Текст книги "Приятно познакомиться"

– Так точно, – щелкнул каблуками капитан Ряхин.

– Н-ну, а может быть, этот случай к вашему расследованию не имеет никакого отношения? – предположил полковник.

– Имеет, – твердо ответил капитан. – Самое прямое. Неопознанные объекты с улицы и неопознанные объекты из больницы – одни и те же неопознанные объекты. Точно.

– Н-да, – протянул полковник Ухов и не нашелся больше, что сказать.

– Сотрудники ФСБ готовят преступный заговор, направленный на преступление!

Капитан Ряхин замолчал. Ухов снова поднялся на ноги, в задумчивости прошел несколько шагов и на середине комнаты остановился.

– Ты это… – забормотал он, повернувшись к Ряхину. – Ты меня это… не впутывай. ФСБ, конечно, никакой не заговор готовит, а проводит операцию.

– Направленную на преступление, – закруглил Ряхин.

– Какое, к черту, престу… Ты вот что… – Полковник заложил руки в карманы, качнулся на каблуках и, пряча глаза, проговорил: – Слушай, Виталя. Ты бы это, ети твою бабушку в тульский самовар, не совался бы куда не надо. Знаешь, себе дороже. Заговор или не заговор. Наше дело – ловить криминальных элементов, а не путаться в политику. Так вот я тебе приказываю – не лезь. Забудь про ФСБ и чеканутого этого Ленчика выгони в три шеи из «обезьянника».

– В таком случае он подвергнется вторичному похищению.

– И пускай! – махнул рукой полковник. – Пускай его похищают. ФСБ – это… – Он указал пальцем в аккуратно побеленный потолок. – Там лучше знают, кого похищать, а кого не надо. – И Ухов снова указал на потолок.

И без того круглые глаза капитана Ряхина еще больше округлились. Много лет он ждал именно такого дела – запутанного, таинственного, могущего вылиться в большой и громкий скандал с обличением и торжеством справедливости в конце, а сейчас его непосредственный начальник требует немедленного прекращения этого дела. Подобный поворот событий никак не укладывался в сознании капитана.

– У тебя какое важнейшее на сегодняшний квартал дело? – спросил полковник Ухов и, не дожидаясь ответа, сказал сам: – Разобраться с нашествием крыс на рекламное агентство «Попкорн». Мне адвокаты Андреева телефон оборвали, и иностранный инвестор от Гарика Полуцутикова каждый день почти шляется.

Ряхин выждал паузу и проговорил:

– Я опросил сотрудников рекламного агентства «Попкорн». В день нашествия крыс они видели близ помещения агентства двух неопознанных объектов, которые по описанию точно совпадают с неопознанными объектами из больницы и неопознанными объектами с улицы, где была погоня и авария.

Полковник Ухов обмяк.

Он вернулся за свой стол, устало опустился в кресло, подпер голову руками и уставился вниз на поверхность стола подозрительно и враждебно.

– Так, значит… – упавшим голосом проговорил он.

– Преступная деятельность преступников из Федеральной Службы Безопасности зашла слишком далеко, – заговорил снова капитан Ряхин. – Наш долг предотвратить это!

Полковник Ухов страдальчески сморщился и поднял глаза на капитана. Твердо сжатые губы и сведенные на переносице брови Ряхина ясно давали понять полковнику, что от расследования приглянувшегося ему дела капитан не отстанет даже под страхом смертной казни.

– Наш долг – предотвратить преступную вседозволенность тех, кто пользуется привилегиями секретных агентов, не являясь секретными агентами на самом деле, то есть не выполняя обязанности защитника граждан от всяческой угрозы, – голосом торжественным и громким объявил капитан. – Я убежден в том, что мы стоим на пороге раскрытия самого скандального заговора, заговора в высших эшелонах безопасности страны. Наш долг – предостеречь. Потому что, если мы не сделаем это сейчас, потом может быть поздно. Сотрудники ФСБ, и заговорщики в том числе, и так имеют много возможностей для своей деятельности. Кто знает, может быть, сейчас они подслушивают наш разговор через установленные в кабинете подслушивающие устройства. В специальной литературе я читал, что подслушивающие устройства чаше всего устанавливают в малодоступных местах помещения – в люстрах, например.

