Текст книги "Голодный океан. Рикэм-бо"

Игорь всё понял и поднялся со стула:

– Извините, что не смогу дождаться вашего сына. Но мне пора.

– Куда же вы?! Скоро вернётся Том! – горячо и взволнованно заговорила сумасшедшая. – Спросите моего Тома, он всё знает.

На её голос прибежали собаки. Нервное состояние хозяйки передалось им. Что тут началось! Рычание, поскуливание, взволнованный лай. В этом хаосе непросто было сохранить самообладание.

Исмаилов сочувственно обнял близкую к истерике женщину. Ему было искренне жаль несчастную мать, которой никто не вернёт обожаемого сына. Поэтому из него сами собой полились нужные слова. Постепенно она успокоилась…

Спустя час гость и хозяйка вместе вышли из дома, и подошли к машине. Исмаилов открыл дверцу и остановился. Опустив голову, постоял некоторое время в задумчивости, потом повернулся и веско произнёс:

– Когда Том вернётся, передайте ему привет от меня. И скажите, что я обещал довести это дело до конца. Он знает, что я имею в виду.

Человек в форме велел Исмаилову остановиться. Игорь ожидал его в машине, наблюдая за приближающимся копом в зеркальце. Полицейский ступал медленно, вразвалочку, держа руки на ремне с кобурой. В остроносых ковбойских сапогах и в широкополой фетровой шляпе, рыжий. На вид ему лет пятьдесят. Телом большой, но плотный, словно налитой. В медного цвета волосах пробивалась седина. Широкое мясистое лицо, тяжёлая нижняя челюсть, массивная голова, как будто насаженная прямо на плечи без посредства шеи. Своим обликом он чем-то напоминал моржа. И жёсткие торчащие усы усиливали это сходство. Взгляд полицейского был пристальным и тяжёлым. Прежде чем произнести первое слово, он минуты три разглядывал чужака. Наконец хриплым низким голосом произнёс с большим значением:

– Меня зовут шериф Барт Линч. Хотелось бы услышать ваше имя, сэр. А заодно взглянуть на ваши документы – Говорил он вежливо, но таким тоном, что спорить с ним не хотелось.

Повертев в руках протянутое водительское удостоверение, шериф медленно перевёл «чугунный» взгляд бесцветных глаз на Исмаилова:

– Вам лучше прекратить ваше незаконное расследование. Зачем вам неприятности.

Исмаилов кивнул. Он не стал выяснять, в чём провинился. Зачем? Ведь он побывал уже в трёх местах и успел переговорить не с одной дюжиной людей. Правда, чего-то существенное узнать ему не удалось: никто толком ничего не видел и не слышал. Люди и лодки просто испарялись в этих местах. Официально же всё списывалось на несчастные случаи. Домыслы и слухи – вот и весь его улов. Так стоит ли из-за него нарываться на неприятности?

– Хорошо, шериф, я вас понял.

 Полицейский обернулся и крикнул троим своим подчинённым, которые с угрюмыми лицами ожидали его распоряжений в полицейской машине:

– Джой, Генри, Сэм, проводите мистера.

Только через пятьдесят километров полицейский конвой, наконец, отстал.

Глава 13

День клонился к закату. Исмаилов бросил машину на дороге и зашагал в сторону океана по тропе, петляющей между корявыми низкорослыми кустами тамариска, искривленными ветрами. Как только под ногами заскрипел песок, мужчина скинул ботинки и оглядел неспокойное пространство. Разумеется, ему было известно, что эти огромные волны, зарождаются за девять тысяч километров отсюда. Они многое видели, и многое могли бы поведать, если бы могли…

Рядом с перевёрнутыми кверху днищем рыбацким лодками на сером песке громко храпел какой-то забулдыга. Во сне его явно мучил кошмар, потому что бедняга вздрагивал и стонал. Лицо его было искажено гримасой ужаса. Иногда он даже вскрикивал и размахивал руками, словно защищаясь. Заметив спящего, Исмаилов развернулся и отошёл подальше…

Игорь сидел на песке, опершись локтями на колени, и смотрел на медленно опускающееся в океан солнце. Глаза слезились от ветра, но он не замечал дискомфорта, погружённый в собственные мысли. Сзади послышался шорох, рядом с Исмаиловым опустился тот самый храпун.

