Текст книги "Как поймать монстра. Круг первый"

Если бы Джемма действительно хотела избавиться от вампира, а не сорвать злость и напугать, то ни руки Кэла, ни слова Доу ее бы не остановили.

– Ага. – Джемма посмотрела на него слегка сверху вниз. Она была умной, его детка. Импульсивной, раздражительной, но умной. Глупец в ее возрасте не смог бы дослужиться до специального агента. – Он мог надоумить Суини, затем Купера, а потом дождаться нас, чтобы мы взяли его с собой. Именно поэтому мы и берем его с собой. – Она пожала плечами. – Если он хочет заманить нас в ту же ловушку, что Суини с Купером, – что ж, это самый быстрый способ добраться до нужного места. Посмотрим, куда он нас приведет.

До магазина Томми – кличка не воробей, вылетит не поймаешь – они добрались через полтора часа ходьбы. К этому моменту даже Джемма успела промерзнуть. Температура была не слишком низкой, но влажность, туман и ветер сделали свое дело: казалось, даже кости заледенели.

– Это здесь? – спросил Кэл, упирая руки в боки. Вот уж кому не были страшны ни холод, ни дальнее расстояние: он был все таким же бодрым и полным сил, как и при выходе из гостиницы. Настоящее достояние нации.

Джемма поежилась, втягивая голову в плечи.

– Да, – произнес Блайт.

В небольшой вырубленной в лесу нише низко стелилось бетонное одноэтажное строение, выкрашенное когда-то в белый. За года, прошедшие с постройки, оно успело стать молочно-серым и обрасти деревянными флигелями. Парковка перед зданием была пустой, но сбоку стоял хилый металлический навес, под которым выстроились в ряд три машины: две ржавые легковушки и один покоцанный джип.

– «Автопа-а-а-арк», – со смешком протянула Джемма. А как звучало-то!.. Норман оглянулся на нее:

– Что мы…

Но тут его плечом задел Доу: не говоря ни слова (как и последние минут сорок – вот благодать), он прошел мимо, направляясь к стеклянным дверям магазина. Общим решением Норман и Кэл отправились за ним, а Джемма осталась с Блайтом наедине, вероятно, к огромному сожалению последнего. На глаза Томми его никто показывать не собирался: не нужно было оставлять больше следов, чем требовалось.

– Вперед, – грубо толкнула она его в спину, – в светлое будущее.

Они направились к навесу для машин – Джемме хотелось узнать, на чем они поедут в глубину сраной ирландской чащи и не отвалятся ли у них по дороге колеса. Потому что, если верить внешнему виду этих тачек, на них катался еще святой Патрик. Блайт молчал, пока они шли, и продолжал молчать, пока Джемма критично осматривала машины.

Наверное, сильнее всего в Ирландии ее нервировала тишина.

Джемма много где бывала: в знойных пустынях Аризоны и Нью-Мексико, в Скалистых горах на границе с Канадой, где любили гнездоваться вампиры, в маленьких провинциальных городках Огайо и бесконечных полях Айовы. Но в Ирландии у тишины был свой голос: мрачное завывание ветра, мутное эхо звуков, тонущих в тумане, молчаливое безлюдье бесконечных холмов. В Ирландии тишина была грязно-серого цвета: цвета проселочных дорог, выложенных камнем зданий, жухлой листвы под ногами. Неуютная, промозглая тишина.

Джемма подняла голову, поправляя воротник. Небо низко стелилось серым полотнищем, которое высокими черными стволами прорезали осины и буки. Ни звуков машин вокруг, ни людских разговоров, ни городского шума. Сейчас магазин казался последним оплотом цивилизации на пути к чему-то… Не населенному людьми. Чему-то потерянному в глубине леса.

Неожиданно пришло ощущение, будто там, дальше, после этого последнего рубежа не было ни единого человека.

