Текст книги "Новичок 2. Чемпион"

В достаточно ровной игре шведов в матче открытия кленовые победили со счётом 4:2. Финны камня на камне не оставили от сборной ФРГ, которая получила теннисную баранку, 6:0. А поляки сотворили первую сенсацию турнира. Абсолютно неожиданно для всех обыграв сборную США.

Так как разница забитых и пропущенных у сборной Финляндии была плюс шесть, а у нас всего плюс пять, именно финны и возглавили промежуточную турнирную таблицу. Мы же были на втором месте. Правда, следующий матч двадцать восьмого у нас будет как раз с финнами. Поэтому мы рассчитывали, что нахальных соседей подвинем с первого места.

В целом игра с чехами мне даже понравилось. Ну, за исключением того эпизода в первом периоде, когда я допустил эту расслабленность, из-за которой нам забросили первую шайбу. За вычетом этого эпизода никаких сложных задач соперник нам поставить не смог, и я думаю, что всё было закономерно.

При том, я даже не играл в полную силу. Да концентрация была на высшем уровне, а вот отдача совсем нет. И если бы была такая необходимость, то я мог бы ещё и прибавить, особенно учитывая, что в моём звене играл Стас, с которым у нас очень хорошее взаимопонимание на клубном уровне. Да и с Харийсом Витолиншем мы всё больше и больше понимали друг друга.

Поэтому к главному матчу турнира, а все понимали, что он будет первого января с канадцами, мы должны будем наконец-то притереться друг к другу и играть уже на максимуме возможностей.

По приезду в Новогорск Костюков провёл небольшое собрание сразу после ужина, на котором не стал выделять кого-то персонально и говорить о сильных и слабых сторонах своих игроков. Вместо этого он достаточно дежурно похвалил всю сборную за самоотдачу и реализацию голевых моментов.

После этого мы приступили к просмотру сразу нескольких соперников. Вместо того, чтобы показать фильм про одну из команд, Михайлыч продемонстрировал нам то, что он счёл нужным из всех матчей первого игрового дня. Из всех игр: Канада – Швеция, США – Польша и Финляндия – ФРГ.

То, что мы увидели, только укрепило меня во мнении, что главным соперником у нас будет, безусловно, сборная Канады. Они были наиболее мотивированы и наиболее мастеровитые. Особенно большое внимание я обратил сразу на несколько нападающих, которые в будущем оставят очень большой след в истории хоккея. На Тео Флери, могучего мышонка, как его в будущем назовут, на Джо Саккика, который начнёт свою игровую карьеру в НХЛ в «Квебеке», а потом после того, как эта команда переедет в Колорадо, станет лидером «Лавин» и будет постоянно участником матча всех звёзд, и чей свитер в результате повесят над сводами Арены в Денвере.

Он, Флери, а также Марк Рекки и Тревор Линден наиболее выделялись среди канадских игроков.

Но, помимо этих будущих звезд, я с удивлением увидел в составе сборной Канады игрока, которого совсем не ожидал там увидеть.

В четвёртом звене крайним нападающим играл Тай Доми, который, как я помню из истории хоккея, прославился больше не своими голами и передачами, а своими кулаками.

Несмотря на более чем скромные габариты, этот парень в своё время будет грозой авторитетов среди тафгаев, и почему-то у меня сложилось такое впечатление, что этого игрока привезли в Москву по мою душу, чтобы разобраться со мной не очень спортивными методами.

Наш тренерский штаб во главе с Костюковым, когда они говорили о канадцах, тоже с недоумением отнеслись к игре Доми.

Хоть он и не смотрелся коровой на льду, но на фоне своих партнёров был значительно менее мастеровитом. Но быстрым и жёстким. К сожалению, только я один знал, что это не главные игровые навыки этого скромного молодого человека, и решать эту проблему мне придется первого января самому.

