Текст книги "Помрачённый Свет: Финал"

– Что-то вроде кладбища.

– Ага…

«Мы действительно многого не знаем и не замечаем», – убедился Ферот.

Тем временем гатляуры уже почти собрали основу будущих мест последнего упокоения Вилбера и Консалии, не хватало только гибких прутьев, чтобы укрепить конструкцию. Поэтому Эберн, наконец очнувшись от созерцания игры света и тени на листьях, поспешил к сородичам, но епископ вновь окликнул его:

– Прости, я должен спросить… Это надолго?

– До вечера управимся. Однако попрощаться с ними мы сможем только тогда, когда сядет солнце.

– Одержимый же где-то рядом. У нас есть шанс схватить его.

– Он никуда не денется, – заверил Эберн.

– Но…

– Я все понимаю, – гатляур поудобнее перехватил охапку прутьев и направился к недоделанным корзинам. – Я обещал, что мы поможем тебе, и обещание сдержу. Но позже. Мы и так спешим с погребением. Традиция уже частично нарушена. Нельзя обижать ночных кошек еще сильнее.

Переубедить эмиссара не представлялось возможным. Видимо, благоприятным прогнозам сбыться не суждено. Как говорится, неожиданности происходят неожиданно. И ладно, если бы они были приятными. Увы, в последнее время само существование удачи стало подвергаться немалым сомнениям.

– Ну и что? – пробормотал Ферот. – Если ничего не делать, то никакая удача не поможет достичь цели…

Сбросив с себя ставшее привычным состояние задумчивого оцепенения, епископ пошел к гатляурам. Бойцы гвардии плели огромные корзины и негромко переговаривались, вспоминая былые времена, проведенные под командованием Консалии и Вилбера. Но как только атлан приблизился, они замолчали и замерли, разом направив взгляды на него. В их глазах не читалось враждебности или неприязни, но Ферот сразу понял, что здесь ему находиться не стоит. Нет, никто не запрещает и не гонит прочь. Его просто не должно быть здесь, и причины тому находятся где-то за рамками рационального понимания ситуации – это можно только почувствовать.

– Я хотел сказать, – с трудом просипел атлан, борясь со странной неловкостью и желанием уйти, так и не договорив. – Я сожалею о вашей утрате, но…

Они даже не шелохнулись. Чувство неуместности усилилось.

– Мне нужно знать, – Ферот отступил на шаг назад. – Мы не сбились со следа одержимого?

Быстро переглянувшись, гатляуры вновь посмотрели на него.

– Нет, – наконец ответил один из них. – Несколько десятков отродий Тьмы прошли здесь и направляются далее на юг. Это может быть только Ахин с нежитью.

– Спасибо. Я понял, – облегченно выдохнул Ферот, отступив еще на шаг. – Значит, они идут к Бирну?

– Одержимый не посмеет напасть на населенный пункт так близко к Камиену, – ответил Эберн, присоединившись к беседе с явным намерением поскорее ее закончить. – Ему нужно больше сил, какую бы самоубийственную цель он перед собой ни ставил. Так что для Ахина сейчас существует лишь одна дорога – в Пустоши, где он попытается отыскать демонов.

– Почему тогда он продолжает идти на юг, а не свернул к восточным границам намного раньше?

– Там мы смогли бы перехватить его, ибо, грубо говоря, шли бы прямо навстречу друг другу, – пояснил эмиссар и, ехидно фыркнув, негромко пробормотал себе под нос: – Интересно, почему у жалкого порождения Тьмы хватило ума до этого додуматься, а у образованного атлана – нет?

– Выходит, либо он уже свернул к Пустошам, либо сделает это, пройдя мимо Бирна, – подумал вслух Ферот, не обратив внимания на колкость гатляура.

У Эберна имелся очередной язвительный комментарий, но озвучивать его он не стал. Как-то расхотелось. Наверное, не стоит выплескивать дурное расположение духа на епископа, ведь тот показал себя не таким уж самовлюбленным светлым выродком, какими считал атланов эмиссар. Причем неоднократно.

– Да. Именно так, – подтвердил Эберн, незаметно для самого себя смягчив тон.

– Тогда я с солдатами схожу в Бирн, – решил Ферот. – Здесь ведь недалеко?