Будто дорога вела их к чему-то древнему, как сами острова, необъятному, прячущемуся за деревьями. Оно медленно шевелилось в темноте, качало ветки, выло ветром и ухало птичьими голосами, смотрело из-за поваленных бурей стволов. Взгляд ощущался на коже мелкими мурашками. Как будто кто-то тяжело и неотрывно смотрел в затылок – а обернуться было страшно, потому что тогда далекое, нечеткое оно грозило обрести реальную форму. Страх, инстинктивный, парализующий, клубился внутри, поднимался все выше и выше по позвоночнику. Джема чувствовала себя древним воином, столкнувшимся с чем-то, что не мог объяснить ее ограниченный разум. Ветер завывал все громче, а листва шуршала и ломалась, будто по ней что-то ползло – что-то массивное, тяжелое, неотвратимое. В темноте, там, за спиной, кралось в тумане. Вот-вот дотронется до твоего плеча.

Спины что-то коснулось.

Джемма вздрогнула и обернулась так резко, что у нее хрустнули позвонки. Пистолет оказался в ее руке быстрее, чем она сообразила, что схватила его.

Блайт испуганно отпрянул, наблюдая за ее рукой, выглядывающей с зажатой рукоятью из кармана.

– Вас… Вас звал тот мистер… Вы не слышали, и я…

Джемма обернулась: у выхода из магазина, кутаясь в свое охровое пальто, стоял Норман. Он помахал ей рукой и крикнул:

– Кэл спрашивает, на сколько дней брать.

Липкий страх, вызванный собственным воображением, отступил и спрятался. Господи. Ты с ума сошла? Долбаная Ирландия. Неотрывно смотря на Блайта, Джемма крикнула в ответ:

– Суток на пять!

Блайт опустил взгляд в землю.

– И энергетиков мне возьмите!

Конечно, они не должны застрять там на пять дней – к концу недели Джемма хотела уже вольготно раскинуться на диване в кабинете Айка и жаловаться, как Доу все время мешался ей под ногами, – но нужно ведь было подстраховаться.

– Еще раз выкинешь такое – останешься без руки, – сказала она, когда Норман скрылся внутри магазина.

Лицо у Блайта не изменилось. Ничего, кроме усталости, на нем не было. Полынная веревка не давала ему восстановиться, силы накапливались медленно, а тратились быстро. Даром что личико уже было почти в порядке. Джемма поджала губы в неудовольствии: изуродованным он её устраивал больше. Меньше рисков. И у остальных, и у…

– Я не выбирал.

Он так и не поднял взгляд – сверлил землю где-то рядом с ботинками Джеммы. Лицо Блайта, светлое и красивое, так и не поменяло отсутствующего выражения, но ей все равно показалось, что он сказал это немного зло:

– Вашего друга… Коллегу. – И, словно неохотно, выдавил из себя: – Мистера Махелона. Я его не выбирал. Мы не можем выбирать. Это случается непроизвольно.

– Ага. – Джемма зло хмыкнула. – А у меня непроизвольно вырываются пули из пистолета. Вот так совпадение.

Твари стоило сыграть в жертву перед кем-нибудь другим – перед Норманом, например. А перед Джеммой Блайт мог расшаркиваться сколько угодно, но если бы она тратила свое сочувствие на каждую нечисть с грустными глазами, ее давно бы завернули в звездно-полосатый флаг и похоронили под государственный гимн.

– Мне надо добавить еще что-нибудь угрожающее? Типа «глаз с тебя не спущу»?

– Вы уже остались со мной наедине и отвлеклись.

Вот, значит, как выглядят напуганные до чертиков вампиры! Подыскать остроумный ответ Джемма не успела: позади раздались шаги и шелест. Это был Норман, несущий забитые пакеты – из одного робко выглядывал рулон туалетной бумаги. Норман мотнул головой в сторону магазина и сказал:

– Они еще разговаривают с мистером Кирханом… Это твой Томми, – пояснил он. – Доу отогревается. Отказывается пока выходить.

– Серьезно? – закатила глаза Джемма. – Принцесса на каких-то особенных условиях работает или что?

Норман со вздохом опустил пакеты на землю, а когда выпрямился, спросил, поправляя шапку:

– Что ты знаешь о змеях?

– Они, – Джемма, которую вопрос застал врасплох, запнулась, – они… ядовитые, ползают и кусаются. Ну и еще сбрасывают кожу.

– Верно, госпожа профессор герпетологии, – кивнул Норман. – А еще они холоднокровные. Это значит, что температура их тела меняется в зависимости от температуры снаружи. Когда внешняя среда перестает быть оптимальной для них, они теряют подвижность и переживают температурный стресс, а все процессы в организме замедляются. На холоде могут впасть в анабиоз, при сильном холоде – умереть.

