Текст книги "Голодный океан. Рикэм-бо"

– Не отчаивайся, старина! – задорно убеждал Генри. – Даже если утонешь, поверь, это ещё не конец.

Родители – те и вовсе приходили к Исмаилову по воде, словно святые. Отец нежно держал мать за руку. Правда, они ничего ему не говорили, а лишь смотрели с тоской и любовью и лишь изредка кивали в ответ на его слова…

Трудно сказать, сколько времени это продолжалось. Только очнувшись, Игорь почувствовал себя отдохнувшим. Боль в мышцах прошла, прекратился озноб. Снова можно было плыть. Но главное впереди снова каким-то непостижимым образом замаячила земля! И гораздо ближе! Отчётливо слышался глухой рокот прибоя. Видимо, сумасбродное течение, предательски отнёсшее его от берега, через несколько часов снова приблизило к острову, но уже с противоположной стороны.

Игорь быстро поплыл, не отрывая зачарованного взгляда от пальм на берегу, листья которых раскачивал ветер. Вскоре ему стали видны широкие белые полосы. Это могли быть буруны на рифах. Надо было найти проход между ними.

Случайно повернув голову, Игорь увидел поднимающееся из воды громадное чудовище…

Глава 38

Последние числа июля 1947 года, город Беркли (Калифорния)

Полицейский детектив Малколм Гуллер ожидал возвращения Исмаилова с прогулки. Игорь сам сообщил полиции новый адрес, по которому временно снимал жильё, пока в его доме ещё работала полиция.

Как и в первую их встречу Гуллер был в штатском. На нём была рубашка с коротким рукавом и легкие брюки. Он приехал на форде без полицейской маркировки. Облокотившись на капот, пожилой детектив аппетитно жевал пончики, аккуратно вытягивая их двумя пальцами из бумажного пакета. И первым делом сыщик предложил Исмаилову со своей располагающей улыбкой:

– Угощайся, Грегори! Ведь мы с тобой помниться на «ты»?

Игорь слегка улыбнулся и Гуллер по-приятельски пояснил:

– Я всегда покупаю их в одном и том же ресторанчике. Пончики там всегда свежие, и на пудре они не экономят, что немаловажно. М-м-м, пальчики оближешь!

– Благодарю, офицер.

Игорь взял пару пончиков и кивнул на пса:

– Из нас двоих он гораздо больший сладкоежка. Если позволите, один я отдам ему.

– Ну, конечно! – благодушно воскликнул детектив и сам положил перед лабрадором два аппетитно пахнущих пышных кругляша в белой сахарной обсыпке.

Однако Сократ даже не притронулся к угощению. Лишь обнюхал и отошёл в сторону, недоверчиво поглядывая на незнакомца. Гуллер не обиделся:

– Умный пёс, не принимает взятку из чужих рук. Такому в полиции служить.

Видя как неловко Исмаилову из-за странного поведения собаки, детектив поинтересовался с участием:

– Как настроение, Грегори? Как устроился на новом месте?

– Спасибо, нормально.

Гуллер стал рассказывать, что тоже с семьёй снимал жильё тут неподалёку лет пятнадцать назад.

– Хороший тихий район, много небольших магазинчиков, парикмахерских и всё такое. Удобное место для жизни. Правда, потом мы переехали – сыну нужна была особенная школа, только там уже было не то. Но, поверишь ли, Грегори, часто вспоминаю нашу жизнь здесь, как счастливое время… А может всё дело в том, что просто мы тогда были моложе, как думаешь?

Исмаилов не успел ответить, а полицейский уже заговорил о другом:

– Я узнавал, Грегори, ты ведь воевал в авиации?

– Да.

Сыщик взглянул на него с уважением:

– Знаешь, я много чего повидал за свою карьеру в убойном отделе, но всегда преклонялся перед парнями, которые понюхали настоящего пороху. Я даже знавал одного мужика, которому довелось бывать в настоящей рукопашной…в окопах. Часто пытаюсь представить, каково это.

– Исмаилов пожал плечами, ведь он этого не знает.

