Текст книги "Лики Поднебесной"

Учение Будды вновь стало популярным в Тибете при царе Трисонге Децене. Этому правителю приходилось несладко. Когда он пришел к власти, бунтовали окраины империи, а с запада подступали арабы. И, конечно же, не давал покоя Китай. В 763 г. Трисонг Децен собрал армию в 200 тыс. воинов и направил ее на север. Тибетцы дошли до китайской столицы Чанъаня и вынудили императора бежать. В 783 г. Китай и Тибет заключили мирный договор, согласно которому за Тибетом закрепились земли в районе Кукунора.

Успешным был и набег Трисонга Децена на китайскую провинцию Сычуань. Но Трисонг Децен все же потерпел поражение от китайцев, когда двум его могущественным врагам удалось договориться между собой. Альянс против Тибета предложил китайскому императору сам знаменитый халиф Гарун аль-Рашид. Вдвоем они остановили Трисонга Децена, двинувшегося было теперь на запад, и вынудили тибетского царя вести многолетнюю изнурительную войну на два фронта.

Но несмотря на политические коллизии, Трисонг Децен уделял внимание и делам мирным. Для распространения буддизма он пригласил из Индии великих гуру Шантаракшиту и Падмасамбхаву. Они организовали перевод с санскрита священных текстов и создали буддийскую общину Тибета. В то же время буддийский гуру Падмасамбхава приложил немало усилий, чтобы сохранить учение бон. Проповедуя учение Будды, он вместе с тем изучал древние бонские трактаты и преподавал своим ученикам элементы бон как элементы буддизма. Обладая большим влиянием при дворе, он спорил на философских диспутах с самим царем. Один из учеников Падмасамбхавы, ставший затем авторитетным буддийским ученым и мастером медитации, – Вайрочана – сам лично переводил как буддийские тексты с санскрита, так и бонские тексты с языка друша, таким образом объединяя оба этих учения.

Да и сам царь Трисонг Децен не стремился к уничтожению всех бонских практик и даже поддерживал деятельность по переводу бонских текстов на современный ему тибетский язык. Но все же Трисонг Децен опирался, в основном, на буддистов.

В Центральном Тибете при Трисонге Децене построили знаменитый монастырский университет Самье, который остается одним из важнейших центров буддизма до наших дней. В этом монастыре и произошла двухлетняя дискуссия между китайским монахом Хошаном и учителем тантрического буддизма Камалашилой, которая определила судьбу тибетской культуры. Царь Трисонг Децен принял сторону Камалашилы, и с тех пор на Тибете установился тантрический буддизм.

Однако во времена Трисонга Децена позиции буддизма в Тибете были еще достаточно слабы, и царю приходилось отстаивать свои убеждения самым решительным образом. Он даже издал указ: «Строго воспрещается презрительно смотреть на мое духовенство и указывать на него пальцами; кто на будущее время позволит себе это, у того будут выкалываемы глаза и отсекаем указательный палец».

Дело Трисонга Децена продолжил его внук Ралпачан, известный своим исключительным благочестием. Множество мастеров – строителей, художников, скульпторов – прибыли из Непала, Индии, Китая, Кашмира, чтобы украсить Тибет величественными буддийскими храмами и монастырями. Ралпачан дал монахам право управлять страной наравне с главными министрами и всячески способствовал переводам буддийских сочинений с санскрита на тибетский язык. Преуспевал Ралпачан и во внешней политике. Очередной мирный договор с Китаем, подтверждающий право тибетцев на занятую территорию, был заключен в 822 г.

И тем не менее, империя ослабла – сторонники бон были недовольны правлением Ралпачана, а правительство погрязло в интригах. В конце концов Ралпачан был убит, и власть перешла к Ландарме. Новый царь преследовал буддизм, так как опирался на приверженцев бон. Буддийские монахи и ученые бежали в дальние провинции и соседние страны.