Джемма никогда не задумывалась об особенностях Доу: он казался ей просто претенциозным нытиком. Она, на самом деле, расспросила бы Нормана побольше, но не хотелось делать это перед заинтересованно поднявшим голову Блайтом. Видимо, придется поискать в интернете самой. Друзей держи близко, а о врагах читай на герпетологических сайтах!

– Ладно. – Она пожала плечами. – В любом случае сейчас не минус тридцать, чтобы он подох и испортил нам выездной пикник.

– Да, но мерзнет он сильнее, чем мы. – Норман зябко потер руки. – Отнесись с пониманием.

– Нелегка и неказиста жизнь змеиных скандалистов…

– Тебе он не нравится, потому что он… – Норман замялся, – не совсем…

Он не закончил, стрельнув взглядом в молча слушающего их Блайта. Смутился.

– Что? При чем здесь это? Сай-лас, слышишь? – сказала Джемма таким тоном, будто это очевидные вещи. – Естественно, мне не нравятся люди, у которых в имени столько «с».

В этот момент из дверей показались Кэл и Доу – с самым недовольным лицом на свете. Когда они подошли к машине, последний ворчливо произнес:

– Если в этой развалюхе нет печки, я остаюсь здесь.

– Составлять компанию Томми? – развеселился Кэл, прокручивая на пальце выданные ключи. – Ты ему, кажется, понравился. Что он пытался тебе загнать? Омывайку?

Доу ничего не ответил, демонстративно обходя машину.

Кэла посадили за руль – он был лучшим водителем среди них всех. Невыспавшуюся Джемму начинало слегка срубать, так что, вооружившись энергетиком, она уселась на заднее сиденье, зажимая Блайта между собой и Доу. Рядом с вампиренышем лучше было держать тех, кто может его скрутить.

– Кстати, у нас корректировка плана, – обернулся с переднего сиденья Кэл, когда они готовились стартовать. – Мы тут ненавязчиво поинтересовались у Томми о машине и маршруте Суини и того парня, лесника. И он сказал нам кое-что интересное.

Джемма приподняла брови. Она была готова к любому «кое-чему интересному» и, по опыту, заранее не ждала от этого «интересного» ничего хорошего.

– В общем, он видел егеря и Суини – у них зеленый «форд» седан, кстати, – и даже краем уха слышал, о чем они беседовали. Говорит, американец был крайне взбудоражен и спрашивал, надо ли брать с собой бензин для дозаправки, а лесник ему, мол, да, раз уж едем до самой… – Он посмотрел на Доу.

Тот неохотно подсказал:

– Глеады.

– Чего? – переспросила Джемма, поворачиваясь к нему. Они сидели в салоне машины, прижатые друг к другу, но недовольную рожу Доу перекрывало лицо Блайта. – Что это?

– Детка, я все узнал, будь спокойна. – Кэл выставил раскрытую ладонь. – Это, значит, какая-то долина в этом национальном парке. И они направлялись туда, а не к дому егеря. Что-то начинает намечаться! Разве не круто?

– Безумно круто. Дорогу он вам случайно не подсказал? – скептично осведомился Доу, продолжая кутаться в свои бесконечные слои шарфа и куртку. Он все никак не мог согреться, а печка пока работала слабо.

– Ты так говоришь, будто тебя там не было.

– О, я бы услышал их разговор, если бы не перерывал в этот момент все полки в поисках энергетиков.

Джемма мрачно посмотрела на банку в своей руке. Теперь, обремененная знанием, что ее добыл Доу, она с тоской выбирала между гордостью и таурином. Побеждал таурин.

– Я знаю дорогу, – подал голос Блайт.

Все уставились на него с «ага-как-же» лицом. Красноречивая картина, и вслух говорить ничего не надо – недоверие было написано у каждого поперек лба. Блайт пожал плечами:

– Хотите, я могу показать на карте, а вы спросите у мистера Кирхана. Ни я, ни он там не были, но все местные знают, где какая часть Килларни находится.

– А что, гугл-карты уже не в моде? – мрачно уточнила Джемма.

Норман посмотрел на нее с переднего пассажирского:

– Я ведь еще в городе проверил. На картах со спутника части парка не подписаны.

