Текст книги "Спекулянт. Подлинные и занимательные истории продавца антиквариата"

В конце 1983 года Вилен пропал. И никто не знал, где он. Даже его жена. Харитону было 47 лет. Самый расцвет у мужчины.

Из книги С. Кредова «Щелоков» (Серия ЖЗЛ. – М.: Молодая гвардия, 2016): «А Вилен и вовсе попал в жернова, – говорит Бутенин. – В марте 1983 года его уволили, но не трогали. Позже он нам рассказал, что уже тогда с него стали требовать показания против Щелокова, поручения которого он выполнял. Поначалу даже сулили должность начальника УВД одной из областей. В конце 1983-го он вдруг надолго исчез. Вернулся – мы его не узнали! Как оказалось, через провокатора его выманили в одну из республик и там упрятали в психушку, где три или четыре раза вкачивали “сыворотку правды” – инсулин. Хотя и двух уколов инсулина бывает достаточно, чтобы сделать человека инвалидом. Он и стал инвалидом. Ходил с палочкой – колени не держали, все зубы выпали. Ему не было пятидесяти лет».

Выманили его или нет – не знаю. Но оказался он в Тбилиси, где его действительно упрятали в психиатрическую больницу. Он слишком много знал. А новому руководству страны и МВД очень нужна была информация о людях в высших эшелонах власти. «Гестапо СССР» под руководством Апакидзе именно этим и занималось в первую очередь. Информация эта была не только в голове Вилена, но и в каких-то тогдашних компьютерах – ЭВМ, занимавших огромные комнаты. Только без паролей к компьютеру эта информация оставалась закрытой. А пароли были известны единственно лишь Харитону.

Вилен знал методику, как можно не расколоться, когда тебе вводят «сыворотку правды». Только, насколько я помню, Вилен говорил, что это был совсем не инсулин.

Во-первых, когда тебе вкалывают сыворотку, надо почувствовать самое-самое начало «прихода». Только чуть ударит в мозги, надо тут же безвольно откинуть голову. В любую сторону. Иглу тут же должны вытащить. У каждого своя доза, и, если переборщить, можно человека навсегда сделать овощем. А такой цели у «врачей» отнюдь не было. Если заранее, до «прихода», «откинуться», то потом не сможешь симулировать достоверно и врачам будет сразу ясно, что ты в норме. По зрачкам, моторике, реакции. А так будет шанс, что ты сможешь контролировать ситуацию. Да, голова будет «улетать», но, собрав всю волю, с максимальным напряжением сил вполне можно симулировать «правдивые» ответы.

Во-вторых, надо зациклиться на чем-то. Вилен зациклился на том, что запарковал свою «Ниву» в очень плохом месте. И говорил только о том, что его машину украдут, ограбят, разобьют, снимут колеса и пр. Вопросы «врачей» он старался не пропускать в свой ослабленный мозг.

А в перерывах между «процедурами» он сумел добиться доброго расположения к себе настоящих врачей больницы. Я уже говорил, что это он умел. Он даже предлагал главному врачу идеи по лечению некоторых больных! Это не шутка. Думаю, Вилен мог бы добиться больших успехов в любой деятельности.

В итоге главный врач психбольницы помог Виле бежать. Вилен Харитонович на своей «Ниве», сам, один за рулем прошел ранней весной Военно-грузинскую дорогу, когда она еще была закрыта для автомобильного транспорта. Иногда приходилось толкать бампером снег, буквально порываясь через сугробы. Но зато погони за ним в этом направлении не было. Считалось, что в это время года нельзя проехать по Военно-грузинской дороге. Конечно, многие люди помогали ему по дороге. Случайные люди.

Когда он появился в Москве, его было трудно узнать. Многих зубов не хватало, почернел лицом, похудел страшно, но ходил он с палочкой нарочно, изображая полуинвалида. Умственно и духовно он был в хорошей кондиции. Не сломили его. Но жизнь сократили существенно.

Помню, как я провожал Харитона в ЖЭК, чтобы поставить его на партийный учет. Этого нельзя было избежать. Тут он показал себя как выдающийся актер. Вилен тряс коленями, ронял палочку, немного заикался, часто переспрашивал. Венцом сцены был финальный эпизод, когда Вилен, сидя на своей кепке, стал ее суетливо искать. Он истерически требовал у местного парторга немедленно вернуть кепку, злился и угрожал милицией. Все присутствующие были в ужасе. Наконец я «случайно» заметил кепку у него под задницей. Все облегченно вздохнули, а я покрутил пальцем у виска за спиной у Вилена. Вот тогда парторгу стало все совершенно понятно, и более никогда, ни единого раза товарища Апакидзе не приглашали на партсобрания в ЖЭК. Чего, собственно, мы и добивались.

