Текст книги "Поклонник"

34

Теперь вы знаете, что на самом деле случилось. Назар Динаров не убивал жену. Екатерину Динарову, которая вам лучше знакома под прозвищем Беспощадная Стерва, убил я. А пока её муж отбывает наказание в «Чайке», мне приходится заметать все следы – включая память Назара.

«Погодите, что-то не сходится», – возразите вы. Вам, наверное, интересно, зачем я лезу в прошлое? Ведь дело давным-давно покрыто паутиной. Четыре года прошло, а бедный писака до сих пор – пока я не вмешался – ничего не помнил! Вы спросите, зачем разворошил улей? Логичнее было успокоиться, когда появилась информация, что Динаров впал в беспамятство. Неужто победа? Зачем помог Назару вспомнить? Равносильно рытью для самого себя могилы. Глупость же! (Тем более постарался я всё сделать чисто и аккуратно: использовал маску, чтобы Динаров никогда меня не опознал, латексные перчатки, чтобы случайно не оставить пальчиков. И, о боже, огромная, несказанная удача, чудо из чудес – Назар ничего не помнит! Его осудили и посадили.) Так в чём же, чёрт возьми, дело?!

Вы правы. Отчасти… Только я просчитался.

Давайте расскажу, что ещё произошло в ту страшную ночь.

Итак, после того как расправился с Екатериной, мне пришлось сразу уйти. Не потому что дело сделано и пора сваливать. Нет. Я собирался ещё немного побыть, хотел растянуть момент, взглянуть в глаза её мужу. Думал, получу удовольствие, сполна компенсируя всю боль последних месяцев. Больше ведь ничего не угрожает моему браку. По крайней мере, так планировал. Но тут вмешались обстоятельства – мне пришлось сдерживать подступающую рвоту.

Раньше мне не приходилось лишать кого-то жизни. На самом деле это ужасно… Адреналин в крови зашкаливал. В голове звенело. В какой-то момент даже стало тяжело дышать. Хоть я и подготовился, но точно не психологически. И в этом заключался весь просчёт.

Когда увидел кровь на перчатках – слизкую, тягучую жижу, – сработал рвотный позыв. Я бросил нож, сломя голову выбежал из квартиры и с пеленой перед глазами стремглав бросился вниз по лестнице, стараясь ни к чему не прикасаться, чтобы не наследить. Наконец, оказавшись снаружи – на свежем воздухе, – стянул с лица маску, опустился на землю и извергнулся в траву.

Шок, который меня накрыл, был настолько силён, что показалось, будто рассудок покидает нутро. Моё тело колотило, голова кружилась, а звон в ушах усиливался. Я судорожно глотал ртом холодный воздух. Виски сжимало будто тисками. Зажмурившись, безвольной куклой опрокинулся на спину и, открыв глаза, замер как истукан. Под козырьком подъезда висела камера видеонаблюдения с мигающим красным индикатором.

35

Вокруг было темно. Издалека доносились звуки оживлённой улицы. В доме под каждым подъездом горел тусклый свет. Где-то просто горел, где-то мерцал с характерным треском. Я лежал на тёплой земле и пялился на крохотную камеру, висевшую под козырьком, о которой благополучно забыл. Лежал абсолютно без движений, без звука, будто меня и нет. Хотя прекрасно знал, что она за мной наблюдает. Снимает моё лицо. В тот момент внутри меня рванула по меньшей мере ядерная боеголовка. Я ненавидел себя. Пожалуй, останусь лежать здесь до приезда полиции. Меня всё равно вычислят. Всё кончено. Лучше напоследок полюбуюсь луной и звёздами. Как в детстве, сидя на подоконнике. Тогда луна казалась мне ещё красивее на фоне разочарований, которыми была наполнена та моя жизнь. Та моя жизнь… В это мгновение меня будто пронзил электрический разряд. Перед глазами промелькнуло несчастливое детство с матерью-алкоголичкой и то, как я его преодолел без чьей-либо поддержки. В одиночку. Своими силами. Кто упирается, тот выживает. А сейчас… Сейчас всё по-другому. У меня есть Соня. Она – моя поддержка и опора. Только ради неё не сдамся и буду бороться.