– Этот мир бы самоуничтожился, если б ты ничего не проверял, – вздохнула Джемма. – Дайте кто-нибудь патлатому карту. Куда вы сунули карту?

Доу протянул:

– Кто бы говорил про патлатых…

– Господи, вот кто тебя-то вообще спрашивал? Когда ты сделаешь всем одолжение и впадешь в летаргический сон?

Карту отыскали и разложили у Блайта на коленях. Сунули ему ручку, и он отметил точкой место на северо-западе.

– Глеада – это один из самых больших районов парка, так что я не знаю, как мы будем искать ваших друзей, – сказал он. – Ориентироваться там можно только по притоку Оруотер, вот он. – Блайт показал ручкой на голубую нитку реки на карте. – На карте нет дорог, но я знаю, как доехать вот досюда, – снова отметил ручкой. – А дальше… Ну, дальше обычно никто не ездит. Наверное, только Дэйв и знал, как именно добраться до Глеады, вряд ли там есть нормальные дороги.

– Мы… – Норман оборвал себя и, посомневавшись, кинул на Блайта почти извиняющийся взгляд, прежде чем продолжить. Чудак. – Мы будем на это полагаться? Это значит позволить ему вести нас через, – он выразительно посмотрел через лобовое стекло, – лес. Лес, где пропали Суини и Купер. Мы пойдем на это?

Лес, будто почувствовав повисший вопрос, зашумел сильнее.

Джемма заговорила быстрее, чем остальные успели начать спор:

– Да. Выбора у нас особо нет. Так что пусть ведет нас вглубь этого, – она махнула рукой вперед, – леса Призраков, потому что он наш единственный вариант. – И снова обратилась к Блайту, не давая никому времени на возражения: – Покажешь дорогу. Есть что добавить перед тем, как мы выдвинемся?

Блайт медленно, будто не совсем уверенный в своих словах, заговорил:

– Не знаю, насколько это важно… Но Глеада – это местное сокращение. На самом деле долина называется Гленадрад, что в переводе с ирландского…

– А, Дьявольская лощина? – зло хлопнула себя по коленям Джемма. – Какая-нибудь поляна Мертвых, да? Обожаю такие, блин, местечки. Уик-энд моей мечты.

– Поездка на Могильный холм, – с энтузиазмом подсказал Кэл.

– Равнина Зверя! Не, погоди, – лощина Стенаний! Гниющий лес!

– Кладбище Проклятых! Логово Падальщиков! Склепы Разложения!

– Чем вы, кретины, занимаетесь? – не выдержал Доу.

Ответил ему неожиданно Блайт:

– Перечисляют локации из третьего «Диабло».

И только это заставило Джемму и Кэла заткнуться.

Блайт замер, глядя на них в ответ. Джемма перевела взгляд на Кэла и обратно, откинулась на сиденьи и сказала:

– Вот я не знаю, что меня удивляет больше: то, что оно поддерживает диалог, или то, что оно играло в «Диабло».

– Я «он», – неожиданно отбрил ее Блайт. – И, как мне показалось, вы готовы и к куда более худшим вариантам, чем настоящий. Гленадрад переводится с ирландского как «долина Восхищения». Думаю, потому, что там красиво.

– Сделаем пару фоток на память, – глухо пробормотал Доу откуда-то из складок шарфа. – Махелона, если ты сейчас не тронешься, то тронусь я. Езжай уже.

Поначалу машина урчала и чихала, и несколько раз Джемма подумала, что это отвратнейшая-преотвратнейшая затея, но наконец тачка разошлась и выкатила прямо на дорогу, чтобы ее – и их вместе с ней – поглотил лес.

– Дальше прямо, – сказал Блайт. – На съездах поворачивать не нужно.

Каждый раз, когда он открывал рот и обращался к Кэлу, Джемме хотелось достать оберег и прилепить его Кэлу на лоб. Останавливало ее только то, что она это уже сделала: раздала всем подходящие подвески после звонка Дудж. К тому же теперь под курткой у Кэла висело целых два охранных мешочка. Еще по мешочку Джемма повесила себе и Норману. УНР не одобряло такие методы, но знаете что? Пусть УНР не мешает ей делать ее работу.