– Привет, – сиплым голосом сказал мужик. У него было простецкое лицо местного пролетария и забулдыги; волосы спутаны, разит перегаром.

– Привет, – не отрывая взгляда от оранжевого диска, уже наполовину утонувшего в море, отозвался Исмаилов.

– Ты что-то ищешь здесь? – зевнув, поинтересовался местный.

– Пожалуй, себя… только другого, – отстранённо произнёс Исмаилов.

Местному ответ не понравился, потому что он оскорблено засопел.

– Слушай, мужик, кончай валять дурака! Объясни, что тебе нужно. Думаешь, я не слышал, как ты бродил вокруг.

Игорь взглянул мельком на небритое опухшее лицо, и усмехнулся:

– Одного моего приятеля чуть не убили на войне, потом он очень страдал в плену у японцев. Там погибли тысячи наших. Их трупы даже не хоронили, а скармливали псам и свиньям. А чаще акулам… Но моему приятелю повезло: он выжил и вернулся. Правда для этого изнеженному цивилизацией городскому жителю пришлось срочно менять привычки и наращивать шкуру, чтобы она быстро зарубцовывалась после того, как надсмотрщики били по ней бамбуковой палкой. Домой он вернулся похудевшим на сорок килограммов, без двух пальцев на ноге, потеряв почти все зубы, а заодно избавившись от изводившей его язвы. Родственники его сперва даже не узнали. Но потом, конечно, все очень обрадовались. Жена-красавица и двое милых ребятишек ждали его возвращения и были безмерно счастливы.

Жизнь вошла в привычное русло. Его бизнес снова процветал, он имел полный комплект того, что принято называть сбывшейся американской мечтой: прекрасную семью, работу, дом-игрушку, кругленький счёт в банке.

Но через три года мой приятель исчез. Никто не знал, куда он подевался. Однажды я получил от него открытку. Приятель писал, что обосновался на том самом проклятом острове, на котором японцы держали его на каторге. Он жил натуральным хозяйством, имел туземную жену и двоих детишек. Знаете, чем мне нравится эта история?

Забулдыга очумело мотнул головой.

Исмаилов желчно улыбнулся, наблюдая его ступор:

– Он открыл рецепт подлинного счастья. Ведь жизнь вовсе не то, чем мы привыкли её считать.

Последовала долгая пауза. Алкаш был явно впечатлён.

– Да, да, я тоже знаю, что такое счастье! – заволновался он. Его опухшая физиономия с большим бесформенным носом сизого цвета, отвислой нижней губой и облезлыми бакенбардами выглядела довольно забавно. Особенно теперь, когда он, морща лоб и болезненно потирая виски, пытался философствовать.

Местный торопился выговориться:

– Сегодня утром я решил половить рыбу. Теперь все владельцы лодок сидят на берегу, их страх перед океаном пересиливает даже страх перед кредиторами. Но у меня есть средство от всех страхов…

Игорь понимающе кивнул.

– Мне невероятно везло, рыба шла стеной – продолжал свой рассказ забулдыга. – Её будто кто-то гнал на меня. За всю свою жизнь я не видел такого клёва. Теперь то я знаю, что «Оно» наблюдало за мной. Появился неприятный скрип или стук. Можно было подумать, будто кто-то крутит дьявольскую шарманку подводой. От этого низкого скрипучего рокота у меня мурашки побежали по коже. И вдруг… – Алкаш даже вскочил на ноги и попытался изобразить то, что с ним произошло дальше. Игорь жадно ловил каждое его движение.

– Это было как… Как… – рассказчик мучительно подбирал нужное слово. – Как будто сам океан попытался сожрать меня! Оказывается, у бездны могут быть глаза…и челюсти…

Я погрёб к берегу с такой скоростью, словно на моей лодке стоял самый мощный мотор. А когда снова почувствовал под ногами земную твердь, зарыдал от счастья. Я целовал песок и молился. Я благодарил бога за то, что не позволил дьяволу схватить меня, хотя, наверное, такой грешник как я это заслужил.

