Текст книги "Голодный океан. Рикэм-бо"

Глава 32

Возле его дома почему-то стоял автомобиль «Скорой помощи», четверо крупных мужчин в белых халатах о чём-то разговаривали с живущим по соседству стариком Роззи. Издали заметив приближающегося Исмаилова, сосед указал на него пальцем.

Игорь остановился и удивлённо закрутил головой, надеясь, что Роззи показывает на кого-то другого. Но нет, это не было ошибкой, белые халаты решительно направлялись прямо к нему. Исмаилов почувствовал, как капли пота покатились между его лопаток. За спиной где-то неподалёку подала «голос» полицейская сирена, отрезая возможность побега…

Через десять минут выяснилось, что произошла ошибка: какой-то шутник позвонил диспетчеру экстренных служб и, назвав адрес, сообщил, что по улице бегает буйный с топором и набрасывается на прохожих. Полицейские и белые халаты дружно поругали телефонного хулигана за ложный вызов и разъехались по другим вызовам.

Игорь налил себе чаю и в задумчивости подошёл к кухонному окну, которое выходило на задний дворик и прилегающую к нему улицу. Прихлёбывая из фарфоровой кружки и жуя бутерброд, Исмаилов скользнул отсутствующим взором по знакомому до мелочей пейзажу и вдруг замер от неожиданности: белый фургон с красными крестами оказывается никуда не уезжал, а лишь переместился на новую позицию, частично укрывшись за огромным деревом. Но часть его всё равно торчала из засады!

Отпрянув от окна, Исмаилов опустил жалюзи. Но через десять минут отогнул пластину и некоторое время наблюдал в щель, пытаясь понять, что этим людям от него нужно. Подавленные страхи снова поднялись на поверхность в его душе… Вспомнился один недавний разговор. Тот человек каким-то образом угадал эту его затаённую дрожь.

– Мы знаем, что вы искренне с нами, – завёл он доверительный разговор, только суровое жёсткое лицо его почти не менялось, даже когда он пытался демонстрировать мягкость. – Вы порядочный человек. К сожалению, теперь быть честным и принципиальным в этой стране стало опасно. Если кто-то думает «не так» или, не дай бог, не то говорит, то его обвиняют в инакомыслии. А если имеется зацепка в биографии, то и в сумасшествии. Тогда из «гуманных соображений» хирург кромсает правдоискателю мозг, после чего опасные мысли просто перестают приходить ему в голову. Человек вообще избавляется от излишнего «думанья». Вот, что они уготовили таким, как вы, товарищ Исмаилов. В одиночку вы обречены. Подумайте об этом…

Дома имелась бутылка водки. Игорь поставил стакан на стол, налил половину. Подумал и ещё добавил. Выпил. Потом отвёл Сократа к соседям, чьи дети просто обожали пса. Вернувшись, запер за собой дверь, опустил жалюзи на всех окнах и наполнил второй стакан – на это раз сразу до краёв.

…Когда бутылка закончилась, Исмаилов отправился в город. Он переходил от бара к бару до глубокой ночи…

Глава 33

Кажется, это было пятое, а может и шестое по счёту заведение. Игорь разговорился с розовощёким круглолицым мужиком, который представился бывшим моряком. Звали его Боб. Выяснилось, что оба они воевали на Тихом океане, только Боб служил механиком на грузовом судне.

Через некоторое время приятель собрался домой. Но тут возникла проблема: отставной механик едва мог стоять на ногах и с большим трудом ворочал языком. Исмаилов и сам уже порядком набрался, но не бросать же флотского товарища в трудной ситуации. Он попросил бармена вызвать для них обоих такси, чтобы «шеф» развёз их по домам. В машине Игорь заснул…

Очнулся он уже при свете солнца…только не у себя дома, а у брошенной любовницы! Почему-то он лежал голый в постели рядом со спящей Нэнси! Мужчина повернул голову на подушке и внимательно посмотрел на своё отражение в большом напольном зеркале. Странная усмешка тронула его губы…

Женщина зевнула, сладко потянулась и разлепила веки.