Ужас отразился на лице полковника Ухова. Он вскочил с кресла, принял стойку «смирно» и, глядя на мирно поблескивающие плафоны кабинетной люстры, отрапортовал:

– Ничего такого я здесь не слышал, поскольку, несмотря на фамилию, страдаю болезнью этого органа.

Капитан Ряхин прокашлялся. Ухов опомнился и сел.

– То, что я говорил, – сказал капитан, – я говорил к примеру. В вашем кабинете нет никаких подслушивающих устройств, потому что я сегодня утром провел санкционированную проверку.

Полковник шумно выдохнул и спросил:

– Кто же давал санкции?

– А вы.

– Я?!! – поразился полковник и мысленно проклял свою привычку подписывать служебные бумаги, не глядя. – Где?

Он с грохотом отодвинул ящик своего письменного стола, порылся в бумагах и скоро достал искомую.

– Вот, – отирая с лица струящийся пот, прочитал он. – «Настоящим прошу разрешения провести проверку на предмет обнаружения подслушивающих устройств, установленных преступниками из Федеральной Службы Безопасности. Капитан Ряхин. Подпись – полковник Ухов».

Узнав собственную залихватскую подпись, Ухов посерел и, мигом разорвав бумажку, обрывки свалил в пепельницу и поджег. Затем откинулся на спинку кресла и положил дрожащую руку на левую сторону груди.

– Убьешь ты меня, Ряхин, – глухо простонал полковник. – Свободен. Иди. И с подобными докладами больше не входи ко мне. Уволить тебя, что ли, от греха подальше? – добавил он.

– Увольняйте! – твердо ответил капитан Ряхин, ради исключительного случая позабыв о правилах субординации. – Расследование этого дела я не оставлю никогда!

– Пошел вон!

Чеканя шаг, капитан Ряхин вышел вон.

* * *

Когда Андреев пришел в себя, было уже утро. Ужасно болела голова, и, может быть, поэтому произошедшие вчера события представлялись теперь чем-то вроде просмотренного накануне неприятного фильма с давно знакомыми актерами.

«Авария на глазах у съемочной группы, – касаясь горячей головы дрожащими пальцами, вспоминал Андреев, – женщина, которую я сбил. Психоаналитик. Подвез до дома. Нога подвернулась, палец прищемил. Машина сломалась. Скрипучие ворота, очень больно. А потом? Потерял сознание. А сейчас где я?»

Он оглядел комнату, в которой находился. Низкий, широкий и очень мягкий диван с белоснежным покрывалом. На этом диване, очнувшись, и ощутил себя Андреев. Кремовые обои, плотные коричневые шторы, при взгляде на которые казалось, что сейчас вовсе не утро, а поздний вечер. Какие-то неясные картины на стенах, глубокие кресла и маленький столик, на котором ничего нет. Дверь закрыта. Андреев был в комнате один.

– Где я? – вслух проговорил он сам себе. – Надо думать, у нее дома. У этой, как ее, Анны.

В ту секунду, когда эта мысль полностью овладела его сознанием, Андреев подскочил на диване и пошарил вокруг себя в поисках одежды.

– Надо валить отсюда, – пробормотал он. – Эта психиатр сама какая-то психическая. Есть же такие люди, которые сами по себе притягивают несчастья, вот и она. Сначала я сбил ее, а потом на меня обрушился целый водопад всякого такого.

Тут Андреев замолчал. В его мозгу слабо забрезжила картинка: Анна тащит его вверх по лестнице, пыхтя и изгибаясь под тяжестью его тела. А он, Андреев, урывками приходя в сознание, стонет:

– Отпусти меня, я сам домой пойду.

– Не могу, – говорит Анна, – я взялась лечить вас и я вас вылечу. Мне просто нужно посмотреть, как вы ведете себя в экстремальных ситуациях.

Андреев передернул плечами, стащил с себя покрывало и обнаружил, что полностью обнажен – даже трусов не было.