XI в. стал знаковым как в истории буддизма, так и в истории бон. В это время чудесным образом были открыты несколько важных книг, якобы написанных потомком Тонпы Шенраба – адептом бон по имени Шенчен Луга. Правда, противники бон утверждали, что эти тексты были подделаны ее сторонниками, и поэтому, в отличие от древнейших бонских книг, не являются истинными. Вне зависимости от того, признаются ли эти новонайденные тексты истинными или нет, сама фигура Шенчена Луга очень почитаема в Тибете, поскольку именно он создал первый в Тибете бонский монастырь Юнгдрунг Линг.

В то же время позиции буддизма укрепила религиозная реформа буддийского деятеля Атиши, который прибыл в Тибет из Индии в середине XI в. Атиша стал автором ряда богословских трудов и организовал перевод с санскрита на тибетский язык многих канонических текстов, а в 1050 г. провел Собор тибетской церкви. Атиша попытался очистить буддизм от шаманских магических практик, воспринятых из бон.

К середине XIII в., когда буддизм принял основатель монгольской династии Хубилай, ламы уже были фактическими правителями Тибета. Опираясь на буддийское духовенство, Хубилай попытался собрать воедино раздробленное после смерти Ландармы Тибетское государство. Хубилай построил множество монастырей и храмов, приобрел в Индии и Тибете реликвии Будды и святых и, как и его предшественники, содействовал переводу на тибетский язык священных книг буддизма. Тексты переводились и на китайский, а ламы получили возможность проповедовать и в самом Китае. Пробуддийскую политику продолжали и его преемники. После падения в XIV в. монгольской династии Юань Тибет стал ареной борьбы за власть между отдельными влиятельными родами, опиравшимися на различные религиозные секты.

Уже в XIV в. особую силу приобрела одна из буддийских школ – Гэлуг («Добродетель»), которую основал в Тибете лама Цзонкаба (1357–1419). Гэлуг во многом опиралась на учение Атиши, и ее целью тоже было очищение веры. Цзонкаба боролся с нарушениями монашеской дисциплины, в особенности с распространенными в то время сексуальными практиками, которые Цзонкаба считал несовместимыми с высокими монашескими идеалами, о которых учил Будда. Помимо нравственности, особое внимание в традиции Гэлуг уделяется философскому образованию, и среди последователей Цзонкабы было много ученых – Чжамьянг Шедпа (1648–1721), Кунчог Чжигмэд Вангпо (1728–1791), Чжангья Ролпэй Дорчжэ (1717–1786) и другие.

Несмотря на то, что Гэлуг существует до сих пор как отдельная школа, некоторые исследователи связывают именно с реформой Цзонкабы превращение тибетского буддизма в собственно ламаизм.

Что же представляет собой ламаизм?

ТАЙНЫ ТИБЕТСКИХ ЛАМ

Пожалуй, на Земле нет религии, в которой ритуалы и церемонии были бы столь пышными, как в ламаизме. Ламаистское богослужение – это настоящее театральное действо: яркие одежды, четкие телодвижения, своеобразная музыка. И… фокусы. Но для верующего все обстоит иначе.

Вот что пишет А. Дарол в книге «Тайные общества» об одном из ламаистских монастырей на Памире у границ России, Китая и Индии: «Эти чародеи обманывают людей методами цирковых иллюзионистов, например, заставляют растения вырасти на ваших глазах всего за несколько минут. Это сочетание религии и чародейства, незнание монахами внешнего мира и их таинственная способность угадывать будущее вызвали к жизни столько же россказней по поводу лам, сколько и неверия в эти сказки. Но истина гораздо более сложна. Не стоит искать в рассказах путешественников и в оккультной литературе хоть какой-то намек на объективное исследование: ничего подобного никогда не существовало. Вот факты: ламы используют как магическую власть, которой достигают путем концентрации, так и иллюзионизм, в искусстве которого им нет равных. В их сознании, отличающемся от западного, аналитического, эти две вещи естественно дополняют друг друга. Почему?

Ламаистские ритуалы включают в себя две части: для публики и для посвященных в тайный культ. В среду вечером, когда солнце заходит за скалы, возвышающиеся над долиной Ак Сока, рокот барабанов возвещает о начале церемонии, цель которой – убедиться в появлении светила на следующее утро.

