Текст книги "Вперёд в прошлое"

– Сколько дашь, за столько и бери! Только живо!

– А вот все мои деньги, – говорит парень и выгребает из замшевой куртки бумажки и мелочь. – Вот только пятерку себе оставлю.

Он бросает деньги на прилавок.

– Натерпишься с ней, – говорю я.

Он меня не слышит. Он смотрит на нее.

– Забери белье из прачечной, – говорит она, расчесывая волосы перед маленьким зеркальцем.

– Невропатка она, – говорю я, пододвигая к краю прилавка ее чемоданчик. – Хочешь ей удовольствие доставить – ходи с ней на лыжах, когда снег выпадет...

– Сами разберемся, – глядя на нее, отвечает парень.

– За телефон заплати, а то выключат, – говорит она, проводя по губам помадой.

Я придвигаю к торговке справа все деньги, которые выложил парень, и забираю у нее все японские хризантемы.

– Цветы она любит... Вот...

– Обойдемся без подачек, – быстро произносит парень и берет у торговки слева кровавых гвоздик на всю пятерку. Потом осторожно снимает ее с прилавка вместе с одеялом.

– Если надо будет убраться в квартире, – поворачивается она ко мне, – позвони тете Шуре. Она уберет... Будь здоров...

И парень в замшевой куртке уходит вместе с ней и с ее чемоданчиком. Возле табачного ларька он останавливается, вынимает ее из одеяла, а одеяло сворачивает и заталкивает в урну.

– Эй! – кричу я. – У нее голова часто болит!..

Но их уже нет...

И никого уже нет.

Остаюсь на рынке один я с японскими хризантемами. Только они мне ни к чему.

«Вот и слава богу! – думаю я. – Вот и хорошо!.. И конец всем нервотрепкам...»

Я быстро ухожу прочь с рынка.

Я сильно продрог. У меня стучат зубы. Но все это ерунда по сравнению с начинающейся новой жизнью. Как хорошо, что я на это решился! Как хорошо, что я на это решился!..

Я захожу в продовольственный магазин и покупаю сто граммов масла, полкило сахара, двести граммов докторской колбасы и пачку пельменей. Пельмени замерзшие и погромыхивают в пачке, как горох. Только пачка расклеенная. Но это последняя пачка... Все у меня в руках, и я иду домой.

Иду и напеваю что-то бессвязное на ее любимый мотив. Прекрасно! Прекрасно! Теперь я никому не противен!.. Вечерами, конечно, будет трудно. Все-таки почти девять лет. Но хорошо, что я на это решился. И я продолжаю напевать что-то бессвязное на ее любимый мотив, который никак не покидает мою окоченевшую голову. Сердце просто выпрыгивает, когда я вхожу в квартиру, в которой я буду теперь жить один! Я зажигаю свет. Пусто. Светло. Холодно...

И хорошо, что я первый решился!

Наша кошка, а теперь моя кошка, упруго трется о мои ноги.

– Тебя еще только здесь не хватало! – исступленно кричу я и чувствую железное кольцо вокруг горла. – Тебя только не хватало!..

И я что есть силы отшвыриваю кошку ногой. Описав дугу, она с криком брякается на пол и выскакивает из комнаты в открытую дверь прямо в парадное. А я, не в силах удержать равновесия от удара, растягиваюсь на скользком паркетном полу. Расклеенная пачка разваливается, и замерзшие, заиндевевшие пельмени со стуком рассыпаются по полу. Я не могу подняться из-за жуткой боли в спине.

И, лежа на полу, я вижу, что две пельменины закатились под диван.

Она входит в комнату. Я открываю глаза.

– Что мне надеть? – спрашиваю я.

– Что хочешь!

* * *

Я не претендую на философское открытие, но считаю, что каждый человек на Земле – это своеобразный центр маленькой собственной вселенной. И если он обладает большой силой притяжения, то вокруг него в течение жизни вращаются «спутники». Количество таких «спутников» зависит от вашей массы и силы вашего притяжения. При этом не надо забывать, что вы тоже вращаетесь вокруг кого-то. И думать о том, что вы – главная планета, это величайшее заблуждение. К сожалению, многие сегодняшние так называемые звезды находятся в добровольном плену этого заблуждения, забывая, что истинные звезды миллионы лет светят с неба, а «звезды» подобны электрическим лампочкам, и, когда они перегорают, на их место вкручиваются новые лампочки...

На протяжении жизни вы можете попасть в чью-то орбиту, став постоянным спутником того или иного человека, и в вашу орбиту могут залететь спутники, которые либо останутся на всю жизнь, либо, не ощутив должного притяжения, соскочат с вашей орбиты.

