Текст книги "Формирование цивилизованной модели российской экономики. Институциональный подход"

О. В. Нифаева, А. Н. Нехамкин
Формирование цивилизованной модели российской экономики: институциональный подход: монография

Рецензенты:

Н. М. Горбов, д.э.н., почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, профессор Брянского государственного университета им. акад. И. Г. Петровского,

Е. П. Чирков, д.э.н., заслуженный экономист России, профессор Брянской государственной сельскохозяйственной академии

Предисловие

В настоящее время движение России по пути модернизации наталкивается на целый ряд острых и до сих пор не решённых социально-экономических проблем, среди которых стоит отметить, прежде всего, значительное отставание нашей страны по уровню качества жизни от развитых стран, высокую степень зависимости от внешнеэкономической конъюнктуры, постоянную социальную напряжённость. Названные проблемы во многом связаны со сложившейся в обществе институциональной средой и для своего решения требуют пересмотра существующей модели экономических отношений. Их характер во многом определяется тем, кто вступает в эти отношения: воры, казнокрады или люди, стремящиеся вести дела честно, профессионально, проявляющие гуманность, ответственность по отношению к остальным субъектам экономики. Эти институциональные факторы экономического развития уже рассматривались такими отечественными и зарубежными учёными, как Л. Абалкин, А. Алейников, О. Ананьин, О. Богомолов, М. Вебер, Т. Веблен, С. Гертнер, Р. Гринберг, М. Делягин, В. Дементьев, П. Друкер, О. Емельянов, Н. Зарубина, Т. Заславская, В. Зомбарт, Э. Калинин, Д. Канеман, Дж. М. Кейнс, Т. Кирилина, Г. Клейнер, Гж. В. Колодко, Я. Корнаи, Л. Косалс, А. Кузеванова, Ю. Левада, Д. Львов, А. Ляско, К. Маркс, B. Мау, Б. Мильнер, Л. Мясникова, А. Нехамкин, А. Олейник, Ю. Ольсевич, В. Парето, Д. Петросян, Г. Попов, Т. Прокопенко, C. Пястолов, И. Розмаинский, А. Рубинштейн, А. Селезнёв, А. Смит, В. Смит, И. ван Ставерен, Дж. Стиглиц, М. Сторчевой, Н. Федоренко, Ф. Фукуяма, Р. Хасбулатов, Дж. Ходжсон, Г. Цаголов, Е. Ясин.

Однако во многих существующих работах недостаточно внимания уделяется характеру влияния личностных качеств индивидов на изменение содержания экономических отношений. Хотя в них и ставится проблема перехода к новой цивилизованной российской модели рыночной экономики, однако конкретные инструменты такого перехода рассмотрены недостаточно полно. Решению этих теоретических и вместе с тем практических проблем и посвящена данная монография. Основная цель, преследуемая авторами, – выявить пути развития экономики Российской Федерации посредством институционального воздействия на экономических субъектов, формирования их морально-нравственных качеств. Для достижения этой цели в монографии были поставлены следующие задачи:

• рассмотрены институциональные условия формирования экономических отношений с точки зрения менталитета основных экономических субъектов – предпринимателей;

• составлен социально-психологический портрет современного российского предпринимателя;

• выделены институциональные модели экономических отношений в зависимости от типа субъекта (предпринимателя), вступающего в эти отношения, и обоснована необходимость перехода к цивилизованной модели экономических отношений;

• описана структура морально-нравственных качеств, которыми должен обладать экономический субъект в цивилизованных экономических отношениях;

• предложена новая трактовка термина «морально-нравственный капитал экономического субъекта», описаны его структурные элементы;

• особое внимание уделено рассмотрению таких качеств цивилизованного экономического субъекта, как трудолюбие, бережливость, умеренность в потреблении, честность, доверие, профессионализм, предприимчивость, гуманность, социальная ответственность и патриотизм;

• предложен комплекс мер по активизации государственной социально-экономической политики, направленной на формирование цивилизованных, обладающих высокими морально-нравственными качествами экономических субъектов и способствующей качественному совершенствованию экономических отношений в России.

