Текст книги "Миллионер"

Мы создали внешнеэкономическую ассоциацию «Исток», вновь отгрузили неликвиды за границу и завезли товары народного потребления. Я рассчитался с большинством кредиторов, мы ввезли десятки компьютеров по старой схеме и заработали несколько миллионов рублей. Банк «Столичный» нам дал кредит, который мы превратили в валюту, выкупив по государственной цене доллары у внешнеторговой организации, которой не хватало рублей, чтобы выплатить заработную плату своим сотрудникам. Ассоциация «Исток» формально давала возможность получения лицензий на экспорт отдельных товаров. Этим мы пользовались и вновь стали подниматься.

А история с членством в клубе миллионеров мира началась с того, что Горбачев вдруг решил пообщаться в Колонном зале с деловыми кругами страны. Президент Союза кооператоров академик Тихонов подал на меня заявку – для выступления на этой встрече с докладом.

– Ты им вмажь там по первое число! – напутствовал меня Тихонов.

Я не возражал и за несколько дней подготовил большой доклад по советской кооперации: как обстоят дела в республиках, как нас давят чиновники, как трудно пробивает себе дорогу рынок, как удушают кооперацию постановления правительства, нарушающие законы СССР…

Вдруг за день до выступления в Союз кооператоров звонят организаторы мероприятия и заявляют: Тарасова в зал пускать не разрешено! Настроение, конечно, у меня испортилось, но, поскольку все дела были уже отменены, я решил поехать в МГУ на встречу с иностранными бизнесменами. Внимательно рассмотрев список приглашенных, я просто не поверил своим глазам: президент концерна «Крайслер», президент банка «Американ Экспресс», президент «Мэрил Линч»…

Зал был битком набит студентами, а на сцене какой-то неизвестный тип вещал о кооперации. Ровно через пять минут мне стало понятно, что он, будучи человеком с погонами под штатским пиджаком, абсолютно не понимает, о чем говорит. А вопросы из зала окончательно поставили лжекооператора в тупик.

– Скажите, пожалуйста, какую прибыль вы получили за этот год? – спросили его.

Чему он очень удивился:

– Прибыль? Как это – прибыль?

Тогда я встал и спросил:

– Уважаемый, а кто вы такой, собственно, и какое отношение имеете к кооперации?

Этот человек невнятно ответил, что состоит в каком-то закрытом кооперативе при военной академии…

Тогда я попросил слова. Организаторы, узнав, что я вице-президент Союза кооператоров СССР, согласились, и я прочитал доклад, который готовил для Колонного зала, вспоминая тихоновское напутствие: «Ты им вмажь…»

А для концовки я уже на ходу придумал одну метафору – специально для иностранцев.

– Знаете, чем ваш бизнес отличается от нашего? – спросил я. – Объясняю! Ваш – это когда бизнесмен едет в лимузине по хорошей дороге, где вокруг расставлены знаки. Он знает, что если знак указывает поворот налево или направо, надо так сделать, и все будет в порядке. Если бизнесмен проголодался, он может остановиться, перекусить и отдохнуть в придорожной гостинице. А наш кооперативный советский бизнес – это когда человек бежит по минному полю, и поскольку никаких знаков нет, то рискует в любой момент подорваться на мине… Вот и вся разница! Почти то же самое, не так ли, господа?

Короче, мое выступление произвело впечатление. И когда я закончил, ко мне подсел познакомиться американец по имени Джим. Он сказал:

– Слушай, давай уедем куда-нибудь отсюда, я тут уже все понял! Давай я сейчас возьму моего друга, и ты нас куда-нибудь отвезешь на ланч!

– Нет проблем, – говорю, – я вам сейчас кооперативное кафе покажу!

Я поймал такси и повез их в закусочную «Аист». Когда-то мы помогали ее организовать, и директором там работал Коля, мой приятель. Он лично взялся накрывать на стол…

Американцы уже провели несколько дней в России, они видели, что у нас творится. Был 1990-й, голодный год. Пустые полки в магазинах, огромные очереди за жуткими сосисками в целлофане и деревянными пельменями в картонных коробках… А тут на столе мгновенно возникли жареный поросенок, жареная форель, свежие овощи, икра черная, икра красная, осетрина… Американцы были просто шокированы таким изобилием!

