Текст книги "Формирование цивилизованной модели российской экономики. Институциональный подход"

В связи с накопившимися данными в отечественной и зарубежной научной литературе были сделаны попытки отойти от концепции homo oeconomicus и предложить другие модели субъектов экономических отношений в зависимости от превалирующих в психике рыночных субъектов качеств и мотивов.

С учетом соотношения рыночных условий Ю. Ольсевич выделяет четыре группы крупных предпринимателей в зависимости от того, какая черта их психики является доминирующей:

1. Хищный тип, капиталист-агрессор, накапливающий богатство путем перераспределения того, что накоплено другими.

2. Новатор, создающий новые эффективные комбинации факторов производства и продукты, открывающий новые технологии, ресурсы и рынки.

3. Рутинер, использующий существующие технологии и методы производства, следующий сложившимся традициям, нормам и правилам хозяйствования.

4. Оппортунист (комбинатор), стремящийся извлечь выгоду любым способом, готовый для этого нарушить любые нормы и правила.

Ю. Ольсевич считает, что выделенные им типы капиталистов, вступающих в экономические отношения, существуют всегда в любом обществе, однако в зависимости от институциональной среды соотношение между ними в структуре общества может меняться [201, с. 36, 40]. Именно «соотношение различных поведенческих моделей» в предпринимательской среде определяет макроэкономическую ситуацию в стране [135, с. 101].

Итак, анализ качеств предпринимателей в чистом виде, ориентирующийся на одномерного homo oeconomicus, является неплодотворным. Сегодня в мировой экономической науке активно развивается социально-психологическое направление, опирающееся на признание того факта, что предприниматели обладают самыми разными психофизическими характеристиками. Учет этого институционального фактора позволяет раскрыть новое содержание экономических отношений.

Переход к новой модели российской экономики требует, прежде всего, формирования в массовом масштабе предпринимателя нового типа, обладающего определенными чертами характера. Здесь предстоит сложная целенаправленная работа по изменению предпринимательского типа, воспитанию новой личности. Для этого необходимо изучить процесс становления качеств предпринимателей не только в России, но и в западных странах.

В различные исторические эпохи в России и в западных странах отношение к предпринимательству часто менялось в зависимости от того, какую роль оно играло в экономике страны, какая доля населения имела собственное дело. В добуржуазных обществах первыми видами предпринимательской деятельности были ростовщичество и торговля. Спекулятивный характер и «дух жестокости» [146, с. 147] этих видов деятельности не мог не осуждаться обществом, особенно во времена, когда позиции религии в культуре страны были очень сильны.

В Средние века считалось, что деловой человек «покупает за одну цену, а продает товар за более высокую. Здесь таятся возможности обмана и неправедной наживы». К. Маркс писал о капиталисте так: «…он старается купить возможно дешевле все товары и всегда видит источник своей прибыли в простом надувательстве, в купле ниже и продаже выше стоимости». Религиозные деятели подтверждали это словами Иоанна Златоуста: «Ремесло купца неугодно Богу». Фома Аквинский говорил, что «торговля имеет в себе нечто постыдное»[4]4
  Поэтому у разных народов в разных вариантах появилась поговорка «Не обманешь – не продашь».


[Закрыть]. Даже использование наемного труда в мануфактурном производстве подвергалось «суровым религиозным и нравственным репрессиям». Особо и «справедливо ненавидимо всеми» было ростовщичество, так как «здесь сами деньги являются источником приобретения и употребляются не для того, для чего они были изобретены», т. е. не для товарного обмена, а для деланья «из денег новых денег» [146, с. 175, 552]. Ростовщичество осуждали Платон, Аристотель, Катон Младший, Сенека и другие древние мыслители. Аристотель утверждал, что ростовщичество «вызывает ненависть» и «оказывается по преимуществу противным природе». В ХI веке ростовщичество приравнивалось христианскими авторами к грабежу [24, с. 141, 146].