– Как спалось, милый? – сладко улыбаясь, проворковала Кологан и положила голову ему на грудь…

После завтрака они долго гуляли, пообедали в ресторане, а вечером отправились к нему домой. Нэнси постоянно повторяла, что страшно соскучилась. Чтобы отметить их примирение она выпросила у своего начальника два выходных.

Игорь открыл входную дверь, в прихожей помог своей спутнице снять жакет.

– Проходи в гостиную, а я сейчас.

Сам он направился на кухню с увесистыми пакетами – по пути они заехали в супермаркет и закупили побольше продуктов – разлука их была такой долгой, что было решено весь следующий день провести в постели.

Вдруг Нэнси тревожно позвала его из комнаты.

По её позе мужчина сразу понял, что приятельница чем-то напугана.

– Идём отсюда, – прошептала Кологан, вцепившись в его локоть. И тут Исмаилов увидел ботинок, торчащий из-за дивана. Обычный мужской ботинок из светло-коричневой кожи, только старый, с дырочкой на носке.

– Кто там? – плаксивым шёпотом кивнула на ботинок Нэнси.

Игорь сглотнул слюну и несколько секунд собирался с духом, прежде чем сдвинуться с места.

Между диваном и стеной лежал тот самый механик Боб из бара. С первого взгляда стало понятно, что бедняга мёртв: голова его была неестественно свёрнута на бок, в остекленевших открытых глазах навеки застыло изумление. Нэнси вскрикнула при виде покойника, и пошатнулась. Как она ещё не рухнула в обморок!

Исмаилов присел на корточки возле трупа, некоторое время его разглядывал, наконец, произнёс:

– Бедняге сломали шею.

– Ты что его знал?

– Да как тебе сказать… И да, и нет. В общем, он был славным парнем.

Исмаилов вдруг обратил внимание на слабую полоску света под дверью кабинета в глубине тёмного коридора.

– Странно, – пробормотал мужчина. С минуту он вслушивался, но оттуда не доносилось ни звука. Бейсбольная бита, которую он накануне приобрёл в оружейном магазине, по-прежнему лежала на своём месте, а вот купленный там же нож-стилет куда-то исчез. Вооружившись увесистой дубинкой, мужчина осторожно двинулся по коридору.

– Оставайся здесь, – шепнул он Нэнси. Но она крепко схватила его за локоть. В глубине коридора возникли две смутные тени, Игорь замедлил шаг, и предупредил:

– Это зеркало. Оно большое, во всю стену. Не бойся.

Они остановились возле двери и снова прислушались. По ту сторону стояла абсолютная тишина. Нэнси тихо взмолилась:

– Не надо! Лучше уйдём!

Исмаилов сделал ей знак молчать и кивнул головой в сторону входной двери, но Нэнси лишь сильнее вцепилась в него.

Кабинет был освещён мягким светом настольной лампы. За столом, упёршись затылком в высокую спинку готического стула, сидел тот самый старик в галстуке-бабочке, что так хотел приобрести для своего издательства рукопись Габора. Тяжёлые веки его были прикрыты, лицо будто высечено из серого камня, спокойное, как у спящего; голова немного запрокинута, будто в глубоких раздумьях. Всё могло бы выглядеть так, будто гость засиделся в ожидании хозяина и задремал, если бы не рукоять ножа, торчащая из его груди, и не огромное тёмное пятно, расплывшееся на рубашке. Незваный гость был убит тем самым траншейным ножом, который Исмаилов купил для самообороны.

Ящики стола были выдвинуты. Бесценные бумаги пропали! Исчезла и рукопись габоровской книги, и доклад конгрессмена Элтхауза. Как же теперь Игорь клял себя!

Решив недавно, что держать наследство Габора на работе стало небезопасно, он собирался снять банковский сейф, а пока везде носил портфель с бумагами с собой. Но вчера, покидая дом уже сильно нетрезвым, просто забыл о нём!

Глава 34

Всего через час в доме стало тесно от полицейских – сыщиков-детективов, криминалистов, а также понятых. Игоря и Нэнси отвезли в участок, где с них сняли показания и отпустили.