Да я и не исключал такую ситуацию, что в последующих играх канадцы что-нибудь начудят и наш матч с ними уже не будет иметь такого турнирного значения. Это, конечно, очень вряд ли, но всё равно сбрасывать счетов этот вариант не стоило.

* * *

Когда нам надо было отходить ко сну, меня возле моей комнаты, которую я делил с Женей и Стасом, поймал Фёдоров.

– Семёнов, давай отойдём, – сказал капитан нашей сборной, когда мы остались с ним наедине, армеец специально дождался, пока мимо пройдут другие ребята, и буквально встал передо мной, не дав зайти в комнату, – разговор есть.

Мы вышли в холл корпуса, и там Фёдоров спросил меня в лоб:

– И когда можно ожидать тебя в ЦСКА?

– С чего ты взял, – изобразил я недоумение на лице, – что я вообще, в принципе, могу оказаться в ЦСКА?

– Да ладно тебе, Семёнов, не придуривайся. Земля слухами полнится, все, кому надо, уже знают, какое предложение тебе сделал Тихонов.

– Не понимаю, о чём ты, – сказал я.

– Хочешь молчать, молчи, но мой тебе совет, прими предложение Виктора Васильевича, потому что тебе место у нас. Такая мощная банда подбирается, что мы ещё лет десять-пятнадцать будем долбить всех как в Чемпионате Союза, так и за океаном. ЦСКА постоянный гость у клубов НХЛ, а с тобой в составе мы им вообще и шанса оставлять не будем. А там кто знает, глядишь, и удастся поиграть уже и за океаном, – многозначительно сказал Фёдоров, – так что не будь дураком и переходи.

– Подожди, подожди, – остановил я его. – Это значит, ты что-то слышал по поводу того, что мы можем поиграть в клубах НХЛ?

– Не буду говорить кто, но говорили, что такая возможность рассматривается на самом верху. Вроде, как президент НХЛ несколько раз приезжал к нам в Союз именно по этому поводу. Так что, – он снова завёл свою песню, – тебе одна дорога, в ЦСКА. Из нашей команды попасть за океан будет намного проще.

– Спасибо. Я подумаю.

– Ну думай, – ухмыльнулся Федоров, – только смотри, сам себе не навреди.

Он хлопнул меня по плечу, и я, наконец-то, отправился спать. Разочаровывать своего товарища по сборной и говорить о том, что вообще не планирую играть за армейский клуб, я не стал. Очень скоро надобность в каких-то договорённостях между двумя государствами отпадёт, и игроки из чемпионата Советского Союза смогут свободно уезжать в НХЛ, как в своё время сделает и наш нынешний капитан. В любом случае я не собирался прислушиваться к словам Фёдорова. Вполне возможно, что Тихонов подговорил его побеседовать со мной. Поэтому, не сказав больше ни слова, я отправился спать. На завтра у нас планировался обычный тренировочный день с тремя тренировками, а двадцать восьмого следующая игра против финнов.

Глава 8

Как все и предполагали, весь чемпионат свёлся к одному единственному матчу СССР – Канада. Притом к очному противостоянию двух фаворитов мы с канадцами подошли в разных ситуациях.

Наша сборная без особых проблем переиграла финнов, которых мы двадцать восьмого разделали похлеще, чем чехов, 9:1. Я в этом матче сделал три плюс три, а звено Фёдорова на троих забросило целых пять шайб.

Канадцы же в игре с теми же финнами, которая состоялась на следующий день после нашей, сыграли вничью 4:4.

Американцев мы одолели со счётом 7:3, а шведов в канун Нового года переиграли всухую 5.0.

В результате к очному матчу между СССР и Канадой турнирная ситуация была такая, что нам было достаточно сыграть вничью, чтобы на девяносто девять процентов выиграть турнир, так как после канадцев нас ждали Польша и ФРГ.

