалу и внимательно посмотрел на морщинистое лицо дельца в отражении.

– Прекрасно, – с улыбкой произнес он. – Вы хорошо поработали, правая рука Владыки Света.

Глава 4

Несмотря на ранний час, у башни Академии уже толпилась молодежь, желающая продолжить учебу после гимназии и посвятить себя тайным наукам. Это в идеале. На самом деле, многие из них не могли никак реализовать себя и просто решили лениво плыть по течению жизни, продолжив обучение, ожидая, что когда-нибудь им подвернется счастливый случай и они найдут себя. И теперь стража королевского дворца, на территории которого стояла башня, с подозрением следила за молодыми людьми, чтобы они не натворили каких-нибудь глупостей и не шатались в праздном любопытстве по королевской резиденции.

Аменир Кар стоял без малейшего движения и сверлил взглядом стражника у какой-то двери неподалеку. Делал это просто так, ему нравилось наблюдать за реакцией солдата, раздраженного повышенным вниманием со стороны какого-то парня. То ли он не мог покинуть свой пост, то ли им дано указание не трогать поступающих, но стражник просто стоял, нервно поглядывал на Аменира и ерзал в своих доспехах. Вполне себе развлечение.

– Давно ждешь? – спросил подошедший Ранкир. – И чего ты так уставился на этого мужика?

Кар хмыкнул в ответ, отмахнулся от стражника к крайнему удовлетворению последнего и развернулся к другу, приветственно хлопнув его по плечу.

– Месяц подготовки пролетел как миг, – сказал Аменир, разглядывая друга. – С тобой все в порядке?

Ранкир как-то изменился. Он похудел и осунулся, появились синяки под глазами, юношеская мягкая щетина небольшими клочками росла на его щеках и подбородке. Видимо, весь месяц он практически безвылазно готовился к поступлению на факультет фармагии. Или так пагубно на его здоровье сказалась разлука с Тирой На-Мирад. В любом случае, вид у него был очень болезненный.

– Да, все нормально, – ответил Ранкир и невесело улыбнулся. – Я видел на днях Ачека, он неплохо устроился.

– В Тайную канцелярию, как и хотел?

– Да. К раскрытию заговоров и всяких торговых махинаций его, конечно, не допускают, сидит в кабинете, разносит всякие бумаги по Донкару… Говорит, что скучно. Зато отлично проходит физические тренировки и совершенствует навыки фехтования. Помнишь, как нас в гимназии учили фехтовать? – издав хилый смешок, Мит ткнул приятеля локтем в бок.

– Да уж, такое забудешь…

– Верно. У тебя из рук даже женскую рапиру выбивали… Ладно, молчу, – прервал сам себя Мит, и блеснувший в его глазах огонек снова потух. – Иными словами, на него понемногу начинают обращать внимание, может быть, скоро ему доверят более серьезную работу. Дают приказ – выполняй. Все так, как и мечтал.

Значит, у одного из четверки уже все неплохо сложилось на его пути. Теперь Ачек По-Тоно, скорее всего, пропал надолго, с головой зарывшись в работу. Он, в принципе, всегда был немного замкнут, зато невероятно внимателен ко всему, подмечал мелочи и прислушивался к самым незначительным фразам. Достаточно полезное качество для работника Тайной канцелярии. Неудивительно, что его приняли, не обратив внимания на марийское происхождение.

– А ты рыжего часом не встречал? – спросил Ранкир.

– Тиурана? Да, видел, но давно, – ответил Аменир. – Он тогда распродал все, что осталось от отца, купил дорогущую мандолину и оставил немного денег на дорогу.

– Решился все-таки стать бардом?

– Это его цель и мечта. Он давно уже решил так поступить и не остановится ни перед чем. Думаю, ты понимаешь его.

– Понимаю, – произнес Ранкир, и на его лицо легла тень воспоминаний о Тире.

Тяжелая дверь Академии отворилась. Из нее вышло несколько человек во главе с самим Патиканом Федом. Стражники королевского дворца облегченно вздохнули, увидев, как молодые люди обступили прославленного ученого и почтительно поклонились. Теперь эта шайка бездельников не их забота.

– Приветствую вас, – сказал главный алхимик, явно не стараясь, чтобы его расслышали все. – Сегодня вы пройдете испытания тех факультетов, на которых желаете обучаться. Следуйте за мной.

На первом этаже башни Академии было на удивление светло, несмотря на полное отсутствие окон. Свет источали сами стены, которые, видимо, обрабатывались каким-то алхимическим составом. Все вокруг было очень серьезно, даже сурово, но в то же время необычайно красиво.

– Первый этаж. Зал, – сказал Патикан и направился к винтовой лестнице.

– Что за зал? – поинтересовался кто-то из толпы молодежи.

– Просто зал.

Старик оказался не особо разговорчивым. Глядя на него можно подумать, что даже сейчас он перебирает в голове какие-то алхимические формулы или мысленно повторяет эксперименты раз за разом, которые, если судить по паршивому настроению, у него никак не могли увенчаться успехом.