Текст книги "Новелла о небесной любви. Сборник фантастических рассказов"

В один из обычных рабочих дней меня вызвали из медицинского отсека к Главному монитору Центрального пульта колонии. Диспетчером была Росита Лима, она провела меня в святая святых узла связи земного спутника, усадила перед экраном, принесла банку апельсинового сока и сказала:

– Жди, пока не вспыхнет экран. У нас – жесткий режим экономии, подождешь. Просили тебя оставить одну.

– А что, собственно, случилось? – обеспокоилась я. – Кто меня вызывает?

– Сиди, придёт время и всё узнаешь! – сказала Росита, ободряюще подмигнула мне и вышла.

Ждать пришлось почти десять минут. Я перелистала все цветные журналы на столе и теперь знала, что за вкусы у сменных диспетчеров колонии. Когда вспыхнул экран, я досматривала чудесный вид побережья Средиземного моря с отдыхающими. С экрана на меня смотрел неизвестный мне светловолосый мужчина средних лет. Лицо было приятным и освещённым несколько тревожной улыбкой. Я даже не подумала, что именно этот человек несколько месяцев назад прислал мне длинное электронное послание, содержание которого я уже почти забыла, выбросив из головы.

– Добрый день! – сказал он по-русски. – Вы, наверное, удивлены? И, конечно, меня ещё не видели?

– Вы верно заметили, – ответила я, пытаясь найти что-то знакомое в его лице, – пришлось быстро спешить на вызов, а причины не знаю. Что-то связано с новыми изменениями в Медицинском центре Земли?

Мужчина несколько был озадачен моим ответом и какое-то время помолчал.

– Нет, Рената, я не работаю в Медицинском центре. Хотя именно там получил необходимую мне консультацию. Дело в том, что я набираю экипаж на звездолет «Разум», звать меня Рафаэль Горенко. Медицинский центр рекомендовал вас в мою команду врачом экспедиции.

Теперь мне пришлось сделать паузу, вспомнив всё-таки то злополучное письмо. Руководить много лет медицинским учреждением в лунной колонии и сменить эту налаженную работу на работу врача экспедиции в длительном полете к Юпитеру?

– Я посчитал, что вы согласитесь! – продолжил между тем Горенко. – Конечно, нельзя сравнивать спокойную работу на Луне и тревожные дни и ночи в экспедиции за пределами околоземного пространства. Но в этом и есть прелесть нашей человеческой жизни! Я ничуть не сомневался в ваших профессиональных способностях, такой опыт будет нам в космосе очень полезен. И мы обойдёмся одним специалистом вместо того, чтобы использовать двоих-троих, места в корабле много не будет. И, кстати, мы вновь выбрали Европу!

Горенко говорил, а я вспоминала погибшего в поясе астероидов отца своего Исаака. Человек из страны Восходящего Солнца не смог со своим экипажем выполнить ту миссию, участие в повторении которой предлагали мне. Я понимала, что Рафаэль просчитал всё: и боль моей старой утраты, и желание попытаться пройти тот же самый путь, и давно созревшее у меня сомнение в правильности выбранного жизненного пути. Меня мог задержать только Исаак, но наверняка не захотел бы. Он наверняка стал бы гордиться мною, если я согласилась бы. И я согласилась.

– А всё-таки, – после положительного ответа поинтересовалась я, – вы можете уточнить причину в выборе моей кандидатуры? Я не верю, что больше никого не нашлось на это место…

– Рената! – глядя мне прямо в глаза, сказал Горенко. – Признаюсь, что вы поразили меня своей красотой, и я не решился оставить вас вдали от себя. Разумеется, что я ни на чём не настаиваю, можете даже считать пока это неудачной шуткой! Главное сейчас, что мы с вами всё решили, так что до встречи на Луне!

Экран погас, лицо говорившего исчезло, а до меня не сразу дошли его слова. Сказать, что я была удивлена, это значить ничего не сказать. Мне скоро будет сорок лет, и я давно забыла о том, что моя внешность ещё кого-то может не оставить равнодушным.

