Текст книги "Грани лучшего мира. Том 1. Гражданская война"

– Посмотри на меня. Попадись я в таком виде какому-нибудь стражнику, он меня тут же развернет и отправит пинком катиться с верхнего квартала до последней помойки на окраине Донкара.

Ранкир действительно выглядел как бродяга. За недели работы в сточных канавах вся его одежда превратилась в пропитанное потом тряпье, а и без того болезненный вид усугубился кровоточащими язвами на руках.

– Пожалуй, ты прав. Слушай, – Аменир немного помялся. – Может быть, тебе помочь деньгами? Я, конечно, не богат, но ты как-то очень нездорово…

– Нет, спасибо, друг, – отказался Ранкир. – Я недавно познакомился с одним человеком. Выполняю для него мелкие поручения, а он неплохо платит.

После проваленного экзамена он не знал, куда податься и что делать дальше. Тогда-то и появился Салдай Рик. Он предложил помощь в сложившейся ситуации – начал давать простенькие задания, заключающиеся в основном в курьерской доставке. В принципе, Ранкира не интересовало, как Салдай вышел на него, ведь в этом городе о каждом человеке можно узнать абсолютно все. А такой отчаявшийся и одинокий парень был очень выгодным вложением – работает за сущие копейки, вопросов лишних не задает, держится за возможность зубами. И если вдруг пропадет, то никто искать не станет. В тех свертках, что доставлял Ранкир, скорее всего, были дурманящие зелья, запрещенные в Алокрии. Но надо же как-то жить.

– Как хочешь, – со вздохом сказал Аменир. – Если что, то обращайся. Я помогу по мере сил, ты же знаешь.

– Конечно. Но не стоит беспокоиться, у меня все налаживается понемногу. Может быть, скоро еще и лучше тебя жить буду.

«Если вообще буду жить», – мысленно закончил свою фразу Ранкир.

– Очень даже вероятно, – улыбнулся ученик реаманта. – Что-то я за этой учебой даже поесть забываю, да и спать приходится урывками.

– И тебя это устраивает?

– Да, реамантия очень интересна. А мастер Этикоэл Тон – настоящий гений, он столько всего знает о мире и может видеть то, что невозможно разглядеть обычному человеку.

– Но ты ведь тоже теперь реамант. А скоро и до старика дорастешь.

– Я еще не реамант, у меня нет своего куба. Я просто ученик.

Ранкир внимательно посмотрел на друга.

– А ты изменился, – заметил он. – Говорить стал по-другому и держишься иначе.

– Возможно, я осознал, насколько же ничтожны мои знания, – Аменир снова улыбнулся, на этот раз как-то грустно. – И все вокруг тоже. Все, что мы знаем об этом мире – лишь поверхность. Взаимосвязи и законы мироздания слишком сложны для восприятия человека, ткань реальности таит в себе секреты самой действительности в широчайшем смысле. Теории, сплошные теории поколений великих реамантов, но на практике их почти никак не реализовать. Да это попросту невозможно. Что же делать…

– Я тебя не понимаю.

– Я тоже…

Хоть Ранкир и заметил, что его друг изменился, но только сейчас понял насколько сильно. За две недели Аменир повзрослел на несколько лет, как будто увидел нечто, что кардинально поменяло его взгляд на жизнь. Пелена лжи, окутывающая окружающий мир, стала полупрозрачной, но он так и не смог осознать увиденное. И теперь изо всех сил стремился понять это. Поэтому он так много учился и работал над собой.

Некоторое время они брели молча. Уже вечерело. Осторожно начинали стрекотать сумеречные насекомые, люди расходились по домам или заваливались шумными компаниями в злачные места, чтобы раствориться в алкогольных парах. Жизнь вокруг шла своим чередом. Медленная, ленивая, вязкая как текущий мед или засасывающая в бездну жижа болота.

– Ты ее с тех пор не видел? – неожиданно спросил Аменир.

