Текст книги "Путь воина"

Глава 7

Запахи жареного мяса и кислого пива наполняли воздух, заставляя вынырнуть из длинного и тягучего сна.

Он открыл глаза и сразу понял, что почти здоров. Только неприятно стягивало тонкой корочкой коросты левую щеку да чувствовалась тяжесть в правом бедре, пробитом стрелой.

– Вран проснулся! – знакомый детский голос, в котором слышались радость и нетерпение, зазвенел над самым ухом.

Викинг медленно потянулся, распрямляя конечности, проверяя работу мышц, и сел на топчан. Первое, что он увидел, была гора поджаренного ароматного мяса на большом блюде, стоящем на столе, а также несколько глиняных кувшинов с пивом. За столом сидел Гирк. Лицо его опухло, один глаз заплыл, но вождь улыбался.

– Присаживайся, Вран! Нужно подкрепиться! Я долго думал над твоими словами и решил, что ты не можешь быть нам врагом, а вот другом и союзником нашим станешь.

– Так и будет, Гирк, не сомневайся во мне! Хочу сразу успокоить, у меня нет мыслей занять твоё место и становиться вождём племени. Долго здесь я не задержусь. А вот помощь мужчин племени мне понадобится. И очень скоро.

– Мы рады будем помочь тебе, чужеземец!

– Знает ли кто-нибудь из твоих рыбаков пути по реке к крепости? Есть ли в посёлке лодки?

– И лодки у меня есть, и сам я к крепости плавал. Но давно это уже было. Не дружим мы с городом и его правителем Кагелем. Норовит он с нас плату за всё брать. А откуда деньги взять? Нам торговать нечем, живём охотой и рыбалкой. Вот и спрятали мы от глаз людских свой посёлок далеко в лесу. Даже лодки на берегу не оставляем, а то ж найдут нас, податями обложат. Потому и тебя так плохо приняли, что любой чужой человек может на нас беду накликать. Сам понимаешь, что на новое место переселяться с детьми, стариками и скарбом завсегда тяжко бывает!

– А по берегу туда дойти можно?

– Не знаю, наши люди не хаживали. Болот и проток много. Дойдешь ли, не зная тропок? Да и зачем, коли лодки имеются? Ну и опасно дело сие. По берегам племена разные живут, пропустят ли они через земли свои иль ограбят и прирежут?

– А место, где посёлок викингов стоит, знаешь?

– Рукав реки этот мне хорошо ведом, но на лодке туда не захаживал. Пирс и людей издали наблюдал. Подойти ближе опасался.

Чувствовали все, что подбирает Гирк слова, дабы резким чем-то не разгневать Врана.

А тот всё продолжал гнуть свою линию, пытаясь разговорить Гирка.

Первой не выдержала Леся.

– Ты не путай вождя нашего вопросами своими, а лучше уж прямо скажи: чем наши мужчины должны помочь тебе?

Глаза гиганта улыбнулись девочке, а изуродованное лицо исказила страшная гримаса.

– Ты, наверное, права! Мне нужно узнать, чем закончилась война города с пришлыми, что стало с посёлком викингов, кто победил и кто теперь хозяин на реке. А для этого мне нужны лодки и люди. Мы отправимся вверх по Вине сначала в посёлок. Если ничего там не сможем узнать, то двинемся к крепости.

– Но ведь это опасно, Вран! По реке плавало много огромных лодий с парусами. Ты называешь их драккарами. Где все они теперь – мы не знаем. Наши лодки не смогут убежать от таких кораблей, поэтому нужно будет плыть у самого берега реки, чтобы успеть бросить их и спрятаться в лесу. Ну а если твой посёлок захватили чужаки, то тебя на берегу с оружием встретят враги. Тогда и ты, и наши мужчиныпогибнут, а ведь они не воины, а лишь рыбаки! – Девочка замолчала, отведя взгляд в сторону.

– Что же тогда делать? – Викинг обращался к ней, совершенно забыв о том, что говорит с ребенком.

– Нужно взять только одну, но самую быструю лодку и несколько человек на вёсла. Только тех, кто захочет с тобой плыть. Скрытно высадитесь на берег вдали от посёлка и будете издали наблюдать за тем, что там делается. Вот и всё.

