Текст книги "Путь воина"

Глава 5

Тонкий писк надоедливо резал слух, будоража сознание, а острая боль, как от впившейся в щеку иглы, принесла с собой злость и раздражение. Внезапно писк прекратился, судорога свела горло, вызывая удушье и хриплый кашель, волна звуков и запахов ворвалась в мозг. Огромным усилием воли он приоткрыл глаза, охватывая взглядом всё пространство перед собой, а также две застывшие в полумраке хрупкие фигуры.

– Леся, чужеземец очнулся! – Приятный мелодичный женский голос коснулся слуха великана.

– Он видит нас! Мне страшно! – произнёс второй голос, явно принадлежащий ребёнку.

– Когда он был в беспамятстве, ты его совсем не боялась, из реки тащила, шамана уговорила раны ему лечить, перед вождём защищала! А стоило ему глаза приоткрыть, ты уже вся перепугалась! Да он так обессилел, что рукой пошевелить не сможет! – В голосе женщины слышался смех.

– Ну а как же этот человек, такой слабый и беспомощный, одним ударом смог сбить с ног огромного Гирка? Если бы не великан, вождь убил бы меня!

Воздушная лёгкость растекалась по всему его телу. Обострившийся слух улавливал звук голосов, шедших, казалось бы, отовсюду, но не проникающих в сознание.

«Странно, но я их как будто понимаю, они меж собой говорят обо мне», – промелькнула мысль, заставляя лежащего мужчину сосредоточиться на ней.

И тут же лавина воспоминаний обрушилась на него, возвращая сознание в реальность. Все мышцы напряглись, причинив резкую боль, приглушённый стон сорвался с его запёкшихся и обожжённых губ. Израненный торс, поддерживаемый могучими руками, медленно приподнялся над помостом, ноги свесились на утрамбованный и присыпанный листьями пол, приводя тело в устойчивое сидячее положение.

Мать и дочь, не сговариваясь, в испуге отшатнулись и прижались к стене.

Глубоко вздохнув, он сосредоточил свой взгляд на женских лицах и как бы со стороны услыхал свой гортанный голос, произносящий длинную фразу на каком-то полузабытом языке.

– Он нас о чём-то спрашивает? – Девочка непонимающе посмотрела сначала на мать, а уже потом на него.

«Похоже, я что-то совсем не то сказал», – пронеслась в его голове мысль.

Тряхнув головой, а затем неспешно чеканя слова и как бы пробуя их на вкус, он выговорил:

– Где я и кто вы?

Женщина, потеряв от ужаса дар речи, прикрыла лицо обеими руками.

– Мы нашли тебя израненным в реке и перевезли к нам в посёлок. Ты в нашем доме. Меня зовут Леся, а это моя мать Верея. – Маленькая девочка храбро сделала два шага вперёд и встала прямо напротив него.

Худенькое тело била лёгкая дрожь, и ему было видно, как тяжело и страшно ей стоять перед ним на подкашивающихся тоненьких ножках.

– Далеко ли отсюда до крепости? – разделенные паузами слова, слегка исковерканные, но всё же понятные, падали на девочку, как каменные глыбы.

– Очень далеко! Наш посёлок стоит почти у моря.

– Посёлок большой? Как вы его называете? – Он попытался вызвать на своём лице нечто похожее на улыбку, но тут же почувствовал, как болью свело губы.

Его вопрос остался без ответа.

Он понял, что девочка за свою короткую жизнь ещё не была нигде, кроме своего посёлка, поэтому сравнивать ей не с чем.

– Сколько человек здесь живёт? Ты умеешь считать? – пришлось переиначить ему свой вопрос.

– Почти семь десятков охотников и рыбаков. Стариков, женщин и детей тоже много, – девочка улыбнулась в ответ, по-прежнему не решаясь взглянуть в его глаза. – А посёлок наш зовётся Светлым!