Я это говорю к тому, что в самом конце 50-х годов прошлого (страшно подумать!) столетия в мою орбиту влетел безудержно талантливый человек, а я оказался вовлеченным в его сферу притяжения. И на протяжении многих лет мы вращались творчески и дружески вокруг друг друга...

Где-то в конце 1958 – в начале 1959 года мне позвонил Альберт Аксельрод и сказал, что в наш медицинский институт поступил талантливый парень Гриша Офштейн и что он хочет меня с ним познакомить на предмет возможного соавторства. К тому времени я уже был достаточно активным эстрадным драматургом и работал в паре с очень одаренным эстрадным автором Олегом Левицким. Но оба мы понимали, что наше соавторство носит временный характер – у нас были серьезные разночтения в понимании жизни. Кроме того, Олег был целиком во власти эстрадной драматургии, а я уже задумывался о литературе в самом высоком смысле слова. В общем, соавторствовали мы по мере необходимости. А надо сказать, что эстрадная драматургия – понятие особое. Произведение создается для массового зрителя, который пришел на концерт отдохнуть и расслабиться. Но одно дело – получить удовольствие от игры прекрасного пианиста или скрипача, посмотреть фрагмент какого-нибудь балета в исполнении блестящих солистов Большого театра, изумиться ловкости рук известного фокусника, а другое дело – послушать выступление артиста разговорного жанра, который выходит на сцену с главной целью – рассмешить публику. Драматургия эстрадного монолога, фельетона, сценки должна быть простой и доходчивой. Здесь не может быть сложных ассоциаций, глубоких рассуждений, психологических тонкостей. Слова, произносимые актером с эстрады, должны быть ясными и всем понятными, чтобы не приходилось спрашивать у соседа: «Что он сказал? Про что это он говорит?» Прежде всего должно быть смешно! А если исполнителю удавалось еще и обмануть с помощью формы или междустрочного намека жесточайшую цензуру советского периода и донести до зрителя второй (главный) смысл произведения, то такой исполнитель становился народным любимцем. Соавторство облегчало достижение желаемого успеха. Человек, пишущий для эстрады, должен обладать особым слухом, предугадывая будущую реакцию зрительного зала. Соавтор становился не только помощником в творчестве, но и своеобразным контролером будущей зрительской реакции. Таким образом, авторский дуэт обладал «четырьмя ушами». Не случайно, что эстрадный репертуар сочиняли знаменитые талантливые дуэты: Масс и Червинский, Дыховичный и Слободской, Радов и Левицкий, Бахнов и Костюковский... Впоследствии родились и молодые пары: Виккерс и Каневский, Камов и Успенский, Хайт и Курляндский...

Так вот, по наводке Альберта Аксельрода в один из осенних дней в коммунальной квартире, где я жил тогда с отцом, матерью и младшим братом, раздался звонок. Я открыл дверь. Передо мной предстал довольно высокого роста парень в зеленой шляпе и, шепелявя, представился: «Я Гриша Офштейн. Алик Аксельрод очень хотел, чтобы мы познакомились, подружились и попробовали посочинять что-нибудь вместе».

Что-то необъяснимое подсказало мне, что у нас с Гришей все получится. Я ему сразу об этом и сказал. Он сначала никак не верил, что мы можем стать известными в актерской среде, что если нашим творчеством заинтересуются эстрадные артисты и начнут исполнять наши произведения с эстрады, то мы будем получать и приличные авторские вознаграждения, в несколько раз превышающие жалкую студенческую стипендию и не менее жалкую врачебную зарплату. Но я его убедил, и у нас все заладилось. Мы сразу стали понимать друг друга с полуслова. У нас почти не было разногласий по поводу того, что хорошо, а что плохо, что смешно, а что не смешно, что пошлятина, а что – нет... На нас довольно быстро обратили внимание конферансье и артисты разговорного жанра. Забегая вперед, замечу, что в течение тринадцатилетнего сотрудничества и братских взаимоотношений мы оставались очень известным творческим дуэтом. Две фамилии – Арканов и Горин – стали неразделимыми. Как возникли наши псевдонимы? Это весьма интересная история. В 1961 году мы принесли на радио в передачу «С добрым утром!» смешную интермедию. Она была принята. Но в то время обязательным являлось упоминание авторов в конце каждой передачи. И редактор без всяких намеков антисемитского свойства сказала (это была женщина): «Ребята! Мне просто не разрешат, чтобы по радио прозвучало «авторы интермедии – Аркадий Штейнбок и Григорий Офштейн». Придумайте себе псевдонимы». Мы вышли из студии в коридор, и я сказал: «Меня во дворе звали Арканом. Я буду Арканов». А Гриша сказал: «А я буду Горин. Мне это нравится, и в фамилии нет ни одной шипящей. Так что, представляясь, не надо будет шепелявить». Сказано – сделано. Так и возникли наши псевдонимы, которые спустя три года стали фамилиями в новых выданных нам паспортах... Уже потом, когда дотошные журналисты и просто любопытные люди интересовались, каково происхождение наших псевдонимов, я ссылался на дворовую кличку, а Гриша отвечал: «Горин – это аббревиатура: Григорий Офштейн Решил Изменить Национальность»...