Тира На-Мирад. Кажется, Ранкир еще вчера держал бледные руки возлюбленной, обещал найти ее и никогда не отпускать. Но прошло уже почти полтора месяца, а он ни на шаг не приблизился к исполнению своего обещания, и в ближайшем будущем вряд ли вообще выдастся возможность даже просто увидеть ее. Разбогатеть и получить дворянство, жениться на Тире – этот план с самого начала их встреч был провальным. Похоже, это не тот мир, в котором возможно подобное счастье для такого человека, как Ранкир.

– Не видел, – ответил Мит, даже не заметив затянувшуюся паузу. – Я могу подробно описать ее и знаю, что она фрейлина какой-то госпожи из высшего общества. Но некого даже спросить о ней. А если узнаю где она, то что? Мне не позволят даже пройти в верхний квартал Донкара.

– Но ты этого так не оставишь? – одновременно спросил и подтвердил Аменир.

– Конечно, нет.

Не оставит ведь? А может… Нет, конечно же, он не оставит попыток вернуть себе Тиру. Если не ради себя, то ради нее. Когда он прижимал ее к себе в последний раз в том павильончике гимназистского сада, он чувствовал ее страдания, мелкую дрожь ее бледных рук и вздрагивающие плечи. Маленькие росинки слез, обжигавшие кожу.

Ранкир остановился, переводя дыхание. Сердце билось слишком сильно и рвалось наружу. Необходимо что-то предпринять, он больше не мог быть без нее. Но что? Дворянство… Должен быть другой путь. Знатью в Алокрии давно уже становятся не только достойнейшие, но и совсем наоборот. Вот по какому пути надо идти. Человеческие законы этого мира – ерунда. Тира На-Мирад – вот его мир.

– Мне надо идти, – выпалил Ранкир. – Прости, друг. Еще увидимся.

Быстрым и решительным шагом он свернул с улицы, не расслышав ответ Аменира, если тот вообще что-то ответил. Надо действовать, каждая секунда отдаляет его от Тиры все больше и больше.

Салдай Рик – вот кто ему нужен. Он ведь на самом деле не просто мелкий продавец дурманящих зелий, за ним стоит нечто большее. И если хорошо постараться, то Ранкир получит желаемое.

***

Вечер небрежно отгонял остатки солнечного света, освобождая место для своей темной госпожи – ночи. Донкар в очередной раз переродился, примерив черные одежды и впустив на улицы своих детей, которые, слепо глядя во мрак, потеряли самих себя, всецело отдавшись порокам земного мира.

– Понятия не имею о чем ты, парень. Начальник дает мне груз, я передаю его курьерам. Кто там наверху – я не знаю. И пока мне платят деньги, я буду дальше делать свою работу и ничего не знать.

Салдай Рик, амбал с хитрым и достаточно умным взглядом, что отнюдь не свойственно людям с его телосложением и бандитской физиономией, стоял со скрещенными на груди руками напротив Ранкира.

– Тебя бы давно уже раздавили конкуренты, – настаивал Ранкир. – Я знаю, что тебя кто-то прикрывает.

– Я сам кого хочешь раздавлю, вот этими самыми руками, – усмехнулся Салдай, продемонстрировав свои ладони размером с небольшую лопату.

В его словах можно не сомневаться, но речь ведь идет не только о грубой силе. Должно быть что-то еще. Ранкир не знал, как действуют преступные группировки, но он прекрасно понимал, что есть исполнитель, посредник и заказчик. Салдай точно не заказчик, но и на простого исполнителя он не похож. Скорее всего, он был посредником, но ведь это самое важное звено в цепочке, без него ничего бы не работало. Определенно, он знает больше, чем говорит.

– Познакомь меня с нужным человеком, – в очередной раз попросил Ранкир, не собираясь отступать. – Любая работа, что угодно. Мне нужны деньги и связи, я этого не скрываю, это моя цель! Помоги мне, ты же можешь!

– Прости, парень, – здоровяк пожал плечами. – Босс дает мне груз, я передаю его курьерам…

– Тогда отведи меня к своему боссу.

– Я же уже сказал тебе, мне ничего не известно. Я простой трудяга в службе доставки лекарств, периодически скидываю свою работу на доходяг вроде тебя за небольшой процент, вот и все…

– Да никакой ты не простой трудяга, – злобно выкрикнул Ранкир, но тут же взял себя в руки. – Прошу тебя, Салдай. Представь меня Синдикату.