Глава вторая

Горенко находился в рубке управления звездолётом и рассматривал на главном экране Европу. Особенностью этого спутника, как и других Галилеевых спутников Юпитера, да и родной Луны, было то, что он постоянно повёрнут одной стороной к своей планете – гиганту Юпитеру, находившемуся на расстоянии почти семьсот тысяч километров. Звездолёт «Разум» вращался вокруг Европы, чтобы определиться с местом высадки разведочного модуля, а в дальнейшем и постройки подводной станции. Сорок восемь человек сейчас спали по каютам, а командир прикидывал, что за действия придётся совершить экипажу, если что-то пойдёт не так.

«А что, собственно, может помешать выполнению программы работ?» – подумал Горенко. Он понимал, что в своё время у «Союза» было очень мало шансов нормально добраться до Европы, Земля согласилась на полёт активистов с лунной колонии только для небольшой разведки, чтобы уточнить толщину льда и попробовать взять пробу воды. Уж очень хотелось проверить старую идею о вероятности жизни в этой воде. Горячее ядро Европы и приливные гравитационные волны могли создать условия возникновения этой жизни, скорее всего в виде многоклеточных организмов. Хотели убедиться, но поторопились, не стали ждать крупного космического судна с хорошей скоростью, с просторными помещениями, с возможностью успеть изготовить для испытания подводную лабораторию и захватить её с собой. И вот пришло, наконец, это время, программа продумана до мельчайших деталей. Теперь легко смогли обогнуть плоскость опасного астероидного кольца и спокойно добраться к нужному объекту. Ещё несколько дней полёта над Европой, и люди начнут действовать по утверждённому плану.

Для Горенко последнее совещание у Председателя Совета космоплавателей при ООН было насыщено разными вновь появившимися проблемами. Главная проблема все-таки была связаны с профессионализмом экипажа. Необходимость собрать вместе лучших по профессии усложнялась многонациональностью полётной группы. Английский язык использовался почти во всех странах, как второй национальный. Но встречались и исключения, которые не позволяли подобрать экипаж в соответствии с правилами. Никакая комиссия не позволила бы покинуть планету на одном корабле группе землян, не вполне понимающих друг друга. Рафаэль не спал несколько дней, проверяя всех кандидатов. Он и нашёл вариант с лучшим врачом команды, оставив без главы медицинский блок лунной колонии. Когда Рената Мур появилась на экране как один из кандидатов в полёт, у Горенко перехватило дыхание. Он просмотрел все её данные и убедился, что Рената в паре с ботаником Илоной Каспарян закроет все вопросы медицинского обслуживания экипажа. К тому же Рафаэль Горенко почувствовал необыкновенное, давно им не испытываемое влечение к этой не такой уж молодой, но чрезвычайно привлекательной женщине. Чтобы заранее привлечь Мур на свою сторону, Горенко придумал уловку с длинным, но логично обоснованным письмом, отослав его на Луну задолго до официального предложения. Уже ближе к окончанию организационных работ на Земле Горенко попросил связать его с лунной базой. И через короткое время, встретившись с ней глазами на экране монитора, он убедился, что Рената Мур – как раз тот человек, которого ему не хватало всю жизнь.

Председатель Совета Лян Си-мун быстро провёл совещание, убедился, что все вопросы экспедиции Горенко проработал достаточно уверенно.

– Я понимаю так, что назначенный срок отлета не будет изменен? – спросил Председатель. – Главный инженер монтажного завода мне сегодня тоже доложил, что все испытания, в том числе ходовые, «Разум» выдержал. Учитывая, что полёт предстоит непродолжительный и максимальные скорости звездолету развивать не потребуется, то и больших сложностей с новой техникой вам испытывать не придётся. На этом предлагаю нашу сегодняшнюю встречу считать последней. Во время полёта, мы, конечно, ещё с вами будем связываться и узнавать последние новости.

Лян Си-мун встал и поклонился Горенко в пояс:

– Счастливого, безаварийного полета Вам, Рафаэль!

Дежурное время заканчивалось, с минуты на минуту должен был прийти на вахту механик Торопов. Горенко собрал просматриваемые протоколы бывших испытаний корабля, свои сегодняшние записи и расписался в вахтенном журнале. В рубку приоткрылась дверь и вошел Карл.

– Привет! – сказал он, поглядев на Рафаэля, а затем на сверкающий льдом спутник на экране внешнего обзора. – Лёгкая вахта была?

– Легче не бывает! – отозвался Горенко. – В журнале я оставил некоторые записи, сверишь их со своими наблюдениями и допишешь выводы. Пока, счастливо оставаться.