В таких мешочках всегда использовались кости. У фанатиков-колдунов, практикующих темное буги-вуги-вуду, там можно было найти, например, обваренные в кипятке запястные кости лично убиенных младенцев или зубы принесенной в жертву несчастной девицы этажом ниже. В обычных оберегах использовались кости животных: лисиц, ворон, иногда заячьи или козьи. И естественно, Джемме бы в голову не пришло заниматься такой жуткой работой, как сбор мешочков, самой: Сан-Франциско кишел разнокалиберными оккультными магазинчиками. Правда, в большинстве из них продавалась пластмасса, гипсовые черепа и хрустальные шары, работающие от розеток. Но если знать места, то всегда можно было найти мастера своего дела: например, в переулках района Мишен, в крошечных подворотнях, куда не заглянет случайный турист и вряд ли пойдет школьница, увлекающаяся магией по самоучителям и мечтающая приворожить старшеклассника. Решится ли трогательная малышка в плиссированной юбке полезть в злачный подвал, где что-то подозрительно хлюпает, и спуститься по влажным ступеням сквозь ползущую дымку от канализации? О нет. Вряд ли. Так что уж так сложилось, что услугами кудесника Фиаме пользовались в основном охотники.

Фиаме представлял из себя симпатичного араба – Кэл утверждал, что он из Йемена, но сам Фиаме никогда ничего не уточнял – неопределенного возраста (всегда за двадцать), которого, вообще-то, следовало сдать в Управление, потому что именно такую деятельность агенты должны пресекать. Но Фиаме никто не трогал: его обереги и колдовские мешочки работали, и работали просто отлично. И не раз спасали агентам жизнь.

Джемма повернула голову: они как раз проезжали поворот налево, и она успела выхватить взглядом указатель, на котором было что-то грубо накорябано по-ирландски. Она спросила, тыча пальцем в оконное стекло:

– А это куда была дорога?

Блайт даже не обернулся, чтобы посмотреть.

– Нам не туда. Это тупиковый поворот. – Он попытался удобнее устроиться между Джеммой и, кажется, задремавшим Доу. В машине постепенно становилось теплее. – Единственное, к чему он ведет, – это развалины Фогарти-Мэнор.

– Мэнор… Да, я что-то такое читала, – пробормотала Джемма. – Местные лендлорды?

Тот замялся, но на Джемму не смотрел. Скорее всего, он не понимал, к чему этот нарочито светский разговор – тем более с человеком, который чуть что хватался за пистолет и обещал что-нибудь ему прострелить.

Джемма рассматривала его профиль. Вот выдержка у заразы!

– Когда-то были, – наконец сдержанно ответил Блайт, глядя в лобовое стекло на бегущую под машиной скатерть дороги. – Фогарти – младшая ветвь графов Керри. Их поместье сгорело еще в тридцатых годах.

– Без жертв, я надеюсь? – обернулся Норман.

Есть большая магическая разница – забраться на костер добровольно или погибнуть в огне против воли. Когда делаешь шаг за грань по собственному выбору, Вселенная засчитывает его по-другому – это оставляет совсем другой энергетический отпечаток. Так уж она работает.

– Здесь находились средняя дочь и прислуга. К сожалению, не все смогли выбраться.

Блайт повернул голову, но, едва встретившись взглядом с Джеммой, снова отвернулся. Пару раз сжал и разжал пальцы – под полынной вязкой руки, наверное, ужасно затекли. Остальные молчали – Кэл вел машину, лица Доу она не видела, Норман внимательно слушал.

– Я бывал там, – наконец произнес Блайт несколько глуше, чем обычно. – Подростки устраивают вечеринки в поместье втайне от родителей. Историю про сгоревший Мэнор все местные знают, и подростков туда, естественно, магнитом тянет. Призраки, жуткие истории с фонариком, шалаши – все как обычно, – он поджал губы, – все как у всех.

В голосе Джеммы прорезалось искреннее изумление:

– Ты играл с человеческими детьми?

Блайт уставился на нее темными глазами:

– Я тоже был ребенком, миз Роген.

– Ты был детенышем, – спокойно поправила она. – Детенышем особи вампира, а не ребенком.

Лицо Блайта, это крайне красивое, неестественное, искусственное лицо, окаменело.