Амбал удивленно посмотрел на парня, а потом рассмеялся, согнувшись пополам.

– Ты что, веришь в мифическую преступную группировку называемую Синдикатом, которая правит Алокрией под покровом ночи? – сквозь смех выдавил Салдай. – Тебе стоило бы поменьше верить всяким сплетням, парень. Ну ты даешь…

– Но как же…

Ранкир прислонился спиной к стене и медленно сполз на землю. Единственная оставшаяся возможность, рискованный, но быстрый путь к влиянию и богатству. Может быть, он слишком увлекся погоней за мечтой? В итоге все оказалось напрасным. Кажется, пора уехать из Донкара, осесть в какой-нибудь деревне, охотиться, ловить рыбу. И он никогда больше не увидится с Тирой.

Она снова стояла перед ним. Бледнее, чем обычно.

«Отец договорился, чтобы я стала фрейлиной какой-то знатной госпожи».

– Я знаю, ты уже говорила.

Собравшийся уходить Салдай, остановился и склонился над бормочущим Ранкиром, который сидел со стеклянным взглядом и все пытался что-то поймать своей рукой.

– С тобой все в порядке, парень? – спросил здоровяк.

«Он не сказал мне, кто эта госпожа. Чтобы ты не мог найти меня».

– Я и так не могу тебя найти, Тира.

– Эй, Ранкир. Ты меня слышишь вообще? – Салдай тряс его за плечи.

Девушка заплакала.

– Не плачь, прошу. Потерпи, потерпи, милая. Я все же постараюсь. Нет, я сделаю это.

«Я обязательно дождусь. Даже если на это уйдет вечность».

– Вечность не понадобится. Я скоро найду тебя. Я стану выше их. Выше всех этих напыщенных кретинов из знати. Никакие преграды, никакой человеческий закон не встанет на моем пути. Твой отец сам приведет тебя к алтарю, где я буду ждать тебя! Мы будем вместе.

«Навечно?»

– Навечно.

– Очнись, придурок! Ты что, вылакал один из тех флаконов, которые должен был доставить? Приди в себя!

Ранкир увидел перед собой искаженное лицо Салдая, который, не особо церемонясь, осыпал его пощечинами. Во рту уже чувствовался привкус крови.

– Хватит! – выкрикнул Мит, закрываясь от ударов и сплевывая красную вязкую слюну.

– Так ты спер товар из поставки, что ли? Что за представление это было? – спрашивал здоровяк, прижав парня к стене.

– Товар был доставлен в целости и сохранности. Зачем ты спрашиваешь, если сам был там и все видел!

Салдай в очередной раз удивленно посмотрел на него и отпустил. Ранкир знал, что здоровяк тайком следил за тем, чтобы посылка была доставлена в нужное место и в полном объеме, но не придавал этому особого значения, считая простой проверкой.

– Ты видел меня?

– Не совсем, – буркнул Мит, проверяя, все ли зубы на месте. – Ты был невидим и неслышим, но все вокруг – нет. Движения воздуха, поднимающие мусор на улицах, запахи, блики, тени, чувства и прочее. Как бы это объяснить… Интуиция, что ли. Я просто знал, что идешь за мной, и знал, где именно ты находился в тот или иной момент.

Амбал-наркоторговец стоял и слушал невнятные объяснения, задумчиво потирая подбородок.

– Знаешь, может быть, ты и правда годишься на что-то большее, чем быть простым курьером, – медленно произнес Салдай. – В стране назревает переполох, лишние руки нам не помешают. Особенно, если они прикреплены с одного конца к такой одаренной, хоть и жадной, башке.

– Что это значит?

– Я хотел подождать, пока ты загнешься в этом городе сам, или избавиться от тебя, когда ты станешь угрожать безопасности нашего небольшого предприятия. Перспектив в тебе не наблюдал никаких, видишь ли. А теперь я, пожалуй, поговорю с боссом на твой счет.

– Ты дашь мне настоящую работу?

– Я поговорю с боссом, – четко выговаривая каждое слово, повторил амбал.