Люди разных сословий сбегаются на площадку у подножия сурового монастыря, чтобы полюбоваться танцем. Мужчины и женщины в необычных одеждах и громадных жутких масках дергаются под непрестанный рокот барабана, сопровождаемый воем дудок и ударами гонга.

Начинается первая часть церемонии. Сцена освещена факелами, которые держат новички в широких одеждах; лица у них бриты, а некоторые столь юны, что бритва им не нужна. Атмосфера накаляется, так как дух, вселяющийся в лам, может появиться в любой момент. Внезапно в свете факелов появляется крохотный лама. Он быстро достает из складок одежды сначала один нож, затем другой, третий и бросает их в маленькую статую Будды, которую держит сам великий священник на ступеньках храма. Каждый нож, попав в цель, падает затем на землю. С торжествующим криком верующие гурьбой собирают ножи и передают их в толпу, чтобы все видели, что металл, словно стекло, разлетелся на куски – осталась лишь деревянная рукоять. Раздается всеобщий радостный вопль: чудо свершилось. Ловкость рук доказала могущество Будды.

– Смысл этого ритуала, – говорит сопровождающий меня лама Оргун, – заключается в доказательстве того, что Будда неприкосновенен. Он может сам защитить себя, даже не прибегая к насилию.

Я спрашиваю его, не фокус ли это. Оргун мгновение колеблется, прежде чем ответить.

– Все зависит от того, что вы ищете. Если это представление кажется вам подстроенным, значит, вы видите лишь его символический смысл. Если же вы верите, что чудо действительно произошло, то вера поможет совершенствованию вашей души».

Ламаистское богослужение носит название «хурал». Ежедневные богослужения, иногда совершающиеся (особенно в больших монастырях) трижды в день – это малые хуралы. Великие хуралы происходят в определенные дни. Особенно торжественные богослужения связаны с празднованием Нового года и проходят в первой половине первого месяца года.

Пышные празднества посвящены также Майтрейе, Цзонхаве и святым отшельникам. Часто проводятся хуралы в честь докшитов – богов-охранителей.

Ламаистские богослужения сопровождаются музыкой. Тибетская музыка имеет очень древние корни. Музыкальная традиция Тибета включает темы и ритмы, сформировавшиеся в высокогорных районах Гималаев. Заметно также влияние центрально– и южноазиатской музыки.

Самые ранние образцы тибетской музыки связаны с ритуалами бон. Это декламации и танец шаманов под аккомпанемент ударных инструментов. Разнообразные вокальные жанры также существовали с древности. С распространением буддизма развитие получила вокальная музыка – песнопения на тибетском языке и на санскрите, исполняемые в низком регистре, в ограниченном голосовом диапазоне, с богатой орнаментацией напева. Любопытно, что тибетские песнопения включали имитации голосов животных, связанных с системой символов буддизма.

В традиционной тибетской музыке широко применяются струнные и духовые инструменты. Но инструментальные композиции не играют самостоятельной роли в буддийских церемониях. В сущности, они являются разделительными интермедиями между песнопениями. Ансамбль обычно состоит из 12–18 музыкантов, играющих на разных инструментах.

Важная роль в буддийских ритуалах отводится магическим танцам, исполнение которых сопровождается звуками барабана и тарелок. Этот тип танца появился еще в добуддийский период, однако к XV–XVI вв. он стал составной частью ритуально-мистической драмы чам, которая остается популярной и поныне. Есть и более светская танцевальная драма – аче-лхамо. В основе ее сюжетов лежат буддийские легенды. Аче-лхамо сопровождается речитативными декламациями и пением – хоровым и сольным.