На следующий день к десяти утра Исмаилов явился в Отдел по расследованию убийств. Нэнси должны были допросить отдельно в другое время.

На этот раз всё выглядело как допрос, хотя официально он считался свидетелем, и обвинений ему пока не предъявляли.

– Вчера вы утверждали, что не знали убитого (пока сыщиков отчего-то больше интересовал зарезанный мертвец из кабинета, а не бедняга Боб)? – напомнил Исмаилову детектив, представившийся, как Малколм Гуллер. Он поднялся со стула, обошёл стол и присел на его краешек, чтобы быть ближе к собеседнику. Движения его были лёгкими и точными, хотя он явно разменял пятый десяток. Лишь небольшой живот, нависающей над пряжкой ремня выдавал его пристрастие к злоупотреблению гамбургерами, но видимо таков уж удел всех настоящих сыщиков – вечная сухомятка и жизнь на бегу.

– Да, это так – подтвердил Исмаилов, хотя ещё вчера понял, что сморозил глупость, отрицая то, что легко проверить. Но ещё большой глупостью будет начать юлить, менять показания.

Гуллер озабоченно покачал головой, провёл рукой по курчавым, коротко стриженым волосам, и сказал:

– Хочу напомнить вам, мистер Исмаилов об ответственности за ложные показания. У вас всё ещё есть возможность отказаться отвечать на наши вопросы. Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.

– Мне нечего скрывать от следствия.

Детектив в чине капитана полиции Малколм Гуллер отреагировал парадоксальным образом: вместо того, чтобы потирать руки, глядя на такое поразительное легкомыслие, он поморщился и болезненно двинул шеей и плечами.

– Вы вправе прервать этот разговор, мистер Исмаилов, и возобновить его в присутствии своего адвоката. Если же у вас такового нет, вам может быть предоставлен государственный защитник.

– Благодарю вас, детектив, но пока я не чувствую в этом необходимости.

Гуллер снова неодобрительно покачал головой. Но Игорь легко подмахнул официальный бланк, подтвердив подписью, что он был ознакомлен со своими правами и добровольно предпочёл беседовать с детективами без адвоката.

После этого в разговор вступил присутствующий в кабинете второй коп – молодой со злым нервным лицом. Он был смуглолиц и темпераментен, однако до поры вынужден был лишь наблюдать, хотя ему явно не терпелось взяться за Исмаилова. И вот, наконец, пришёл его черёд, и темнолицый детектив сразу зашёл с козыря. Оказывается, у полицейских имелись показания сразу нескольких свидетелей недавней потасовки Исмаилова и убитым неподалёку от места работы «профессора» в университете.

– Ведь у вас был с ним конфликт. На какой почве?

Глазами навыкате молодой сыщик буквально впился взглядом в Исмаилова. В лице его было что-то хищное, волчье.

– Это не было конфликтом.

– Бросьте, сразу шесть свидетелей утверждают, что видели, как вы схватили его за грудки и потащили за дерево, где угрожали и даже замахивались. Если бы не подоспела охрана, вы бы начали его избивать. И после этого, вы утверждаете, что не ссорились с ним!? Тогда зачем сразу после этой стычки вы приобрели боевой нож?

– У меня имелись на это другие причины, – уклончиво ответил Исмаилов, сам понимая, что такой ответ выглядит малоубедительным. А ведь будь рядом толковый защитник, он бы ещё перед началом разговора постарался внушить подопечному, что тот не обязан оправдываться и доказывать свою невиновность и непричастность к делу. Пусть полицейские доказывают, а эксперты криминалисты ищут на месте преступление нечто по настоящему инкриминирующее. А до тех пор он невиновен!

«Может, зря я всё-таки отказался от профессиональной защиты?» – Игорь заколебался и вопросительно взглянул на как будто симпатизирующего ему пожилого детектива, словно ища у него совета.

Молодой сыщик перехватил этот взгляд и оскалил в улыбке крепкие белые зубы. Он предложил Исмаилову самому оценить всю абсурдность ситуации:

– Посудите сами: человек приобретает стилет, а уже на следующий день в его доме «вдруг» находят пронзённого этим самым кинжалом мертвеца. И вот ещё совпадение! «Случайно» всплывает, что накануне у них вышла нешуточная ссора. Кто поверит в такое поразительное совпадение?