Победа поляков в первом туре над американцами стала единственным светлым пятном для нашего союзника по Варшавскому Договору. Буквально уже в следующем матче шведы показали полякам их место. И практически в пустом спорткомплексе Олимпийский, на игру пришло всего триста зрителей, и то часть из них были хоккеистами команд, которые должны были играть со шведами дальше, «Три Короны» обыграли поляков со счётом 13:0.

Что до сборной ФРГ, матчем с которой мы должны были закрывать турнир, то здесь тоже всё было понятно. Она оказалась слишком слаба и не представляла для нас совершенно никакой угрозы.

Если посмотреть на результаты, то двадцать шестого финны обыграли западных немцев со счётом 6:0, а сенсационно уступившая полякам сборная США переиграла ФРГ со счётом 5:1.

Так что, думаю, эту команду мы можем обыграть, играя в две тройки нападающих и в две пары защитников. Слишком уж сейчас большая разница между представителями Большой Четвёрки и всеми остальными. Вернее, даже большой пятёрки.

Финны, хотя ещё ни разу не стояли на верхней ступеньке пьедестала Олимпиады или чемпионата мира, но все-таки тоже демонстрируют очень приличный уровень хоккея. А время малых хоккейных держав, типа той же Германии или Швейцарии, ещё не пришло.

Так что, даже если мы с «кленовыми» поделим очки, то станем чемпионами.

* * *

Вечером перед игрой, естественно, ничего не напоминало о том, что сегодня вообще-то тридцать первое декабря и завтра Новый год. Ну за исключением того, что корпус в Новогорске, где жила сборная, был украшен в честь праздника гирляндами бумажных снежинок из бумаги, как без них можно обойтись в такой день.

Но не было никакого полуночного ужина с обязательным шампанским, курантами и просмотром речи руководителя страны.

Кострюков нас поздравил, и команда в обычное время легла спать, чтобы завтра быть максимально готовой к самой главной игре чемпионата.

К чести хоккеистов нашей сборной никто даже и не думал нарушать режим, хотя это было сделать проще пареной репы. После двадцати двух мы были предоставлены по большому счёту сами себе, и при желании устроить какой-то новогодний сабантуй проблемы не представляло.

Но никто не поддался на это искушение, видимо, мысль о том, что завтра мы можем стать чемпионами мира, была намного важнее. И во время завтрака первого января я сразу же вспомнил свой первый день, вернее, свою первую ночь в спортинтернате в Свердловске, а именно братьев лыжников, которые вместе со своим другом потащили меня знакомиться с фигуристками.

В процессе этого знакомства стороны как следует употребляли спиртные напитки и баловались табачком.

Отношения моих нынешних партнёров по сборной разительно отличали тех, кто действительно выбрал своей судьбой спорт, от тех, для кого это не более чем приятное времяпрепровождение в юности.

Да спортсмены, в том числе и спортсмены высших достижений, тоже люди, и им не чужды маленькие человеческие радости. Но сейчас на заре карьеры никто не собирался разменивать своё будущее на рюмку водки или бокал шампанского. Поэтому на утренней тренировке все были максимально собраны. И даже можно сказать злы.

И как мне кажется, злы мы были в первую очередь на доставший всех режим. Уже практически месяц два десятка молодых здоровых парней безвылазно сидели на базе в Новогорске и только и делали, что тренировались и играли в хоккей.

Я очень люблю лучшую игру в мире и другой судьбы, чем судьба хоккеиста, для себя не вижу. Но вот этот советский подход, держать спортсменов на базе и дрючить их тренировками, мне был не понятен.

Мы же всё-таки не роботы. И как у всех людей, у нас есть свои желания и своя личная жизнь. Но тренерам и спортивным функционерам на эти желания было глубоко наплевать.

И это было ещё одним и достаточно важным аргументом в пользу моего решения не переходить в ЦСКА, потому что Тихонов, по рассказам моих товарищей по молодёжной сборной, давал огромную фору всем остальным в своём маниакальном желании запереть игроков на базе и доводить игру до автоматизма.