Одна из основных форм ламаистского обряда – молитва. Ламаистское богослужение обычно начинается с так называемого исповедания веры, во время которого человек выражает свое «преклонение» перед «четырьмя святынями» – Буддой, дхармой[42]42
  Дхарма (санскр. «закон, правило»). Буквально слово «дхарма» переводится как «то, что удерживает или поддерживает» (от корня дхр – «держать»). Дхарма – философский или религиозный термин, который используется для обозначения морального долга, обязанностей человека. В более общем значении под дхармой подразумевают путь благочестия.
  В индийской философии термин «дхарма» олицетворяет идеи правильного поведения в жизни, поддерживаемые вселенскими законами. В Китае это понятие перекликается с Дао.
  В буддизме слово дхарма имеет три значения. Во-первых, это универсальный закон бытия, открытый Буддой; во вторых – само буддийское учение; в третьих – неделимая составляющая бытия, элементарная частица сознания и мира.


[Закрыть], общиной и духовным руководителем. Иногда исповедание веры сопровождается подробным перечислением догматов, составляющих вероучение буддизма.

Затем следуют хвалы различным божествам. Ламаистский пантеон очень широк: помимо Бога-Творца Брахмана, туда входят Будды и бодхисатвы, шакти, демоны, местные тибетские божества и обожествленные религиозные деятели. Лама просит об изгнании или обуздании злых демонов и дарование вечной жизни. Умилостивив богов или доброжелательных демонов жертвоприношением (например, горсткой риса, смоченного святой водой), лама, выступая от имени божества, обращается к злым демонам: «Слушайте моего приказания и уходите каждый в свое убежище, или горе вам!» После чего все молящиеся восклицают: «Боги осилили, демоны удалились!»

Молитва о даровании жизни сопровождается жертвоприношением и звучит примерно так: «Да будет жизнь постоянна, как адамант, победоносна, как знамя царя, да будет она тверда и сильна, как орел, и длится вечно. Да буду я благословен даром жизни вечной, и да исполнятся желанья мои…»

Ламаистский ритуал содержит также множество молитв-заклинаний, которые или произносятся на санскрите, непонятном молящимся, или представляют собой набор слов и фраз, произношение которых на первый взгляд бессмысленно. Смысл таких молитв, называемых на санскрите дхарани (в Китае их также называют «тол они»), заключен в самом их звучании. Они состоят из последовательности «истинных слов» – мантр. Считается, что, с одной стороны, дхарани могут привести к просветлению, с другой – имеют и практический смысл: избавляют от болезней, укусов змей, ветра и дождя и т. д.

Самая популярная заклинательная формула-мантра – «ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ». Слово «мантра» на санскрите означает «рассуждение», «изречение». Их особенность состоит в том, что они требуют точного воспроизведения звуков. Неточное в фонетическом отношении исполнение мантр, как полагают буддисты, не имеет силы или даже может причинить вред. В мантре значимыми являются не только отдельные слова, а даже сами звуки, из которых они состоят, обладают сакральным смыслом.

Нынешний Далай-лама Тензин Гьяцо поясняет, что эта мантра олицетворяет собой чистоту тела, речей и разума Будды. Слово МАНИ («жемчужина») соотносится с альтруистическим стремлением к просветлению, состраданием и любовью. Слово ПАДМЕ («цветок лотоса») соотносится с мудростью, а слово ХУМ олицетворяет неделимость практики и мудрости.

Что касается слова ОМ[43]43
  В русскоязычной литературе «Ом» пишут еще и как «Аум».


[Закрыть], то оно само по себе является величайшей мантрой[44]44
  Слог «Ах» известен не только в Тибете, но и в индийской тантрической традиции, также он входит и в буддийскую мантру «Аум» («Ом»). Слог «мес» для тибетцев подчеркивает исключительную древность их духовной традиции и благодаря мистической связи древнего времени с современностью делает тибетскую религию поистине вечной.