– А это? – глядя на него, полицейский провёл пальцем по собственной щеке в том же месте, где у Исмаилова был шрам. Игорь догадался, куда клонит ушлый коп:

– Вас интересует, не приходилось ли мне убивать людей руками? И знаю ли я по собственному опыту, как нужно пырнуть человека ножом, чтобы прикончить наверняка? Повторяю, я никого не убивал.

Гуллер дружелюбно заметил:

– В моей практике бывали убийства, которые квалифицировались судом, как совершённые в особых обстоятельствах. Несколько дел даже закончились вынесением оправдательных вердиктов.

– Нет, это не мой случай.

– Но ведь конфликт с убитым у тебя перед этим произошёл?

– Нет – отрезал Исмаилов.

Гуллер сокрушённо вздохнул:

– Послушай, Грегори, я не пытаюсь тебя подловить, просто мне надо понять, чтобы помочь… Твоя подруга обмолвилась, что ты выглядел совершенно спокойным, когда увидел того поляка или француза с ножом в груди.

– Скажите, офицер, если в такой ситуации женщина находится на грани обморока или истерики, как следует вести себя мужчине?

– Хм, пожалуй, ты прав, – задумавшись на минуту, кивнул детектив.

В этот момент в его машине ожил радиотелефон.

– На приёме, – изменившимся голосом отозвался Гуллер, взяв трубку. Выслушав доклад, он ответил: – Ладно, ждите, сейчас подъеду.

«А может рассказать ему о подозрительных парнях, которые следили за Габором перед его исчезновением? – размышлял Исмаилов. – И о пропавших из моего дома документах полиции, возможно, пора узнать, так им хотя бы станут понятны мотивы преступников. Иначе, не имея других зацепок, следствие покрутиться вокруг, да около, и неизбежно вцепится в меня мёртвой хваткой, как в единственную возможность скрыть собственную беспомощность от своего руководства».

Пока Игорь колебался с решением, сыщик сообщил ему, что срочно должен ехать. Но тут он спохватился:

– А ведь я приезжал вернуть ключи от твоего дома! Наши криминалисты там отработали. И вот пакет с одеждой, которые мы брали для экспертизы.

Словно желая исправить впечатление от своих неприятных вопросов, сыщик примирительно пояснил:

– Ты уж прости за неудобство, Грегори, что выселили тебя из собственного жилища. Но важнее всего сохранить место преступления в неизменном виде, чтобы случайно не уничтожить важную улику. В таком деле любая мелочь может всё изменить.

– Я не в обиде, у каждого своя работа.

Они пожали руки. Гуллер сел за руль, завёл мотор, и поинтересовался, будто из чистого любопытства:

– Сегодня планируешь переехать обратно?

– Наверное – неуверенно ответил Исмаилов.

– Да, не очень то приятно, когда в твоём доме произошло такое, – сочувственно произнёс полицейский. – Иногда мы рекомендуем жертвам преступников посетить хорошего психолога или психоаналитика.

– Спасибо за совет, детектив.

– Абсолютно не за что, – сыщик махнул на прощание рукой и уехал.

Игорь задумчиво провожал глазами удаляющийся автомобиль, отлично понимая, что неспроста полицейский напомнил ему о его визите к психоаналитику. Вероятно, это следует понимать, как намёк: «Или ты даёшь мне какие-то внятные объяснения по этому делу, или уж извини, но мне придётся считать тебя свихнувшимся убийцей».

В этот же день Исмаилов на час заехал домой, но сам переезд отложил ещё на пару дней. На следующее утро он как обычно отправился гулять с Сократом. На скамейке, где они всегда отдыхали, кто-то оставил журнал. В передовой статье рассказывалось о казни человека на электрическом стуле. Странное совпадение: несчастного приговорили к смерти за двойное убийство. Репортёр присутствовал на месте событий и наблюдал как за час до казни смертника усадили в старенькое парикмахерское кресло, где обреченному побрили наголо голову и лодыжку правой ноги, чтобы обеспечить наилучший контакт с электродами. «Под парикмахерской машинкой обнажалась неестественно розовая кожа, которая усиливала общее впечатление приниженности и беззащитности человека, который ещё недавно упивался собственной властью над чужими жизнями – делился впечатлениями репортёр. – Вслед за приговорённым, которого плотным кольцом окружал конвой из шести крепких сотрудников тюрьмы, мы прошли в зал для казней. Здесь, помимо электрического стула – «старого электрогриля» – на жаргоне заключенных, – располагались скамьи для свидетелей и наглухо закрытая будка палача, где размещался электрощит и рубильник, заменивший в наше время топор или меч».

