Текст книги "Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том IV"

Purgatorio – Canto XX. Чистилище – Песня XX
Круг пятый (продолжение)

 
Contra miglior voler voler mal pugna;
onde contra `l piacer mio, per piacerli,
trassi de l’acqua non sazia la spugna. [3]
 
 
Mossimi; e `l duca mio si mosse per li
luoghi spediti pur lungo la roccia,
come si va per muro stretto a» merli; [6]
 
 
Пред лучшей волей силы воли хрýпки;
Ему в угоду, в неугоду мне,
Я погруженной не насытил губки. [3]
 
 
Я двинулся; и вождь мой, в тишине,
Свободными местами шел под кручей,
Как вдоль бойниц проходят по стене; [6]
 

Силы воли человеческой хрупки перед волей Господа. Поэт, не удовлетворенный беседой с папой Иннокентием IX, отдавшимся слезам покаяния, двинулся медленным шагом под кручей берега, изрытого, как бойницами, ручьями и родниками, стараясь выбирать свободные от камней и коряг места. Погруженной не насытил губки – прекратил беседу, не успев спросить о многом.

 
ché la gente che fonde a goccia a goccia
per li occhi il mal che tutto «l mondo occupa,
da l’altra parte in fuor troppo s’approccia. [9]
 
 
Maladetta sie tu, antica lupa,
che più che tutte l’altre bestie hai preda
per la tua fame sanza fine cupa! [12]
 
 
O ciel, nel cui girar par che si creda
le condizion di qua giù trasmutarsi,
Uando verrà per cui questa disceda? [15]
 
 
Те, у кого из глаз слезой горючей
Сочится зло, заполнившее свет,
Лежат кнаруже слишком плотной кучей. [9]
 
 
Будь проклята, волчица древних лет,
В чьем ненасытном голоде все тонет
И яростней которой зверя нет! [12]
 
 
О небеса, чей ход иными понят,
Как полновластный над судьбой земли,
Идет ли тот, кто эту тварь изгонит? [15]
 

Зло, заполнившее свет – корыстолюбие, сочится горючими слезами из глаз грешных душ. Поэт отмечает, что очень многие подверженные этому злу, теперь лежат плотной кучей, как огромные груды камней. Он называет корыстолюбие волчицей древних лет, в ненасытном голоде которой тонет всё и вся, и яростнее которой зверя нет. Он возносит горячую страстную молитву к небесам, прося Господа изгнать эту тварь с лона Земли.

Раз здесь упомянута волчица древних лет, скоро речь пойдёт об истории Франции – Волчицы – моё пророчество.

 
Noi andavam con passi lenti e scarsi,
e io attento a l’ombre, ch’i» sentia
pietosamente piangere e lagnarsi; [18]
 
 
e per ventura udi» «Dolce Maria!»
dinanzi a noi chiamar così nel pianto
come fa donna che in parturir sia; [21]
 
 
e seguitar: «Povera fosti tanto,
quanto veder si può per quello ospizio
dove sponesti il tuo portato santo». [24]
 
 
Мы скудным шагом медленно брели,
Внимая теням, скорбно и устало
Рыдавшим и томившимся в пыли; [18]
 
 
Как вдруг вблизи «Мария!» прозвучало,
И так тоска казалась тяжела,
Как если бы то женщина рожала; [21]
 
 
И далее: «Как ты бедна была,
Являет тот приют, где пеленицей
Ты свой священный отпрыск повила». [24]
 

В противовес и для очищения душ кающихся грешников, в этом круге подаются примеры истинного бескорыстия.

Поэт слышит молитву о Марии, которая родила Иисуса на пути в Египет, в простом хлеву, без родовспоможения и повила его захваченными с собой льняными пеленками.

 
Seguentemente intesi: «O buon Fabrizio,
con povertà volesti anzi virtute
che gran ricchezza posseder con vizio». [27]
 
 
Потом я слышал: «Праведный Фабриций,
Ты бедностью безгрешной посрамил
Порок, обогащаемый сторицей». [27]
 

Из академической статьи:

Гай Фабриций Лусцин, впервые упоминаемый в 284 году, как посол к тарентинским городам. В 282 году он, будучи консулом, воевал с самнитами, луканами и бруттийцами, освободил город Фурии и взял столь богатую добычу, что после покрытия всех расходов досталась казне ещё сумма в 400 талантов. Он дошёл до города Регий и оставил там гарнизон для защиты римских интересов. В 280 году он, как легат консула, участвовал в битве при Гераклее и вёл с Пирром переговоры о выдаче военнопленных. Пирр, по преданию, приглашал его перейти к нему на службу, предлагая ему громадные сокровища, от чего римлянин отказался. Повар Пирра в свою очередь предлагал Фабрицию отравить царя, но Фабриций не воспользовался предательством, а сообщил об этом Пирру, добавив: – «Видишь, царь, что ты не умеешь отличить друзей от врагов». В 278 году Фабриций опять был консулом, после ухода Пирра из Италии воевал с луканами, бруттийцами, тарентинцами и самнитами и в конце года получил триумф. С Гераклеей Фабриций заключил союз. В 275 году был цензором. Фабриций был человек простой, честный и неподкупный и умер бедным; государство от себя дало приданое его дочерям. В знак особого отличия ему и его потомству дали право быть похороненными в самом Риме.

 
Queste parole m’eran sì piaciute,
ch’io mi trassi oltre per aver contezza
di quello spirto onde parean venute. [30]
 
 
Esso parlava ancor de la larghezza
che fece Niccolò a le pulcelle,
per condurre ad onor lor giovinezza. [33]
 
 
Смысл этой речи так был сердцу мил,
Что я пошел вперед, узнать желая,
Кто из лежавших это говорил. [30]
 
 
Еще он славил щедрость Николая,
Который спас невест от нищеты,
Младые годы к чести направляя. [33]
 

Церковная легенда о святом Николае, подслушавших разговор трёх бедных девушек и подбросивших им, одной за другой, через окно узелки с деньгами, чтобы они смогли завести себе приданое и выйти замуж.

Из академической статьи:

Николай родился в 260 году в городе Патара (60 км на запад от города Демре), на территории современной Турции и был епископом древнего города Мира, современное название которого – Демре. Николаю родился в семье зажиточных пожилых родителей, которые долгое время не могли иметь детей и молили Бога о первенце. Он получил очень хорошее образование, и уже в 19 лет решил посвятить себя служению Богу. За свою готовность всегда прийти на помощь Николай пользовался огромным уважением и любовью народа, а за свои чудеса еще при жизни, был признан Святым. Именно от Николая берет свое начало обычай дарить подарки на Рождество.

Каждый год в ночь на Рождество бедняки находили у своих дверей золотые яблоки, детские игрушки и сладости. Кто приносит подарки, оставалось загадкой. Лишь спустя многие годы горожане случайно узнали, что это епископ Миры.

Самая известная история о Святом Николае рассказывает, что однажды некогда знатный и богатый человек обнищал и для того, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, решил отправить своих дочерей-красавиц на заработки в публичный дом. Узнав об этом, Святой Николай ночью подбросил в окно их дома мешочек с золотом. Счастливый отец потратил все деньги на приданое для старшей дочери. Таким же способом Святой Николай устроил свадьбы средней и младшей дочери, каждая из которых получила по мешочку золота.

По некоторым легендам, Святой Николай бросал подарки не в окно, а в печную трубу и мешочки с золотом падали то в сохнувшие у печи сапоги, то в чулки. Говорят, именно отсюда пошла традиция, класть подарки в сапожки или носки, которые дети вешают у кровати. Поначалу подарки подбрасывали только на день Святого Николая (Санта Клауса), затем эта традиция распространилась и на Рождество, и на Новый Год.

 
«O anima che tanto ben favelle,
dimmi chi fosti“, dissi, „e perché sola
tu queste degne lode rinovelle. [36]
 
 
Non fia sanza mercé la tua parola,
s’io ritorno a compiér lo cammin corto
di quella vita ch’al termine vola». [39]
 
 
«Дух, вспомянувший столько доброты! —
Сказал я. – Кем ты был? И неужели
Хваленья здесь возносишь только ты? [36]
 
 
Я буду помнить о твоем уделе,
Когда вернусь короткий путь кончать,
Которым жизнь летит к последней цели». [39]
 

Поэт, определив говорящего, подходит к нему и спрашивает: кем он был в жизни и неужели он один только возносит здесь хваленья, обещая помнить о нём на земле.