– И мне интересно другое. Вчера ты мямлил, что пока леннан-ши не находят жертву, – тот хотел что-то сказать, но Джемма ему не дала, – то питаются случайными эмоциями окружающих: гневом и радостью, сильными ссорами и весельем. А у детишек огромный эмоциональный диапазон, да?

Блайт смотрел на нее не отрываясь. Белая кожа, казалось, превратилась в гипсовую маску с двумя темными провалами для глаз, через которые на мир глядел кто-то другой.

– У детей всегда так много эмоций, – тянула Джемма. «Интересно, – думала она, – если он на меня сейчас накинется, то что попытается сделать, вампирских зубов-то у него нет». – Играть с ними – лучший способ ими питаться. Я правильно понимаю?

Блайт молча отвел глаза.

Играя, дети смеются, злятся, обижаются и дерутся. Те, что постарше, влюбляются, страдают и переживают самый огромный спектр эмоций.

Магия – ключ, который открывает тебе двери. Легко жить, когда природа создала тебя замочной скважиной.

– Ну ты и ублюдок, – с тихим смешком выдала Джемма и перевела взгляд за окно.

Деревья неслись вдоль дороги размытой серо-черной лентой.

Через долгую, тяжелую паузу, заполненную только шорохом дороги под колесами, Блайт проговорил:

– Всем нам нужно как-то выживать, миз Роген.

Джемма ничего не ответила.

В этот раз ее втащило в сон резко, почти насильно: Джемма почувствовала сопротивление, как будто ее потащили за руку в глубь озера, в то время как вода так и норовила вытолкать ее на поверхность.

Легкая тряска машины сменилась знакомой комнатой, стоило ей только на секунду закрыть глаза.

Она стояла над чемоданом. Колесики упирались в белое покрывало. По стеклу стучал дождь.

– Все было не так, – сказала она себе, комкая в руках майку, смотря на его пустое днище. – Все было по-другому.

В тот день вообще не было дождя. Это была жаркая калифорнийская осень. На улице все выжгло, как напалмом, а небо было таким белым, что резало глаза. В тот день она собрала вещи, выкатила чемодан, до того как успел приехать Филу, вызвала такси и уехала. Как и всегда. Она всегда уезжала. Всегда.

Тук, тук, тук.

– Нет, нет! Нет! – Она откинула майку, разворачиваясь. – Да какого черта!

В комнате было пусто. Только мебель: аскетичная кровать в углу, тумба светлого дерева с тремя ящиками, раздвижной шкаф с круглыми металлическими ручками. Таблица физических формул на стене – еще старая, школьная, подаренная крестной. Какие-то книги выглядывали из-под кровати: дурацкая привычка читать и писать в постели, а после засовывать книжки под кровать…

У Джеммы никогда не было крестной.

Джемма никогда не читала в кровати.

Она сделала шаг назад, чтобы не потеряться в этих воспоминаниях, и зашлась кашлем в рукав: запах горелого стоял ужасный. Откуда-то из-под ног шел дым, и Джемма резко развернулась: за ее спиной была дверь в коридор, из-под которой тот тонкой струйкой проникал в комнату. Она схватилась за ручку, но дверь не поддалась: заперто.

Что она здесь делает? Что она здесь должна сделать?

Джемму не покидало ощущение, что… ничего. Что она оказалась здесь случайно, попала сюда, потому что что-то пошло не так: не было привычного голоса в голове, не было шепота, подсказывающего ей, куда идти и что делать. Она была тут, в этой чужой комнате, постепенно наполняющейся дымом, совсем одна.

Теодор Купер никогда не запирался, но дверь все так же не двигалась с места.

– Купер! – по наитию позвала Джемма сквозь кашель.

И тут с обратной стороны двери ей ответили:

– Тедди!

Джемма замолчала, прислушиваясь. Дым из-под двери начал валить клубами: теперь он не медленно просачивался, а стремился в комнату. Пришлось зажать нос и рот рукавом.

– Тедди! Тедди, где ты?!

«Не слушай его», – вспомнила Джемма, отдергивая пальцы от дверной ручки. Точно. Это тоже уже было. Купер не хотел, чтобы она слушала этот голос, ищущий его.

– Тедди! Тедди, ответь! Ты в порядке?! Тедди!