[Закрыть]. Знаменитый русский востоковед Л. С. Васильев в книге «История религий Востока» называет его «волшебным словом всех индийских религий». Он пишет: «Слово это ничего не значит и ничего самостоятельно не выражает. И в то же время оно значит все, имеет поистине волшебную силу. ОМ – это Брахман, ОМ – это все (Тайттирия упанишада, 8,1). АУМ – это прошедшее, настоящее и будущее, это Атман и Брахман, причем каждая из трех букв трехчленного варианта прочтения слога имеет особый смысл, соотносясь соответственно с состоянием бодрствования, легкого и глубокого сна» (Мандукья упанишада). Произнося ОМ, брахман говорит: “Да достигну я Брахмана” и достигает его (Тайттирия упанишада, 8,1)».

Существует множество толкований общего смысла мантры ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ. Рам Дасса в книге «Это только танец» приводит одно из них: «Один из способов понимания этой мантры такой: ОМ означает Брахму, находящегося за пределами всего, непроявленного. МАНИ – драгоценный камень или кристалл, ПАДМЕ – лотос, ХУМ – сердце. Таким образом, вот один из уровней понимания мантры: “Вся Вселенная подобна драгоценному камню или кристаллу, расположенному в центре моего сердца или в сердцевине лотоса, который есть я; он проявлен, он светится в моем сердце”. Это один из способов интерпретации мантры. Вы начинаете произносить ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ и думаете: “Бог в непроявленной форме подобен сокровищу в сердцевине лотоса, проявленного в моем сердце”. Вы делаете это и чувствуете мантру в сердце, это один способ. Это самый нижний уровень понимания мантры и работы с ней. Это не что иное, как замена одних мыслей в голове на другие».

Этнограф Н. Л. Жуковская замечает, что термины «мани» и «падме» имеют и некий скрытый смысл. Они выступают в качестве символов мужского и женского начал. «Согласно этой довольно обоснованной версии, – пишет Л. С. Васильев, – смысл упомянутой молитвы-мантры заключается в словесной имитации тех восходящих к раннему тантризму магико-сексуальных акций, которые призваны были резко увеличить энергетический потенциал верующего и тем приблизить его к желанной цели».

Чем чаще верующий произносит эту мантру, тем лучше. В идеале ее надо произносить постоянно, как только предоставляется возможность, – несколько сотен раз в день.

Для того чтобы верующий почаще обращался к словам мантр и дхарани, в ламаизме существует специальное механическое приспособление. Это молитвенный барабан – деревянный или металлический цилиндр, на стенках которого вырезаны слова магических формул. Этот барабан наполняется сотнями тысяч бумажек, на которых записаны тексты заклинаний и молитв. За небольшую плату, а то и вовсе бесплатно, верующий может дернуть за веревку, и цилиндр начинает вращаться. Каждый оборот цилиндра означает, что человек один раз «прочитал» все священные тексты, которые вложены в барабан. Английский автор XIX в. Джилл писал: «Целый день не только ламы, но и народ шепчет всеобщую молитву и вертит цилиндр в направлении часовой стрелки. При входе в каждый тибетский дом стоит один или несколько больших цилиндров; член семьи или гость, проходя мимо, не преминет покрутить его за процветание этого дома. Почти на каждой речке видишь маленькое строение, которое можно принять за водяную мельницу; но на деле оказывается, что там находится цилиндр, приводимый в движение течением реки и воссылающий благочестивые молитвы к небу… Иногда огромные сараи наполнены такими ярко раскрашенными цилиндрами. Вообще в Тибете на каждом перекрестке и на каждом шагу это изречение в той или иной форме обращает на себя внимание путника».

Той же цели служат флаги и полотнища с написанными на них сакральными формулами. Молитвы и религиозные изречения также начертаны на стенах. Если верующий прошел вдоль такой стены, происходит чудо – считается, что он прочитал все, что на ней написано. Этот метод позволяет уравнять грамотных и неграмотных – каждый может «читать» священные книги.

А чтобы вознести специальные молитвы, необходимые в том или ином случае, миряне обращаются к ламам, которые и молятся за них. Все значимые события в жизни мирянина – рождение детей, свадьба, похороны, болезнь – сопровождаются специальными обрядами. Зачастую лама выступает в качестве астролога – он изучает расположение звезд, дает указания, как верующий должен поступить, и решает, какие именно обряды надо совершить, чтобы улучшить положение дел.