Àðêàíîâ è Ãîðèí ïîçäðàâëÿþò «Þíîñòü» ñ î÷åðåäíûì äíåì ðîæäåíèÿ. 1964 ã.

* * *

Наши монологи и сценки исполняли многие замечательные актеры: Борис Брунов, Александр Шуров и Николай Рыкунин, Вадим Деранков, Борис Владимиров и Вадим Тонков, Лев Миров и Марк Новицкий, Мария Миронова и Александр Менакер, Александр Ширвиндт, Михаил Державин и Андрей Миронов...

Но наибольшее творческое удовлетворение мы получали от участия в написании «капустников». В Москве это были знаменитые «капустники» в Центральном доме актера, что располагался на углу Пушкинской площади и улицы Горького. Творческим заводилой этих постановок был наш друг Александр Ширвиндт. Учитывая то, что эти постановки были «не для всех», а лишь для творческой интеллигенции, цензура сквозь пальцы смотрела на содержание, и удавалось сказать зрителям то, о чем и думать в то время было страшновато.

В 1961 году к нам обратился заслуженный артист РСФСР Алексей Леонидович Полевой с предложением написать большую «капустную» программу для творческого коллектива Центрального дома работников искусств (на Пушечной улице). Он увозил нас за город, разбивал палатку, в которой мы сочиняли, а Алексей Леонидович в хорошем смысле слова был для нас Карабасом Барабасом.

Актерский театр имел название «Крошка». Под руководством Полевого мы создали два спектакля – «Из Пушечной по воробьям» и «Тринадцатый месяц года». Успех был огромный. Играли потрясающие актеры: Борис Сичкин, Владимир Раутбарт, Николай Парфенов, Виктор Борцов...

Сценки и монологи были острыми и смешными. Но цензура все-таки запретила одну сцену. Это была наша версия картины Репина, где Иван Грозный убивает посохом своего сына Ивана. «Наш» Иван Грозный был одет в узнаваемый китель и говорил с грузинским акцентом, обвиняя сына в том, что он тайно увлекается произведениями «шута Ощенко» и «стихоплетки Лохматовой Анны» (естественно, что имелось в виду знаменитое постановление ЦК «О журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором особое внимание было уделено творчеству Михаила Зощенко и Анны Ахматовой). И вот за это пристрастие Иван Грозный в конце сцены убивал своего сына... Запретили! Но, может быть, за счет этого проскочило многое другое, в частности, гениально сыгранный Парфеновым образ партийного руководителя, за которым легко угадывался Никита Сергеевич Хрущев...

Впрочем, «Тринадцатый месяц года» не обошелся без последствий. Этот спектакль по сути и по форме во многом явился жесткой пародией на все наше советское телевидение. И когда вышел наш совместный сборник «Соло для дуэта», в который вошли многие сцены из того спектакля, реакция не заставила себя долго ждать – телевизионное руководство неофициально отлучило нас от телевидения...

Конечно, телевидение середины прошлого века отличается от сегодняшнего, но кое-что по сути своей не изменилось...

СЕГОДНЯ МЫ РЕЖЕМ...

На сцене – большой экран телевизора. На экране – стол, за которым сидит диктор.

Диктор. А теперь мы начинаем передачу для самых маленьких. Сегодня мы проводим третье занятие кружка «Умелые ручки». Сегодня наша передача называется «Как из одной игрушки сделать две». Дорогие малыши! У вас наверняка имеется много бумажных игрушек, которые вам давно надоели. И вы бы с удовольствием сделали из них новые. Мы решили помочь вам в этом. Для того чтобы из одной игрушки сделать две, вам понадобятся ножницы, ножи, бритвы или кусочки разбитого стекла... Приготовили их? Очень хорошо... (Достает игрушку.)Вот перед вами один из ваших любимых персонажей – Кощей Бессмертный. Для того чтобы из Кощея Бессмертного сделать что-нибудь еще, нужно взять его в левую ручку, а в правую ручку – ножницы, ножик, бритву или кусочек разбитого стекла... Приготовили, малыши?