Голос звучал все ближе и ближе к двери. Дым продолжал валить в комнату. Джемма попятилась, пока не наступила на что-то – раздался сухой звук ломающегося пластика. Она задержала дыхание и, подавшись в сторону, посмотрела вниз.

Это была рыжая пластиковая таблетница. Под подошвой она раскрошилась, и теперь белые таблетки высыпались на ковер. На этикетке все еще можно было разобрать начало имени: Х. Рог…

И в этот момент все изменилось.

Это была та же комната, те же голубые стены – только теперь по внутренней стене, как по железу ржавчина, ползли темные пятна. Духота и жар ударили в лицо горячей волной. «Огонь», – поняла Джемма, вглядываясь слезящимися глазами в стены. Пламя пожирало комнату с другой стороны двери. Надо выходить через окно! Джемма развернулась, чтобы выбраться, но так и не сделала к окну ни шага.

На кровати лежал Купер.

Это Джемма поняла сразу. Он был намного младше, чем на фотографиях, – совсем ребенок, лет девяти. Скорчившись на кровати, слепо смотрел на огонь, ползущий по стенам. Тощие, длинные руки обхватили тело, будто этот маленький Купер стремился вжаться сам в себя и исчезнуть.

– Тедди!!! Тедди, я иду!

Джемма вздрогнула и почти упала, а не опустилась на колени перед кроватью.

– Купер, – зашептала она, – эй, Купер… Пожалуйста!

Глаза у Купера широко распахнулись, но он ее не видел. Он ничего не видел – это был взгляд человека, который смотрит в пустоту по ту сторону.

– Белтейн никогда не наступит, – чужим голосом, взрослым и глубоким, произнес он. – Холмы никогда не закроются.

– Что? Купер?

Дым добрался до них. Он стелился по полу, и Джемме пришлось приподнять голову Купера, боясь, что тот задохнется.

«Мы сгорим, – внезапно осознала она, – мы просто сгорим в его комнате».

Она обняла лицо Купера ладонями, пытаясь привлечь к себе внимание, – может, он очнется, может, скажет, что ей делать, потому что сама Джемма не знала и не понима…

Купер дернул головой, вырываясь из ее рук. Джемма проводила его все такой же неживой, стеклянный взгляд своим.

На другой стороне комнаты чернела темным пятном арка галереи. Легкие тюлевые занавески слабо колыхались от несуществующего сквозняка.

Джемма подхватила Купера-ребенка на руки и в два прыжка достигла арки.

А потом ее начало трясти.

– Эх, – вздохнул Кэл, делая радио потише. – Эти дороги явно соскучились по ремонту.

Норман посмотрел на него с укором:

– Может, сбросишь тогда скорость?

– Я не хочу разбиться черт знает где только потому, что здоровяк хреново водит машину, – пробормотал с заднего сиденья Доу.

Ни Кэл, ни Норман даже не обернулись: если воспринимать реплики Доу как белый шум, их легче игнорировать. Печка работала вовсю, так что Норман стянул пальто и, положив его на колени, пытался вникнуть в какие-то бумажки. Блайт молчал. Джемма за время поездки успела отрубиться на заднем сиденье и теперь тихо сопела. Но, судя по глухому «бум», с которым ее лоб встретился со стеклом, эта тряска разбудила и ее.

– Всё в порядке? – обернулся Норман на слабый стон.

Кэл нашел ее лицо в зеркале заднего вида и заметил, как Джемма обвела их сонным, расфокусированным взглядом:

– Я не… – невнятно пробормотала она и снова отрубилась, заваливая голову влево.

В руках было пусто. Джемма оступилась: вес ребенка пропал, и она прижимала к груди лишь воздух.

«Нет, – подумала Джемма, – нет!»

– Не туда! – Купер налетел на нее – другой, взрослый, высокий, раздавшийся в плечах и с обескровленным лицом. Он схватил ее за руку с такой силой, что Джемма поморщилась. – Не туда, Роген!

Она не понимала.

Голубая комната, объятая огнем, выветрилась из памяти, оставляя после себя только детское лицо с застывшими глазами. Взрослый Купер – с настоящим, живым, почему-то испуганным взглядом – был очень близко, практически прижимаясь нос к носу. Он вскрикнул:

– Не туда!

