Текст книги "Универсальный солдат"

– По-моему, это пахнет чужаком, а, Дог? – предпринял вторую попытку Бетмен.

– Йеп, – снова охотно поддержал тот.

– Точно, ребята, – вякнул от автомата Трепач. – Это воняет дерьмовым приезжим, сечете?

– Заткнись, – буркнул Пингвин. – Рано пока.

Он опустил в автомат очередной никель и дернул рычаг.

Люк посмотрел на подошедшую официантку. Бренда, чуть сморщившись, брякнула о стол две тарелки с бифштексами и жареной картошкой, вилки с ножами и отошла в сторону.

Если бы Люк помнил, как обращаться с ножом и вилкой, он был набросился на еду, потому что в этот момент ощутил… ГОЛОД.

Ему не удалось вспомнить определение этого слова, но посасывание в желудке было достаточно красноречивым признаком.

Люк внимательно осмотрел зал и остановил взгляд на сухом пожилом человеке в белом "стетсоне", который с аппетитом поглощал мясо с картофелем и запивал его хорошими порциями пива. Он несколько секунд наблюдал, как он орудует ножом и вилкой, а затем попробовал проделать ту же операцию сам.

Ему понадобилось несколько попыток, чтобы почувствовать, как управляться с этими непослушными предметами. Мозг ВСПОМНИЛ это и дал команду рукам. Постепенно дело пошло на лад.

Люк отрезал кусок бифштекса, подцепил на вилку пару ломтиков картофеля и отправил в рот.

Это было новое, совершенно фантастическое ощущение. Хрустящая корочка лопнула, и он почувствовал горячее рыхловатое нутро соломки на своем языке. Следом за картофелем последовало мясо.

Люк упивался его вкусом. Аппетит разыгрывался все сильнее. Унисол и сам не заметил, как расправился с первой порцией и перешел ко второй, запивая ее большими глотками "Пепси".

Бетмен с интересом наблюдал, как "яйцеголовый" поглощает пищу.

– Похоже, этот говнюк сейчас обожрется, – усмехнулся он.

– Йеп, – подтвердил его предположение приятель.

– Слышь, Хот Дог, ты когда-нибудь в жизни видел, чтобы так жрали?

– Ноуп, – хмыкнул тот, с удивлением глядя на чужака.

– Вот и я тоже.

Покачивая бедрами к столу прошествовала Бренда.

– Ну и что дальше? – спросила она "Джо". – Что-то еще закажешь?

Унисол оглядел пустые тарелки и с ожиданием посмотрел на официантку.

– Эй, ты не глухой часом, приятель? – осведомилась она.

– Нет.

– Я спрашиваю, принести еще что-нибудь?

– Да.

– Что?

“Странный парень" пожал плечами. У Бренды вырвался тяжелый вздох:

“Эти приезжие такие тупые…”

– Ну что ты будешь есть: салат, "Хот дог", бифштекс, яичницу?! Что? – она уперлась кулаками в бедра и уставилась на посетителя немигающим взглядом.

– Салат, "Хот дог", бифштекс, яичницу и дежурное блюдо, – повторил он. – Кофе и лимонад, – последовала короткая пауза. – Могу проглотить корову.

– Вот дерьмо, – прошептала официантка и не спеша отправилась на кухню за заказом.

– Эй, Ренди, – окликнул ее Пингвин, – что-то этот парень много ест, а? Может быть, он, конечно, впрок запасается, но мне кажется, что у него просто "бабок" нет.

Бренда оглянулась на чужака и прошла дальше, решив для себя: следующий заказ она принесет не раньше, чем парень рассчитается за два предыдущих.

Ронни сразу увидела телефон. Он сиротливо висел на стене, хотя был ухоженным и блестящим. Девушке аппарат показался холодным и надменным, как и сам город.

– Господи. И ты туда же, приятель, – сказала она телефону. – Ну и черт с вами, ребята. Хоть лопните тут все. Так.

Ронни открыла блокнот. "Где он, этот номер. Ага, вот. КЛФ 23-44-56. Доктор Кристофер Грегор".

И тут же испугалась.

"А что, если он переехал? Или его нет дома? Или умер? Что тогда? И ответила сама себе. А тогда Джиэр'44 останется унисолом до тех пор, пока не вспомнит все, что с ним случилось… Давно? Недавно. Ладно, хватит дергаться. Звони".