Собственно, именно это и было причиной того, что Третьяк в своё время, как ему казалось, закончил карьеру.

Владислав Александрович сам мне рассказывал о том, как он с командой месяцами сидел на сборах. И как игроки чуть ли в буквальном смысле вешались по вечерам от скуки и от того, что не видели своих родных, ну в первую очередь жён и подруг, конечно.

Фёдоров, кстати, после нашего с ним разговора, решил, что он был недостаточно убедителен. И ещё два раза, в том числе и тридцать первого декабря, заводил всё ту же шарманку насчёт того, что мне нужно принять предложение Тихонова. Но, как и в первый раз, я не сказал ему ни да, ни нет, отделался дежурными словами насчёт того, что мне нужно подумать и что я очень ценю его советы и внимание к моей карьере.

* * *

1 января 1988 года. СССР, Москва, спорткомплекс Олимпийский. Молодёжный Чемпионат мира по хоккею. Матч СССР – Канада, 12.000 зрителей.

То, что для канадцев сегодня не будет ничего хорошего, стало понятно уже после первого периода. Нет, молодёжный хоккей – штука весьма непредсказуемая, но отыграть четыре шайбы за два периода – это очень и очень сложно.

Особенно, когда против тебя играют хоккеисты, которые являются железобетонными игроками основы сразу нескольких ведущих клубов Советского союза. А что ребята из ЦСКА, Могильный, Фёдоров, Буре, что я со Стасом и Женей, что наш с Виноградовым партнёр по звену, Витолигьш, были именно такими.

У канадцев, к их большому сожалению, таких игроков не было. Нет, в будущем очень многие из их состава станут ведущими игроками клубов НХЛ, но в том то и дело, что это дело будущее, а играть и обыгрывать нас им нужно было сейчас.

Кострюков не говорил проникновенных речей перед этим матчем, но я и вся остальная команда вышли на лед очень сильно мотивированными.

И не в последнюю очередь, тем что последняя встреча молодёжных сборных Советского Союза и Канады завершилась дисквалификацией обеих команд. В результате что мы, что канадцы в прошлом году остались вообще без медалей после той уже легендарный драки.

Прошлогодним событиям Кострюков во время своей речи посвятил достаточно много времени. Он раз пять повторил нам, что недопустимо повторение того, что произошло в прошлом году.

Ну что сказать по этому поводу? Мы хоть и совсем молодые, но все будущие звёзды советского и мирового хоккея понимали, что это должно стать отличной отправной точкой в начале карьеры.

А те ребята, у которых труба пониже и дым пожиже, понимали, что, возможно, этот чемпионат будет вершиной их карьеры и ничего круче больше не будет. Поэтому своё надо брать здесь и сейчас.

Я не знаю, что говорил канадский тренер своим игрокам, лишь подозреваю, что его речь была очень похожа на речь Костюкова. Но, к сожалению для канадцев, всё сразу пошло не по их плану.

Буквально в первой же смене моему звену удалось открыть счёт.

После стартового вбрасывания мы начали атаку, смогли занять правильные позиции в чужой зоне, и Уайт пропустил после первого же броска. Мне было бы приятно, если бы я открыл счёт в этом матче.

Но это сделал Женя Мухин, которому удался отличный щелчок от синей линии. Правда, результативную передачу я всё-таки записал на свой счёт, потому что именно после моей передачи Стас Виноградов сделал мощный бросок по воротам, который Уайт заблокировал.

Но шайба по какой-то необъяснимой причине очень медленно поползла в сторону синей линии, и Женя, как следует размахнувшись, очень точно попал в левый верхний угол. Так мы открыли счёт.

