Текст книги "Северные моря в истории средневековой Европы. Эра викингов и эпоха Оттонов. 300–1100 годы"

Нам хорошо известны и другие суда, помимо куррахов, ходившие в IV веке по Атлантике. Все потому, что на дне Темзы в Лондоне были найдены фрагменты римского судна, датированные, вероятнее всего, концом III – началом IV века. Это были фрагменты судна длиной 60 футов и шириной 16 футов. Оно было плоскодонным, построенным из дуба и имело фальшкиль. Судно было обшито вгладь, и листы обшивки соединялись с помощью небольшого количества железа. На нем имелась мачта диаметром 10 дюймов. Было ли оно оснащено веслами, трудно сказать. Конструктивно это судно было неким сочетанием понто и корбито. Не исключено, что это был тип судна, известного несколько позже как barca[6]6
  Понто упоминал еще Исидор Севильский, но если верить его описанию, то судно мало чем напоминало понто времен Цезаря. Скорее оно было похоже на скафу.


[Закрыть].

Еще одно судно, в тот период плававшее в британских водах, – это новый и отличный от других военный корабль. Это был быстроходный корабль, согласно Вегецию оборудованный парусом и десятью парами весел. Вегеций называл его «пиктским кораблем». На нем все было окрашено в синий цвет, чтобы он оставался незаметным в море. Вероятно, корабль называли пиктским потому, что он был построен по образцу судов пиктов, а значит, можно предположить, что он был деревянным и имел обводы, как куррах. По-видимому, эти пиктские корабли, как и все другие, бороздившие Атлантику в то время, были обшиты вгладь.

На Балтике между тем к IV веку появился особенный тип судна. Благодаря находке одного из них – Нидамского корабля, датированного около 300 года, – нам точно известна конструкция этих судов. Нидамский корабль был обшит внакрой, имел длину 77 футов и ширину 11 футов. Дубовая обшивка соединялась с помощью железных заклепок и крепилась к шпангоутам канатами. На нем было большое рулевое весло, плохо сконструированный киль и не было ни мачт, ни парусов. Конструкция судна не выдерживает никакой критики. Оно являлось настолько низким в средней части, что волны его захлестывали, и к тому же оно не обладало остойчивостью. Более того, уключины, которые были привязаны канатами к каркасу судна, сконструированы так, что грести можно было только в одном направлении. Его можно было использовать на относительно спокойных водах Балтийского моря, и, возможно, именно о нем упоминал Тацит, как о судне, используемом шведами. Однако оно было непригодно для использования в Атлантике и на Северном море. Множество отклонений от кельтских и римских проектов судов является лучшим доказательством того, что в этот период почти не было морского сообщения между Атлантикой и Балтикой.

Обычно считалось, что саксонские пираты Северного моря, нападавшие на римские берега, использовали корабли, построенные по образу и подобию Нидамского. Это представляется крайне маловероятным. Сидоний, писавший в следующем веке о саксонских пиратах, отмечал, что штормы их не слишком беспокоили, поскольку они были блестящими мореплавателями. Если так, они не могли использовать суда, подобные Нидамскому. Он также указывал, что их суда были парусными, а на Нидамском корабле паруса не было. Кроме того, было бы странно, если бы саксонцы, несколько столетий жившие на Северном море в непосредственной близости от лучше построенных римских и кельтских судов, зачем-то стали использовать худшие суда. Очевидно, отмеченный в Кодексе Феодосия римский запрет на продажу варварам проектов судов доказывает, что такое заимствование было в порядке вещей. Тогда, вероятнее всего, суда саксонских пиратов скопированы с пиктских или римских, хотя они могли взять что-то из балтийской практики и обшивать свои суда внакрой. Тем не менее вопрос остается открытым.