Она опустила никель в монетоприемник и набрала номер, но вместо привычных гудков услышала мурлыканье факса.

– Черт. Это же факс, – с отчаянием сказала девушка.

– Ваш номер не отвечает, – сообщила телефонистка.

“О, боже, – вздрогнула от неожиданности Ронни. – Интересно, у них тут дирижабли вместо самолетов не летают? Ладно, попробуем по-другому".

– Девушка, – спросила она, – не будете ли вы так добры, мне нужно узнать, что за абонент КЛФ-23.

– Одну минуточку, мэм… – в трубке повисла пауза.

Ронни приготовилась ждать. Да, она будет ждать столько, сколько нужно. И не только ради репортажа.

Официантка принесла три тарелки – ровно столько помещалось в руках –и составила их на стол. Хотя, "составила" не то слово, которое могло бы выразить эти жесты. Тарелки стучали о дерево, и еда в них подпрыгивала, словно живая.

– Бифштекс, яичница, "Хот дог".

Она переглянулась с Пингвином, затем обвела глазами небольшой зал. Посетители давно уже забыли о своих тарелках и теперь с напряженным вниманием следили за тем, как чужак жадно накинулся на яичницу. В мгновение ока она была сметена с тарелки вместе с хрустящими ломтями ветчины.

Люку казалось, что он никогда в жизни не пробовал ничего подобного. Покончив с яичницей, унисол отодвинул тарелку и принялся за бифштекс.

Еда исчезла прямо-таки с умопомрачительной скоростью.

Пингвин ухмыльнулся и подмигнул Бренде. "Давай, спроси у этого придурка, есть ли у него "бабки".

– Эй, – официантка в упор смотрела на приезжего обжору, – а у тебя денег-то хватит, чтобы заплатить за все это, а?

Будь у Люка свободен рот, он бы тут же спросил, что такое деньги, и что имеет в виду эта женщина – Бренда – когда говорит "заплатить"? Но поскольку в данную секунду унисол как раз начал тщательно пережевывать кусок бифштекса и сказать, разумеется, ничего не мог, то просто удивленно вскинул брови, как бы говоря:

– О ЧЕМ ТЫ? – – Ты знаешь, что такое деньги? – уже раздраженно спросила Бренда. – НУ ДЕНЬГИ! Наличные, бабки, капуста, динеро.

Посетитель слушал ее монолог очень внимательно, но вместо ответа обмакнул в соус очередной ломоть мяса и спокойно отправил его себе в рот. Вот тут-то Бренда и сорвалась.

– Эй! – заорала она в сторону кухни. – Эй, тут какой-то говнюк хочет поесть в кредит!

Официантка тяжело смотрела на невозмутимо жующего чужака и чувствовала, как ее заполняет безумная злоба на этого спокойного ублюдка, жрущего их еду, да еще и корчащего рожи. "Издеваешься?! Ну погоди, – думала Бренда, – сейчас тебе задницу надерут, урод. Сейчас".

Посетитель неторопясь доел бифштекс, выпил лимонад и принялся за "Хот дог".

– Эй, кто это здесь хочет бесплатно поесть, а?

Из кухни вылез повар. Он был похож на огромного бобра. Толстые щеки, покрытые жесткой щетиной, свисали так же, как у этого животного. Короткие усики прилепились под прямым носом. Узкие глазки стреляли по сторонам, отыскивая зачинщика скандала. Голова была подвязана пестрым шейным платком. Объемный живот нависал над передником и колыхался в такт шагам. Руки повара, сильные, объемные, скрещены на груди. Словом, очень колоритная фигура. От повара за милю разило здоровьем и жаром. Бренда явно обрадовалась, когда он появился в зале.

– Вот, – заявила она. – Вот этот урод не может заплатить.

– Ну-ка, отойди, Бренда, – мягко отстранил ее "бобер".

Он наклонился, легко ухватил унисола за грудки и играючи поставил на ноги.

Смутило его то, что "странный" посетитель даже в этот момент не перестал жевать. Напротив, еще с большим усердием впился зубами в "Хот дог".

– Ну, в общем так, парень, – угрожающе произнес повар, глядя на настырного малого, – я целый день вкалываю, чтобы это дерьмо приготовить. Унисол наконец проглотил очередной кусок и удивленно возразил.

– Это ХОРОШАЯ еда.

Первым гулко захохотал повар, а за ним начали смеяться остальные.