Немецкий проповедник и философ Бертольд Регенсбургский, обращаясь к ростовщику, говорил: «Ты можешь принять крест у папы, переплыть море, сражаться с язычниками, отвоевать святой Гроб, погибнуть за Божье дело и даже лечь в святой Гроб, и тем не менее при всей твоей святости душа твоя погибла» [83, с. 285] [5]5
  «На этом основании» У. Петти полагает, «что можно было бы сократить и значительную часть этих купцов; они, собственно говоря, действительно ничего не заслуживают от общества, являясь лишь своего рода игроками, которые играют друг с другом за счет труда бедняков, сами же не доставляют никакого продукта, а играют лишь роль вен и артерий, распределяющих туда и назад кровь и питательные соки государственного тела, а именно продукцию сельского хозяйства и промышленности» [213, с. 17].


[Закрыть].

Неугодным Богу также считалось распространение информации о предпринимательской деятельности, восхваление товара, демонстрация его преимуществ, указание на более низкие, чем у конкурентов цены, т. е. коммерческая реклама, как мы сказали бы сегодня [85, с. 123–124]. Это объяснялось тем, что массовое производство не было развито; тех, кто имел собственное дело, было несравнимо меньше, чем их потенциальных клиентов. Кроме того, отсутствие современных средств коммуникаций приводило к тому, что клиентами предпринимателя могли быть только люди, проживающие в ближайшей местности. Отсюда следовало, что, рекламируя свои товары и услуги, предприниматель нарушал этические принципы. В. Зомбарт писал: «В период «старого стиля» строжайше воспрещена было всякая «ловля клиентов»: считалось «нехристианским», безнравственным отбивать у своих соседей покупателей. Среди «Правил для купцов, торгующих товарами» есть одно, гласящее: «Не отвращай ни от кого его клиентов или купца ни устно, ни письменно и не делай также другому того, чего ты не хочешь, чтобы с тобою случилось»… Совершенно последовательно тогда были запрещены, каждая в отдельности и все вместе, те уловки, которые стремились к тому, чтобы увлечь свою клиентелу…, у важнейших торговых домов остается отвращение даже по отношению к простым деловым объявлениям: так, нам, например, известно как раз о нью-йоркских фирмах, что они ощущали это отвращение еще в середине ХIХ столетия» [83, с. 303].

Отношение к предпринимателям в западных странах и их качества изменились с возникновением внутри христианства различных религиозных направлений, оправдывающих предпринимательскую деятельность тем, что богатство и успех – признаки богоизбранности, инструменты служения Богу, исполнения его воли. Важнейшим из этих направлений стал протестантизм. В ХIХ веке появились философские теории, определяющие стремление к выгоде, успеху и богатству как основные мотивы человеческого поведения. И. Бентам создал философию утилитаризма. По его мнению, «наибольшее счастье наибольшего числа людей» сводится к совокупности утилитарных ценностей отдельных индивидов: выгоды, удовольствия, добра и счастья.

В 1870-х гг. в США возникло философское направление прагматизма, согласно которому критерием нравственности является полезность, удовлетворение осознанных потребностей. Это направление оправдывало предпринимательскую деятельность тем, что для удовлетворения многочисленных и противоречивых потребностей разных людей одни должны заниматься бизнесом и быть богатыми, а другие получать взамен рабочие места, материальные блага и услуги [83, с. 286].

В настоящее время в развитых обществах, отличающихся высоким уровнем благосостояния, религиозные и философские основы предпринимательской деятельности продолжают существовать. Они настолько укоренились в сознании людей, что не требуют как раньше постоянного богословского объяснения. Этические, нравственные основы предпринимательской деятельности не только осознаются большинством деловых людей, но и реализуются на практике, в том числе в повседневной жизни. Там же, где уровень экономического развития вынуждает людей бороться за выживание, в деловой и обыденной практике более важными становятся понятия зависти, эгоизма, социальной отчужденности. Разумеется, в обществе, основанном на рыночной экономике, есть недобросовестная конкуренция, индивидуализм, аморальное поведение или противоправная деятельность. Полностью искоренить эти явления невозможно. Однако их можно и нужно свести к минимуму. В западной экономической мысли об этом говорят в теории постиндустриального общества.

Для отечественной экономической науки особое значение имеет изучение менталитета российских предпринимателей. Это объясняется тем, что на протяжении всей истории России они являлись своего рода примером для других слоев общества [13, с. 27], играли решающую роль в развитии не только экономики, но и общественной и культурной жизни.