– Да, – ответил один из разведчиков. – Южнее есть просека. Не первая, а вторая, как утесы пройдете. На западе она упирается прямо в долину Бирна.

– Понял, – с благодарностью кивнул епископ. – Тогда мы не будем вам мешать. Опросим местных, пополним запасы и вернемся. Если одержимого и нежить там никто не видел, то они уже на пути в Пустоши… И нам придется поспешить, чтобы перехватить их на границе до встречи с демонами.

– Верно, – согласился Эберн и, немного помявшись, нехотя добавил: – Извини за задержку.

– Ничего, – на изможденном лице Ферота мелькнула легкая полуулыбка. – Ваша приверженность общине и традиционным ценностям достойна уважения. А ваши идеалы для вас не самоцель, а лишь ориентир в поисках правильного решения. Нам, атланам…

Резко замолчав, епископ еще раз коротко кивнул гатляурам и направился к отдыхающим под деревьями людям.

«Нам, атланам, этого не хватает», – вздохнул он, подозвав к себе Ирьяна:

– Поднимай солдат. Идем в Бирн.

– Слушаюсь, – бригадир бросил быстрый взгляд на эмиссара и гвардейцев, вернувшихся к плетению корзин, машинально пригладил роскошные седые усы и пошел выполнять приказ.

Бирн – довольно крупное поселение, расположенное рядом с охотничьими угодьями. Местные охотники не могли не заметить следов Ахина, если он и нежить проходили по этим землям. К тому же провиант действительно почти закончился, так что необходимо пополнить запасы. Ведь предстоит еще обратный путь.

«Назад, в мир абсолютного прошлого, где добро всегда побеждает зло…»

Глава 2

О трех сторонах

– Должно быть, это Бирн, – тяжело дыша, произнес Ахин. – Утесы, лес, поля, городок – все как в книге Киатора.

Идти в том же темпе, что и никогда не устающая нежить, – задача не из легких. Одержимый и сонзера, конечно, уже привыкли к быстрому передвижению по пересеченной местности, но идти без остановки целые сутки… мягко говоря, утомляет. Они уже не раз позавидовали Аели, которая, будучи не скованной мужским упрямством и гордыней, попросила нежить понести ее на себе. Успокаивало только то, что ходячие трупы потеряли интерес к плотским удовольствиям вместе с жизнью, так что мертвецы видели в ней только груз, а не соблазнительную девушку, прижимающуюся к ним своим телом.

Впрочем, Ахин сам настоял на этом заключительном марш-броске, ибо по всем расчетам Бирн был уже совсем рядом, а откладывать прибытие как-то не хотелось, потому что в последнее время одержимого постоянно тревожило ощущение, будто бы Ферот и его кошки уже дышат ему в спину, и малейшее промедление тут же обернется внезапным нападением. Быть может, сказывались усталость и общее напряжение, но предосторожность лишней не бывает. Особенно тогда, когда хоть что-то начало получаться.

– Значит, пришли, – произнес Перевернутый, медленно обведя взглядом открывшийся вид. Местность казалась ему смутно знакомой, но людские поселения все похожи одно на другое. – Что дальше?

У Ахина имелся вполне конкретный план, но он почему-то растерялся, услышав вопрос мертвеца. Наверное, потому что в планах всегда все идеально, а действительность часто подсовывает какие-нибудь непредвиденные обстоятельства, которые искажают не только саму задумку, но и все, что связано с ней. И теперь, оказавшись на пороге реализации тысячи раз продуманного плана, одержимый внезапно почувствовал страх. Не тот страх, на который с жадностью накидывается его темный дух, а вполне рациональный страх – эдакие оправданные опасения с параноидным налетом.