Далее шло подробное описание процедуры подготовки к самой казни. В конце концов, смертника крепко притянули толстыми кожаными ремнями к стулу, а ноги заковали в специальные стальные зажимы. Обритый череп приговорённого смазали электропроводным гелем, положили на макушку смоченную в солевом растворе губку. После этого на него надели чёрный мешок, чтобы избавить зрителей от ужасного зрелища вылезших из орбит глаз и льющейся изо рта пены. А поверх надвинули металлический шлем.

Сама казнь растянулась на целых полчаса, ибо у приговорённого оказалось крепкое сердце. Четырежды через его тело пропускали убийственное напряжение, и каждый раз врач диагностировал, что смерть ещё не наступила. Журналист описывал, как в помещении появился дым, и некоторым зрителям стало дурно от запаха горелой плоти и экскрементов. Было видно, как у человека на стуле обуглилась кожа на руках…

Под статьёй ручкой был записан телефонный номер. Игорь размышлял до самого вечера, но всё же решил не уклоняться от приглашения к разговору. Его звонка ждали. Неизвестный на другом конце провода первым делом поинтересовался, понимает ли Исмаилов, что полиция не оставит его в покое.

– Но я ни в чём не виновен. И вы это знаете.

– Бросьте вы! Полиции нужен преступник и от вас просто так не отвяжутся. Впрочем, если вас всё же признают сумасшедшим, то вместо электрического стула могут «всего лишь» приговорить к лоботомии.

– Кто вы?!

– В своё время узнаете, – ответил незнакомец. – Главное, что я хочу помочь.

– Хорошо, что вы предлагаете?

– Мы обеспечим вашу защиту. Если потребуется, предоставим надёжное убежище.

– Что в обмен?

– Это не телефонный разговор. Давайте встретимся завтра в университетском ботаническом саду. Там есть японский садик, знаете это место?

– Хорошо, я приду. Как я вас узнаю?

– Просто прогуливайтесь, я сам к вам подойду.

Глава 39

Дом Исмаилов покинул через чёрный ход. Он постарался выскользнуть скрытно, но конечно никакой уверенности в том, что удалось уйти незамеченным, не было. Минут десять пришлось проторчать в вестибюле здания полицейского управления. Наконец, пропуск был выписан и посетитель поднялся на лифте на четвёртый этаж, где располагался отдел по расследованию убийств. И тут его ожидало разочарование. Оказалось, что детектива Малколма Гуллера на месте нет. У его сына случился очередной приступ тяжёлой болезни и начальник «убойного отдела» срочно уехал в больницу. Вместо него на делах остался сержант Родригес – неприятный молодой латинос с гладко зачёсанными назад блестящими чёрными волосами и колючими глазами навыкате. Его брезгливо изогнутый рот с зажатой между зубами спичкой ещё больше скривился, когда он услышал, с чем к нему явился посетитель.

– Хотите помочь нам схватить настоящих преступников? Хм, забавно. Считаете, мы зря едим свой хлеб?

Родригес неприязненно усмехнулся:

– Послушайте, мистер учёный, полиция и без вашей самодеятельности во всём разберётся. И если это не розыгрыш, и на вас действительно вышли серьёзные ребята, то они наверняка уже в курсе вашей затеи. Вы ведь сюда, наверное, на такси прикатили? Или на городском автобусе?

– Нет, я принял определённые меры – возразил Исмаилов.

Сержант скривился в презрительной ухмылке.

– Какие меры? Напялили старый маскарадный костюм для маскировки, или наклеили фальшивые усы?

Игорь достал визитную карточку с телефоном Гуллера:

– Послушайте, ваш шеф просил ему позвонить, если появятся новости.