Чтобы понять особенности и мотивы поведения современного отечественного бизнес-слоя, необходимо проследить процесс формирования его менталитета в различные исторические эпохи, так как именно менталитет предпринимателей, «вбиравший в себя культурные, политические и экономические изменения той или иной эпохи», определяет поведение предпринимателей и общества в целом, особенно в «переломные периоды развития государства» [149, с. 4, 8]. Следует отметить, что на процесс формирования ценностей, менталитета как российских, так и западных предпринимателей значительное влияние оказали исторические, социальные, политические, религиозные, культурные, природные условия, но в то же время и деятельность предпринимателей определяла и создавала эти условия.

Процесс формирования морально-нравственных качеств российских предпринимателей начался с момента зарождения государственности и товарно-денежных отношений на территории современной России.

Первоначально (примерно до XV века) основным видом деятельности предпринимателей была торговля, которой занимались и купцы, и государство, и даже церковь. В отношениях с деловыми партнерами, в том числе зарубежными, преобладали устные договоренности. Условия жизни того времени требовали от деловых людей инициативности, физической и моральной выносливости, умения гибко реагировать на изменения политической обстановки, не всегда следуя законам. В это время процесс объединения русских земель, православные, духовные ценности милосердия, взаимопомощи, коллективизм, ответственность и патриархальные традиции привели к распространению в деловой среде благотворительности, ликвидации торговли рабами и укреплению патриотизма.

Важную роль в развитии культуры предпринимательства, формировании нравственных ценностей играло православие. Русский народ получил, по словам Н. Бердяева, «сильную православную прививку» [27, с. 163]. Накопление богатства считалось добродетелью, так как по православным канонам предполагало накопление не только материальных, но и духовных благ с учетом требований справедливости [7, с. 8]. Стяжательство, напротив, считалось грехом. Менталитет первых русских предпринимателей, купцов, формировался в сложных условиях этого противоречия [149, с. 23]. Храмы на Руси являлись не только религиозными, но и деловыми центрами. Торговля активизировалась во время православных праздников, а многие крупные и знаменитые ярмарки (Свенская, Нижегородская, Ирбитская, Ростовская, Харьковская, Контрактовая, Коренная) проводились у стен монастырей. Строительство храмов считалось богоугодным делом в деловой среде и нередко рассматривалось как способ покаяния за грехи предпринимательства.

С развитием российского государства, усложнением хозяйственных отношений в ХVI–XVII вв. начинает складываться механизм делового партнерства, объединения предпринимателей для защиты своих интересов, борьбы с конкурентами, стремления к новым знаниям как способа получения конкурентных преимуществ. Это также формировало качества предпринимателей. В ХVIII – первой половине XIХ вв. основными принципами бизнес-деятельности являлись защита профессиональных интересов, использование личных связей в придворных кругах, сохранение сословных привилегий, сотрудничество с властями в интересах дела, свобода, инициативность, состязательность, моральная выносливость, стремление к новым знаниям, сохранение купеческой чести, социальное служение, индивидуальная ответственность и установление неравноправных отношений с работниками.

В это время стоит особо отметить активизацию принципов защиты профессиональных интересов купечества с целью оказания влияния на политику государства в сфере торговли [124, с. 34]. До этого времени российское предпринимательство, прежде всего купечество, не имело уставов, института поручительства, корпоративных обрядов и других атрибутов сложившейся деловой культуры. Оно было открыто для принятия новых членов, и только изменившиеся экономические условия заставили их объединиться для защиты своих интересов [149, с. 23].

Принцип использования части прибыли для благотворительности трансформировался в принцип социального служения, что способствовало нравственной реабилитации бизнеса, повышению общественного престижа торгового сословия. Однако именно в этот период получают широкое распространение такие явления, как незаконное закабаление работников, обман и обвес покупателей, создание торговых предприятий на основе капиталов, полученных противоправным путем.