Великан долго смотрел на девочку.

– Ты права, Леся! Я не должен рисковать жизнями ваших мужчин. Если они погибнут, то без них ваш посёлок не выживет. – Он резко повернулся в сторону вождя. – Ты поплывёшь со мной, Гирк?

– Я обещал тебе помочь, Вран! Хорошая быстрая лодка у нас есть, но её пригонят с побережья только через два дня. Придётся подождать. С тобой поплыву я и трое моих людей. Думаю, больше и не понадобится. Оружие у нас будет. Дадим и тебе.

– На том и порешим! Подплывём к посёлку, вы останетесь в лодке, а дальше я пойду один! – Гигант удовлетворённо кивнул головой, присаживаясь к столу и протягивая огромные ручищи к блюду с жареным мясом.

Глава 8

Металлический стержень со скрежетом вышел из петель. Заскрипела открываемая давно не смазанная дверь, и сильная рука охранника подтолкнула его внутрь огромной залы.

– Вот ты и дома, – пробурчал страж себе под нос, снова запирая засов.

Мальчик сделал несколько шагов вперёд, привыкая к вечернему полумраку в замкнутом пространстве.

Зала оказалась вытянутой в длину. В сложенных из камней стенах по самому верху были оставлены небольшие зарешеченные проёмы-окна, дающие вполне достаточное освещение днём.

По всей площади пола неровными рядами были разбросаны тюфяки. На них сидели и лежали дети разного возраста и разного цвета кожи. Их было так много, что мальчик сбился со счёта.

– Не стой столбом! Занимай любой свободный лежак и устраивайся поудобнее! – из левого ближнего к двери угла поднялся высокий темнокожий юноша лет шестнадцати. – Ты понимаешь мой язык?

Вопрос был задан на языке франков, который мальчик хорошо знал.

– Да, я тебя понимаю!

– Как твое имя и откуда ты?

– Зови меня Рус, я из страны Биармии.

– О такой стране никто никогда не говорил при мне, но это и не важно. Ты нам потом о ней сам расскажешь. Моё имя Асомо, я тут назначен старшим, и ты меня должен слушаться! Все споры решаю я. Если вдруг большие ребята начнут над тобой издеваться, сразу говори мне! Из новеньких ты сегодня уже девятый. Ну а пока устраивайся на этом лежаке, он возле моего! – Юноша показал пальцем на тюфяк и снова сел на своё место.

Мальчик подошёл к указанному ему тюфяку и сразу же лёг. Измученное побоями и долгой дорогой тело облегчённо расслабилось, но сон не приходил.

– Скажи, Асомо, что со мной будет? Зачем мы все тут?

Юноша повернулся к Русу лицом и долго смотрел ему в глаза.

– Тебя привезли в поместье очень богатого человека. Здесь в нескольких казармах расположена большая школа гладиаторов. Мы все поделены на три разных отряда. В первом готовят бестиариев – бойцов с дикими животными, во втором димахеров – бездоспешных воинов, одинаково свободно владеющих оружием в обеих руках.

Асомо замолчал и о чём-то задумался.

– А чему учат здесь, в нашей школе? – прервал молчание Рус.

Юноша тряхнул головой, прогоняя какие-то грустные мысли, и снова посмотрел в глаза мальчику.

– А здесь учат всему! Учат долго, терпеливо и очень хорошо!

– Зачем?

– Нас продадут в разные страны, чтобы там мы бились на потеху публике с животными или между собой! Цену установят высокую! Очень! Поэтому здесь хорошо кормят, лечат, дают отдыхать. Но за каждым день и ночь следят. Сразу предупреждаю, что убежать отсюда невозможно! Поверь, я тут уже два года. – В голосе Асомо улавливались горечь и издёвка.

– Зачем же чему-то учиться, если придётся умереть? Уж лучше сделать это сразу!

– Наши хозяева совсем не глупы. Они дают нам надежду на свободу!

– Разве её можно получить?

– Да, здесь есть обычай: можно стать свободным, если победишь в ста боях или если так понравишься зрителям, что они потребуют освободить тебя. Но ведь ты и сам понимаешь, что это происходит редко.

