Текст книги "Авантюрист. Калифорния"

– Мистер Гамильтон, я вполне разделяю ваше мнение о стали, но не согласен с вашей оценкой моей роли. Я уже говорил вам и повторю ещё раз. Без вашего перевода книги этого русского академика у нас ничего бы не получилось.

– Роберт, не преуменьшайте своих заслуг, думаю, что вы бы и сами справились.

– Не буду спорить, тем более мне и самому приятны ваши слова.

– Вот и не спорьте. И теперь у вас начинается настоящая работа. Раз уж у нас теперь есть сталь, то приступайте к проектированию, а затем и строительству «Калифорнии», младшей сестры вашей «Флориды», нашего первого парохода. Только учтите, это судно должно быть мореходным. Залив Сан-Франциско это всё-таки не река Сан-Хуан во Флориде.

– Конечно, мистер Гамильтон. Но на самом деле я хочу уже попробовать построить самобеглый экипаж, такой, как мы с вами планировали, использующий рельсы в качестве дороги.

– О да, мой друг, это очень важно. Просторы тут необъятные, а людей мало. Паровозы – думаю, нам надо назвать эти экипажи так, – будут очень и очень полезны. Но не надо замыкаться на одних только паровозах. Самобеглые кареты нам тоже пригодятся. Тут, конечно, полно мустангов, губернатор недавно распорядился провести отстрел сразу десяти тысяч голов. Но за техникой будущее.

– Только нам нужно будет больше угля, расход топлива обещает быть колоссальным, мы же его и на производство металла тратим, и очень, очень много.

– Да, сказать по правде, я немного промахнулся, когда отправил в Китай сразу два наших корабля. Неизвестно, когда они вернутся и вернутся ли, а вот за углем уже пора сходить. Можно послать за ним фрегат, но так мы совсем без транспорта останемся. Но тут уж ничего не поделаешь, надо ждать.

– И раз уж вы заговорили о пароходе, нужно построить специализированный углевоз. Чтобы он постоянно ходил к русским в Новоархангельск. И мне нужно будет туда самому отправиться, посмотреть – может быть, мы сможем расширить добычу с помощью паровых машин.

– Прекрасная идея, дорогой Роберт. Вы сегодня буквально фонтанируете идеями.

* * *

– Милый, как ты хочешь назвать ребёнка?

– Я не знаю, можно Хуаном, в честь твоего отца.

– А если будет девочка?

– У меня в голове только одно имя, твое.

– Ну уж нет, Мария у тебя должна быть только одна, это я. – Мария Мануэла встала с кресла и закрыла на ключ двери нашей спальни. – Не хочу, чтобы нам помешали, – сказала она, сбросив халат с плеч…

– Как твои успехи с юной Кончитой? – спросил я её на следующее утро.

– В отсутствии Резанова она не находит себе места. Я думаю, что когда он вернется, Кончита сама потащит его к алтарю. Притом в ту церковь, которая окажется ближе в этот момент. Для неё будет не важно, в православную или в католическую.

– Всё так серьезно.

– Вы, сеньор де Каса Альмендарес, повелитель Калифорнии, великий врач и изобретатель, витая в своих эмпиреях, совсем не смотрите, что происходит на грешной земле. Я удивляюсь, что ты меня-то замечаешь, – опять эта притворная обида, и опять надо поддаться…

– Так что? Кончита так сильно хочет замуж?

– Ещё как. По-моему, она на всё согласна.

– Это очень хорошо. Значит, отцу Нектарию будет просто убедить её перейти в православие.

– Тебе так сильно нужен этот Резанов, что ты готов ради этого брака рассорить Кончиту с родней? Не забывай, что этим поступком она разозлит и обидит губернатора, который её крестный отец.

– Меня его обиды совершенно не волнуют. Тем более что совсем скоро у него будет намного более серьезный повод на меня обижаться.

Глава 8

Двадцать пятое марта тысяча восемьсот седьмого года. Посёлок Гамильтона возле Миссии Долорес, Калифорния

Я сижу в своём кабинете и улыбаюсь. Передо мной на столе лежат несколько золотых самородков. Буквально пару часов назад «Святая Луиза» вернулась с восточного берега залива, куда доставляла строительные материалы для переселенцев, и привезла с собой одного из них.