Миряне могут молиться и дома. В каждом тибетском жилище есть домашний алтарь – своего рода шкафчик, заполненный статуэтками и другими изображениями божеств и демонов. На особой полочке стоят чашки, предназначенные для жертвоприношений, наполненные вином, маслом и кумысом, курильница или свечи для курения, цветы.

Ламаисты веруют, что уберечься от жизненных невзгод могут помочь талисманы – бу. Это кусочки бумаги или ткани, на которые нанесены тексты молитв и заклинаний. Еще более действенными считаются гу – маленькие статуэтки Будды или части одежды «живого бога». Гу носят на шее в деревянном или серебряном футлярчике, украшенном чеканкой.

Хранит жизнь тибетцев и традиционная медицина. Ее древнейшие истоки следует искать в религии бон. По преданию, еще основатель бон Шенраб Миво использовал в своей практике некоторые методы избавления от недугов – диету и лечение примитивными лекарствами.

Однако главный труд по тибетской медицине «Чжуд Ши» многие исследователи считают переводом с санскрита древнего сочинения, которое не сохранилось до наших дней. Ее авторство (или перевод) приписывается человеку по имени Юток Йонтен Гонпо.

Классический период традиционной тибетской медицины начинается с XVII в., когда при пятом Далай-ламе была основана медицинская школа Чакпори. Регент Далай-ламы Сангье Гьацо переписал «Чжуд Ши» и создал знаменитый комментарий к нему, названный «Голубым бериллом». Он также приказал проиллюстрировать трактат. Для этого было написано 79 картин.

В 1916 г. тринадцатый Далай-лама основал в Лхасе второй учебный центр медицины и астрологии – Менцикханг.

Четырнадцатый Далай-лама Тэнзин Гьяцо поощряет дальнейшее развитие тибетской медицины и готов к сотрудничеству с западными учеными. В ноябре 1998 г. в Вашингтоне состоялся «Первый международный конгресс тибетской медицины», в котором Далай-лама приветствовал воздвигнутый мост между Востоком и Западом: «Наша тысячелетняя медицина сегодня может внести весомый вклад, стремясь к здоровью физическому и духовному, но для этого нужно выяснить причину эффективности наших лекарств. Поэтому нам необходимы строгие научные исследования, которые помогли бы критически оценить наши рецептуры из лекарственных трав».

Распространению тибетской медицины способствовали ламы-миссионеры. В начале ХУШ в. они обосновались в Бурятии, где местное население в большинстве своем исповедовало буддизм. При буддистских храмах открылись школы, где из самых способных мальчиков готовили лам-врачевателей.

Одним из таких бурятских лам был легендарный Цультим Бадмаев. В 1853 г. он был приглашен русскими властями в Читу, чтобы погасить эпидемию тифа. Цультим Бадмаев – опытный целитель – добился больших успехов, о чем стало известно царю. В 1857 г. Бадмаев был приглашен в Петербург, где он принял православие и был наречен Александром Александровичем, в честь крестного отца – императора России. Специальным указом императора Александра III Бадмаеву было дозволено лечить больных в военном госпитале под наблюдением русских врачей. Младший брат Бадмаева – Жамцаран стал еще одним императорским крестником. Его нарекли Петром Александровичем. Петр Бадмаев окончил в 1876 г. Петербургский университет и прекрасно владел как тибетской, так и европейской медициной. Он успешно практиковал и в 1898–1902 гг. опубликовал ряд трудов по тибетской медицине.

Древние медики Индии и Тибета считали, что в основе человеческого организма лежат три главных первоэлемента, определяющие все функции организма: Ветер – вата, Желчь – питта и Флегма – капха. Для здоровья необходима гармония этих первоначал. Но она присутствует у очень малого числа людей. Обычно один из элементов преобладает над другими, и если человек ведет неправильный образ жизни – не заботится о режиме и питании или же попадает в неблагоприятные жизненные ситуации, доминирование этого первоэлемента может усилиться и привести к заболеванию. Поэтому суть лечения сводилась к восстановлению равновесия между первоэлементами.