– Но хоть иногда бывает?

– Наверное, бывает, но я о таких людях ничего не знаю. Хочешь надеяться – надейся! А пока поменьше болтай, побольше тренируйся и ко всему присматривайся. – Асомо отвернулся к стене, сделав вид, что засыпает.

Разговор разбередил мальчику всю душу. Пусть маленькая, но она появилась – надежда на свободу. В воспалённом страхами сознании проносились картинки будущих поединков, в которых он неизбежно выходил победителем. И чем больше ему об этом думалось, тем спокойнее и легче становилось. Успокоение неожиданно перешло в сон…

– Хватит спать, бездельники! Все во двор! Живо-живо-живо! Не то я вас плетью поднимать буду! – Пронзительный голос отражался от стен, резал барабанные перепонки и разрывал мозг.

Рус открыл глаза, пытаясь понять, где он находится.

– Вставай, малыш, уже утро, а то действительно пару ударов плетью получишь! – Асомо был на ногах и продвигался к выходу. – Учти, двух последних ждёт порка! Двух последних во всём. В еде, в занятиях, в усердии. Ты уж поторапливайся!

Следуя полученному совету, Рус успел выскочить во двор, оставляя позади себя с десяток мальчишек.

За дверью ярко светило солнце, воздух был пропитан приятными запахами пищи.

Огороженный портиком и зажатый со всех четырёх сторон казармами и какими-то пристройками, двор был в длину более сотни локтей и не менее шестидесяти в ширину. Глазам мальчика сразу предстал стоящий напротив длинный двухъярусный дом. На полуоткрытую террасу второго яруса, построенную в форме галереи, выходило множество дверей из комнат. С двух сторон дома вверх вели широкие лестницы. На первом ярусе, как он понял, размещалась кухня, а также большая зала для приёма пищи. С правой стороны двора, судя по открытому бассейну и поднимающемуся вверх из каменной пристройки дыму, располагались бани, а слева – уборные. По четырём углам за периметром двора возвышались вышки охраны. Всё было просто, но очень хорошо продумано и реализовано. За боковыми строениями угадывались контуры казарм другой школы. Похоже, что посёлок гладиаторов был довольно велик.

Рус старался держаться поближе к Асомо, пытаясь ни в чём не отставать от него. Он уже увидел, как после сна, посещения уборной, умывания и приёма пищи каждых двоих последних мальчишек хватали крепко сбитые мужчины-надсмотрщики и те получали по три удара плетью. Эта быстрая порка была болезненна и обидна, хотя и не столь жестока. Наносимые удары оставляли всего лишь красные полосы на голом теле, но кожу не рассекали. Зато дисциплина благодаря такому методу воспитания сразу устанавливалась строжайшая.

Построенные в два ряда вдоль длинной стороны двора дети чего-то ждали. Рус стоял в первом ряду, касаясь плечом локтя высокого Асомо.

Боковым зрением он уловил какое-то движение с правой стороны и перевёл туда свой взгляд.

К строю приближались четверо мужчин, трое из которых, судя по их телосложению, были воинами-атлетами. Короткие, не доходящие до колен туники были перетянуты широкими кожаными ремнями, ещё больше подчёркивающими правильные пропорции их тел и толщину мускулистых рук.

Четвёртый человек, шедший немного позади, на их фоне казался худым невысоким подростком.

– Это наши учителя фехтования и борьбы. Самый жестокий и самый сильный из них Баррос. Он идёт сзади. Не смотри, что он такой щуплый. Внешний вид обманчив. Баррос очень быстр, резок и хитёр. Умеет биться любым оружием, но может убить человека голыми руками. В бою один на один победить его невозможно! Бойся его! Если попадёшь к нему в ученики, то ни в чём не перечь, – быстрым свистящим шёпотом предупредил мальчика Асомо.

Учителя дошли до середины двора и остановились. Один из них снял с пояса глиняную свистульку, и её резкие трели наполнили всё окружающее внутреннее пространство.

– Внимание и повиновение! – прозвучал густой голос второго учителя, устремившего свой взгляд сначала на детей, а потом куда-то вверх. – Приветствуем нашего дорогого хозяина!