– Поздравляю, Ангелос, ты счастливчик. Здесь двадцать унций золота, и я с удовольствием отдам тебе твою долю. Чем ты хочешь её получить, золотом или долларами?

– Золотом, мистер Гамильтон.

– Хорошо, держи свои пять унций, а это от меня небольшая премия.

Я достал из ящика стола пятьдесят мексиканских долларов и протянул их мужчине. Тот с достоинством поблагодарил меня, и мы простились.

Это первое золото, найденное в Калифорнии. На месте Коломы греческие переселенцы основали поселение Новая Смирна, и буквально через несколько дней один из них на охоте нашёл эти самородки. Не врали экскурсоводы, там золото можно было найти буквально на земле. Теперь, я думаю, дело пойдёт. Главное, чтобы остальные мои люди не бросились в те места. Золотая лихорадка она такая, практически неизлечимая.

Положив самородки в карман, я вышел из конторы. Скоро нам понадобится банк. Отдельно стоящее здание, обязательно кирпичное, с просторным хранилищем с толстыми дверьми и надёжными замками. И надо подумать над тем, кто там будет работать. Эти люди должны быть кристально честными, это же такой соблазн, что и представить страшно.

А вообще, посёлок у нас очень утилитарный, необходимо это исправлять. Старатели должны куда-то тратить деньги, вот и надо им эту возможность предоставить. Только не так, как на диком западе: салуны, бордели и прочие непотребства. Нет, у нас всё должно быть культурно. Без питейных заведений, конечно, не обойтись, но вот всего остального надо избежать. А ещё надо будет начать отливать собственную монету. Золотой калифорнийский доллар, звучит!

Интересно, где сейчас Нектарий. Надо зайти к нему и показать содержимое моих карманов…

– Здравствуйте, ваше преподобие.

– Здравствуйте, мистер Гамильтон. С чем пожаловали в храм божий?

– Да вот, хочу вам показать кое-что, – сказал я и достал золото.

– Вот оно что, пойдемте в мою келью, здесь не место такие разговоры вести.

Кельей Нектарий называет небольшой домик рядом с церковью, у него там поистине спартанские условия, ничего лишнего.

– Как видите, я был прав, – продолжил я, когда мы зашли к нему, – мои люди нашли золото. Во всем остальном я тоже прав.

– Посмотрим, мистер Гамильтон.

– Вы уже решили, как будете выполнять мою просьбу по поводу Кончиты?

– Да, но одному это будет сложно сделать. Девочка же особенно близка с вашей женой, Марией Мануэлой?

– Да, верно.

– Я могу с ней поговорить?

– Конечно.

– Тогда я зайду к вам вечером.

– Как вам будет угодно. И раз уж мы нашли золото, я могу вас попросить съездить в оба наших новых поселения? Провести душеспасительную беседу.

– Кесарю кесарево, а Богу божье?

– Именно так.

– Хорошо, я съезжу туда.

– Я буду вам очень признателен.

На этом мы расстались, и я поехал к Луке, у которого что-то там не заладилось в разработке новой взрывчатки.

* * *

– Давай рассказывай, что идёт не так?

– Мне нужен растворитель для нитроглицерина и нитроцеллюлозы, мистер Гамильтон. И ещё я подумал, что нужно добавить в будущую смесь что-то, что позволит её формовать.

– И что именно ты думаешь добавлять?

– Думаю, что вот это, – сказал Лука и показал мне странную желеобразную субстанцию.

Проведя по ней пальцами и принюхавшись, я понял, что это. Это был петролатум, нефтяное масло, предшественник вазелина.

Лука рассказал мне очень интересную историю. Оказывается, местные жители вовсю используют петролатум как средство защиты кожи от ветра.

Как настоящий изобретатель, Лука, увидев эту штуку у одного из местных, сразу смекнул, что она может пригодиться.

И он абсолютно прав, я очень надеялся, что он получит что-то похожее на кордит или баллистит. А неотъемлемым ингредиентом для изготовления этих видов взрывчатки является как раз таки вазелин или его заменитель.