Таким был мир Северной Европы в IV веке. Это был мир, быстро двигавшийся к серьезным и важным переменам. Для римского мира появилось много опасных знаков. Это новая морская активность ирландцев, пиктов и саксонцев, вкупе с ростом их деятельности на водах Атлантики, контакты по суше, соединившие германские народы на северных римских границах с империей, в результате которых стала неуклонно расти цивилизация германцев. А новое готское королевство на юге Руси обеспечивало контакты жителей севера с Центральной Азией. Римский мир, столкнувшийся со столь серьезными событиями у своих границ, регламентированный и аграрный, укрепленный, расколотый на региональные экономики и отделенный от Средиземноморья, не мог долго противостоять столь серьезным вызовам. У него было больше слабостей, чем сил, и уже в конце IV века начали разыгрываться первые сцены новой исторической драмы, покончившей с римским господством над землями, выходящими к северным морям.

Первый удар обрушился на Западную империю на границе, где римляне произвели больше всего приготовлений к обороне, – на Рейне. В 355 году франки и алеманны прорвались через оборонительные сооружения римлян, вторглись в Северную Галлию и разграбили много городов. Юлиан, позже ставший императором, был вынужден провести тяжелейшую военную кампанию, описанную Аммианом Марцеллином, прежде чем ему удалось вытеснить алеманнов обратно за Рейн и восстановить границу. Но с франками ему повезло меньше. Несмотря на ряд побед, ему пришлось разрешить им поселиться на западном берегу реки на пустынной территории Северной Бельгии. В то же самое время набеги саксонцев из Северного моря вниз по Каналу стали чаще и ожесточеннее, и пиратам даже удалось основать поселение в районе Булони, откуда их не смогли изгнать. Таким образом, рейнская граница оказалась нарушена, и связь Галлии и Британии по Каналу ослабела.

Ситуация была чрезвычайно опасной для Рима, однако худшее было еще впереди. Британия, оборона которой была ослаблена для обеспечения поддержки рейнской кампании Юлиана, в 363 году неожиданно подверглась нападению со всех сторон. Ирландцы напали с востока, саксонцы с запада, а пикты и аттакотты – с севера. Саксонцы и ирландцы прибыли морем. Возможно, пикты тоже использовали свои морские силы, чтобы обойти римские наземные укрепления вдоль вала Адриана. Почти весь остров был захвачен, а римский командир гарнизона убит. Вероятно, к этим вторжениям добавился страх восстаний угнетенного населения, занимавшегося обработкой земли на процветающих романизированных виллах, которых было множество в Британии. В общем, Британия, казалось, была потеряна для Рима.

Ситуацию спасло своевременное вмешательство комита Феодосия. Он высадился на острове, разгромил захватчиков, вытеснил их из провинции и восстановил оборону. Однако он не уделил внимания восстановлению вала Адриана, как важнейшей составной части британской системы обороны. Такое сооружение, которое легко можно было обойти с моря, было проигнорировано. Вместо этого он велел построить ряд сторожевых башен на побережье Йоркшира.

Однако усилия и энергия Феодосия не смогли полностью восстановить прежнюю ситуацию в Римской Британии. Эти вторжения и сопутствующие им крестьянские восстания почти везде в центральной и южной частях Британии уничтожили процветающую систему вилл – систему, которая до этого времени переживала свой золотой век. Феодосий смог отремонтировать фортификационные сооружения и вытеснить захватчиков, но он не имел возможности восстановить повсеместно разрушенные поместья. В Восточной Англии эта система уцелела только вокруг фортов Саксонского берега, в Норфолке, Суффолке, в Кембридже, Кенте и вокруг Лондона, а в Семерсетшире и долине реки Северн она сохранилась только вокруг Каеруента. В других регионах Римской Британии наступил новый беспорядочный и тревожный век.

Даже имперское правительство еще до конца века признало неизбежное. Трир, в течение века бывший галльской столицей, был покинут ради более безопасного Вьена, а монетный двор в 395 году перевезен в Милан. Так была подготовлена почва для еще более масштабных катастроф, которым предстояло потрясти Британию и Галлию в следующем веке.