Современному скептику такие воззрения могут показаться, в лучшем случае, метафорой. Однако некоторые методы лечения (например, иглоукалывание) и лекарственные растения (термопсис, солодка и др.) из арсенала тибетской медицины успешно используются в наши дни.

Заботясь о здоровье, тибетцы, тем не менее, парадоксальным образом не боятся смерти. Что же помогает тибетцам преодолеть страх?

Самая известная за пределами Тибета сакральная книга ламаизма – «Бардо Тхедол», она же «Книга мертвых». В ней мы видим представления тибетцев о судьбах усопших в загробном мире. Это своеобразный путеводитель по Бардо, царству мертвых, где его душа будет пребывать сорок девять дней до нового рождения. На самом же деле сорок девять дней – это символическое число, не имеющее ничего общего с земным календарем. «Бардо Тхедол» состоит из трех частей. Первая из них называется «Чикай Бардо». Она посвящена процессу умирания и психологическому состоянию, которое в это время испытывает человек. Вторая часть – «Хониид Бардо» – описывает состояние души непосредственно после смерти: человек видит нечто, подобное сновидениям, так называемые «кармические иллюзии». Третья часть «Книги мертвых» – «Сидпа Бардо» – повествует о том, как душа воспринимает приближение нового рождения.

Когда человек умирает, лама должен обеспечить душе умершего наилучшие условия выхода из тела. Необходимо, чтобы она вышла через макушку. Для этого лама-астролог определяет, какие в данном случае надо соблюсти условия. Важно, сколько надо провести хуралов и в каком порядке они должны следовать, каким образом выносить тело, кто из лам и близких покойника должен участвовать в обряде погребения.

Провожая усопшего в последний путь, лама читает «Бардо Тхедол» – он дает покойному указания, как вести себя в мире ином, чтобы помочь душе освободиться от колеса сансары. Но парадокс состоит в том, что в Тибете подготовка к пребыванию в Бардо начинается с детства. Каждый житель Тибета имеет представление о природе видений, которые его там ожидают. «Книга мертвых» настаивает на первичности души и духовности – ведь то, что может показаться неважным в мире суетном, может спасти в царстве мертвых. (Само понятие Бардо в европейском варианте скорее соответствует Чистилищу Данте.) Достойно пройдя в нем свой путь, человек получает освобождение. Это возможно именно там, так как именно в Бардо человеку открывается свет истинного знания.

«Бардо Тхедол» призывает не бояться смерти: все страхи, связанные с потусторонним, существуют только в человеческом сознании, и все испытания в течение этих сорока девяти дней пребывания в Бардо – не более чем порождение его психики. Он сам «наказывает» себя, чтобы в конце концов очиститься. Так что бояться не стоит – ведь рано или поздно душа либо сольется с истинным Светом, либо вернется в грешный и жестокий, но привычный мир.

В загробном мире душа получает помощников, говорит «Бардо Тхедол», кто это будет, зависит от того, во что человек верил при жизни. Так, буддисту поможет Будда, а вот неверующему человеку – никто. Ламы терпимы к людям любой веры, главное, чтобы она была.

Если человек поинтересуется у ламы, кем же ему суждено стать в следующем перерождении, тот ответит, что он будет наделен теми качествами, на которых остановил свой взор в момент смерти. Если человек думал о Свете и Всеблагом Будде, у него есть шанс. Если же мысли его были грязными, он переродится даже не на Земле, а в мире голодных духов, всю жизнь терзаемых страстями. Поскольку никому не суждено знать, когда он умрет, надо постоянно контролировать свои мысли. Лишь познавший, что «всякое существование есть лишь страдание», и потому искренне желающий вернуться к своей истинной природе человек может вырваться из круга иллюзорного, но тягостного существования и слиться с изначальным Светом, породившим весь мир.

Молва приписывает мудрым тибетским ламами сверхъестественные возможности. Многочисленные путешественники рассказывают о том, как собственными глазами видели летающих лам. Что же это? Подделки, инсинуации? Фокусы, рассчитанные на доверчивых любителей экзотики?