Авторы надеются, что теоретико-методологические выводы и предложения, сделанные в монографии, будут способствовать укреплению социальной стабильности, гармонизации интересов экономических субъектов, станут институциональной основой разработки государственной социально-экономической политики, направленной на формирование цивилизованной модели российской экономики.

Раздел I. Институциональные основы формирования цивилизованной модели российской экономики

На протяжении многих десятилетий отечественная и зарубежная экономическая наука при анализе и прогнозировании социально-экономических явлений и процессов опиралась на теорию рационального выбора, ключевым элементом которой является рационально мыслящий человек экономический (homo оeconomicus). Однако на практике ряд положений этой теории не подтверждались. В экономике функционируют разные субъекты, прежде всего предприниматели, обладающие своими психологическими и культурными особенностями, непосредственно влияющими на характер экономического развития. Поэтому необходимы анализ институциональных условий генезиса и эволюции морально-нравственных качеств и ценностных ориентаций предпринимателей, исследование социокультурных, психологических и этических особенностей поведения экономических субъектов.

Глава 1. Морально-нравственные качества предпринимателей как институциональный элемент экономической системы

Исследование моделей российской экономики целесообразно начать с изучения морально-нравственных качеств предпринимательского слоя, так как именно предпринимательская деятельность является той «созидательной силой, которая во многом предопределяет облик экономики, ее гибкость и восприимчивость к нововведениям, конкурентоспособность и социальную направленность» [132, с. 156] [1]1
  Л. Абалкин писал: «Рынок в социально-экономическом развитии той или иной страны возможен лишь при создании многочисленного слоя предпринимателей – людей с деловой хваткой и энергией, со специфической системой ценностей, культурой отношений и этикой. Этот слой формируется в определённой политической, социально-культурной и национальной среде, отражает её влияние и в то же самое время сам активно воздействует на её обновление» [132, с. 156].


[Закрыть]. Г. Клейнер называет предпринимателей «реальными агентами модернизации» [103, с. 145]. Ю. Ольсевич отмечает, что «психотипический состав предпринимателей» определяет развитие нации [52, с. 150; 202, с. 249].

В экономической науке выделяют несколько периодов всплеска интереса к выявлению сущности предпринимательской деятельности и роли предпринимателя в экономической и общественной жизни [11, 37, 109]. С развитием торговли как основной формы предпринимательской деятельности, оформлением меркантилизма в качестве ведущего течения экономической мысли и становлением классической политической экономии появился термин «предпринимательство». Он стал предметом научного исследования. Основными мотивами хозяйственной деятельности были названы материальные стимулы [109, с. 44].

Впервые понятие предпринимателя как хозяйственного субъекта, берущего на себя риск, связанный с организацией нового предприятия или с коммерческим внедрением новой идеи, нового продукта или нового вида услуг, четко определил Р. Кантильон в работе «Очерк о природе коммерции» [93, с. 107]. Это было связано с тем, что в ХVIII – ХIХ вв. основным видом предпринимательской деятельности была торговля, связанная с высоким уровнем риска и неопределенности. Идея о риске как основной характеристике предпринимательской деятельности получила развитие в трудах представителей немецкой классической школы ХIХ века И. Тюнена и Г. Мангольдта. Ж.-Б. Сэй выделил функцию предпринимателя как координатора факторов производства [109, с. 42, 43] [2]2
  И сегодня в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации предпринимательская деятельность определяется как самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке [2, с. 5].


[Закрыть].