Весь строй, а также учителя подняли глаза на галерею.

Одна из дверей распахнулась, и на всеобщее обозрение вышел уже знакомый Русу толстяк Мёрд. Это он купил мальчика в деревне у старосты Асведа.

На этот раз на нём была одета короткая туника непонятного переливчатого цвета с розовым отливом без пояса. На ногах коричневые сандалии, плетёные ремни которых доходили почти до колен столбообразных рыхлых белых ног.

Учитель со свистком повернулся к строю мальчиков и взмахнул рукой.

– Рабы-гладиаторы приветствуют тебя, господин! – звонкими голосами загремел детский хор.

Довольная улыбка пробежала по губам Мёрда. Он сделал шаг вперёд и, положив руки на деревянные перила ограждения галереи, заговорил:

– Вчера в нашу школу были привезены девять новых мальчиков, одного из них я доставил сюда сам. Вас стало ещё больше, и я этому очень рад! Пусть новенькие выйдут на пять шагов вперёд, нам всем нужно на них посмотреть!

Рус интуитивно почувствовал, как встрепенулся стоящий около него Асомо.

– Это ланиста – хозяин всей школы гладиаторов. Нужно выйти вперёд! Будь осторожен, не говори и не делай ничего лишнего! – успел шепнуть он.

Сначала из строя вышли пятеро мальчиков, понимающих язык, а затем ещё четверо. Их вытолкали вперёд стоящие позади и рядом с ними дети. К ним тут же подошёл учитель Баррос и перевёл слова хозяина поочередно на несколько разных языков. А толстяк степенно и даже с чувством воодушевления продолжил свою речь:

– Здесь собраны мальчики приблизительно одного возраста. Старшему шестнадцать лет, младшему – всего двенадцать. Я хочу создать из вас элитный отряд бойцов, владеющий всеми видами оружия и приёмами борьбы. Заниматься вы будете больше остальных. Обучение я поручаю учителю Барросу. Не сомневаюсь, что он сможет подготовить из вас хороших гладиаторов, которым не будет равных, – Мёрд выдержал длинную паузу. – Ну а теперь, Баррос, разбей их попарно и пусть они нам покажут своё умение драться! С тем, у кого пары не будет, поработай сам! Сильно друг дружку не бейте, калеки мне не нужны!

Напротив Руса оказался самый старший и самый рослый из ребят, с презрением смотревший на своего противника, словно не сомневаясь в быстрой и лёгкой победе над ним.

– Не дрейфь, малыш! Врежь ему хотя бы разок! Если он тебя и поколотит, то никому не будет обидно и стыдно, этот детина в два раза крупнее, чем ты! – услышал мальчик негромкий голос Асомо.

А страха и не было.

Не только чужими языками и иноземными знаниями интересовался мальчик. У воеводы Корлина было три телохранителя. Каждый из них своим долгом считал научить чему-нибудь его сына. Потому и некогда было ему бездельничать. Годов с пяти он уже бился на кулачках, на деревянных мечах и ножах со своими сверстниками, осваивал хитрые приёмы, показанные ему воинами. Да и дружина, что под воеводою была, тоже не отдыхала, не для того держали и лелеяли её. Дважды в день рубились и бряцали оружием, стреляли из луков и копья метали так, что рубахи от пота можно было отжимать. Не отставали от них и телохранители воеводы, которые всегда брали с собой мальчика. Знали и понимали, что нельзя ему без этого никак, ведь судьба воинская ждала впереди.

Вот теперь и сгодилась ему учёба та. Не дрожали поджилки и не стучало сердце в пятках! Только волна какой-то ярости и бешенства медленно накатывала на мозг, заставляя тело собирать воедино все свои силы для предстоящего боя.

По команде Барроса ребята бросились друг на друга.