Теперь внимательно следите за мной. Быстрым движением отрезаем Кощею голову... Раз!.. Теперь получилось два персонажа из детских сказок – Царевна-Лягушка и Колобок... Пойдем дальше... Если, в свою очередь, у Царевны-Лягушки отрезать ручки и ножки (отрезает), то получается, с одной стороны... дирижаблик, а с другой стороны... тоже персонаж детской сказки – Серенький козлик... вернее, не сам козлик, а его рожки и ножки... Но это еще не все... Самое интересное, что из дирижаблика можно сделать маленького Кощея Бессмертного. И так можно играть целый вечер... В заключение все новые игрушки можно разрезать на мелкие части, и получится замечательное конфетти... (Подбрасывает кверху.)На этом мы заканчиваем нашу передачу. До свидания, малыши.

Оставшийся хлам не выбрасывайте. Он пригодится вам для следующей передачи – «Как разводить в квартире костер».

Звучит веселая музыка.

ЕСТЬ ЕЩЕ ХОРОШИЕ ЛЮДИ...

На экране – обстановка телестудии. За столом сидят трое «хороших людей»: птичница, работник пуговичной артели и гигиенист. В центре за столом – телекомментатор.

Телекомментатор(в микрофон). Дорогие товарищи! Начинаем нашу еженедельную передачу из серии «Есть еще хорошие люди!». Сегодня мы пригласили к нам на студию людей различных специальностей, для того чтобы они в непринужденной беседе рассказали о своей работе и жизни. Вот передо мной известная птичница Галина Сергеева. Она приехала к нам на студию прямо из инкубатора... Прежде всего, Галя, все телезрители, которые смотрят сейчас нашу передачу, просили передать вам горячий привет...

Сергеева. Спасибо большое... Вам также...

Телекомментатор. Скажите, Галя, как вам удалось получить по двенадцать цыплят от одной курицы-несушки?

Сергеева. Ну, если говорить...

Телекомментатор. Тсс!.. (Подсовывает ей текст.)

Сергеева(читает). «Я долго боролась за увеличение процента яйценоскости, но процент яйценоскости зависит от процента яйцекладкости. А яйцекладкость, в свою очередь, зависит от насиживаемости, а насиживаемость зависит от высиживаемости. И вот, увеличив время насиживаемости-высиживаемости, я повысила яйценоскость-яйцекладкость за счет увеличения общего процента вылупляемости. Точка».

Телекомментатор. Спасибо, Галя! Вы так образно рассказали о своей работе, что хочется пожелать вам больших успехов.

Сергеева. Спасибо!..

Телекомментатор. Тсс!.. (Подсовывает бумажку.)

Сергеева. (читает). «Большое вам спасибо, но цыплят по осени считают. Смех».

Телекомментатор. А вот главный технолог артели «Красная пуговица» Николай Петрович Ширяев... Прежде всего, Николай Петрович, все телезрители, которые смотрят сейчас нашу передачу, просили передать вам горячий привет...

Ширяев.Спасибо. Не ожидал...

Телекомментатор. Товарищ Ширяев, расскажите о вашей повседневной работе над пуговицами...

Ширяев.Дело в том...

Телекомментатор. Тсс!.. (Подсовывает бумажку.)

Ширяев(читает). «Наша основная задача – замедлить одеваемость в зимний период и ускорить раздеваемость в летний период... А это, в свою очередь, зависит от расстегаемости-застегаемости, что обусловлено пришиваемостью-отрываемостью. И в этом мы добились серьезных успехов. В настоящее время раздеваемость нашего населения в зимний период в четырнадцать раз быстрее, чем раздеваемость африканского населения в летний период... Многоточие».

Телекомментатор. Очень приятно. Скажите свое мнение: с точки зрения пуговицы – четыре дырки лучше, чем две?

Ширяев(читает). «Народная пословица гласит: одна дырка – хорошо, а две – лучше. Переход к третьему участнику...»

Телекомментатор(вырывает бумажку). Да, дорогие товарищи, у нас еще присутствует третий участник, врач-гигиенист Семен Шухер... Скажите, товарищ Шухер...

Шухер. А мне привет?..

Телекомментатор. Да-да, дорогой товарищ Шухер! И вам тоже телезрители просили передать горячий привет... Так расскажите, товарищ Шухер, что-нибудь про гигиену...