Харитон стал восстанавливать старые связи. Целыми днями где-то мотался. Говорил, что за ним следят. Я не верил, смеялся, думал, что он никому не нужен. Однажды жарким летом я стоял в пробке на улице Герцена, сразу после поворота с Бульварного кольца. Вдруг неожиданно мне постучали в окно. Это был Вилен – как из-под земли вырос:

– Паркуйся немедленно, пошли, я тебе кое-что покажу.

Проблем с парковкой тогда не было. Мы немного пробежали вниз по Герцена, пока почти не поравнялись с харитоновским автомобилем.

– Смотри и запоминай, – Харитон показал на «Жигули», стоящие за одну машину до его «Нивы». – Как узнать служебную оперативную машину? Во-первых, она безлика. Каждый водитель оставляет в родной машине след своей личности. Какую-нибудь висюльку, наклейку, вещи на заднем сиденье. А вот эта машина – казенная, безликая. Во-вторых, в «наружке» (машина наружного наблюдения) всегда сидят двое мужиков, и, в-третьих, мощная антенна, а то и несколько. А ты не верил, что за мной следят. Смеялся надо мной. Говорил, что у меня паранойя! Мания преследования! Теперь веришь?

Все это он громко говорил прямо перед открытым водительским окном этой самой «наружки». Меня потрясло, что двое парней в автомобиле, слышавшие каждое слово Вилена через открытое окно, сидели не шелохнувшись и напряженно смотрели прямо перед собой. Как статуи. Никто из них даже головы не повернул в сторону громких Виленовых объяснений. Это выдавало их с потрохами.

И тут Вилен выкинул совершенно неожиданный фортель: он быстро просунул руку в окно машины оперативников и мгновенно вытащил ключи зажигания. Потом размахнулся и бросил их на другую сторону улицы. Крикнул:

– Погнали! – Побежал к своей машине и уехал.

Пока он давал мне урок, впереди пробка рассосалась. А водитель оперативной машины понуро вышел и пошел искать свои ключи, не глядя в мою сторону. Я тоже поспешил покинуть это «поле боя».

Вилен пытался поднять свои старые связи. Это было непросто – почти все друзья Щелокова и Брежнева были по уши в проблемах. Он познакомил меня с уникальной женщиной, Энгелиной Васильевной Рогальской, или попросту Энной. Эта великая Женщина и Человек в то время билась аки лев за своего мужа – Евгения Рогальского. Виля прозвал Энну «Бабулька-грохотулька» за громкий голос и непрерывный поток сознания. Она называла Вилена – «Бриллиантик»! За его интеллект.

Как-то менты на очередном допросе спросили у нее, почему она называет по телефону (прослушивали и не скрывали) Апакидзе «Бриллиантиком». У него много бриллиантов? «Да, – отвечала Бабулька, – в его лысой голове полно бриллиантов».

Рогальские объездили весь мир. Во-первых, дрессированные медведи – тотемное животное русского народа в сознании всего просвещенного человечества, во-вторых, они не состояли в партии. Можно и к папе римскому послать, и к Мао Цзэдуну. Сейчас, когда я пишу эти строки, Энгелина в добром здравии, дай Бог ей здоровья. Еще энергичная и боевая «Грохотулька», а ведь ей за девяносто…

Энгелина, наверное, в Средние века считалась бы ведьмой за бурлящий поток энергии. После пяти минут общения с ней хочется упасть и заснуть. А какая дрессировщица!

Помню, идем мы с ней по улице, а навстречу дама с большим псом. Пес на меня дернулся, а я от него: боюсь собак с детства. А дама говорит:

– Не бойтесь, он не кусается.

– Это я боюсь? – Энгелина Васильевна решила, что дама обращается к ней. – Да я мамочка всех собак. А ну-ка, «Ов»! – Энна подняла руку – и вдруг этот совершенно незнакомый пес… встал на задние лапы и стал пританцовывать!

Я и то обалдел, а дама впала в типичный культурологический шок и смогла лишь прошептать:

– Не может быть. Тузик никогда так не делал. Я даже не знала, что он это умеет.