Ранкир снова сполз на землю, глядя вслед уходящему Салдаю. Неужели он все-таки оказался прав, и этот хитрый здоровяк в действительности оказался тем самым звеном. Парня прошиб ледяной пот. Он внезапно понял, что сейчас почти чудом избежал смерти.

– Чуть не забыл, – Салдай обернулся и бросил Ранкиру глухо звякнувший мешочек. – Синдикат всегда платить за выполненную работу.

Глава 7

Длинная колонна людей приближалась к главным воротам Донкара. Вооруженные люди в белых плащах с вышитыми на них черными треугольниками вели около двух сотен человек, которые были соединены между собой цепями с ошейниками. Апор По-Трифа угрюмо обвел глазами растянувшуюся по дороге толпу. Больше двух десятков людей погибли за время пути из Каменистого Склона. Их нельзя было хоронить, ведь они отступники, поэтому приходилось относить трупы к лесу, чтобы дикие звери избавились от тел своим способом.

Генерал инквизиции шел рядом с колонной, всматриваясь в лица людей. В основном крестьяне, есть несколько торговцев. И старшее поколение старой семьи По-Конар. Апор старался не смотреть им в глаза. Удивительно. Он же поступил правильно, встал на стражу Церкви, а ему все равно стыдно перед ними. Сложно подавить марийца внутри себя. Но его направил Спектр, а значит такова воля Света.

Три недели назад инквизиция вошла в Каменистый Склон. Жители деревни были удивлены, но из-за своей наглости и уверенности в безнаказанности они даже не попытались скрываться. В небольших марийских поселениях нет ни губернаторов, ни старост, их функции выполняют члены какой-либо старой семьи, живущей поблизости. Поэтому По-Конар сразу поспешили встретить необычных гостей. Тогда Апор приказал окружить поселение и пленил всех до единого.

Без кровопролития не обошлось. Какие-то деревенские охотники попытались защитить ложные убеждения своим смешным оружием, но с ними было быстро покончено. От неспособных идти в Донкар для акта веры пришлось избавиться. Стариков, калек и беременных женщин инквизиция судила на месте. Их мерзкое учение должно быть искоренено, пусть Свет увидит, как еретики захлебываются своей черной кровью. Но все равно они дались слишком просто. Ничтожные отступники, даже не постарались защитить свою ересь. Однако никто из них так и не сознался.

А все ли здесь правильно? Апор нахмурился, в который раз обходя колонну пленников и вглядываясь в их лица. В них читалось только недоумение и страх. Никто из жителей Каменистого Склона не понимал, за что их схватила инквизиция. Генерал закрыл глаза и спокойно выдохнул. Конечно, здесь все правильно. Непростительно сомневаться в словах Спектра. Эти люди – сорняк, взращенный ересью семьи По-Конар, во главе с комитом дипломатических миссий Таисом. Но скоро и его настигнет возмездие.

Навстречу Апору шел посыльный из Церкви. Почтительно опустившись на одно колено перед генералом, он тут же поднялся и доложил:

– Весть из Донкара. К акту веры все готово, Спектр приказал провести еретиков с позором по улицам, судить и вынести приговор прямо на площади перед королевским дворцом.

– К чему такая спешка? – спросил Апор. – Инквизиция еще никого толком не допросила, расследования не было.

– Спектр говорит, что в их вине нет сомнений. По его словам, это преступление такого масштаба, при котором приговор должен быть исполнен незамедлительно, дабы избавиться от ереси в зародыше. Их существование – оскорбление Света.

– Целая община отступников – это уже не зародыш, – пробормотал инквизитор. – Сам Спектр вынес приговор?

– Да, мастер Карпалок Шол, комит Церкви. Он – глас Света на земле, ему не требуются никакие расследования и доказательства, чтобы изобличить ересь.

Апор прикрыл глаза. Зачем? Зачем Спектр заставляет его сомневаться? Это грех, ведь такова воля Света и иначе быть не может. Он вдохнул полной грудью и медленно выдохнул, возвращая себе душевное равновесие.

– Конечно, – согласился генерал. – Инквизиция сделает то, что должна.