– А малый-то точно с "присвистом", – тихо сказал приятелю Бетмен. – Но тем лучше. Проще будет его обработать.

– Йеп, – кивнул Хот Дог.

“Бобер" наконец просмеялся и, вытерев слезы пальцем, продолжил:

– Да, ты совершенно прав, это, – палец ткнул в сторону пустых тарелок, – очень вкусная и хорошая еда. Но вот вопрос: чем ты собираешься заплатить за эту ОТЛИЧНУЮ еду, а?

Унисол дожевал и, пожав плечами, спокойно ответил:

– Я не знаю.

Повар продолжал смотреть на него. Улыбка сползла с его лица, и он зло помурлыкал:

– Значит, ты не знаешь, да?

В зальчике повисло молчание. Все ждали продолжения. Интересно было посмотреть, как намылят задницу наглому ЧУЖАКУ.

Унисол, не дожидаясь продолжения, откусил еще один кусок "Хот дога" и принялся сосредоточенно жевать.

– Эй, – повар толкнул его в плечо, – а ведь я тебе сейчас башку оторву, урод.

Посетитель на секунду перестал работать челюстями и невнятно, но громко и спокойно предупредил:

– Я не хочу делать вам больно.

– Мне? Больно??? – "бобер" даже хрюкнул от смеха, словно чужак выдал очень веселую шутку. – Ты не хочешь ДЕЛАТЬ МНЕ БОЛЬНО?

Он вдруг резко размахнулся и нанес страшный удар в челюсть этому "ублюдку". БЫ. Нанес бы. Но, к его крайнему удивлению, кулак просвистел в воздухе, а затем… Бетмен увидел, как парень резко нырнул под руку повара и коротким движением ударил толстяка под ребра. Тот охнул и переломился пополам. В следующее мгновение мелькнула нога чужака. Он все-таки пожалел повара, и бутса врезалась не в отвислую сморщившуюся физиономию, а в круглое плечо. Но и этого оказалось вполне достаточно. Повар полетел в угол, опрокидывая спиной столы, сшибая тарелки, банки, стаканчики. Все это с грохотом и звоном покатилось по полу.

И тогда Бетмен метнулся к чужаку, подавая пример остальным.

Если жирный козел не умеет драться, так и не лез бы, а оставил бы это занятие настоящим мужчинам. В ту же секунду подошва армейской бутсы врезалась ему в живот, и Бетмену показалось, что его лягнула лошадь. Стальные пальцы сомкнулись на горле, а еще секундой позже голова "настоящего мужчины" с хрустом обрушилась на темную деревянную поверхность стола, расколов его пополам.

Унисол нагнулся и обмакнул "Хот дог" в соус. Выпрямившись, он увидел, что к нему приближаются еще двое. Огромный амбал и переваливающийся тип, сжимающий в руках бильярдный кий. Они шли расслабленными вялыми походками привыкших к драке людей.

Впрочем, Люк их не боялся. Руки и ноги его двигались автоматически, словно жили какой-то своей жизнью. ЭТО накрепко вогнал в него Форт-Брагг и закрепил полковник Перри.

Он перестал жевать и спокойно объяснил приближающимся противникам:

– Я хочу ПРОСТО ПОЕСТЬ.

Наконец телефонистка снова взяла трубку.

– Вы слушаете, мэм?

– Да, да… – торопливо сказала Ронни.

– Я узнала. Абонент КЛФ-23, это армейский госпиталь в Кливленде, мэм. – Ага. Вот как. Простите, а вы не могли бы соединить меня с любым номером этого госпиталя?

– Попробую, мэм. Но это междугородний звонок, и вам придется доплатить доллар двадцать центов.

– Конечно, хорошо.

Она торопливо достала мелочь и принялась начинять автомат монетами.

– Одну минуточку, мэм… – сказала телефонистка.

Пингвин первым бросился вперед, размахивая обрубком кия. Из горла чужака вырвался непонятный звук, напоминающий резкий гортанный крик. Если бы не плотно набитый рот, он бы возможно прозвучал так:

– ТАО! – бутса сокрушила кисть, сжимающую кий.

Пингвин охнул, а в следующее мгновение уже врезался в "джук-бокс", пробив головой стекло. Что-то зашипело, и из динамика музыкального ящика полился сладкий голос Элдона Джона. Перед глазами громилы проплыла пластинка.