Противник Руса наступал, размахивая руками, как птица крыльями. Он был значительно крупнее и сильнее физически, но уступал в быстроте движений и скорости принятия решений. Драться он не умел. Его большие кулаки пролетали мимо, вынуждая мальчика отступать и уклоняться от них. Но долго так продолжаться не могло. Рус отчётливо понимал, что нельзя надеяться на усталость соперника и его постоянные промахи. Сил у противника было ещё много, и в любой момент случайный удар мог закончить их поединок. Поэтому мальчик сам решил ускорить развязку. В очередной раз, уйдя нырком под бьющую руку, он врезал ногой в пах противнику. От резкой боли тот упал на колени, а второй удар ногой в солнечное сплетение окончательно свалил его на землю. Рус ринулся добивать врага, но чьи-то железные пальцы схватили его за ухо, причиняя дикую боль.

– Остановись, гадёныш! Ты же так можешь убить человека! – прорычал кто-то позади.

Но слова и боль уже не могли остановить Руса.

Извернувшись, он нанёс двойной удар кулаками, целясь в живот новому противнику, и тут же добавил удар ногой в верхнюю часть его бедра.

Чужие пальцы разжались, освобождая ухо, и мальчик увидел стоящего перед ним Барроса.

– Ну что ж, ты сам напросился! – В глазах учителя полыхал гнев.

Руки и ноги его пришли в движение. Скорость наносимых ударов была столь высока, что Рус ни от одного из них не смог защититься. Он лишь почувствовал, как странно отяжелели и сразу онемели руки и ноги, а разливающаяся по груди и животу боль дошла до сознания, гася его ярость. Мозг уже не контролировал тело. Ноги подогнулись, и мальчик рухнул навзничь, даже не успев сгруппироваться.

Он пришёл в себя от холода льющейся по лицу и затылку воды и понял, что лежит на своем тюфяке. Рядом с ним сидел Асомо и приводил его в чувство.

– Ну ты меня и напугал, малыш! Что это на тебя нашло?

– Я и сам не знаю! – В голове у мальчика постепенно прояснилось, боли нигде он не чувствовал.

– А зачем на Барроса набросился? Хорошо ещё, что он пожалел и не убил тебя! – Юноша осуждающе покачал головой. – Как ты, встать можешь? Баррос приказал перенести тебя сюда, а когда очнёшься – нам нужно вернуться обратно во двор.

– Пошли, я готов! – Рус легко и стремительно поднялся на ноги.

Выйдя во двор, они увидели по-прежнему стоящие ряды маленьких гладиаторов. Но теперь каждый из мальчиков был вооружён деревянным мечом.

В правой стороне двора выстроилась группа учителя Барроса.

Увидев Асомо и Руса, он махнул им рукой, приказывая подойти к нему.

Учитель долго и оценивающе разглядывал обоих.

– Асомо! Хозяин решил, что ты перейдёшь в мою группу. Вас будет десять. Ты в школе давно и уже стал хорошим бойцом. Будешь помогать мне, а заодно воспитывать и обучать этого дикого волчонка. Биться станешь с ним в паре постоянно! Жить в казарме вы больше не будете. Хозяин выделил вам угловую камору справа на втором ярусе. – Баррос немного помолчал, словно что-то обдумывая и решая для себя. – Недалеко отсюда протекает река. Заниматься будем на её берегу под охраной лучников, поэтому бежать не советую. Стрела догонит.

– Учитель, можно спросить? – Асомо, напрягшись, смотрел прямо перед собой.

– Спрашивай! – повернулся к нему Баррос.

– А что будет с поркой двух последних?

– Вас мало, поэтому порку я отменяю. За дисциплину отвечаешь ты, Асомо! Если что-то случится, шкуру с тебя спущу!

Глава 9

Высокий седовласый старик мощного телосложения раскинулся на богато убранном ложе. Он умирал. Тяжело и страшно.

Или это ему только казалось.

Голова дико раскалывалась, а разлившаяся по всему телу слабость не давала возможности пошевелиться. Он попробовал закричать. На висках вздулись вены, лицо от натуги покраснело, но из сухого спёкшегося горла раздался только свистящий хрип.

«Всё, я умираю!» – многократным эхом отразилась в совершенно пустой голове мелкая и подленькая мысль.

В носу страшно засвербело. Он на мгновение замер, понимая, что если чихнет, то голова лопнет, как переспелая тыква. Но сдержаться сил уже не было, и на очередном вдохе, зажмурив глаза и слегка приоткрыв рот, он чихнул. Боль иголками разнеслась внутри черепа, вызывая на глаза слёзы. Правая рука, дёрнувшись, сползла с ложа на пол и наткнулась на что-то знакомое. Это был сапог. Пальцы прошлись по гладкому голенищу и вцепились в мягкую опушку.