Забулдыга снова опустился рядом и погрустнел.

– Что-то со мной не так, – жалобно пробормотал он, затем в надежде поднял глаза на Исмаилова:

– Может мне ещё не поздно завязать, мужик, а? Как думаешь? Раз такие глюки пошли.

– А на что это «Оно» было похоже, можете описать?

Алкаш снова наморщил лоб, однако через минуту со вздохом признался:

– Я с перепоя не очень хорошо помню… И слава богу! Иногда лучше не наводить в башке резкость. Давай лучше выпьем, а?

Алкаш беспокойно стал оглядываться. Стоило ему заметить бутылку с остатками какого-то пойла, возглас радостного облегчения вырвался из его груди. Заветная ёмкость лежала так близко к воде, что лишь чудом её не унесло волнами. Мужик сглотнул подступившую слюну и облизнулся, однако лишь нерешительно топтался на месте, виновато и просительно поглядывая на Исмаилова.

– Если хотите, я принесу? – догадался Игорь.

Алкоголик радостно закивал, издавая благодарное мычание вместо слов…

По пути к машине Исмаилов наткнулся на щит с информацией, что вся эта территория, прилегающая к океану, продана. И как только он раньше его не заметил?! Компания, которая скупала здесь землю, была известна тем, что застраивала побережье пансионатами и домами отдыха. На волне послевоенного пляжного и туристического бума это был очень выгодный бизнес. Будущая курортная зона была романтически названа «Берегом безмятежного счастья».

Глава 14

Начало июля 1947 года, Залив Монтерей (Калифорния)

Эти трое отлично проводили время вблизи побережья. Арендовавший яхту 25-летний Дэн Боксом оказался чрезвычайно милым человеком. Его гостьям казалось, что они давно знают своего обаятельного «капитана».

А ведь с девушками Боксом познакомился всего пару дней назад. Симпатичному разговорчивому ловеласу понадобилось меньше часа на то, чтобы уговорить юных особ составить ему компанию. Девиц не могли не подкупить искренняя доброжелательность незнакомца, его мягкая обходительность, аристократические манеры. Невозможно было не подпасть под обаяние этой мальчишеской улыбки, озорного смеха, остроумной самоиронии. Незнакомец совсем не походил на коварного плэйбоя, заманивающего наивных дурочек к себе на яхту, чтобы в открытом море воспользоваться их доверчивостью. Поэтому, немного поколебавшись, да и то больше для виду, подружки с радостью согласились, и ни на секунду пожалели об этом. Им впервые встречался мужчина, в котором бы сочеталось столько достоинств: красивый, остроумный, очень энергичный, уверенный и опять же – ослепительно молодой. К тому же явно при деньгах и при этом не жадный.   Наконец, с ним просто было интересно. Влюблённый в море романтик так захватывающе рассказывал о своих путешествиях в экзотические страны, что у слушательниц рты сами собой открывались от изумления и восхищения.

На вопрос, чем он занимается, девушки получили от Боксома ответ, что его работа – очень интересная. Очаровывательно улыбнувшись, мужчина добавил, что просто «делать деньги» ему скучно, поэтому он долго искал себе бизнес по душе. Зато теперь он абсолютно счастлив в профессии.

Бар в кают-компании был забит первоклассной выпивкой, еда тоже была великолепной. Музыкальный автомат сам периодически менял пластинки, с которых звучали всё сплошь самые модные шлягеры. Весь день молодые люди принимали солнечные ванны на палубе или играли в карты под навесом на корме. Иногда девушки видели капитана что-то записывающим в блокнот. В такие минуты на него нападала загадочная отстранённость: Боксом задумчиво глядел на море и что-то соображал; либо склонялся над картой, держа в руках какой-то навигационный прибор. Но это случалось не так уж часто – яхтсмен отлично справлялся с ролью радушного хозяина и не давал скучать своим прекрасным гостьям.