Отчаяние, просьба, ощущение чего-то неправильного, чего-то упущенного обрушилось на Джемму не меньше, чем волна жара от огня. Она оглянулась: они были в той богатой комнате наверху башни, но дым проник уже и сюда: полз по полу и стенам, облизывал камни.

Они все еще были в огне.

Не туда, не туда – билась в голове настойчивая мысль.

Джемма зажмурилась, пытаясь сосредоточиться, а когда открыла глаза, то увидела золотой круг – подвеску на шее Купера. С трудом оторвав от нее взгляд, Джемма снова обернулась на комнату. Та утопала в дыму, но очертания все еще были видны: портьеры с птицами, вписанными в цветочный орнамент, балдахины, изысканная мебель, будто из другого столетия…

– Я не понимаю, – сказала она. – Чего ты от меня хочешь?

– Посмотри, – взмолился Купер, – посмотри. Где мы? Роген, – он стиснул ее запястье, – где мы?

Из сна Джемму выдернуло на какой-то кочке.

Она подпрыгнула и, когда показалось, что она сейчас врежется прямо в лицо Купера, попыталась оттолкнуть его, но уперлась руками в водительское сиденье.

– Ты чего? – спросил кто-то.

– Да ее твои виражи разбудили!

Не туда, не туда, не туда!

Эти эмоции – чужие, не ее, оказавшиеся в голове извне, – захлестывали жутким ощущением в груди, сжимали железным прессом. «Не туда, – исступленно повторяла Джемма. – Где мы?»

Никто не ответил, и она стиснула голову руками.

– Джемма? Ты чего?

Что ты, твою мать, имеешь в виду?!

– Джемма?

Глаза Купера – две огромные золотые луны – были настолько близко к ней, что сливались в один золотой круг. Воспоминания об этом и его срывающийся голос ножом прошлись по нутру черепной коробки.

– Да растолкайте ее кто-нибудь!

Джемма подняла взгляд за лобовое стекло, стараясь игнорировать голоса окружающих, чтобы сосредоточиться на выветривающихся деталях сна. Ей срочно нужно понять, выяснить, что именно пошло не так, о чем говорил Куп…

Они почти пролетели знак.

– Тормози!!! – заорала Джемма не своим голосом, и машина чуть не сделала резкий вираж в кювет. – Тормози, черт, Кэл, тормози!

– Ты с ума сошла?! – крикнул в ответ Кэл, затормозив так, что все чуть не повылетали в лобовое стекло. Доу слабо цедил ругательства. – Дорога мокрая, резина здесь ни к черту, а если бы мы… Джемма?

Норман, Доу и даже Блайт выглядели изумленными, если не сказать – напуганными. Но это последнее, что сейчас волновало Джемму. Так же как и то, что она, скорее всего, выглядела как сумасшедшая с бегающими глазами.

– У тебя кровь из носа, – медленно сказал Кэл. – Ты ударилась или…

– Сдавай назад, – приказала она, проигнорировав его. – Сдавай назад, Кэл! Давай. – Она отчаянно замахала рукой. – Пока я не скажу «стоп»!

Кэл и Норман переглянулись. Тем не менее Кэл медленно потянул рычаг коробки передач и надавил на газ. Машина покатила назад. Джемма, как одержимая, следила за дорогой.

– Вот здесь, еще немного, – слегка успокоившимся, но осипшим голосом сказала она, жадно всматриваясь в окно. – Стой.

– Дорожный знак? – неверящим голосом спросил Доу. – Ты… Тебе был нужен сраный дорожный знак?

– Ты. – Джемма схватила Блайта за воротник куртки железной хваткой и ткнула пальцем другой руки прямо в знак, который отсюда было хорошо видно. – Ты ведь знаешь, что это такое?

Блайт перевел взгляд с окна на нее. Все в этой чертовой машине перевели взгляд с окна на нее.

– Да, – сказал Блайт. – Знаю.

На деревянной табличке чьей-то виртуозной рукой был изображен сокол, вписанный в круг из цветов. Под ними был нарисован крест.

– Это семейный герб. А крест внизу значит, что здесь заканчивается территория Фогарти-Мэнор. – Блайт сглотнул. – Тот сгоревший особняк, я рассказывал вам… около часа назад.