Детектив Гуллер усталым голосом зачитал показания хозяина оружейного магазина, в котором был куплен нож. Оказывается, уже было установлено, что на рукояти кинжала имеются отпечатки лишь одного человека.

– Догадываетесь чьи? – со злой усмешкой поинтересовался молодой коп.

Игорь пожал плечами, хотя сохранять видимое спокойствие становилось всё сложнее. Но стоит ему дрогнуть, показать растерянность или страх, и внимательно следящие за его реакциями полицейские бесповоротно запишут его в убийцы.

– Чёрт возьми! Против него такие улики, а он из себя строит святую невинность! – грубо воскликнул молодой детектив, ноздри его раздулись, на лбу выступила толстая вена.

– Полагаю, я смогу объяснить…

– Знаем мы ваши объяснения! – смуглолицый перебил его с резкой презрительностью.

Гуллер жестом остановил напарника, хотя по лицу парня было видно, как ему не терпится расколоть этого интеллигентика, который в его глазах вовсе не выглядел крепким орешком.

– Сержант Родригес не хотел вас обидеть, – примирительно произнёс старый сыщик. – Ведь мы рассчитываем на вашу помощь, мистер Исмаилов. Я немного изучил вашу личность и пока не склонен видеть в вас убийцу. Но кто-то же это сделал, и мы должны найти его. И тут нам потребуется ваша помощь.

При этих словах Родригес недовольно хмыкнул. Но тут зазвонил телефон, и сержанта вызвали по срочному делу.

Когда напарник вышёл, Гуллер вытащил из портфеля термос, разлил кофе по бумажным стаканчикам и протянул один Исмаилову. Так же он предложил сигарету, но Игорь, поблагодарив, отказался.

– Не обижайтесь на него: сверхурочные и усталость – неизменные спутники нашей работы – Гуллер кивнул на кипу бумаг на соседнем столе, за которым сидел его напарник. – Начальство требует срочно раскрыть это преступление, ведь тот господин с ножом в груди – иностранец. Может выйти международный скандал. При нём нашли паспорт на имя французского гражданина польского происхождения Вацлава Орловского.

Повисла пауза, но Игорь дал понять, что впервые слышит это имя. Гуллер сочувственно пояснил:

– Не скрою, у вас крупные неприятности. Вы хоть знаете, зачем эти двое погибших пришли к вам?

Игорь рассказал, что с одним из них случайно познакомился в баре, но как тот оказался у него в доме – об этом он может лишь догадываться:

– Я был сильно пьян и к тому же заснул. Я попросил водителя такси развезти нас по домам и предполагаю, что он мог напутать.

У Гуллера уже имелись показания таксиста:

– Он утверждает, что помнит лишь то, как вы назвали ему адрес вашей подруги. А по первому адресу, то есть возле вашего дома, он высадил вашего спутника. Тот едва мог передвигать ногами, и водителю пришлось провожать его, входная дверь почему-то оказалась незапертой, и таксист завёл его в прихожую, где оставил. Вы же, по его словам, в это время действительно спали в машине.

– Вот видите. Меня там не было.

– К сожалению, это не может служить вам абсолютным алиби, ведь вы могли вернуться. Ваша подруга миссис Кологан показала, что обнаружила вас только утром – спящим на скамейке перед своим домом. А вот где вы находились до этого, – каждый ваш шаг строго по минутам, – это ещё следует выяснить и подтвердить надёжными свидетельскими показаниями. Надеюсь, вы поможете нам найти таких людей?

Игорь кивнул, но без полной уверенности в душе. Это не укрылось от зорких глаз полицейского, и он предложил не спешить с ответом, попытаться вспомнить, с кем Исмаилов встречался и разговаривал в злополучный вечер и той ночью.

– И вот еще что, Грегори – можно я буду называть вас так?

– Пожалуйста.

Гуллер отложил в сторону записи, которые вел все время.