Он несколько секунд приходил в себя, а тем временем…

…Хот Дог осклабился и врезал огромным, как пивная кружка, кулаком в белое пятно, которое было лицом чужака. Тот легко уклонился, и амбал почувствовал, как пальцы парня поймали его руку в кольцо захвата, протягивая дальше в зал. Пол ушел из-под ног, он начал заваливаться вперед, где и налетел на предусмотрительно подставленное унисолом колено. От удара воздух вырвался из его груди с силой урагана. Хот Дог попытался вдохнуть, но… Люк увидел, как переваливающийся, похожий на пингвина парень, схватил, стул и замахнулся, целя ему в голову. Подобный вариант Люка не устраивал, и он подставил под удар дегенеративный затылок амбала. Тот, выпучил глаза и распахнув рот, попытался вдохнуть, но в этот момент стул врезался в его макушку, разлетевшись вдребезги.

Унисол отпустил разом обмякшее тело, и оно грохнулось об пол. Зал содрогнулся.

Пингвин опешил. Он никак не ожидал подобного фокуса и на какую-то долю секунды растерялся. Очнулся он на бильярдном столе. Последнее, что успел запомнить громила, это прыгающий чужак и ребристая подошва бутсы, сминающая его физиономию всмятку. Подумав, Пингвин решил больше не вставать и оставить эту забаву другим, у кого полно запасных зубов и лишних носов. Он тихо закрыл глаза и прикинулся бесчувственным.

Люк опрокинул громилу на стол быстрее, чем кто-нибудь из присутствующих успел сказать "раз". И тут его глаза увидели блюдо, которого он еще не пробовал.

Унисол взял тарелочку с "поп-корном" и отправил в рот целую пригоршню, когда услышал за спиной хриплый вопль:

– ЭТО МОЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ!!!!!

Бетмен пришел в себя на полу. Скривившись от боли в разбитом лице, он повернул голову, чтобы увидеть радостную картину: поверженный противник, распростертый у ног ребят. Но вместо этого… Бетмен даже захрипел от ярости.

Этот… Этот… Этот уб-блюдок, стоя у бильярдного стола, преспокойно жрал ЕГО ПОП-КОРН! А рядом валялся бесчувственный Хот Дог.

Бетмен поднялся и ринулся на чужака, твердо намереваясь поквитаться с обидчиком, опозорившим его перед всем городом!

– ЭТО МОЕЕЕЕЕ!!! – теряя голову от злости, заорал он.

ХАК! – пальцы парня второй раз за пять минут впились ему в горло.

Вот же… Мать твою! Успел подумать Бетмен.

В трубке что-то щелкнуло, и приветливый женский голос произнес:

– Добрый день, Армейский госпиталь для ветеранов. Чем я могу вам помочь?

– Добрый день, – Ронни даже не сразу сообразила, КАК спросить о нужном ей человеке. – Простите… Не могли бы вы позвать к телефону доктора Кристофера Грегора?

Голос в трубке на секунду замолчал, а затем осведомился:

– Простите, а кто его беспокоит?

– Вероника Робертс. Я работаю лаборантом у полковника Перри.

Ложь далась ей настолько легко, что Ронни даже удивилась. Когда эта история закончится, ты будешь самой отъявленной лгуньей на все Соединенные Штаты, подруга.

– Сожалею, – произнес после небольшой заминки голос, – но доктор Грегор не сможет поговорить с вами, мисс Робертс.

– Да, но…

– Мне очень жаль, но у доктора Грегора очень важная операция.

В трубке запищали тревожные гудки, но Ронни уже знала все, что хотела узнать. Во-первых, Б. М. Кристофер Грегор работает в госпитале, а во-вторых, он прекрасно помнит полковника Перри. Все.

Девушка спокойно повесила трубку на рычаг и сделала шаг к грилю.

И в это мгновение до нее донесся чей-то истошный вопль: "В ДВЕРЬ!!!!!!!", а сразу вслед за этим огромное окно взорвалось мириадами блестящих стеклянных брызг, и сквозь дыру вылетело тело одного из тех самых парней, что повстречались им у магазинчика. Он пролетел пару метров вместе с осколками и тяжело приземлился в песок у крыльца, подняв густое облако пыли.

"Боже, как в настоящем вестерне, – удивилась Ронни, и вдруг ее прошиб холодный пот. Она вспомнила о "сорок четвертом". – Как он там? Может быть, эти парни избили его до полусмерти, и унисол лежит на полу, истекая кровью".