Как раз в то время, когда имперская оборона на западе начала разрушаться, разразилась катастрофа и на востоке. Ей предшествовало появление гуннов. Необходимо написать еще одну книгу такого же объема, чтобы рассказать важную историю о том, как гунны переместились с границ Китая через Центральную Азию и подошли к границам римского мира. Поэтому мы не станем на этом останавливаться. Не будем мы и перечислять последствия их нападений на империю Сасанидов, хотя они, безусловно, важны. Нас интересует их прямое влияние на Рим. К 370 году этот кочевой центральноазиатский народ, империя которого разрасталась словно снежный ком, покорил аланов и включил их в свою армию, после чего добрался до остготов, живших на юге Руси. Готский король Эрманарих тщетно пытался им противостоять. Его силы были разгромлены, а сам он убит. Германцы и славяне, жившие под его властью, были присоединены к гуннскому воинству, которое двинулось на запад к Центральной Европе.

Вестготское королевство на Дунае было следующим на пути наступления гуннского воинства. Его жители, обеспокоенные судьбой своих остготских соплеменников, в страхе попросили разрешение Рима переправиться через Дунай и обосноваться в границах империи, где широкая река послужит им защитой от гуннов. Император Валент приветствовал их, увидев в них новый контингент для своих сил.

Допустив, однако, готов в империю, Валент оказался достаточно глуп, чтобы позволить своим чиновникам угнетать их, и не выполнил данных им обещаний. Вестготвы выступили против своих римских союзников и двинулись на Константинополь. В Адрианополе их встретили римские легионы Валента. Это было в 376 году. В последовавшем сражении римские силы были разбиты конными готскими войнами, и император лично был среди убитых. Варварский народ, пришедший в империю, уничтожил римскую армию и императора и положил конец мифу о неуязвимости римских легионов. Это правда, что Феодосий, сменивший Валента, сумел умиротворить вестготов и постепенно сделал их лояльными федератами Римского государства. Однако он не мог уничтожить Адрианополь, равно как и скрыть тот факт, что германский народ обосновался на земле империи. Не мог он и помешать росту гуннско-германско-аланской империи в Центральной Европе, что не сулило ничего хорошего будущему Рима. Таким образом, на Дунае, так же как в Британии и на Рейне, были расставлены декорации для катаклизмов следующего века.

Глава 2. Время вторжений, 400-550 годы

Ни один из периодов европейской истории не был рассмотрен так подробно, как тот, что стал свидетелем вторжений варваров в Западную империю. Еще со времен Гиббона эти годы обладали особой привлекательностью для историков. Тем не менее только немногие периоды так трудны для понимания. Отчасти это объясняется тем фактом, что тревожные годы всегда оставляют мало письменных свидетельств. Кроме того, пришедшие в движение народы, как правило, не оставляют достаточно четких следов, которые могли бы обнаружить археологи. Приходится полагаться на обрывочные свидетельства, исторические и археологические, чтобы сложить приемлемый рассказ о годах катастроф и перемен на европейских землях, прилегающих к водам северных морей.

