Текст книги "Универсальный солдат"

– Да, я заметила, – немного разочарованно сказала девушка.

Дорога пошла в гору. Теперь она петляла между песчаными насыпями. Как ни старался "бьюик", но ему с трудом удавалось выдерживать скорость. Шоссе заметно сузилось, пробираясь между холмами.

На мгновение Ронни показалось, что они обречены на вечное скитание в этих песках. Ее страшное приключение началось в песках Невады, а закончится, вероятнее всего, в песках Аризоны. Приятная перспектива.

Машина продолжала упорно ползти в гору, надсадно воя выбивающимся из сил мотором. Солнце успело подняться довольно высоко и уже начало прогревать воздух. Через пару часов, когда золотой диск подберется еще ближе к зениту, начнет жарить по-настоящему. Тогда вся эта песчаная проплешина превратится в пекло. Огромную духовку.

Девушка посмотрела на унисола.

Кажется, этот парень не очень-то любит жару. И если он снова грохнется в обморок, льда здесь взять будет негде. А если при этом в них еще и начнут стрелять – тогда уж точно крышка. Помнится, он сказал, что эти полоумные убийцы сейчас едут за ними. Откуда, интересно, такая уверенность? Честно говоря, она всей душой надеется, что на этот раз он ошибается.

"Бьюик", истошно завывая, наконец преодолел подъем и устало выкатил на ровную широкую площадку, к которой прилепилась старенькая, видавшая гораздо лучшие времена, бензоколонка. По правой стороне площадки выстроились давно отбегавшие свое развалюхи.

Это был настоящий музей автомобилестроения под открытым небом. Ржавые, подточенные дождями и ветром, усталые, удалившиеся на покой рыдваны тоскливо поглядывали своими глазами-фарами на бело-желтого неказистого собрата. Тоже, кстати, кандидата в их ряды.

Над самым зданием бензоколонки – покосившимся деревянным строением –была укреплена фанерка, по которой корявыми трясущимися буквами змеилась надпись:

"СЛЕДУЮЩАЯ ОСТАНОВА ЧЕРЕЗ 62 МИЛИ".

На столбе посреди стоянки висело еще одно объявление, написанное тем же почерком: "Курить только здесь".

Хозяин заправки, разомлевший от пригревающего солнца и дюжины выпитого пива, дремал на длинной лавке, накрыв лицо газетой и сложив руки на груди.

Бензоколонка казалась едва ли не вдвое старше самого старого из стоящих бесхозных развалюх.

Скрипящие двери, пыльные, давно немытые окна, местами подгнившие стенные доски. Рядом со служебным помещением стоял фанерный – в натуральную величину – манекен какого-то задрипанного, пытающегося улыбаться ковбоя. Улыбка, вкупе с засиженной птицами шляпой и таким же загаженным костюмом, выглядела довольно жалко и блекло.

"Тебе явно не слишком везло в жизни, парень", – решила Ронни.

Словом, заправка производила впечатление тоскливого одиночества и запущенности. Похоже, и посетители здесь были таким редким явлением, что хозяин даже не утруждал себя ожиданием.

“Бьюик" пыхтя подполз к строению. Унисол выбрался из машины и остановился, глядя на вылезающую девушку.

Хозяин ленивым жестом стянул газету с опухшего красного лица и встал, оказавшись тщедушным, сухим, как сломанное дерево, типом с трехдневной щетиной на впалых щеках.

К тому же он явно был не дурак пропустить стаканчик-другой, о чем довольно красноречиво говорил синеватый с красными прожилками нос.

Заметив в губах Ронни дымящуюся сигарету, тип прищурил один глаз и каркнул:

– Эй, дамочка, на бензоколонке курить запрещается.

– Простите, – девушка бросила сигарету на песок и растоптала ее мыском кроссовки.

Унисол в полном молчании швырнул ему ключи, схватил Ронни за руку и потащил за собой к дверям служебного помещения, навстречу потрепанному ковбою.

Хозяин поймал ключи трясущейся рукой и недоуменно посмотрел на солдата.

– Запаркуйте машину, – коротко бросил тот.

Фраза вырвалась у него совершенно непроизвольно, всплыв откуда-то из кутерьмы воспоминаний.