До середины ХIX века, несмотря на значительное развитие промышленности, основным видом предпринимательской деятельности в России оставалась внешняя и внутренняя торговля, поэтому в роли предпринимателей по-прежнему выступали купцы, третье сословие. В 1770–1780-х гг. комплекс постановлений Екатерины II юридически закрепил права и обязанности купцов, начался активный процесс оформления купечества в отдельное сословие. Именно на этой основе были заложены специфические черты хозяйственной деятельности и менталитета российских предпринимателей. Купеческое сословие складывалось из представителей мещанства, крестьянства, посадских, цеховых, разночинцев. В первой половине ХIX века численность купечества постепенно увеличивалась на фоне оживления экономической жизни в стране. Указы 1863–1865 гг. упразднили третью гильдию, в результате наметилась тенденция уменьшения количества гильдейских капиталов. К концу ХIX века развитие промышленного производства, появление элементов монополизации экономики, введение Положения о государственном промысловом налоге привели к прекращению прямой связи между покупкой промыслового свидетельства для предпринимательских занятий и получением купеческих документов, что стало причиной трансформации сословного слоя в России и формирования класса буржуазии [149, с. 10, 22].

На развитие качеств предпринимателей важное влияние оказали региональные особенности. Экономическими центрами России являлись Москва и Петербург, однако предпринимательская жизнь этих городов сильно отличалась. Москва оставалась торговым, купеческим городом. П. Боборыкин писал в то время: «В Москве один знаменатель – купец, все на свою линию загибающий. Купец тут снизу, сверху, со всех сторон. Он и круг, и центр московской жизни. Вы можете его получить под всеми флагами и соусами. И с этим все уже настолько свыклись, что никто, вероятно, и не соображает Москву без купца. В сущности, это даже и естественно, потому что купец есть органическая часть Москвы – ее рот, ее нос, ее начинающие прорезываться зубы. В Москве вы ни шагу не сделаете без купца. Он и миткалем торгует, и о и категорическом императиве хлопочет…». Именно в Москве складывались купеческие династии Рябушинских, Морозовых, Мамонтовых, Прохоровых, которые известны не только своими деловыми достижениями, но и благотворительной деятельностью. Основными отраслями промышленности Москвы были текстильная и пищевая.

Петербург, напротив, формировал другие качества, был олицетворением западного образа жизни. П. Боборыкин писал так: «В Петербурге физически невозможно так себя чувствовать. Глаз притупляется. Везде линия – прямая, тягучая и тоскливая… Ничего характерного, своего, непривозного. Нигде не видно, как работает, наживает деньги, охорашивается, выдумывает яства и питья коренной русский человек» [83, с. 130, 131].

Как видно, качества предпринимательского сословия, купцов, первых промышленников были довольно разными. «Жажда наживы, грубость, самодурство, агрессивное невежество», «клановая и семейная обособленность, приверженность патриархальным традициям, консерватизм» не добавляли позитивных тонов к образу предпринимателя. Традиционные для западного человека расчетливость, рациональность, предприимчивость на Руси никогда до этого не пользовались большим уважением (возможно только завистью). Экстравагантный, разгульный образ жизни некоторых купцов стал в русском языке устойчивой метафорой (купеческий размах, разгул). Особенно в этом смысле славилась Нижегородская ярмарка, что вызвало даже недовольство жителей города и попытки ярмарочного комитета ограничить возможности увеселений, имеющих «ужасные последствия для здоровья» [83, с. 138, 139].

Во второй половине ХIХ – начале ХХ вв. на фоне существенных успехов в экономике качества предпринимателей изменились, предпринимательская деятельность стала престижным занятием. Были учреждены специальные медали и ордена для купцов и промышленников, а также звания коммерции и мануфактур-советников, стали регулярно проводиться всероссийские промышленно-художественные выставки, открывались банки, биржи, строились новые транспортные магистрали, заводы, фабрики, склады [204, с. 79; 240, с. 152]. В России возникли самые благоприятные условия для развития торговли и промышленности. Следует отметить, что и в то время предпринимательская инициатива стимулировалась государством, а «новые направления промышленного производства всегда возникали «по высочайшему повелению», например путем создания стратегически важного для страны предприятия за государственный счет и передачи его на льготных условиях в частные руки [96, с. 54; 240, с. 153].