Верно и то, что только сейчас мы начинаем осознавать, насколько сложными были передвижения актеров этой исторической драмы вторжений. Например, историки только в недавнее время поняли, как мало значили имена (названия), носимые захватчиками, которые вторглись в римский мир. Племенные группировки в то время были неопределенными и нестабильными по составу, и подобные имена не всегда означали, что племя состояло из одних и тех же людей в любой момент времени. Кстати, вполне можно предположить, что большинство народов, пришедших в римский мир или в Центральную Европу в те годы, имели смешанное происхождение. Франки, например, являлись конфедерацией разных германских племенных групп. Алеманны тоже. О баварцах можно сказать то же самое – представляется, что они были объединением маркоманнов и квадов. До сих пор не вполне ясно, что на самом деле обозначают такие названия, как англы, саксы, фризы и юты – разные этнические группы или смешение разнообразных родов. Кто такие даны? Можем ли мы быть уверены, что остготы и вестготы, которые пришли в империю, были теми же людьми, что в III веке жили на ее границе? Вероятнее всего, прожив долгое время на юге Руси и в Дакии, они стали народами с заметной примесью славянских и аланских элементов. Разве не разумно предположить, что гунны к V веку уже не были отдельным народом тюркского происхождения, а скорее смешанной группой, включающей германские, славянские и аланские элементы? И насколько большим был аланский элемент в славянских группах, таких как белые сербы и белые хорваты, которые возглавили передвижение славян в Центральную Европу? Ни на один из этих вопросов и предположений нельзя ответить точно. Они иллюстрируют сложность и неоднозначность проблемы.

Невозможно и отделить период вторжений от того, что ему предшествовал. Передвижения, кульминация которых пришлась на V и VI века, начались намного раньше. Набеги ирландцев на побережье Западной Британии и их поселения в Корнуолле и Юго-Западном Уэльсе в III и IV веках были началом переселения кельтских народов, которое завершилось колонизацией Арморики бриттами и Далриады скоттами. Вторжение на римскую территорию германцев, желавших стать солдатами империи, их расселение в качестве laeti и вспомогательных подразделений армии в границах римского мира являлось началом событий, имевших судьбоносные последствия. Аналогично те саксонские gewissae, которые поселились в Британии в IV веке как саксонские пираты, грабившие британские и галльские берега Канала, являлись инициаторами миграции, достигшей кульминации в V и VI веках в англосаксонской Англии. Гунны, пришедшие в Центральную Европу, стали авангардом большой массы людей – славян, аваров, булгар и венгров, – последовавших за ними. Мы можем с уверенностью заявить только одно: к 400 году прелюдия завершилась, занавес поднялся, и началась собственно драма, предвестниками которой стали события предшествующего века.

Смерть императора Феодосия в 395 году ознаменовала конец эпохи. Несмотря на все свои ошибки, коих было немало, он был последним настоящим императором римского мира, который мог удерживать вместе его живущие в раздорах части, примиряя их несовпадающие интересы. Он оставил империю двум сыновьям, Аркадию и Гонорию, которым предстояло увидеть унижение гордого Рима. Они оба отказались играть роль генералов, ведущих армии на защиту имперского наследства. Аркадий был вполне доволен, живя в безопасности за стенами богатого и могущественного Константинополя. Гонорий, еще более беспомощный, удалился в укрепленный город Равенна, оставив и оборону, и все прочие государственные дела Стилихону, своему очень способному, но беспринципному германскому magister militum – высшему военному должностному лицу.

В такое трудное для Римской империи время у нее добавилось проблем в виде слабых императоров-бездельников. А ситуация была чревата гибелью для государства. За Дунаем в Центральной Европе и на юге Руси гунны активно строили германо-славянскую империю, протянувшуюся от Рейна до Урала. В границах империи, в Иллирике, вестготами, дружески расположенными к Феодосию, теперь правил амбициозный монарх Аларих, жаждавший еще земель и добычи. Войска, защищавшие рейнские границы и Британию, и те, что размещались на фортификационных сооружениях вдоль атлантического побережья, были немногочисленными. На самом деле не римляне, а франкские союзники, федераты, были основной силой, защищавшей римские рейнские границы.