– А пока отступники будут с позором шествовать по улицам Донкара, – продолжил посыльный. – Вы с несколькими солдатами должны явиться к Спектру и вместе с ним арестовать Таиса По-Конар. Суд над ним и его казнь будет центральным событием акта веры.

– Передай Спектру, что я направлюсь в собор сразу же, как только мы пересечем границу города. Ни один еретик не уйдет от возмездия.

Из колонны, насколько позволяла цепь на ошейнике, вышел мужичок в порванной крестьянской одежде.

– Сколько раз вам говорить, мастер инквизитор! Это ошибка! – взмолился он. – Никакие мы не еретики, а старая семья По-Конар – это достойные люди, которые…

– Молчи, мразь! – рявкнул Апор и с размаху ударил его кулаком в лицо. – Тебе позволено лишь каяться, и, может быть, Свет сжалится над твоей грязной душонкой после смерти.

Крестьянин повалился на землю, выплевывая кровь из разбитого рта. Цепь натянулась, несколько людей пошатнулись и упали на колени. Колонна частично остановилась.

– Вставай и иди дальше, – приказал генерал инквизиции, осыпая пинками мужика.

Зачем он это делал? Может быть, потому что не знал, правильно ли поступает. Его мучили какие-то смутные сомнения, но Апор же твердо решил считать этих людей злом, угрожающим Свету. Так сказал сам Спектр. А он, какой-то жалкий инквизитор, посмел ксомниться в его словах.

Навязчивая мысль, не дающая покоя По-Трифа с момента последнего разговора с Карпалоком, привела генерала в ярость. Он наносил удар за ударом, крича на крестьянина, чтобы тот поднимался на ноги. Но побои только мешали тому встать. К тому же его соседи не хотели тоже попасть под горячую руку инквизитора, они старательно поднимались на ноги и пытались отойти подальше, несмотря на оковы ошейников. Крестьянин запутался в цепи и стал задыхаться. Он бился в судорогах, бешено вращая выпученными глазами, пытался ослабить металлическую петлю, но испуганные земляки в ужасе отступали назад, затягивая ее сильнее и сильнее. Мужик продолжал дергаться с синеющим лицом, пока не раздался противный хруст, за которым последовал негромкий щелчок, как будто что-то лопнуло. Шея сломалась.

Апор в последний раз легонько пнул лежащего крестьянина. Мертв.

– Вы двое, – подозвал он ближайших солдат инквизиции. – Отстегните его и оттащите куда-нибудь к лесу. Свет не дал этому еретику покаяться. Видимо, не заслужил.

Дальше до Донкара колонна дошла без происшествий, но пленники совсем пали духом. Люди плакали и молились, никто не понимал, за что им выпала такая горькая участь.

Генерал нанял экипаж сразу у городских ворот и направился в собор. Спектр уже ждал его.

– Вы хорошо послужили Церкви, мастер Апор По-Трифа, – сказал Карпалок, с искренней благодарностью пожимая руку инквизитору. – Свет не померкнет, пока его защищают такие достойные люди, как вы. Но наша священная миссия не окончена, корень этой заразной тьмы все еще прорастает на землях нашего светлого королевства.

– Вы говорите про Таиса, Спектр?

– Да. Ересиарх пытается помутить рассудок праведного короля Бахирона, нам нельзя терять время, пока Свет еще не покинул нас.

Глава Церкви собрался выйти из своих покоев в соборе и жестом пригласил инквизитора последовать за ним. Но Апор, нахмурив брови, стоял в нерешительности посреди кельи и смотрел на узкое окошко, сквозь которое струился мягкий солнечный свет.

– Что-то не так, генерал? – поинтересовался Карпалок.

– Меня терзают сомнения. Правильно ли мы поступаем?

Спектр обошел инквизитора, положил ему руки на плечи и участливо посмотрел в его беспокойные глаза.

– Сомнения – грех. Они застилают души людей туманом, скрывая их от Света. Верные решения всегда тяжело принимать, но это необходимо, если мы хотим следовать путем праведников. Зажгите в своей душе лампаду истинного Света, пусть он разгонит туман и укажет дорогу. Идем со мной, мастер Апор. Не забывайте – вы орудие Церкви Света в этом мире, он нуждается в вас.