"Так, это уже что-то новенькое, – подумала девушка. – В нашем друге проснулись аристократические замашки. Что же будет, когда он окончательно все вспомнит? Принц Альберт, не иначе".

Унисол открыл скрипучую дверь и втащил Ронни в пыльное захламленное помещение. Судя по всему, оно служило жилой комнатой для хозяина.

У стены стояла разобранная узкая металлическая кровать. На столе у окна застыла целая батарея бутылок из-под горячительных напитков, преимущественно дешевого виски. Рядом со столом приткнулся расхлябанный табурет. На этом мебельный антураж комнаты исчерпывал себя.

Джи-эр'44 торопливо начал расстегивать серебристый комбинезон.

– Мне нужна помощь! – заявил он, словно речь шла о рядовом походе за газетой.

Ронни на мгновение удивленно замолчала. Нет, не то чтобы она была пуританкой и первый раз в жизни увидела голого мужчину – а уж на этого-то парня она за ночь насмотрелась столько – на всю жизнь хватит – но… Кто его знает, что за помощь ему требуется. Гм. Лед вместо холодного душа, а что для поднятия тонуса? О, нет.

– Знаешь, – категорично заявила девушка, – я, наверное, не смогу тебе помочь в этом. Да, скорее всего, – унисол продолжал спокойно стаскивать с себя одежду. – Ой, ну перестань, а? Ну только не это! Неужели обязательно снимать штаны и на этот раз? Ну, прекрасно, господи… Великолепно.

Джи-эр'44 ничего не помнил о разделении полов и поэтому не мог понять волнения девушки. Он думал только о выполнении задачи, и ни о чем другом, а следующий этап был связан именно с обследованием тела. Ему было известно, КАКИМ образом преследователи находят их, и сейчас он собирался ликвидировать это преимущество.

– Где-то на мне есть передатчик.

– А я что могу сделать? – Ронни даже не сразу поняла, чего от нее хотят.

– Найди что-нибудь необычное. Твердое.

Унисол взял ее за руки и, повернувшись спиной, положил ладонь себе на грудь.

– Ну, ладно. Хорошо. Я попробую.

Девушка почувствовала себя полегче. Ну, слава богу, хотя бы не то… О чем она подумала сначала. Тьфу. Ну и дура, в самом деле. Надо же. Значит, что-нибудь твердое, да? Посмотрим. Ладонь надавила на грудь и почувствовала упругость и силу мускулов.

– А ты в хорошей форме, верно?

Он ничего не ответил, потому что не понимал значения этого выражения. …Хозяин, стоя у двери, старательно прислушивался к разговору внутри его комнаты.

"Нет, ну в самом деле. Ворвались, денег не заплатили, мать их. Да еще машину запаркуй. Что он – бой в третьеразрядной забегаловке? Он, между прочим, хозяин этого заведения. А ему машину припаркуй, мать их. Да еще и заперлись в его комнате. Нет уж, ребята, так не пойдет. Или "бабки" платите, или катитесь отсюда. Ничего себе! Машину запаркуй. Это вам не отель "Риц", "машину паркуй". Здесь самообслуживание! Бензин, да. Это он зальет, а парковать разные там дерьмовые колымаги он не нанимался. Ладно бы еще "линкольн" или "роллсройс". Тут уж в лучшем виде, а это дерьмо… Хрена лысого! Если хотят комнату снять, то это за отдельную плату, а если нет денег, пусть проваливают, мать их".

Он стукнул костлявым кулаком в дощатую дверь и заорал:

– Эй, вы что там делаете, а?

Ответ был коротким и лаконичным.

– Ничего!

Хозяин несколько секунд возмущенно пережевывал воздух, отчего щетина на запавших щеках двигалась, как щетки полотера, а затем спросил:

– Что значит, "запаркуйте машину", мать вашу?

– Вы что, не знаете, что автомобили паркуют? – спросил в ответ женский голос.

Ронни уже ощупала спину, ягодицы и перешла на ноги. Она слышала, как тощий тип удаляется от крыльца, возмущаясь вполголоса:

– Ничего себе, машину им запаркуй. Это что, Беверли-Хиллз, что ли.

Машины парковать еще, мать их.

Ее не трогал этот каркающий пропойца. Достаточно сунуть ему десятку сверх счета, и он готов будет тебя расцеловать. Хотя, лучше не надо.