Уловив страх и ужас, исходящий от обеих, он начал осторожно ощупывать кончиками пальцев своё лицо, изредка морщась от боли и содрогаясь в душе от своей догадки. Теперь ему всё становилось понятным.

Опустив на колени руки и сжав кисти в огромные кулаки, он негромко произнёс:

– На меня страшно смотреть?

– Очень, – прошептала в ответ Леся.

Она вынужденно кинула взгляд на него, снова непроизвольно вздрогнула, и по щекам её потекли слёзы.

– Не надо меня жалеть, ожоги и раны заживут. Глаза целы, руки и ноги на месте, а мои шрамы и уродство пусть врагов пугают! – он так же неспешно стал ощупывать свои конечности и торс, определяя количество и серьёзность ран на теле. Их было много, особенно на груди, плечах и руках. Некоторые перемежались со страшными ожогами и были аккуратно перевязаны шаманом. В последнюю очередь его пальцы коснулись сквозной раны от стрелы на правом бедре. Обнаруженные два отверстия, уже почти спавшая опухоль и появившиеся коричневатые корочки на ране дали понять ему, что без целебных мазей тут не обошлось. Он удовлетворённо вздохнул и поднял голову.

– Давно вы меня подобрали? – Его взгляд, казалось, впился девочке в переносицу.

– Уж пятый день ты лежишь в беспамятстве. Наш шаман Хаум приходит осматривать твои раны до восхода солнца и после заката. У него есть разные мази, вот ими тебя и мажет.

– Подойди ко мне! – прохрипел он.

Прозвучавшие слова заставили девочку съёжиться.

– Не бойся, я тебя не обижу! – Ему пришлось говорить шёпотом, чтобы голос слегка потеплел и в нём появились мягкие оттенки.

Не поднимая глаз, Леся на ослабевших ногах приблизилась к нему.

Было видно, что её сердечко бешено колотится, а на лбу появляются мелкие бисеринки пота.

– Ближе! Ещё ближе!

Сделав два шага, она замерла, дрожа всем своим худеньким тельцем.

Его правая рука поднялась с колена, и огромная ладонь медленно опустилась на голову ребёнка.

Каким-то грубым и неумелым движением он дважды погладил девочку по затылку, тоненькой шее и спине, коснулся худенького плеча и легонько дотронулся до щеки, размазывая и осушая кончиками шершавых пальцев слезы.

– Я слышал, как твоя мать говорила, что это ты спасла меня! Благодарю тебя, Леся! – Голос его был серьёзен и торжественен. – Я буду помнить это всегда!

Похоже, девочка, не привыкшая к такому отношению со стороны взрослых, тихонько охнула и машинально ткнулась лбом ему в грудь. Было видно, что все страхи ребёнка мгновенно улетучились, а расслабившееся тельце начали сотрясать бурные рыдания.

Он ещё раз положил обожжённую ладонь на спину девочки, прижал её к себе и почувствовал, как Леся сразу стала успокаиваться, рыдания начали стихать.

– Как твоё имя, воин? Ты приплыл к нам на большой лодке? Откуда ты знаешь наш язык? – пришла в себя Верея.

– Так и есть, я приплыл с викингами на одном из их кораблей. Мы называем их драккарами. Я долго жил среди них и сам уже стал викингом. Но я рус, родом из Новогорода. При рождении отец назвал меня Враном, но я давно забыл это имя. Ещё маленьким ребёнком он увёз меня в страну франков. А там у меня были разные имена.

– Мы тоже будем звать тебя Враном! – Леся уже освоилась и по-детски непринуждённо схватила великана за руку. – Это имя означает «ворон»? Значит, в детстве ты был очень чёрен? А жена и дети у тебя есть?

Она бы ещё долго задавала свои вопросы, но вдруг сильные удары сотрясли дверь, запертую на засов, и чьи-то громкие голоса заставили девочку в испуге прижаться лицом к его плечу.

– Кто там снаружи? Что им нужно? – повёл могучими плечами Вран.