Спустя секунду приподнялся на локте, убрал волосы со лба и ещё раз посмотрел на камеру. Но что же делать? Разбить? Записи хранятся в другом месте. Плохая идея. Только привлеку внимание. Меня по-прежнему выворачивало наизнанку. Сердце колотилось как бешеное. Голова кружилась, в ушах стоял гул. Я был не способен трезво мыслить, однако знал, что нужно уносить ноги, причём как можно скорее. Вдруг к соседнему подъезду подошли парень с девушкой. Я быстро спрятал руки в перчатках за спину. Ребята бросили на меня короткий взгляд и зашли внутрь. Надеюсь, они подумали, что я пьяный или типа того. Поднялся на ноги. Больше здесь оставаться нельзя. Назар, должно быть, вызвал полицию. С минуты на минуту нагрянут менты и начнут шерстить вокруг. Найдут меня, и вот тогда всё горько завершится. Нужно бежать!

Шатаясь из стороны в сторону, с трудом доковылял до машины. Достал трясущейся рукой ключи, сел за руль. Швырнул маску и молоток на заднее сиденье и, к пребольшому счастью, успел выехать со двора прежде, чем увидел в зеркале заднего вида красно-синие маячки, приближающиеся к месту событий.

Вы, наверное, подумаете, что злополучная камера видеонаблюдения – самое дерьмовое, что могло произойти со мной в тот вечер. Так вот, вы ошибаетесь! Камера и рядом не стояла с препятствием, ожидающим меня впереди. Во всей истории есть кое-что, о чём вы не догадываетесь. В тот роковой вечер, когда я расправился с женой известного писателя, памяти лишился не один человек, а два.

36

Той кровавой ночью я не доехал до дома. С восходом солнца очнулся где-то во дворах – недалеко от места убийства – в своём седане, перепачканный кровью и забывший обо всём, что случилось вчера вечером. Конечно же, и о камере видеонаблюдения. Последнее, что помню: как захожу в лифт вместе с Беспощадной Стервой. Всё. На этом воспоминания обрываются.

Что произошло? Встряхнул головой, пытаясь прийти в себя. Мысли спутаны, соображается туго… Где я, блин? Выпрямился и сел повыше на водительском сиденье. Видимо, сполз, когда уснул. В поясницу отдало резкой болью. В таком-то скрюченном положении да всю ночь! Проморгавшись, посмотрел в лобовое стекло. Слева располагался многоэтажный дом, справа – спортивная площадка, рядом детские горки и песочница. Обычный двор, но я здесь ни разу не был. Сощурившись, ещё раз огляделся. Вокруг ни души. Глянул на приборную панель. 5:20. Все спят. Понятия не имею, где нахожусь и что здесь делаю. Через силу ещё раз попытался вспомнить, что произошло вчера – когда пошёл за Беспощадной Стервой.

Так… Значит… Она идёт в подъезд… Я за ней… Заходим в лифт… И-и-и-и… А что было дальше?! Заходим в лифт… Ничего не помню. Всё как в тумане. Голова ватная. Посмотрев вниз, увидел запачканные кровью руки, олимпийку. Меня просквозило ужасом. И первая мысль, которая пришла в голову: «Неужели я это сделал? О нет! Не может быть! Я совершил… убийство? Боже! Наверное, меня вовсю ищут».

Вскоре достал телефон, зашёл в интернет и оцепенел.

– Чёрт, – произнёс одними губами, читая новости.

Убийство Екатерины Динаровой озаряло первую полосу.

***

Через час я избавился от очевидных улик. От молотка, который хоть и предназначался для угрозы и не был орудием убийства, но так или иначе, присутствовал на месте преступления. От латексных перчаток, маски и одежды, в которой совершил смертный грех.

Ещё через полчаса заехал в гараж и стал отмывать кровь в седане, внимательно слушая новости. Ожидал, что передадут ориентировку на человека в маске улыбающегося клоуна, среднего роста и телосложения, в олимпийке и без особых примет. То бишь на меня. В тот момент я напрочь забыл про все оплошности, которые совершил после убийства. Наверное, если бы вспомнил, что моё лицо запечатлела камера, подался бы давным-давно в бега.

