Текст книги "Авантюрист. Калифорния"

– Думаю, получится очень хорошая взрывчатка, начинай работу над этим вопросом. Железа у нас пока всё равно нет, так что время у тебя свободное есть.

– Хорошо, мистер Гамильтон.

* * *

Десятого декабря вернулся Барри. Мой камердинер выглядел осунувшимся, худым, небритым, но очень довольным.

– Вы были правы, сэр, мы нашли ещё одну реку, и она впечатляет, скажу я вам.

– Я так вижу, вы нашли не только реку, – сказал я, показывая на целую груду коричневых камней.

– Да, сэр, болотная руда. Нашли мы одно очень хорошее болото, а там этой руды!..

– Ты просто молодец, дружище! Вот теперь дело пойдёт!

– Да, сэр, кузнецам теперь работы много будет!

– Э нет, тут идея другая. Домну будем строить!

– А получится?

– Не знаю, будем пробовать. Уголь у нас есть, руда тоже…

Теперь у нас вроде бы есть всё необходимое, чтобы начать производство целого спектра товаров. От оружия и инструментов до паровых машин, рельсов и паровозов, осталось только найти того, кто мне сталь произведёт.

– Мистер Фултон, как вы смотрите на то, чтобы построить доменную печь?

– С неодобрением, мистер Гамильтон, я все-таки инженер, а не металлург.

– Но все-таки, кроме вас больше некому. Да и без металла все ваши инженерные идеи так и останутся идеями.

– Вы правы, больше некому. Придётся заняться, но не ждите особенных успехов. Руды нормальной у нас нет.

– Понимаю, но надо же с чего-то начинать.

Фултон с помощниками начал сразу строить и доменную, и коксирующую печь. Он здраво рассудил, что раз уж руда у нас плохая, то надо при выплавке чугуна использовать наиболее передовую технологию – компенсировать, так сказать, убогость сырья. По его прикидкам, чтобы построить весь комплекс, потребуется несколько месяцев.

Делать было нечего, и я решил использовать часть руды для производства железа старинными способами, благо для этого нашлись умельцы. Это железо я не собирался использовать для производства чего-то сложного, но простые инструменты и нужные в быту вещи из него делать было можно.

Вся эта промышленная деятельность привела к тому, что из Монтеррея, который и так-то был небольшим, начался отток жителей к нам. И в первую очередь это касалось тех, кто умел хоть что-то делать руками или имел хотя бы желание научиться. Губернатор сначала кривился, но потом, наверное, смирился. Или де Карраско с ним провёл разъяснительную работу.

Если так пойдет, то совсем скоро мой посёлок станет не только промышленным, но и административным центром Калифорнии. Наверное, это хорошо.

Постепенно мы вошли в нормальный режим существования посёлка, и я решил загрузить двух моих самых первых учеников новой задачей. Барри-младший и Роза, дочка Тома, должны были начать опыты с электричеством. Кислоты у нас имеются, стекло тоже, месторождение меди тут есть, мне об этом рассказал лично сеньор комендант. Уже пора. А то странно как-то получается. Скоро по реке Сакраменто (я не стал ломать голову и именовал реку, открытую Барри, привычным мне названием) поплывут пароходы, и мы начнём железную дорогу строить, а дома освещаем свечками, и даже телеграфа нет. Непорядок!

Глава 6

Седьмое января тысяча восемьсот седьмого года. Русская деревня на западном берегу залива Сан-Франциско, Калифорния

– Рассказывай, Савелий, как у вас тут житье-бытье?

– Да что рассказывать, барин. Давай я лучше покажу.

Это мой первый визит в деревеньку, построенную переселенцами с Аляски. Старостой у них Савелий, этот хитрован походил-походил в Новоархангельск сначала с Плетневым, а потом с Дукасом, и в один прекрасный момент привез себе оттуда жену, крещеную алеутку Марфу.

Притом жениться-то, он не хотел, его буквально заставил это сделать тамошний священник, к которому Марфа прибежала каяться в блудном грехе. Тот тайну исповеди, конечно, не нарушил, но нравом оказался крут, и после непродолжительного сеанса убеждения с использованием подручных предметов притащил Савелия к алтарю. Теперь тот вроде бы как остепенился, деревней управляет хорошо и скоро ожидает первенца. Марфа его беременна.