Таким образом, на менталитет предпринимателей дореволюционной России значительное влияние оказало то, что они изначально привыкли рассчитывать на поддержку государства, ожидая льгот и преференций. Государство само воспитывало в них иждивенческие настроения, бесконтрольность и безынициативность. В этом важнейшая особенность российского предпринимательства в отличие от западных стран, где бизнес развивался эволюционным путем, привыкая рассчитывать только на собственные силы, брать на себя ответственность и рисковать в меру [96, с. 55; 208, с. 106]. В России, напротив, как отмечает И. Караваева, «при непосредственном участии государства возник целый слой железнодорожных магнатов, «королей», предпринимателей и банкиров – выходцев из малосостоятельных слоев буржуазии, военных и путейских инженеров, бывших чиновников, обуржуазившихся дворян, имевших связи в правительственных кругах и вложивших весьма незначительные собственные средства в свои предприятия (С. Поляков, П. Губонин, С. Мамонтов, П. Дерзин, Н. Мекк, братья Г. и А. Струве, Н. Путилов)» [96, с. 56]. Поскольку строительство новых предприятий осуществлялось за государственный счет, а прибыль оставалась в частных руках, государство было вынуждено прибегать к иностранным заимствованиям. Во время Первой мировой войны зависимость от иностранного капитала сыграла с нашей страной злую шутку. Владельцы большинства промышленных предприятий оказались представителями стран, которые с нетерпением ожидали краха России. Вот цитата из одного французского журнала того времени: «Никогда Франция, помещая у себя русские займы, не думала, что она совершает какое-либо благотворительное дело… Россия представляет собой не только солиднейшего, но и крайне выгодного должника. Достаточно вспомнить о беспредельных естественных богатствах России. Франция должна стремиться к тому, чтобы не потерять и впредь занятую ею, крайне выгодную для нее позицию в деле эксплуатации этих неимоверных богатств» [96, с. 58].

К сожалению, образование слоя компрадорски настроенных предпринимателей не стало важным уроком для государства, его чиновников на рубеже ХIХ – ХХ вв. Российские правители того времени были гораздо менее дальновидными, чем их предшественники. Так, еще в середине ХVII века в России появился сначала Торговый устав, а затем и Новоторговый устав. В соответствии с ними ограничивались места для торговли и перечень товаров, которыми можно было торговать иностранцам на территории России, деятельность иностранцев облагалась большими пошлинами. В последующие годы таможенные пошлины стали действенным инструментом протекционистской внешнеэкономической политики. При Петре I ввозные пошлины на товары, которые производились или могли производиться в России, составляли до 75 % цены [240, с. 149, 150]. Максимальной величины пошлины достигли при Елизавете I (200 % цены). Ограничение перечня товаров, которые могли ввозиться в Россию, и бойкот британских товаров по условиям Тильзитского мира (1807 год) также способствовали развитию отечественной промышленности.

Перемены в отношениях с иностранными партнерами начались после Отечественной войны 1812 года. Для восстановления страны требовались кредиты, в обмен на которые для иностранцев были сделаны многочисленные послабления в таможенной политике [240, с. 150].

В результате накануне Первой мировой войны важнейшие отрасли добывающей и обрабатывающей промышленности (металлургия, металлообработка, горнодобывающая и нефтяная промышленность) были поделены между французскими, английскими и немецкими инвесторами. К 1901 году сумма иностранного капитала в отечественной промышленности оценивалась в 778 млн руб. К началу Первой мировой войны, когда страна особенно нуждалась в собственной промышленности для обеспечения национальной безопасности, «на иностранные компании приходилось от 60 до 90 % российской добычи и переработки металлов, нефти, угля». 70 % производства чугуна, 90 % добычи платины и 90 % активов электротехнических и электрических компаний принадлежали иностранному капиталу. Строительство железных дорог также осуществлялось за счет иностранных инвестиций при том, что «к 1914 году Россия занимала последнее место среди европейских стран по густоте железнодорожной сети и уровню ее технического развития». В результате незадолго до начала Первой мировой войны иностранный капитал воспользовался всеми преимуществами такого положения дел, нередко сознательно тормозя развитие российской промышленности, чтобы «сохранить за нашей страной роль мирового сырьевого придатка». Непосредственно перед началом войны цены на многие промышленные, стратегически важные товары повысились в несколько раз, строительство новых предприятий прекратилось, уменьшились объемы промышленного производства и добычи нефти [96, с. 58–61]. В 1914–1917 гг. это обернулось дефицитом вооружения, топлива и увеличением государственного долга (табл. 1).