Катастрофа началась с вестготов. При Аларихе они совершали набеги на Балканы. Тем самым они стали угрозой для Восточной империи, и император Аркадий решил от них освободиться. Он призвал их короля Алариха в Константинополь, одарил его богатыми дарами и коварно предложил ему повести своих людей на запад, в Италию, где на землях его брата Гонория их ожидает богатая добыча. Силы, которые Стилихон, magister militum на Западе, имел в своем распоряжении, чтобы противопоставить силам Алариха, были недостаточны для эффективного решения этой задачи. И потому он был вынужден снять войска с жизненно важной для империи рейнской границы. Лишенная защитников, эта граница не устояла, когда в 406 году вандалы и свевы переправились через Рейн в районе Майнца. На этот раз не было Юлиана, который мог дать им бой. Почти не встречая сопротивления, они прошли по Галлии, грабя и разрушая все на своем пути, и обосновались за Пиренеями в Испании. Свевы выбрали для себя северо-западную часть полуострова, вандалы – богатую провинцию Бетика, которая с тех пор носит их имя – Вандалузия или Андалузия.

Стилихон пожертвовал рейнской границей, но этого оказалось недостаточно, чтобы защитить Италию от вестготов. Впоследствии он был убит своим малодушным хозяином, императором Гонорием. После смерти командующего армия утратила интерес к дальнейшим действиям, и вестготы без особого труда вошли в Италию. Аларих привел своих воинов в Рим, который они в 410 году разграбили. Впервые после разграбления города галльскими воинами в 390 году Рим пал перед чужеземным врагом. Весь римский мир был потрясен этим событием, и святой Августин под его влиянием написал свой знаменитый труд «О граде Божьем», желая показать христианам, что есть Вечный город, более важный, чем столица на Тибре, которая не смогла противостоять захватчикам.

Вестготы ненадолго задержались на итальянском полуострове. Вскоре после взятия Рима Аларих умер в Южной Италии. Новый король, Атаульф, повел их на запад, где они обосновались в Юго-Восточной Галлии и Испании. Там они в 414 году создали крупное варварское королевство со столицей в Тулузе, назвав себя foederati Рима. В этом качестве они сослужили империи хорошую службу, сокрушив вандалов в Южной Испании и оказав помощь сенатской аристократии Галлии, подавив восстания багаудов в Арморике и других местах. Тем не менее их господство на больших территориях Галлии и Испании являлось разрывом римской правительственной преемственности, которая так больше и не была восстановлена на землях, которые они сделали своей собственностью.

Завоевания и расселение вестготов, свевов и вандалов в границах империи положило начало череде событий, которые беспрепятственно продолжались на протяжении следующих нескольких лет. Сначала вандалы, разгромленные вестготами, переправились через Гибралтарский пролив в Северную Африку. Там под командованием своего способного, но беспринципного лидера Гейзериха они создали королевство, протянувшееся от Атлантики до Ливии и включившее Балеарские острова, Сардинию и Корсику. Выйдя в море, они стали грозными пиратами, которые препятствовали поставкам зерна в Рим и, не сомневаясь, отправили военную экспедицию, которая в 455 году снова разграбила Вечный город. К этим успехам варваров добавились другие – на Западе, – когда римский генерал Аэций поселил бургундов, как союзников Рима, в верховьях Соны, в районе горного массива Юра. Довольно скоро это поселение выросло в Бургундское королевство, в которое вошла вся долина Роны. На западе к 450 году только Италия и Северная Галлия остались под прямым управлением имперского правительства.