– А неплохо вы тут устроились, Савелий. Дома большие, земли много, и пшеница у вас растет, и сады разбили, и скотина есть. Местных не обижаете?

– Так они к нам в деревню и не ходят. Как их обидеть-то? И мы не только один хлеб растим, картофель этот заморский тоже растет хорошо.

– Молодцы, что сказать. Совсем скоро уже вы, а не испанцы Новоархангельск кормить будете.

– Ну как скоро, барин. Пшеничка-то вырасти сначала должна, но урожай хороший будет, то верно. Сам двадцать, кабы не больше. Хорошая все-таки тут земля. На дворе январь, а у нас тут хлеб растет.

– Да, это не твоя Вологодчина.

– Твоя правда, барин.

– Ладно, пойдем на пристань, принимай подарки.

Я приплыл в деревню не с пустыми руками, и сейчас мужики Савелия разгружали две большие лодки. Патроны, инструменты, посуда, вино, водка и, самое главное, мельничные жернова. Раз уж у них тут пшеница хорошо растет, то время мельницу ставить.

После разгрузки с Марией Мануэлой и пообедали у Савелия. Моя горячая испанка первый раз побывала в традиционной русской избе, и ей всё интересно, начиная от большой печи и заканчивая красным уголком с иконами.

– Печь-то тебе зачем в доме? Чай, не Вологодчина твоя. Летом же жарко будет, да и сейчас не сказать, чтобы холодно.

– До лета ещё дожить надо, барин. И это сейчас не холодно, как дальше будет – кто его знает.

– А это у вас дева Мария? – медленно, по слогам и немного смущаясь, спросила по-русски Мария Мануэла. Она начала учить русский сразу же, как только мы прибыли в Калифорнию. Когда я её спросил, зачем ей это, она ответила: «Вокруг тебя постоянно крутятся русские, лучше будет, если я выучу их язык». Тут не поспоришь, тем более что у меня планы связаны как раз таки с русскими.

– Да, барыня. Это Богородица, наша небесная заступница.

Мария Мануэла улыбнулась, ей почитание девы Марии близко и знакомо.

– Даже не вздумай ту водку, что я тебе привёз, местным давать. И алеутам тоже. Если узнаю, я тебя стервеца повешу в назидание другим.

– Прям-таки повесишь, барин?

– Даже не сомневайся, вон у тебя какие ворота ладные. На них и повешу. И это будет меньшим душегубством, чем спаивание местных жителей. Ты меня знаешь, я слов на ветер не бросаю.

– Крут ты, барин.

– Вот и не доводи до греха.

Хорошо, в общем, поговорили мы с Савелием, душевно, но по-другому нельзя. Впрочем он не обиделся и вместе с остальными жителями деревни вышел нас провожать. Мы же отправляемся не назад в Миссию Долорес, совсем нет. Наш путь лежит в устье реки Сакраменто, там мы снова спустим шлюпки с борта «Святой Луизы» и пойдем вверх по реке. Высматривая место, где можно будет основать поселение, которое впоследствии превратится в город.

Необходимость поселения на берегу Сакраменто подвергается сомнению всеми моими людьми. Они реально не понимают, зачем нам зарываться вглубь толком не исследованной территории, рискуя нарваться на неприятности в виде индейских стрел. Это ведь только прибрежные индейцы под плотным контролем католических миссий, а что там дальше – никто не знает.

Да и контроль этих самых миссий достаточно условен. Католические монахи массово окрестили местных индейцев лет десять – двадцать назад, и новообращенные католики перебрались в миссии. Это была трагическая ошибка. Десятки тысяч людей погибли от голода и болезней, и в результате многие из оставшихся просто разбежались. С нашим прибытием жизнь в Миссии Долорес наладилась, но беглецы наверняка не питают любви ко всем без исключения белым.