– Так вот, Грегори, конечно, это ни в чём тебя не уличает, во всяком случае пока. Тем не менее, впоследствии этот момент может ещё всплыть… Одним словом, нам стало известно, что тебе был рекомендован курс психоанализа.

– Ну и что?! Тысячи людей однажды в своей жизни сталкиваются с теми или иными проблемами и обращаются за помощью к психологу или психоаналитику.

Детектив с грустной ноткой в голосе заметил на это:

– Да, но лишь у одного из тысячи находят дома пару трупов со следами насильственной смерти.

Аргумент действительно выглядел убийственно. Не то, чтобы он сразил Исмаилова наповал, однако на душе сделалось мерзко как тогда в военном госпитале, когда врачи, выслушав его рассказ, признали его невменяемым.

«Скорее всего он уже раскопал жуткую историю с несчастным Руби и теперь пытается решить, не новый ли это вид психической эпидемии, передающийся среди интеллектуалов одного круга, – кисло размышлял Игорь. – Глядит на меня по-доброму, а про себя, наверное, рассуждает так: «У этих чокнутых настроение меняется чаще, чем я передачу в машине переключаю. Сейчас он весь из себя такой цивилизованный, а что на него внезапно нашло в ночь убийства, – это вопрос».

Сыщик предложил ещё кофе и настоятельно посоветовал:

– Я бы на твоём месте, Грегори, всё-таки занялся поисками хорошего адвоката. Это я говорю тебе не как полицейский, ибо появление на твоей стороне опытного крючкотвора-законника лишь осложнит мне работу. Но чисто по человечески мне хочется тебе помочь.

– Хорошо, я подумаю.

– И ещё, я очень прошу тебя: какое-то время воздержись от контактов со своей подругой. Это в первую очередь в твоих же интересах. Тогда у следствия, а впоследствии и у суда не возникнет ненужных подозрений, что между вами имел место сговор. Миссис Кологан я уже попросил об этом, и она согласилась.

Не дожидаясь ответа, детектив Гуллер едва заметно кивнул головой и приветливо слегка дотронулся до его плеча.

– Вот и хорошо. А теперь тебе необходима передышка. Я сам позвоню, если появятся какие-нибудь новости или вопросы. Если надумаешь куда-то уехать, поставь меня в известность по телефону.

Пожимая руку пожилому полицейскому, Игорь отметил, что рука у него ещё крепкая, хотя сама ладонь мягкая и тёплая.

Гуллер доверительно сказал ему зачем-то:

– Твоя подруга очень привлекательная женщина…

Не понимая, куда он клонит, Исмаилов тем не менее согласился, что это так.

– Этот мир всегда был невеселым местом, – задумчиво продолжал полицейский, –  лишь женщины делают его немножечко приятней, верно? Да, они обожают бижутерию, модные тряпки и прочую чепуху; периодически взрывают нам мозг и доводят до экземы своим зудением. Порой мы даже начинаем с ностальгией вспоминать холостяцкие времена. Только без хорошей женщины рядом мужику запросто крышняк может снести. Уж не прими это на свой счёт. И я бы на твоём месте в будущем, когда всё выяснится, сделал этой Кологан предложение.

Глава 35

Дома у него всё ещё работала полиция, и Исмаилов временно снял жильё в другой части города. Решение оказалось удачным. Во-первых, здесь его никто не знал и не разглядывал украдкой с опасливым любопытством, да и привлечённые запахом крови газетчики его потеряли.

А, во-вторых, просто полезно было временно сменить обстановку.

Теперь вместо работы каждое утро он отправлялся выгуливать Сократа. Проходя сегодня мимо газетного киоска, Исмаилов обратил внимание на свежий номер журнала «Лайф». С его обложки смотрело искажённое ужасом лицо человека, барахтающегося в волнах на фоне перекушенного пополам пассажирского парохода. Иллюстрация цепляла взгляд. Впрочем, и статья оказалась на уровне. Её автором был профессор калифорнийского Института океанографии Уолтер Хиггинс.