Упомянутые выше события, имевшие место в Испании, Северной Африке, Южной Галлии и Италии, не оказали непосредственного влияния на северные регионы, выходившие к Атлантике, такие как Британия и Северная Галлия. Однако их косвенное влияние было огромным. Теоретически Британия и Северная Галлия могли все еще признавать верховную власть Рима, но эта власть была удаленной, неэффективной и отрезанной от северных провинций новыми владениями бургундов, вестготов и других народов. На практике местные романизированные лидеры и население Британии и Северной Галлии оказались предоставленными сами себе и были вынуждены справляться с внутренними и внешними угрозами собственными силами. Восстания багаудов, вроде тех, которыми руководил Тибато на Луаре, добавило им трудностей. Известный отрывок из труда Зосимы описывает ситуацию: «Варвары из-за Рейна совершали невозбранные вторжения. Они нанесли жителям Британии и некоторым из галльских народов такой урон, что те отложились от Римской империи, более не повинуясь римскому закону, а вернувшись к своим племенным обычаям. Британцы, однако, вооружились своими силами и, показав много отваги, обеспечили собственную безопасность и свободу своих городов от набегов варваров. Тогда же вся Арморика и другие галльские провинции, следуя примеру британцев, таким же образом освободились своими силами, изгнав римских чиновников и установив такое правление, какого они хотели. Восстание британских и галльских провинций пришлось на время тирании Константина потому, что варвары воспользовались его бездарным правлением. Так как Аларих не принял ни мира, ни каких-либо заложников в указанные им сроки, он снова атаковал Рим и угрожал разгромить город, если граждане не объединятся с ним против императора Гонория. И пока они размышляли над его требованиями, Аларих обложил город и, пройдя вниз по заливу, упорно осаждал его несколько дней, пока, в конце концов, не принудил к сдаче… Гонорий направил послания городам Британии, призывая их позаботиться о себе своими силами».

Зосима оставил подробное описание произошедшего в течение следующих десятилетий в Британии и части Галлии. Этот период некоторые историки уместно назвали «субримским». Местные лидеры в этих двух изолированных провинциях были предоставлены сами себе. Результаты оказались разными. В некоторых частях Галлии римские сенаторы, такие как Павел, magister militum, или Эгидий, или даже военачальник Аэций, взяли местную ситуацию под контроль и попытались, невзирая на давление варваров и восстания багаудов, сохранить порядок. В других местах такие люди, как Аполлинарий, сотрудничали с королями варваров и их лидерами, чтобы защитить свои поместья и восстановить порядок. В Британии силы порядка иногда возглавляли романизированные бритты, вроде Аврелиана и Артория, знаменитого Артура. Однако судя по фрагментарному рассказу Гильды, чаще брали власть в свои руки и старались противостоять и захватчикам, и внутренним беспорядкам совсем другие исторические личности. Это Вортигерн, кельтский король, лишь немного знакомый с римской культурой, Кунеда или Коротикус. Они активно сражались и с внешними врагами, и с внутренними подрывными элементами. Однако следует подчеркнуть, что такое сопротивление и такое лидерство, даже сотрудничество с захватчиками, было местным, фрагментарным и нерегулярным и редко скоординированным. На этом общем фоне мы рассмотрим более подробно события, которые имели место в этих атлантических морях в течение следующих нескольких десятилетий.

Когда свевы и вандалы в 406 году прорвались через римские укрепления на Рейне, они положили начало целой череде исторических событий, которые, в конце концов, изменили систему власти на северных морях. Вслед за их вторжением имело место неудачное восстание Константина 410 года, которое, оттянув римские силы из Британии на континент, еще больше ослабило британскую военную власть в этом регионе. Саксонские пираты стали активнее в Канале. В 370 году они осуществили нападение вблизи Фландрии и Булони, и, возможно, их колония в этом регионе датируется именно IV веком. В 406 году, согласно Иерониму, их активность в этих местах снова увеличилась. Годом позже они атаковали Британию. На это событие, возможно, есть ссылка у Зосимы в его повествовании о тех годах. Под их натиском, судя по всему, с исторической сцены исчезла рейнская флотилия, поскольку других упоминаний о ней нет, а римский флот, стоявший в Булони, спустился вдоль берега и создал базу на реке Сомме – конечно, если верить Notitia Dignitatum[7]7
  Согласно Notitia Dignitatum, которая не могла быть написана после 428 г., перемещение римского флота из Булони на Сомму произошло в начале V в.


[Закрыть]. В то же время франки на суше, следуя примеру саксонцев на море – не исключено, что и в союзе с ними, – продвинулись дальше на юг в Бельгию. Начался прорыв римских морских укреплений на Канале, соединявшем Британию с континентом.