Но я-то понимаю, зачем нам на самом деле нужно двигаться вглубь Калифорнии. Всё дело в золоте. Его тут так много, что когда началась золотая лихорадка, то по первости самородки находили буквально под ногами, это было нечасто, но было.

Так что мы сели в лодки и поплыли вверх по течению. Если бы у нас был пароход, не пришлось бы надрываться, но его пока нет, и неизвестно, когда будет. Фултон, конечно, нам его построит, но пока не из чего, да и занят он, налаживает металлургию. Так что ручками, дорогой мистер Гамильтон, гребите ручками.

На третий день достаточно скучного путешествия мы достигли слияния двух рек, северной и южной вилок Американской реки – по-моему, так в будущем назывался этот приток Сакраменто. Как нам его назвать, я ещё не решил. Возможно, что так же.

Видимо, тут был пожар несколько лет назад. Иначе как ещё объяснить, почему на южном берегу образовалась такая странная пустошь? И вот это место нам точно подходит.

– Смотрите, мистер Гамильтон, тут родник! – привлек моё внимание Гектор.

– Да, действительно родник, – я подошёл и попробовал воду, – а вкусная!

– Белый дух! Тут родник! – крикнул мне Хота, один из воинов Шиая, с которым мы ещё Селию освобождали из плена под Новым Орлеаном.

– Сеньор де Каса Альмендарес, тут родник! – Голос де Карраско заставил меня сильно удивиться. Сразу три родника на таком маленьком кусочке земли.

– Дорогая, думаю, это место нам очень хорошо подходит. Будущий форт я хочу поставить здесь. Столько источников – это точно знак свыше, – сказал я Марии Мануэле. В любом случае сюда я и направлялся. Похоже, что именно здесь в будущем будет построено ранчо Рио-де-лос-Америкос, где появится чуть ли не первая золотая шахта в Калифорнии.

К тому же это объективно самое удобное место в окрестностях для строительства поселения. И до легендарной в будущем Коломы, где золото находили, просто роясь в земле, – каких-то десять-двенадцать часов пешком.

На этом можно возвращаться. Наверняка мои спутники не очень поняли, зачем мы вообще затеяли этот подъём по реке, сейчас надо будет объяснить.

– Как вам это место, сеньор де Карраско?

– Удобное для поселения, сеньор де Каса Альмендарес. Что вы хотите тут построить?

– Если ничего не помешает, то сначала форт, а потом и город. Река удобна для сообщения с заливом и дорогу на северо-восток удобно строить, – черт, зачем я это сказал?

– А зачем вам туда дорога?

– А вы посмотрите на реку, – сейчас будет минутка концентрированного бреда, но надо же как-то выкручиваться.

– И что я должен увидеть? Река как река.

– Да нет, дорогой сеньор. Наверняка она берёт начало в горных отрогах.

– Вы думаете?

– Уверен.

– И зачем вам дорога к горам?

– Вы же знаете, что сейчас мы пытаемся что-то придумать с найденной болотной рудой. Получается, прямо скажем, не очень, но у нас нет других источников железа. Пока нет.

– И я всё ещё ничего не понимаю.

– Вспомните Толедо, древнюю столицу Испании, где она находится?

– Рядом с горами.

– Вот! И толедские оружейники не зря считались лучшими на всём Иберийском полуострове. Там ведь очень хорошее железо.

– Кажется, я понял. Вы все-таки хотите найти тут нормальное железо?

– Именно так. А где его искать, как не в горах?

– Ну допустим. Но вы строите ваши предположения исходя из того, что вам кажется, что эта вода спускается с гор, которые, возможно, дальше к северу.

– Именно так.

– Теперь мне очень любопытно будет посмотреть, чем закончатся ваши изыскания.

– Хотите пари?

– Ну уж нет, я уже наслышан, как с вами поспорил этот русский, Резанов. И в результате привез вам целый корабль дармового угля.

* * *

Домой мы вернулись пятнадцатого января. Перед отплытием я разговаривал с Барри и Розой, юные дарования корпели над гальваническим элементом и практическими способами его применения. У них уже кое-что получалось, и я надеялся, что мне продемонстрируют практические результаты.