– Только бы не промахнуться! – Слабая надежда замаячила перед ним впереди.

Резким кистевым движением сильная рука метнула обувку в сторону дальней стены одрины. Тяжеленный сапог с металлическими подковами с грохотом ударился в массивную дубовую дверь.

Она тут же распахнулась, и в горницу гурьбой влетели гриди из ближней детской дружины.

– Княже, что случилось? – На молодых лицах охраны выражение испуга быстро сменилось на тревогу, а затем всего лишь на лёгкое беспокойство. Их князь был жив и здоров, ему ничто не угрожало.

Расталкивая гридей могучими руками, к ложу приблизился боярин – высокого роста широкоплечий старейший княжий дружинники наиболее доверенный из воинов его ратиБорута. Он был у князя не только телохранителем и оруженосцем, но в большей степени бессменным советчиком-спорщиком и распорядителем. Всего одного взгляда, исподлобья брошенного на князя, хватило ему для понимания происходящего.

– Все вон отсель! Прислать слуг немедля с пивом, квасом, вином и рассолом! Капусты квашеной, огурцов солёных! Живо!

Зашевелился и загудел громадный дом. Всё пришло в движение. Захлопали двери, заскрипели лестницы, десятки слуг носились меж клетями и амбарами, таща в дом бочонки, кувшины и всё, что попадалось под руку.

– Ну сколько тебе говорить, княже, не напивайся ты так на ночь глядючи! И гони от себя подальше этих прохвостов иноземных. Ты вот с утра пластом лежишь и помираешь, а они уже по городу рыщут, стены, ворота да башни осматривают. По ночам тебе елей в уши льют, подвиги твои ратные превозносят, а сами камень за пазухой держат, по всему видать! Не можно так, княже, дальше быть! Народ всё видит, перешёпот нехороший окрест пошёл. Да и дела важные государственные ты забросил, даже споры нетерпимые промеж посадников и купцов решать перестал! Одумайся! Сам знаешь, как тяжело власть получить и долго в руках своих удерживать! А вот потерять её быстро и незаметно можно, особливо когда вино в мозгах плещется! Не мальчик ты уж, чай! О правнуках пора думать!

Слова Боруты сопровождались жестами и знаками, которыми он показывал слугам, куда ставить очередной кувшин, корчагу иль горшок.

– Для начала смягчи и прочисть горло. – Князь почувствовал, как холодный обод кувшина коснулся его губ. – Рассол тут. Только не пей много!

Нескольких крупных глотков хватило, чтобы освежить влагой пересохшие губы, нёбо и гортань.

– Погодь, не спеши! – Кувшин в руке дружинника стремительно удалился в сторону, а перед глазами князя качнулся носик какой-то большой глиняной посудины. – Надеюсь, что корчагу с пивом сам сможешь удержать?

Пальцы рук жадно вцепились в пузатый сосуд, и золотистая жидкость толстой струёй хлынула в горло.

С каждым глотком живительной влаги тупая боль покидала голову, дрожь исчезала из конечностей, чувство лёгкости и сытости охватывало тело.

Князь опустил голые худые ноги на пол, неспешно поставил опорожнённую корчагу рядом со своей босой ступнёй и осмысленно посмотрел на Боруту.

– Что это ты мне говорил про дела государственные, пьянство моё ночное, а также про власть, которую у меня кто-то отнять хочет? Ты это не шутил?

– Да какие шутки могут быть, государь! Пора за дела браться! Дружина твоя засиделась на месте, паруса на лодьях скоро сгниют от безветрия!

– Ну это ты хватил, друже! Ведь пятый день всего с гостями пирую, а меня, оказывается, уже в пьяницы определили! И кто? Мой ближний советчик! Не слишком ли строго судишь князя своего, Борута?

– Ты же, княже, за эти пять дён так и не прочёл берестяную грамоту-послание от посадника Кагеля. Неужто забыл? Подмогу ему много раз обещал направить. Прошлой весной я уж было лодьи и ратников своих начал в поход готовить, да ты меня остановил.