Пока мы все это ели, я рассказывал им про кооператив «Техника», про мои взлеты и падения. Упомянул, между прочим, что являюсь первым советским легальным миллионером…

И вдруг Джим говорит:

– А ты бы не мог показать выписки со счетов? Ну, хотя бы за прошлый год или за нынешний…

Ну, думаю, у парня крыша поехала от водки и поросенка с икрой! Какие выписки! Из ЦРУ он, что ли, родимый?

Джим продолжал настаивать, и, несмотря на явную странность его просьбы, я позвонил в офис, который находился совсем рядом. Вскоре мне привезли выписку прошлого года со счетов кооператива «Техника» и со счета нашего нового внешнеэкономического объединения «Исток».

Американец достал из кармана калькулятор, умножил миллионы рублей «Техники» на 0,62 копейки по официальному курсу – и получилось, что у нас на счету было больше ста миллионов долларов!

Тут он меня радостно хватает за рукав и кричит:

– Ты же наш! Билли, ты представляешь – он наш!

Я говорю:

– Секундочку, господа, не понял! Как это ваш? Я не ваш, а советский гражданин!

– А о YPO ты ничего не слышал? Это Young Presidents Organization – Клуб молодых миллионеров! – объясняет Джим. – Я его президент и буду тебя лично рекомендовать на следующем конгрессе. Ты нам по всем параметрам подходишь! Подумать только, члена YPO найти в СССР, да все наши с ума сойдут! Ты будешь первым и у себя, и у нас!

В моей жизни было очень много заманчивых предложений, которые ничем не заканчивались, и я был уверен, что это одно из них.

– Ну ладно, – говорю, – принимай меня куда хочешь! Я согласен, только давай еще выпьем, поедим, а потом сразу можно принимать.

Короче, отнесся я к этому абсолютно несерьезно.

* * *

Джим взял мои координаты и уехал. Прошел месяц, другой, я уже забыл о его существовании. И вдруг в Союз кооператоров СССР приносят пакет: меня приглашают в конце февраля 1990 года прибыть в Сидней на конгресс YPO! Поскольку дело было в январе, я закинул приглашение подальше, в кипу бумаг на столе, и благополучно перестал о нем думать.

Тем более что времена были не из легких: надвигались выборы в Верховный Совет РСФСР, и я решил принять в них участие. Целыми днями я выступал в коллективах, агитировал, колесил по Москве, очень уставал. В итоге все мои друзья стали мне советовать куда-нибудь вырваться, хотя бы на несколько дней.

Я наткнулся на приглашение Джима, когда до вылета на конгресс оставалось дней семь, и решил заехать в австралийское посольство за визой. Наивный человек! Я почему-то был уверен, что визу можно получить сразу, в один день. Правда, до этого я за границей, кроме Китая, никогда не был.

У посольства Австралии стояла огромная очередь жаждущих уехать в иммиграцию людей. При виде этого зрелища мне расхотелось даже выходить из машины, и я решил просто ехать дальше. Но мой водитель неожиданно проявил настойчивость: взял у меня приглашение и пошел поговорить с милиционером у посольской будки. Тот куда-то позвонил – и вдруг из ворот посольства выбежали три человека, растерянно озираясь по сторонам. Как выяснилось позже, это были второй секретарь посольства и сам консул Австралии в СССР вместе с переводчиком!

Меня тут же провели вовнутрь. Консул, улыбаясь во весь рот, поинтересовался, есть ли у меня с собой фотографии, потом забрал мой паспорт и ушел куда-то. Через минут пять вернулся и протянул мне паспорт – уже вместе с визой.

– Вы что, так сразу ее поставили? – удивился я. – А как же анкеты? Надо что-то заполнять…

– Ничего не надо! Все в порядке. Если хотите, мы вам поможем с билетом в Австралию, а то на конгресс не успеете!