Ничего революционного или опережающего своё время я не ждал. Нет, пока мне требовалось, чтобы Барри и Роза просто повторили работы других. Гальванический элемент описан очень подробно, электрическая дуга тоже уже известна. Этого мне пока было достаточно. Главное подтолкнуть ребят к изучению электричества, а там уж посмотрим. И хорошо бы обойтись вообще без всяких подсказок, сами, всё сами.

– Барри-младший уже несколько раз спрашивал, когда вы вернетесь, сэр. У мальчишки что-то там получилось, и он аж подпрыгивал от нетерпения, – ага, очень хорошо. Но сначала надо дать необходимые распоряжения по поводу нового форта.

– Ясно, спасибо, старина, после разговора с тобой я сразу отправлюсь к нему. Бери бумагу и записывай.

– Конечно, сэр, – ответил мне мой камердинер.

– Отбери мне два десятка греческих семей, Дукас тебе поможет, и поговори с Шиаем. От него мне нужны человек двадцать.

– Зачем, сэр?

– Будем строить форт на реке, которую ты обнаружил. Она судоходна, и, как мне кажется, там хорошее место для большого поселения, форт будет его началом.

– Ясно, сэр.

– И знаешь что, не дело, что мы гоняем целый фрегат туда-сюда, как будто это разъездной катер. Обсуди с Дукасом и сыновьями, нам нужны каботажники, два, а лучше три небольших судна типа куттера. Роберт как освободится, сразу начнёт строить пароход для залива, но пока так.

– Сэр, вы действительно собираетесь захватить всю Калифорнию?

– Барри, тут пока захватывать особо нечего. И да. Я собираюсь это сделать. Ты не видел, что было на том приеме у губернатора, но они все буквально жаждут, чтобы кто-нибудь взял эту землю себе. И я для них очень хороший вариант.

– Понятно, сэр.

– Так, мы закончили. Пойду узнаю, чего там твой сын придумал…

* * *

– Давайте, гении, показывайте, что у вас тут.

– Вот, мистер Гамильтон, смотрите!

И что я вижу перед собой?

А вижу я большой гальванический элемент в деревянном корпусе, чуть ли не четыре сотни металлических пластин, между которыми проложены бумажные. Сверху сделана стеклянная крышка, и я хорошо вижу его устройство.

– Крышку стеклянной сделали, чтобы было видно, что внутри?

– Да, мистер Гамильтон, для наглядности, – ответила мне Роза. А у них явно не только гальванический элемент получился, вон как молодые люди друг на друга смотрят. Ну и славно.

– Рассказывайте, что у вас тут.

– Цинковые и медные пластины, а между ними бумага, пропитанная нашатырным спиртом. Для изоляции мы использовали резину, провода медные.

– Кто покажет, как это работает?

– Давайте я, – сказал Барри-младший.

Он надел резиновые перчатки, взял двое щипцов и поднес один провод к другому. Когда они оказались достаточно близко друг к другу, загорелась достаточно яркая электрическая дуга.

– Прекрасно! Вы большие молодцы! Что скажете, это может иметь практическое применение?

– Конечно! Для освещения, – ответил Барри.

– Я тоже так думаю. Вот и займитесь этим вопросом. Нам нужен компактный и надежный источник света, при этом безопасный. И подумайте, что ещё нам может дать электричество.

– Займемся, это так интересно!

– Вот и молодцы. Подготовьте всё для публичной демонстрации, у вас все-таки тут довольно грязно, – сказав это, я окинул взглядом мастерскую. Грязно в помещении, конечно же, не было. Скорее, этакий творческий беспорядок. Но и его надо устранить, перед тем как показывать батарею ученикам школы и высоким гостям.

Первый шаг сделан. Электрическое освещение это самое малое, что я жду от моих учеников, но пусть сами думают.

Так, со срочными делами разобрались, к Фултону на стройку поеду завтра, там наверняка часом-другим не отделаешься, поэтому лучше поговорить с ним с утра. А сейчас самое время продолжить разбираться с книгами. Вон их у меня теперь сколько, четыре больших сундука, и я далеко не все ещё даже просто открыл, не говоря о том, чтобы прочитать.