Генерал сдержанно кивнул, слегка поморщившись. Орудие Церкви. Но инквизиция создана, чтобы стоять на страже Света, а не слепо исполнять приказы Церкви. Воля Света превыше желаний людей. Вот что смущало Апора все это время. Его не покидало чувство, что Спектра подставили, надоумили устроить преступный акт веры, кто-то осмелился очернить этого святого человека. Но ведь полномочия дал сам король Бахирон Мур.

Инквизитор остановился у выхода из собора. «Да что же это такое? Мы захватили столько еретиков, их ждет суд и наказание. Но я не понимаю, что происходит и почему. С другой стороны, я ведь простой человек, нет ничего удивительного в том, что мне не осознать священный замысел Света».

– Спектр, – окликнул Апор старика.

– Да, генерал?

Лицо Карпалока выражало полное участие в душевных терзаниях его собеседника, желание выслушать и помочь, но в голосе мелькнула нотка раздражения. «Показалось», – решил инквизитор.

– Акт веры – такова воля Света? – спросил он.

– Безусловно.

«Нет, не показалось».

До королевского дворца они добрались очень быстро, на улицах было пусто, несмотря на полдень. Кажется, весь Донкар уже узнал, что по городу позорным шествием ведут сразу две сотни еретиков, и готовится нечто грандиозное. Никто из простых горожан до этого и не догадывался об акте веры, как и задумывал Спектр, чтобы эффект от демонстрации влияния Церкви был еще сильнее.

В тронном зале царил переполох. Чиновники возмущались и спешили узнать, что происходит в городе, а подчиненные Спектра успокаивали их и говорили где и когда состоится акт веры. Со стороны королевских покоев вышел Бахирон Мур. Заметив главу Церкви, он быстро приблизился к нему, на ходу приобретая недружелюбный вид.

– До меня доходят слухи о двух сотнях плененных инквизицией марийцев, которых будут судить и казнят прямо на площади перед дворцом! – прорычал король. – Почему я узнаю об этом только сейчас, и почему это происходит вообще?

– Ваше Величество, вы сами вручили Церкви необходимые полномочия для акта веры и свободу действий до вашей коронации как Владыки Света, – монотонно произнес Карпалок, сложив пальцы рук, словно собрался молиться. – Или наш договор потерял свою силу?

– Ты собрался уничтожить население целой деревни – по-твоему, это акт веры?

– Они еретики и должны быть наказаны. Такова воля Света.

– Еретики? А расследования, допросы, что-нибудь? – задавал вопросы Бахирон, быстро и тяжело дыша. – Целая деревня еретиков? Да еще и марийская. Почему марийская?

Карпалок пожал плечами.

– Просто она находится на территории Марии…

– Спектр, ты отдаешь себе отчет в своих действиях?

– Я ответственен перед Светом, мой король. И вам я рекомендую придерживаться того же. И все-таки, наш договор все еще в силе?

Мур ходил взад-вперед по опустевшему тронному залу. В суматохе приема дел от совета комитов он совсем забыл про свои обещания Церкви. Король ведь действительно дал и полномочия, и свободу действий, взамен на его коронацию как Владыки Света. Религия – идеальный инструмент для достижения абсолютной власти в стране. Но не такой же ценой.

Акт веры должен был внушить людям уважение к Церкви, вернуть ей былое влияние. Уничтожение целой деревни отступников – Бахирон и подумать не мог, что Спектр пойдет на такое. Да и отступники ли они? Если нет, то тогда надо остановить незаконную экзекуцию. Но Бахирон ведь уже поучаствовал в этом акте веры, дав на него разрешение. И если он окажется масштабным преступлением, королевским произволом в глазах народа…

– Я обо всем помню, – напряженно произнес король, остановившись посреди зала. – Давайте быстрее покончим с этим.

Застывший Апор с недоумением следил за происходящим. За ним стоял десяток солдат инквизиции, которых он взял с собой для ареста комита дипломатических миссий, но из-за этой короткой перепалки генерал окончательно растерялся. Король не знал о собственных приказах или это все козни ересиарха Таиса По-Конар?