«Лайф» позиционировал себя не только как развлекательное, но и как образовательное издание. Дорожа высокой репутацией, журнал предоставлял свои страницы лишь признанным экспертам и корифеям, на которых обязательно давалось небольшое досье на полях статьи. Данный материал тоже сопровождался справкой на её автора, согласно которой Хиггинс считался одним из крупнейших в мире специалистом по акулам. В годы войны он возглавлял специальное научно-исследовательское управление ВМС США в Сан-Диего. Год назад опубликовал книгу «Человек и акула», которая мгновенно стала национальным бестселлером. Первый тираж был раскуплен менее чем за месяц, и недавно издательство переиздало заинтересовавший многих труд. Его публичные лекции собирали полные залы, и билеты на них стоили столько же, сколько на выступления «звёзд» эстрады.

При этом Хиггинс был увенчан множеством научных наград и являлся почётным профессором крупнейших университетов, возглавлял или являлся вице-президентом нескольких международных научных обществ. Тем не менее, в научной среде отношение к нему было неоднозначным. Конечно, чувствовалась зависть и ревность к чужому успеху. Хиггинса обвиняли в чрезмерном популяризаторстве академической науки; и в том, что из серьёзного исследователя он превратился в суперзвезду и легко делает спекулятивные заявления ради достижения ещё большей славы и роста своих гонораров. И отчасти это, видимо, было правдой, если судить по некоторым высказываниям Хиггинса.

В комментарии к статье «Лайф» приводил одну из цитат Хиггинса: «Флоту нашей страны давно пора обратить внимание на акул. Они являются наиболее совершенными обитателями океана, за 400 миллионов лет эволюции эти животные выработали оптимальный алгоритм обнаружения жертвы, преследования её и убийства. Человеческий разум ещё не скоро создаст нечто равное. А пока мы можем взять идеальное оружие прямо из арсеналов природы».

Заявление не могло не впечатлять. Хотя с другой стороны, ещё никто и никогда ещё не обучал морских животных выполнению команд в открытом море! Тем более что речь шла не о дельфинах или морских львах, а о смертельно опасном для человека виде. Поэтому многие коллеги-учёные сочли идею бредовой. Но, похоже, самого «акульего профессора» голоса завистников и неудачников волновали мало.

В своей новой статье Хиггинс шёл ещё дальше. По его мнению, все таинственные происшествия у западного побережья США последнего времени могут быть связаны с появлением в этом районе ещё не зафиксированного наукой доисторического существа. И тут со стороны автора следовал довольно эффектный ход. Хиггинс не добился бы такого широкого успеха, если бы и на этот раз не прибегнул к понятной массовому читателю аллегории:

«Представьте: цирковая арена, в свете прожекторов маршируют мускулистые гиганты, у каждого через плечо лента с множеством медалей. По ходу силачи играючи завязывают узлом кочерги, гнут подковы, рвут толстые цепи. Это самые титулованные борцы мира. Раз в год они собираются здесь, чтобы без всяких цирковых фокусов и подстав выяснить, кто же является самым сильнейшим – «по гамбургскому счёту». Внезапно свет гаснет. Вначале все думают, что это часть шоу, но в наступившей темноте слышен треск ломаемых костей, вопли, стоны и хрипы покалеченных и умирающих. До публики, наконец, доходит, что на арене происходит что-то из ряда вон выходящее. Похоже, там появился некий монстр, который решил показать, кто тут хозяин. Как он пробрался в цирк – этого никто не знает, но злобный гигант в считанные минуты наводит на всех ужас».

Чтобы не выглядеть фантастом, Хиггинс ссылался на имеющиеся у него объективные данные:

«Специалисты моей лаборатории, которые изучают записи сигналов с высокочувствительных гидрофонов, установленных на дней моря, не раз выделяли на фоне обычных шумов, некий гораздо более мощный звук, явно издаваемый каким-то неизвестным существом, живущим в океане. Это началось примерно два-три месяца назад. И насколько мне известно, у военных тоже есть схожие данные, но они по понятным причинам не торопятся ими делиться».

А заканчивал свою статью Хиггинс так: «Меня часто спрашивают про так называемый «Красный акулий треугольник» и больших белых акул, обитающих в этих водах. Поверьте, всё это вскоре покажется всем нам пустяками по сравнению с тем, с чем скоро придётся столкнуться».