За эти книги я очень благодарен Резанову, но при этом испытываю жуткие угрызения совести. Все дело в том, что когда Николай Петрович привез первых русских поселенцев и отца Нектария, вместе с ними прибыли и четыре сундука с книгами.

Один с книгами исключительно религиозного содержания, и для меня они интереса не представляли. Хотя один экземпляр «Апостола» я себе всё-таки оставил. Шутка ли, книга самого первопечатника Ивана Федорова, настоящее сокровище. А вот остальные три были для меня поистине бесценными. Дело в том, что Резанов, ничтоже сумняшеся, буквально ограбил библиотеку Новоархангельска и лично Баранова.

Теперь я обладатель обширной библиотеки, куда входит большое количество научных трудов по самым различным областям человеческого знания. Но проблема-то в том, что большая часть этих книг была на русском!

И теперь мне нужно продраться через нагромождение абсолютно незнакомого мне современного русского языка с его бесконечными ятями, фитами и прочим. И кроме того, чтобы всё это сокровище не стояло мертвым грузом на полках, нужно срочно организовывать курсы русского языка, чтобы этими книгами пользовались те, кому это положено. Мои настоящие и будущие инженеры и ученые.

Это дело я хочу поручить Резанову, когда он вернется, вернее не ему самому, нет. Раз уж он проявил инициативу, так пусть доводит её до конца и находит учителей. Хотя одного и искать не надо. Сам пришёл.

– Сэр, к вам этот русский священник.

– Пригласи его, Барри.

Через несколько секунд отец Нектарий был у меня в кабинете.

– Здравствуйте, святой отец.

– И вам здравствуйте, мистер Гамильтон, – у нас с Нектарием какой-то настороженный нейтралитет, и это удивительно: видеть его у меня в кабинете.

Он не мог отказать в просьбе прибыть в Миссию Долорес и активно дискутировал с местными католиками, но вот меня он почему-то игнорировал. Я думал, что это у него такое отношение ко всем представителям местной власти, а я фактически и есть здесь верховная власть.

Но нет, с комендантом форта он регулярно общается, с его очаровательной дочерью тоже.

– Что привело вас ко мне сегодня? Нужна помощь в чем-либо?

– Нет, спасибо, мистер Гамильтон. Пришёл я к вам, чтобы спросить кое-что.

– Спрашивайте, святой отец.

– Мистер Гамильтон, а вы в Бога верите?

Интересный вопрос, особенно от православного монаха католику. Вот ему какое дело до этого?

– Простите, святой отец, но я вроде бы к вашей пастве не принадлежу.

– А вы вообще никакой пастве не принадлежите. Уж не знаю, зачем вы построили нашу и католические церкви на одной площади, но вы это сделали. И с отцом Филиппом мы постоянно общаемся. Он рассказал мне, что ваша жена Мария Мануэла мессы не пропускает, а вот вас ни на одной не видели. Мне интересно узнать, почему?

– А почему этот вопрос задаете мне вы, а не отец Филипп?

– Я не знаю, почему он у вас ещё этого не спросил, а мне надо уже понять, что за человек этот мистер Гамильтон. Который, с одной стороны, вроде как безбожник, а с другой стороны, православных в обиду не дает и церковь им на католической земле построил. Да и говорите вы, мистер Гамильтон, вроде бы и по-русски, но совсем не так, как мы. Опять же изобретения ваши. Я же с паствой общаюсь постоянно, и мне многое рассказали о вас. Поэтому я и хочу спросить.

Кто вы, мистер Гамильтон?

Глава 7

Ахайя, Плетнев, теперь вот этот Нектарий. Что-то слишком часто мне стали задавать неудобные вопросы. И как мне ответить?

А ответить надо, мой собеседник уставился на меня своими пронзительными глазами и ждет. Ладно, молчать можно сколько угодно, это дело с места не сдвинет.

– Отец Нектарий, а вы в Бога верите?

– Странный вопрос вы задаете монаху. Неужели ответ не очевиден для вас?

– Но все-таки.

– Да, верю.

– И в божественное провидение тоже верите?

– Я уже ответил на этот вопрос.