Я был очень удивлен, но так и не понял еще, куда меня приглашали. Покупая билет, совсем забыл, что по пути в Австралию время прибавляется, и в итоге прибыл в Сидней на день позже намеченной даты. Выхожу в аэропорт – никого нет, а я даже не знаю, в какую гостиницу ехать!

Увидев у стены знакомую табличку «YPO-1990», я встал рядом и несколько раз пытался заговорить на своем ломаном английском с проходившими мимо служащими аэропорта. Наконец на меня обратил внимание мужчина в форме австралийской авиакомпании Qantas. Я показываю ему на табличку, потом на себя и говорю:

– Я приехал сюда! Понял?

Он внимательно посмотрел на меня, на мои потрепанные джинсы и ответил:

– Да брось ты, не морочь мне голову! Тебя сюда никто пригласить не мог! Знал бы ты, парень, что здесь делалось вчера во время прилета делегатов! Все было оцеплено полицией, армейские части в полной боевой готовности – полный дурдом. Ведь столько миллионеров сразу и в одном месте собралось…

Наконец после долгих убеждений он привел какую-то женщину, которая тоже очень подозрительно на меня посмотрела, но согласилась куда-то позвонить. И сразу после звонка отношение ко мне вдруг резко изменилось как по волшебству! Вежливо расшаркиваясь, меня пригласили в зал VIP.

– Ждите, сейчас за вами приедут, – сладко улыбаясь, сказала женщина, которую еще минуту назад представить улыбающейся было просто невозможно.

– Кофе, шампанского, бутерброды не желаете?

«Вот это сервис! – подумал я. – Все же Австралия!»

* * *

Кое-что стало проясняться в моей голове, когда за мной приехал шикарный, блестящий старинный «Роллс-Ройс» бордового цвета. Водитель в ливрее с золотыми манжетами распахнул двери, и меня отвезли в роскошную пятизвездочную гостиницу «Плаза», располагавшуюся прямо напротив залива.

Глядя из окна номера на знаменитое здание Австралийского оперного театра и мост «Харбор Бридж», я почему-то вспомнил известный фильм про агента 007…

Вскоре появился Джим.

Артем, как же так, ведь тебя должны были вчера предъявлять на открытии! Ну ничего, сделаем это позже. А сегодня нужно через три часа быть на званом обеде. У тебя есть с собой «блэк тай»? Он поглажен?

По простоте душевной я перевел «блэк тай» с английского как «черный галстук».

– Нет, но я его куплю.

– Где?

– Ну, внизу. В киоске…

– В каком киоске? Ты что!

Джим моментально вызвал лимузин, и я отправился брать костюм напрокат. «Блэк тай» оказался смокингом с блестящими лацканами и кучей дополнительных аксессуаров. К нему полагались специальные лакированные туфли, золотые запонки, бабочка, вставные пуговицы в прорези на рубашке и шелковый пояс с застежкой сзади…

Перед обедом состоялась короткая встреча в роскошном зале, после которой был небольшой оперный концерт. Открывая встречу, Джим обратился к собравшимся:

– Ваше высочество, ваше превосходительство, уважаемые дамы и господа!

Оказалось, что в зале присутствовало несколько особ из королевских семей, включая английскую принцессу, а также послы, министры и прочие очень важные гости…

– Сегодня у нас знаменательное событие, – объявил Джим. – Мы принимаем в члены YPO первого представителя Советского Союза, моего друга Артема Тарасова. Он – первый советский миллионер. Прошу на сцену!

На негнущихся ногах я поднялся на сцену, и меня тут же усадили перед журнальным столиком, напротив которого стояло свободное кресло.

– Инаугурация Артема Тарасова состоится в день закрытия конгресса. А сейчас я приглашаю на сцену для беседы об СССР нашего гостя, господина Белоногова, посла СССР в ООН!