Но сейчас девушку заботило другое. Передатчик. Она уже пробормотала про себя молитву, вернее, сильно трансформированное и усеченное ее подобие, чтобы эта штука не оказалась слишком глубоко в теле унисола. Им нужно найти передатчик, во что бы то ни стало. До тех пор пока он в солдате, обмануть убийц не удастся. За этими людьми сила, деньги, техника, оружие… И время. Самое главное – ВРЕМЯ. Они идут за своими жертвами, подобно волкам, и в этом им помогает нюх. Электронный нюх. Тонкая невидимая нить, протянувшаяся между унисолом и его бывшим хозяином – полковником Перри. С каждой упущенной минутой она становится короче и прочнее, превращаясь в удавку, затягивающуюся на шее беглецов.

Прошла еще минута, и петля затянулась чуть туже. Ронни показалось, что ей стало труднее дышать. Это была иллюзия, порожденная напряженно работающим мозгом. Но она напомнила девушке о приближающейся опасности. Пальцы продолжали ощупывать ноги солдата, сползая ниже и ниже.

Унисол вдруг опустил голову и, посмотрев в низ живота, спокойно спросил:

– Это должно быть здесь?

Ронни нахмурилась и выглянула из-за его спины, чтобы понять, ЧТО он имеет в виду. Через секунду она увидела, КУДА смотрят его глаза. Горячая волна накатила на нее, и девушка чуть не расхохоталась. Давясь этим беззвучным смехом, она закашлялась и ответила:

– Да. Это… Обычное дело. Нормально. Все в порядке. Не волнуйся.

– Я никогда не волнуюсь, – спокойно констатировал солдат.

– Да, я уж… – Ронни попыталась сдержать рвущийся наружу хохот, но не смогла. Смех пенился в ней, как разогретое шампанское. Он хлестнул из ее горла, а через мгновение захлебнулся, обмяк, схлынул. Лицо девушки вытянулось, и она еле слышно прошептала. – Кажется, я нашла.

Ее пальцы ощупывали твердый шанкр чуть выше колена. Что-то было под кожей и мышцами. Если бы не приступ смеха, девушка ни за что не смогла бы обнаружить его. В тот момент, когда хохот вырвался из нее, пальцы уцепились за ногу…

– Да, точно, – с лихорадочным возбуждением бормотала она. – Это передатчик. Вот тут, на ноге. Сзади.

Унисол вдруг переломился пополам в пояснице. Теперь его лицо появилось между колен. Глаза смотрели на Ронни спокойно и пристально.

– Вырежь, – приказал он.

– Вырезать?.. Нет, погоди… – от одной только мысли, что ей придется РЕЗАТЬ ЖИВУЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ПЛОТЬ, девушке стало плохо. К горлу подступил горький горячий ком. – Нет, я не могу… Я не стану тебя резать.

Солдат, не меняя позы, повернул голову и взял со стола нож. Тупое лезвие было обломано, и, если бы не деревянная ручка, выглядело бы обычной стальной пластиной. Джи-эр'44 коротко размахнулся и всадил нож себе в ногу. Лезвие глубоко погрузилось в ткань, и капли крови потекли по голени к пятке. Так же спокойно, не издав ни звука, унисол рванул нож вверх, к ягодице.

Ронни услышала отвратительный звук рвущейся плоти – нож даже не резал, он рвал – и хлюпанье брызнувшей из раны крови.

– О, господи… Вот дерьмо… – прошептала она, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Холодный пот пополз по спине. Рот наполнился кислой неприятной слюной. Пальцы затряслись и стали слабыми, вялыми, как щупальца консервированного кальмара.

Ее отвлек стук в дверь.

– ЭТО ОНИ? УЖЕ? – – Эй! Эй, слышите? – раздался каркающий голос. Чувствовалось, что тип успел принять еще пару стаканчиков согревающего, и теперь, скорее всего, пришел выяснять отношения.

Чуть покачиваясь, хозяин стоял возле двери и тщетно пытался уловить хоть какие-нибудь звуки, идущие из комнаты. Но там было тихо.