«Во что я только ввязался? – в очередной раз с сожалением подумал одержимый. – Сидел бы сейчас в конторе Элеро, перекладывал бы бумажки с места на место и спокойно ждал окончательного разрушения мира. Так ведь нет – угораздило же стать героем… Ага, героем. Беглый раб, мятежник, ничтожное порождение Тьмы, возомнившее, что способно потягаться с Атланской империей. Да даже не с империей – с самим Светом! И более того – с дисбалансом изначальных сил во вселенной!.. Эх, Киатор. Я пока еще жив, как ты и хотел. Но то, что ты возложил на меня…»

– Бирн, да? Знаю я такие городки, – слова едва отдышавшегося Диолая, прервали поток размышлений одержимого. – Сидят там люди и радуются, что Камиен под боком. Никто особо не тревожит – бандиты сюда не суются, ибо боятся армии, а атланам хватает того, что крестьяне исправно платят налоги, так что тоже лишний раз не лезут. А вот стоило бы! Они же тут зажрались все! Амбары ломятся, скотины расплодилось, что ее уже пасти негде, даже деньги тратить здесь особо некуда, а людишки все жалуются, что их душат податями! Они жадные до жути… Потому и темных рабов не держат – лишние рты им ни к чему. Тут работы то – тьфу… Да и то лишь сезонами. Остальное время можно сидеть в тепле и ничего не делать. Знаю я, знаю…

– Жадные, говоришь? – хмыкнул Ахин. – Это нам на руку.

По вечернему небу ползли обрывки облаков, бросая на землю размытые тени, из-за чего сгущающиеся сумерки казались какими-то комковатыми. Охотничьи угодья остались позади, и перед порождениями Тьмы раскинулись просторные поля. Но воздух как будто застыл, легкий ветерок едва ощущался. Впрочем, так оно и должно быть – долину Бирна окружают высокие утесы и густые леса, надежно защищающие плодородные почвы от выветривания.

А там, вдалеке, стоят аккуратные дома и распластавшиеся по земле огромные хозяйственные постройки. Похоже, местные жители действительно не бедствуют.

– И все-таки… Что дальше? – небрежно повторил Перевернутый.

Одержимый уже почти забыл о нем, но оживший мертвец все это время ждал ответа. Хотя чему тут удивляться? Нежить уже неоднократно демонстрировала чудеса терпения и самый настоящий талант к ожиданию чего бы то ни было, благо спешить однажды умершим людям уже некуда. В общем-то, именно этим им и предстоит заняться в скором будущем – ждать.

– Для начала необходимо спрятаться в пещерах, – Ахин махнул рукой в сторону стены отвесных скал. – Камиен находится прямо за утесами. Обогнув их, мы окажемся вблизи юго-западных ворот. Так что, когда придет время, мы начнем наступление именно отсюда. Лучше места не найти – надежное укрытие рядом со столицей.

– Думаешь, крестьяне нас не заметят? – встрял Одноглазый. – Давай сразу перережем их без лишней мороки.

– Если Бирн будет разрушен, то тогда нас заметят не крестьяне, а армейцы, – резонно заметил Перевернутый. – Мы ведь действительно очень близко к столице.

– Да плевать на них! Придет какой-нибудь патруль – убьем и их.

– Думаешь, никто не обратит внимания на пропажу солдат?

– Пусть обращают. И шлют еще, – оскалился Одноглазый. – Всех убьем.

– Нам важен эффект неожиданности, если мы хотим добиться чего-то большего, чем истребление сотни-другой людей, – с нотками снисхождения пояснил опрятный мертвец и кивнул в сторону одержимого: – И я думаю, что все предусмотрено.

– Это так, – поспешил согласиться Ахин, пресекая дальнейшие споры. – Мы подкупим жителей Бирна драгоценностями, которые вы вынесли из захоронений Могильника.

На скованных смертью физиономиях промелькнули тени малопонятных одержимому эмоций, но возражений не последовало. В конце концов, мертвецы и сами не очень-то хорошо понимали живых, так что в подобных вопросах всецело полагались на лидера.

– Ха, это и есть твой план? – фыркнул Диолай. – Да местные просто возьмут побрякушки и на следующий же день выдадут нас атланам. Я бы именно так и поступил на их месте.

– Я не собираюсь отдавать им все сразу. Лишь небольшую часть авансом, а остальное только в том случае, если никто в Камиене до назначенного времени так и не узнает, где мы находимся. К тому же можно обязать людей снабжать нас всем необходимым…

– Тогда я забрал бы аванс, – снова перебил сонзера. – Потом выдал бы всех атланам. А потом пришел и забрал бы остальное.