Обстановка безмятежного времяпровождения на борту располагала к флирту и любви. Единственная загвоздка заключалась лишь в том, что на двух красоток приходился один мужчина. А значит, подружкам предстояло решить между собой, кому он достанется. Сам желанный приз пока демонстрировал расположение к обеим, не спеша обозначить своё предпочтениё. К вечеру второго дня зарождающаяся ревность почти довела соперниц до ссоры. Но вскоре девушкам стало не до выяснения отношений.

Они ужинали втроём, как вдруг Боксом неожиданно изменился в лице. Ничего особенного его гостьи не почувствовали, разве что яхта немного вздрогнула под действием внезапного порыва ветра или случайной волны. Но капитан явно был чем-то встревожен. Извинившись, он бросился вон из каюты. Минут через пятнадцать девушки тоже вышли на палубу и застали мускулистого атлета уже раздевшимся до плавок, в ластах, натягивающим на голову маску для подводного плавания.

– Кажется, мы на что-то напоролись, – будто извиняясь, пояснил мужчина. – Мне необходимо осмотреть днище, чтобы удостовериться, что яхта не получила повреждений. Думаю, это не займёт много времени.

Такое заявление немного встревожило девушек, но самоуверенный вид опытного моряка быстро их успокоил. Конечно же, он знает, что делать, и быстро справиться с проблемой, после чего праздник продолжиться. Впереди у них великолепный вечер, который они проведут в уютной каюте за бокалом вина и приятными разговорами.

Опустив за борт штормтрап, Боксом спустился по нему в воду. Перед тем как взять в рот загубник дыхательной трубки, молодой мужчина помахал девушкам рукой, и ушёл под воду.

Прошло полчаса, а Дэн всё не возвращался. Потом прошло ещё столько же времени. Девушек стала угнетать мёртвая тишина. Малейшее дуновение ветерка замерло перед заходом солнца. Море сделалось спокойным и гладким, как стекло. Сумерки сгущались, и в зеркальной поверхности океана отразились мириады мерцающих звезд, мало-помалу высыпавших на небе. Было что-то величественное и грозное в торжественном безмолвии и неподвижности мира, и им стало страшно. Подруги вдруг осознали себя брошенными в океане на утлом судёнышке, об управлении которым они не имеют ни малейшего понятия!

Лишь изредка гробовое молчание нарушалось какими-то звуками.

– Ты слышала? – повернув к подруге испуганное лицо, спросила рыженькая. – Мне показалось, что это – голос.

– Голос? Человеческий голос?

– Да, по-моему, это был голос. Будто кто-то тихо вскрикнул.

– Я ничего такого не слышала.

– Но я же не рехнулась, Джелли! Я действительно слышала человечески голос. Дважды слышала. Первый раз я подумала, что ошиблась: голос был очень слабый, какой-то приглушённый, похожий на всхлип. Но сейчас услышала его второй раз, и мне пок… -Рыженькая осеклась на полуслове, вновь вслушиваясь.

– Может, это была птица – чайка или буревестник, – предположила подруга. – Их тут полным-полно. Говорят, они даже способны плакать.

Сквозь шум воды до них снова донёсся странный булькающий голос. Впрочем, больше он не повторялся.

Погрузившись, Дэн Боксом обогнул корму яхты и включил прибор, который взял с собой. Мужчина стал кружить на глубине несколько метров, время от времени сверяясь с показаниями на циферблате. Ещё периодически мужчина бросал взгляд в глубину.

Приборчик слегка завибрировал в руке, одновременно на светящемся экранчике появились цифры, от которых в груди пловца радостно и тревожно заколотилось сердце. Он вглядывался в тёмную глубину, и в душе его крепло предчувствие большой удачи.

Внезапно, в голове Дениса будто зазвенел тревожный колокольчик: он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и оглянулся. Не смотря на то, что на поверхности почти стемнело, видимость под водой оставалось ещё приемлемой поскольку «отголоски» закатных лучей просвечивали водяную толщу на несколько метров. В этой полутьме Боксом с трудом различил тёмный силуэт метрах в тридцати от себя. Впрочем, тот быстро исчез, и Боксом решил, что ему почудилось. Неприятное ощущение, что за ним наблюдают, тоже прошло.