– Не исключено, что она сама эти самые экстремальные ситуации подстроила. Черт, думал, если я к психоаналитику обращусь, проблемы мои решатся, а мне только хуже стало. Дома не ночевал. Как теперь жене объяснять?

Мелодичный звон заставил Андреева вздрогнуть. Узнав мелодию звонка собственного мобильника, Андреев мгновенно и обильно покрылся потом. Спрыгнув с дивана, он впопыхах наступил на поврежденную ногу, взвыл и покатился по полу, опрокинув столик и, ко всему прочему, крепко ушибив подбородок.

– Чесать мой лысый череп синим хреном, – прохрипел он, готовя более серьезную ненормативную синтаксическую конструкцию, и осекся, заметив под диваном свои брюки и, кажется, что-то еще.

На карачках он вернулся к дивану, вытащил из-под него одежду, нащупал в кармане брюк трезвонящий мобильник и извлек его на свет как раз тогда, когда он замолчал.

– Жена, – облизнув пересохшие губы, предположил Андреев. – Сердцем чую, что она. И что я ей скажу?

Телефон зазвонил снова. На этот раз очень долго Андреев не брал трубку, мысленно готовя оправдательные аргументы, но так ничего и не придумал. Наконец, решившись, он поднял телефон, нажал на кнопочку и тут же услышал в динамиках голос жены Нины, звучавший очень взволнованно:

– Алло!

Андреев хотел ответить, но от волнения закашлялся и не смог.

– Андрей? – проговорила Нина. – Привет. Ты что, спишь?!

Андреев снова смешался. Очевидно, это было так хорошо понятно даже для Нины, находящейся в данный момент на другом конце города, что она прямо спросила:

– Ты что, подыскиваешь ответ для меня?

– Не сплю уже, – запоздало сказал Андреев, – проснулся. А ты что звонишь?

– Как это что? – очень удивилась Нина. – Во-первых, ты дома не ночевал. Ты где был? А во-вторых, ты разве забыл? Мы вчера договаривались, что ты подвезешь меня с подругой в центр, когда поедешь в контору. А ты на ночь не приехал. Я думала, позвонишь, ты не звонил. Сама тебе звонила, никто не отвечал. Я уже думала, что-то случилось. Ждала, вдруг ты с минуты на минуту приедешь. А тебя все нет и нет. Очень на тебя не похоже, обещать и не выполнить. Андрей, ты меня слышишь? Что случилось? Андреев молчал, придумывая слова.

– С-случилось, – с усилием выговорил он. – Я вчера… Знаешь, машина у меня сломалась, а сам я подвернул ногу.

Он выпалил все это торопливой скороговоркой, и неудивительно, что такой ряд причин показался Нине простой отговоркой. К тому же она ощутила, что Андреев скован и словно сконфужен, будто чувствует за собой какую-то вину.

– Что еще случилось? – поинтересовалась Нина.

– То есть? – уловив в ее голосе иронию, переспросил Андреев.

– Кроме того, что ты подвернул ногу и у тебя сломалась машина, что еще случилось?

– Ты что, мне не веришь? – с полувопросительной интонацией проговорил Андреев.

Нина помолчала.

– Нет, – все-таки сказала она.

– Ну, – продолжал Андреев, – еще я палец себе прищемил.

– Чем?

– Не знаю, – вздохнул он. – Какой-то дрянью.

– Послушай, – сказала Нина, и Андреев почувствовал, . что она всерьез рассержена. – Ты что, издеваешься? Или серьезно?

– Вполне серьезно, – ответил Андреев вполне серьезно. Нина шумно перевела дух.

– Ну ладно, – снова заговорила она. – Человек подвернул ногу, прищемил палец, и у него сломалась машина. Ничего сверхъестественного тут нет. Со всеми может случиться. Но почему этот человек не позвонил и не предупредил? Почему ты не позвонил мне? И не предупредил? Между прочим, я смогла бы приехать к тебе и увезти домой. Если твои травмы настолько серьезны, как ты говоришь.

– Не мог позвонить, – сказал Андреев с искренним сожалением в голосе. – Я, понимаешь, так умаялся, что тут же заснул. Провалился в сон. Выпил только полбутылки коньяка, чтобы немного унять боль, и заснул. Мне и сейчас еще плохо. Нога болит и башка.