– Драгоценности будут надежно спрятаны, – терпеливо пояснил Ахин. – Если нас схватят, то местные ничего не получат.

– Но если начнут пытать…

– О тайнике будет знать только нежить. Ты можешь представить такого палача, который способен выпытать что-то у мертвеца?

– А почему только нежить? – нахмурился Диолай. – Ты не доверяешь мне? После всего, что мы прошли вместе? А я-то думал…

– Хочешь, чтобы у созданий Света имелся повод пытать и тебя?

– Пусть о спрятанном сокровище знает только нежить, – тут же согласился сонзера, деловито кивая головой. – Я и сам хотел это предложить. Просто, понимаешь, твой тон и все такое… Мне нужны детали, больше деталей. Когда я много думаю о мелочах, они как бы собираются вместе, становятся едины, и потому мне так важно все знать. Но я бы и сам догадался! Да, конечно. Мне нравится такой план… Только одна небольшая поправочка, ладно? – он шумно шмыгнул носом, покосившись на приятно позвякивающую ношу нежити, откашлялся и продолжил: – Давай так – об одном ма-а-а-леньком мешочке с какими-нибудь… ну, не знаю… камнями драгоценными или чем-то таким… в общем, давай об одном тайнике я все-таки буду знать, а? Ну, на всякий случай, понимаешь? Неприкосновенный резерв. Как тебе?

– Заткните его кто-нибудь, пожалуйста, – послышался заспанный голос Аели.

– Ладно, молчу, – буркнул Диолай и с обиженным видом отступил назад.

Саалея удовлетворенно промурлыкала что-то себе под нос и, поежившись в руках нежити, снова заснула. Прохлада позднего вечера нагоняла на нее сонливость. Непонятно почему, но одержимому всегда становилось легче, когда он видел Аели, погрузившуюся в мирный сон. Наверное, это давало ему надежду и веру, что даже в хаосе агонизирующего обломка мира есть место покою.

– Вопросы? Возражения? – спросил Ахин.

Перевернутый пожал плечами:

– Как решил, так и поступай. Интересно посмотреть, что у тебя из этого выйдет.

– Если твои заигрывания с людьми приблизят нас к тому моменту, когда мы пустим кровь заносчивым созданиям Света, то и у меня нет возражений, – нехотя согласился Одноглазый. – Будем прятаться и ждать.

Трехрукий, молча стоявший рядом, лишь кивнул. В последнее время он вел себя довольно-таки странно – постоянно о чем-то думал, медленно реагировал на все и порой даже не слышал, что ему говорят. Но, честно говоря, одержимому хватало других забот, поэтому состояние самого человечного мертвеца осталось вне его внимания.

– Все согласны, – подвел итог Ахин. – Тогда идем искать подходящие пещеры.

И первым пошел вперед, направляясь к утесам, а за его спиной раздался привычный звук нестройного марша нежити.

Тем временем комковатые сумерки загустели, слиплись и, проглотив остатки вечера, незаметно для всего мира обернулись ночной темнотой. Жители Бирна давно вернулись в свои дома после трудового дня, поужинали в семейном кругу и, скорее всего, уже готовились отойти ко сну. Один за другим затухали тусклые огоньки в окнах, уступая место мягкому полумраку с бледными разводами лунного света.

«Почему все самое важное всегда происходит по ночам? – задумчиво хмыкнул Ахин, разглядывая редкие звездочки на небе. – Наверное, потому что судьба любит подсовывать неожиданности. А их проще всего прятать в темноте».

И все же отряд одержимого добрался до утесов без каких-либо проблем. Еще один крохотный успех. Да, приходится и такие ничтожные подачки фортуны считать вкладом в победу, чтобы хоть как-то отвлечься от безнадежности борьбы со Светом…

– Много крупных трещин. Гроты. Пещеры, – перечислял Ахин, шагая вдоль отвесных скал. – Укрытий предостаточно.

– А есть ли тогда смысл договариваться с местными? – спросил Диолай, вновь покосившись на мешки с драгоценностями. – Может, оставим побрякушки себе? Ну, пригодится же…

– Рано или поздно нас обнаружат, – уверенно заявил Перевернутый. – В подобных местах водятся крупные деликатесные улитки, которых варят со специями. После сезона дождей их особенно много. Жители Бирна точно придут собирать их.