Понимая трагичность и несправедливость подобного положения дел, многие прозападно не настроенные предприниматели жертвовали значительные средства на благотворительность. Это время считается периодом расцвета меценатства и благотворительности в России. Благодаря этому престиж предпринимателя-промышленника стал расти.

Таблица 1. Динамика государственного долга России во время Первой мировой войны [96, с. 62]

Сами представители делового мира заговорили о том, что от них зависит судьба России. П. Рябушинский подчеркивал: «Русскому купечеству пора занять место первенствующего сословия, пора с гордостью носить звание русского купца». И далее: «Мы должны осознавать, что особая ответственность лежит на нашем торгово-промышленном классе: мы первые должны творить эту Великую Россию будущего». Однако это не было отражением умонастроений подавляющего большинства предпринимателей. Для населения частный предприниматель продолжал оставаться жадным эксплуататором, «не достойными уважения и сочувствия». Нерешенная проблема лигитимизации российского предпринимательства стала одной из причин двух революций 1917 года [83, с. 142].

Помимо объективных факторов формированию негативных качеств российских предпринимателей способствовала и безграмотная, недальновидная политика руководства страны, создававшая условия для развития отличной от ценностей гуманизма хозяйственной культуры, в рамках которой все продается и покупается, в том числе национальные, общественные интересы. Последние не имели никакого значения, отсутствовали долгосрочные ориентации, ценности патриотизма уступили место иждивенчеству, безразличию к судьбе страны, щедрости по отношению к иностранцам и жадности по отношению к своему народу.

Однако и сегодня почему-то все последующие экономические завоевания советской и современной России сравнивают именно с 1913 годом [6]6
  Хотя это было время предательской распродажи страны иностранцам и позорного поражения в Первой мировой войне.


[Закрыть], используя «социалистические сложности» для создания положительного образа капитализма как «возвращения в русло «естественно-исторического» процесса» [47, с. 26, 27]. К сожалению, нельзя забывать о том, какой ценой были получены такие результаты, с точки зрения ценностных ориентиров деловых людей. Да, в это время повысилась предпринимательская активность, складывались первые предпринимательские династии. Россия заняла пятое место в мире по объему промышленной продукции, а также ведущие позиции в мировом экспорте зерна, яиц, семян подсолнечника, сливочного масла, текстиля, угля, лесоматериалов, металлов. В это время английская газета «Таймс» писала о российских конкурентах следующее: «Согласно мнению экспертов, некоторые русские мануфактуры – лучшие в мире, не только с точки зрения устройства и оборудования, но также в смысле организации и управления» [145, с. 178; 204, с. 80]. И все же экономические успехи не сопровождались успехами в социальной сфере: дивиденды собственников в 15–25 % и более сочетались с высокой эксплуатацией рабочих, низкой оплатой их труда и полной незащищенностью трудовых прав [96, с. 57]. Как показывают многочисленные данные, в экономике России в 1913 году и тем более в последующие годы действительно все было не так благополучно, как нам пытаются представить некоторые исследователи [7]7
  «На этой русской почве, столь обильной всяческими безобразиями, находятся в полном расцвете старые ужасы младенческого периода английской фабричной системы. Управляющие, конечно, англичане, так как местный русский капиталист не пригоден для фабричного дела. Несмотря на чрезмерный труд, непрерывную дневную и ночную работу и мизерную оплату рабочих, русское производство влачит лишь жалкое существование, – и то только благодаря препятствиям, создаваемым для иностранной конкуренции», – таково мнение английского фабричного инспектора А. Редгрейва [146, с. 573].