После ухода командира Карл Торопов занялся проверкой состояния спускаемого аппарата, в проекте которого он когда-то принимал участие. Открыв настежь дверь из рубки в главный складской отсек, где были упакованы и пронумерованы все детали будущей герметичной конструкции «Подводный мир-1», Торопов по списку стал изучать местонахождение каждого блока экспериментальной станции. Создавалась она учёными и инженерами многих стран, имела индивидуальное энергетическое снабжение и могла вместить всех астронавтов «Разума». Времени до её развёртывания и погружения под толстый поверхностный лёд Европы оставалось все меньше и меньше. Испытание по полной схеме работы станция «Подводный мир-1» проходило в Балтийском море, причём были испытаны в том числе и ходовые двигатели, скорость движения в спокойную погоду на глубине пятьдесят метров достигала более сорока километров в час. В нормальных условиях для станции движение не имело смысла, в ней должны были жить и работать установленное проектом количество людей. Передвижение для станции предусматривалось только для выбора места стоянки. Всё продумали конструкторы, каждую мелочь, но Торопов знал, что в новых проектах всегда могут проявиться ошибки, ведь ещё никто в подобных замкнутых помещениях огромного объёма не проживал, тем более под водой. При необходимости станция могла вместить ещё один экипаж такого звездолёта, как «Разум». Конечно, Карл Торопов волновался за свое детище, с нетерпением он ждал того дня, когда мощный лазерный луч корабля растопит лёд и начнется медленный спуск собранного на орбите подводного жилища, на глазах уходящего под воду.

Постоянное наблюдение за Европой с двух круживших вокруг неё уже более двадцати лет искусственных спутников, с орбиты Земли, а также с расположенных на Луне телескопов ни разу не позволили заподозрить жизнь в тёплых водах глобального океана одного из крупнейших спутников Юпитера. Только наличие какой-то, даже самой примитивной жизни могло сорвать планы землян по освоению водных просторов Европы. С другой стороны, стабильное расселение людей на Европе могло ускорить продвижение аналогичных работ на других больших спутниках Солнечной системы, где значительная часть поверхностного слоя находилась в виде замёрзшей воды. По тому же пути могли пойти процессы расселения землян на экзопланетах ближайших к Солнцу звёзд.

Из складского отсека хорошо были видны ледяные торосы на поверхности, находящейся. Торопов закончил сверку упаковок деталей станции, которую он наметил ещё на подлёте к самой большой планете Солнечной системы, и вернулся в рубку. На следующий день командир планировал организовать спуск десантного модуля на Европу для предварительной проверки работы ручного лазера при расплавлении льда. Торопов вошёл в рабочую группу вместе со вторым механиком Джеймсом Гудвиным и конструктором Стигом Маттисом. Модуль мог вместить ещё двоих, но решили обойтись малым составом, учитывая небольшой объём предстоящей работы. Остальной состав экипажа будет готовиться к основным работам по сбору «Подводного мира» прямо на орбите.

Рабочий день начался, как было заведено, в девять часов по Гринвичу. На короткой летучке Горенко с главными лицами, которым предстояло руководить масштабными работами, обговорил небольшие изменения в плане действий. После того, как все разошлись, он соединился с Ренатой Мур по внутренней связи:

– Рената! – как можно ласковее сказал он. – Мы начинаем основные работы, те, из-за которых сюда и явились. Несколько человек сейчас готовятся спуститься на поверхность Европы, а остальные будут собирать снаружи подводные блоки станции, которые нам предстоит опустить под корку льда, а дальше придётся временно обживать. Я прошу тебя держаться вместе с Илоной и не испытывать судьбу, если что-то произойдёт неожиданное. На звездолёте много специалистов, в любом случае мы и тебе и Илоне поможем, всегда будь со мной на связи – при любой неприятности.

– Через минуту я к вам зайду, – воспользовавшись короткой паузой заявила Рената.

Пройдя в тесную кабину командира, она села напротив и посмотрела ему прямо в глаза.

– Мне непонятно ваше беспокойство, – сказала Рената. – Запас прочности звездолёта настолько велик, что он может доставить нас к трём звёздам Центавра. Все специалисты – бывалые астронавты, кроме меня, конечно. Работа с травмами на лунной станции не сравнится с приключениями космоплавателя. Но я считаю себя достаточно готовой к неожиданностям.