– Там наш вождь Гирк со своими подручными, – заговорила Верея, – он пришел отомстить!

– Это он хотел убить Лесю за то, что она меня спасла?

– И он бы убил её, но ты в беспамятстве так огрел его кулаком по лицу, что Гирк еле смог уйти отсюда на своих ногах.

– Открой двери, женщина. – Голос викинга был твёрд и спокоен. – А то их выбьют.

– Но, Вран, нас тогда всех убьют! Нам нечем защищаться, здесь нет никакого оружия! – В глазах женщины плескался страх.

– Ни о чём не беспокойся, Верея, доверься мне, отопри засов!

Широкая железная полоса усилиями Леси, первой оказавшейся у выхода, со скрежетом выползла из дверных скоб, и тут же девочка отбежала к противоположной стене, где на топчане сидел великан Вран.

Дверь с грохотом распахнулась. Первым вошёл высокий тучный человек, по разбитому лицу которого викинг понял, что это вождь племени. Вслед за ним через узкий проём протиснулись ещё трое мужчин. Все при оружии и такие же огромные, как и их предводитель. Они заполнили собой всё свободное пространство.

Гирк удивлённо вздрогнул, увидев в полумраке гигантскую фигуру спокойно сидящего на топчане прямо напротив него человека, спасённого Лесей. Он был совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.

– Так ты и есть вождь? – Слегка искажённые слова, произнесённые густым и сильным голосом, привыкшим повелевать, заставили Гирка замереть на месте. Его глаза, быстро приспособившись к скудному освещению, остановились на лице незнакомца. Ужас, отвращение и дикий страх охватили всё его существо. Сам не ведая того, Гирк выхватил из висевших на боку ножен короткий меч и взмахнул им над головой, целясь в шею великана. Но удар пришёлся в пустоту. Непостижимым образом человек выскользнул из-под лезвия меча и даже поддержал потерявшего равновесие вождя за руку, в которой было зажато оружие. Едва устоявший на ногах Гирк почувствовал, как железные пальцы гиганта оплели запястье и слегка сжались, вынуждая его бросить меч.

Каким-то по-кошачьи плавным, но очень стремительным и слитным движением чужеземец прянул на ноги, оказавшись ростом почти на две головы выше Гирка. Ширина плеч и толщина рук гиганта привели стоящих возле дверей мужчин в оцепенение. Но это длилось всего мгновение. Они, забыв об оружии и о своём вожде, бросились в дверной проём, создавая невообразимую толчею.

– За что ты хотел убить меня? – спросил великан, по-прежнему не отпуская руку Гирка.

Вождь беспомощно молчал, отведя взгляд в сторону.

Мышцы на правой руке гиганта, сжимающей запястье противника, напряглись, вынуждая Гирка упасть от боли на колени.

– Если будешь молчать, я сломаю твою руку!

Скрежеща зубами, Гирк мрачно выдавил из себя:

– Когда появляется один чужак, то за ним обычно приходит целая толпа его соплеменников. А это погибель всему посёлку.

– Может быть, ты и прав, вождь! Но вот эта маленькая девочка спасла меня от смерти. Неужели ты думаешь, что после этого я могу навредить ей и жителям посёлка?

Железные пальцы разжались.

– Ступай и подумай над моими словами! – Великан одним мощным рывком повернул Гирка к выходу. – Если будешь готов разговаривать, приходи!

Боковым зрением он увидел довольные улыбки на лицах Вереи и Леси, но неожиданно охватившая всё тело слабость и подступившая к горлу тошнота заставили его снова лечь на топчан.

Головокружение постепенно исчезло, и Вран провалился в тяжёлый и беспокойный сон.

Глава 6

Ледяная вода хлынула откуда-то сверху. Скрюченное в углу клетки маленькое тело мгновенно распрямилось и стремительно бросилось прочь от невесть откуда взявшейся опасности.