Родригес неопределённо пожал плечами и погрузился в чтение каких-то бумаг на своём столе. Исмаилов терпеливо ждал.

– Ладно, – произнёс полицейский после некоторого размышления. – Надо позвонить шефу, что он ещё скажет. Только учтите, босс сейчас в таком состоянии, что отвлекать его пустяками я бы никому не советовал.

Набрав номер больницы и, попросив позвать Гуллера, сержант протянул телефонную трубку Исмаилову.

– Сами с ним объясняйтесь.

Игорь начал со слов сочувствия.

– Спасибо, Грегори, – голос Малколма прозвучал тускло. Исмаилов постарался сжато изложить суть дела. Гуллер кое-что уточнил и принял решение на проведение операции.

Набросив пиджак, сержант ощупал висевшую на боку кобуру с пистолетом и быстрым шагом направился к лифтам. С угрюмо-сосредоточенным выражением на лице Родригес по пути отдавал чёткие команды подчинённым:

– Фукс, созывай парней! Скажи Гано и Джею, что появилась срочная работёнка. Хорхе, пулей лети к начальнику гаража за ключами. Времени мало, сейчас по центру так не проскочим, задержка и объезд обойдутся без малого в час. Поэтому берём «синего ангела».

«Зомби», свяжись с патрулями по всему маршруту: пусть на всякий случай подстрахуют нас и обеспечат «зелёную улицу». Потом соберёшь остальных – седлайте «жёлтую шестёрку» и тоже подтягивайтесь.

Невысокий вёрткий Хорхе похоже был самым молодым детективом в отделе или вообще стажёром. Свою работу он делал с юношеским азартом. Парень успел выполнить порученное ему дело и встретил их на подземной парковке:

– Вот ключи, босс, «голубой ангел» в двадцать седьмом боксе.

Они быстро направились к стоянке. Для Исмаилова было откровением узнать, что полицейское управление располагает для своих оперативных целей целым парком разнообразных «штатских» авто: такси, машинами ремонтных служб электрических и газовых компаний, мебельными и почтовыми фургонами. Все они были собраны в отдельном крыле. Оперативной группе предстояло ехать на белоснежном микроавтобусе «Скорой помощи» с маркировкой «реанимация» на борту.

Хорхе сел за руль.

– Врубай всё, что есть на борту! – приказал ему Родригес и взглянул на часы. – Через сорок минут мы должны быть на месте.

Под завывание сирены реанимобиль выскочил из подземного гаража на площадь перед полицейским управлением. Шлагбаум на их пути оказался предусмотрительно поднят, а прилегающая улица перекрыта полицейской машиной, чтобы сэкономить оперативной группе драгоценную минутку. Хорхе лихо с визгом покрышек развернул фургон. Едва оказавшись на дороге, они быстро набрали километров сто, и далее почти нигде не притормаживали, проскакивая светофоры и перекрёстки. Водители, спешили уступить им дорогу и прижимались к обочине.

Исмаилов смотрел в окно. Снаружи стояла жарища с высокой влажностью, а внутри прохладно и дышится легко, словно в горах. Только пахнет чем-то медицинским, словно в настоящей «скорой». Мимо промелькнул рекламный щит с изображением огромной волны и обещанием океана прохлады и свежести покупателям популярной марки газированной воды.

Глава 40

Май 1942 года, Коралловое море.

Гигантская волна с крутым гребнем была столь огромна, что Игорю даже показалось, будто она касается своею верхушкой облака. Просто стена голубой воды! Вспененная шапка окружена золотистым ореолом. Это сверкали в солнечных лучах тысячи брызг. Волна была одновременно и прекрасна, и ужасна, как почти всякий прирождённый убийца в дикой природе. С глухим рокотом водяное чудовище приближалось, но так неспешно, что в течение нескольких секунд молодой человек, как заворожённый, следил за ней. Он приготовился, что сейчас будет погребён под сотнями тонн воды, но вместо этого какая-то сила потащила его наверх по склону водяной горы к вершине. Когда пенящийся гребень стал рушиться на него, Игорь инстинктивно успел сделать глубокий вздох. И неожиданно для себя оказался между заворачивающимся гребнем и основанием волны, словно в трубе! Внешние шумы проникали сюда приглушёнными, словно из-за стены. Странный опыт – ты уже в пасти зверя, но пока ещё не в его чреве!