 
Ed elli: «Io ti dirò, non per conforto
ch’io attenda di là, ma perché tanta
grazia in te luce prima che sie morto. [42]
 
 
Io fui radice de la mala pianta
che la terra cristiana tutta aduggia,
sì che buon frutto rado se ne schianta. [45]
 
 
Ma se Doagio, Lilla, Guanto e Bruggia
potesser, tosto ne saria vendetta
e io la cheggio a lui che tutto giuggia. [48]
 
 
Chiamato fui di là Ugo Ciappetta;
di me son nati i Filippi e i Luigi
per cui novellamente è Francia retta. [51]
 
 
Figliuol fu» io d’un beccaio di Parigi:
quando li regi antichi venner meno
tutti, fuor ch’un renduto in panni bigi, [54]
 
 
trova’mi stretto ne le mani il freno
del governo del regno, e tanta possa
di nuovo acquisto, e sì d’amici pieno, [57]
 
 
И он: «Скажу про все, хотя мне ждать
Оттуда нечего; но без сравненья
В тебе, живом, сияет благодать. [42]
 
 
Я корнем был зловредного растенья,
Наведшего на божью землю мрак,
Такой, что в ней неплодье запустенья. [45]
 
 
Когда бы Гвант, Лиль, Бруджа и Дуак
Могли, то месть была б уже свершенной;
И я молюсь, чтобы случилось так. [48]
 
 
Я был Гугон, Капетом нареченный,
И не один Филипп и Людовик
Над Францией владычил, мной рожденный. [51]
 
 
Родитель мой в Париже был мясник;
Когда старинных королей не стало,
Последний же из племени владык [54]
 
 
Облекся в серое, уже сжимала
Моя рука бразды державных сил
И мне земель, да и друзей достало, [57]
 

Вот речь о Франции и начинается. Тень говорит, что ему ждать оттуда, с Земли, уже нечего; благословляя Данте, просит рассказать о нём потомкам. Он был корнем зловредного растенья, которое могли вырвать Гвант (Гент), Лиль (Лилль), Бруджа (Брюгге) и Дуак (Дуэ) – главные города Фландрии. Тень молит о возмездии своему роду, который навёл на Божью землю мрак неплодия и запустения. Тень представляется Гугоном, нареченным Капетом, давшим Франции много владык по именам Филипп и Людовик.

Уходить вглубь времён, куда «историки» помещают Капета и «капетингов» нет никакого резона. Достаточно вспомнить, что во время Великой Французской революции, король Людовик XVI предстал перед трибуналом, как «гражданин Капет». Династия называлась Бурбоны, но я считаю, у судей трибунала были все основания называть их Капетами; они, французы, находятся гораздо ближе к тому времени. Первым представителем династии Бурбонов (Капетов) был Генрих IV Великий, сменивший на троне последнего представителя старой династии – Генриха III Валуа, который был смертельно ранен и обратился к Господу, дав обет стать монахом (облекся в серое).

Из академической статьи:

Генрих IV Великий (Генрих Наваррский, Генрих Бурбон, 13 декабря 1553 года (15531213), По, Беарн – убит 14 мая 1610 года, Париж) – лидер гугенотов (Гугон!) в конце Религиозных войн во Франции, король Наварры с 1572 года (как Генрих III), король Франции с 1589 года (фактически – с 1594 года), основатель французской королевской династии Бурбонов.

Права Генриха IV на трон были подтверждены королём Генрихом III, который, будучи смертельно ранен, приказал своим сторонникам присягать наваррскому монарху, однако стать королём Франции тот смог только после длительной борьбы. Для того, чтобы нейтрализовать своих соперников, 25 июля 1593 года Генрих Наваррский принял католицизм и уже 22 марта 1594 года вступил в Париж (по этому поводу Генриху IV приписывается высказывание: – «Париж стоит мессы»). В 1595 году папа даровал Генриху отпущение, сняв с него отлучение от церкви и провозглашение еретиком. Для прекращения межконфессиональной вражды Генрих IV 13 апреля 1598 года подписал Нантский эдикт, даровавший свободу вероисповедания протестантам, вскоре после этого Гугенотские войны закончились.

Во внешней политике Генрих, вдохновляемый министром Сюлли, преследовал далеко идущие планы панъевропейского союза христианских государей.

Убит в Париже 14 мая 1610 года католическим фанатиком Франсуа Равальяком. Был похоронен 1 июля 1610 года в королевском аббатстве Сен-Дени. Регентшей до совершеннолетия наследника (8-летнего Людовика XIII) была объявлена вдова – Мария Медичи, которая правила до 1617 года.

Генрих IV родился в По, в замке своего деда по материнской линии Генриха д’Альбре. Как утверждает легенда, сразу после рождения дед взял внука на руки, провёл по его губам долькой чеснока и капнул на них вина (отсюда – Капет!). Такой обычай был широко распространён в те времена для предотвращения болезней.