– Бахирон! – в тронный зал ворвался Илид По-Сода. – Бахирон, что ты творишь?

За комитом армии вошел Таис По-Конар. Он хотел что-то сказать, но замер от удивления, когда Апор дал отмашку инквизиторам, и в сторону советника двинулся десяток солдат.

– Ваше Величество?! – выкрикнул Таис, но закашлялся от удара под дых.

В зале нарастало напряжение. Илид положил руку на оружие, солдаты волокли комита дипломатических миссий наружу, Апор пытался уследить за всем, оставив попытки понять происходящее. Бахирон устремил полный гнева и недоумения взгляд на Спектра.

– Он и есть глава общины отступников! Ересиарх! – заявил Карпалок Шол. – Таис руководил этой мерзостью через своих родственников, поместье которых было как раз рядом с деревней!

– Что за бред ты несешь? – вспылил Илид. – По-Конар – одна из самых уважаемых старых семей Марии. Бахирон! Зачем тебе эта резня, какие еще отступники?

Король стоял и смотрел, как инквизиторы выводят из зала кашляющего Таиса. Он монарх, но здесь бессилен. Отменив акт веры, он подписался бы под преступными приказами и смертями тех, кто уже пострадал. Комита дипломатических миссий не спасти, ему придется принести себя в жертву ради светлого будущего страны. Благо Алокрии в абсолютной монархии, когда вся власть сосредоточена в руках мудрого и решительного короля. Надо просто быстрее со всем этим покончить.

– Это мой приказ, – громко произнес Бахирон, но в его слова закралась коварная хрипота, выдающая растерянность. – Такова воля Света, подчинись, Илид По-Сода. Это не приказ короля, а просьба друга. Пожалуйста.

– Ты убиваешь марийцев своим приказом, а я должен оставаться в стороне? Одумайся, это безумие! – кричал комит армии, сильнее сжимая рукоять меча. – Теперь я вижу, что ты и правда хочешь стереть Марию, превратив всю страну в сплошную Илию!

– Прошу тебя, успокойся, Илид, – ответил король, аккуратно приближаясь к старому другу. – Они – еретики, которых возглавил Таис. Да, они из Марии, но это тут ни при чем. И откуда у тебя вообще такие сумасшедшие мысли? Стереть Марию, превратить страну в Илию?

Из-за колонны тронного зала вышел Шеклоз Мим и отвесил присутствующим легкий поклон приветствия.

– Ваше Величество. Господа, – со спокойной улыбкой произнес глава Тайной канцелярии. – Предлагаю оставить ваш диспут и пройти на галерею дворца. Начинается.

***

На площади перед королевским дворцом собрался почти весь Донкар. Кто мог, те забрались на крыши соседних домов, не обращая внимания на возмущение их владельцев. Народ теснился вокруг двух сотен людей в центре площади, которые были скреплены между собой ошейниками с цепями и прикованы к столбу в центре. Таис По-Конар стоял среди них без каких-либо оков и смотрел на галерею дворца, где можно было различить силуэты короля, Спектра, Илида и остальных участников безумной сцены в тронном зале.

К площади стягивалось все больше людей. Они спрашивали друг друга о происходящем, никто толком ничего не знал. Но представители Церкви активно распускали в толпе слухи об ужасных преступлениях еретиков-марийцев, о том, как их настигла кара Света в виде этого масштабного акта веры, который, кстати сказать, происходит с позволения короля Бахирона и под его покровительством.

Толпа быстро разогревалась. В адрес жителей Каменистого Склона летели ругательства и проклятья, особо храбрые горожане запускали в них камни и мусор с мостовой. Несколько пленных марийцев упали с разбитыми головами под оглушительные вопли ликующего Донкара. Солдаты инквизиции едва сдерживали толпу, давая пространство служителям Церкви, которые ходили вокруг пленников и быстро читали молитвы. Это место на площади было заранее подготовлено несколькими алхимиками из Академии – под ногами жертв акта веры темнело большое пятно от специального состава.