– Эй!! – его костлявый кулак с грохотом ударил в дверь. Строение затрещало, и он испугался, что оно сейчас завалится. Вероятно, виной тому оказался резкий порыв ветра, но хозяин уже был не в состоянии понять это. – А ну, вылезайте оттуда! – заорал он, пытаясь сконцентрировать взгляд на запертой двери. – Вылезайте, мать вашу! У меня еще дела есть! Но никто ему не ответил. Постояв еще секунду, хозяин презрительно фыркнул, выругался и поплелся к своей лавке, бормоча себе под нос проклятия в адрес "разных проходимцев, мать их…”

Если бы он подошел к краю площадки и посмотрел вниз, то увидел бы вдалеке черную точку, медленно ползущую по серой пыльной дороге.

А если бы у него был бинокль, то пьянчуга разглядел бы в этой точке зловещий грузовик-трайлер.

Унисол выпрямился, вытягивая из раны нож, и просто сказал:

– Вынимай.

– Что? – Ронни похолодела…

– Вынь это!

– Вынуть?

Джи-эр'44 вздохнул – совсем как человек – и добавил:

– У нас очень мало времени.

Она и сама понимала это, но… Решиться на такое… О, господи!

– Но это… Это все-таки…

– Вынь это, – повторил Джи-эр'44, не оборачиваясь.

– О, господи… Девушка затаила дыхание и, сдерживая изо всех сил судорожные спазмы тошноты, погрузила пальцы в горячий разрез.

"О, боже… Господи боже… Меня сейчас, кажется, стошнит… Помоги мне, господи… Я должна… Должна сделать это… Нет, меня сейчас точно стошнит…”

Лицо ее перекосило отвращение. Она зажмурилась. Пальцы нащупали что-то твердое, тонкое, и, ухватив это покрепче, Ронни резко дернула рукой, извлекая окровавленный цилиндрик передатчика.

Глядя на свою заляпанную кровью руку, девушка вяло спросила:

– Ты как, в порядке?

– Да.

– А мне, кажется, нужно полежать… Передатчик продолжал давать ровный устойчивый сигнал. Светло-зеленая линия ползла по экрану без сбоев. Цифры в нижнем правом углу каждую секунду менялись, сбрасывая дюймы, футы, мили.

Гарп внимательно следил за показаниями счетчика. Закинув ногу на ногу, демонстрируя дорогие модельные туфли, негр постукивал "паркеровской" ручкой себя по щеке.

– Ну что там? – Перри подошел тихо, и Гарп, не ожидавший услышать голос за спиной, вздрогнул.

Он повернул голову, чтобы видеть говорящего, хотя сразу узнал полковника.

– Все в порядке, – негр кивнул на экран. – Они на месте. Шесть миль на север. Пока сложно понять, что это за строение, но оно одноэтажное, небольшое. Рядом построек нет. Через пару миль смогу сказать точно. Скорее всего, какое-нибудь кафе или бензоколонка.

– Хорошо, Гарп. Просто отлично, – Перри был доволен. – Если они вздумают куда-нибудь двинуться, тут же сообщи мне.

– Хорошо, полковник.

Перри автоматически потер ладонь о ладонь. Жест получился радостный.

Значит, рядом строений нет. Это очень хорошо. Тем легче будет их взять. На этот раз осечки не произойдет. Он уверен в этом. Нет. Но как бы там ни было, а действия "сорок четвертого" наглядно демонстрируют, на что способен унисол в условиях полной автономии. Конечно, его придется пристрелить, вывести из строя… Хотя жаль. Зато теперь появилась возможность моделировать схему поведения универсального солдата в случае боевых действий при выполнении диверсионно-подрывных заданий. Конечно, эти данные невозможно использовать для правительственной комиссии, но главное не это. Главное то, что ОНИ ЗНАЮТ их. Знают, что при возникновении реальной опасности автономный унисол способен уходить от преследования, выбираясь из самых "крутых" ловушек, как, например, произошло в мотеле. Он, разумеется, знал это и раньше. Но одно дело голая теория, и совсем другое – теория, подтвержденная практикой. Совсем другое.

Перри прошелся по коридору, поглядывая на Вудворта. Тот, облаченный в защитный костюм, возился в холодильной камере, наполняя пустые шприцы препаратом для новой инъекции.