Однако в новостях никакой ориентировки… (Представляю своё удивление, если бы увидел запись с камеры под подъездом).

«Почему меня не ищут? – думал я, натирая сиденье губкой, пропитанной моющим средством. – Ничего не понимаю…»

Вечером я, весь вымотанный, плюхнулся на диван и включил телевизор. Соня в это время готовила ужин. Из кухни доносился аромат свежей выпечки и только что заваренного имбирного чая. Я пощёлкал по каналам; мне попадались лишь мыльные оперы и несколько тупых реалити-шоу.

– Алмаз, ужин готов! – наконец позвала Соня.

И в ту же секунду я добрался до вечерних новостей, от которых весь аппетит пропал.

Диктор с экрана вещал:

– Назар Динаров, известный писатель, обладатель и лауреат множества литературных премий, потерял память. Он ничего не помнит о событиях вчерашнего вечера, когда в их собственной квартире была зверски убита его супруга – Екатерина Динарова. В связи с отсутствием признаков взлома и совпадением отпечатков пальцев на орудии убийства с отпечатками пальцев Назара, он становится главным подозреваемым. Следствие против него возбудило уголовное дело. Наш специальный корреспондент Микола Савенок, находящийся в центре событий.

37

С этого момента я понял: наши с Назаром потерянные воспоминания – бомбы замедленного действия. И от того, чья рванёт первой, – зависит судьба другого.

Всё это время, все эти годы подсознательно сознавал, что в тот вечер ошибся. Но не мог вспомнить, где именно. Вот захожу в лифт со Стервой… и вот уже очнулся в своей машине. Фрагмента не хватает. Ключевого фрагмента. Самого важного. Я всей своей сущностью боялся, что, как только Назар вспомнит, расследование возобновится и мне придёт конец. Да, как мог, старался создать иллюзию порядка: убеждал себя, что угрозы нет. Я гуляю на свободе, а Назар сидит за решёткой. Однако… в любой момент всё могло поменяться. Хотел бы знать, что он вспомнит… Что ещё я делал в квартире? О чём мы говорили? Наследил ли я? Что было после моего ухода? Каждый день паранойя взмахивала внутри меня невидимыми крыльями, заставляя задуматься: а ничего ли не упустил? Без сомнений, в тот вечер мне повезло, но что-то ведь могло остаться. Что-то в конечном итоге может вывести… на меня.

Только вот, простите, меня это не устраивает. И в первую очередь потому, что одним уютным домашним вечером, когда я, пожалуй, немного смирился со своим туманным положением, Соня, присев рядом, пролепетала:

– Я беременна…

– ЧТО?! – мигом отреагировал я.

– У нас будет малыш!

Соня счастливо мне улыбалась, а я пялился на неё с одной лишь мыслью: «Я не хочу, чтобы за мной пришли, когда буду сидеть в окружении внуков у камина, мечтательно взирая на потрескивающее пламя».

На мгновение представил, как держу на руках некое странное существо – младенцы все такие.

«Мои дети… – говорил я себе. – Мои дети не должны узнать, что я совершил. Ни за что не позволю испортить им жизнь».

После долгих раздумываний твёрдо решил, что должен восстановить в памяти все события раньше Динарова либо первым узнать, что вспомнит он. И если будет что-то важное – способное запереть меня за решётку, я избавлюсь от него прежде, чем это узнает кто-то ещё.

Итак, чтобы план сработал, необходимо навестить заключённого. Мои встречи с Назаром Динаровым – будто вернуться на место преступления; место, где остался след, ведущий ко мне.

И вот, спустя четыре года я отправился в колонию строгого режима «Чайка», чтобы помочь себе вспомнить и завершить то, что начал.

38

Признаюсь, ход рискованный. Несмотря на то что в ту ночь на мне была маска, голос-то не изменить. При первой встрече Назар мог узнать меня. На такой случай тоже имелся план. Надеемся на лучшее – готовимся к худшему. Всё могло пойти по плохому сценарию, но, как видите, я не ищу лёгких путей. Мне было жизненно необходимо вспомнить, что произошло в тот вечер, и избавиться от всех улик.