– Хорошо, тогда давайте я вам расскажу одну историю. Вы послушаете её, а потом скажете, что вы о ней думаете. Устраивайтесь поудобнее, рассказ будет длинным.

– Ну давайте, я слушаю.

– В феврале[1]1
  В марте же вроде?


[Закрыть] тысяча девятьсот семнадцатого года российский император Николай Второй подпишет отречение от престола…

Я не стал говорить ему, что я из будущего, нет. Просто пересказал всё, что случится с Россией в двадцатом веке. Про падение нравов, во́йны, революцию, про крушение монархии. Про судьбу православной церкви я тоже рассказал.

– И почему вы мне это всё рассказали? – спросил он после долгого молчания.

– Это не ответ на ваш вопрос, кто я. Я это Александр Гамильтон. Но до дуэли, на которой я чудом спасся, я не знал русского языка, и всего, что я вам рассказал, тоже не знал. А потом как будто зажегся яркий свет. И всё, я уже другой, теперь я точно знаю, что и как мне делать, чтобы изменить будущее. А его надо изменить. Вот вы думаете, зачем мы прибыли в Калифорнию?

– Из того, что я слышал, я понял, что вы бежите от преследования.

– Да, но не только. Очень скоро мои люди найдут в Калифорнии золото. Очень много золота. Настолько много, что его хватит для покупки целой страны. И это золото я пущу на дело – превращу Калифорнию в государство, настолько сильное, что оно сможет повлиять на то, что я вам рассказал.

– Допустим, я вам поверил. Но зачем вы мне это рассказали? Вы же могли просто не отвечать.

– Даже не знаю. Может быть, потому что уверен, что вы будете молчать?

– А вы наглец.

– Какой есть. А ещё я вам рассказал это, потому что мне требуется ваша помощь.

– Какая?

– Вы же знаете, что Резанов любит дочь местного коменданта. А она любит его.

– Да, знаю.

– Мне нужно, чтобы они поженились. Здесь, в Калифорнии.

– Но это невозможно. Для этого нужно разрешение из Рима.

– Или Кончита должна перейти в православие.

– И как вы себе это представляете?

– Убедите её.

– А вам это зачем?

– Видите ли, Резанов очень деятельный и могущественный человек. Такой, как он, сможет наладить прочные связи между Российской империей и независимой Калифорнией, это будет полезно и России, и нам. Да и лично мне, ведь он будет в долгу передо мной.

– Как это странно звучит – чтобы предотвратить то, что случится через сто лет, вам нужен брак этой девочки с Николаем Резановым.

– Я обойдусь без него, но так будет проще. Мне нужен влиятельный человек из окружения императора Александра. Резанов именно такой. И мне нужна Кончита в роли его жены. Вы, может быть, ещё не увидели это, но девочка буквально на уши поставила всю Калифорнию. Если мой человек станет её мужем, то все местные чиновники будут у меня в кармане. Кроме того, я рассказал вам всё ещё и потому, что вы уже очевидно пользуетесь безоговорочным авторитетом у моих греков.

– А это тут при чём?

– Притом, что если вы будете на моей стороне, осуществить задуманное будет гораздо проще.

– Хорошо, это понятно, но возвращаясь к Кончите. Смена религии в Испании и её колониях является преступлением, вы не боитесь навлечь на себя гнев губернатора, а потом и вице-короля?

– Вы очень хорошо осведомлены о законах Испании, отец Нектарий.

– Что поделать, мы находимся на её территории. Это насущная необходимость.

– А вот и нет. Мы в Калифорнии, которая, можно считать, захвачена личным врагом как минимум нового вице-короля Новой Испании, а то и самого Карла Четвертого. И я вполне могу объявить свободу вероисповедания на моей территории. Лично вам, отец Нектарий, это будет только на руку. С вашей кипучей энергией вы скоро станете врагом монахов в Миссии Долорес, а так они не смогут вам вставлять палки в колеса.

– Хорошо, я подумаю.

– Очень надеюсь, что вы согласитесь.

Уже попрощавшись, Нектарий повернулся в дверях и спросил:

– Так почему вы спросили меня о божьем промысле?