Своё детство он провёл в Карраз (маленький город и замок в Беарне). Хотя он был крещен по обряду католической церкви, верная принципам кальвинизма, его мать – Жанна д’Альбре воспитала его в духе протестантизма.

С воцарением Карла IX в 1561 году, отец Генриха – Антуан де Бурбон увёз его во Францию ко двору, где Генрих жил рядом с принцами королевского дома, с которыми он был примерно одного возраста. Вопрос выбора религии являлся конфликтным для его родителей. Мать настаивала на протестантстве, отец – на католицизме.

Во время первой из религиозных войн Генрих жил в Монтаржи под покровительством герцогини Шартрской Рене Французской. Протестантка по вероисповеданию, Рене, сумела, однако, превратить свой замок в островок религиозного нейтралитета. После войны и смерти своего отца, Генрих остался при дворе в качестве гаранта мира между Францией и Наваррой. Жанна д’Альбре добилась от Екатерины Медичи гарантии его образования и назначения губернатором Гиени в 1563 году.

С 1564 по 1566 год Генрих сопровождал французскую королевскую семью во время Великой поездки по Франции, – путешествии, которое предпринял Карл IX (король Франции) по настоянию Екатерины Медичи. Поездка имела целью ознакомить королевский двор с положением дел в разорённой первой религиозной войной Франции. Во время этого путешествия Генрих встретился со своей матерью. В 1567 году Жанна д’Альбре настояла на его возвращении в Беарн.

В 1568 году Генрих принял участие в своей первой военной кампании – третьей религиозной войне. Под руководством протестанта адмирала Гаспара де Колиньи он участвовал в битвах при Жарнаке, Ля Рош л’Абей и Монконтуре.

В 1572 году, после смерти своей матери Жанны д’Альбре, Генрих стал королём Наварры под именем Генрих III. 18 августа 1572 года он женился в Париже на Маргарите Валуа – сестре короля Карла IX, известной также под именем «королева Марго». Этот политический брак, против которого выступала Жанна д’Альбре, был задуман, с целью примирить католиков и протестантов. Поскольку новобрачные принадлежали к разным конфессиям, венчание происходило не внутри Собора Парижской Богоматери, а на его паперти. Последовали несколько праздничных дней.

Однако вследствие крайне напряжённой обстановки в Париже, несколько дней спустя 24 августа началось избиение гугенотов католиками, известное как Варфоломеевская ночь. Генрих избежал смерти благодаря своему высокому положению и своевременному обращению в католицизм. Вынужденный находиться при французском дворе, Генрих сблизился с братом короля Франциском Алансонским и участвовал в осаде Ла-Рошели 1573 года. В апреле 1574 года, после так называемых «заговоров недовольных» он и Алансон были заключены в Венсенский замок. Впоследствии Карл IX помиловал его и оставил при дворе. С воцарением Генриха III он получил новое королевское прощение в Лионе и присутствовал на коронации в Реймсе.

Проведя три года при дворе, Генрих бежал 5 февраля 1576 года. Воссоединившись со своими сторонниками он снова перешёл в протестантизм (13 июня того же года). Он поддерживал «недовольных» (ассоциация католиков и протестантов против правительства), но склоняясь скорее к умеренным взглядам, не находил общего языка с принцем Конде, который отчаянно сражался за торжество протестантизма. Генрих Наваррский старался не ссориться с французским двором и даже продолжал выполнять функции губернатора (военного представителя короля) в Гиени. В 1577 году он принял участие в шестой религиозной войне.

С этого времени Генрих сталкивается с недоверием со стороны протестантов, которые упрекали его в религиозном лицемерии. Он избегал Беарна – цитадели кальвинизма. Однако католики также относились к нему враждебно. В декабре 1576 году он едва не погиб в засаде в Оз, а Бордо, столица управляемой им Гиени, закрыл перед ним двери. Генрих устроился на берегах Гаронны в Лектуре и в Ажене, рядом с которым находился его собственный замок в Нераке. Королевский двор состоял из дворян, принадлежащих к обеим религиям.

С октября 1578 года по май 1579 года у него гостила Екатерина Медичи, которая пыталась примирить королевство. Надеясь получить рычаг влияния на Генриха, она привезла с собой его супругу – Маргариту.

Несколько месяцев чета Наваррских жила на широкую ногу в замке Нерака. Двор забавлялся охотой, играми и танцами к вящему неудовольствию кальвинистов. Двор привлекал также образованных людей (например, Мишеля Монтеня и Дю Барта).