Одновременно ирландские пираты, закрепившиеся в Корнуолле и Южном Уэлльсе, усилили натиск на побережье Западной Британии. При Ниалле Девяти Заложников[8]8
  Ниалл Девяти Заложников – верховный король Ирландии первой половины V в.


[Закрыть] они атаковали крупными силами регион Северна. Эта атака приобрела известность, поскольку в процессе ее был захвачен юный святой Патрик и привезен в Ирландию в качестве раба. Набеги ирландцев имели место и в Английском канале, поскольку Ниалл несколькими годами позже был убит у острова Уайт. Вероятно, они распространились и на Бретань, прибрежные виллы которой, сожженные налетчиками, позволяют археологам судить о неукротимой ярости, которую море доставило к этим берегам в начале V века. Нападения саксонцев добавились к атакам ирландцев, постепенно ослабив связь Галлии и Британии.

Несмотря на систематические набеги, однако представляется вероятным, что некая связь между островом и континентом в начале V века еще поддерживалась. Для этого имеется несколько оснований. Согласно Notitia Dignitatum, римский флот в 428 году еще оставался на Сомме. Клады монет mini missimi также указывают на то, что Клаузентум (римский Саутгемптон) в эти годы еще был оккупирован. Но самое важное свидетельство присутствует в жизнеописании святого Германа. Согласно этому труду, в 429 году святой совершил путешествие из Галлии в Британию (возможно, по маршруту Руан – Клаузентум) и добрался до Верулама (Сент-Олбанс), где помог жителям отразить нападение пиктов и саксонцев[9]9
  Согласно средневековому плану Руана, можно предположить, что город был постоянно оккупирован с римских времен – единственный порт Канала, для которого это предположение может быть справедливым.


[Закрыть]. Очевидно, путь в Британию был все еще открыт для путешественников.

Правда, к 441–442 годам произошла перемена. В том году хронист, живший в Южной Галлии, сообщил, что Британия была захвачена саксонцами. Определенно этот период был сложным для римско-британских жителей территории, поскольку нам известно от Гильды, что бритты в 446 году обратились с петицией к Аэцию, умоляя его о помощи. А в 449 году или около того Вортигерн в Кенте счел необходимым нанять наемников из Юты, имевших корабли, которые могли защитить их берега от захватчиков.

Это последнее событие помогает нам точнее определить время исчезновения римского флота с Канала. Это произошло, вероятнее всего, между 429 и 449 годами, после чего связь между Британией и континентом по Каналу практически прекратилась. Возможно, именно в эти годы саксонцы, продвигаясь по Каналу, основали вторую колонию в Байё, недалеко от устья Сены. Интересным моментом, связанным с этим продвижением, является то, что параллельно с ним шло продвижение салических франков вглубь территории. В 434 году они были остановлены при нападении на Турне magister militum Галлии.

Что случилось с римским флотом на Сомме? Он распался? Ушел в Руан и присоединился к речной флотилии на Сене? Или ушел в Западную Британию или Западную Галлию, где еще остались римские военно-морские силы? Мы этого не знаем. Мы можем с уверенностью утверждать лишь то, что год 450-й стал свидетелем конца римского военно-морского могущества на Английском канале.

И мы оказываемся перед одним из самых сложных вопросов тех лет, который касается перемещения большого количества бриттов через Канал в Бретань. О причинах этого перемещения, равно как и о том, как и когда оно происходило, издавна велось много споров. В целом старые историки склоняются к мнению, что перемещение бриттов в Арморику было результатом саксонского вторжения в Британию, и кельты стали, по сути, беженцами, спасавшимися от саксонцев, захвативших их землю. Однако такому объяснению есть серьезные возражения.