– А может быть, то, что со мной случилось, он и есть.

Монах ничего мне не ответил и просто вышел за дверь.

Уф-ф, возможно, это ошибка и не стоило ему ничего говорить, но мне показалось, что так будет правильно. Чем-то подкупил меня этот старец, такой не предаст.

И я до сих пор не задумывался о причине, по которой оказался здесь. Божественное вмешательство в качестве объяснения подходит не хуже других.

* * *

Двадцать пятое февраля тысяча восемьсот седьмого года. Миссия Долорес. Калифорния

Погода стоит отменная, на небе ни облачка, тепло и безветренно. Если бы на моём фрегате не было паровой машины, это доставило бы проблемы, но она есть, так что мероприятие не зависит от капризов погоды.

Сегодня очень важный день, мы провожаем почти восемьдесят человек, которые должны будут основать два новых поселения. Одно на берегу реки Сакраменто, там, где я наметил форт, а второе – северо-восточнее, в десяти часах ходьбы.

Переселенцы ещё не знают, но на них возложена важнейшая миссия. Найти золото. Для этого я их и направил именно туда, где оно буквально лежит под ногами.

По первоначальному плану я хотел просто основать форт на месте ранчо Рио-де-лос-Америкос, но потом подумал и решил. А чего тянуть? Чем раньше мы начнём добывать золото, тем лучше.

Правда, тут есть определенная коллизия. А кому будет принадлежать добытое золото? Честно сказать, это сложнейший вопрос, на который нет однозначного ответа. С одной стороны, можно опереться на опыт старателей в Российской империи, которым государство платило двадцать процентов от стоимости добытого. С другой стороны – их американские коллеги, которые оставляли всё себе.

Российский пример мне нравился, да и подходил намного больше. Но сейчас он неприменим. Ведь в России недра-то принадлежали царю-батюшке. А кому они принадлежат здесь? Большой вопрос.

Впрочем, я попробовал его решить, и пятнадцатого февраля, за десять дней до ухода переселенцев, заявился в Монтеррей.

– Маркиз, как я рад вас снова видеть! – Голос губернатора, как обычно, был очень высок.

– Взаимно, сеньор губернатор. У меня к вам вопрос.

– Слушаю вас.

– Кому принадлежат недра Калифорнии?

– Как кому? Его величеству королю Карлосу Четвертому.

– Но мы же оба понимаем, что это не вполне соответствует действительности?

– Маркиз! Хоть вы и заявили о фронде королю, но обе Калифорнии формально всё ещё часть Новой Испании. И к чему этот вопрос?

– Да так, есть у меня кое-какие мысли. Давайте поступим так. Вы мне просто отдаете в аренду лет на тридцать всю Верхнюю Калифорнию. Нижняя мне пока не очень-то и нужна.

– Что значит всю?

– То и значит. Абсолютно всю, вплоть до последнего камня и рыбешки в местных реках. Мы ведь оба понимаем, что это формальность, да? Я и так могу тут делать всё, что захочу.

– Если мы оба понимаем это, то зачем устраивать этот балаган.

– Сеньор губернатор, теперь я понимаю, почему Калифорния до сих пор не процветает. Вы не умеете работать. Это не балаган. Это бюрократия. То есть порядок.

– Ладно, ладно, называйте как хотите. И если вам охота играть в какие-то странные игры, я вам мешать не буду.

– Отлично, назовите вашу цену.

– Хм-м, я даже не знаю.

– Давайте, сеньор губернатор. Это же деньги из воздуха. Назовите.

– Ну хорошо, пусть будет пятьдесят тысяч мексиканских долларов.

– Прекрасная цена, но завышенная. Двадцать тысяч и по рукам.

– Сорок пять.

– Сеньор, вы же понимаете, что я могу взять всё силой. Тридцать и только из уважения к вам.

– Сорок! И это моё последнее слово.

– Да чёрт с вами! Сорок так сорок. Всё равно я обдеру вас как липку, когда вы будете у меня покупать мебель, посуду и прочие товары. Я-то их уже произвожу, а снабжения из Новой Испании вам теперь не видать как своих ушей. Смотрите, сеньор, как бы вам не прогадать.