Затем Генрих участвовал в седьмой религиозной войне, инициированной его единоверцами. Взятие Каорса в мае 1580 года, где ему удалось избежать резни и разграбления, несмотря на три дня уличных боёв, способствовало увеличению его популярности.

Галантные похождения короля приводили к конфликтам в по-прежнему бездетной семье и вынудили Маргариту вернуться в Париж. Ссора в Ажене в 1585 года ознаменовала их окончательный разрыв.

В 1584 году умирает не оставив наследника Франциск Алансонский – брат короля Генриха III и наследник престола. Наследником престола по закону становится Генрих Наваррский, один из руководителей партии протестантов. Бездетный король Генрих III отправляет к Генриху герцога Ногаре д’Эпернона, чтобы убедить его перейти в католицизм и вернуться ко двору. Однако, несколько месяцев спустя, под нажимом Гизов, лидеров католической партии, он вынужден подписать Немурский трактат, объявить протестантов вне закона и начать против Генриха войну.

Начинается конфликт, в котором Генрих Наваррский несколько раз сталкивается с герцогом Майеннским. Римский папа опять отлучает его от церкви, а в 1587 году Генрих разбивает королевскую армию в битве при Кутра.

Значительные изменения в политической обстановке происходят в 1588 году. Смерть принца Конде ставит Генриха во главе протестантов. Убийство герцога Гиза примиряет Генриха III и Генриха Наваррского. В замке в Плесси-ле-Тур оба короля подписывают трактат 30 апреля 1589 года. Совместно сражаясь против Лиги, которая контролирует Париж и большую часть Франции они осаждают столицу в июле того же года. 1 августа 1589 года Генрих III умирает от ран, нанесенных ему фанатичным монахом – Жаком Клеманом (будучи набожным человеком, король велел беспрепятственно допускать к нему деятелей Церкви). На смертном одре Генрих III официально признаёт Генриха Наваррского своим наследником, который отныне становится королём Франции – Генрихом IV. Правда, это пока ещё скорее формальность, поскольку три четверти подданных короля не признают его таковым. Католики Лиги отказываются признавать законность такого престолонаследования.

Осознавая свои слабые стороны, Генрих IV начинает борьбу на идеологическом фронте. Роялисты-католики требуют от него принятия католицизма, но за девять предыдущих лет Генрих успел уже три раза совершить вероотступничество. Он отказывается, хотя и заявляет в спешно составленной декларации, что он будет чтить католическую веру. Это вызывает разброд и шатание в лагере его сторонников протестантов. Некоторые даже покидают армию (например, Клод де ла Тремуйль), причем католические сторонники Генриха III (но не Генриха IV) следуют их примеру, не желая служить протестанту. Армия в одночасье уменьшается вдвое (с 40 000 до 20 000 человек).

Ослабленный Генрих IV вынужден отказаться от осады Парижа, При поддержке Испании Лига переходит в наступление и оттесняет его к Дьеппу, куда он отступает в надежде на союз с Елизаветой I Английской, в то время как его войска разбегаются.

Однако Генрих IV одерживает победу над Карлом Лотарингским, герцогом Майенским 29 сентября 1589 года в битве при Арк. Привлеченные харизмой Генриха к рядам его сторонников примыкают: Франсуа де Бурбон-Конти и Франсуа де Монпансье (принцы крови), Лонгвиль, Люксембург и Роган-Монбазон (герцоги и пэры Франции); маршалы Бирон и д’Омон, а также многочисленные дворяне Шампани, Пикардии и Иль-де-Франса. Генриху опять не удаётся взять Париж, зато он с налёта берёт Вандом. Там он особо следит за тем, чтобы церкви остались нетронутыми, а жители не пострадали от налётов его армии. Успокоенные этим прецедентом все города между Туром и Ле-Маном сдаются без боя. В битве при Иври 14 марта 1590 года Генрих своим героизмом сумел переломить ход битвы. Он повел солдат в атаку, надев шлем с белым султаном, заметным издалека. Когда его войско начало отступать, Генрих остановил бегущих, воскликнув: «Если вы не хотите сражаться, то хотя бы посмотрите, как я буду умирать!» После победы под Иври, он берет в блокаду Париж. Как только Париж и другие города Лиги перешли на его сторону, он не стал преследовать вождей Лиги, а подкупил и таким образом получил их поддержку.

Тем временем протестанты обвиняют Генриха в ущемлении их религиозных свобод. Действительно, в июле 1591 года Мантским эдиктом (не путать с Нантским эдиктом 1598 года) Генрих восстанавливает положения эдикта Пуатье 1577 года, весьма ограничивавшие свободу вероисповедания протестантов.