Во-первых, все свидетельства указывают на то, что, помимо набегов, некоторые из которых продвигались далеко вглубь территории, в Британии не было саксонских поселений до 450 года. Наоборот, их главные атаки были направлены на галльское, а не британское побережье Канала, и ранние поселения возникали там же. Даже после 450 года нет никаких свидетельств того, что саксонцы пришли в Англию через Канал. Исключение составляет Сассекс, расположенный как раз напротив их ранней колонии в Булони. И археология, и исторические источники согласны с тем, что саксонцы проникли вглубь территории Британии с ее восточного берега, да и то это было после 450 года. Не найдено также никаких свидетельств того, что романизированные бритты бежали на запад с восточной части территории.

Нам известно, что те бритты, которые колонизировали Арморику, являлись примитивными племенами из Девона, Корнуолла и Уэлльса, а также, возможно, Кумберленда. Иными словами, они покинули ту территорию Англии, которую не затронули набеги саксонцев, и на них не оказывалось никакого давления, ни прямого, ни косвенного. Наш основной исторический источник – Гильда – называет их изгнанниками, а не беглецами. Еще более важным является факт, что, двигаясь в Бретань в середине V века, эти бритты попадали в воды, открытые морским атакам саксонцев, расположенные недалеко от Саксонского берега и совсем рядом с базой саксонских пиратов в Байё. Трудно поверить, что люди бежали от саксонцев по тем территориям, где встреча с ними была наиболее вероятной. А значит, теория, что бритты Бретани были беженцами от наступающих саксонцев, представляется неправдоподобной.

Другая теория приписывает перемещение бриттов в Бретань давлению ирландцев. Согласно утверждению ее сторонников, исход через Канал в Арморику был вызван набегами Ниалла и других ирландских вождей. Но и против этой теории есть возражения. Во-первых, нам известно, что ирландцы совершали набеги на Западную Британию с III века, и даже создали ирландские поселения на берегах Корнуолла и Южного Уэлльса. В середине V века вроде бы не возникло никаких новых условий, заставивших бриттов сняться с места. Еще важнее то, что переселение бриттов на континент шло из тех самых мест, где существовали старые ирландские колонии – из Корнуолла и Уэльса. Как могли бритты свободно покинуть эти места, если они находились под контролем ирландцев? И с какой стати эти колонисты покинули Корнуолл и Уэльс, чтобы осесть в Бретани, также открытой для ирландских морских атак?

Самый убедительный довод против теории о том, что ирландцы стали причиной исхода бриттов, – несоответствие некоторым историческим фактам. Нам известно, что в начале V века на Атлантике существовали значительные британские военно-морские силы, независимые от римского контроля. Орозий рассказывает о британских судах, достигавших Коруньи. Еще более важной является информация, которую мы получили из письма святого Патрика. Он написал его некоему Коротикусу, к которому обращается как римлянин и христианин. Он упрекнул Коротикуса в том, что последний, вождь, живущий неподалеку от Дамбартона, совершает своим флотом набеги на Ирландию и атакует ирландских христиан Патрика. Здесь мы имеем прямое свидетельство существования современных британских военно-морских сил[10]10
  Чарлзворт датирует изгнание ирландцев из западной части Британии 450 г. Летбридж считает, что это произошло раньше – в 435 г. Тот факт, что стены Каеруента были отремонтированы в V в., вероятнее всего, из-за страха перед ирландскими нападениями, не позволяет принять датировку Бьюри, который утверждает, что это произошло в 405 г.


[Закрыть]. Спустя несколько лет, около 450 года, мы узнаем о некоем Кунеде, который, явившись с севера, изгнал ирландцев из Корнуолла и Южного Уэльса. Это было возможно, только если Кунеда обладал военно-морскими силами. Вместо свидетельства того, что ирландцы вытеснили бриттов, мы находим доказательства вытеснения бриттами ирландцев и их нападений на Ирландию. Через несколько лет они уже были в Бретани.