– О, нет… – девушка быстро подошла к разбитой витрине и заглянула внутрь.

Посетители гриля выстроились в две замерших шеренги. Это был настоящий парад "стетсонов". Бренда с безумной улыбкой, больше напоминающей оскал, застыла рядом с очумевшим поваром, все еще лежащим на полу. А в центре этого живого коридора… Восседал унисол, преспокойно доедающий "поп-корн" из плетеной тарелочки.

Головы посетителей дружно повернулись в сторону Ронни, и она увидела белые перепуганно-растерянные лица.

Девушка взглянула на своего невозмутимого спутника.

– Ну и как тебе ленч? – осведомилась она.

Унисол сыто вздохнул и счастливо улыбнулся.

Сержант Эндрю Скотт сидел в операторском кресле и нанизывал уши на тонкую бечеву. Его пальцы собирали гирлянду помимо сознания солдата. Оно сейчас было далеко, в аду Вьетнама. Но даже когда сержант выплывал из этих кошмарных воспоминаний, ему не удавалось стряхнуть их окончательно. Его воспаленный мозг, а соответственно и восприятие окружающего мира разделились на две половины. Одна видела и слышала то, что происходило в самом деле, вторая же постоянно странствовала по волнам памяти. Кроме естественных запахов Скотт улавливал запахи свежей взрыхленной взрывами земли, порохового дыма, экзотических трав и смол. Иногда – это случилось всего два раза – ему удалось невероятным усилием воли вырваться из страшного кольца. Но всего на секунду. А потом он подумал: "Стоит ли бежать от этого? Война продолжается – это факт, и как ни старайся убедить себя в обратном – ничего не выйдет. Лучше подумать о том, как найти ПРЕДАТЕЛЯ".

В общем-то Скотт не видел препятствий на пути к разрешению этой проблемы. "Конечно, "лягушатник" должен будет где-то останавливаться, чтобы есть, пить и кормить эту сучку – вьетконговскую шпионку.

И конечно, все честные граждане его страны – если они честные граждане, а не чертовы предатели – помогут Скотту отыскать этого ублюдка. По-другому и быть не может.

Правда, "лягушатник" очень хитер. Очень. Вспомнить хотя бы случай, когда он – сержант Эндрю Скотт – обнаружил, что на лагерь напали Би-Си; и открыл огонь, спасая жизнь своих ребят. Как ловко этот выродок провел его. ПРЕДАТЕЛЮ удалось обмануть всех, не только Скотта, тут стыдиться нечего. Иногда эти ублюдки умеют так прикидываться своими – диву даешься. Смотришь, вроде бы нормальный парень, приглядишься – чертов ви-си, мать его. Но он-то умеет – УМЕЕТ – различать своих и чужих. Взять хотя бы этих новобранцев. Два гука из пяти. А может быть, и не два. Надо очень внимательно приглядывать за этими ребятами. Хотя… Ему хочется надеяться, что он ошибся, и им можно доверять".

Вудворт ждал этого момента почти два часа. Но когда датчик на руке замигал красным огоньком, ему стало страшно. Гораздо страшнее, чем было до этого.

"Смогут ли они сделать то, что необходимо? Удастся ли? А что, если унисол заподозрит неладное? Господи, он же сумасшедший с манией убийства! У него должно быть обостренное восприятие опасности. Так обычно и бывает. Почти на интуитивном уровне. Сумасшедшие фильтруют тысячи мелочей, о которых нормальный человек даже не задумывается, и делают какие-то выводы, исходя опять же из своей – исковерканной – логики. Черт". Вудворт ощущал, как вдруг выступил пот на лбу и затряслись руки. "Плохо. Успокойся. Он может заметить, что ты нервничаешь. И тогда весь твой план пойдет насмарку. Досчитай до пяти и… Давай, иди. Раз, два… Пять. Давай".

– Сержант Скотт, – окликнул он Джи-эр'13, – я могу с вами поговорить?

Унисол развернулся в кресле.

– Я слушаю внимательно.

Его голубые глаза смотрели на доктора изучающе, словно заранее знали о лжи, и теперь, ухмыляясь, ждали, когда же она будет сказана, чтобы затем, уличив Вудворта, спокойно и методично пустить ему пулю в лоб. Начальник лаборатории постарался, чтобы голос его звучал спокойно и твердо, но тем не менее, когда начал говорить, услышал нервную вибрацию. – Так что вы хотели мне сказать, рядовой?