– Хорошо, тридцать пять.

– По рукам.

Таким образом, и часа не прошло, как я стал обладателем очень странной бумаги, в которой говорилось, что я арендую Верхнюю Калифорнию у испанской короны на тридцать лет. Чуть больше тысячи долларов за год.

С губернатором мы расстались вполне довольные друг другом. Он даже считал, что погрел на мне руки. С его колокольни так и было, я же вообще мог ничего ему не платить. Интересно, с каких мест он начнёт себе рвать волосы, когда ко мне потечет настоящая золотая река.

На самом деле, мне было всё равно, что там себе думают чиновники из Монтеррея. Эта бумага была не для них, на мнение испанцев мне было плевать с высокой колокольни. Бумага предназначалась моим людям, которым её с помпой и зачитали. И зачитали несколько раз в каждом, скажем так, трудовом коллективе.

То, что теперь всё вокруг принадлежит мне, было воспринято с энтузиазмом, потому что вслед за этим документом был оглашен ещё один. Теперь все полезные ископаемые оценивались, и двадцать пять процентов от стоимости выплачивалось тому, кто их добыл, это в дополнение к обычной плате за работу. Мудреная схема, но она всех устроила, фактически это означало, что людям будут платить больше.

И это же подкладывало юридическую подушку под будущую золотодобычу. Земля и недра-то становились моими.

Правда, это означало, что будущие золотодобытчики начнут на фоне остальных резко богатеть.

Решение этой проблемы было, и, на самом деле, оно лежало на поверхности. Закупочные цены на товары для золотодобытчиков будут намного больше, чем для всех остальных. И им придётся тратить часть своих сверхдоходов на плату остальным, плюс я ещё докину сверху.

Может быть, это и бессмысленно пока, покупать тут особо нечего, но как только появится золото, всё изменится.

Надеюсь, что я своей мутной экономической моделью не вызову тут недовольства и бунта. Семинолам золото, конечно, до лампочки – которой пока нет, кстати, – но не хочется использовать силу против моих же людей.

А если я напортачу, использовать её придётся, какими бы ни были мои греки честными и богобоязненными. Насчёт обоих пунктов у меня большие сомнения, кстати, но «презренный металл» обладает таким сильным влиянием на людей, что никто не знает, как они себя поведут, найдя золото, притом очень много золота.

Ну вот и всё. «Святая Луиза» отправилась в очередной рейс. Остается только ждать и надеяться, что скоро услышу хорошие новости. Что у нас дальше по списку?

* * *

А дальше у нас по списку Роберт Фултон и доменная печь.

В книгах, переданных мне Резановым, нашлась работа Михаила Васильевича Ломоносова «Первые основания металлургии или рудных дел» от тысяча семьсот шестьдесят третьего года. Едва я её увидел, как сразу засел за перевод. Пришлось отложить все свои дела и потратить несколько дней и ночей, чтобы перевести её на английский. Это было тяжело, но я справился, в процессе перевода мне очень сильно помог Барри, без него ничего бы не получилось. Но всё было не зря.

Как сказал мне Фултон, именно мой перевод работы Ломоносова и стал причиной, благодаря которой у него получилось построить работающую домну и коксирующую печь. Когда он перечислил мне список вопросов, которые эта книга помогла ему решить, я внутренне ужаснулся. Это была очень большая авантюра. Но хорошо то, что хорошо кончается, и двадцать седьмого февраля у нас пошла первая плавка чугуна.

Дзын-нь! – запели бокалы с отменным французским вином, и через секунду мы с Робертом с удовольствием выпили их до дна. Нашему примеру последовали и все остальные, кто принимал участие в торжественном обеде, посвященном этому событию.

Все, кроме Марии Мануэлы – моей возлюбленной жене теперь алкоголь нельзя. Она беременна!

– Поздравляю, Роберт, теперь я уверен, что у нас всё получится. Чугун и сталь это основа основ для нас! Это новые паровые машины, новые пароходы, новое оружие, это новое начало для всей Калифорнии. И это ваша заслуга!