– Рената! – прервал её Горенко. – Мы находимся слишком далеко от привычной среды обитания и нам предстоит непростая работа. Когда строился на орбите Земли «Разум», были весьма неожиданные случаи, тогда за год работы погибло двенадцать строителей. И это рядом с родной планетой, где рядом пролетали заполненные экипажами международные космические станции, оказывавшие нам при необходимости посильную помощь. А сейчас ситуация более сложная, мы приступаем к совершенно новой работе, здесь тоже могут быть подобные случаи. Страшно то, что неприятности могут произойти с любым членом экипажа, даже с врачом экспедиции, если он совершит ошибку. Я прошу тебя мобилизоваться как можно сильнее и помнить этот разговор. Женщину не обманешь, она всегда чувствует, кому дорога, кто без неё не представляет себе жизни. Если с тобой что-то случится, то вся наша работа остановится, Каспарян одна не справится, а главное – я не смогу без тебя вернуться и показаться на глаза Исааку. Я дал ему слово, что ты вернешься живой и невредимой!

– Ты говорил обо мне с моим сыном? – удивилась Рената, внезапно забыв в разговоре с командиром местоимение «вы».

– Говорил! Он сам напросился прийти ко мне, сказав, что хочет видеть человека, кому доверяет свою мать. Он отличный у тебя парень! Мне бы такого сына… Короче, он вырвал у меня мою тайну, прямо уточнив, связан ли мой выбор его матери и зачисление её в экипаж с определенным к ней отношением с моей стороны?

– Рафаэль! – дрогнувшим голосом проговорила Рената Мур. – С этого часа я буду слушаться тебя, как маленькая девочка.

С этими словами она покинула кабинет. К этому всё шло, Рената постоянно ощущала повышенное внимание Рафаэля к своей персоне, в первую очередь он следил, чтобы именно у Ренаты Мур были нормальные условия проживания в каюте, лично проверял её снаряжение для выхода в открытый космос на случай какой-нибудь аварии. Она чувствовала эту заботу и была благодарна ему, но до сближения дело не доходило, всегда у командира появлялись какие-то свои технические проблемы, а врач посвящала всё своё время проверке здоровья у многочисленного коллектива звездолёта. Отклонения от нормального самочувствия случались, без этого никогда не бывает. И приходилось помогать в таких случаях, затем устанавливать график проверки состояния астронавта до его полного выздоровления. А теперь Рената узнала, что её сын специально встречался с Горенко…

Пока врач экипажа раздумывала о разговоре с капитаном, находясь в своей каюте, почти весь состав звездолёта занимался текущими делами. Гудвин, Маттис и Торопов уже опускались на ледяные торосы Европы. Модуль-1 плавно коснулся посадочными лапами поверхности, после чего необходимо было выдержать достаточно большую паузу, чтобы понять, не будет ли скольжения аппарата из-за наружного ветра. Атмосфера у Европы не отличалась плотностью, поэтому ветер практически на модуль не действовал. Через полчаса, доложив о ходе работ Горенко, Торопов вместе с Гудвиным выбрались на лёд, оставив Маттиса следить за обстановкой изнутри модуля. Идти было значительно легче, чем на Луне. Любопытное зрелище отрылось для астронавтов: благодаря большим размерам Юпитера и его отражённому свету на Европе наблюдался светлый день, причём лёд и незначительное количество снега во впадинах среди торосов буквально слепили глаза, приходилось пользоваться затемняющими фильтрами. Особенно впечатляющ был планетный гигант с бледно-цветными полосами, протянувшимися по всему диаметру. Оказался виден и постепенно увеличивающийся кусочек Красного пятна. Перемещение диска Юпитера было заметным из-за его размеров, но сутки на Европе составляли больше восьмидесяти часов. Недалеко за горизонтом Европы поднялся столб водяного пара, что доказывало: вода в океане под поверхностью спутника имела температуру значительно выше наружной. Около модуля толщина льда по его приборам составляла около пятидесяти двух метров.

– Ну, что? Попробуем лазер? – спросил Гудвин у Торопова.

– Да, ждать нечего, – ответил тот, – сейчас предупрежу Маттиса и начнем.

Джеймс расстегнул футляр боевого лазера средней мощности и освободил его для работы. После разговора с Маттисом Торопов утвердительно махнул рукой и Гудвин нажал на пусковую кнопку. Тонкий красный луч вошёл в ледяную корку, вызвав появление незначительного количества пара. Джеймс сделал полный круговой надрез на поверхности и выключил лазер.

– Ещё? – посмотрел он на Торопова.

– Пожалуй, пятидесятиметровую толщину нам придётся долго резать. Пока на этом остановимся. Сейчас нами доказано, что этот лёд в существующих условиях ведёт себя, как обычный, проблем при внедрении подводной станции не должно быть. Стиг! – повернулся Торопов к модулю. – Доложи кэпу, что всё в порядке, пусть готовят большой лазер, а мы возвращаемся в модуль. Да не забудь наших снимков побольше сделать родным и друзьям на память!

Модуль посадили за сотню метров от главных работ по вскрытию подлёдного океана. Торопов помог Джеймсу забраться в модуль, и они втроём стали наблюдать за работой монтажников на орбите. Высота, на которой расположился «Разум», была выбрана с расчётом видимости проводимой сборки станции «Подводный мир-1» с каждого модуля. Всего модулей имелось четыре, и три из них расположились – для возможной подстраховки – на поверхности Европы. Сборка монтажных блоков велась быстро, вся конструкция поддерживалась штатными ракетными двигателями с помощью компьютера. Через три с половиной часа подводная часть была полностью готова к погружению. Оставалось вырезать во льду достаточную прорубь, полностью растопив его, для этого понадобилось несколько часов, причём использовалась максимальная мощность звездолёта. Вскрытый океан покрылся полупрозрачным водяным паром.

– Сейчас начнут опускать! – с восторгом сказал Торопов. – Думали мы когда-нибудь, что доживём до такого момента?

Они даже не заметили, когда вся массивная конструкция начала понемногу отходить от звездолёта сначала в сторону, а затем – вниз, к поверхности. Верхняя часть станции имела переходной удлинительный блок со встроенным шлюзом для возможности посещения её астронавтами. Уже к семи часов вечера «Подводный мир – 1» полностью погрузился в океан, торчал сверху только короткий патрубок диаметром не менее трёх метров, завершающийся круглым люком для входа в шлюз. Вода быстро застывала и добавляла нагрузку на всю конструкцию. Кто-то из наблюдающих в звездолёте следил за герметичностью станции и передавал для всех участников работ выдаваемые компьютером «Подводного мира» данные. После команды с основного корабля модули с поверхности Европы вернулись в звездолёт. Все собрались в просторной кают-компании и Горенко объявил:

– Уложились в запланированный срок, можно друг друга поздравить!

Все присутствующие по старой традиции радостно похлопали в ладоши.

– Разрешаю по бокалу шампанского, а после ужина всем укладываться спать, кроме дежурного. Завтра проверим внутреннее состояние нашего детища, а затем начнем его обживать.

После отбоя Рафаэль зашёл к Ренате. Он выглядел очень усталым, но довольным.

– Тебе сегодня повезло, – сказал он, – ребята старались делать всё без риска и травм не было. Земле доложено, там за нас тоже рады. С Исааком хочешь поговорить?

– Ещё бы!

– Сейчас отсюда и поговоришь, я уже вызвал Луну. Пять минут у тебя будет в запасе, думаю, что хватит излить материнскую нежность. Передашь от меня привет. Я же пойду спать, завтра у нас день будет тоже сложный…

– Спасибо, Рафаэль! – вдогонку произнесла Рената, но капитан уже не услышал.

Она приготовилась к встрече со своим сыном. Прошло уже три месяца, как «Разум» покинул околоземное пространство, и Рената соскучилась без него. На стене каюты была прикреплена большая цветная фотография Исаака Накамуры. На ней он весело улыбался, находясь в лунной оранжерее среди выращиваемой зелени.

Пропел тихий звонок и монитор на рабочем столе ожил. На экране возникло мальчишеское лицо.

– Мама! Привет! Поздравляю с началом работ! Мы здесь ждали этого известия все последние дни. Как ты там? Беспокойства для тебя много?

– Привет, малыш! У меня, слава богу, работы пока мало, практически нет. Но мы ведь только в начале пути, сделать предстоит очень много, и работа не заставит себя ждать. А ещё лучше, если у меня её совсем не будет! Чем занимался сегодня?

– Мы с Михаилом Григорьевичем настраивали новый радиотелескоп, ну, ты знаешь, его ещё назвали «Геркулесом».

– А его уже собрали?

– Спрашиваешь! Я тоже принимал в этом участие, наверное, меня даже поощрят.

– Что ты имеешь в виду?

– Мам! Здесь собираются несколько конструкторов и монтажников после включения «Геркулеса» в работу слетать на Землю. И они походатайствовали перед Советом колонии о включении меня в группу. Ты не будешь за меня беспокоиться?

– Конечно, буду, сынок! На Земле очень трудно после Луны привыкнуть к тяжести. Хотя вы много тренируетесь в спортзале, но переход на родную планету для тебя окажется слишком тяжёлым испытанием. Надеюсь, что тебе твои новые друзья помогут. На Земле очень красиво, я с удовольствием тоже побывала бы с тобой. Но так уж получилось… Дядя Рафаэль передавал тебе горячий привет, он помнит о тебе.

– Спасибо! И ему от меня привет передай! Как вы с ним? Не сдружились?

– Сынок! О чем ты спрашиваешь?

– Мам! Дядя Рафаэль любит тебя, он мне сам об этом рассказывал. Он всегда был одинок, и ты для него – луч света в царстве тьмы! Во всяком случае он мне так сказал, хотя я и не понял это выражение. Но мне хочется, чтобы ты его не обижала, он к тебе хорошо относится. Постарайся быть с ним рядом.

– Договорились, сынок! Ты там не волнуйся, всё у нас здесь должно быть нормально, я к Рафаэлю тоже хорошо отношусь, наверное, даже лучше, чем ты думаешь.

После разговора с сыном Рената какое-то время рассматривала альбом с лучшими пейзажами Земли, отметив для себя, где ей хотелось бы побывать с Исааком. Незаметно она уснула.

Следующее утро началось довольно сумбурно. Датчики с подводной станции сигнализировали о стабильном её состоянии. Наступал период переселения нескольких добровольцев из конструкторов и полномасштабного испытания станции в рабочих условиях с выдачей рекомендаций. Рената Мур также вызвалась перейти на станцию, узнав, что Горенко возглавит группу испытателей. Она встретилась с ним и смогла его легко убедить, заявив, что сын не разрешил им разлучаться.

– Только поговорив с ним, я поняла, что мы с тобой, Рафаэль, ближе, чем это раньше мне представлялось. Исаак, несмотря на свою молодость, всё мне понятно объяснил. И я жалею, что во время полёта старалась тебя избегать. Теперь этого не будет! И на станцию я пойду с тобой вместе… Ты не возражаешь?

– Как я могу возражать, если с первого знакомства влюбился в тебя и решил сделать всё от меня зависящее, чтобы мы были вместе. Просто мне чувство влюбленности раньше не было знакомо, я слишком был устремлён в решение проблемы перенаселенности нашей Земли. Потом привлекли меня к проекту на Европе, поручили собрать команду. И здесь я попался под твои чары. Этот задумчивый взгляд зелёных глаз, прекрасное лицо… И главное, не где-нибудь, а на Луне! Для меня это было потрясение. Дальше ты всё сама знаешь и чувствуешь…

В группу из пяти человек вошли кроме Горенко и Ренаты ещё три конструктора, возглавлявшие исследовательские работы по созданию особо прочного корпуса подводной лаборатории и примкнувших к ней жилых помещений станции. Два модуля снизились на поверхность Европы, в нескольких метрах от шлюзового люка. Рената знала, что в глубине – с противоположной стороны – находился второй шлюз, через который жители станции будут появляться в океане для его изучения. Предстоит брать пробы океанской воды, изучать её состав, пытаться найти в ней живые организмы. Эта работа начнётся сразу после положительных испытаний всех жилых и лабораторных блоков станции, начала работы оранжерей для выращивания растительной пищи и набора со звездолёта ещё трёх десятков астронавтов из числа учёных-испытателей. А «Разум» сразу покинет Европу и полетит к Земле за второй группой поселенцев, уже через два месяца он вернётся, и земная колония на спутнике Юпитера пополнится. Если земляне успеют собрать следующий блок для Европы, то его тоже захватят.