Итак, мы начали видеться с Назаром. Первые встречи прошли гладко: как говорится, без сучка и без задоринки. Мои худшие опасения развеялись. Однако, когда Динаров меня избил, подумалось, что он каким-то образом догадался, кто я, и хотел убить. К счастью, ошибался. Позже наши встречи продолжились. До меня дошла информация, что Назара преследовал таинственный поклонник. Это был первый звоночек. Ведь я и есть тот самый «поклонник». Следя за Беспощадной Стервой, собирая о ней информацию, невольно попал на глаза её мужу. Правда, Динаров думал, что слежу за ним, а не за его женой. Вы помните мой шок, когда Назар вспомнил про поклонника? Я всячески пытался откреститься, сделал вид, что не верю в версию, где исполнил главную роль. Мне не хотелось в неё верить! Речь шла о моей шкуре! Сам себя убеждал в обратном.

Я стал первым и последним человеком, который увидел скрытые видеоролики на канале «Жизнь Назара». Почему последним? Потому что удалил их. Назар мне доверился, и я смог избавиться от важной улики. Вы бы так же поступили, имей она прямое или косвенное отношение к вашей свободе. А потом Динаров вспомнил то, из-за чего сидит, – кровавый вечер, он же вечер убийства. Память Назара оказалась куда более приветливой, чем моя, в которой картинка была смазанной до тех пор, пока Динаров не рассказал, что произошло. Тогда-то я и вспомнил отчётливо все детали и оплошности.

Так вот, если сейчас Назар Динаров поведает миру про поклонника в маске, который зарезал Екатерину, то расследование возобновится. Расследование, которое вызовет общественный интерес и будет доведено до конца. Всплывёт видео с камеры у подъезда. Если, конечно, оно до настоящего времени сохранилось. Могут также найтись случайные свидетели. По меньшей мере меня видели ребята. Вспомнят ли? Чего не знаю, того не знаю. Но рисковать не намерен, поэтому и разработал план.

Завершающий.

Помните, о чём я недавно попросил моего друга-поклонника Руслана Щукина, усердно трудящегося охранником в «Чайке», когда мы с ним виделись в последний раз? Напоминаю: я попросил его организовать встречу с заключённым, который ранее покушался на Назара. Кажется, Вячеславом его звали. Вспомнили? Так вот, Руслан любезно согласился мне помочь.

Я отправился на встречу.

39

Чистое небо заволокло тучами. Ударил гром, и пошёл дождь. Я не захватил зонт и слегка промок, пока шёл от парковки до двойной металлической двери, ведущей в исправительное учреждение «Чайка». Капли дождя били в лицо. Я оглядел подернутые туманом окрестности. Верхушки густых деревьев колыхались от порывов ветра.

– Если хочешь, когда всё закончится, и Назар Динаров выйдет на свободу, в интервью прессе я упомяну тебя, как главного союзника и помощника в этом непростом деле, – заливал я Руслану, пока мы в темпе шагали по длинному коридору в комнату для посетителей. – Ты не раз меня круто выручил, друг.

Он поглядел на меня, не сбавляя ходу.

– Ты не шутишь?

– Конечно, нет. Я же тебе обещал, в долгу не останусь. Вот, держу слово. Тем более, ты правда мне здорово помог.

– Эм… да брось, – смутившись, отмахнулся Щукин. – Пустяки. Я всего лишь выполнял свою работу.

– Ничего подобного. – Я положил руку ему на плечо. – Это будет и твоя заслуга.

Боковым зрением посмотрел, – он расплылся в счастливой улыбке.

– Я помог Алмазу Пушкину спасти невиновного… – мечтательно произнёс наивный охранник.

«Только этому не суждено сбыться», – добавил я про себя.

Руслан отправился за заключённым, а я занял место в комнате для посетителей и стал ждать. Со временем комната стала приветливей. Я обернулся и посмотрел в зарешечённое окно. Во мраке вспыхнула молния. Спустя пять минут услышал топот ног и лязг связки ключей в руке надзирателя. Дверь, скрипнув, открылась.