– Сержант, температурный монитор на вашем запястье показывает "перегрев". Может случиться самое худшее… Сэр.

Скотт скосил глаза на датчик и серьезно произнес:

– Спасибо, рядовой. Вы правы, пора на отдых.

Он встал, взял со стола пистолет и пошел в холодильную камеру.

Вудворт смотрел, как унисол располагается в кресле. Лицо его, абсолютно непроницаемое, похожее на гипсовую маску, расслабилось, хотя выражение его осталось прежним. Решительно-безразличным.

Доктор уже понял, ЧТО за психоз овладел сержантом, но ПРИЧИНУ возникновения понять не мог. Воспоминания – воспоминаниями, но "сорок четвертый" в отличие от этого психопата не убивает людей.

"Тринадцатый" почему-то решил, что большинство окружающих его людей –военные и часть из них – большая! – может оказаться шпионами Вьетнама. Вудворт предполагал, ЧЕМ закончится вся эта история. Скорее всего скоро унисол сойдет с ума окончательно. И если сейчас, когда он еще хоть как-то способен себя контролировать, Джи-эр'13 убивает всех направо и налево, то что же будет когда наступит "сумеречное" состояние. Представить страшно. И потом, не нужно забывать о тех двоих, которые пока еще лежат в ваннах. Они, конечно, нормальны, но программа унисолов настроена так, чтобы солдаты выполняли любые приказы. Да. Они сделаны для убийства. И будут убивать, подчиняясь сумасшедшему. ИМ все равно, КТО отдает команду.

“Нет. Этого парня – Джи-эр' 13 – нужно уничтожить, пока он не успел натворить бед. О, господи…”

– Ты спятил? – горячо зашептал ему в спину Гарп. – Зачем ты сказал ему про перегрев? Он бы отключился, и мы смогли бы пристрелить этого ублюдка!

– Не смогли бы, – так же горячо ответил Вудворт. – Между перегревом и отключением проходит минут сорок пять – час, а иногда и больше. Если бы Джи-эр' 13 заметил "перегрев", то наверное, убил бы нас за предательство, решив, что мы специально не говорим ему об этом. Понял?

– И что теперь? – негр поглядывал на неподвижно сидящего в кресле унисола. – Что нам делать?

– Укол сыворотки. Очистка памяти, – тихо объяснил доктор.

– И как мы это сделаем? – в голосе Гарпа четко обозначились скептические нотки.

– Я зайду в камеру, якобы обследовать неисправную аппаратуру. Когда он успокоится и уснет, подам тебе сигнал. Ты увеличишь давление, а я включу автоматический шприц.

– Ну да! А если он заметит, что ты нажимаешь кнопку?

– Пока я не проявил открыто враждебных действий, Джи-эр'13 ничего не станет предпринимать. Ты, главное, поймай момент, когда я коснусь подлокотника, и включи давление. Тогда он уже ничего не сможет сделать. В любом случае, шприц успеет раньше, чем ему удастся хотя бы поднять руку. Понял?

Гарп подумал.

– Нет. Так не пойдет. Ты же почти никогда не заходил в холодильную камеру. Будет правдоподобнее, если пойду я. И не возражай.

Они оба понимали, что идущий в холодильник погибнет почти наверняка. Теплозащитные костюмы не могли обезопасить от давления, если оно превышало определенную норму. А для того, чтобы нейтрализовать унисола с его мышцами и дикой выносливостью, понадобится давление гораздо более высокое, чем эта норма. Практически, верная гибель. Лопнет стекло, и человек может замерзнуть. А может и задохнуться, когда страшная сила сдавит его грудную клетку.

– И не возражай, – повторил Гарп. Он отвернулся и принялся натягивать теплозащитный комбинезон, пристегивать маску.

Скотт расслабился в кресле, отдавая усталое тело во власть ледяного холода. Мозг его лихорадочно работал. Он оценивал ситуацию. Сержант обратил внимание на то, что врач НЕРВНИЧАЕТ. Было ли это обычным мандражем, который частенько охватывает необстрелянных новобранцев или… Что? Как оценить ЭТО?

Был ли поступок дока проявлением товарищеской взаимовыручки или попыткой заманить его в какую-то, пока не очень понятную, ловушку?