– Думаю, ты прав. Это должно подойти, – это подойдет сто процентов, я в этом уверен, но вслух я, конечно, такого не скажу, творец у нас Лука.

– Наверное, но пока все равно нужен растворитель.

– Так в чем дело? Придумай что-нибудь.

– Да я уже придумал. Ацетон должен подойти. Которого у нас нет, я узнавал.

– И? В чем проблема его изготовить?

– Я не знаю как, мистер Гамильтон. Неверное, ответ есть в тех книгах, которые Николай Резанов привез из Новоархангельска. Я слышал, как ваша жена говорила, что там есть и книги по химии.

– Тот же вопрос. В чем проблема посмотреть?

– Дело в том, что я не знаю русского языка.

– Значит так, молодой человек. Я вам помогу в этом вопросе, но последний раз. Раз уж так получилось, что большая часть нашей научной литературы у нас на русском, то ты, как человек, этой самой наукой занимающийся, должен русский язык знать.

– Мистер Фултон его тоже не знает.

– А ты не сравнивай себя и Фултона. Ему подсказки не очень-то и нужны, он и без них справляется. А ты нет. Так что завтра идешь к отцу Нектарию и просишь его начать заниматься с тобой русским языком.

– Вы думаете, он владеет научными терминами?

– Нет, конечно, но это будет вторая ступень обучения. Сначала ты должен просто научиться говорить на русском, а потом уже я буду с тобой заниматься.

– Я думаю, что это будет нужно не только мне, но и всем вашим бывшим ученикам.

– Правильно, вот и организуй товарищей. Договорились?

– Да, мистер Гамильтон.

На этом мы с Лукой расстались, и я поехал в контору. По пути я снова задумался про Кончиту и понял, что вот отличный способ начать выполнять мой план. Пусть возлюбленная Резанова начнёт изучать русский язык вместе с остальными, а уж Нектарий найдет к ней подход.

Значит, ацетон. По идее, у Ломоносова должна быть про него информация. Посмотрим, посмотрим…

Через пару часов я действительно нашёл всё, что мне нужно. Ацетон сейчас изготавливают методом сухой перегонки ацетата свинца, а его производили тем же методом из древесины.

Нам впору задуматься о ещё одной лесопилке, которая будет работать исключительно на производство сырья для нашей примитивной химической промышленности. Хотя почему примитивной? Мы получаем всё, что требуется, а большего пока и не надо.

А Резанову надо памятник поставить, большое дело сделал Николай Петрович, когда привез мне эти книги.

* * *

С золотом дело пошло очень быстро. Через пару недель «Святая Луиза» доставила ещё нескольких колонистов, которые тоже привезли самородки, и их было уже больше, чем у Ангелоса.

И народ, что называется, взволновался. Всем хотелось бросить все свои занятия, чуть ли не вплавь перебираться через залив и искать, искать, искать. Пришлось объяснять людям, что золото мало найти, его надо ещё и потратить где-то. А с этим пока негусто, и если жители посёлка хотят, они вполне могут проявить здоровую инициативу и тоже заработать, но не на самой добыче, а на обслуживании старателей.

Надеюсь, что намеки были даны достаточно прозрачные и скоро у нас начнётся всплеск «предпринимательской активности». Правда, оставался ещё вопрос с теми, кто работал на важных предприятиях, таких как оружейный и металлургический завод. Для них я решил внедрить уникальную пока систему социального пакета.

Идея простая: работаешь на меня, получаешь большое количество привилегий, нормированный рабочий день, выходные, медицинское обслуживание и прочее. Всё то, что обеспечит комфортную и беспроблемную жизнь.

Хочешь заняться предпринимательством? Вперед в свободное плавание, плати налоги, достаточно щадящие пока, и богатей. Правда, всё, что мои работники получают бесплатно, господам предпринимателям придётся оплачивать. Кроме образования детей, конечно, оно всегда будет бесплатно для всех. Или как минимум до того момента, когда у нас не появятся всякие необязательные профессии, типа музыкантов или артистов. Этому будут учить исключительно за деньги.