Сильный удар плечом о прутья решётки сразу же остановил это движение, отбросив тело назад, и окончательно вывел мальчика из сна.

Его ошалевший вид, испуганные глаза и покрытая пупырышками мокрая кожа на посиневших от холода конечностях вызвали громкий смех в толпе собравшихся вокруг людей. Пустые деревянные бадьи в руках у нескольких человек подсказали ребёнку, откуда появилась вода в клетке.

Как дикий зверёк, он оскалил зубы и даже зарычал от бешенства, чем вызвал новый взрыв хохота.

Но мальчуган не остановился на этом. Он снова метнулся к решётке, подпрыгнул, ухватился за прутья, меж которых на другую сторону клетки пролетела его нога. Грязная пятка ударила в лицо толстяку с бадьёй в руке. Из разбитого носа и губ хлынула кровь. Мужчина от неожиданности отшатнулся и неуклюже сел толстым задом на землю.

Смех стих. Ещё никогда в деревне не было, чтобы привезённые дети оказывали хоть какое-то сопротивление.

Стоящий немного в стороне Асвед раздражённо бросил:

– Выпороть!

Несколько человек выволокли мальчика во двор и привязали к вкопанному в землю столбу.

Засвистели два кнута. Ремни из бычьей кожи полоснули по детскому телу. Тёмные кровавые полосы выступили на рваной и грязной полотняной рубахе. Мальчик молчал, закусив нижнюю губу. По подбородку его текла кровь. А кнуты всё сильнее и сильнее вспарывали воздух. Слуги вошли в раж.

– Всё, довольно! Он мне нужен живым! – повысил голос староста, видя, как ребёнок, уже не держась на ногах, сползает к основанию столба.

Один из слуг отнёс мальчика в клетку и снова запер её.

– Облейте его водой, а то ведь помрёт ненароком! И расходитесь, нечего тут больше глазеть! – Асвед пристально рассматривал сразу осунувшееся лицо лежащего на боку мальчугана.

Опасливо косясь на ребёнка, один из слуг вылил на него большую бадью воды и сразу отошёл от решётки.

Возле клетки остались староста и стоящие позади него Бангс и Хлив.

– Зачем он тебе нужен? – В глазах Хлива были жалость и непонимание.

– Я дорого продам его. Скоро приедет покупатель из Колонии. Богатые люди организуют там представления. Больше всего им нравятся бои детей между собой или со зверями. В Трире для этого построен амфитеатр, подобный тому, что есть в Риме. Самые лучшие бойцы, уцелевшие в боях на разных аренах, в конце концов попадают именно в Трир. Может быть, этому щенку суждено там прославиться, а не влачить свою жалкую жизнь. У него отличные задатки. Посмотрите, как развиты мускулы всего тела.

– Но ведь Римская империя рухнула так давно, что о ней никто и не вспоминает, а гладиаторские бои пару сотен лет назад запрещены и за их проведение устроителей могут казнить! – Хлив непонимающе смотрел на Асведа.

– Как можно судить и казнить тех, кто сам всех судит? Ха-ха-ха! – разразился диким хохотом староста. – Ну ты меня и насмешил! Вот вы сами-то кто? Грабители, пираты и убийцы! Вас должны приговорить к страшной казни! Отрубить голову или повесить. А кто это сделает, ваш вождь и ваш судья ярл Тейт? – Асвед уже вытирал катящиеся по щекам от смеха слёзы. – Гладиаторы были всегда! И не только были! Они есть в любой стране, будут через сто и через тысячу лет! Дело не в них и даже не в зрелище крови и смерти, хотя это тоже важно и нужно народу!

– И в чём же?

– В деньгах! И только в них! Большие деньги жгут руки богатым и очень богатым людям. У них есть всё, но чего-то не хватает. Им хочется вида крови и смерти, хочется делать ставки, крупные ставки. И бои гладиаторов помогают им в этом!

– А зачем мальца пороли? Ты ж ему шкуру повредил, – встрял в разговор Бангс.