Служители Церкви неожиданно остановились. Солнечные лучи уже давно падали на центр площади, оставалось лишь немного подождать. Толпа замерла, на город опустилась тишина, в которой приглушенно раздавались рыдания марийских женщин в центре площади и слова успокаивающих их мужчин. Дети, пережившие переход из Каменистого Склона в Донкар, недоумевая стояли в ошейниках, смотрели по сторонам и на всякий случай тихонько плакали.

В толпе зевак тоже были марийцы, которые в свое время перебрались в Илию в поисках лучшей жизни. Они не кричали проклятий, не бросали камней, старались даже не смотреть на своих земляков. Почему-то только сейчас они стали ощущать родственную связь с Марией, землей, где все они родились и выросли. Многие развернулись и пошли прочь, задумавшись о возвращении на восток. Это все, что они могли сделать для своей малой родины, ведь здесь, в Илии, они всего лишь презренные марийцы, глупая деревенщина.

Но Илид По-Сода был не таким. Сильный, решительный, он гордился тем, что родился в Марии, что ему выпала честь быть потомком одной из старых семей провинции. Комит армии нервно ходил по галерее дворца, не отрывая взгляд от горстки людей в центре площади. С минуты на минуту алхимический состав должен был вспыхнуть и испепелить несчастных людей в адском пламени.

– Ты еще можешь все остановить, – пытался достучаться до Бахирона Илид. – Время еще есть, только отдай приказ. Они же невинные люди!

Король стоял на галерее дворца, скрестив руки на груди, и молчал. Он бы и рад послушать друга, но отступить уже не может. Этот священник-делец, Карпалок Шол, все продумал, притянул к акту веры Бахирона, обзавелся его «позволением и покровительством». Поэтому пока придется идти у старика на поводу, но как только состоится коронация Владыки Света, от него надо будет избавиться. Спектр слишком хитер и властолюбив. Хотя он уже не молод, может, и сам от старости умрет…

«Опять это чувство, – мелькнула мысль в голове Бахирона. – Как тогда, когда узнал о смерти алхимика Патикана. Он умер, а я думал лишь о том, как избавиться от проблем из-за его смерти. А теперь я рассуждаю об ужасных вещах, готов убить старика за власть. Да что старика – целых две сотни моих подданных, просто чтобы не признавать свою ошибку как правителя! Но с другой стороны, я осознаю ее, и, если авторитет короля не пошатнется, а станет только крепче, особенно с получением титула Владыки Света, то я смогу все исправить и искупить свою вину перед Алокрией…»

Бахирон не замечал никого вокруг, а Илид продолжал нервно убеждать его в неверном решении.

– Даже если наш король помилует отступников, – тихо произнес Шеклоз Мим, прогуливаясь рядом с комитом армии. – То все равно не хватит времени освободить их из оков. В общем, эти марийцы обречены.

Спектр и инквизитор стояли в стороне, наблюдая за площадью. На слова Илида и Шеклоза они не обращали внимания – Карпалок уже добился своего, а Апор напряженно старался избавиться от сомнений, поэтому всецело положился на главу Церкви. Обманывал ли он себя, пытался ли переложить ответственность на кого-то другого или действительно доверился Спектру и священному замыслу Света – генерал не знал.

– Интересно. А ведь может оказаться, что это не единственные еретики в Марии, – размышлял вслух Шеклоз, краем глаза наблюдая за реакцией Илида. – Это же совсем далеко от столицы, восток страны. Может быть марийцы забыли, что они должны подчиняться Илии… То есть, я хотел сказать, что они должны подчиняться королю, законам Алокрии и Церкви.

Илида По-Сода словно молнией ударило. Он замер на месте. Мим улыбнулся у него за спиной.

– Пожалуй, королю и Спектру придется хорошо поработать, чтобы вычислить всех отступников в Марии, – продолжил глава Тайной канцелярии, вгрызаясь оглушительным шепотом в голову комита армии. – Да и нас привлекут. Правда, моя контора работает куда чище, а вот инквизиция с их допросами… Но раз нет другого метода разрешения проблем религии, то придется Его Величеству пройтись по Марии вдоль и поперек. Я так понимаю, он планирует опираться на веру при абсолютной монархии. Мудрый шаг с его стороны.