– Это означает, что домой ты не собираешься?

– Как это не собираюсь?! – возмутился Андреев. – Я собираюсь. Я прямо сейчас вот пойду.

– У тебя же нога сломана!

– Сяду в машину.

– Она же не заводится! – закричала Нина.

– Вызову такси! – закричал в ответ Андреев. – По телефону! Наберу номер и вызову!

– Ты же палец прищемил!

– Ты издеваешься?

– Я? – изумилась Нина.

Дверь комнаты, в которой находился Андреев, открылась. На пороге показалась Анна. При виде ее Андреев едва не потерял сознание. Одета Анна была в строгий деловой костюм, покрытый впереди длинным белым передником, а на вытянутых руках несла поднос, где помещался кофейник и две маленькие чашечки.

– Проснулся? – ласково поинтересовалась Анна, не обращая никакого внимания на то, что Андреев был гол. – Хочешь кофе?

Было слышно, как Нина ахнула и закашлялась. Надо полагать, от неожиданности.

– Ты… что… кто? – деревянным голосом спросил Андреев.

– Кто это? – взвизгнула Нина.

– Что… кто? – глупо переспросил Андреев.

– С кем ты там?!! – завопила Нина. – Кто собирается поить тебя кофе?!!

– Понимаешь, – торопливо начал Андреев, – у меня сначала сломалась машина. Ну, я тебе говорил. Потом…

– Перестань! – выкрикнула Нина. – Машина, палец, подвернутая нога. Как я сразу не догадалась, что это все липа. Да и придумано так неумно. Мог бы что-нибудь поинтереснее сочинить. Ты же все-таки почти мэр. Кандидат на пост то есть. Тебе еще сколько избирателям врать придется. Хоть бы лучше тренировался!

– Я ничего не сочинял! – вякнул Андреев, но ему не дали договорить.

– Ты давно с ней знаком?! – кричала Нина уже без перерыва. – Это что, развлечение или как? Или ты ей обещал долгие годы счастливого замужества? Я давно замечала, что надоела тебе! Бабник! Разведусь, черт тебя дери! Забыл о нашем брачном контракте? Половина твоего состояния ко мне отойдет! По миру пущу, козла!

– Нина…

– А кто она? Просто интересно? Какая-нибудь девочка из деревни? Приехала искать работу, а добрый директор престижной и преуспевающей рекламной фирмы ее взял и пригрел?

– Ты не понимаешь.

– Что я не понимаю?! Что я не понимаю?!

– А с кем это ты, дорогой, по телефону говоришь? – как ни в чем не бывало спросила Анна, ставя поднос на стол.

Андреев свирепо глянул на нее и замахал рукой.

– Молчу, молчу. – Она налила себе кофе, уселась в кресло. Потом пристально посмотрела на Андреева, по пылающему лицу которого ручьями тек пот, покачала головой и вкрадчиво проговорила: – Какой ты горячий. Прямо огненный.

– Бесстыдник! – немедленно взвыла трубка в руке Андреева голосом его супруги. – Что она там тебе говорит?

– По-моему, тебе нужно расслабиться, – продолжала Анна. Она отпила глоток кофе, откинулась на спинку кресла и издала томный вздох: – Обожаю это по утрам.

– Ну хватит! – Нина расплакалась. – Идиот. Могли бы и дождаться конца разговора. Готовь денежки, Андреев, Буду с тобой разводиться.

И повесила трубку.

– Что ты наделала? – уронив телефон на пол, проговорил Андреев. – Что ты наделала?

– А что? – удивилась Анна. – Вошла и предложила тебе кофе. Ничего такого я не делала.

– Зачем ты меня к себе затащила?

– Не бросать же тебя одного на улице беззащитного. Лучше выпей кофе и успокойся.

Андреев, находясь еще под впечатлением телефонного разговора, машинально протянул руку к столику, взял чашечку, отхлебнул глоток, выпучил глаза, раскрыл рот, посинел лицом и задергался на полу, отплевываясь.