Но уже через несколько секунд Исмаилов оказалось в бушующем водовороте. Сознание продолжало всё оценивать на удивление чётко и экономить дыхание…

Всплывал Игорь довольно долго, совершенно не представляя, как глубоко его затянуло. Вырвавшись на поверхность, молодой человек стал жадно глотать воздух и в эту минуту увидел, как невдалеке в золотом сиянии водяной пыли рождается новая волна! Будто великан поднимается из океана и расправляет исполинские плечи. В следующее мгновение он был проглочен им…

Ещё трижды Исмаилов был погребён под волной и воскресал к жизни. Он сам поражался своей живучести. И всё же такое везение не могло продолжаться вечно. «Где же риф, и сколько ещё я смогу выдержать?» – промелькнула мысль, когда над головой поднялась очередная круча. Снова тело закрутило винтом, стало вращать и гнуть во все стороны…

Вынырнув с жадно раскрытым ртом и выпученными глазами, Игорь вдруг почувствовал под ногами опору. Не успел он понять, что это было, как его подхватило потоком и пронесло какое-то расстояние вперёд. Затем волна отхлынула, а парень оказался стоящим по пояс в воде. Сделал несколько неуверенных шагов и огляделся. Пьяными от счастья глазами смотрел, как с внешней стороны рифа продолжают накатывать гигантские волны. Но здесь они теряли значительную часть своей сокрушительной мощи. Каждая новая волна, взорвавшись о подводную мель, на излёте относила его на несколько метров вперёд. Вскоре глубина уже была по колено.

Его снова сбило с ног и протащило немного вперёд. Игорь попытался встать, но дна уже нащупать не смог. «Это лагуна, а риф остался позади» – догадался парень. Здесь было удивительно тихо, океан теперь рокотал у него за спиной. Вода была прозрачной, как зеркало, и спокойной. В глубине цвёл целый сад кораллов. Повсюду сновали крошечные рыбки самых причудливых расцветок. Они доверчиво приближались, и Исмаилов даже попытался поймать их рукой.

Берег теперь находился совсем близко – его ослепительно белый песок, казался снегом.

Выбравшись на пляж, Игорь некоторое время лежал неподвижно, наслаждаясь ощущением полного покоя и защищённости.

В реальность его вернула боль в бедре, в воде он даже забыл про то, что ранен. Молодой человек внимательно осмотрел ногу. То, что он увидел, ему очень не понравилось. Увы, пули и стволы перед боем никто не стерилизует. Поэтому если застрявшую в бедре пулю не удалить, то неизбежно последует заражение. Это омрачило радость спасения. Оставалось надеяться, что остров обитаем, и ему смогут помочь.

На поиски людей надо было отправляться немедленно, пока он ещё может передвигаться. .Молодой человек с трудом поднялся и побрёл к деревьям. После долгого качания на волнах тело по привычке слегка мотало из стороны в сторону.

В глубине леса царил таинственный полумрак. Игорь с жадным любопытством рассматривал всё вокруг. Так вот какие они, эти таинственные тропические джунгли! Молодой человек часто останавливался и прислушивался. Лес был полон птичьих голосов, слабого писка насекомых, непонятных шорохов и звуков. Иногда где-то поблизости словно начинал плакать ребёнок. С противоположной стороны доносилось лёгкое рычание, а иногда как будто человеческий крик. Часто слышалось шуршание в кустах – наверное, он вспугивал птиц или каких-то мелких животных. Один такой шорох – плавный и долгий, заставил Исмаилова насторожиться. На всякий случай он замер на месте и стоял, не шевелясь, пока шорох не затих.

Между тем идти становилось всё труднее. Боль усиливалась. Наконец, в полном изнеможении Исмаилов опустился на землю и прислонился к толстому древесному стволу. Земля под ним всё ещё качалась, и ему пришлось крепче прижаться спиной к опоре, чтобы не упасть. Ни единая клеточка его тела больше не желала шевелиться. Тихо шелестели листья где-то высоко над головой…

…Спал он, по всей видимости, недолго. Его разбудили укусы муравьёв и москитов. Нога распухла и покраснела. Исмаилов выломал толстую палку и, опираясь на нее, побрел дальше. К боли присоединились жажда и голод. Молодой человек озирался по сторонам в поисках чего-нибудь съестного, очень надеясь найти бананы, кокосовые орехи или птичьи гнездовья. И обязательно пресную воду. Тропические острова в его представлении были краем изобилия, где достаточно протянуть руку, чтобы сорвать какой-нибудь вкусный сочный плод. Но пока вокруг не было заметно ничего такого, чем можно было бы утолить голод и жажду. Большим разочарованием было обнаружить, что его занесло вовсе не в райский Эдем. По пути он срывал какие-то листья и ел их, сосал сломанные побеги. Но это лишь распаляло жажду и голод.

Наконец, лейтенант набрёл на одинокую кокосовую пальму. Она была невысокая. На вершине её висело с десяток зелёных орехов, сок которых прекрасно утоляет жажду, а мякоть питательна и богата витаминами. Обняв шероховатый ствол дерева, Игорь прижался к нему щекой. Здесь он сможет оставаться некоторое время пока не отдохнёт и не окрепнет, чтобы продолжит поиски.

Но вскоре радость снова сменилась горьким разочарованием. Хотя орехи висели на высоте каких-нибудь пяти метров, Исмаилов не мог до них добраться. Не в силах залезть на дерево раненый и обессиленный лётчик попытался сбить их палкой. Но все его попытки ни к чему не привели. Оставалось лишь признать собственное поражение.

Но тут неподалёку в кустах он заметил старый высохший орех, и набросился на него, словно голодный пёс на кость. Однако орех оказался словно каменный. Даже если бы под рукой был нож, Игорь всё равно не смог бы его разрезать. Что только он не предпринимал, чтобы добраться до живительной влаги и нежной мякоти! Клал на камень и пробовал пробить скорлупу другим камнем; с размаху швырял о скалистый выступ, пытался разбить пяткой. Всё бесполезно! Судьба словно издевалась над ним, то, посылая надежду, то отнимая её!

В сердцах зашвырнув орех обратно в кусты, Исмаилов поплёлся прочь. По дороге ему попался сухопутный краб, перебегающий с камня на камень. Казалось бы вот она – лёгкая законная добыча. Несчастный мгновенно представил, как разорвёт краба на части и высосет содержимое панциря досуха, а потом ещё разжуёт клешни. Но прежде чем охотник успел ударить краба палкой, проворному существу удалось быстро нырнуть в щель. Молодой человек стал выкрикивать проклятия в адрес подлого создания и пытаться рукой достать краба из убежища.

Все эти бесплодные усилия вконец вымотали его. Из раны снова стала сочиться кровь. Игорь чувствовал сильный озноб и головную боль. Возможно, это было следствием солнечных ожогов, а, может, начиналось воспаление. По телу разливалась слабость, а с ней пришло безразличие. Не хотелось больше никуда идти.

Измождённый скиталец устало опустился на землю и привалился спиной к дереву. О собственной смерти он теперь размышлял совершенно спокойно, отстранённо: «Даже если сюда когда-нибудь придут люди, вряд ли они найдут мои останки. В местном климате мёртвое тело за считанные дни превратится в скелет. Чем-то успеют полакомиться здешние животные и насекомые, остальное утилизируют быстро размножающиеся колонии бактерий. Ливни и вызванные ими потоки воды разнесут косточки по всему острову. Через неделю другую от трупа не останется ничего, и никто не узнает, кто провёл свои последние земные часы под этим деревом». Он подумал о родителях. Они никогда не смеряться, если он будет объявлен пропавшим без вести, и всю оставшуюся жизнь будут ждать его. Ужасная пытка неопределённостью отравит им последние годы и ускорит их уход. Исмаилов снял с шеи опознавательный жетон и повесил на ветку.