В ХХ веке идея о предпринимательстве как форме рисковой деятельности получила дальнейшее развитие. Ф. Найт разработал теорию исчисляемого и неисчисляемого риска в предпринимательском деле. В связи с ускорением темпов НТП, усилением процессов экономической интеграции, глобализации роль предпринимательства не только в торговле, но и главным образом в производстве как генератора и двигателя инноваций, а также транслятора социальных ценностей заметно усилилась. Особое значение приобрели исследования социально-психологических, исторических, культурных, религиозных условий и факторов формирования качеств предпринимательского слоя в разных странах. Речь идет, прежде всего, о знаменитых работах В. Зомбарта «Буржуа» и М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» [109, с. 44]. В этом направлении работали Т. Веблен, В. Парето, Дж. М. Кейнс. В. Зомбарт выявил особое влияние психики современных предпринимателей на характер их деятельности. Она формировалась из поколения в поколение под воздействием предпринимательского начала, заложенного в «героической и разбойничьей психике древних римлян и ряда германских племен». По существу ими двигало «стремление и способность разрабатывать и реализовывать крупномасштабные планы экспансии». Огромную роль в этом процессе сыграло торгашеское начало «предков голландцев, швейцарцев, флорентийцев и некоторых других народов». На этой основе стал проявляться «скрупулезный расчет, терпение, умение накапливать богатство». Это меньшинство европейской цивилизации и создало капиталистический строй [201, с. 36]. К этому необходимо добавить, что была выявлена характерная специфика европейского капиталистического строя, отличающая его от остальных форм и направлений развития. Заслуга Т. Веблена состоит в том, что он обратил внимание на «хищнический инстинкт» предпринимателя как на один из основных инстинктов человека, играющий большую роль в капиталистической экономике [254, с. 85]. Хищничество стало рассматриваться как одна из важнейших черт развития капитализма. В этом же направлении работал В. Парето, хотя он не разделял «честных предпринимателей и мошенников», так как в основе успеха предпринимателя лежит, по его мнению, «комбинационный инстинкт». Дж. М. Кейнс обратил внимание на другие качества капиталистов. Он делил их на «азартных игроков… и оптимистичных от природы инвесторов…, причем психику тех и других считал крайне неустойчивой» [201, с. 35]. Изложенные подходы находят подтверждение и в настоящее время. Так, с позиции современной социальной психологии предпринимательская активность рассматривается как сублимация человеческой агрессивности [255, с. 105]. Именно она выплескивается на поверхность, выступая как субъективная основа проявления специфического характера экономических отношений.

Особый вклад в развитие теории предпринимательства внес Й. Шумпетер. Благодаря ему предпринимательские способности стали рассматриваться как один из факторов производства (наряду с трудом, капиталом, землей). На этой основе удалось выявить основную отличительную черту предпринимательства – инновационность как уникальную способность рисковать, генерировать новшества и внедрять их на рынок [93, с. 108; 109, с. 44].

Со второй половины ХХ века предпринимались попытки создать интегрированную теорию предпринимательства «как полифункциональной деятельности во взаимосвязи с макросредой». Этому были посвящены работы Л. Фон Мизеса и Ф. фон Хайека. Значительное место в этой теории занимают труды П. Друкера, включившего в свой анализ управленческие аспекты предпринимательской деятельности [79]. Продолжением работ П. Друкера стали концепции «внутрифирменного предпринимательства», в частности Г. Пиншотта, который ввел термины «интрапренер», «интрапренерство» и «интракапитал».

В конце ХХ века наибольшее внимание исследователей привлекли проблемы развития микро– и малого бизнеса. Так, В. Репке, анализируя оптимальный размер предприятия, делает прогноз о дальнейшем широком распространении малого и среднего бизнеса. В работах А. Гибба исследуются особенности жизненного цикла малых предприятий, выявляются качественные отличия микро– и малого бизнеса от крупных предприятий.

Важный вклад в развитие теории предпринимательства связан с институциональным направлением экономической науки, в котором укоренилось понимание организаций как открытых систем и, следовательно, взаимообусловленности предпринимательской деятельности и внешнего окружения [109, с. 45, 46].

Обобщая сказанное, Л. Колесникова предлагает рассматривать понятие «предпринимательство» с позиции двух подходов:

• первый фокусируется на предпринимателе и его деятельности в конкретных условиях объективной и не меняющейся во времени внешней среды;

• второй акцентируется на взаимозависимости предпринимателя и среды его деятельности.

На этой основе Л. Колесникова определяет предпринимательство как «процесс самообновления и самоорганизации индивидуумов и предприятий, осуществляемый во взаимодействии с микро– и макросредой их функционирования» и преследующий «цель максимизации возможностей предпринимателя удовлетворять комплекс его социально-экономических потребностей в рамках неравновесного динамического баланса противоречивых социально-экономических интересов участников этого процесса – индивидуумов, организаций и общества в целом» [109, с. 47].