Полноватый человек в очках уселся напротив меня за столиком на сцене. Нам поставили микрофоны. Белоногов поприветствовал присутствующих, а потом заявил:

– Для меня все это выглядит очень странно. Не понимаю, как этот господин Тарасов вообще здесь оказался. В нашем социалистическом обществе кооперативы – не крупный бизнес, а просто мелкие лавочки, мастерские и кафе. В СССР плановое хозяйство, и роль кооперативов в обществе абсолютно незначительна…

После таких слов я немедленно пришел в себя – меня это задело за живое. Забыв о зале и даже о том, что нахожусь в Сиднее, а не в Москве, я ляпнул в ответ Белоногову то, что просто не укладывалось ни в какие международные нормы.

– Уважаемые господа! – сказал я на ломаном английском. – Это неправда, и господин Белоногов только что вас обманул. Он высказал вам официальное мнение нашего правительства о кооперативах. Но его можно простить – ведь он посол, а посол не может иметь собственного мнения, которое бы отличалось от официального, государственного…

В зале повисла гробовая тишина. Белоногов вспотел, и на его лице выступили розоватые пятна. А через несколько секунд оцепенения шквал аплодисментов буквально взорвал воздух!

Посол вскочил со своего места и закричал:

– Вот вам пример нашей перестройки! Если бы Тарасов сказал такое несколько лет назад, то никогда бы обратно в СССР не вернулся!

Эта встреча сразу сблизила меня с окружающими. Ко мне подходили, знакомились, хлопали по плечу, поздравляли с членством в YPO… Я впервые увидел этих людей, многие из которых потом стали моими друзьями, людей, на которых держится мир. Воротилы бизнеса, удачливые люди и просто отличные парни!

* * *

В Клубе молодых миллионеров состоит больше семи тысяч членов из 71 страны мира. Жаль, конечно, но о YPO многое писать просто нельзя: это очень закрытая организация, которая не любит публичности. Попасть туда могут только бизнесмены до сорока лет, являющиеся президентами собственных компаний с оборотом не менее ста миллионов долларов в год. Кроме того, нужна еще персональная рекомендация…

В июле 1990 года мне как раз должно было исполниться сорок лет, у «Техники» еще совсем недавно было больше ста миллионов рублей. А за существовавший тогда официальный курс обмена валюты в СССР спасибо родному Минфину. Тут они мне очень помогли.

В день закрытия конгресса мне вручили заветный диплом – специальную доску из слоновой кости, на которой золотом было написано мое имя и дата вступления в YPO.

Потом я не раз бывал на таких встречах. Сначала некоторые миллионеры относились ко мне с опаской, но после каких-то ситуаций настороженность улетучивалась как дым.

К примеру, в поездке по Атлантическому океану, когда YPO снял корабль Queen Elizabeth II, мне удалось поймать рыбу прямо с кормы лайнера, что вызвало много обсуждений и комментариев.

Рыбу зажарили на камбузе, и мы тут же съели ее с господином Мосбакером, министром торговли США. А Джордж Буш-младший есть мою рыбу решительно отказался и наблюдал за трапезой издалека…

Кстати, в том, что нынешний американский президент вначале отнесся к России не очень дружелюбно, косвенно есть доля и моей вины.

Когда в начале 91-го года я был вынужден бежать из родной страны, Джордж Буш, будучи еще простым техасским бизнесменом, вдруг заявился в Москву. Как мне потом рассказывали, в той поездке он пережил много разочарований.

Во-первых, багаж Буша пропал в аэропорту Шереметьево. Во-вторых, его «кинул» какой-то российский партнер: мало того, что не встретил, но еще и украл большие деньги, вложенные Бушем, что выяснилось тут же.