Он снова занялся прибором: необходимо было ещё раз проверить показания, чтобы избежать ошибки. Внезапная атака снизу со стороны дна застала Боксома врасплох. Уйдя на глубину, противник стремительно атаковал жертву на всплытии. Расчёт на присущее обычному человеку свойство больше контролировать пространство у себя за спиной, нежели под ногами, оказался верным: внезапность атаки не оставила Боксому ни единого шанса.

Одним ударом кинжала враг перерезал яхтсмену горло. Умирая, Денис успел разглядеть своего убийцу: тот был довольно маленького роста и щуплого телосложения, на лице его вместо маски почему-то были «консервы» очков ныряльщика, причём с сильными диоптрическими линзами вместо стёкол. Жуткое ощущение от его огромных рыбьих глаз – застывших и неподвижных, пристально с ледяным интересом разглядывающих агонизирующую жертву, – заставило Боксома рвануться к поверхности. Ужас придал погибающему сил. Но большеглазый догнал Дениса и снова ударил его ножом. После этого убийца, у которого был короткий вздёрнутый нос, будто свиное рыло, сильным толчком отправил труп в свободное плавание.

После того как хозяин яхты исчез, девушек охватил суеверный ужас. Лишь через пять часов беспомощного дрейфа они смогли связаться по рации с береговой охраной. Вместе со спасателями прибыла и полиция. Началось разбирательство и поиски трупа.

Поначалу кроме полиции никого не заинтересовало загадочное исчезновение в море. Каждый год в Калифорнии случалось много несчастных случаев с дилетантами, возомнившими себя «морскими волками» – яхты и катера переворачивались, разбивались на скалах и в столкновениях с другими судами; гибли в штормах и взрывались из-за технических неисправностей. Удивить публику печальной историей очередного лопуха, утонувшего исключительно из-за собственной глупости и пренебрежения элементарными правилами безопасности, было трудно. Спрашивается, за каким лешим парню вздумалось покидать яхту в открытом море, да ещё будучи в хорошем подпитии?!

Промелькнув в ежедневной криминальной сводке, этот случай быстро был бы забыт, тем более что имел все шансы попасть в разряд «глухарей» (то есть нераскрытых полицией дел), если бы один из сыщиков случайно не проговорился знакомому журналисту, что пропавший мужчина был вовсе не тем за кого себя выдавал. Оказалось, что своим спутницам он представился фальшивым именем, да и вся его биография респектабельного бизнесмена оказалась выдуманной. Водительское удостоверение, по которому была оформлена аренда яхты, тоже оказалось поддельным. Настоящий Денис Боксом проживал в Техасе и работал обычным водителем грузовика.

Учуяв сенсацию, журналисты начали копать. В газетах погибшего назвали «Мистером Никто». Труп его пока выловить из моря не удавалось, несмотря на активные поиски. Но версии исчезновения выдвигались самые различные.

Вскоре прошла интригующая информация, что загадочный господин мог быть связан с посольством одной из зарубежных стран. Мол, ФБР даже стало известно его настоящее имя и занимаемая должность. Но о какой именно стране идёт речь, и зачем понадобилось дипломату выдавать себя за другого, об этом представитель полиции категорически отказался сообщать журналистам.

Глава 15

7 мая 1942 года, Коралловое море

На закате хоронили погибших. Генри Чаппела тоже. Экипаж авианосца выстроился на палубе для траурной церемонии. Возле борта на сколоченном из досок постаменте восемь тел. Вместо погребальных саванов холщёвые мешки, в которые мертвецы зашиты с головой. Каждый мешок сверху накрыт звёздно-полосатым флагом. Капеллан читает молитву.

Сержанты церемонно снимают с мешков флаги и аккуратно складывают. Все берут под козырёк. Под торжественное пение горна и залпы прощального салюта тела сбрасывают за борт. Всплеск, и они идут на дно. Игорь слышал, что для того, чтобы они тонули, в мешки кладут дополнительный груз, обычно – всякий железный хлам из ремонтных мастерских…

На морскую поверхность вырываются пузыри, словно мертвецы еще могут дышать и теперь выпускают из легких остатки воздуха.