– А ты-то откуда знаешь? – недоверчиво поинтересовался сонзера.

Опрятный мертвец машинально пригладил остатки жидких волос на голове, глядя на поселение неподалеку, распознать которое можно было лишь по постепенно затухающим отблескам света в окнах домов, и нехотя ответил:

– Пусть я не помню себя до своей смерти, но знания о мире остались при мне.

– М-м-м… Выходит, ты жил в похожем месте?

– Вполне вероятно.

– Может, ты родом из Бирна? – воодушевленно предположил Диолай. – Вдруг у тебя тут родственники остались! Ха, ты только представь их физиономии, когда…

– Заткнись! – сорвался Перевернутый, ткнув сонзера пальцем в грудь. – Не лезь не в свое дело, червь.

На памяти одержимого это был первый раз, когда один из самых невозмутимых оживших мертвецов поддался гневу. Его скованное смертью лицо исказила гримаса бессильной ярости и… боли. Похоже, Диолай коснулся запретной темы. У нежити действительно особые взгляды на жизнь и на все, что остается после нее. И лучше живым туда не соваться.

– Да ладно тебе… – буркнул сонзера, потирая грудь. Тычок был намного сильнее и болезненнее, чем могло показаться со стороны. – Чуть дырку не сделал во мне. Чего ты так сразу, а?

– Хочешь узнать? – сквозь сжатые зубы прошипел Перевернутый. – Ты действительно хочешь это узнать?

Темный дух Ахина всколыхнулся, жадно набросившись на исходящую от мертвеца жажду крови, горечь, обиду и злость. Эти эмоции значительно отличались от аналогичных, испытываемых живыми существами, они были столь сильны, что даже смерть не смогла подавить их. В них таилось нечто, что невозможно познать при жизни.

– Хватит! – рявкнул Ахин и тут же согнулся пополам, исторгая из себя желчь с неперевариваемыми остатками полусъедобной пищи.

Похоже, темный дух способен поглотить далеко не все. И отражалось это на человеческом теле одержимого. Хотя в последнее время он стал намного выносливее в этом отношении.

– Перевернутый, держи себя в руках, – отдышавшись, произнес Ахин. – А ты, Диолай, научись уже останавливаться в нужный момент.

– Прошу прощения, – мертвец моментально вернул себе прежний скучающе-невозмутимый вид, как будто ничего не произошло.

Сонзера решил просто кивнуть.

– Вот и славно. Потратили время на бессмысленную ссору, можно и к насущным делам возвращаться, – одержимый еще раз окинул взглядом утесы и обратился к толпе нежити: – Размещайтесь. Некоторое время вам придется провести здесь. Простите, что заставляю ждать, но это необходимо.

– Вы слышали лидера. Выполняйте! – скомандовал Одноглазый. – Разбежались по щелям и притихли! Сидеть будем столько, сколько нужно. От ожидания наша месть станет только слаще!

С одобрительным бормотанием мертвецы разбрелись по естественным отверстиям в камне и растворились в темноте. Подобные условия для них более чем удовлетворительные – там царит прохлада и влажность, а так как большая часть входов располагается с южной стороны, то и солнечные лучи не потревожат тени этих подземелий.

Вскоре снаружи остались только Ахин, Диолай, Перевернутый, Одноглазый, Трехрукий и Аели, зевающая и потягивающаяся после продолжительного сна.

– Пойдешь в Бирн прямо сейчас? Ночью? – поинтересовался Перевернутый.

– Да, – одержимый взвалил на плечо мешок с драгоценностями. – Остальное спрячьте понадежнее.

– Будет сделано, – заверил Одноглазый и, нерешительно помычав, все же спросил: – Может, стоит припугнуть местных? Так, для острастки… И у нас, к слову, заканчивается пища. Наша пища.

– От человечины придется на время отказаться, – твердо заявил Ахин.