Добыча золота побудила меня наконец расставить все точки над i в моих странных взаимоотношениях с пока ещё официальной властью в обеих Калифорниях. Пора уже объявить себя местным правителем.

* * *

Десятого апреля я во главе большого отряда из сотни вооруженных семинолов, прихватив для солидности два орудия, выступил на Монтеррей.

– Итак, маркиз, вы здесь со своими солдатами. Я все-таки надеялся, что все ваши слова про бунт – это пустая бравада.

– Сеньор де Аррилаго, я слов на ветер не бросаю. И сейчас пришла пора уже объявить независимость Верхней Калифорнии от Новой Испании. На Нижнюю Калифорнию я пока не претендую, и вы можете просто отправиться туда. Найдете там резиденцию не хуже Монтеррея.

– Пока не претендуете?

– Конечно пока. Кто бы ни победил в Новой Испании, сторонники Карла Четвертого или сторонники независимости, у тех и других просто нет возможности контролировать Нижнюю Калифорнию, рано или поздно я и её заберу.

– И вы думаете, что двух сотен ваших индейцев хватит, чтобы контролировать такую огромную территорию?

– А кто сказал, что у меня их всё время будет двести? Двести это только начало. Но отвечая ваш вопрос – да, пока хватит. Но это всё досужие разговоры. Сеньор губернатор, у вас ровно одна минута. Или вы подчиняетесь, или можете проваливать куда хотите.

– Вы не оставляете мне выбора. Калифорния ваша.

– Отлично, она и так была моя, но звучит красиво. С сегодняшнего дня у вас пойдет совсем другая жизнь. Мне ваши хоромы даром не нужны, – сказал я, указывая на дворец губернатора, – живите здесь, сколько хотите. Но вот все административные функции я из Монтеррея забираю себе в посёлок. Это касается и всех католических миссий в Калифорнии. То, как монахи управляют местными индейцами, ничего кроме ругательств у меня не вызывает.

Вот так вот я и стал узурпатором, захватившим огромную территорию. Бонапартом местного разлива, так сказать.

Калифорния у меня будет нормальной страной, и ей нужны символы государственности. Первым из них стал флаг, придумать его я попросил Марию Мануэлу…

– Дорогая, нашей стране нужен флаг.

– Вот как, у нас уже целая страна?

– Да, чем мы хуже Новой Англии?

– И какая же форма государственного устройства у этой страны? – Вот чего она улыбается, разговор-то серьезный.

– Республика, конечно. Я же все-таки один из отцов-основателей США. Как может быть по-другому?

– Вы, маркиз, болтун. Отец-основатель, ну-ну. И когда будут выборы в вашей республике?

– Как когда? Они уже прошли, странно, что вы их не заметили, сеньора. Избиратели единогласно проголосовали за наделение меня неограниченными пожизненными полномочиями. Я не мог противиться воле народа и согласился.

– Единогласно, говорите?

– Да, абсолютно все.

– И сколько их было, позвольте спросить?

– Первая леди нашей республики чертовски умная женщина, раз задает такие вопросы. Избиратель был один, и он проголосовал за себя.

Так, хватит уже шутки шутить. Сгребаю жену в охапку и целую. Вообще я хотел с ней поговорить о флаге, но, видимо, разговор придётся отложить…

– Что ты там говорил о флаге? – спрашивает меня Мария Мануэла, приводя себя в порядок.

– Я говорил, что он нам нужен. Понятно, что пока для внутреннего пользования. Наши корабли в любом случае будут вывешивать американские или испанские, в зависимости от ситуации. Но я все равно хочу, чтобы он был.

– Ты же знаешь, что я хорошо умею вышивать, как и любая порядочная испанская женщина моего круга. Ты уже придумал, что будет на флаге?

– Да, – отвечаю я и показываю мой корявый набросок.

Я ничего не стал выдумывать и как смог нарисовал флаг Калифорнийской республики из будущего. Белый фон, красная полоса снизу, звезда и бурый медведь на зеленой лужайке.

– Интересное у тебя видение флага твоей республики, но хорошо, сделаю.