Игорю вспомнилось лицо чудака в порту, который искал лодку, чтобы отправиться на ней к туше мёртвого кита. И его осенило. Ну, конечно же! Теперь Исмаилов знал, где раньше видел лопоухого профессора.

Глава 36

Обычно пока Исмаилов читал на скамейке Сократ с достоинством лежал у его ног. Он был серьёзным псом, не каким-нибудь там легкомысленным кобелём. Истинным философом. К тому же в солидном возрасте, чтобы бегать и резвиться как его молодые собратья. Но сегодня четвероногий компаньон неожиданно преподнёс Игорю сюрприз…

Без двадцати десять Исмаилов покинул пансион, в котором снимал несколько комнат. Дойдя до первого перекрёстка, отпущенный с поводка Сократ оглянулся на него, постоял в задумчивости и неожиданно свернул направо, хотя обычно они шли прямо. Игорь решил, что раз так, то пусть сегодня маршрут выбирает пёс.

Занятый своими мыслями, мужчина и не заметил, как оказался на незнакомой улочке. Он стал удивлённо озираться, пытаясь понять, что это за район. Определённо раньше ему не доводилось здесь бывать. По обеим сторонам проезжей части располагались двухэтажные кирпичные дома старой постройки.

Некоторое время Игорь постоял у витрины художественной лавки, украшенной картинами и статуэтками, пока не почувствовал лёгкий голод, ведь он ещё не завтракал. Мужчина присел за столик уличного кафе и заказал бутерброд с солониной и ржаным хлебом, и стакан молока. Немного подкрепившись, попросил ещё кусок яблочного пирога и кофе со сливками.

Наискосок через улицу, возле музыкального магазина притормозило коричнево-жёлтое такси. Исмаилов скользнул по нему рассеянным взглядом и снова погрузился в чтение газеты. Рядом аппетитно чавкал пёс, чей завтрак состоял из большой мюнхенской колбаски.

Игорю захотелось ещё чем-нибудь побаловать друга. При всей своей серьёзности Сократ был жутким сладкоежкой, и иногда Исмаилов потакал этой его слабости. Когда снова подошёл официант с подносом, Игорь взял тарелку с парочкой аппетитных пончиков в сладкой пудре и обернулся к четвероногому приятелю:

– А это Вашей мудрости…

Но пса рядом не оказалось! На салфетке лежала недоеденная сарделька. Исмаилов даже не заметил, как лабрадор покинул его и перешёл на противоположную сторону улицы.

Из музыкального магазина вышла пара. Высокий плечистый мужчина в надвинутой на глаза шляпе и в хорошо сшитом костюме распахнул дверцу такси перед своей спутницей. Она в одной руке держала объёмистый свёрток, а в другой комнатную собачонку рыжеватого окраса. Вот кто привлёк Сократа! Игорь собрался окликнуть его, позвать обратно. Но вместо повелительного окрика получилось нечто ошарашено-изумлённое. Хозяйка миниатюрного пёсика повернула голову в сторону приближающегося лабрадора. Она красивым жестом сняла солнечные очки, слегка прищурилась, ища, чья это собака, а, увидев, как будто даже не удивилась; слегка кивнула с лёгкой царственной усмешкой и скрылась в салоне машины.

Такси давно уехало, а Исмаилов продолжал сидеть совершенно потрясённый.

Придя, наконец, в себя, он быстро расплатился с официантом и торопливо направился к музыкальному магазину. Звякнул дверной колокольчик. Игорь вошёл, взволнованно оглядываясь. Где-то тихо шумел вентилятор. Кроме него, тишину маленькой семейной лавки ничто не нарушало. Игорь рассматривал выставленные на крутящихся тумбах конверты с пластинками знаменитых певцов и певиц, джазовых групп и симфонических оркестров.

– Вы что-то ищете? – услужливо поинтересовался подошедший молодой продавец.

Игорь смущённо кашлянул в кулак:

– Э… дело в том… Одним словом, к вам сейчас заходили двое – мужчина и дама с собачкой.