«Я и так позволял вам слишком многое», – поморщился одержимый, вспомнив съеденных по дороге фермеров и охотников. А запах от окровавленных мешков с «заготовками», кажется, будет преследовать его до конца жизни. В общем, мертвецов, пристрастившихся к человеческой плоти, нужно немного приструнить. Ахин уже разузнал, что необходимую нежити жизненную силу они могут получать и от животных. Правда, даже по сравнению с трупами порождений Тьмы, то были лишь жалкие крохи, но для существования вполне достаточно.

– Ладно, – пожал плечами Перевернутый.

– Муки голода сильны… – Одноглазый покосился на Бирн. – Но я буду сдерживать наших, раз так надо.

– Ха, а сам-то сдержишься? – усмехнулся Диолай, снова не подумав, прежде чем говорить. – Привык уже, небось, к свежатине, а тут потерпеть придется. Долго протянешь, а?

– Сколько смогу.

«Лучше бы – сколько надо, – подавил вздох Ахин. – Да… Я все же надеюсь, что после восстановления баланса их проклятие ослабнет и желание питаться плотью исчезнет. Иначе будет довольно-таки сложно строить мирное общество, если нежить не изменит свой рацион. Даже возврат к трупоедству вряд ли покажется приемлемым, а на животных они долго не протянут… Ну, что-нибудь придумаем».

Одержимый поправил мешок:

– Когда переговоры закончатся, я вернусь. Ждите.

– Я с тобой, – зевнула Аели. – Тебя нельзя одного отпускать.

– И я. Я тоже пойду с вами, – кивнул Диолай, состроив великодушную мину. – Кто-то же должен защитить девушку, если вдруг что-то пойдет не так.

«Ей идти вовсе не обязательно. И я сам могу ее защитить», – скривился Ахин. Однако, немного подумав, он решил, что их помощь лишней не будет. Сонзера понесет награбленное из могил добро, а саалея поможет в переговорах – она за словом в карман не полезет. Впрочем, это не всегда идет на пользу…

– Хорошо, пойдем втроем, – согласился Ахин, передавая свою ношу Диолаю: – Но ты будешь молчать. А ты… – он повернулся к Аели: – Постарайся держать едкие замечания при себе. Я знаю, ты можешь.

Саалея лишь недовольно фыркнула в ответ, но это уже хороший знак – не съязвила же. А сонзера взвалил на спину тяжеленный мешок, разочарованно бормоча себе под нос:

– Я, вообще-то, телохранитель, а не носильщик. У меня талант охранять тела… Но только тела симпатичных молодых девушек. Ну, естественно, живые тела… Не то, чтобы я не любил нежить, нет – я люблю нежить. Но не так, как живых девушек. Только не говорите Улыбчивой, я ей, кажется, нравлюсь. Она так игриво мне улыбается. Да, я понимаю, что она всем улыбается из-за надорванных уголков рта, но мне – по-особенному… И я не хочу, чтобы она узнала, что ее любовь безответна. Это разобьет ей сердце… ну или что там у нее вместо сердца… гнилой комочек какой-нибудь…

– Договариваться с людьми… – задумчиво произнес Перевернутый, раздраженно покосившись на Диолая, но оставив его бред без комментариев. – Большой риск. Они ведь какие-никакие создания Света. А вы порождения Тьмы. В нашем мире такие союзы оканчиваются очень плохо. Как правило, именно для последних.

– Все или ничего, – усмехнулся Ахин.

– А если ты к утру не вернешься, то нам можно будет вырезать всех людишек? – воодушевился Одноглазый.

«Об этом я как-то не подумал», – замер одержимый, уставившись в пустую глазницу мертвеца.

Действительно, что произойдет, если его вдруг настигнет преждевременная кончина? Сможет ли кто-то закончить начатое им? Будет ли восстановлен баланс изначальных сил? Вряд ли. Похоже, Ахин уже перерос роль простого символа и мнимого героя…

«Дать им точные инструкции? Отпустить? Велеть спасаться? Пусть делают что хотят? – лихорадочно соображал одержимый, отведя взгляд в сторону. – Мой план действий остается загадкой даже для меня, в последнее время я больше пытаюсь спасти себя и Аели, нежели восстановить вселенское равновесие. К счастью, я пока еще не разубедился, что первое зависит от второго… Так как же поступить?.. Постойте-ка… А зачем я пытаюсь делать выбор там, где выбора, в общем-то, и нет? Как будто мертвому мне этот обломка мира не будет безразличен…»

– Я вернусь, – ответил Ахин. – И хватит разговоров. Пришло время поговорить. Ну, время переговоров. То есть… – он раздосадованно фыркнул, поняв, что эффектная фраза окончательно испорчена, и понуро побрел к Бирну, пробормотав: – Идем.