[Закрыть]. Кажущиеся экономические успехи России в ХIХ веке были связаны с ростом численности населения, а не с увеличением производительности труда. В 1913 году Россия занимала только 23-е место в мире по производству ВВП на душу населения [89, с. 86]. Обнищание и неграмотность основной массы населения, высокий уровень смертности, голод, тяжелейшие условия труда, зависимость от иностранного капитала, превращение России в сырьевой придаток Запада, заинтересованного в таком положении, – лишь некоторые характеристики реального положения дел в России. Вот какие аргументы приводят сторонники возвращения России к монархии или капитализму образца 1913 года: устойчивость российского рубля, кстати сказать, как и сегодня, обеспеченного сырьем (нефтью и золотом), а не реальным производством, высокие объемы экспорта зерна, в то время как большинство населения умирало от голода или жило на грани удовлетворения физиологических возможностей, средняя продолжительность жизни составляла 32 года, половина детей в российских семьях не доживала до совершеннолетия [155, с. 35; 262, с. 13]. Просто удивительно, как можно гордиться тем, что к началу ХХ века, когда большинство западных стран достигли настоящих успехов в развитии промышленного производства и организации труда (тоже ценой многих человеческих жизней), основными статьями экспорта России были нефть, зерно и яйца. Но и сегодня, как и 100 лет назад, основными статьями экспорта России остаются нефть и зерно, только вот мясом, маслом подсолнечника и яйцами страна себя обеспечить уже не может.

К сожалению, руководство страны и тогда, и сейчас проявляет стратегическую близорукость, недооценивая роль реального сектора экономики, формируя негативные качества предпринимателей. В свое время одним из активных сторонников промышленного развития России был Д. Менделеев. Мало кому известно, что он разработал научно обоснованную программу развития и размещения важнейших отраслей отечественной промышленности, транспорта, добычи полезных ископаемых. В развитии промышленности он видел возможности внедрения передовых научных достижений и прогресса творческих способностей народа: «…гений народа произвел самое слово «промышленность» от «мышления», желая выразить, что разумность и обдуманность здесь господствуют, что дело здесь не в механической работе, не в случайностях удачи или погоды, даже не в интересах капитала, который сам есть производное выражение промышленности». И далее: «По моему мнению, обширное развитие заводской и фабричной деятельности в России есть не только единственное верное средство для дальнейшего развития нашего благосостояния, но есть и единственный путь для соглашения интересов массы народа с интересами образованных классов, потому что на заводе рядом будут трудиться и простолюдин, и барин, и на заводе станет народу очевидна реальная польза образования, которое теперь может казаться прихотью и надобностью чиновника и помещика… Ныне… стало просто невозможно посвящать все силы страны исключительно сельской промышленности» [83, с. 141].

Вот в таких условиях и формировались «этические» принципы и качества российских предпринимателей: жадность, жестокость, иждивенчество, безынициативность. С другой стороны, в ХIХ – начале ХХ века формировались и позитивные ценности российских предпринимателей. Среди этических принципов того времени можно выделить принципы социального служения, соблюдения «чистоты» происхождения богатства, лояльного отношения к партнерам, защиты профессиональных интересов, успешности, ориентации на долгосрочную перспективу, стремление сохранить и приумножить семейное дело, преданность духу своего дела, связь торговой деятельности с церковной жизнью, религиозность, консерватизм во взглядах [124, с. 36; 149, с. 9]. Русские предприниматели того времени обладали инициативностью, предприимчивостью, прагматизмом, практическим цепким умом и знанием экономических условий, бережливостью и состязательностью, осознавали взаимосвязь между общественным и личным богатством. Принцип честного ведения дел, «честное купеческое» слово, своевременность и полнота выполнения взятых на себя обязательств означали успех в делах, особенно в небольших уездных городах, где репутация предприятия имела большое значение [149, с. 23]. Деловые отношения носили яркий «персонифицированный» характер, т. е. были основаны на родственных или клановых связях, единстве религии. «Честность, неподкупность и поддержание высокой репутации», «дружеские и партнерские отношения» служили залогом выгодности дела [21, с. 150]. И. Маслова отмечает, что отдельные представители российских предпринимателей и даже целые династии прошли «сложный и противоречивый путь развития от патриархально-крепостнической психологии и сословной ограниченности до высоких культурных достижений и общественно-политического лидерства» [149, с. 3, 24].