Следующие две минуты канадцы пытались наседать на наши ворота, особенно старалось первое звено, центром которого был Тео Флери. При том, заряженность на борьбу была такая, что очень скромно выглядевший на фоне своих партнёров по звену Буре, я про его физические кондиции, как никак Павел был младше и Фёдорова, и Могильного, а сейчас разница в год или даже два очень чувствуется, дважды лёг под шайбу в течение каких-то пятнадцати секунд, и оба раза после бросков Могучего мышонка.

Ну а потом слово снова взяла моя пятёрка.

Сначала, на седьмой минуте, мы вывели Стаса на бросок на чистом льду перед канадскими воротами, Уайт отбил, но точно мне на клюшку, и я удвоил преимущество сборной Советского Союза.

А концовке первого периода последовало сразу два обоюдных удаления, и на семнадцатой минуте у нас в сборе получился точно такой же забег на ворота, как в матче с чехами. Павел на скорости обыграл Джозефа и отдал мне передачу. Я спинорамой убрал до Дежардена и с неудобной руки бросил. Шайба пролетела точно над плечом Уайта. 3:0.

Четвёртую Уйат пропустил уже под самый занавес периода, и это была уже откровенная бабочка, Малыхин пробил канадца броском из центрального круга.

В итоге перед кленовыми встала очень серьёзная задача, вернее, на мой взгляд, практически невыполнимая.

* * *

Они попытались решить её во втором периоде, игрой в три звена нападающих, при этом канадский тренер Чемберс очень сильно перетряс состав. В первом звене играли лучшие канадские нападающие Флери, Сакик и Рекки. Это ударное звено сборной Канады смогло в начале второго периода размочить счёт в этой игре, но потом мы смогли остудить их порыв.

Кострюков не стал менять игру своей команды и состав атакующих звеньев. В итоге наша первая пятёрка в контратаке забросила пятую шайбу.

Я был на льду в тот момент, когда шведский судья Фредриксен свистнул, и вбрасывание было перенесено в среднюю зону из-за того, что Линден вошёл в нашу зону раньше, чем туда пришла шайба. И в этот момент канадцы взяли тайм-аут.

* * *

– Так, парни, что за херня здесь происходит? – с чувством обратился Чемберс к своим игрокам. – Вы что не понимаете, что мы уже практически отдали эту игру советам? Хватит чесать яйца, играйте.

Хотя, стоп, нет. Тут уже всё понятно.

И раз уж мы не можем выиграть этот чемпионат, то и советы не должны этого сделать. Забудьте всё, о чём я говорил до начала этого долбаного турнира. Я хочу увидеть повторение прошлогодней игры. Раз уж у нас не получается обыграть русских, то надо хотя бы набить им морды прямо перед их зрителями. Всё, вперёд!

Когда тайм-аут практически подошёл концу, Чемберс обратился к Доми:

– Семёнов не должен уйти на своих двоих со льда. Сделай то, для чего я привёз тебя в Москву.

– Я понял, тренер, – ответил этот потомок албанских эмигрантов, и Чемберс кивнул ему.

* * *

– Так, товарищи хоккеисты, спокойнее, спокойнее. Мы уже практически выиграли этот чемпионат, – говорил нам Кострюков во время тайм-аута канадцев. – Я не знаю, зачем они взяли этот тайм-аут, но сейчас это не имеет никакого значения.

Нам осталось полчаса, и дело практически сделано. Спокойно и внимательно играем в защите, контролируем шайбу. И самое главное, не теряем голову и не поддаёмся на провокации, – ещё раз и по буквам повторил тренер. – Н-е п-о-д-д-а-ё-м-с-я н-а п-р-о-в-о-к-а-ц-и-и. Вы меня поняли?

Я вместе со всеми ответил, что мы поняли, и добавил:

– Но что-то мне кажется, что сейчас эти козлы будут нас бить.