Особое место в этих подходах занимает анализ взаимосвязи институциональных и сугубо экономических факторов. Речь идет в частности о связи понятий предпринимательства и экономических отношений. Здесь ученые отмечают, что характер экономических отношений во многом зависит не только от внешних экономических, политических, социальных, технологических и даже природных условий, но и от того, какие люди эти условия создают, как приспособляются к ним, в конечном итоге, какими чертами характера они обладают. «Экономика – объект, который формируется самими людьми…», – пишет О. Ананьин [15, с. 16]. Ю. Ольсевич считает, что «не структуры создают людей, а люди создают структуры по своему образу и подобию» [201, с. 38]. С. Сурков отмечает, что «…люди и их стремления являются основой функционирования всех уровней экономики…» [255, с. 108]. А. Юрьев обращает внимание на то, что «человек живет по психологическим законам, которые скрываются за законами экономическими» [68, с. 129]. Д. Петросян и Н. Фаткина пишут, что «именно человек является главной целью, средством, ресурсом, субъектом и одновременно объектом экономической деятельности» [212, с. 126]. В. Клисторин указывает на то, что «хорошего экономиста от плохого отличает лишь то, что первый постоянно помнит, что имеет дело с людьми, а второй лишь оперирует индикаторами» [107, с. 173]. Последователи Ф. Хайека отстаивают позицию, согласно которой, «если в хозяйственной системе кто-то и принимает решения, то это делают только люди» [276, с. 45]. В. Новосельский пишет: «Экономика – это не только природные, капитальные и финансовые ресурсы, но люди и их мировоззрение» [186, с. 18].

Вопрос о психологии, качествах, характерных чертах субъектов экономических отношений, прежде всего предпринимателей, ставился в экономической науке и ранее. Уже А. Смит в своей работе «Теория нравственных чувств» описывает большое разнообразие социально-психологических мотивов экономического поведения (эгоизм, самообладание, сочувствие, рассудительность, справедливость) [245]. Большое внимание психологическим аспектам предпринимательского поведения уделил Дж. М. Кейнс в «Общей теории занятости, процента и денег» и его последователи, в частности Х. Мински [77, с. 109].

Однако несмотря на наличие данных работ, выделение целого направления в анализе предпринимательской деятельности, очевидность того факта, что именно человек, его менталитет, привычки, ценности определяют условия его жизни, а также на то, что все люди разные и их поведение подчас невозможно однозначно объяснить какими-либо рациональными мотивами, что они в значительной степени влияют на характер экономических отношений, ключевой моделью современной экономической теории продолжает оставаться модель homo oeconomicus, однобоко и рационально мыслящего, эгоистичного, расчетливого и прагматичного экономического субъекта («мужчины с калькулятором», «машины для удовлетворения своих склонностей», «вычислительной машины, вырабатывающей логику максимизации»), обладающего абсолютной памятью и полной информацией, способного в уме просчитывать многоходовые комбинации доходов и расходов и стремящегося исключительно к максимизации прибыли или полезности [26, с. 5; 70, с. 50; 76, с. 143; 91, с. 69; 145, с. 181; 270, с. 41, 42; 121, с. 85; 203, с. 153]. Нomo oeconomicus неоклассического типа Т. Веблен иронично характеризовал как «быстродействующего калькулятора удовольствий и страданий» [165, с. 47]. Еще ярче современное экономизированное отношение к человеку описал П. Сорокин в работе «Кризис нашего времени»: «Современные концепции человека представляют его как вид «электронно-протонового агрегата», «комбинации физико-химических элементов», «животного, находящегося в близком родстве с обезьяной», «рефлексирующего агрегата», разновидность отношений типа «стимул – реакция», «специально отрегулированного механизма», психоаналитическим либидо», по преимуществу бессознательным или полусознательным организмом, контролируемым пищеварительными или экономическими потребностями; или как homo faber, производящего различные орудия и инструменты» [200, с. 78; 249, с. 482].