В гостинице, куда поселили будущего президента, ночью жужжали комары. Поэтому Буш пытался спать не гася свет и периодически вскакивал с постели, чтобы погонять насекомых полотенцем по комнатам…

На следующее утро несчастный и невыспавшийся Буш первым делом нашел мою визитку и позвонил по телефону в Союз кооператоров СССР, чтобы воспользоваться моей помощью. Но я был уже в Ницце, а трубку поднял академик Тихонов…

Об их разговоре я узнал позже, позвонив Тихонову из Ниццы, и немало повеселился. Надо сказать, что президент Союза кооператоров академик Тихонов прошел сложную жизненную школу, даже сидел в тюрьме, если не ошибаюсь, и поэтому любил иногда использовать ненормативную лексику. Дословно то, что сказал Тихонов, я привести не могу, но примерный текст был такой.

– Знаешь, Артем, после твоего отъезда над тобой так издеваются – дальше некуда! – с обидой заявил он. – Вот буквально вчера: звонит какой-то хрен и на ломаном английском языке спрашивает тебя к телефону. Я говорю: нет его! А вы кто? И представляешь, он мне отвечает: Джордж Буш! Ах ты, Буш, говорю, твою мать! Ну и уе…ай в свою Америку!

Так нынешний президент США в первый раз съездил в СССР.

* * *

Помню забавный случай, происшедший на острове Бали в Индонезии. В тот раз обстановка была напряженная – уж очень элитарная публика собралась! Среди гостей были два бывших президента США Джеральд Форд и Джимми Картер, даже далай-лама приехал из Тибета.

Ждали и Горбачева, тогда уже два года как свергнутого со своего поста. Он запросил за визит астрономическую сумму – сто тысяч долларов США. Это при том, что остальные гости прибыли за свой счет! Члены YPO просто не могли понять с какой стати Горбачеву нужно платить, и отказались от его визита.

Вообще Клуб молодых миллионеров пользуется уважением государственных деятелей всего мира по многим причинам. Одна из основных – реальный капитал, который суммарно контролируют члены YPO. Более 2,6 триллиона долларов США – третье место в мире после валового национального продукта США и Японии! И примерно в шесть с половиной раз больше всероссийского валового продукта!

Так вот: остров Бали, роскошный отель, только погода не очень – стояла ужасная жара… Все дамы, разумеется, в шикарных вечерних туалетах, мужчины в белых смокингах. Обед накрыт прямо в парке перед отелем, вокруг бассейна со светящейся голубой водой…

Прохаживаясь вдоль бассейна, я остановился около одной незнакомой мне пары. Как оказалось впоследствии, это были Джон и Мари Ротшильды – да-да, из тех самых Ротшильдов…

– Какая духота! – говорит Мари мужу.

– Да! Вот бы сейчас искупаться! – почти машинально отвечаю я, вмешиваясь в разговор.

И тут эта блестящая дама поворачивает в мою сторону голову, увешанную бриллиантами, как новогодняя елка блеском и гирляндами, и говорит:

– Отказать мужчине в его желании – не в моих правилах! Такого еще никогда не было!

Хватает меня под руку и тащит прямо к пластмассовой горке в углу бассейна! Мы поднимаемся наверх, она задирает платье – и съезжает вниз, в бассейн! И я следом – как был, в лакированных туфлях и смокинге, – с шумом и брызгами падаю в воду!

Что самое невероятное, процедура нам обоим понравилась. Мы снова забрались на горку и под восторженные крики и аплодисменты съехали вниз на животиках головой вперед.

После этой процедуры напряженность, возникшая после демонстративного отказа Горбачеву, исчезла. Я опять стал своим, и очередная гора визитных карточек заполнила мой портфель.

Хотя эти карточки особо и не нужны. Всем членам YPO каждый год присылают по почте специальный каталог с фотографиями и реквизитами молодых миллионеров. Можно кому угодно позвонить прямо домой и обратиться с любой просьбой. Ведь мы одной крови, жители капиталистических джунглей – «хищники», то есть те, кто сам добился успеха и богатства, и «травоядные», которым богатство и связи достались по наследству.