"Он не понимает перспектив этой работы, – вдруг подумал военный. –Господи, конечно. Дерьмовый медик. Ему не дано это фантастическое ощущение, когда осознаешь, что ЭТО ТВОРЕНИЕ ТВОИХ рук, и оно ДЕЛАЕТ то, что ты задумал, и делает ХОРОШО! Нет, не хорошо. ОТЛИЧНО!!! Этот кретин привык возиться со своими препаратами. Ему плевать на славу, деньги… Да нет, черт возьми, даже не слава заставила его потратить полжизни на все это дело. Не деньги, а возможность узнать в один прекрасный день, что твои солдаты – опора государства. Огромного, могучего государства, которое нуждается в тебе, в твоем детище. Нет. Этого дерьмовому медику не понять. Он обречен на то, чтобы всю жизнь возиться со своими пробирками. Кретин Вудворт будет ковыряться, создавая заумное лекарство, а в итоге, никто и не вспомнит его фамилии. Едва ли найдется на земле горстка людей, знающих человека, создавшего аспирин. Зато все знают полковника Кольта. Это не только честолюбие – хотя и оно тоже – а еще и здравый смысл. Хороший солдат значит для государства не меньше, чем хороший медик, а иногда и больше. Так-то, Вудворт".

Перри усмехнулся и нетерпеливо шагнул к пульту управления, глядя на экран компьютера, на котором уже достаточно четко проявилось изображение бензоколонки. Правда, расстояние еще достаточно велико, чтобы можно было воспользоваться инфракрасными датчиками, определяющими месторасположение источников тепла – людей – но тут ничего не поделаешь. Придется подождать, пока трайлер приблизится к ним.

Полковник вздохнул и сцепил пальцы обеих рук в крепкий сильный кулак.

Ронни чуть с ума не сошла, глядя, как затягивается рана на ноге унисола. Он стоял, спокойно опустив руки вдоль тела, чуть ссутулив широкие плечи, закрыв глаза, а разрез, пузырясь розовой кровавой пеной, стягивался, постепенно принимая вид тонкого белого шрама.

На эту операцию у Джи-эр'44 ушло не больше десяти минут.

Девушка выскочила на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха. В голове у нее стучали невидимые молотки, и эти удары отдавались в висках тупой ноющей болью.

– Ну вот, наконец-то! – хозяин встретил появление девушки невнятной репликой. – Выбрались, мать вашу. А то машину им запаркуй. Рокфеллеры. Ронни, пошатываясь, отошла к "автомобильному музею" и, опершись руками о багажник полуразвалившегося "крайслера", начала жадно глотать воздух широко раскрытым ртом. Глаза ее скользили по раскинувшейся внизу желто-песчаной равнине, цепляясь за незначительные мелочи. Дорожные указатели, одинокое дерево, непонятным образом удерживающееся на песке, черная, кажущаяся детской игрушкой, маши… Ронни почувствовала, как у нее перехватило дыхание, словно кто-то сильно ударил ее под ребра. Страх ледяной лапой сжал ее горло… Девушка узнала взбирающийся в гору по шоссе грузовик.

– Эй! – заорала она диким голосом. – Эй! Они здесь!!! Они совсем рядом!!!

– Ну что, мать твою, им тоже надо машины парковать? – мутно уставился на нее хозяин. – Или как?

Но ей было не до пьянчужки. Ронни кинулась к служебной комнате и распахнула дверь:

– Они уже близко!!! Они едут сюда!!!

Унисол спокойно застегнул комбинезон и, выходя на улицу, так же спокойно сказал:

– Я слышал.

Гарп пощелкал тумблерами на пульте управления. По экрану пробежала голубая полоса. Сверху вниз и обратно.

– Полковник! – негр не обернулся, не сомневаясь, что Перри ждет этих слов, как жаждущий в пустыне первого глотка свежей холодной воды. – Они в пределах досягаемости инфракрасных сканеров. Через минуту мы на месте. – Отлично, – полковник стоял за его спиной, жадно вглядываясь в экран. – Обследуйте весь район. Засеките температурные изменения.

Вудворт пристроился справа от Гарпа, глядя на экран с не меньшим вниманием, чем Перри.

Экран на минуту потускнел, а затем изображение на нем вспыхнуло широчайшим спектром красок. От молочно-белого до темно-синего.

– Так. Это бензозаправка. По краю площадки стоят машины. Опасности нет, источников тепла тоже. Так, внимание. Интенсивное тепловое излучение внутри здания.

– Включить систему идентификации, – Вудворт передвинул тумблер.