– Это не он умеет, это я умею, – Энгелина милостиво отпустила собаку, и мы пошли дальше.

Мистическая власть над животными – разве не ведьма? Натуральная колдунья.

Из книги «Иллюзии без иллюзий» Игоря Кио, 1999 год: «Вместе с директором Союзгосцирка Колеватовым решили посадить его первого заместителя Виктора Горского и показательно покарать кого-нибудь из артистов. Козлом отпущения сделали Женю Рогальского – дрессировщика, проработавшего в цирке более сорока лет. Здесь, я думаю, сыграла еще роль его личная дружба с министром внутренних дел Щелоковым».

Мы с Виленом были на судебных заседаниях. Суд, конечно, был чудовищным фарсом. Это было ясно и непосвященному. Свидетель – таможенник, например, опознал золотой браслет, который Рогальский двадцать лет назад привез из Бразилии и якобы не задекларировал. Обычный российский вечный беспредел.

Когда Евгений Эдуардович Рогальский освободился в 1985 году, он снова со своей женой Энгелиной Васильевной стал работать в цирке. Пока он сидел, ей удалось неимоверными усилиями сохранить животных. За свои деньги кормила их. Медведица Машка была у них выдающейся актрисой. Как она встречала Женю после трех лет разлуки – это надо было видеть! С супругами Рогальскими я был во многих городах России. Жил в цирковых гостиницах, сидел на репетициях. Ленинград, Сочи, Рязань и другие города. Мои дети тоже запомнили эти поездки на всю жизнь.

Из «Бульвара Гордона» (№ 15 (467), 2014). Рассказывает Энгелина Рогальская: «Я, когда она выходила за него замуж, сказала: “Ты с ним жить не будешь!” Галя (Брежнева) в отношениях прежде всего искала любовь и страсть, а Чурбанов – причем он этого почти не скрывал – женился на ней ради карьеры. В то время Галочка часто жила у меня, в нашей квартире она чувствовала себя свободнее – не было постоянного надзора. А с подполковником Юрием Чурбановым Галя Брежнева познакомилась на одной из вечеринок в Доме архитектора. Ему – тридцать четыре, ей – сорок один, он был женат, но уже через неделю Галина представила Юрия своему отцу, и Леонид Ильич, уставший от похождений дочери, благословил этот брак. Карьера Чурбанова резко пошла в гору, за короткий срок он дослужился до замминистра внутренних дел СССР…»

В марте 1985 года к власти пришел Горбачев. А в январе 1987 года Ю. Чурбанов был арестован по подозрению в коррупции. После судебного процесса в декабре 1988 года он был приговорен к двенадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества. Освободился в 1993 году.

Хочу рассказать об одной удивительной истории. Случилось так, что во время обыска у Чурбанова обнаружился ларец, полный отборных драгоценных и полудрагоценных камней. В малахитовом ларце сверкали и сияли рубины, сапфиры, изумруды, александриты, аметисты, бериллы, топазы, турмалины всех цветов, аквамарины и другие разноцветные камушки… Как в восточной сказке.

Чурбанов с удовольствием и неожиданной словоохотливостью рассказал, что этот ларец подарил Брежневу… Борис Николаевич Ельцин! Якобы за то, что Брежнев сделал его в 1978 году депутатом Верховного Совета СССР (членом Совета Союза).

Тут важно вспомнить, что с 1976 года Ельцин служил первым секретарем Свердловского обкома КПСС и был фактическим руководителем Свердловской области. А в Свердловской области находилась (и существует по сей день) фабрика «Уральские самоцветы». Одна из старейших фабрик страны. Она была пущена еще в 1751 году как камнерезно-гранильная фабрика. Получалось, что Ельцин, используя служебное положение, присвоил груду ценных камешков с фабрики и подарил их Брежневу. С этого подарка началась головокружительная карьера Ельцина, которая увенчалась, как известно, тем, что Ельцин стал первым президентом России. Напоминает жизнь папуасов, которые тоже высоко ценят цветные камушки.

Следователи – друзья Вилена, которые вели дело Чурбанова, безумно обрадовались чурбановским показаниям и понеслись к… Горбачеву. Они были уверены, что он их пожалует по-царски. Напомню события тех перестроечных лет.

В 1988 году, став делегатом XIX Всесоюзной партконференции, Ельцин выступает и критикует привилегии партийной элиты, утверждает, что в застое нельзя винить одного только Брежнева, а виновато все Политбюро «как коллективный орган». То есть жестко «наезжает» на всех скопом! Потом опять кается, натурально плачет крупными слезами и повторяет: «Прошу политической реабилитации».