Аели ехидно хихикнула и пошла следом за ним, подгоняя колкими замечаниями Диолая, согнувшегося под весом драгоценностей.

Если подумать, то они действительно рискуют. Что сильнее – моральная ответственность людей или их алчность и обида на высших созданий Света? Ахин был уверен во втором, однако он смотрел на это как порождение Тьмы и бывший раб. А как на самом деле поступит человек, знает только человек.

Небольшая тропинка, рассекающая сплошное полотно полей, казалась едва ли не бесконечной из-за прямоты и однообразия. Трех одиноких путников окутала ночная темнота. Вокруг лишь пустота, тишина и покой…

– Фу, – поморщилась Аели. – Воняет.

В нос ударил резкий запах комесанов, похрипывающих в хлеве неподалеку, и Ахин остановился. Очень вовремя – он едва не наткнулся на невысокую оградку. Тропа наконец свернула в сторону, и пелена дремоты, окутавшая сознание одержимого, моментально рассеялась. Пришли.

– Диолай, – негромко позвал Ахин.

– А? – сонзера не без удовольствия опустил мешок на землю.

– Моя просьба прозвучит немного странно, но… не мог бы ты хорошенько ударить меня по голове, если что-то во время переговоров пойдет не так?

– Вырубить, что ли?

– Именно. Вырубить, – одержимый подозрительно посмотрел на него и на всякий случай еще раз уточнил: – Вырубить. Не убить, а вырубить.

– Да, конечно, почему бы и нет, без проблем, как хочешь, – пожал плечами Диолай и, вновь взвалив мешок на спину, усмехнулся: – Справлюсь. Не впервой.

«Да уж…» – хмыкнул Ахин, подавив желание почесать затылок, и осторожно пошел вперед.

Бирн оказался на удивление чистым и аккуратным поселением. Правда, была вероятность, что он так выглядит лишь темными ночами, но близость к Камиену все равно ощущалась весьма явственно.

Ровные широкие дороги плавно огибали крупные дома и ветвились, упираясь в многочисленные хозяйственные постройки. Просторные лавки торговых рядов на центральной улице ожидали заезжих торговцев и, судя по их внешнему виду и вытоптанной траве вокруг, днем они не пустуют. То и дело встречались сады с фруктовыми деревьями и ухоженными кустами, скрывающими от любопытных глаз крохотные беседки и дворики с какими-то приспособлениями, назначение которых одержимый, не знакомый с жизнью зажиточных крестьян, не знал.

– Там жарили мясо, – сглотнул Диолай, жадно втягивая воздух носом. – Там точно жарили мясо.

– Пытали кого-то? – насторожилась Аели.

– Нет же, – сонзера нахмурился, почувствовав, что аппетит куда-то пропал. – Еду готовили. Чего сразу про пытки-то? В жаровнях, между прочим, можно не только клещи да ножи раскалять.

– Да? А палачи об этом знают?

– Ай, да ну тебя…

– Тише вы, – шикнул на них Ахин, опасливо озираясь по сторонам. – Вы хотите, чтобы нас заметили?

– А, так ты, получается, хочешь поговорить с людьми, так и не показавшись им на глаза? – приподняла бровь саалея. – Мне нравится твоя манера вести переговоры. Для нее, в общем-то, даже собеседники не нужны. Чтобы наверняка.

– Не начинай, – поморщился одержимый. – Ты ведь поняла, что я имею в виду.

– Я выспалась. Не мешай мне радоваться жизни.

– Лучше помоги мне.

– А при этом можно радоваться жизни?

– Только если она останется при тебе.

– Ты мрачный, – немного подумав, заключила Аели. – Откуда столько уныния?