– Это что такое? – прохрипел он.

– Это я соль подсыпала, – спокойно объяснила Анна. – А также перец и уксус. Успокойся. Дыши ровнее. Садись вот в кресло, хватит на полу валяться. Сейчас я тебе помогу.

Она подняла слабо сопротивлявшегося Андреева за руку и усадила его в кресло, откуда он тотчас вскочил.

– Дура! – завопил он, держась за голый зад. – Это что за…

– Осторожно! – предупредила Анна. – Не наступи на свою поврежденную но…

– А-а-а! – заорал Андреев, вот именно, наступив, и рухнул на пол.

– Это была подушечка для иголок, – пояснила Анна. – Естественно, с иголками.

– А-а-а!!!

– Ну ладно, – проговорила Анна, – я думаю, достаточно.

И достала из кармана блузки маленький пистолет с навинченным на ствол глушителем. Андреев затих на полу, обезумевшими глазами следя за ее движениями.

Анна уже взвела курок, как вдруг неожиданная мысль заставила ее остановиться.

«Заказ был на мучительную смерть, – подумала она. – Жертва порядочно помучилась. И физически, и морально. Хватит. А может быть, еще не хватит? Денег-то мне заплатили очень много. Пристрелю я его, а заказчик скажет, что я не так исполнила его заказ. Нет, уж лучше сначала проконсультироваться. Да, такого заказчика я еще в жизни не встречала. Но в конце концов, кто платит, тот и заказывает музыку. Погожу пока. Тем более что этот Полуцутиков в записке требовал, чтобы я представила ему отчет. И номер своего мобильного оставлял».

Она поднялась с кресла, положила в карман пистолет, прихватила мобильный телефон, одежду Андреева и вышла, тщательно заперев за собой дверь.

* * *

Сопровождаемый безмолвно следующим позади конвоиром, которого Никита так и не успел разглядеть, потому что не поворачивал головы, опасаясь приставленного к боку ножа, он вышел на улицу.

У самого входа в бар стоял, въехав одним колесом на бордюр тротуара, красный джип «Чероки» с «лыжами» на крыше, так называемый семейный джип. Получив легкий толчок лезвием ножа, Никита уяснил и направление, в котором ему надлежало двигаться, – прямиком к джипу. Он прошел еще несколько шагов, дверца автомобиля призывно распахнулась. Никита наклонился, чтобы разглядеть того, кто открыл дверцу, но тут же получил сильный удар в спину и влетел в салон, коленями ударившись о подножки, а лбом о ствол пистолета, за рукоять которого держался сидевший на заднем сиденье Тампакс.

– Йоп-с, – только и выговорил Никита.

Снова хлопнула дверца. Никита за своей спиной услышал чье-то дыхание, а потом голос:

– Сидел, понимаешь, в баре и бухал. Я его только перышком щекотнул и привел, как барана на привязи. Оружия у него нет, я обыскал.

«А это мой конвоир», – догадался Никита.

– Привет, – широко улыбнулся Тампакс, убрал пистолет и немного отодвинулся назад, чтобы удобнее было Никиту рассматривать.

– А ты приоделся, – проговорил Тампакс. – Серьезно выглядишь. На мои бабки?

Никита кивнул. Он осторожно повернулся назад, чтобы увидеть наконец-то того, кто приволок его в эту машину. Рядом с ним на заднем сиденье сидел худой костистый человек, бритый наголо, с лицом словно до крайности истощенным и узкими, как у монголоида, недобрыми глазами.

– Это Бурят, – представил Тампакс Никите его недавнего конвоира. – Ловко он тебя выцепил из кабака? Никто ничего и не заметил.

– Да, – сказал Никита. – Ловко.

Тампакс покрутил головой, будто ответ Никиты его удивил, и скомандовал шоферу:

– Поехали.

Машина тронулась. Несколько минут ехали в полной тишине. Тампакс беззастенчиво разглядывал Никиту, а Никита старался на Тампакса не смотреть, как-то неловко было. Бурят равнодушно глядел в окошко на проплывающие мимо огни вечернего города. Ехать втроем на заднем сиденье было очень неудобно. Да и осознание того, что у сидящего справа в кармане пистолет, а у сидящего слева по меньшей мере нож, оптимизма Никите не прибавляло.