Герцог Майеннский во время войны с Генрихом созывает Генеральные штаты 1593 года с целью избрания нового короля. Для герцога эта идея оказалась более чем неудачной, поскольку Штаты начинают активные переговоры с партией короля, добиваются сперва перемирия, а затем и обращения короля в католицизм. Тщательно обдумав сложившееся положение вещей: истощение наличных военных сил, низкий боевой дух и недостаточное финансирование, Генрих поступает в соответствии с политической целесообразностью – отрекается от кальвинизма. Почва для этого готовилась, впрочем, заранее – ещё 4 апреля 1592 года в специальной декларации (получившей название «экспедьян», что можно вольно перевести как «стремление к полюбовному соглашению»), Генрих выражает намерение быть ознакомленным с доктринами католицизма.

Король торжественно отрекается от протестантизма 25 июля 1593 года в базилике Сэн-Дени. Исторический анекдот, не подтверждающийся надёжными источниками, приписывает ему по этому случаю фразу: – «Париж стоит мессы». С целью ускорить присоединение городов и провинций (в частности их губернаторов) он сыплет обещаниями и подарками на сумму в общей сложности 2 500 000 ливров. Чтобы оплатить этот аттракцион невиданной щедрости пришлось впоследствии увеличить налоги в 2,7 раза, что вызвало народные волнения в самых преданных королю провинциях: Пуату, Сентонже, Лимузене и Перигоре.

Генрих IV короновался 27 февраля 1594 года в Шартрском соборе (вопреки древней традиции – не в Реймском соборе, как все другие французские монархи). Его вступление в Париж 22 марта 1594 года и, наконец, отпущение грехов, дарованное римским папой Климентом VIII 17 сентября 1595 года, обеспечивают постепенное присоединение оставшейся части аристократии и простого народа, если не считать наиболее экстремально настроенных лиц. Например, Жана Шателя, который совершает покушение на короля возле Лувра 27 декабря 1594 года.

В 1595 году Генрих IV официально объявляет войну Испании. Во время кампании король сталкивается с большими трудностями, когда парирует испанские атаки в Пикардии. Взятие Амьена испанцами а также испанский десант в Бретани, где губернатор (герцог де Меркёр), родичи Гизов и зять покойного Генриха III не признают его королём, только усугубляют и без того опасное положение Генриха.

Ко всему прочему, король теряет поддержку протестантского дворянства. По примеру Ла Тремойя и Буйона они воздерживаются от участия в военных действиях. Потрясённые его вероотступничеством, а также вызванной им волной переходов в католицизм, они обвиняют короля в предательстве. Протестанты часто устраивают ассамблеи в надежде реанимировать свою политическую организацию. Некоторые доходят даже до перехвата королевских налогов.

Покорив Бретань, Генрих подписывает Нантский эдикт 30 апреля 1598 года. А 2 мая 1598 года заключается Вервенский мир между Францией и Испанией. После нескольких десятилетий гражданских войн на Францию, наконец, снизошёл мир.

Генриху уже под пятьдесят, а законного наследника всё нет. Вот уже несколько лет его судьбу разделяет Габриэль д’Эстре, но она недостаточно знатна, чтобы претендовать на корону. Королева де-факто она, однако, вызывает как лесть куртизанов, так и недовольство королевского окружения. Её внезапная смерть в 1599 году открывает для Генриха широкие перспективы для заключения выгодного стране брака.

В декабре 1599 года за немалые отступные он добивается аннулирования своего брака с бездетной Марго. В апреле 1600 года король в обмен на огромную сумму в 600 тысяч золотых экю от дома Медичи согласился через своего представителя во Флоренции подписать брачный контракт с Марией Медичи, младшей дочерью богатейшего человека Европы – великого герцога Тосканского – Франческо Медичи и Иоанны Австрийской, которую никогда не видел. В октябре в грандиозном палаццо Питти устроили венчание в отсутствие жениха – по доверенности. 17 декабря 1600 года в Лионе была сыграна свадьба 47-летнего Генриха IV с 25-летней флорентийкой Марией Медичи. Рождение в следующем году дофина – будущего Людовика XIII, стабилизирует авторитет короля.

Генрих компрометирует себя, продолжая внебрачную связь с Генриеттой д’Антраг – амбициозной молодой дамой, которая, не стесняясь, шантажирует короля, чтобы узаконить своих детей от него, и даже участвует в заговорах против короля.