– Шкура никого не интересует. Нужно сломить его дух! Мы будем издеваться над ним до тех пор, пока он не перестанет сопротивляться воле своего хозяина. Ты же всё видел сам! Этот зверёныш может перегрызть любому горло! Мне нужно сделать так, чтобы ребёнок боялся поднять взгляд на меня, тебя и на любого свободного человека. Он – раб! Смерть по приказу хозяина в поединке на арене с таким же рабом станет для него счастьем! И бояться её этот щенок не должен! Бойца-раба, как животное, нужно дрессировать до тех пор, пока он не станет ненавидеть противника. Раб будет думать лишь о том, как убить любого для утехи своего господина!

– И много таких детей проходит через твои руки? – Бангс уже понял всю выгоду подобной торговли.

– Это зависит от разных причин. Когда идут войны на суше и на море, то детей бывают сотни. Видишь, сколько клеток здесь запасли! Но это ещё не всё. У нас есть глубокие ямы, куда мы тоже можем их рассадить. Кроме того, к нам попадают и взрослые рабы, а также женщины и девочки.

Асвед снова посмотрел на мальчика. Грудь того медленно поднималась и опускалась, а глаза были по-прежнему закрыты.

– На три дня его оставят в покое. Ему не дадут ни пить, ни есть, а по ночам во двор станут выпускать злобных собак, которые не позволят ему уснуть.

– Но тогда он будет спать днём, – ехидно улыбнулся Бангс.

– А днём его будут поливать водой! – захохотал староста, ткнув пирата в бок кулаком. – Надеюсь, что ты со своим другом увидишь, что будет с этим маленьким злобным русом через три дня! Ну а пока пошли в дом, нужно подкрепиться.

Шаги удалились.

Мальчик открыл глаза и ещё долго лежал без движения, уставившись взглядом на входную дверь.

Его детский разум никак не хотел понять и принять то, что всё это происходит с ним, вдали от родных, от своего дома. Что делать дальше и как себя вести, он не знал. Помощи ждать было не от кого. Гибель отца и друзей окончательно разорвала связь с прежним миром. Полагаться теперь нужно было лишь на себя.

Стоило ему только пошевелиться, как острая боль разлилась по всей спине, плечам и ногам. Но он понимал, что нужно обязательно встать и стянуть с тела мокрую рубаху. Если этого не сделать, то она, высыхая, прилипнет к кровавым рубцам и отодрать её потом будет намного тяжелее.

Медленно, дюйм за дюймом, он перевернулся и встал на четвереньки. Дальше было уже проще. Мальчик поднялся во весь рост. Ноги и руки его тряслись, по щекам от боли текли слезы. Остаток сил ушёл на то, чтобы отжать мокрую рубаху, расстелить на сухом месте возле решётки и лечь на неё животом. Едва только его голова коснулась земли, как он провалился в беспамятство.

Лёгкое поглаживание спины и резкий неприятный запах привели его в чувство. Он повернул голову в сторону решетки, открыл глаза и увидел, что по другую сторону клетки на коленях стоит Хлив. Мальчик почувствовал, как пират, вытянув вперёд руку, втирает какую-то мазь в кровоточащие рубцы на его спине.

– Меня не проведёшь! – раздался шёпот над самым ухом. – Ты знаешь наш язык! Я это заметил ещё в самом начале пути. Кто и где тебя ему выучил?

Ребёнок молчал.

– Что ж, можешь не отвечать. Я смажу твои раны. К ночи они затянутся и покроются коркой. Тебе придётся встать, иначе слуги снова обольют водой и смоют мазь. Подожди до темноты, а потом надень рубаху. Вот возьми кувшин, попей вволю. Тебе нужно вытерпеть всего три дня. Ты сам всё слышал и знаешь, как себя вести. Постарайся продержаться! Если уцелеешь, может быть, мы ещё когда-нибудь встретимся. Прощай!