* * *

Двадцать шестое мая тысяча восемьсот седьмого года. Посёлок Гамильтона возле Миссии Долорес. Новая столица Калифорнии

– Что тут у тебя, Панайотис? – обращаюсь я младшему сыну Дукаса. Он единственный из моих капитанов пока безлошадный. Его «Флорида» – давно уже плавучий склад, и когда он получит новый корабль, это большой вопрос. Если вообще получит.

Поэтому пока он командует фортом на южном берегу пролива. Пару часов назад ко мне прискакал один из его бойцов и сказал, что дело срочное.

– Посмотрите сами, мистер Гамильтон, – отвечает он и подает подзорную трубу. Я минут пять всматриваюсь в горизонт, а потом замечаю что-то на горизонте.

– Это же парус. Я прав?

– Да, вы правы.

– Интересно, кого к нам черти принесли.

– Вечером узнаем, мистер Гамильтон.

– Ладно, ты будь наготове. Я поехал в посёлок.

Так, надо приготовить комиссию по встрече незваных гостей. Оба форта, и северный, и южный, уже в повышенной боевой готовности, но этого мало.

Первым делом я отправился к Дукасу на пристань. Ему Панайотис тоже отправил гонца, но в отличие от меня, наш одноногий капитан не стал переться в форт к сыну. Нет, он сразу собрал команду «Святой Луизы», и сейчас разводит пары, готовясь выйти навстречу неизвестному кораблю.

Шиай тоже собрал своих бойцов, сейчас у него полторы сотни солдат. Ещё четыре десятка раскиданы от новой Смирны до Монтеррея. Лука расстарался, и семинолы первыми получили новые боеприпасы. Те же папковые патроны, но уже с нитроцеллюлозой и, самое главное, с остроконечной стальной пулей.

Прицельная дальность стрельбы их винтовок сразу возросла с шести сотен метров до восьмисот, а Гектор, наш уникум-снайпер, вообще бьет на километр.

Жалко только, что у Луки пока затык по новой взрывчатке. Вроде бы он делает всё правильно – нитроцеллюлоза плюс нитроглицерин, растворенный в ацетоне с добавлением петролата в качестве желирующего компонента. Но что-то у него пока не получается подобрать нужные пропорции.

Впрочем, это временные даже не трудности, а так, затруднения. Мы оба знаем, что у него всё получится.

Остальные мои оружейники тоже пока на-гора ничего нового не выдали. Но я и не тороплю. Винтовки системы Крнка и пистолеты меня пока устраивают. Лука говорит, что скоро его команда покажет что-то совсем новенькое, но пока тишина.

– Что происходит, сеньор де Каса Альмендарес? – спросил меня де Карраско, когда стрелки Шиая начали занимать предписанные на этот случай позиции.

Этот испанский офицер горячо поддержал мою узурпацию власти и стал одним из моих самых верных сторонников из числа чиновников старой администрации. Не знаю, что послужило этому причиной. То ли он просто умел держать нос по ветру, то ли действительно загорелся идеей независимого государства здесь, на краю мира, но мне было все равно.

Главное, что вояка он очень опытный и умелый. Четверть века назад он, ещё безусым мушкетером, принимал участие в испанском завоевании Флориды, и опыта и амбиций у него было столько, что на троих хватит. Сейчас он командовал двумя десятками солдат, которые и являлись главной военной силой до моего прибытия в Калифорнию, но со всем старанием показывал, что способен на большее.

– У нас гости, сеньор де Карраско. Неизвестный корабль идёт к нам.

– Долго же раскачивался новый вице-король Новой Испании. Вы больше года назад устроили знатный фейерверк в Акапулько, и только сейчас мы видим реакцию на это.

– Думаете, это сторонники де Аренсана?

– Наверняка, больше просто некому.

– В любом случае скоро узнаем. Сеньор де Карраско, вы знаете, что делать вашим людям. Я вас не задерживаю.

– Да, господин президент, слушаюсь, – испанец то ли в шутку, то ли всерьёз перешёл на английский и, делано кивнув, отправился к своим людям.

В этой беготне прошёл целый день. И когда у нас, наконец, всё было готово, неизвестный корабль подошёл ко входу в пролив.