– Но ведь Кагель и сам с набегом викингов справился! На то и поставлен он мною на Вину! – Князь нахмурил густые брови. Было видно, что он окончательно протрезвел.

– Так-то оно так, да не совсем! – не унимался Борута. – Сам помнишь, что Кагель про викингов отписывал. Не сможет крепость супротив них устоять! Пожгут они Холм и все посады, а мы без форпоста на Вине останемся. Ну а викинги те, собравшись с силою, потом и к нам сюда пожалуют!

– Но обошлось же всё! Уцелел Холм, да и с викингами Кагель подружился! – князь начинал злиться.

– Ты, видать, ещё запамятовал, княже, что были к тебе от Кагеля зимой люди. Просил он по весне прислать дружину. Ждал нового большого похода викингов на Вину. А ты не ответил ему! Почто так отнёсся к Кагелю – брату своему сводному? Все поручения, многие лета назад тобой ему даденные, он выполнил, город-крепость на Вине построил, с Варяжского моря и с Гандвика прикрыл нас, торговлю наладил. Денег к нам от Кагеля ручей широкий потёк, по каплям собираемый со всех ему подвластных земель, купцы иноземные с товаром по рекам поплыли, да и наши тоже торговать с заморскими городами стали.

– Что ты набросился на меня, друже? – Князь тяжело вздохнул. – Сам понимаю, что виноват я перед Кагелем безмерно! Уж почитай три десятка лет не виделся с ним. Но потому и отправил я на Вину брата своего, что верил ему, как себе! Знал, что не предаст он меня, не воткнёт в спину нож, а будет честно рубежи государства моего защищать от ворогов! Ты-то сам, Борута, грамоту посадника читал?

– Читал я её, княже, да и опечалился сильно!

– Чему же?

– Пишет Кагель, что весной нынешней, как он и опасался, приплыло войско ворогов большое на восьми кораблях. Не избежать беды, если б не его союзник ярл Эйнар – князь викингов, осевших на Вине. Совместно с Кагелем они смогли остановить нашествие врага, многих перебили, а корабли их частью пожгли, а частью захватили.

– Так снова ж всё обошлось – и ладненько, стало быть!

– Но ведь опять без твоей подмоги, княже!

– А что, Кагель на меня обиду держит? Неужто не понимает, что мне со всех сторон отбиваться от недругов приходится, каждый дружинник и даже ратник нынче на счету, а потому не доходят руки до сбора рати и похода на Вину! Пусть своими силами там справляется! Для того и посажен он туда, чтоб моими глазами и ушами быть, а когда надобно – моим мечом карающим! – Голос князя, набирая вес, становился всё громче и громче.

– Это ещё не всё, государь! Прибывший человек на словах много передал разного от брата твоего.

– Сказывай! – Князь как-то сразу сник и успокоился.

А Борута меж тем продолжил:

– В последнем сражении всеми воинскими отрядами и ополчением городским командовал ярл Эйнар. А ещё до битвы много вражеских воинов перешло на его сторону. И загнал ярл Эйнар чужих викингов в болото, окружил их там и вынудил сдаться. Оружие у них отобрал да вместе с сыном своим в честном поединке вождей их поубивал. Но викингов тех, из коих много свеев было, пощадил и на берегу Вины оставил. Не смог он своих соплеменников просто так перерезать, как скотину. Сам же корабли вражьи забрал, посадил на них своих людей, простился с Кагелем и уплыл восвояси, в страну далёкую. На будущее лето возвернуться обещал. Хотел к тебе на службу воинскую со своими драккарами и викингами определиться.

– И что же Кагель?

– Твой брат просил передать, что сражений на берегах Вины несколько было, потому и оружия много повсюду осталось лежать на телах убиенных. А возле посёлка, где жил ярл Эйнар, два корабля, им недостроенных, спрятанные в протоке остались. Посадник не сомневается, что найдут их викинги да с кораблями и оружием для города опасность большую представлять станут. Много их там, на берегу, более двух сотен. Посылать супротив них своих ратников Кагель уже не может, мало воинов у него осталось.