Знание чужого языка спасло его от дальнейших пыток. Днём мальчик стоял у решётки, держась за металлические прутья и ни на мгновение не закрывая глаз, хотя очень хотелось спать. Он понимал, что каждый человек, проходящий по двору мимо клетки, наблюдает за ним. Если увидят, что он спит, то обливание водой, издевательства и порка продолжатся с новой силой. Несколько раз за три дня к клетке подходил Асвед, долго стоял возле неё, рассматривая своего пленника, и пытался привлечь его внимание. Но мальчик не поднимал взгляд, понуро уставившись в землю и изображая рабскую покорность, хотя исподлобья он мог видеть довольную улыбку на лице старосты.

Рубцы от кнутов на его теле благодаря мази Хлива затянулись, уже не вызывая резкой боли при каждом движении. Голод и жажду можно было ещё терпеть, не подавая виду своим недругам. И несмотря на лай и рычание огромных собак возле решётки по ночам, он умудрялся спать, свернувшись калачиком в центре клетки.

Утро наступившего четвёртого дня заточения выдалось тёплым и солнечным. Суета слуг и приготовления к празднеству указывали на прибытие каких-то важных гостей. И они не заставили себя долго ждать, известив все окрестности гулом, создаваемым стуком копыт коней, на которых всадники въехали во двор к старосте. Гостей было не менее двух десятков. Спешившись и весело приветствуя хозяина и его домочадцев, они устремились внутрь дома, где их уже ждали накрытые столы.

Двор опустел.

Мальчик сел в угол клетки, упёршись плечами и спиной к прутьям решётки, и, сам не заметив того, задремал.

– Ты разрешаешь ему спать днем, Асвед? – рыкнул чей-то грубый голос.

– Он сильно ослаб после порки, да ещё мы его три дня не кормили и не поили, вот он и свалился. А так этот зверёныш вынослив и крепок! Не сомневайся, Мёрд!

С трудом приоткрыв глаза, мальчик увидел рядом со старостой очень толстого мужчину, одетого в длинную ярко-жёлтую тунику, перепоясанную каким-то пёстрым шнуром, и наброшенный поверх неё плащ квадратного покроя из плотной ткани ядовито-зелёного цвета. На правом плече толстяка плащ был присборен и скреплён большим матерчатым бантом алого цвета. Пухленькие ручки с ухоженными пальцами и с нанизанными на них многочисленными перстнями удобно устроились на верхушке необъятного живота, почти касаясь такого же массивного подбородка, переходящего в отвисшие щёки. Маленькие глазки, заплывшие жиром, излучали презрение. Похожую на грушу голову венчали коротко стриженные, слегка вьющиеся светлые волосы.

Сон тут же улетучился. Едва сдерживая накативший на него смех при виде разодетого в дорогие ткани человека, больше похожего на свинью, мальчик медленно поднялся на ноги и опустил вниз взгляд.

– Что ж, вижу, ты его уже обломал! – толстяк довольно улыбнулся. – Мне он нравится, я беру его! Ты был прав, он хорошо развит, мускулатура вся рельефная, мышцы длинные и эластичные. Из него можно будет сделать великолепного бойца!

– Вот и не скупись, коли товар так хорош! – хохотнул Асвед.

– Не переживай, договоримся, обещаю! – Мёрд снова улыбнулся, снял правую ручку с живота и приподнял её в виде клятвенного жеста, не разгибая в локте. – Ну а если это уже моя собственность, то прикажи его помыть, одеть и накормить. Да пусть спать куда-нибудь положат, а заодно и посторожат. Рано утром мы тронемся в путь.

Толстяк повернулся и, раскачиваясь на коротких столбчатых ножках, направился к дому. Асвед двигался за ним, отставая всего на полшага.

Мальчик по-прежнему стоял без движения возле решётки, задумчиво глядя им вслед.

Он понимал, что для него начинается новая жизнь, полная трудностей и опасностей.