Скрипнула дверь и в торговый зал бесшумной походкой вошёл толстяк лет сорока с пухлым улыбчивым лицом.

– Что вам угодно, сэр?

– Меня интересуют покупатели, которые только что были у вас. Мужчина и женщина с миниатюрным пёсиком. Это мои старинные друзья, которых я давно ищу, но, к сожалению, я не успел их перехватить. Они уехали раньше.

– Понимаю – благожелательно кивнул толстяк.

– Скажите, они часто бывают у вас?

Толстяк уставился на парня:

– Ты их знаешь, Генри?

– Нет, папа. Они зашли впервые.

Толстяк сожалеюще развёл руками.

– В таком случае прошу меня извинить – Исмаилов поклонился и направился к выходу. Он уже распахнул дверь на улицу, когда юноша у него за спиной вдруг вспомнил:

– Вчера эта женщина позвонила и сказала, что ищет итальянских оперных исполнителей. Она сделала хороший заказ.

Толстяк порозовел от удовольствия, объясняя, что во всём городе лишь он один торгует записями золотых голосов Ла-Скала…

Сократ ждал Исмаилова на улице. Игорь присел и ласково потрепал пса по загривку.

– Это была она! Понимаешь, лобастый?! Она!!!

Глава 37

Май 1942 года, Коралловое море.

Берег приближался. Исмаилов уже различал зелёную пальмовую рощу. Лейтенанту даже стало казаться, что он слышит плеск волны по песчаной гальке. Это был остров и явно не вулканического происхождения, как Гуадаканал и Бугенвиль. Он был совсем небольшой. Типичный атолл Микронезии.

Теперь до него оставалось всего несколько миль и можно было всё как следует разглядеть. Перед стеной леса узкая полоска пляжа, которая временами исчезала за волнами. Измученному парню этот жалкий кусок суши казался вратами рая. Ему действительно крупно повезло. Ведь атоллы часто бывают пустыми и унылыми. На многих из них нет ничего кроме кораллов. Острова эти настолько малы и ничтожны, что на самых подробных картах Тихого океана они обозначены мельчайшими точками. Он слышал, что на одном из них при строительстве аэродрома срубили единственное пальмовое дерево.

К счастью, его остров был не такой! Он казался удивительно красивым. Игорь был счастлив.

И тут он сначала с удивлением, а затем с ужасом обнаружил, что, остров смещается к северу. Этого то он и боялся больше всего! В таких местах часто действует множество течений. Одни из них устремляются обратно в океан, натолкнувшись на берег, другие причудливо меняют направление, когда встречаются с местными приливами и отливами в рифах и лагунах.

Игоря неумолимо стало относить в сторону. Одинокий пловец отчаянно пытался сопротивляться, хотя понимал, что это бесполезно. Как он ни старался, расстояние между ним и берегом не сокращалось. Мимо проплыла оконечность острова, а дальше простирался лишь открытый океан до самого горизонта. Игорь оказался целиком во власти течения, которое проносило его мимо земли.

Бегство от морского чудовища и борьба с течением страшно вымотали Исмаилова. Ноги и руки почти перестали ему повиноваться и беспомощно повисли. Сильно горели обожжённые солнцем лицо, шея, плечи. Вновь стала болеть и кровоточить рана на ноге. Молодой человек пронзительно закричал от гнева и ощущения собственного бессилия. Безжалостный океан не хотел отпускать его!

В конце концов, он неподвижно повис в воде, отдавшись на волю безжалостного течения. Его лихорадило и все больше клонило ко сну. Пришло какое-то отупение, а ещё стало очень холодно. Временами связь с реальностью обрывалась.

А потом наступило приятное блаженство: боль уходила, небольшие волны поднимали и опускали безвольное тело, словно укачивая. Во сне лейтенант разговаривал с родителями и с погибшим на авианосце Генри Чаппелом, и даже со старым мертвецом с плота. Убитый приятель хитро улыбался ему из-под воды, высовываясь по грудь из своего похоронного мешка. И хотя из открывающегося рта Чаппела вырывались пузыри, речь его воспринималась совершенно отчётливо: