Текст книги "Дрезденская бойня. Возмездие или преступление?"
Автор книги: Антон Первушин
Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Роковое решение
Впечатляющий темп советского наступления на Восточном фронте, сопровождавшегося сдачей одного немецкого города за другим, не мог не стать для западных союзников антигитлеровской коалиции более чем обескураживающим. Стало ясно, что долгожданная Ялтинская конференция союзных держав, которая должна была начаться 4 февраля 1945 года и предопределить будущее послевоенной Европы, откроется на фоне широкомасштабной демонстрации советской военной мощи. По сравнению с успехами маршалов Конева и Жукова в Восточной Пруссии и Силезии достижения англо-американских армий в Италии и боевые действия в Арденнах выглядели бледновато.
В сложившейся ситуации правительства западных союзников должны были продемонстрировать желание и, главное, способность внести существенный вклад в грядущую победу. Британцы оказались в особенно затруднительном положении, ведь именно премьер-министр Уинстон Черчилль вел наиболее активные переговоры с Иосифом Сталиным о том, как будут распределены оккупационные зоны и где пройдут новые европейские границы. Американский президент Теодор Рузвельт был в то время очень болен и фактически устранился от высоких геополитических дискуссий.
Еще в июле 1944 года начальники штабов наметили план операции под кодовым названием «Удар грома», составленный вполне в духе идей Джулио Дуэ и его неистового последователя, маршала Артура Харриса. В рамках операции предполагалось нанести по Берлину сокрушительный воздушный удар такой силы, чтобы раз и навсегда вывести столицу Германии из войны. Согласно предварительным расчетам, при этом ударе должно было погибнуть свыше 100 тысяч берлинцев, еще 200 тысяч – получить ранения разной степени тяжести. План был выдвинут на рассмотрение Уинстона Черчилля, а затем включен в подробный меморандум, представленный начальникам штабов 1 августа. Позднее этот меморандум историки справедливо назовут «ордером» на проведение дрезденской операции, ведь в качестве альтернативы Берлину вся мощь планируемой атаки могла быть сконцентрирована на одном большом городе, причем эффект оказался бы значительнее, если бы город-цель до того не подвергался бомбардировке.
Однако летом Объединенный комитет по планированию отложил операцию до времени, когда Объединенный комитет по разведке посчитает складывающиеся обстоятельства благоприятными. И такой момент наступил 25 января 1945 года – в тот день британская разведка представила подробную оценку советского наступления на Восточном фронте. В свете нового положения на фронтах план операции «Удар грома» был пересмотрен. Авторы доклада писали:
Успех текущего русского наступления видимо окажет решающее влияние на длительность войны. Считаем целесообразным срочно рассмотреть вопрос о помощи, которую может оказать русским стратегическая авиация Великобритании и США в течение следующих нескольких недель.
В докладе делался особый упор на необходимость сосредоточиться на объектах нефтяной промышленности. Далее в списке возможных целей были обозначены танковые заводы и транспортные коммуникации.
Вечером того же дня Уинстон Черчилль, ознакомившись с докладом, направил сэру Арчибальду Синклеру, возглавлявшему Министерство авиации, депешу, спрашивая, что можно сделать для того, чтобы «как следует отделать немцев при их отступлении из Бреслау».
26 января Синклер заявил, что «наилучшим использованием стратегической авиации представляются бомбардировки немецких заводов по производству нефти; отступающие из Бреслау немецкие части надо бомбить прифронтовой авиацией (с малых высот), а не стратегической (с больших)». Однако при этом он отметил, что «при благоприятных погодных условиях можно рассмотреть вариант бомбардировки крупных городов восточной Германии, таких как Лейпциг, Дрезден и Хемниц». Черчилль выразил неудовольствие сдержанным тоном ответа, завив:
Я не спрашивал вас вчера вечером о планах ускорения процесса отступления немецких войск из Бреслау. Напротив, я спрашивал, следует ли рассматривать сейчас Берлин и, без сомнения, другие крупные города Восточной Германии в качестве особенно привлекательных целей. Я рад, что этот вопрос «рассматривается». Прошу вас, доложите мне завтра, что будет предпринято.
Это пожелание Арчибальд Синклер переслал начальнику штаба ВВС Чарльзу Порталу, который адресовал его своему заместителю Норману Боттомли.
После разговора с непосредственным начальником Норман Боттомли сразу же направил маршалу Артуру Харрису письмо, в которое вложил копию доклада Объединенного комитета по разведке от 25 января. При этом Боттомли добавил, что сэр Чарльз Портал не считает правильной идею атаковать Берлин в масштабах «Удара грома» в ближайшем будущем, поскольку сомнительно, что такие действия будут иметь решающее значение. В то же время он согласился, что командованию бомбардировочной авиации следует приложить все усилия к тому, чтобы изыскать возможность осуществить крупную атаку Берлина и аналогичные атаки Дрездена, Лейпцига и Хемница.
Положительную реакцию Артура Харриса можно было легко предвидеть, ведь именно неистовый маршал много раз настаивал на необходимости массированных бомбардировок крупных городов.
На следующий день, 27 января, вся бюрократическая процедура повторилась, но в обратном порядке: Норман Боттомли сообщил о «принятых мерах» начальнику Чарльзу Порталу, тот отчитался перед Арчибальдом Синклером, а Синклер отрапортовал Черчиллю, отметив в очередной записке, что «внезапная массированная бомбардировка не только внесет беспорядок в эвакуацию с востока, но и затруднит переброску немецких войск с запада». 28 января Черчилль, ознакомившись с ответом Синклера, не высказал никаких новых требований.
31 января план совместной массированной атаки восточногерманских городов вступил в новую стадию, когда в результате встреч между заместителем начальника штаба ВВС сэром Артуром Теддером и командующим стратегическими ВВС США в Европе генералом Карлом Спаацем был согласован новый расклад приоритетов. 2 февраля заместители начальников штабов в Лондоне информировали руководителей, которые участвовали в работе конференции на Мальте, что смена приоритетов одобрена. Они слегка подкорректировали первоначальный список, но все же на втором месте по важности после заводов стояли Берлин, Лейпциг и Дрезден. Авианалеты на магистраль Рур – Кельн – Кассель были вынесены на третье место.
Сменившиеся приоритеты были учтены стратегическими ВВС США днем 3 февраля, когда очередной массированный удар был нанесен по Берлину тысячей бомбардировщиков «Б-17». Как и было запланировано, цели для атаки были намечены в самом центре жилых и деловых районов. В результате погибли более 25 тысяч человек, среди жертв оказалось много беженцев.
4 и 5 февраля ухудшение погоды помешало развитию операции, а 6-го пришлось отложить попытку провести точечные атаки по нефтяным комплексам и заняться смежными объектами второй очереди – сортировочными станциями в Хемнице, в 50 километрах к юго-западу от Дрездена, и в Магдебурге. Около 800 тонн бомб было сброшено на каждый из этих городов.
7 февраля член парламента от лейбористов Эдмунд Пебрик потребовал сообщить ему, когда авиация собирается бомбить «Хемниц, Дрезден, Дессау, Фрейбург и Вюрцбург, которые до сих пор совсем в малой степени или вовсе не испытывали ничего в этом роде». Ему ответили, что никаких заявлений в отношении будущих операций сделано не будет. Парламентарий едва ли знал, что планы бомбардировки двух городов из перечисленных уже были на руках командования стратегическими ВВС в соответствии с письмом Нормана Боттомли от 27 января. Наступательные действия авиации по бомбардировке восточногерманских городов приближались к кульминации.
Появление Дрездена в качестве специфической цели стало сюрпризом для штабных работников. С 1944 года в дополнение к директивам, выпускавшимся время от времени для двух командующих бомбардировочной авиацией союзников, к ним поступил еще и список приоритетных целей на неделю вперед от Объединенной комиссии по стратегическим целям. В эту комиссию входили представители руководства британских и американских ВВС и разведотделов штаба Верховного командования экспедиционных сил союзников. Командование бомбардировочной авиацией обычно выбирало оперативные цели из недельных списков, с учетом погодных условий и соответствующих тактических соображений. И до сих пор Дрездена в этих списках не было – инструкции Нормана Боттомли передавались в рабочем порядке.
У штаба, конечно, имелось досье на Дрезден, но далекое от полноты. В нем, например, указывалось, что в районе Дрездена содержится большое число военнопленных, но не сообщалось никаких подробностей об их местонахождении. Отсутствовала обычная информация о противовоздушной обороне. Не было ясности и с выбором конкретных объектов для бомбардировки.
Хотя заместитель командующего бомбардировочной авиацией Королевских ВВС сэр Роберт Сондби был сторонником маршала Артура Харриса, он счел, что важность Дрездена в нынешнем плане переоценена. Поэтому поставил под сомнение приказ министерства авиации. Прошло несколько дней, прежде чем последовал ответ. Сондби был проинформирован по телефону с шифратором, что Дрезден включен в приказ на бомбардировку и что атака произойдет при первом удобном случае.
Роберт Сондби решил, что запланированная атака – часть программы, в которой лично заинтересован премьер-министр, – а с ответом затянули из-за того, что за ним обратились к Черчиллю, который находился на конференции в Ялте. Сондби предположил, что вопрос согласован с советским правительством.
После войны это мнение заместителя командующего бомбардировочной авиацией легло в основу версии, что будто бы советский Генштаб в ходе конференции специально настоял на бомбардировке Дрездена с целью затруднить переброску немецких войск на Восточный фронт. Однако историки не обнаружили свидетельств подобного требования. В материалах конференции можно найти только меморандум генерала Алексея Антонова, занимавшего пост заместителя начальника Генштаба, в котором он предлагает бомбардировочной авиации западных союзников атаковать с воздуха коммуникации вблизи Восточного фронта, упоминая, в частности, такие их центры, как Берлин и Лейпциг. Нет свидетельств и того, что просьба бомбить Дрезден поступила по обычному каналу связи военной миссии в Москве.
Впрочем, столица Саксонии все-таки была особо упомянута в Ялте, но по другому поводу. На некоторое время предметом споров стал вопрос о разделительной линии проведения операций силами советской авиации и авиации союзников, и 5 февраля генерал Антонов предложил вариант, при котором она проходила бы через Берлин, Дрезден, Вену и Загреб. При этом города, через которые условная линия пролегала бы, должны быть выделены для воздушных операций западных сил. В итоге никакого специального соглашения заключено не было.
Если уж приказ на бомбардировку Дрездена был подтвержден, то у маршала Артура Харриса больше не возникало сомнений по поводу необходимости его выполнения. В мемуарах он позднее напишет: «Атака Дрездена была в то время признана военной необходимостью гораздо более высокопоставленными людьми, чем я».
Однако вплоть до следующей недели метеорологическая служба не давала благоприятного прогноза для прорыва авиации дальнего действия в Центральную Германию. Таким образом, необходимость налета на Дрезден становилась эфемерной.
И все же приказ не был отменен. 12 февраля было решено, что погодные условия позволят 8-й воздушной армии США атаковать Дрезден на следующее утро. Депеша об этом поступила и в Москву, начальнику отдела авиации американской военной миссии генерал-майору Эдмунду Хиллу, – с просьбой проинформировать советский Генштаб о готовящемся налете.
Во второй половине дня командование бомбардировочной авиации Королевских ВВС также было поставлено в известность, что американцы атакуют Дрезден утром 13-го. Для того чтобы эффект от этой совместной операции был максимальным, командованию следовало назначить атаку на ночь 13-го.
Американские летчики уже были проинструктированы относительно налета на Дрезден, когда операцию вдруг отменили по причине внезапного ухудшения погоды над районом базирования. Во всяком случае, генерал-майору Хиллу в Москве снова телеграфировали, чтобы он сообщил в советский Генштаб о переносе бомбардировочной операции 8-й воздушной армии на 14 февраля.
13-го на ежедневном утреннем совещании под председательством маршала Артура Харриса доложили, что погодные условия благоприятны для атаки Дрездена силами Королевских ВВС. Согласно прогнозу метеорологической службы, несмотря на облачность на протяжении большей части пути до Дрездена, ожидалось, что верхняя граница облаков снизится до 2000 метров; в районах Дрездена и Лейпцига возможны прояснения до полуоблачности и существовал «риск распространения тонких облачных слоев на высоте от 5000 до 6000 метров». В метеорологическом докладе дополнительно сообщалось, что аэродромы будут пригодны для посадки к тому времени, когда бомбардировщики вернутся после девятичасового полета.
Таким образом, решение выбрать Дрезден в качестве цели для бомбардировки было окончательно принято, а план передан на утверждение в штаб Верховного командования экспедиционных сил союзников. Рейд на столицу Саксонии перестал быть предметом обсуждений в посланиях между политиками, генералами, комиссиями и штабами – теперь он стал делом конкретных людей, умеющих убивать.
Глава 3
Тройной удар
План рейда
При подготовке массированного воздушного налета на Дрезден командованию бомбардировочной авиации Королевских ВВС пришлось решить ряд проблем.
Первая главная проблема – погодные условия в феврале 1945 года были плохими. Метеорологические прогнозы имели немаловажное значение для атаки, которая потребовала бы от соединения четырехмоторных бомбардировщиков «Ланкастер» лететь девять-десять часов и сосредоточиться на цели на уровне лучших достижений того времени.
Вторая главная проблема – противодействие истребительной авиации противовоздушной обороны немцев. Хотя в начале 1945 года она оставляла желать лучшего, истребителей становилось все меньше, а их экипажи работали на пределе сил, но территория района, который им нужно было защищать, тоже быстро сокращалась.
Осознавая значимость этих проблем, маршал Артур Харрис спланировал проведение атаки как двойной удар, эффективность которого была доказана в начале октября 1944 года. Такая тактика заключалась в следующем: эскадрильи вражеских истребителей вводились в заблуждение первой атакой, которую им удавалось перехватить и которую они воспринимали как главный удар; самолеты садились, совершали дозаправку, а в это время вторая волна бомбардировщиков пересекала границы рейха. Была и надежда на то, что пожарные службы и другие вспомогательные силы противовоздушной обороны Дрездена отвлекутся на пожары, вызванные первой атакой, а потом завязнут и будут выведены из строя вторым ударом.
Маршал Харрис и эксперты по тактике просчитали, что оптимальный разрыв во времени между атаками для такого двойного удара должен составлять около трех часов. Если разрыв будет короче, эскадрильи истребителей могут не успеть в достаточной мере рассредоточиться, пожары не распространятся по улицам, а пожарные команды не будут перегружены работой ко времени второй атаки. Если же со второй атакой слишком затягивать, активная противовоздушная оборона оправится от последствий первой и окажется снова готовой к бою.
Еще одна серьезная проблема – Восточный фронт пролегал менее чем в 130 километрах от Дрездена. Нельзя было допустить, чтобы какой-либо из «Ланкастеров» сбился с курса и сбросил бомбы на позиции советской армии. Поэтому в условиях ненастья предполагалось использовать специальные навигаторы.
Самое современное на тот момент электронное навигационное оборудование выпускалось в США и фигурировало под кодовым названием «ЛОРАН». Оно представляло собой комплект из нескольких металлических контейнеров, закрепленных в тесных кабинах девяти скоростных истребителей-бомбардировщиков «Москито». При использовании отраженных от ионосферы радиоволн навигатор имел радиус действия 2400 километров, однако эффект достигался только во время ночных полетов. Из-за сложности технического обслуживания «ЛОРАН» не применялся в операциях Королевских ВВС. Теперь же, с появлением приказа на бомбардировки городов на пределе летных возможностей «Ланкастеров» и в непосредственной близости от советских позиций, требовалась высочайшая степень точности при наведении самолетов на цель. Артур Харрис настаивал на том, чтобы «ЛОРАН» был в распоряжении экипажей, ответственных за первоначальное обнаружение города и обозначение района бомбометания разноцветными огнями указателей цели.
В итоге было решено, что первый удар должен быть нанесен с использованием техники визуального обнаружения цели на низкой высоте, которой в то время хорошо владели экипажи 5-й бомбардировочной группы вице-маршала авиации достопочтенного Ральфа Кохрэйна (за месяц до бомбардировки Дрездена командование группой перешло к вице-маршалу авиации Хью Константайну). Персональные следопыты 5-й группы хорошо зарекомендовали себя в предшествующих налетах. Если в первые годы войны они часто ошибались, то после появления на вооружении радиотехнической системы самолетовождения «Гобой», контроль за которой осуществлялся дистанционно из Англии, точность бомбометания возросла до 50 метров. Но и здесь имелись проблемы. Трудности связи с системой возникали в том случае, когда объект находился на пределе дальности полета: мощность сигнала даже мобильных радиостанций «Гобоя», развернутых на позициях Западного фронта во Франции и Германии, становилась ниже требуемой еще на полпути к Дрездену. Хуже того, следопыты были совершенно не подготовлены к визуальному распознаванию целей в Дрездене. Поэтому маршалу Харрису пришлось пойти на уловку, чтобы повысить эффективность воздушной атаки.
Девять «Москито» из 627-й эскадрильи, используя оборудование «ЛОРАН», должны были сориентироваться на город, действуя независимо от главных сил самолетов-маркировщиков и бомбардировщиков. От них требовалось долететь до Дрездена, следуя по самому прямому маршруту.
Одновременно соединения «Ланкастеров» направлялись курсом, предполагающим встречу над Ридингом, затем летели через Ла-Манш к намеченному пункту на французском побережье возле устья Соммы. Отсюда им следовало взять курс на восток, достигнув долготы 5°, после чего изменить направление прямо на Рур, заставив выть сирены во всех промышленных центрах Германии. В 16 километрах к северу от Ахена бомбардировщики следовали через Рейн между Дюссельдорфом и Кельном. В 9.00 вечера эскадрильи скоростных «Москито» из 8-й группы ночной ударной авиации должны были атаковать Дортмунд и Бонн, чтобы отвлечь внимание истребителей немецкой ПВО. В то время как «Ланкастеры» шли северным путем вокруг Касселя и Лейпцига, соединение бомбардировщиков «Галифакс» 4-й и 6-й групп масштабным отвлекающим маневром атаковало нефтеочистительный завод в Белене, непосредственно к югу от Лейпцига. Основная армада следовала на юго-восток, почти над руслом Эльбы.
Выделенные из 83-й и 97-й эскадрилий передовые «Ланкастеры», снабженные светящимися бомбами и оборудованные приборами «ЛОРАН», приближались к цели тем же маршрутом. В экипажах этих «Ланкастеров» были специально подготовленные операторы, имевшие высокую квалификацию в обработке данных, полученных с помощью бортового радара «Эйч-ту-эс», работающего на сантиметровых волнах. На маленькой электронно-лучевой трубке радара временная развертка давала грубые теневые очертания ландшафта под самолетом, обозначая реки и большие водные пространства в виде темных полос среди зеленых областей самой земли и ярко сияющих городов. В лучшем случае «Эйч-ту-эс» лишь подтверждал нахождение города впереди бомбардировщика. Если не имелось, как в случае с Гамбургом или Кенигсбергом, четко очерченной береговой линии или системы доков, сам город нелегко было различить в такой трубке. Дрезден на экране радара был одним из трудноопределимых городов на реке, которыми изобилует Центральная Германия как с одной, так и с другой стороны проходившего там Восточного фронта. Только характерный изгиб реки Эльба в виде латинской буквы S мог служить для операторов соответствующей приметой.
83-я и 97-я эскадрильи «Ланкастеров» должны были достичь Дрездена за одиннадцать минут до часа «Ч». В то время как одним следовало сбросить над городом цепочки парашютных осветительных бомб, горящих три минуты, вместе с фугасными бомбами замедленного действия, другие вываливали из отсеков зеленые маркировочные бомбы для обозначения цели, которые устроены так, что взрываются при определенном давлении на высоте 700–900 метров над местом расположения цели, в тот момент, когда она появляется на экране радара. Времени на какую-либо попытку визуального распознавания при первых заходах бомбардировщиков над целью просто не оставалось, поэтому их задачей было лишь указать приблизительное расположение города и ориентировочно обозначить с точностью до двух-трех километров точку прицеливания для сбрасывания бомб. На эти яркие мерцающие огни должны были ориентироваться экипажи девяти самолетов «Москито», от которых требовалось разглядеть ландшафт с высоты всего лишь 900 метров и обозначить конкретные цели серией красных маркировочных бомб, на которые, в свою очередь, наводилась основная армада «Ланкастеров».
Как и во многих других авиарейдах, выполнявшихся 5-й бомбардировочной группой, головной «Москито» использовался для контроля за развитием атаки. Выбор пал на подполковника Мориса Смита – самого опытного контролера 5-й группы, выступающего также в качестве личного представителя командующего воздушными операциями.
У командира головного самолета была ответственная и опасная работа: он оставался в районе бомбометания всю атаку, на очень низкой высоте, невзирая на огонь средств ПВО противника. Следя за тем, чтобы налет проходил гладко, командир головного бомбардировщика в значительной мере выполнял задачу создания необходимой психологической атмосферы. «Вы часто не столько обращаете внимание на инструкции, сколько чувствуете облегчение, слыша вселяющую уверенность английскую речь, которая ставит все на свои места из того, что вам предстоит. Это особенно трогает после длинного утомительного пути через огонь зениток и в условиях плохой погоды», – отметил однажды английский пилот-ветеран после очередного рейда на пригороды Лейпцига. Манера говорить по-английски и дикция специально ставились: командиры головных бомбардировщиков и главные маркировщики целей направлялись на краткие курсы техники речи в Станморе.
После первой маркировочной атаки в Дрездене должны были начаться сильнейшие пожары. Второй удар, согласно замыслу Артура Харриса, провоцировал эффект огненного смерча. До сих пор такой смерч был просто непредсказуемым результатом налета. В двойном ударе по Дрездену его осознанно собирались использовать для разрушения города.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.