Ветер доносит звуки трубы и ружейные выстрелы со стороны других судов. Там тоже хоронят своих погибших…

После похорон к Исмаилову подошёл Джон Тич.

– Твой друг был храбрым… – сказал он и сочувственно помолчал. – Но ты не должен повторять его ошибок. Запомни: в бою нельзя долго держать один курс и делать плавные развороты. Японцы срежут тебе угол и отстрелят яйца через пару минут. Шея дана лётчику лишь за тем, чтобы постоянно крутить головой на 360 градусов. Прозеваешь вражескую атаку и твои родители тоже получат на память бандероль от Министерства обороны с личным ярлыком и красиво сложенным американским флагом. Ты меня понял? – Тич уставился на подчинённого холодным немигающим взглядом. Игорь понуро кивнул, отлично понимая, что командир должен иметь к нему массу претензий, и все они справедливы. Ведь накануне он действовал не слишком удачно.

– Забудь, парень, чему тебя учили в лётной школе, здесь свои правила.

– Я буду стараться, обещаю.

– Мне не нужны мёртвые герои, – Тич взглянул туда, где на морской поверхности всё ещё лопались пузыри.

– Я сделаю так, как вы сказали, – скороговоркой произнёс Игорь.

– Ладно, иди, – Тич слегка замахнулся и несильно по-боксёрски ткнул юношу кулаком в грудь. – Через пять часов снова работа. Надеюсь, завтра ты не разочаруешь меня снова.

Игорь почувствовал, как лицо его помимо воли расплывается в благодарной улыбке: великий Джон Тич никогда не терял удачу, рядом с таким мастером даже у полной бездарности появлялся шанс!

За минувший день Исмаилов успел выполнить три вылета в качестве ведомого «Чёрной бороды». Он очень старался не ударить лицом в грязь: бодро отвечал по радио новым товарищам по лётному звену «о,кей» и энергично выполнял в воздухе все манёвры-перестроения; легко соглашался играть роль приманки для японцев, когда лётчики в шутку предлагали такую убийственную роль новичку. И всею душой желал отличиться в бою! Уж очень хотелось заслужить похвалу аса и стать своим в «ветеранской мафии». Это сыграло с новичком злую шутку. В первой же атаке он забыл вовремя сбросить подвесной топливный бак!

И от вылета к вылету количество грубых шибок только нарастало, подобно снежному кому.

В крайнем сегодняшнем бою командир слишком резко ушёл в вираж, Игорь не смог повторить его манёвр и остался один. Молодому человеку сделалось жутко, он отчаянно крутил головой, отыскивая кого-нибудь из своих. Враги уже должны были заметить одиночку, и по неловким действиям отбившегося от своих американца догадаться, что перед ними лёгкая добыча. Вскоре его страхи оправдались. Внезапно сразу три истребителя устремились к нему. Очертаниями они напоминали хищников, спешащих напасть и убить. Игорю даже показалось, что он видит склонившиеся к прицелам азиатские лица вражеских асов. И он дрогнул! Вместо того чтобы повернуть в сторону или уйти глубоким скольжением, лейтенант продолжал лететь, как и раньше. Конечности одеревенели, он весь оцепенел! По всем законам воздушного боя новичок должен был встретить свою смерть в этот момент. Но неожиданно один японский зеро вдруг окутался густым чёрным дымом и взорвался, прошитый пушечной очередью. Он разлетелся на десятки обломков. Два других выполнили переворот через крыло и резко ушли в сторону и вниз! Игорь не мог поверить в столь чудесное избавление. Он словно заново родился.

А произошло вот что: потеряв ведомого, командир по радио дал указание одному из опытных пилотов срочно найти и прикрыть новичка. Именно самолет этого ангела-хранителя, войдя в крутой вираж, ринулся на японцев, заставив их прервать свою атаку.