«От вас, конечно. Вы даже не представляете, от чего я вас избавляю…» – Ахин снова почувствовал, как смешанная сущность почти болезненно пульсирует внутри него из-за пресытившегося темного духа. Наверное, одержимый так никогда и не сможет полностью овладеть своими способностями. Впрочем, он хотя бы начал ощущать себя более-менее целостным. Уже большой шаг вперед.

– Ладно, чем тебе помочь? – снисходительно поинтересовалась саалея, не совсем верно истолковав молчание друга.

– В Бирне должен быть староста или управляющий. В общем, кто-то, к чьему мнению прислушиваются остальные жители, – задумчиво пробормотал Ахин. – Есть идеи, откуда начать поиски?

– Наверное, его дом где-то в центре поселения, – предположила Аели, театрально вскинув руку.

– Скорее всего.

– И это большой дом. Больше остальных. Хм… – она вскинула вторую руку и изобразила на лице самую невинную улыбку, на какую только была способна бывшая куртизанка.

– Допустим, – снова согласился Ахин, с подозрением глядя на нее.

– И в его окнах до сих пор горит свет, потому что у старосты еще остались какие-то дела.

Закатив глаза, Аели скорчила нарочито задумчивую гримасу. Она точно издевалась над одержимым. И ей это нравилось.

– Продолжай, – буркнул Ахин. – А лучше – заканчивай.

Устало вздохнув, саалея опустила руки, одарила друга долгим уничижительным взглядом и показала изящным пальчиком на дом, у ограды которого они стояли все это время. Рядом висела табличка с надписью: «Староста Бирна Орин».

– Благодарю, – невозмутимо произнес одержимый, открывая калитку.

Во всяком случае, ему хотелось верить, что это прозвучало достаточно невозмутимо. На деле же его голос предательски дрогнул под тяжестью стыда, который почему-то был проигнорирован темным духом. Быть может, не такая уж это и отрицательная эмоция.

Самодовольно улыбающаяся Аели пошла следом за одержимым. Она чувствовала себя вполне удовлетворенной, причем настолько, что даже не обратила внимания на искреннее: «Так нам сюда, что ли?» – Диолая, плетущегося позади.

Ахин негромко постучал в дверь костяшками пальцев. Прислушиваясь к приближающемуся звуку пошаркивающих шагов, он подумал, что никогда прежде по собственной воле не приходил в дома созданий Света. В его представлении это почему-то должно было стать чем-то особенным. Однако в действительности он просто постучался, не испытав при этом ничего необычного. Все казалось немного неестественным, но от того не менее нормальным, что удивительно. Похоже, в какой-то момент одержимый окончательно запутался в устройстве мира и взаимоотношениях между созданиями Света и Тьмы.

Дверь приоткрылась – она даже не была заперта, потому что местные, судя по всему, не боялись ни бандитов, ни, каким бы странным это ни показалось выросшему в Темном квартале Ахину, своих соседей – и пожилая сухонькая женщина с небольшим светильником, быстро мазнув подслеповатым взглядом по незваным гостям, устало пробормотала:

– Никаких посетителей по ночам. Хотите договариваться о торговле – приходите утром. Постоялый двор… – она нарисовала в воздухе дугу с небольшим хвостиком: – Пройдите по дороге прямо, а там свернете налево.

Старушка уже была готова захлопнуть дверь прямо перед носом немного растерявшегося Ахина.

– Постойте! – опомнился одержимый, схватившись за массивную ручку и резко дернув ее на себя. – Мы не торговцы.

Едва не выпав наружу, женщина возмущенно охнула, прокудахтала какое-то проклятие и наконец, приподняв светильник повыше и сощурившись, посмотрела на пришедших. Теплый желтый свет выхватил из ночной темноты угольно-серую физиономию сонзера, недовольно скривившегося под тяжестью наполненного драгоценностями мешка, блеснул зеленоватыми переливами по волосам саалеи и потонул в жутких черных глазах одержимого. На крыльце стояли совсем не люди.

– Ой… – она попятилась назад, жадно хватая ртом воздух для крика о помощи, но в какой-то момент к ней пришло осознание, что страха перед заявившимися посреди ночи порождениями Тьмы вроде бы и нет. Испуг улетучился, словно чья-то незримая рука выдернула его как занозу. Однако, немного постояв вжавшись в стену, старушка все же негромко просипела: – Сынок…