– Ну рассказывай, – проговорил неожиданно Тампакс.

– Что? – встрепенулся Никита.

– О себе, – кратко пояснил Тампакс. – Понимаешь, когда мы с тобой познакомились, я думал, что тебя Андреев прислал. А выяснилось, что Андреев о тебе и слыхом не слыхивал. Выходит, ты сам по себе. Кстати, как ты проник в мою сауну? Там же везде охрана и халдеи.

– Да так, – пожал плечами Никита. – Бежал, бежал и…

– Бежал? Убегал, что ли, от кого?

– Ага.

– От ментов?

– Ага, – сказал снова Никита, решив, что незачем пересказывать Тампаксу все подробности той ужасной погони, в результате которой Никита и оказался в злосчастной сауне.

– Так, постой, – нахмурился Тампакс. – Ты что, случайно ко мне попал?

– Ага.

– Валить его надо, – подал голос Бурят. – Я же говорил – фраер какой-то залетный. А ты, Тампакс, совсем хватку потерял. Левого мужика баблом загрузил, да еще и информацию выдал такую, что… Какой он киллер? Он даже и не похож на киллера. Обычный гастролер. Беспределыцик к тому же. Ты зачем, гад, банк грабанул? Он на нашей территории – банк! Мы – его крыша. А ты взял и влез. Главное – у тебя же бабки были! Чего ты пакостишь-то?

– Да я случайно, – ляпнул Никита первое, что пришло ему в голову. – Мне размяться надо было. А как вы так быстро узнали про…

– Размяться? – удивился Тампакс. – Странный ты парень. А про ограбление мы узнали, потому что девка-кассирша успела ногой кнопку сигнализации ткнуть. А сигнал не в ментовку пошел, а ко мне, в ту же сауну. Банк, который ты грабанул, – наш банк. Мы его и охраняем сами. Ну ладно. И так ты уже знаешь слишком много. Говори, кто ты и откуда?

– И с кем банк брал? – вставил Бурят. – Девка сказала что вас там двое было.

Никита промолчал. Конечно, ему было страшно, так как он понимал, что беззащитен перед двумя вооруженными людьми, но и выдавать своего нового приятеля, бывшего священнослужителя, тоже не хотелось.

– Значит, друзей не выдаем, – перехватил нить разговора Тампакс, – значит, мы честные парни. Та-ак. Бурят!

– Слушаюсь! – откликнулся Бурят и достал из кармана десантный нож, размером и формой напоминающий кавалерийскую шашку.

– Банк грабил вместе с отцом Пафнутием, – поспешно проговорил Никита. – Он же – батюшка Вася.

Бурят переглянулся с Тампаксом и спрятал нож.

– Дальше, – потребовал Тампакс.

– Что дальше?

– Пацанов, с которыми дружбу водишь, называй, – пояснил Тампакс.

Никита припомнил тот момент, когда он, сидя в баре, пытался путем размышлений и умозаключений выяснить, кто же он на самом деле – бандит или нет. Кажется, тогда какие-то кликухи всплывали в его памяти.

– Пушкин, – неуверенно проговорил Никита. – Гоголь и Бестужев-Марлинский.

– Оба-на, – сказал Тампакс, – не знаю таких.

– А я вроде бы слышал где-то что-то, – сказал Бурят. – Но точно не помню. Врать не буду.

– Ага, – утвердился в своем мнении Тампакс, – значит, я правильно угадал, что ты и твоя бригада – не местные.

– Не местные, – не стал спорить Никита.

– Да-а-а, – с деланным сожалением вздохнул Бурят. – Все-таки придется фраера мочить. Бабки закрысил, информацию, которую не должен был получать, получил. Да еще и наш банк грабанул. Ты как считаешь, Тампакс? Вообще-то и твоя вина есть в том, что банк грабанули, тебе сразу надо было раскусить этого проныру, а ты… А он тебя обманул. Ловкий.

Тампакс задумался. А Никиту вдруг осенило.