Когда мне пришлось эмигрировать, то, посещая десятки стран, мы с женой практически не останавливались в отелях, а гостили у моих друзей. Мы жили на уникальных виллах с тропическими садами, в апартаментах по тридцать комнат, в особняках на пляжах, где океанские волны плескались прямо у порога…

Многие члены YPO живо интересовались Россией, и я очень ответственно относился к консультациям, всячески предостерегая их от участия в сомнительных проектах. И сейчас я могу гордиться тем, что среди тысяч иностранцев, потерявших в России свои вложения, нет ни одного человека, которого бы эта участь постигла с моей помощью.

* * *

Вернувшись из Сиднея, я уже знал, что меня выбрали депутатом РСФСР от Тимирязевского округа. Среди прочих мне удалось победить одного важного деятеля из Моссовета, господина Жарова, активно выступавшего за то, чтобы пересажать всех кооператоров за решетку…

Первый съезд народных депутатов России, проходивший в Кремле, являл собой абсолютно неуправляемую массу разношерстного народа. Депутаты стремились любой ценой попасть на трибуну, при этом выступающих вообще не слушали: все кричали, махали руками и выкрикивали прямо из зала какие-то лозунги и призывы.

На съезд приехал Горбачев. Они с Лукьяновым сидели в ложе Кремлевского дворца, созерцая сверху все происходящее. В перерыве Горбачев побеседовал с депутатами и даже рассказал анекдот про самого себя, который действительно оказался смешным:

«У американского президента есть сто телохранителей, один из них террорист, но он не знает кто. У французского президента есть сто любовниц, одна больна СПИДом, но он не знает какая. А у Горбачева есть сто экономических советников, один из них умный, но он не знает, кто именно…»

Половина депутатов была избрана по спискам: от партийных организаций КПСС, профсоюзов, от Академии наук и т.д. Это была абсолютно послушная Кремлю масса, которая голосовала всегда за то, что требовалось власти.

Другая половина (или чуть меньше) состояла из нас, людей случайных и довольно независимых. Тогда в депутаты выбрали и ведущих программы «Взгляд», и многих известных деятелей культуры…

Из независимых почти все были за Ельцина: он резко выступал в пику Кремлю, и этого нам казалось достаточно. Был такой забавный момент.

Подходит ко мне познакомиться Александр Коржаков и говорит:

– Артем, у нас к тебе большая просьба! Ельцин везде ходит без охраны, а его надо охранять. Но у меня нет ни оружия, ни людей! Мне срочно нужен пистолет или, еще лучше, автомат…

А мне тогда нелегально привезли из Италии газовый пистолет, заряженный пулями с каким-то неизвестным паралитическим газом. Я отдал это «грозное» оружие Коржакову, он очень меня благодарил и в последствии возвратил мне пистолет.

Вскоре от нашего кооператива «Исток» к Ельцину были приставлены для охраны несколько молодых парней. Ночью они дежурили у подъезда его дома, спали в машине, а с утра ездили повсюду хвостом за его «Москвичом». Так с моей легкой руки начиналась история скандально знаменитой службы безопасности президента России.

Во время съезда мы очень старались, чтобы Ельцина избрали председателем Верховного Совета, и обрабатывали буквально каждого депутата. Тогда им еще не предоставлялось никакого жилья, только номера в гостинице «Россия». Мы, москвичи, были хозяевами положения: водили их по ресторанам, музеям, помогали в свободное время чем-то заняться и заодно агитировали, чтобы они голосовали за Ельцина, lf;t против установок своей партии и организаций.

Кстати, к разочарованию многих, в буфете Кремлевского дворца цэковских пайков не обнаружилось: видимо, администрация Горбачева решила оградить российских депутатов от излишеств, ограничив их рацион стандартными сосисками. Это обстоятельство тоже было нами использовано. В день голосования я закупил в «Березке» семь ящиков баночного пива и привез их на своем «Мерседесе» прямо до кремлевского подъезда. Потрясенные милиционеры не задали ни одного вопроса, поскольку никогда не видели такой роскошной машины в Кремле.

Мы поставили ящики при входе в буфет и спрашивали: за кого голосуешь? Если за Ельцина – тогда банка пива бесплатно!