– Идентификация произведена, – доложил Спилберд. – Это человек. В одной руке у него оружие. Включаю классификацию. Так, оружие классифицировано. Полуавтоматический "пустынный орел, 357".

– Это его пистолет, – констатировал Перри. – Он здесь.

Вудворт кивнул. Трайлер качнулся, останавливаясь. Дверь с шипением открылась, и в лабораторию хлынули потоки яркого солнечного света.

– Других источников тепла не обнаружено, – коротко доложил Гарп, даже не посмотрев в сторону двери.

– Вудворт! – Перри оглянулся на выстроившихся в холодильном отсеке солдат. – Выводите унисолов!

– Хорошо, – доктор включил микрофон. – Джи-эр'13 и '6-перекроете стоянку с запада, '61 и '74 с востока, '37 и '29 – с севера, '56, '98 и '82 – к служебному входу. Приказ ясен?

– Да, сэр, – тусклые безжизненные голоса вырвались из динамика, подобно темной свинцовой пуле.

– Хорошо. Без команды не стрелять. Вперед!

Девять пар бутсов прогрохотали по стальному полу трайлера. Унисолы подбегали к проему и выпрыгивали в солнечную стену.

Экраны, на которые транслировалось изображение с портативных камер, закрепленных на головах унисолов, заголубели. Изображение, ставшее вдруг удивительно цветным, качалось в такт тяжелым шагам солдат.

Ронни, затаив дыхание, слушала, как потрескивает гравий под подошвами бутсов. Ее сердце глухо билось о ребра, и девушке казалось, что этот стук должен быть слышен всем, находящимся в радиусе мили. Но никто не подошел, не вытащил ее из тесного холодного убежища, не пустил пулю в лоб.

"Не паникуй", – сказала она себе, стараясь успокоиться.

Хруст гравия приблизился, а затем начал удаляться. Кто-то осторожно, медленно прошел мимо.

Ронни даже умудрилась разобрать бормотание в наушниках солдата.

"Окружить цель. Приготовиться!”

Внезапно все стихло. Девушка услышала тоненькое печальное завывание ветра в остовах брошенных колымаг, а следом за этим тишину разорвали автоматные очереди.

И в голове у Ронни сложилась страшная картина:

Джи-эр'44, умирающий в пыли. Забрызганные кровью пальцы сгребают гравий, пытаясь зацепиться, удержаться на этой грешной земле. Всегда спокойное лицо перекосили страдание и безумная нечеловеческая боль. Он пытается затягивать раны, но их оказалось слишком много, и с каждой следующей секундой становится все больше и больше. Безжалостный свинец разрывает унисола на куски. Кровь фонтанами бьет из тела… Преследователи окружили бензоколонку полукольцом. Трое универсальных солдат засыпали напротив двери, ведущей в комнату хозяина.

Они ждали команды. "Хеклеры" неподвижно уставились стволами в сторону тщедушной развалюхи.

Камеры давали достаточное увеличение, чтобы сидящие в трайлере люди видели доски на двери так, будто сами стояли от нее в двух шагах. Унисолам не пришлось ждать долго. Команда хлестнула в уши солдат.

Простая и четкая. Страшная, как и заложенный в ней смысл.

“ОГОНЬ!”

Дощатую хлипкую дверь разнесло в щепки, когда в нее ударила раскаленная струя свинцовых градин. Острый деревянный поток закружился по комнате мутным смерчем. На мгновение сквозь него проглянула человеческая фигура, в одной руке которой тускло блеснула сталь. И в следующую секунду свинцовый вихрь подхватил ее, закрутил в бешеном водовороте смерти. Фигура рассыпалась на тысячу маленьких частиц. Шквал огня разрушил… Обшарпанного ветром и жизнью фанерного ковбоя. Привязанный к его руке исковерканный пулями "пустынный орел" глухо стукнулся об пол, и выстрелы отшвырнули его в угол.

Вудворт успел понять, что ЭТО не тот, кого они ищут, за мгновение до того, как подвешенная к потолку керосиновая лампа лопнула, плеснув во все стороны едкими струями желтоватой горючей жидкости. Голубой чертик огня соскочил с фитиля и пустился в пляс, разрастаясь, охватывая комнату гудящей обжигающей волной. Влетевший в горячую каморку ветер раздул пламя, сделал его сильнее и ярче. Язычок огня выбежал из помещения и быстро покатился к заправочным стойкам по проложенной кем-то заранее керосиновой дорожке.