Шухер(сам берет текст). С удовольствием! «Тема воспитаемости школьника – важная тема. Неправильно думать, что воспитаемость есть только наказаемость и прощаемость... Нет, воспитаемость – это и высыпаемость, и гуляемость, и, конечно, наедаемость. Потому что от голодаемости появляется известная огрызаемость ребенка с учителем... Отсюда неприятности – огорчаемость мамы, выпиваемость папы и умираемость бабушки... Что, в свою очередь, может привести к сиротаемости ребенка и его огрубаемости, а именно: к хулигаемости, к ругаемости и к плеваемости на улицах... Вот почему так важна недопущаемость подобной распущаемости».

Телекомментатор. Спасибо, дорогие товарищи, но у нас истекаемость времени. Дорогие телезрители, досвидаемость! Напишите, как вам понравилась наша выступляемость. На следующей неделе будет продолжаемость.

СОВЕРШЕННО СЛУЧАЙНО

Снова звучит веселая музыка. На экране появляется диктор.

Диктор. Продолжаем наши телевизионные передачи. Сейчас вы увидите репортаж из серии «С телекамерой – в душу человека!». Сегодня мы вам покажем, как отдыхают наши москвичи... Для этого мы пройдем по одному из московских скверов и побеседуем с первым попавшимся отдыхающим... Итак, в путь!

Делает два шага по направлению к скамейке, на которой сидит пожилой мужчина в черном креповом костюме, в белой манишке.

Нам, кажется, повезло. Вот сидит один из отдыхающих, очевидно часто бывающий в этом скверике... Простите, товарищ, как ваша фамилия?

Мужчина(тихо). Это вы мне?

Диктор(тихо). Вам, вам, товарищ Серегин... попрошу к микрофону...

Серегин(в микрофон). Моя фамилия – Серегин Степан Васильевич. Я раньше работал на одном из московских заводов, теперь я пенсионер.

Диктор. Очень приятно... Скажите, пожалуйста, Степан Васильевич, вы часто отдыхаете в этом скверике?

Серегин(громко, казенно). Да! Я часто отдыхаю в этом сквере... Люблю, знаете ли, подышать свежим воздухом на сон грядущий... (Громко смеется.)

Диктор. Это очень хорошо... А скажите, пожалуйста, как вы вообще проводите свое свободное время?

Серегин. В свободное время я люблю играть на скрипке!

Диктор. Ах вот оно что! Вы увлекаетесь музыкой? Замечательно! Простите, вы случайно не взяли с собой скрипку?

Серегин. Да! Я случайно взял с собой скрипку! Я исполню вам на ней «Полонез» Огинского! (Достает скрипку, играет.)

Диктор. Превосходно! Браво! Вы, оказывается, талант!

Серегин. Да!.. А еще я играю на пианино. Здесь как раз в кустах случайно стоит рояль, я могу сыграть... Я исполню вам «Полонез» Огинского.

Диктор. Благодарим вас, Степан Васильевич, к сожалению, мы ограничены временем... Скажите, пожалуйста, а как отдыхает ваша семья?

Серегин. Моя жена все больше отдыхает по хозяйству. А сын работает на Дальнем Востоке... А! Вот и он приехал. (Поднимается навстречу сыну.)

Диктор. Какая приятная неожиданность... Дорогие товарищи телезрители, мы с вами стали случайными свидетелями волнующей встречи отца и сына после долгой разлуки.

Серегин(казенно). Здравствуй, Василий!

Василий(так же). Здравствуй, отец!

Серегин. Ну-ка, повернись, сынку, экий ты смешной стал!

Отец и сын долго и нервно смеются.

Ну рассказывай, как доехал.

Василий(в микрофон). Доехал я хорошо! Ехал в цельнометаллическом вагоне... Места красивые... Как ни взглянешь в окно – кругом необъятные просторы!

Серегин. Ну молодец! Пойди обрадуй старушку-мать и приходи отдыхать в этот скверик... Посидеть часок на скамейке скверика – это лучший отдых в выходной день!..

Василий. Спасибо, отец! Спасибо за ласку! Непременно приду! (Уходит.)

Диктор. Ну, мы, к сожалению, должны расстаться... Большое вам спасибо, товарищ Серегин, за вашу беседу... Не хотите ли вы что-нибудь сказать на прощание нашим телезрителям?

Серегин(в микрофон). Я хочу вам сказать, дорогие друзья, – чаще отдыхайте в сквериках... Это улучшает здоровье. И еще добавлю, что те, кто не посмотрел эту передачу сегодня, могут увидеть ее в следующее воскресенье... Я опять случайно буду здесь...