Глава 41

Конец июля 1947 года, Беркли (Калифорния)

Реанимационный автомобиль мчался по центральным улицам города, словно по скоростному шоссе. Молодой полицейский по имени Хорьхе мастерски вёл машину, не спуская глаз с дороги, плотно сжав губы, и крепко вцепившись в руль обеими руками. Этот молодчик творил чудеса, экономя каждую секунду. На крутых поворотах машину заносило, пронзительно визжали стираемые об асфальт покрышки. Проблесковый маячок и сирена были им в помощь – многие водители, заметив их приближение в зеркало заднего вида, резко подавали вправо, освобождая путь «неотложке».

В это время сержант Родригес заканчивал инструктаж:

– Наша задача, оставаясь незамеченными, взять под наблюдение тех, кто явится на встречу.

Тут Родригес покосился на Исмаилова, и добавил:

– Если вообще кто-то явится.

Далее руководитель опергруппы стал объяснять каждому его диспозицию:

– Группа Фукса возьмёт на себя вход в японский сад и выход, а группа Пабло действует внутри. Ещё раз повторяю, наблюдение вести очень аккуратно, не привлекая к себе внимание.

– Сегодня будний день, в саду будет мало людей, – выразил сомнение крепко, по-бульдожьи сбитый крепыш с курчавыми блестящими волосами и пушистыми усами. – Мы не сможем такими силами незаметно организовать наблюдение во всех точках.

– Нам пришлют ещё трёх-четырёх толковых ребят из отдела ограблений, – успокоил Родригес.

В этот момент машина остановилась. Сержант распахнул широкую дверь и, обдав Исмаилова неприятным дыханием, велел:

– Идите первым, а мы следом. Постарайтесь не думать о нас, тогда ваши гости ничего не заподозрят.

Ботанический сад университета Беркли был райским местом. Здесь росло множество удивительных растений, цветов и деревьев буквально со всего света. Всё это разнообразие растительной жизни было великолепно вписано в ландшафт из исскуственных холмов, озёр и проток. В саду было устроено множество фонтанчиков, беседок, искусственных гротов, скамеек, где можно было посидеть в тишине, расслабиться, полюбоваться на залив. Прежде Исмаилов нередко бывал здесь, у него даже имелись любимые уголки. Например, ему нравился участок, где росли кактусы самых причудливых форм и расцветок, а ещё он много раз бывал в совершенно фантастическом месте, где были собраны насекомоядные растения. А вот японский сад как-то особо его не трогал. Наверное, чтобы по-настоящему оценить всю его утончённую прелесть, нужно было всерьёз увлечься восточной культурой и философией.

Больше часа Игорь бродил по дорожкам, ожидая, когда к нему подойдут. Посетителей действительно оказалось мало, и каждый был на виду. А вот полицейских Игорь заметить не смог, как ни старался. Но, к сожалению, сегодня их профессионализм не пригодился – назначившие встречу люди так и не появились.

  Вернувшись в исходную точку к оперативной машине, Исмаилов наткнулся на тяжёлый взгляд Родригеса и приготовился к неприятному разговору. Однако за весь обратный путь не было произнесено ни слова.

В отделе их возвращения ожидал капитан Малколм Гуллер. Начальник спокойно выслушал доклад сержанта. Родригес ясно дал понять, что больше не верит Исмаилову, и считает, что тот просто пытается пустить следствие по ложному пути.

Чтобы заручиться поддержкой Гуллера, Игорь поведал ему то, о чём до сих пор умолчал.

– Выходит, Грегори, что за твоим другом-писателем незадолго до его исчезновения следили, – выслушав рассказ, задумчиво произнёс Гуллер. – Он говорил, кого подозревает?

Игорь заколебался. Как объяснить, что вначале несчастный Габор считал, что на него, как на «красного», охотится ФБР, а потом стал подозревать неких таинственных русских. Слишком это напоминает паранойю. Да и где гарантия, что капитан полиции не передаст суть их беседы всё тому же ФБР? И не послужит ли для фэбээровцев это катализатором. Ещё неизвестно, как далеко эта закрытая организация зашла своём крестовом походе против коммунистов и тех, кого они причисляют к врагам нации? Особенно в свете нынешней истерии в американском обществе и затеянной на самом верху «охоты на ведьм».