Первым в душную комнатушку вошёл Руслан. Он притормозил на пороге, кивнул мне – мол, всё путём, – и, отступив в сторону, пропустил особь с застёгнутыми за спиной наручниками.

Вячеслав Войцев оказался коренастым мужчиной лет сорока с перекошенной физиономией – сломанный нос отчаялся найти середину лица, а один глаз так часто подбивали, что он решил больше не показываться, – с залысинами и неприятным, надменным взглядом. Ах да, ещё на виске набита кривая татуировка. Ящерица или тритон. Сложно разобрать. В общем, какое-то пресмыкающееся. Уточнить я не решился. Может, он и сам не знал.

Как позже я выяснил, сидит он за преднамеренное убийство и сбыт наркотиков в особо крупном. Дебил не гнушался пробовать товар, который толкал. И в один такой приход умудрился укокошить своего же «бегунка». Придя в себя, попытался замести следы, подстроив всё так, будто тот случайно передознулся. Вот только жалкий придурок забыл, что раскроил напарнику череп. Но сейчас не об этом…

Заключённый сел напротив. Руслан удалился из комнаты.

– Здравствуйте, Вячеслав, – неохотно поприветствовал я. Признаюсь, неприятно находиться в одной комнате с этим… трудно назвать его человеком.

– А ты ещё хто? – хрипло спросил он.

– Частный сыщик, – ответил я.

Пауза. Кажется, собеседник вспоминал значение этих слов. Потом он зевнул, продемонстрировав остатки зубов, и первым нарушил тишину:

– И шо те от меня надо?

– Я здесь за тем, чтобы освободить вас.

Вячеслав тотчас, как по щелчку, переменился в лице, – надменность испарилась. Неудивительно, не думаю, что эту обезьяну навещают, тем более с хорошими-то новостями.

– Освободить?.. – переспросил он, скривив и без того кривую физиономию.

Дождь барабанил по стеклу.

– Да, – ответил я. – Во всяком случае, сделаю всё, что в моих силах. И даже больше. – Второе предложение произнёс с особым драматическим эффектом. – Подниму ваше дело: изучу материалы, имеющиеся улики, судебные протоколы, переговорю со свидетелями, проведу в конечном итоге собственное независимое расследование… – Войцев захотел меня прервать, но я не дал сказать ни слова и неумолимо продолжал: – А если вы откажитесь, то совершите огромную глупость, Вячеслав. Ведь вам сидеть здесь до глубокой старости, как я понимаю… Вам это нужно? Думаю, нет.

– Ладно, ладно, ладно, – прервал он меня со второй попытки, нахмурился и, наклонившись через стол, спросил полушёпотом:

– Какая плата?

Ответ нашёлся сразу.

– Услуга, – выдохнул я. – Вы готовы мне помочь?

Он был готов. Как никогда.

– И шо я должен сделать? – спросил он.

Пара секунд тишины. Раздался рокот грома. И я ответил:

– Убить Назара Динарова.

Его глаза сверкнули молнией. Оба, даже тот, который забыл, как открываться.

Прошёл час. Обсудив детали, мы закончили. Договорились о встрече на завтра и попрощались.

Дождь прекратился, оставив после себя слякоть. Когда я вернулся на тюремную парковку и сел за руль седана, вперил безмятежный взгляд в затянутое тучами чернильное небо. Солнце, ещё два часа назад готовившееся к закату, давно спряталось, а с ним и напряжение, царившее во мне последние четыре года.

Неделю спустя Назара Динарова нашли повешенным в тюремном спортзале. Всё было обставлено как самоубийство. Ещё два месяца спустя я выполнил свою часть сделки: разработал алиби для Вячеслава Войцева и назначил пересмотр дела. Через десять дней суд снял с него все обвинения, освободив из-под стражи. Руслан Щукин, охранник в «Чайке», уволился сразу после смерти Динарова и впал в депрессию. Соня родила мальчика, которого мы назвали Назаром.

По итогу я убил двух невиновных, спас виновного и подарил жизнь. Можете считать меня кем-угодно – хоть монстром. Но я лишь тот, кто допустил ошибку. А людям свойственно ошибаться. Поступать неправильно. И я не исключение…

Видишь ли, похоже, это делает меня человеком.