– Стойте!!! – заорал Вудворт в микрофон. – СТОЙТЕ!!!

Но даже этот резкий окрик был не в состоянии предотвратить катастрофу.

Гулкий мощный взрыв потряс землю. Горячая волна ворвалась в лабораторию, и трайлер качнуло так, что операторам пришлось ухватиться за пульт управления. Через секунду прогремел еще один взрыв. Куски раскаленного искореженного металла сбивали унисолов с ног. Но они упрямо поднимались и шагали в ревущий поток. Программа, заставляющая универсальных солдат подчиняться, была сильнее инстинкта самосохранения.

Вудворт видел, как летящий, переворачивающийся в воздухе стальной лист рассек одного из унисолов пополам, и чисто, словно бритвой, срезал руку солдату, стоявшему рядом.

Черные горящие фигуры спокойно вышагивали в огне, похожие на жутких безликих призраков.

Бензозаправка превратилась в один огромный пылающий костер. Бело-желто-оранжевые языки обжигали голубое небо, выплевывая в него фонтан искр и невесомые завитки копоти.

Объятый пламенем унисол, шатаясь, выбрался из раскаленной кутерьмы и рухнул лицом вниз на дымящуюся от невероятной температуры землю.

– Они горят! Горят!!! – глаза Перри округлились. Щеки тряслись от дикого напряжения, а на шее выступили темные веревки жил. – О, боже! Они горят!!! Систему охлаждения!!! Быстро!!!

Полковник схватил огнетушитель и выскочил в дверной проем. Следом за ним то же проделал Вудворт, потом Гарп, двое операторов, и последним покинул трайлер лейтенант-водитель.

Перри уже метался у самой кромки огня, срывая ручку огнетушителя и направляя тугую сильную струю на лежащего неподвижно унисола.

– Гасите их!!! – орал он. – Гасите их!!! Сюда!!! Гасите!!!

Люди торопливо окатывали горящих солдат хлопьями искрящейся белой пены. Они не видели, как за их спиной приоткрылся багажник старого "крайслера", и из него выбрался Джи-эр'44.

Ронни, скрючившись в тесном багажном отделении полусгнившего допотопного "форда", прислушивалась к доносящимся снаружи крикам. В какой-то момент ей почудился хруст гравия под чьими-то ногами, а следом хлопок дверцы стоящего рядом "бьюика", и она испугалась. А вдруг ее спутник уедет без нее? Но двигатель машины молчал, и девушка мало-помалу успокоилась.

Ронни уже поняла, что план унисола сработал. С одной стороны, это радовало, потому что им снова удалось избежать смерти, а с другой…

– подруга, ты – идиотка – ей было жаль погибающих в огне универсальных солдат. Ведь, по сути, это были живые люди, которых загнали в эту чертову серебристую шкуру, лишили всего – разума, памяти, воли – и заставили подчиняться безумной машине, которая называется "Вооруженные силы США".

Неожиданно девушка увидела струйки дыма, просачивающиеся в узкую щель между крылом и багажником. Видимо, время, песок и ветер порядком подпортили изоляцию, и теперь серые едкие водопадики спускались по заполненным холодной водой автомобильным камерам, стелились по ногам девушки, все ближе подбираясь к незащищенному лицу.

Так… Ну вот тебе и подарочек. Того и гляди, сдохнешь в этом карцере. Задохнешься и прокоптишься, как индейка. Надо выбираться.

Девушка надавила ладонью на крышку багажника и обмерла. То ли проклятую жестянку заклинило, то ли пьянчуга слишком сильно надавил на нее, но замок захлопнулся. Открыть его изнутри она не смогла бы, даже если бы разбиралась во всей этой технике, а поскольку все ее познания в машинах заканчивались двумя педалями и баранкой, Ронни почувствовала, как волна безумного слепого ужаса заливает ее от пяток до затылка. Ей захотелось заорать и начать биться в дерьмовой колымаге, пока та не развалится на куски. Девушке уже было плевать на то, кто там снаружи, важно только выбраться из этой "газовой камеры". Струи дыма захлестнули подбородок и начали заползать в ноздри и рот. Глаза защипало. Ронни инстинктивно рванулась и ударилась головой.