Я поднялся на наблюдательную позицию в южном форте, достал подзорную трубу и начал всматриваться, пытаясь разглядеть флаг на мачтах пришельца.

Глава 9

– Мистер Гамильтон, я такого флага никогда не видел, – сказал мне стоящий рядом Панайотис.

– Я тоже, но у них ещё и белый флаг. Явно они хотят переговоров.

Итак, к нам прибыли представители повстанцев в Новой Испании. Вряд ли кто-то другой мог бы использовать флаг пока не существующей Мексики. Интересно, что им тут надо?

Хотя я не особо-то и удивлен, де Карраско прав. После того, что мы устроили в Акапулько, это был вопрос времени, когда прибудут гости. И хорошо, что это произошло сейчас, когда мы уже можем их как следует встретить. С борта, скорее всего, корвета спустили шлюпку, и она медленно направилась к берегу.

– Отправь кого-нибудь встретить наших гостей, – сказал я сыну Дукаса.

Он кивнул и отдал необходимые распоряжения. Шесть человек во главе с его заместителем тут же направились к месту предполагаемой высадки…

– Значит, уже год в Мексике и на Кубе идёт война? – спросил я сеньора Хорхе Морено, посланника правительства свободной Мексики – так назвались сепаратисты, ведущие вооруженную борьбу с новым вице-королем.

После моего ухода из Акапулько этот город стал фактическим центром борьбы за независимость, пока неудачной – верные Филиппу Четвертому силы обложили его достаточно плотно.

– Всё верно, сеньор де Каса Альмендарес.

– И как я понимаю, уважаемый Мигель Идальго-и-Кастилья просит моей помощи? – Как я и предполагал, мой случайный знакомый стал предводителем повстанцев. Видимо, у этого священника на роду было написано войти в историю именно таким образом.

– Да, это так. С вас началась наша революция, и вы должны нам помочь.

– С чего вы взяли, что я вам хоть что-то должен? Я не собирался ничего делать, и если бы новый вице-король не попытался меня арестовать, ничего бы не произошло. Мы бы спокойно отдохнули в Акапулько и двинулись бы сюда.

– Но сеньор, вы же один из тех, кто стоял у истоков революции в Новой Англии. Неужели такой человек, как вы, не поможет нам в борьбе за свободу?

– Мистер Морено. Оратор из вас, скажу прямо, так себе. Почитайте на досуге речи французских революционеров, наберитесь опыта. То, что я когда-то там в чем-то там участвовал, сейчас ровно ничего не значит, и теперь у меня исключительно прагматический взгляд на жизнь. Предложите то, что меня заинтересует, и я подумаю, как вам помочь.

– Я не уполномочен вести какие-либо переговоры и что-то предлагать.

– Неправда, уполномочены. Иначе бы вас тут не было. Предлагайте.

– Сначала я бы хотел услышать, чем вы можете помочь нашему делу?

– Это не я пришёл к вам, а вы ко мне. Мне от вас ничего не нужно.

– Может быть, вы тогда озвучите свои пожелания и свои возможности?

«Патриоты» прибыли за оружием. Почему это произошло только спустя год после моего сольного выступления в Акапулько, Морено не сказал. Подозреваю, всё дело в том, что у них поначалу все складывалось неплохо, а потом, когда им как следует намяли бока, сразу вспомнили обо мне. Правда, ничего ценного они предложить не могли. Ничего, кроме того, что им и так не принадлежит.

Не знаю, какой у Морено был первоначальный план, но он быстро смекнул, что случилось в Калифорнии, и пообещал в случае победы признание моей новорожденной Калифорнийской республики, военный союз и беспошлинную торговлю на территории Новой Испании на сорок девять лет. Взамен ему нужны были винтовки, пистолеты, патроны и взрывчатка.

Предложения были нормальные. Мне в любом случае нужно, чтобы их восстание продержалось как можно дольше, ведь если роялисты победят, они неминуемо посмотрят на северо-запад. Кто там такой нарядный сидит? А, это мятежный маркиз!