Несмотря на все эти замечания ведущих отечественных и зарубежных экономистов и социологов, по-прежнему считается, что именно он, обладатель рациональных качеств, вступает в экономические отношения. В неоклассической экономической теории существует REMM-модель субъекта, определяемого как «изобретательный, оценивающий, максимизирующий человек» (REMM – «resourceful, evaluative, maximizing man») [257, 304]. Но такой подход мешает выявлению истинного характера экономических отношений. То, что люди могут обладать самыми разнообразными психическими качествами, характерными чертами, мотивами, весьма далекими от вышеописанных, чаще всего игнорируется. Многомерный индивид подгоняется под один шаблон, который проникает во все университетские курсы по экономике. При этом самым негативным следствием гегемонии модели рационального homo oeconomicus является принцип методологического индивидуализма, позволяющий объяснить «поведение отдельного человека, но служащий для объяснения организации общества в целом». В результате при разработке макроэкономической политики учитываются интересы лишь отдельных индивидов, которые могут не совпадать с интересами большинства населения, а любое вмешательство государства в экономику рассматривается как неизбежное зло [145, с. 181; 275, с. 55].

Уместно вспомнить слова Аристотеля о том, как понимание человеческой сущности отражается на государственной политике: «Законодатели, приучая [к законам] граждан, делают их добродетельными, ибо таково желание всякого законодателя; а кто не преуспевает [в приучении] – не достигает цели, и в этом отличие одного государственного устройства от другого, а именно добродетельного от дурного». Таким образом, навязывание людям понимания того, что все вокруг максимизирующие потребление эгоисты, приводит к тому, что даже «добродетельные граждане» отказываются от альтруистичного поведения [227, с. 128]. В связи с этим в экономической социологии появился термин «экономизация», означающий способность экономической науки моделировать реальность, распространять свои неправдоподобные предпосылки на повседневную жизнь человека, все больше приближая его к модели человека экономического [45, с. 82; 283, с. 70; 305, с. 8–10; 306, с. 383–384]. Одним из первых на эти явления обратил внимание Т. Веблен: «…эта привычка (институт) денежного учета обладает таким огромным и всеобъемлющим влиянием, что он распространяется… на многие явления, которые на самом деле с денежными сторонами жизни не связаны…, ценовая система воздействует на здравый смысл современного человека, когда последний подвергает оценке неденежные формы современной культуры… Отчасти денежные соображения… влияют на современный вкус, на общепринятое восприятие добродетелей и недостатков… Денежные институты порождают денежные стереотипы мышления» [41, с. 95].

Процессы экономизации общественного сознания и поведения не обошли стороной и Россию. Экономическая теория «классной доски» и модель homo oeconomicus стали в нашей стране своеобразной государственной идеологией [90, с. 118], привели к возникновению «экономики физических лиц», как назвал ее Г. Клейнер. Для нее характерны высокая зависимость состояния предприятия от бесконтрольного поведения его собственников и руководителей, огромный разрыв в оплате труда руководителей и рядового персонала предприятий, ориентация менеджмента на краткосрочные цели (прежде всего, на максимизацию прибыли), коррупция и криминализация деловых отношений, неэффективность использования ресурсов [145, с. 184].

Концепция рыночной экономики, основанная на модели homo oeconomicus возникла в связи с так называемой маржиналистской революцией [254, с. 78], активным применением математических методов в экономике, удобством использования, стремлением к формализации общественных наук, а также утверждением, что только рациональные субъекты могут выжить в условиях конкуренции, а иррациональное поведение вообще не поддается научному объяснению [26, с. 17]. Действительно, представители точных областей знания, таких как математика, физика, оперируют формализующими реальность моделями, основанными на ряде допущений. Есть и другой вариант объяснения теоретической абстракции человека экономического. В. Клисторин пишет о том, что, налаживая общение и обмен с другими людьми, мы пытаемся прогнозировать их поведение, а для этого нам необходимо упрощать реальность, представляя других людей рациональными индивидами [107, с. 177]. Действительно, использование теории рационального выбора и концепции homo oeconomicus позволило экономической науке продвинуться вперед. Однако необходимо принять во внимание, что homo oeconomicus – это односторонняя абстракция. Она не учитывает, что человек устроен гораздо сложнее, чем это отражено в любой математической модели, даже если последняя удобна и проста в использовании. Человек часто руководствуется не рациональными, а интуитивными соображениями, так называемыми поведенческими эвристиками, за которыми стоят его жизненные ценности и культурные факторы в целом [26, с. 12; 145, с. 181]. И это в экономической теории и практике следует обязательно учитывать. Еще А. Смит считал: «…кажется невозможным, чтобы для одобрения человека мы не имели иного критерия, кроме такого, по какому мы оцениваем сундук с подштанниками» [244, с. 55]. На отсутствие учета индивидуальных качеств при анализе экономических явлений обратил внимание и Т. Веблен. Он разработал концепцию эволюционно-культурных оснований поведения цивилизованных народов [53, с. 127].