Вернувшись на авианосец, Игорь был так измождён, что долго не мог выбраться из кабины. После страшных нагрузок наступило полное изнеможение. Слегка кружилась голова, подташнивало. К тому же он ничего не ел одиннадцать часов. И всё же молодой человек был пьян от счастья. Каким-то чудом ему удалось пережить этот адский день.

Снов в ту ночь Исмаилов не видел. Будто провалился в тёмную яму. Проснулся разбитым, не отдохнувшим. Сразу вспомнились все неудачи минувшего дня. Похоже, решение поступить в военную авиацию было большой ошибкой. И в том, что он до сих пор жив, нет ни малейшей его заслуги. Угнетала мысль, что накануне ему ни разу не удалось уловить даже намёка на ощущение уверенности в себе, почувствовать боевой дух, о котором им так много говорили в лётном училище. А без куража – он жертва. Единственный его шанс – Тич. Пока он летает в паре с богом – ещё остаётся какая-то надежда, ведь Тич известен тем, что до сих пор не потерял ни одного ведомого. Возможно, в связке с асом он и нащупает в себе бойца.

Глава 16

Но на утреннем инструктаже Игоря ожидал удар. Когда вывесили список боевых пар на новый полётный день, Исмаилов вдруг увидел фамилию другого лётчика рядом со своей. Похоже, терпение командира закончилось.

Новый напарник по прозвищу «Красс» показался парню стариком. Мужик был уже в годах – широкоплеч и жилист, лицо простое и суровое. При взгляде на него казалось, что и характер у него – подстать внешности – грубый и не слишком общительный. До сих пор они не перебросились и парой фраз, хотя служили в одной эскадрилье уже больше месяца. Конечно, свою роль играла разница в возрасте и в чинах. К тому же заслуженный ветеран имел награды. О чём им было разговаривать? Новый напарник просто кивком головы дал понять, что им пора идти к самолётам. На палубе он закурил, пальцы его слегка дрожали.

…Взлёт был отложен почти на двадцать минут из-за внезапной атаки японских торпедоносцев. Корабельные РЛС их проморгали – японцы подкрались на очень малой высоте, «срезая» волны.

Послышались громовые залпы зенитных орудий – это открыли огонь корабли прикрытия. Первые японские самолеты, приблизившиеся к эскадре на расстояние пушечного выстрела, разнесло на куски. Но не менее дюжины вражеских машин сумели пробиться сквозь огненный щит.

Две сброшенные торпеды предназначались «Йорктауну». Однако авианосец искусно маневрировал и сумел уклониться. Из кабины Игорь видел, что на некоторых кораблях эскадры начался пожар. Значит, японцам всё же частично сопутствовал успех.

Едва смолкли зенитки, было получено разрешение на взлёт. Угрюмый ведущий даже не оглянулся, когда поднявшийся в небо лейтенант занял место чуть позади него. Такой не обратит внимания, если подшефный новичок вдруг исчезнет в пылу воздушной рукопашной!

Примерно на середине пути в наушниках раздался голос Тича:

– На пять часов приятный сюрприз, джентльмены!

Игорь взглянул в указанном направлении и увидел вдали японский торпедоносец, видимо, один из тех, кому удалось уйти после атаки на их эскадру. За японцем тянулся длинный дымный шлейф, его мотало из стороны в сторону.

– Давай, Красс! – обратился Тич к ведущему Исмаилова.

Вдвоём с ведомым они быстро догнали японца. Но вместо того, чтобы покончить с недобитком с ходу, Красс вначале облетел его. Многочисленные пулевые отверстия и зияющие пробоины от снарядов на крыльях и фюзеляже японца делали его похожим на решето. Чудо, что самолет вообще держался в воздухе! Две орудийные башни были разбиты вдребезги, находящиеся в них стрелки либо погибли, либо были тяжело ранены.

Вслед за ведущим истребителем Игорь приблизился к носу торпедоносца и заглянул в кабину, которая представляла собой прозрачный конус. С такого расстояния он увидел забрызганные кровью приборную панель и сиденья. Двое пилотов лежали на полу кабины в лужах крови. Лишь один человек на борту обречённой машины продолжал борьбу.