Об этом написали все газеты…

Ельцина избрали с минимальным преимуществом, как и Хасбулатова, который тоже просил нашей помощи, покуривая свою трубку в коридоре съезда. В итоге он вообще прошел тремя голосами – моим и ведущих телепередачи «Взгляд» – Мукусева и Политковского!

Как-то подошел ко мне депутат Тихомиров, известный всей стране тележурналист, и говорит:

– Слушай, у тебя нет кандидатуры на пост главного арбитражного судьи? Нам срочно человек нужен!

– Конечно, есть! – отвечаю.

Мы с Тихомировым тут же помчались к Гребенникову, который, увидев меня, удивился:

– Что, Артем Михайлович, опять наехали?

– Нет, на этот раз я по своей инициативе… Не хотите стать главным арбитром России?

– Вы это серьезно?

– Тогда завтра готовьтесь к выступлению на съезде! – подключился Тихомиров. – Мы всячески вас поддержим, поскольку Тарасову полностью доверяем…

На выборах премьер-министра я голосовал за Михаила Бочарова, известного, в частности, тем, что его полугосударственное предприятие «Бутек» получило поддержку даже Горбачева. Я уже упоминал о письме Горбачева, разрешившего в концерне «Бутек» частную собственность на средства производства.

Бочаров на съезде предложил программу «500 дней». В ней предусматривалась полная приватизация всей собственности России, отпуск цен, расформирование монополий, введение легальных валютных операций и многие другие преобразования из серии «шоковой терапии». Эта программа была зачитана им с трибуны и получила большую поддержку всех демократов, настроенных ломать все и сразу…

Но назавтра Ельцин поддержал на пост премьера кандидатуру своего партнера по теннисному корту, Ивана Силаева! Такого финта от председателя Верховного Совета никто не ожидал. Все гадали, что такое могло произойти за один день – ведь Бочаров вместе с Николаем Травкиным были самыми приближенными к Ельцину людьми, фактически протолкнувшими его во власть…

Причина выяснилась гораздо позже. Неизвестный научный сотрудник по имени Григорий Явлинский, услышав по телевидению о программе «500 дней», распознал в ней собственную научную работу, называвшуюся «400 дней». Бочаров просто слегка ее видоизменил, накинув сотню дней для большей солидности…

Явлинский каким-то образом срочно вышел на Ельцина, представив доказательства своего авторства. Очевидно, после этого Ельцин спросил у Бочарова, действительно ли это его программа, и получил утвердительный ответ… Так Бочаров потерял свое место под солнцем, а в премьеры неожиданно проскочил Иван Силаев.

* * *

Назначение Силаева я воспринял в штыки. Ведь он был председателем Комитета по тяжелому машиностроению ЦК КПСС, членом Президиума Совета Министров и имел еще кучу ненавистных мне титулов советской власти. Старый управленец, чего от него можно ждать?

Разумеется, я сразу стал очень резко выступать против него.

– Это издевательство, – говорил я на встрече промышленников у Аркадия Вольского. – Нам снова навязали человека, который будет работать абсолютно по-советски! Никому не дадут самостоятельности, опять распределят планы и заказы, потом отнимут деньги…

И вот звонок: «Силаев просит вас зайти!» Было ясно, что он разгневан и собирается меня пропесочить. Но уж бояться его я совсем не собирался!

Все оказалось совершенно по-другому. Силаев сразу сказал:

– Артем Михайлович, мне шестьдесят лет, и я уверен, что они прошли впустую! Я абсолютно поддерживаю свободное предпринимательство, кооперативы и вообще систему, которая позволит раскрепостить наше закабаленное народное хозяйство! Мне осталось лет пять активной жизни, и я хочу прожить их совсем по-другому, поменяв старые взгляды и принципы!

Я слушал откровения премьера и не верил своим ушам.

– Вы мне очень нужны, – продолжал Силаев. – Ведь Горбачев и его команда делают все, чтобы Ельцин провалился. И чем больше тот выступает, тем меньше денег мы будем иметь от советского правительства. Мы уже попали в страшные финансовые условия…

Я честно признался, что такого разговора не ожидал. Силаев был очень убедителен и говорил с неподдельной искренностью.