Левитация интересовала людей с древних времен. Умение парить в воздухе приписывалось Будде, так же, как и его наставнику магу Саммату. Якобы обладал этими способностями и основоположник шаолиньского кунгфу Бодхидхарма.

Древние учителя использовали искусство левитации, поскольку парящее положение больше подходило для исполнения религиозных обрядов. Монахи Индии и Тибета, где левитация, по слухам, практикуется и в наши дни, якобы поднимались в воздух на высоту около 90 см от земли.

Европейская история тоже хранит описания подобных чудес. Так, по свидетельству 230 католических священников, умением летать обладала святая Тереза. Автобиография этой монахини-кармелитки, датированная 1565 г., содержит следующий фрагмент: «Вознесение приходит, как удар – неожиданный и резкий, – пишет она, – и, прежде чем ты можешь собраться с мыслями или прийти в себя, тебе кажется, будто облако уносит тебя в небеса или могучий орел на своих крыльях… Я вполне осознавала себя, чтобы видеть, что нахожусь в воздухе… Должна сказать, что, когда вознесение оканчивалось, я ощущала необыкновенную легкость во всем теле, словно я совсем невесомая».

Еще один знаменитый левитант – святой Иосиф Купертинский (Иосиф Деза), живший в XVII в. Этот монах-францисканец с детства отличался необычайной набожностью и практиковал самоистязание, доводя себя до религиозного экстаза. Вступив в орден, он, по легенде, в экстатических состояниях стал подниматься в воздух. Даже папе Урбану VIII довелось наблюдать полет неистового францисканца – увидев наместника святого Петра на земле, Иосиф Купертинский так разволновался, что парил над землей, пока глава ордена францисканцев не привел его в чувство.

Святые, обладающие подобным даром, были известны и в России. Это Серафим Саровский и архиепископ Новгорода и Пскова Иоанн. А москвичи времен Ивана Грозного утверждали, что неведомая сила при всем народе переносила через Москву-реку Василия Блаженного.

Что же по этому поводу говорит наука?

Доктор биологических наук Александр Дубров объясняет левитацию воздействием биогравитационного поля, которое создается особой психической энергией, излучаемой мозгом человека. Такое биогравитационное поле, по мнению Дуброва, рождается благодаря сознательным усилиям левитанта. В силу этого он способен управлять полем и изменять направление полета.

Есть и другие мнения. Так, с точки зрения кандидата физико-математических наук Владимира Засенко (Институт теоретической физики им. Н. Н. Боголюбова НАН Украины), левитации не существует. «До сих пор еще никому научно не удалось доказать существование левитации, – говорит он. – Уверен, что большинство ученых поддержат меня в том, что никакой левитации на самом деле нет. И все эти так называемые полеты – фокусы. Многие такие “фокусники-копперфильды” просто спекулируют нашим сознанием».

А вот заявления Андрея Сафронова, президента украинской Федерации йоги: «Заверения американца Махариши Йоги о том, что левитировать может каждый из нас, – абсолютная чушь. На самом деле секрет таких “полетов” йогов кроется в очень сильно развитых мышцах ягодиц, на которых даже можно искусно подпрыгивать в позе лотоса, создавая видимость отрываемости от земли. А летать не может никто! И по поводу хождений Иисуса по воде тоже есть большие сомнения. Текст Библии при переводе с древних языков претерпел множество изменений, и есть сведения, что словосочетание “Иисус ходил по воде” в изначальном варианте имело значение ходил “около, возле воды”».

Зато представитель церкви – протоиерей Петр Ландвитович – считает способность летать исключением, но отнюдь не отрицает само явление левитации: «Возможность парить над землей есть не что иное, как дар Божий. Он дается свыше и лишь избранным людям. Таким образом Господь показывает свое всемогущество. Сам по себе никто из нас не может преодолеть земное притяжение. Земля “держит” нас. С земли мы вышли, в землю и уйдем».