В своём правлении Генрих IV опирается на одарённых советников и министров, таких как барон де Рони – будущий герцог Сюлли, католик Николя де Вильруа и экономист Бартелеми де Лаффема. Мирные годы позволяют наполнить казну. Генрих IV приказывает построить Большую Галерею в Лувре, которая соединила дворец с Тюильри. Он учреждает план современного урбанизма. Продолжает постройку Нового моста, начатую при его предшественнике. Он организует в Париже строительство двух новых площадей: Королевской площади (теперь площадь Вогезов) и площади Дофин.

В его царствование происходит восстание крестьян в центре страны, которое королю приходится подавлять с помощью армии. В 1601 году Лионский договор определяет порядок обмена территориями между Генрихом IV и герцогом Савойским. Герцог уступает Франции земли Бресс, Бюже, Же и Вальроме в обмен на Салюсский маркизат, расположенный за Альпами.

После подписания договора Генриху приходится сталкиваться с многочисленными заговорами, инспирированными Испанией и Савойей. Ему приходится казнить герцога Бирона и заключить в Бастилию герцога Ангулемского – последнего из Валуа.

Чтобы успокоить прежних сторонников Лиги, Генрих IV благоприятствует возвращению во Францию иезуитов, которые во время войны призывали к убийству короля. Он также мирится с герцогом Лотарингским и выдаёт замуж за его сына свою сестру Екатерину. Генрих старается показать себя примерным католиком и уговаривает сестру, а также своего министра Сюлли перейти в католицизм. Однако и тот и другая проявили в этом вопросе принципиальность.

На момент восшествия на французский престол, Генрих являлся крупнейшим феодалом Франции. Различные его феодальные владения были разбросаны по всей стране. Кроме того, он являлся правителем территорий, формально не входивших в состав Французского королевства – таких как Королевство Наварра и смежное с ним графство Беарн, родина Генриха.

Один из конституционных законов старой французской монархии гласил, что все апанажи возвращаются в государство, когда принц, который ими владел, обретает корону. Однако Генрих IV долго противился присоединению своих личных доменов. Письма-патенты от 1 апреля даже декларировали, что они останутся полностью отделенными до тех пор, пока он не распорядится иначе. Парижский парламент опротестовал подобное заявление и отказался его зарегистрировать, несмотря на два последовательных требования. Но другие суды, более послушные или менее независимые, пошли навстречу желаниям государя, и письма были утверждены. Генрих действовал согласно этим постановлениям. Несколькими годами позже (31 января 1599 года), выдавая свою сестру замуж за сына герцога Лотарингского, он выделил ей в качестве вдовьей части герцогство Альбре, графства Арманьяк и Родез, и виконтство Лимож. Но принцесса прожила мало, и её брак был бездетен. Она продолжала упорствовать в ереси, ни пример, ни призывы её брата не смогли возвратить её в лоно Церкви; и на смертном одре, в ответ на настойчивые увещевания, она отвечала: Нет, я не никогда не приму религии, которая заставила бы меня предполагать, что моя мать осуждена на вечные муки.

После её смерти, переданные ей земли, возвратились её брату. Тогда Парижский парламент возобновил свои жалобы. Государь пока сопротивлялся; но в 1607 году, когда у него уже было два сына, он, наконец, уступил, отменил письма-патенты и признал, что по факту его восшествия на престол, все фьефы, зависимые от короны, возвращаются ей и присоединяются к ней без права отторжения. Наварра и Беарн, суверенные страны, сохранили свое особое положение. Все остальное включалось в Государство. Это были герцогства Алансон, Вандом, Альбре и Бомон, графства Фуа, Арманьяк, Фезансак, Гор, Бигорр, Родез, Перигор, Ла Фер, Марль, Суассон, Лимож и Тараскон, виконтства Марсан, Тюрсан, Гавардан, Ломань, Фезансаге и Тарта, четыре долины – Ор, Барусс, Маньоак и Нест, и столько иных земель, что перечислять их было бы просто скучно.

«Таким образом, один этот государь увеличил королевский домен почти настолько, насколько все остальные ветви Капетингов вместе взятые…»

 – Жан-Жюстин Монлези «История Гаскони».

Таким образом, при Генрихе IV совершилось последнее крупное расширение королевского домена за счет внутрифранцузских феодальных владений. Многовековой процесс преодоления феодальной раздробленности Французского королевства и его объединения в централизованное государство был в целом завершен.