– А знаете, Иван Степанович, я тут несколько дней назад выступил против вас. Это скоро покажут по телевидению…

Силаев только рукой махнул: да знаю, выступил – ну и бог с ним, не важно!

– А я еще дал интервью нашей газете «Коммерсанта» – тоже против вас…

– Дал – и ладно! – говорит Силаев. – Я бы тоже так реагировал, если бы такой человек вдруг стал премьер-министром новой демократической России… Артем Михайлович, я бы хотел, чтобы вы у нас в правительстве чем-нибудь занялись. Давайте создадим инновационный совет при Совете Министров. Есть у нас один депутат, который будет его директором, а вы возьмите это дело под свою опеку. Я вам раздобуду миллиард рублей: соберите изобретения, которые не внедрены, и финансируйте их. Ведь потеряем мы умы российские! Убегут все за границу – и никогда России их не вернуть!

В принципе я прекрасно понимал, что инновации – самое ценное, что есть в стране. Но мне даже в голову не приходило смотреть на это с позиции бизнесмена: о, мы сейчас сделаем на инновациях бешеные деньги! А в то время масса иностранных эмиссаров была уже заслана в Россию на охоту за отечественными технологиями и изобретениями…

* * *

Первое российское правительство формировалось довольно оригинально. Сначала у Силаева появились его старые знакомые из аппаратных структур, которые образовали некий узкий совет вокруг премьера.

Основными делами ведала одна очень красивая молодая дама, которая была рядом с Иваном Степановичем едва ли не с самого ее детства. Ей позволялось в любое время входить в кабинет премьера без стука, и она тут же получила должность руководителя канцелярии.

Любой из претендентов на министерский пост должен был пройти личные собеседования со всеми членами этого неформального совета при премьере. И разумеется, все начиналось именно с начальника канцелярии. Если дама оказывалась неудовлетворенной беседой, дальнейших шансов у претендента практически не было.

У меня с ней установились приятельские отношения. И однажды она предложила где-нибудь вместе отобедать. Я понимал, что это было признаком чего-то важного – любовным приключением тут и не пахло.

Мы отправились в только что построенный клуб бизнесменов Владимира Семаго на Таганке, где был югославский Ресторан. Я старался быть галантным, шутил, иногда удачно, и угощал красавицу самыми дорогими винами. Изредка она задавала вопросы о моей жизни в легкой, ненавязчивой манере… В итоге мы расстались, вполне довольные друг другом.

А на следующий день она звонит мне в офис: «Артем, срочно приходи! У Ивана Степановича к тебе конфиденциальный разговор!»

Это была третья или четвертая наша встреча. Премьер был в кабинете один.

– Артем Михайлович, я вызвал вас по очень важному делу. Хочу назначить вас министром внешнеэкономических связей России.

– Ни за что на свете! – немедленно ответил я.

Силаев очень изумился:

– Впервые вижу человека, который отказывается от поста министра… Вы что?!

– Не хочу и не пойду! – отвечаю я. – Вы только представьте: три года я работал самостоятельно, ни перед кем не отчитывался. Я сам себе хозяин: хочу – иду на работу, хочу – сплю… Заработки у меня раз в десять больше, чем у любого министра. Да я уже просто не в состоянии после такой жизни вдруг стать министром! Другое дело – рекомендовать кого-нибудь могу…

– Вот это да! Ну ладно, рекомендуйте! – говорит Силаев.

Так я сделал доброе дело своему знакомому Хвостову, бывшему советскому резиденту в Англии, который потом стал директором Центра международной торговли на Красной Пресне и поддерживал наш кооператив «Техника».

Хвостов не прошел на место министра по внешнеэкономическим связям, поскольку туда направил своего человека сам Ельцин. Но, так как собеседование с советом было пройдено успешно, Хвостова назначили министром торговли России…