«Вот выход! – мелькнуло в его голове. – Тампаксу валить меня невыгодно. Если он меня замочит, то тем самым признается в своей несостоятельности тем, кто стоит выше него. Если мне удастся убедить честную компанию, что я и на самом деле киллер и могу провернуть дело, на которое меня подписали по ошибке, то тогда я скорее всего выживу».

– Постойте! – стараясь говорить как можно развязнее, чтобы не выдать предательскую голосовую дрожь, начал Никита. – Обмана никакого не было. Про банк я не знал, не знал, что он ваш. Думал, государственный. Да и грабанул я его только потому, что хотел немного размяться перед трудным делом, за которое вы мне аванс уже выдали.

Бурят усмехнулся.

– Ты хочешь сказать, что не стырил бабки, а намерен был их отрабатывать? – поинтересовался он. – Намерен был Полуцутикова замочить, как договаривался с Тампаксом?

– Точно! – кивнул Никита. – Я и не думал вас обманывать, братва. Бабки, которые я из банка взял, у меня в кармане. Я только немного потратить успел. Да и аванс еще не весь ушел. Аванс я могу вернуть в качестве моральной компенсации за банк. Идет?

Тампакс посмотрел на Бурята, а Бурят посмотрел на Тампакса.

– Вообще-то может быть, что он и правду говорит, – сказал Тампакс, – только как проверить?

– Хрен его знает, – ответил Бурят, задумчиво потирая острый подбородок.

– А и проверять нечего, – пожал плечами Никита. – Мое слово верное: раз я сказал, значит, так и будет.

– Так какого же черта ты плел мне тогда, что от Андреева? – воскликнул Тампакс. – Когда я тебя спрашивал?

– Чтобы заказ мне перепал, – без колебаний ответил Никита. – Когда фарт в рожу прет, можно и соврать немного. Нет, – снова заторопился он. – Бабки, еще раз говорю, я тырить не собирался. Собирался отрабатывать.

– Ну, – проговорил Тампакс, – как считаешь, Бурят, что нам с ним делать?

– Не знаю пока, – сказал Бурят. – Сам понимаешь, я такие вопросы не решаю. Да и ты тоже. С братвой надо посоветоваться.

Никита повернулся, чтобы посмотреть на Бурята, и вдруг вздрогнул. За тонированным стеклом автомобиля, где он находился, медленно проплыл, обгоняя, черный джип, как две капли воды похожий на тот, из которого выскочили двое в темных костюмах. Никита вжался в сиденье.

«Уж лучше эти бандиты, – подумал он, – чем агенты ФСБ. Да еще такие агенты, которые грузовики голыми руками переворачивают».

Черный джип исчез из поля зрения. Никита вздохнул свободнее.

– Ладно, – услышал он голос Тампакса. – Делаем так. Везем этого фраера пока к нам в подвал, запираем его там, а сами малый сходняк собираем. Ну, чисто посоветоваться. Эй, как тебя, Никита! Можешь назвать пацанов, которые и тебя знают, и чтобы мы их знали? Чтобы они, значит, за тебя слово замолвили?

– Нет, – быстро ответил Никита. – Я предпочитаю ни перед кем не светиться. Ремесло киллера, оно это… секретно должно быть. Только проверенные люди обо мне знают. Да только они вам, как я понял, незнакомы.

– Вообще-то правильно, – к радости Никиты проговорил Тампакс. – Чем больше ушей, тем хуже. А зачем ты тогда банк грабил, если ты профессиональный киллер? Киллеру не своим делом заниматься – западло.

– Я же говорю, размяться хотел. Не для выгоды, а просто чтобы кровь быстрее побежала в жилах.

Бурят неопределенно хмыкнул.

– Приехали, – долетел глухой голос с переднего сиденья.

Никита огляделся. Автомобиль остановился в каком-то грязном заднем дворе. Баки с мусором, ободранные кусты, кирпичная стена да обшарпанные ступени, ведущие по стене вниз.

«В подвал, – сглотнув, подумал Никита. – Тот самый подвал, где меня запрут, пока моя судьба решаться будет. Интересно, из этого подвала можно убежать?»