Из книги Олега Мороза «Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина» (Москва, 2013 год): «Товарищи делегаты! – сказал Ельцин. – Щепетильный вопрос. Я хотел обратиться только по вопросу политической реабилитации меня лично после октябрьского пленума ЦК. (Шум в зале). Если вы считаете, что время уже не позволяет, тогда все… Товарищи делегаты! Реабилитация через пятьдесят лет сейчас стала привычной, и это хорошо действует на оздоровление общества. Но я лично прошу политической реабилитации все же при жизни… Вы знаете, что мое выступление на октябрьском пленуме ЦК КПСС решением пленума было признано “политически ошибочным”. Но вопросы, поднятые там, на пленуме, неоднократно поднимались прессой, ставились коммунистами. В эти дни все эти вопросы практически звучали вот с этой трибуны и в докладе, и в выступлениях. Видимо, всем нам надо овладевать правилами политической дискуссии, терпеть мнение оппонентов, как это делал Ленин, не навешивать сразу ярлыки и считать еретиками».

Как Ленин стоически «терпел мнение оппонентов», известно. Кого к стенке, кого в костер революции. Но вернемся к следователям, которые, как мы помним, бегут с чурбановскими показаниями к Горбачеву. Ясно, что они хотели потрафить ему, дабы навсегда покончить с Ельциным – казнокрадом, взяткодателем и критиканом. Однако получился полный афронт. Горбачев приказал уничтожить показания Чурбанова и забыть о ларце с драгоценностями. Михаил Сергеевич был человеком мягким и недалеким. Позже его «развели как последнего лоха», или «кинули на доверии», говоря языком того времени. Он все продул, весь банк до копеечки. А Ельцин стал его могильщиком. А могло бы все повернуться иначе…

У Виктора Гюго в одном из романов есть такая сцена: тюрьма, камера. Один из заключенных – историк. Он сидит и целыми днями пишет историческое исследование о каком-то периоде средневековой Франции. (Заметим, что интернета тогда не было. Как они работали, непонятно.) Он так спешит дописать свой труд, что не ходит даже на прогулки. Однажды, оставшись работать в камере, он слышит шум во дворе. Вернувшиеся возбужденные сокамерники начинают наперебой излагать историку свои версии случившегося. И он с ужасом понимает: если люди не могут одинаково донести только что случившееся, что говорить о событиях, случившихся столетия назад. О какой исторической правде вообще можно говорить?

Я прекрасно помню август 1991 года. И прекрасно помню некоторые моменты августовских событий, о которых пока еще никто не писал и не говорил.

В интернете есть подробная хронология тех событий.

«6:00. Радио сообщило о введении ЧП в СССР. В ГКЧП вошли: вице-президент СССР Геннадий Янаев, премьер-министр СССР Валентин Павлов, министр внутренних дел СССР Борис Пуго, министр обороны СССР Дмитрий Язов, председатель КГБ СССР Владимир Крючков, первый зампред Совета обороны СССР Олег Бакланов, председатель Крестьянского союза СССР Василий Стародубцев, президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР Александр Тизяков и другие.

11:45. Первые колонны демонстрантов прибыли на Манежную площадь. Никаких мер по разгону толпы не предпринималось.

12:15. У Белого дома собрались несколько тысяч граждан, к ним вышел Борис Ельцин. Он зачитал с танка “Обращение к гражданам России”, в котором назвал действия ГКЧП “реакционным, антиконституционным переворотом”».

Никогда и нигде толпа не собиралась и не собирается стихийно. Ее надо собрать, надо заставить людей выйти на улицы. Странно, но никто никогда не написал, что по центральным улицам Москвы с утра 19 августа ходили небольшие группы молодых людей, которые громко призывали всех к Белому дому.

– Все на защиту Белого дома! – скандировали они.

А другие группы парней в это время выкорчевывали булыжники у того же Дома Правительства. Кто были эти молодые ребята? Вилен Харитонович, который работал в то время в некоей фирме «консультантом» (как Воланд), впоследствии рассказывал:

– Где можно было найти в то время реально организованную группу людей? Дисциплинированных, исполнительных и бесстрашных. Только в криминальной среде. Все руководители силовых структур КГБ, МВД и армии возглавили путч. Самое смешное, что неудачно. И у кого же тогда была власть в стране? Наверное, в столовой номер шесть, – смеялся Харитон.