Если предположить самое худшее – ПРЕДАТЕЛЬСТВО! – чем ему это может грозить? Конечно, покушением. С помощью чего? Он искал варианты. Оружие? Эти ублюдки попытаются захватить оружие и прикончить его? Вряд ли. У них никогда не хватило бы смелости сделать это. Автоматы и гранаты лежат в специальной камере. Услышав звук открывающейся двери, он просто перестреляет их, как цыплят. Они должны понимать это.

Что же тогда? Скотт пытался найти какой-нибудь способ, при помощи которого ПРЕДАТЕЛИ могли бы попробовать расправиться с ним.

И вдруг он понял и чуть не расхохотался. Ну надо же. Это же так просто. Они не решатся убить его как солдаты – своими руками – и попытаются использовать автоматический шприц. Кретины. Стоп. А что, если он схватит их за руку? Конечно, эти ублюдки должны учитывать и такую возможность. Что же у них припасено на такой случай? Им придется его обездвижить. И они воспользуются… Чем? Стоп. Ясно. Давлением. Разумеется, давлением. Ну, ну, посмотрим.

Гарп, наконец, закончил одеваться и вздохнул. Это страшное ощущение, когда ты осознаешь, что через пару минут тебя не станет. Может не стать. Любое неверное движение грозит смертью. И ничего не знаешь наверняка. И боишься от этого еще больше. Вдруг возникает какая-то отчаянная решительность. В такую секунду ты готов кинуться на врага, даже если он заведомо сильнее и вооружен… Но это всего секунда. Да и не секунда, а лишь крохотная ее доля, в которую неведомая сила толкает в спину.

А в другое время ты думаешь о том, как бы смог жить, если бы не все случившееся. Успеваешь вспомнить родных, любимую женщину, какие-то пустячные мелочи, на которые раньше не обращал никакого внимания. А теперь вдруг думаешь о них, как о чем-то чрезвычайно важном. И проклинаешь себя за прошлые – очень умные – поступки, в конце концов приведшие тебя к этому выбору.

И не хочется двигаться, ибо твое движение способно насторожить страшное чудовище, спящее – а спящее ли? – в холодильной камере.

ГОСПОДИ, КАКОЙ УЖАС.

И находится масса "но", и ты понимаешь, что HЕ МОЖЕШЬ идти ТУДА и делать это. И хочется заорать на весь свет о том, что ты еще молод и так хочется жить.

Гарп почему-то вдруг вспомнил о пиве. Да, да. Всего лишь о банке холодного пива, которое он дико не любил раньше, и за глоток которого сейчас отдал бы все.

– Ну, ты готов? – шепотом спросил Вудворт.

– Да, сейчас… Все. Готово. Знаешь…

– Что?

– Нет, ничего. Ты, главное, не пропусти момент, – негр посмотрел на доктора, и тот вдруг увидел в его глазах смерть. Ощущение было настолько жутким, что Вудворт вздрогнул и отвернулся.

– Да. Не волнуйся. Хочешь, могу пойти я, – вдруг решительно предложил он, но негр лишь покачал головой.

– Мы договорились. Иду я. Так безопаснее. Может быть, все и получится, как надо.

– Конечно, – согласился Вудворт. – Конечно, все будет о'кей.

– Я пошел.

Гарп пересек лабораторию и вошел в холодильную камеру. Со своего места доктор видел, как комбинезон мгновенно покрылся кристаллическим налетом инея. Негр повернулся к окну и кивнул головой в сторону спящего унисола.

Вудворт легонько кивнул в ответ, давая понять, что можно начинать.

Гарп вздохнул, отчего из клапанов шлема вырвались две голубоватые струйки пара, и медленно пошел вокруг кресла.

На лице Джи-эр'13 не дрогнул ни один мускул, когда негр наклонился к нему, напряженно вглядываясь в застывшую "маску".

Его рука нащупала замок защитной крышки пульта на подлокотнике кресла и сдвинула его. Раздался легкий щелчок, и крышка мягко откинулась, обнажив две кнопки – зеленую и красную. Палец нажал на зеленую, и Гарп, сквозь собственное судорожное дыхание и колокольное биение сердца, услышал урчание электромеханизма.

Он представил себе, как щуп-держатель скользнул к изголовью и замер.

Острое жало иглы нацелилось в шею унисола.

Негр приподнял руку, подавая сигнал Вудворту.