Предпосылка о том, что экономический субъект обладает феноменальной памятью, большими вычислительными и аналитическими способностями, не может ошибаться, является заблуждением, поскольку противоречит важному постулату классической экономической теории об ограниченности ресурсов. Ограниченные способности разных людей (память, интеллект) и неограниченная человеческая рациональность не могут существовать одновременно [26, с. 12; 270, с. 46].

Экономическое пространство многомерно, так же как многомерна психика и жизнь человека. Поэтому нельзя исходить из одной какой-либо стороны при анализе экономических явлений. По мнению Л. Абалкина, человек «многогранен и многолик», он вступает в экономические отношения со своими «традициями, страстями, культурными и нравственными ценностями» [132, с. 155]. Из этих положений исходит постклассическая концепция рациональности [3]3
  Э. Калинин и Е. Чиркова указывает в своей статье, что попытку пересмотра концепции классической рациональности впервые предпринял К. Маркс: в любой общественной системе помимо нашего желания существуют непросматриваемые участки неопределённости, поэтому экономический субъект не может быть абсолютно рациональным [91, с. 69].


[Закрыть], объясняющая «экономическое поведение человека его психологией и организацией экономической жизни» [91, с. 77].

Таким образом, достижения в области институциональной и поведенческой экономики, экономической психологии доказали ограниченность модели homo oeconomicus, ее несоответствие реальному поведению людей. Отсюда вытекает и неадекватность разрабатываемой на ее основе экономической политики. Подтверждением этого положения стало присуждение Нобелевской премии по экономике Д. Канеману «за интеграцию результатов психологических исследований в экономическую науку, прежде всего в области суждений и принятия решений в условиях неопределенности» и В. Смиту «за утверждение лабораторных экспериментов в качестве инструмента эмпирического анализа в экономике, в особенности при исследовании альтернативных рыночных механизмов» [26, с. 4]. Следовательно, необходим переход, по крайней мере в теории, от одномерного homo oeconomicus к многомерному человеку во всех его психофизических проявлениях. Только это позволит учитывать реальное содержание экономических отношений, понять их влияние на характер экономического развития.

Однако эти достижения экономической науки, включая работы лауреатов Нобелевской премии по экономике, пока не нашли отражения в учебниках по экономической теории и смежным наукам. Наш собственный опыт обучения и преподавания показывает, что в учебных программах высшего профессионального образования господствуют ключевые положения теории рационального выбора, «гедонистической экономической теории» (Т. Веблен) [41, с. 90], основанные на одномерной модели homo oeconomicus. В результате, начиная с первого курса, студентам внушается, что основная цель деятельности любого хозяйствующего субъекта – максимизация его дохода, прибыли, доли рынка, темпов роста бизнеса и других показателей, в том числе по сравнению с конкурентами, а также полезности от использования блага. В этом заключается их существенный недостаток. Другими словами, с самого начала мы воспитывает будущих экономистов и предпринимателей в духе потребительства и излишне формализованной «экономики классной доски», способных мыслить только категориями минимизации издержек, максимизации доходов, полезности или удовольствия от жизни, когда все средства хороши [133, с. 44]. При таком подходе человек уподобляется животному, которого действительно больше всего волнует удовлетворение первичных потребностей. По этому поводу Р. Коуз пишет: «Я уверен, что предпочтения человека остаются теми же, что были миллионы лет назад у его живших охотой предков (даже если их и нельзя считать людьми)» [118, с. 7; 157, с. 121].

Некоторые зарубежные ученые также придерживаются мнения о том, что «пропаганда идеологии максимизации прибыли притупляет у студентов чувство моральной ответственности» [254, с. 82]. Еще Т. Веблен говорил, что «инстинкты экономистов отравлены полученным образованием». В 1991 году комиссия Американской экономической ассоциации в докладе о состоянии экономического образования в университетах США отмечала, что «учебные программы по экономической науке воспитывают поколение ученых идиотов, подкованных в методологическом плане, но не искушенных в отношении реальных экономических проблем» [106, 226]. Весьма решительно концепцию человека экономического отверг известный американский экономист Р. Талер [326, 157].