– Расстреляй его ты, – неожиданно предложил лидер и отошёл немного в сторону: напарник уступал новичку право сбить уже почти поверженного врага и таким образом открыть личный счёт побед. И никто отныне не посмеет назвать его снукером!

Игорь повернул лицо в сторону командирского самолёта. По рации Красс стал наставлял молодого, что и как ему следует делать. По совету лидера Игорь занял позицию позади и чуть выше японца, чтобы не попасть в турбулентную струю от его моторов. Оставалось, прицелиться и нажать на гашетку.

– Ну, давай же! – торопил Красс. – А то дохляк сам кувыркнётся и ты упустишь верных семьсот долларов призовых!

Напарник ждал, а Игорь медлил. Странное чувство мешало завершить дело. Долгие месяцы Исмаилов представлял, как будет сражаться и убивать. Но и представить не мог, что предстоит вот так добивать беспомощных людей. «Как в училище во время учебной стрельбы по воздушной мишени» – неприязненно подумал Исмаилов. Перед глазами у него стояли бледные лица ещё живых японских лётчиков в стеклянном куполе кабины торпедоносца.

– Да что там у тебя? Почему не стреляешь?!

– Оружие заклинило – соврал Исмаилов. Не признаваться же, что не можешь добить беспомощных окровавленных людей, пусть и врагов.

В конце концов, Крассу надоело наблюдать за его вознёй, и он устремился вперёд, открыв огонь по вражескому самолёту. Неожиданно задняя пушка торпедоносца ответила ему. «Уайлдкет» лидера дёрнулся, от его передней части оторвались какие-то куски.

– Чёрт – прорычал по радио Красс. В этом коротком возгласе было всё – удивление и досада.

Игорь запоздало нажал на кнопку стрельбы, его истребитель затрясся. Вражеский стрелок вскинул руки и навалился всем телом на свой пулемёт. На правом крыле торпедоносца появились языки пламени, вскоре огонь перекинулся и фюзеляж. Торпедоносец медленно перевернулся, он стал падать словно лист, плавно вращаясь. При столкновении с водой самолёт разломился на три крупных фрагмента…

Глава 17

К счастью Красс не был ранен. Но главное, что мотор его самолёта, хоть и был повреждён, но продолжает тянуть. Исмаилов то и дело озабоченно поглядывал на напарника. Ему хотелось подставить ему крыло, чтобы помочь скорее добраться до корабля.

Между тем в десятках километрах отсюда кипел бой. В эфире шла сухая перебранка на английском и японском языках, слышались крики ярости и вопли гибнущих.

И вдруг известие: «Командира сбили! Тич погиб!!!». В это невозможно было поверить. Игорь был потрясён. Произошло нечто невероятное: великий и неуязвимый пират оказался тоже смертен. При этом Игорь не сомневался: Тич не мог быть побеждён в честном бою. Наверняка он пал в результате какого-то вероломного удара. Возможно, угодил в ловушку, расставленную коварными самураями.

Смерть Тича посеяла панику. Из радиообмена было видно, как хорошо спаянная команда разваливается – каждый теперь думает лишь о собственном спасении.

– Меня атакуют два «Зэро». Прошу помощи! – Игорь узнал этот голос. Он принадлежал Алеку. Из всего их «зелёного стручка» лишь две «горошины» – он и Алек пережили жуткий вчерашний день и оставались в строю.

– Кто меня слышит! Прикройте! Я ранен!!! – умолял Алек, но никто не отзывался на его отчаянный призыв.

У Игоря сжимались кулаки от бессильной ярости.

К счастью, на горизонте уже возникли надстройки и мачты кораблей родной эскадры.

– Разрешите мне назад – попросил Исмаилов.

– Отставить, – буркнул Красс.

– Прошу разрешить.

Секунд десять в наушниках лишь потрескивали помехи. Затем послышался отеческий голос знающего, о чём он говорит ветерана:

– Не дури, сынок! В одиночку ты пропадёшь. Сгинешь не за грош!