И в эту секунду… Крышка поднялась. Джи-эр'44 протянул к ней руку и спокойно – как всегда – но быстро и тихо сказал:

– Вылезай! Мы уходим.

– Ну спасибо, милый, – в груди Ронни всколыхнулось раздражение. – А я-то думала, мы здесь еще кофейку попьем.

Он, не отвечая, вцепился в ее запястье и потянул к стоящему у дороги трайлеру.

– Эй, эй! Что ты делаешь?

Унисол молчал. Ронни изловчилась и на ходу шлепнула ладонью по багажнику красного "порша".

Она не успела оглянуться, потому что Джи-эр'44 тащил ее вперед, но зато слышала, как за спиной раздался скрежет открываемой крышки.

Слава богу, пьянчужка жив. Не задохнулся.

Беглецы, наконец, добежали до грузовика и резво юркнули в кузов.

Хозяин выбрался на свет, удивленно хлопая глазами, словно проснувшийся посреди дня филин. Несколько секунд он озирался, разглядывая гигантский, рвущийся в небо факел, а затем с досадой плюнул в песок. Припухшая физиономия перекосилась и, злобно пробурчав: "Ну уж хрена лысого, мать вашу. Это без меня", забрался обратно в багажник и захлопнул крышку.

Ронни изумленно оглядывала лабораторию. Ей даже в голову не могло прийти, сколько оборудования может уместиться в трайлере. Внутри он выглядел гораздо более объемным, чем снаружи.

Девушка уже в который раз с сожалением вспомнила об оставленной в "додже" фотокамере. Вот это получился бы репортаж – пальчики оближешь. Руководство "СиЭн-Эй" слезами бы умылось. Сдохло бы от восторга.

"Место, где людей лишают прошлого!”

Отличный бы вышел заголовочек. Хотя Чарльз раздраконил бы и придумал что-нибудь покруче.

Джи-эр'44 быстро шагнул к стоящему у стены стальному шкафу и, схватившись за крестообразную ручку, рванул дверцу на себя. Послышался неприятный скрежет, а мгновением позже – хруст ломающегося железа. Створка распахнулась, и Ронни увидела две стопки пластиковых папок, каждая из которых была толщиной в добрых три дюйма.

– Бери их, – коротко приказал унисол.

– Слушай, милый, – ехидно осведомилась девушка, – а ограбление Первого Национального в Нью-Йорке случайно не твоя работа, а?

– Нет, – солдат протянул ей четыре фолианта, а еще шесть сунул себе под мышку. – Пошли.

Он сразу понял: что-то не так. Еще когда ребята выбили дверь, а в ответ не прозвучало HИ ОДHОГО выстрела, сержант сообразил – это ловушка. "Лягушатник" снова решил провести их, но на этот раз у него ничего не выйдет.

Он не знал, ГДЕ спрятался предатель, зато знал другое – КУДА он вернется и ЧТО будет делать дальше.

Как только солдаты открыли огонь по развалюхе, сержант осторожно снял камеру и положил на крышку старого "крайслера", приткнувшегося у края площадки, а затем быстро пошел в сторону.

Эндрю Скотт был профессионалом и понимал: предатель прячется где-то поблизости. "Лягушатник" не мог уйти пешком вместе с девушкой. Впереди на шестьдесят две мили не было ни одного населенного пункта, а значит, им понадобится машина. Но он не стал говорить о своих соображениях, чтобы не насторожить врага, если тот видит или слышит их. Он просто отошел и забрался в бело-желтый "бьюик", скорчившись на заднем сиденье. Эндрю Скотт видел ключи, торчащие в замке зажигания.

Предатель вернется. Надо только подождать. А ждать сержант умел долго и терпеливо.

Беглецы выскочили из трайлера. Крики людей, треск горящего дерева и высокое змеиное шипение огнетушителей все еще доносились со стороны пожарища, но теперь они стали слабее. Огонь потихоньку начал отступать, выпуская своих жертв из раскаленных объятий.

Джи-эр'44 понимал, что у них осталось очень мало времени. Тридцать – сорок секунд преследователи еще будут отвлечены пожаром. Если за это время им не удастся ускользнуть – все.

От "бьюика" их отделяло двадцать шагов.

– Быстрее! Вперед!!! – скомандовал унисол девушке.