– Семёнов, у меня тоже есть глаза, и вижу, что сейчас происходит. Но спокойно, помните о том, для чего мы здесь. Мы играем в хоккей, а не занимаемся боксом, поэтому я хочу видеть у вас именно хоккей. Если против вас грубят, это не повод отвечать тем же. Это повод играть в большинстве и забрасывать шайбы. Все всё поняли? – снова в очередной раз, как попугай, повторил Кострюков Ответом ему был нестройный гул голосов игроков советской сборной.

Когда тайм-аут закончился, тренер отправил нас на лёд.

* * *

Сразу же после того, как я выиграл вбрасывание, в меня буквально врезался Доми, и то, как акцентировано он это сделал, сразу дало мне понять, что хоккей на сегодня закончился.

Шведский судья Фредриксен тоже это увидел, мгновенно дал свисток и удалил грубияна. Его партнёры по пятёрке в это время тоже вели себя не очень адекватно и как следует толкались. Но огонёк вспыхнувшей ссоры не превратился в пламя, и бить нас они сразу не стали. Ну что же, тем лучше.

Это меньшинство канадцы провели безобразно и пропустили шестую шайбу. Фёдоров с Могильным разыграли простую, но очень эффективную двоечку, всего-то пас за спину, рывок на свободное место и кистевой бросок. Уйат, которого вроде как поменяли после четвёртой заброшенной шайбы, но потом вернули на лёд, слишком уж его сменщик оказался слабым, пропустил очередную для себя шайбу.

Канадский тренер тут же взял ещё один тайм-аут, во время которого я, да и все остальные увидели, что на канадской скамейке появился какой-то мужик в безукоризненно сидящем костюме. Он, эмоционально жестикулируя, начал что-то говорить канадскому тренеру. Тот в ответ только кивал головой. Не знаю, кто это был, но его появление на скамейке канадцев несколько охладило горячие головы, и дальше матч пошел относительно нормально. За исключением того, что канадцы начали играть так грубо и грязно, что они могли дать фору чехам.

* * *

– What’s happen, fucking Kommy? Did you feel pain? (В чём дело, грязный коми? Ты чувствуешь боль?) – глумливо спросил меня Доми после того, как в очередной раз грубо въехал в меня, воспользовавшись тем, что его партнёры по команде закрыли видимость судьям, ещё и ударил меня в живот локтем.

– Shut up, asshole, shut up and play, faggot. (Заткнись, засранец, заткнись и играй, п. ор) – ответил я ему.

Хорошо, что судьи, как выяснилось, не очень хорошо понимали английский, даже странно, что это было так, иначе меня бы тоже удалили, и, может быть, до конца игры.

– What did you say? Что ты сказал? – тут же огрызнулся Доми. Задел его мой трешток, как есть задел. Ну собственно для этого всё и затевалось – I’ll kill you! Я убью тебя! – кричал Доми, пытаясь вырваться из рук судьи Фредриксона, который подъехал к нам и выписал канадцу две минуты штрафа.

– I’ll kill you! (Я убью тебя)! – продолжал кричать Доми, когда ехал на скамейку штрафников и уже когда заехал в штрафной бокс снова закричал. – Get ready, Kommy bastard. After the final call we will continue.

– О чем ты собачился с этим психом? – спросил меня Виноградов, когда мы шли в подтрибунное помещение во время второго перерыва.

– Да так, он орал что после финального свистка разберётся со мной.

– Надо сказать Кострюкову. Видел, что какой-то хрен на канадской скамейке их успокаивал? Без него они бы уже кинулись на нас. Вот пусть снова утихомирит кленовых.

– Даже не думай ничего говорить тренеру. Понял меня?

– Понял, ладно, что бы ни случилось, я с тобой.

Я не собирался устраивать боксёрский поединок с этим козлом, но всё имеет свои границы, и Доми их перешёл. Это был уже как минимум пятый, а то и шестой раз, когда он меня откровенно говоря бил.

И хотя нас буквально замордовали словами о том, что отвечать на грубость нужно шайбами, меня это достало. Так что, как только матч закончится, я этого канадского урода закопаю.