И меня раздавят. Особенно если узнают про золото. Никакие пушки и винтовки не спасут, потому что просто нет людей, которые будут этим оружием воевать.

Но я сейчас не мог помочь по-настоящему. Производство ещё толком не стартовало. Мы только-только произвели пробную партию из десяти винтовок с использованием местного железа.

Если бы Морено прибыл через месяц, было бы совсем по-другому. Но пока я мог дать ему всего сто винтовок, пятьдесят пистолетов, двадцать килограмм динамита, пятьсот разрывных ядер, по три тысячи патронов на ствол винтовки и по пятьсот на каждый пистолет. Это, конечно, не считая сотни кремниевых мушкетов, часть из которых мы затрофеили в Акапулько, а часть досталась нам уже здесь.

Но посланник восставших был рад и такому количеству оружия. Тем более что мы договорились о том, чтобы наладить регулярное сообщение между Акапулько и заливом Сан-Франциско, если восстание в ближайшее время не подавят, конечно.

Морено и его люди отдохнули в посёлке всего пару дней и отправились в обратный путь, месяца через четыре стоит ожидать появления следующего корабля от них.

Помимо обещаний на будущее, мы договорились о кое-каких поставках в обмен на оружие. Хлопок, селитра, железо, медь. Нам нужны любые ресурсы. Кроме того, я намекнул, что если кто-то из жителей Новой Испании захочет поискать лучшей доли, то им здесь будут рады. Люди по-прежнему наш самый главный дефицит.

Да, испанцы ушли, но к их следующему появлению я смогу подготовить для них намного более серьезную поставку оружия. Уж несколько сотен винтовок-то мы точно изготовим.

И раз уж такое дело, нужно подтолкнуть Луку со взрывчаткой, новые разрывные ядра тоже лишними не будут.

* * *

В начале июня состоялось ещё одно событие. Вернулись Плетнев и Резанов. И их появление произвело фурор.

Начну с того, что им удалось установить хорошие отношения с Гавайским королем Камамеа. Он был очень доволен прибытию моей экспедиции, тем более что в качестве подарков Плетнев оставил ему полсотни кремниевых мушкетов, это очень сильно укрепило игрушечную армию этого игрушечного короля.

Оружие ему было очень сильно нужно. Одиннадцать лет назад родной брат Камамеа поднял восстание. Король его, конечно, подавил, но у него ещё родственники имеются, да и с автономией острова Кауаи ему хотелось покончить.

Ну а воспользовался этим Резанов. Этот хитрый жук взял на борт в Новоархангельске не только уголь для экспедиции и меха на обмен в Китае, но и десяток русских во главе с Сысоем Слободчиковым, они будут добывать на Гавайях жемчуг. По планам Николая Петровича, сообщаться с этими райскими островами будут на судах Русско-Американской компании, ну что ж, это хорошо, я прямо заинтересован в процветании русской колонии на Аляске. На обратном пути из Китая они снова зашли на Гавайи, но об этом чуть позднее.

В Кантон мои корабли прибыли в начале января тысяча восемьсот седьмого года. И застряли там почти на два месяца.

– Вы не представляете, мистер Гамильтон, какие там чиновники. Куда там нашим казнокрадам. Сначала им подарки нужны, без них даже на порог не пустят. Правда, потом наизнанку вывернутся. Да и местные испанцы помогли.

Да, у Плетнева хватило наглости зайти в Кантон под испанским флагом и представиться доверенным лицом предыдущего вице-короля. Местная испанская миссия оказала ему очень большое содействие, но и он не промах.

Результаты его миссии впечатляли. Помимо превосходного железа он привез: фарфор, чай, рис, гречиху, специи, шёлк и личинки тутового шелкопряда. Просто грандиозные результаты, но и они не главное, как оказалось.

А самое главное, что он сманил почти пятьдесят человек различных мастеровых, в основном, конечно, всяких помощников. Многие с семьями, но были и холостые. Для того чтобы провернуть этот найм, Плетнев с Резановым потратили очень много меха и золота, которое хоть и считалось королевским металлом в Китае, но местные крючкотворы его брали. Воровато оглядывались, но брали.