– Меня познакомили с руководителем одной криминальной структуры, – вспоминал Вилен, – вождем «Пушкинской» ОПГ, с Акопом, «Папой». Прелюбопытнейший человек оказался. Сразу все понял. Перспективу почуял, согласился помочь и взялся за дело.

Поясню: «“Пушкинская” ОПГ была сформирована в конце 1980-х годов. В начале 1990-х годов ОПГ разделилась на две группировки – “Правдинскую”, которую возглавляли Соколовы, и “Пушкинскую”, лидером которой стал Акоп Юзбашев (“Папа”), крупный коммерсант, официально являвшийся президентом фирмы Torolla Production, владельцем цеха “уникальной мебели” и имеющий связи на самых верхах власти».

«Восемнадцатого июня 1993 года на вилле Юзбашева милиционерами были задержаны более тридцати участников группировки. Во время обыска на вилле были обнаружены восемь автоматов, снайперская винтовка, более десятка гранат и тротиловые шашки. Во время штурма дома Юзбашеву удалось бежать через окно, он скрылся и позже переехал в Грузию, а затем в Израиль, где провел 1993–1994 годы. Лидеру ОПГ было заочно предъявлено обвинение в незаконном хранении оружия и изготовлении фальсифицированных спиртных напитков».

– Эти ребята, – продолжал Вилен Харитонович, – акоповские бандиты, и организовали приток «защитников» к Белому дому. Они же начали строить первые баррикады. Потом потянулся народ со всей Москвы. Были, конечно, идейные и искренние борцы за свободу. А к вечеру прикатили роскошные валютные проститутки и привезли ящики водки. На водку стянулись алкаши со всего города. Появились группы музыкантов, которые на импровизированной сцене пели народу революционные песни. По набережной гуляли дамы с собачками. И знаешь, что я понял? Все эти люди нутром, звериным инстинктом чувствовали, что нет опасности. Чуяли, что ничто им не грозит. Тусовка, как теперь говорят. Праздник, водка, веселуха. И при этом они «бесстрашно» защищали Россию. От КГБ, МВД и армии. От танков, которые приперлись. Тот уникальный случай, когда можно стать героем, ничем не рискуя. В результате эти дамочки с собачками успешно защитили Белый дом от танков, можешь себе представить?

Я мог это представить. Помню соседа дядю Колю, конченого алкаша, который потом хвастался грамотой защитника Белого дома, которую ему вручил и подписал собственноручно Ельцин.

Прошло четверть века, и волей случая я оказался за одним столом с Акопом Борисовичем Юзбашевым. Выждав удобный момент, я спросил, не помнит ли он Вилена Харитоновича Апакидзе. Акоп Борисович сразу расцвел, оживился:

– Помню, конечно, не поверишь, часто вспоминаю. Великий был человек. Уникальный. Мы с ним сдружились. Я очень его уважал. Очень уважал.

Эту наивысшую оценку Вилену как человеку давали все, с кем он соприкасался в своей жизни.

И наконец, одно из последних событий того августа: «В ночь на 21 августа в подземном транспортном туннеле на пересечении Калининского проспекта (ныне улица Новый Арбат) и Садового кольца (улица Чайковского), забитом бронетехникой БМП, во время маневрирования погибли трое гражданских лиц: Дмитрий Комарь, Владимир Усов и Илья Кричевский».

Вилен Харитонович откровенничал:

– Ты думаешь, случайно в троице погибших оказались православный, мусульманин и иудей? И на похоронах случайно собрались поп, мулла и раввин? Единство религий олицетворяли. Мы этих несчастных со всей Москвы собирали. Двое были убиты выстрелами в голову. А у военных в танках не было оружия. Третьего зарезали где-то в Лосинке. Но это правильно. Народу завсегда нужны свои герои. Нельзя, чтобы революция прошла совсем без жертв. Без крови. Народ не поймет. Ценить не будет. Хотя история учит, что все великие революции были практически бескровными. Кровь начинает потом литься. На эшафотах.

Вилен Харитонович Апакидзе умер совсем молодым, в возрасте шестидесяти лет. Похоронен на Кунцевском кладбище.

А теперь благодарное потомство может изучить наследие Вилена Апакидзе, не дай никому Бог, чтобы понадобилось, но в России от тюрьмы и от сумы, как известно…