И в ту же секунду что-то сильно сжало его руку на запястье. Глаза Джи-эр'13 раскрылись. Они изучали Гарпа без всякой злости. С каким-то ленивым любопытством. На губах появилась улыбка, и бархатный мягкий голос унисола осведомился:

– Что, медик, у нас проблемы?

Негр застыл. Ужас охватил сердце ледяной ладонью, выдавливая его через горло в рот.

Гарп покрылся горячим потом. В голове возникли светлые точки, увлекающие человека в свой безумный хоровод. Колени разом ослабли, а из желудка начала подниматься обжигающая волна тошноты.

– Нет, – хрипло выдавил Гарп, стараясь не заорать. – Нет. Просто… Просто, я проверяю… Систему автоматического шприца.

– Вот как? – удивленно вскинул брови унисол. – А что с ней приключилось? Неужели сломалась? Какое несчастье, верно?

– Нет. Она… Забарахлила что-то… Возникли помехи, и… Мы… Я хотел устранить их. Надо проверить…

– Ах вот оно что… – едко промурлыкал "тринадцатый". – Ну сейчас проверим.

Он вдруг резким движением выбросил свое тело из кресла и швырнул в него Гарпа.

Вудворт похолодел. Палец его вдавил в панель кнопку давления. Унисол только ухмыльнулся, теперь он двигался чуть медленнее, но только чуть-чуть. Казалось, что давление не оказывает на него никакого воздействия.

“Он же поднял мышечный порог! Господи…" По спине Вудворта пробежали мурашки.

– Сейчас проверим, медик, – продолжал говорить унисол.

Его кулак с треском вонзился в плексигласовое забрало и рванул шлем вверх, сдирая с головы негра.

Оставшийся без теплозащиты Гарп покрылся голубой коркой инея.

Сержант Скотт схватил жертву за лицо, прижимая к подголовнику кресла.

– Посмотрим, работает эта дерьмовая система или нет.

– Прекрати!!! – завопил Вудворт. – Прекрати!!!

Унисол заглянул в белые глаза негра, усмехнулся и подмигнул.

– Ну что, рядовой, ты готов? Пора стирать память!

Палец "тринадцатого" нажал на красную кнопку. И в этот момент Гарп не выдержал.

– Нееееееееееееет!!! – он рванулся к унисолу, вцепившись пальцами в "джангл-фетигз".

– Прекрати! – орал доктор. – Ты же убьешь его! Прекрати!!!

Джи-эр'13 спокойно оторвал пальцы негра от куртки и резким движением швырнул его в кресло.

Вудворт увидел, как длинное жало пробило шею негра и вышло с левой стороны лица под челюстью. Заработала система впрыскивания. Препарат брызгал на пол, на комбинезон уже мертвого Гарпа, на пятнистые брюки "тринадцатого" до тех пор, пока поршень не выдавил из шприца все. Затем игла вышла из головы негра. Тело обмякло и завалилось набок. Тусклые, сразу ставшие мутными глаза убитого оператора смотрели на Вудворта, словно говоря:

"Ну что, док. Я уже убежал. Теперь твоя очередь".

Сержант Эндрю Скотт неторопясь вытер шею и вышел из холодильной камеры.

– Отдых был прекрасным, рядовой. Отличным. Но мне кажется, теперь нам понадобятся новые солдаты. Где те двое, что выжили во время пожара? Вудворт замялся.

Говорить или нет? Пока он один, есть хоть какой-то шанс справиться с ним. Но когда их станет трое… Нет.

– Я не знаю, – спокойно сказал Вудворт. – Не знаю.

– Мда, рядовой. Ну что же, если вы думаете, что так будет лучше… Остановите машину, – голос унисола стал холодным и жестким. – Остановите машину.

– Я не могу этого сделать.

Вудворт понимал, что все это временные меры, но надеялся что у сидящего за рулем Спилберда хватит ума найти полицейский участок, а еще лучше какую-нибудь военную базу.

– Рядовой, вы вынуждаете меня подвергать вас допросу третьей степени, чего мне, разумеется, очень не хочется. Именно поэтому, – унисол вытащил из-за пояса пистолет, проверил обойму и вогнал патрон в патронник, – я предлагаю вам остановить машину или сказать, где находятся двое солдат из моего взвода.

– Нет, – Вудворт ожидал смерти.

Но вместо этого вдруг грохнул выстрел и… Доктор заорал от резкой боли в ноге.

Холодея от ужаса, он опустил глаза. На левой стопе, там, где раньше был мизинец, темнела кровавая каша.