– Знать, помощи опять просит? – Князь резко поднялся с ложа и быстро заходил из угла в угол.

Молчал и боярин княжий.

– Что ж, Борута, готовь корабли! Много не надо, лодий пять. Отправим три сотни воинов иль чуть больше. Да не из дружины молодечной. Подбери бойцов добрых, в битвах испытанных, возьми из бояр дружины главной! Воевать со свеями – работа не лёгкая! Под парусом да на вёслах дойдут до Холма быстро, благо Кагель карты рек с мелями, перекатами да с волоками нам не единожды присылал. До зимы ещё далеко, сумеют поспеть и делу нужному помочь!

– Кого воеводой пошлёшь, княже? – спросил дружинник и сам вздрогнул от слов своих. А ведь помнил всегда, что нельзя при князе произносить слово это – «воевода».

Князь, увидев замешательство ближнего своего боярина, тоже отвёл в сторону взгляд и тяжело вздохнул.

– Да… Много, ох много годов уж прошло, как отправил я брата своего, доблестного воеводу Корлина с посольством к франкам. Затерялись следы его в чужих морях и странах. Сгинул невесть где вместе с племяшом моим маленьким. Доподлинно известно лишь, что благополучно прошли они Онего-озеро, Свирь-реку, Ладогу и уже прибыли на остров Готланд, что в море Варяжском лежит, где присоединиться должны были к большому купеческому каравану. Но опоздали сильно, и ушёл караван без них. И куда делась лодья Корлина, о том уж никто не ведает.

– Мир велик, государь, в нём легко затеряться, будем надеяться, что Корлин когда-нибудь вернётся к нам! Или сын его!

– Что ж, будем ждать. Хотя ждать мне осталось немного, стар я стал. А воеводой с войском пошли сотского Еловита. Он осторожен и хитёр, в сражениях многих побывать успел, а потому разумен в меру будет, как раз для похода такого.

– Добре, княже, всё исполню, как велишь!

– Как покончит Еловит с викингами, пущай вместе с Кагелем помозгуют, нужно ли на ближние острова Поднебесные в море сплавать. Уж восемь десятков лет прошло с тех пор, как сжёг мой дед там город. Строений нет, но крепость каменная осталась! Думается мне, что давно ушла та болезнь страшная с острова, а потому гарнизон свой надобно там снова поставить, сторóжи повсюду устроить. Вот и вели Еловиту со своей дружиной заново город отстроить! Чую, не устоит наш Холм на Вине, коли туда вороги с набегами повадились. А крепость каменная на островах этих, да ещё лодьями с дружинниками поддержанная, будет им костью в горле.

– Годов уж пять назад Кагель отписывал, что плавали его люди на острова те. Захватили чужую лодку с рыбаками. От них много чего разного узнали. Нет болезни там и в помине! Живёт на островах племя охотников и рыбаков, близко к трём сотням их. Настроены они враждебно, обстреляли из луков лодью нашу. Со стен тех крепостных грозились, слова плохие кричали. Оставил их там Кагель в покое, не дошли у него до них руки. А теперь, что ж, можно и сплавать туда, коли ты велишь!

– Пусть Еловит передаст брату моему Кагелю, что ежели жив буду, то на будущее лето сам к нему на Вину прибуду. Лодий приведу с собой не менее десятка да дружины тыщу воинов возьму, а то и поболее.

– Верно ты решил, княже, надо помочь Кагелю!

– И пусть никто не посмеет сказать, что князь Буривой не держит слова, даденного брату своему! Иди, Борута, распоряжайся, а гостей чужеземных я ныне же со двора выпровожу, пора делами заняться! – Князь хитро улыбнулся. – Прав ты, много их накопилось, всех сразу и не переделать будет! К следующей весне, видать, надо сына моего, Гостомысла, с его дружиной из Мурома вызывать, а то застрял он у друзей своих после похода, глаз сюда не кажет. Хватит ему там гостевать да с князьками мелкими тяжбами и охотой развлекаться, пора за дела государственные браться! Чай не мальчик давно. Воевода он знатный, а вот правитель пока никудышный! Пусть во всём теперь мне помощником будет!