Так что китайцы появились в заливе Сан-Франциско намного раньше, чем должны были. Теперь критически важно не допустить в моём посёлке появления мини-чайнатауна. Никакого компактного проживания нац. меньшинств здесь не будет. Только максимально быстрая ассимиляция.

Успешно завершив все свои дела в Китае, Плетнев с Резановым двинулись в обратный путь. И снова зашли на Гавайи. Там они продемонстрировали местным жителям, что новые могущественные друзья Камамеа его не забывают, взяли на борт груз жемчуга для Русско-Американской компании, отдохнули и двинулись домой, в залив Сан-Франциско.

Помимо всего прочего, Плетнев ещё и невесту себе привез с Гавайев, миленькую девушку со странным именем Кинау, которая была племянницей Камамеа.

– Иван Петрович, так вы скоро будете членом королевской семьи Гавайев? Вам тамошний король уже титул дал? Вы теперь кто? Граф, князь или, может быть, герцог?

– Скажете тоже, мистер Гамильтон, титул. Мне и жены достаточно.

– Уже решили, когда свадьба?

– С этим не всё так просто. Нектарий дюже ревностно относится к своим обязанностям. Сначала её нужно русскому научить, потом окрестить, а только потом уже свадьба.

– А что, долго ли покрестить?

– Ежели все делать по правилам – долго, это целая наука.

– Понятно, смотрите сами. А что это вы в Японию не зашли? Мне казалось, что Резанов жаждет взять реванш за свой дипломатический провал.

– Врать не буду, он хотел. Но мы с ним посовещались и решили, что слишком уж сил у нас мало, чтобы его доводы были достаточно убедительны для японцев. Бог даст, ещё сходим.

– Все может быть, Иван Петрович, все может быть. Как себя машины показали?

– Вы знаете, хорошо. Мы, правда, на обратном пути их толком не использовали, течение там очень хорошее и попутное, но вот на пути в Китай они поработали на славу.

– Приятно это слышать.

Мы ещё немного поговорили с Плетневым, и он отправился отдыхать. Я был несколько удивлен, что он не продолжил разговор, который завёл перед путешествием в Китай, но решил его не форсировать.

Прибытие Плетнева позволило нам ускорить строительство куттеров, так что скоро мы прекратили гонять серьезные корабли по заливу, и они встали на техобслуживание.

* * *

Двадцатое июня тысяча восемьсот седьмого года. Дорога из Монтеррея в посёлок Гамильтона. Калифорния

– Где там этот де Карраско? – с недовольством спрашиваю я Плетнева.

– Если его отряд не рвался на засаду, что вряд ли, его люди займут позицию позади испанцев через пару часов.

– Надеюсь, – отвечаю я и снова начинаю рассматривать в подзорную трубу позиции противника, по которым воины Шиая ведут беспокоящий винтовочный огонь. Ядер для пушек у нас уже нет, но они и не понадобятся. Мы и так почти окружили вражеский отряд. Когда кольцо сомкнется, мы атакуем.

Как позже выяснилось, карательная экспедиция нового вице-короля ещё в середине апреля прибыла в Селение Девы Марии, Царицы Ангелов, предтечу Лос-Анджелеса из будущего, на реке Порсьюнкула. Там они отдохнули пару дней, договорились с руководителями миссии Архангела Гавриила о том, что те прикажут местным индейцам помочь роялистам, и выступили в поход на Монтеррей и Миссию Долорес.

Всего прибыло порядка двух сотен солдат при четырех пушках. К ним добавилась команда одного из кораблей, тот был более не пригоден для плавания. Итого около четырех сотен человек. К ним также присоединились более пяти сотен индейцев.

Более чем внушительный отряд по местным меркам, и командир испанцев, полковник Мигель де Вилья-Инклано, решил, что его будет достаточно.

Они вошли в Монтеррей три дня назад и с ходу принялись «наводить порядок». Первым делом был расстрелян губернатор обеих калифорний, а затем ещё четыре человека, которых подозревали в сотрудничестве с изменником, то есть со мной. Затем этот отряд двинулся дальше на север, намереваясь захватить, а потом и уничтожить Миссию Долорес и мой посёлок.