Исмаилову не однажды приходилось слышать, что под предлогом войны с уголовной преступностью тайная полиция занимается борьбой с инакомыслием. И в ход тут идут любые средства, в том числе взятые из хорошо знакомого фэбээровцам бандитского арсенала. «Нет, пока лучше выдавать информацию строго дозированными порциями, чтобы не поплатиться за свою откровенность» – решил Исмаилов, и ответил:

– Предполагаю, что у моего друга имелись какие-то подозрения, но вообще он был человеком достаточно закрытым.

Гуллер понимающе кивнул, однако поинтересовался:

– А почему ты сразу не заявил об украденных у тебя документах?

Игорь чуть замешкался с ответом, но всё же нашёлся:

– Я вызвал полицию как только обнаружил трупы, и не успел толком осмотреться. Правда, мне в тот же вечер задавали вопрос: все ли вещи остались на месте, не пропало ли что-то из дома. Но вы должны понять моё состояние в тот день. Я просто сразу не сориентировался. И лишь недавно вернувшись домой, обнаружил, что папки исчезли.

Гуллер кивнул и озадаченно потёр подбородок.

– Эти бумаги, они что – настолько ценные?

Игорь неопределённо пожал плечами:

– Наверное, раз за ними так охотятся.

– Послушай, Грегори, – Гуллер внимательно посмотрел на Исмаилова, – ничего больше не хочешь мне рассказать?

– Как будто нет.

Возникла многозначительная пауза. Исмаилов выдержал направленный на него испытующий взгляд, и повторил.

– Да нет, как будто всё.

– Ладно, – детектив хлопнул себя по коленям и поднялся со стула.

– Давай попробуем так: если снова будет звонок, вот тебе телефон ветеринарной клиники. Скажешь, что у твоего пса второй день сухой горячий нос и запишешься на консультацию. Это будет условный знак для нас. Ставить твой телефон на прослушку и организовывать круглосуточное наблюдение за домом мы не станем, чтобы второй раз не наступить на одно и тоже дерьмо. Если этим людям что-то всерьёз от тебя нужно, то они так просто не отстанут.

Едва за Исмаиловым закрылась дверь, у сержанта Родригеса прорвалось накопившееся раздражение:

– Не понимаю! По-моему мы зря теряем время? Все же улики против него. Одних отпечатков пальцев на ноже хватит, чтобы усадить университетскую крысу на электрический стул и как следует поджарить. А есть ещё показания свидетелей о драке между ним и убитым.

Родригес считал, что даже отсутствие крови на одежде подозреваемого и на месте преступления можно расценивать, как косвенные доказательства его вины:

– Скорей всего вначале он хотел избавиться от трупов, но затем по какой-то причине передумал и решил инсценировать вторжение киллера в свой дом. А чтобы снять с себя подозрение сменил замаранную кровью одежду на похожую, – ведь свидетели не смогли чётко опознать вещи, в которых его видели в тот вечер. И тщательно замыл кровавые следы в кабинете.

На основании своих выводов сержант считал, что «профессора» необходимо задержать и как следует попрессовать.

– Можете не сомневаться, босс, эта интеллигентская мокрица быстро потечёт и начнёт давать показания.

Это предложение вызвало у многоопытного ветерана полиции некое подобие полуусмешки-полуулыбки. Впрочем, Гуллер не спорил. Родригес, не смотря на свою молодость, был матёрым профессионалом. Ещё год назад он занимал высокое положение, только в другом отделе. Не случись с парнем неприятной истории, он бы тоже уже ходил в капитанах. Но Родригесу пришлось уйти с прежней должности, а, согласно внутренним правилам, при переводе из отдела в отдел офицер теряет свой статус и должен начинать всё с нуля. Его вообще никуда не хотели брать. Ведь парень получил ярлык «Rubber gun squad», что на полицейском жаргоне означает полицейский, у которого отобрали оружие и значок из-за неуравновешенного поведения и склонности к насилию в отношении задержанных.