Следует учитывать, что реальный экономический субъект, будь то наемный работник, предприниматель или государственный служащий, более сложен, чем его примитивный аналог, описываемый в учебниках. Он обладает целым набором положительных и отрицательных качеств. При этом в людях сохраняется элемент агрессии, присущий человеку с древнейших времен. По мнению Л. Абалкина, «несмотря на прогресс человеческого социума, биологический тип человека сегодня остается таким же, каким он был во времена варварства, в годы Просвещения, да и в конце уходящего ХХ века. В каждом человеке дремлет потенциал агрессии и насилия, способный проявиться тогда, когда рождается образ врага» [8, с. 29]. Можно далее сказать, что он не просто «дремлет». У некоторых предпринимателей потенциал агрессии проявляется в открытой форме, когда по отношению к партнеру по бизнесу применяются физические, насильственные, преступные формы воздействия.

Морально-нравственная многомерность человека проявляется в том, что он зол и добр одновременно, хотя и в разных пропорциях. В постоянной борьбе хорошего и плохого начал человеческой природы в разные периоды времени побеждает то одно, то другое. И это неизбежно отражается на экономике, особенно когда речь заходит о качествах типичного предпринимателя, которого большинство исследователей склонно описывать в негативных красках. Так как часто интересы предпринимателя и общества не совпадают, для достижения своих целей предприниматель «заинтересован в том, чтобы вводить общество в заблуждение и даже угнетать его» [244, с. 392]. Еще раз отметим: В. Парето считал, что успешного предпринимателя отличают не только «высокий энергетический и интеллектуальный уровень, но и отсутствие моральных ограничений и доминирующая роль «комбинационного инстинкта», ориентированного на обогащение». В. Зомбарт исходил из того, что психика предпринимателя является результатом «генетического слияния «разбойничьей» психики средневековых баронов с торгашеской психикой банкиров и купцов». Близкую к этой позицию занимали К. Маркс и Т. Веблен, которые говорили о хищном инстинкте предпринимателей [199, с. 114].

Экономисты и сегодня согласны с тем, что «капиталисты – это люди, обладающие особым типом генетически унаследованной психики, определяющая черта которой – абсолютное доминирование потребности и инстинкта присвоения и накопления богатства» [201, с. 36]. А. Смит исходил из того, что одной их характерных особенностей субъекта рынка является эгоизм [199, с. 112]. А. Крюгер и Я. Бхагвати для характеристики предпринимательской деятельности выделили понятие «прямо непроизводительная деятельность». У. Баумоль предложил категорию разрушительного/деструктивного предпринимательства, преследующего частные выгоды и приносящего обществу чистые потери [284, с. 5].

Однако было бы неверно ограничивать психологические черты предпринимателей, исходя только из наличия у них негативных качеств. Это был бы однозначно неверный подход, абсолютизирующий лишь одну из сторон совокупных качеств предпринимателей. Среди них есть разные по характеру, менталитету, мотивам экономической деятельности субъекты. Так, Й. Шумпетер впервые выделил и описал особый тип предпринимателей-новаторов, благодаря которым обеспечивается качественное инновационное развитие, в противоположность основной массе предпринимателей-рутинеров, способных «лишь к воспроизведению уже существующего» (именно последних он называл «капиталистами») [199, с. 114; 201, с. 35].

Формированию нового содержания понятия homo oeconomicus и его роли в экономических отношениях способствует выделение типов рыночной конкуренции, например категория совершенной конкуренции так же далека от реальности, как и модель homo oeconomicus. Несмотря на то что абсолютно рациональных индивидов и совершенных рынков не существует, эти теоретические абстракции выполняют исследовательскую и образовательную функции, позволяют выявить сходства и различия типов рынков (монополия, олигополия, монополистическая конкуренция), механизмы их функционирования, роль государства в экономической жизни. Однако и в этом случае поведение предпринимателей зависит от типа рыночной конкуренции, а не наоборот [62, с. 56].