Также следует отметить, что вместе со всеми прочими феодальными владениями и правами Генриха IV к французской короне перешёл и сюзеренитет (совместно с испанским епископством Урхельским) по отношению к Андорре, формально сохраняющийся до сих пор – президент Французской республики по-прежнему остается наряду с епископом Урхельским формальным соправителем этого пиренейского государства.

Понемногу Франция оправляется. В 1610 году уровень сельскохозяйственного производства достиг уровня 1560 года. Создана мануфактура гобеленов. Бартелеми де Лаффема и Франсуа Трока, вдохновляясь работами протестантского агронома Оливье де Серра, учреждают культуру шёлка, высаживая миллионы тутовых деревьев в Севеннах и в других регионах. Вырыт первый в истории Франции судоходный Бриарский канал, соединяющий Сену и Луару. Готовятся и другие проекты, приостановленные после смерти Генриха.

Озабоченный благосостоянием своих подданных, король частенько говаривал, что желает, чтобы каждый его подданный был в состоянии положить курицу в горшок по воскресеньям. Эта «курица в горшке» впоследствии стала поводом для многочисленных острот и эпиграмм в адрес Генриха и его потомков, поводом для дискуссий политиков, философов и экономистов, а также распространённой поговоркой. Сельскохозяйственную направленность экономики формулирует Сюлли во фразе: «pâturage et labourage sont les deux mamelles de la France» (пастбище (животноводство) и пахота – вот две кормилицы Франции).

Общество, однако, ещё далеко от полного замирения: оставшиеся без дела солдаты сбиваются в организованные банды, которые наводят ужас на провинцию и против которых приходится бороться с помощью армии в течение всего XVII века. Дворяне массово погибают на дуэлях, похищения невест вызывают частные конфликты между семьями и тут снова требуется вмешательство короля.

Придерживаясь традиции своих предшественников, Генрих продолжает экспедиции в Южную Америку и поддерживает проект колонизации Бразилии.

Но лучше всего дела Франции разворачиваются в Канаде и в частности в Квебеке. Во время правления Генриха была совершена экспедиция под руководством Самуэля де Шамплена, положившая начало собственно колонизации этого региона, тогда как исследовательские экспедиции проводились и раньше.

Конец царствования Генриха ознаменован обострением отношений с Габсбургами и новой войной с Испанией. Генрих вмешивается в конфликт императора Священной Римской империи Рудольфа II (католика) с протестантскими немецкими князьями. Бегство в 1609 году принца Конде ко двору инфанты Изабеллы вновь обостряет отношения между Парижем и Брюсселем.

Перспективы новой европейской войны не нравятся ни папе римскому, ни мирным жителям. Как протестанты, так и католики вспоминают о своей неприязни к Генриху, с которым и у тех и у других имеются старые счёты. Даже в самом окружении королевы возникает оппозиционно настроенная партия.

Мария Медичи была коронована в Сен-Дени 13 мая 1610 года. На следующий день 14 мая 1610 года Генрих был убит католическим фанатиком Франсуа Равальяком. На ходу вскочив в карету, убийца короля нанес ему первый удар ножом. Легко раненый король повернулся в карете к сидящему рядом Монбазону и вскрикнул: – «Я ранен», – после чего получил второй удар в грудь, который поразил легкое и рассек аорту, а затем третий. По желанию королевы его тело было перенесено в базилику Сен-Дени 1 июля 1610 года. Преемником Генриха стал его старший сын Людовик (король Людовик XIII) в возрасте 8 лет при регентстве своей матери.

Деятельность Генриха IV, стремившегося к благосостоянию и миру подданных, в значительной мере соответствовала нуждам народа, в памяти которого Генрих Наваррский остался как le bon roi Henri – «Добрый король Анри».

Генрих IV был похоронен в аббатстве Сен-Дени. Во время Великой французской революции в 1793 году революционеры вскрыли место королевского захоронения и сбросили останки монархов в общую могилу. Один из революционеров отрезал голову от тела Генриха IV. С тех пор голову короля не раз продавали на аукционах, и она побывала в разных частных коллекциях. В 2008 году человек, которому досталась голова, обратился к бывшему хранителю Версальского дворца самому авторитетному французскому специалисту по Генриху IV историку Жан-Пьеру Бабелону с просьбой провести экспертизу её подлинности. В декабре 2010 года группа из девятнадцати ученых во главе с патологоанатомом Филиппом Шарлие признала голову подлинной.

Гугон Капет – Генрих IV Бурбон показывает, что большинство его потомков, правивших Францией, носили имена Филипп и Людовик: