Текст книги "Введение в философию"

Глоссарий

Вещь в себе – чистая сущность, вещь, как она существует сама по себе, независимо от проявлений. Этот философский термин приобрел особое значение с XVIII века, когда встал вопрос о возможностях человеческого познания. «Вещь в себе» – один из центральных терминов философии Канта и Гегеля. Но если у Канта «вещь в себе» означает сверхприродную, недоступную опыту и непознаваемую сущность, то у Гегеля в процессе познания явлений «вещь в себе» раскрывается и становится «вещью для нас», т.е. она познаваема. А. Шопенгауэр сохраняет кантовское противопоставление мира явлений «вещи в себе», которую он называет волей. Однако Шопенгауэр признает возможность ее постижения, но не путем рационалистического познания, как у Гегеля, а с помощью интуиции.

…На пути объективного познания, т.е. исходя из представления, никогда нельзя выйти за пределы представления, т.е. явления, следовательно, мы вынуждены останавливаться на внешней стороне вещей и никогда не можем проникнуть в их внутреннюю глубину, постигнуть, что они такое в самих себе, т.е. для самих себя. До сих пор я согласен с Кантом. Но в противовес этой истине я установил другую – что мы не только познающий субъект, но, с другой стороны, и сами относимся к познаваемым существам, сами – вещь в себе, что поэтому путь к той собственной внутренней сущности вещей, в которую мы не можем проникнуть извне, открыт нам изнутри, словно подземный ход, тайный доступ, который измена внезапно открывает нам в крепость, недоступную натиску извне. Вещь в себе как таковая может достигнуть сознания только совершенно непосредственно, в силу того, что она сама осознает себя; пытаться познать ее объективно равносильно требованию противоречивого. Все объективное есть представление, тем самым явление, даже просто феномен мозга».[138]138  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. М., 1993. Т. 2. С. 264.


[Закрыть]

Воля – абсолютное начало, корень всего сущего, вещь в себе, вечное стремление.

«Не только в тех явлениях, которые совершенно сходны с его[139]139  Размышляющего человека. – Сост.


[Закрыть] собственным, в людях и животных, признает он в качестве их глубочайшей сущности эту волю; дальнейшая рефлексия приведет его к тому, что и силу, которая движет и питает растение, даже силу, образующую кристалл, ту, которая направляет магнит к северному полюсу, ту, удар которой встречает его при соприкосновении разнородных металлов, которая являет себя в сродстве материальных веществ как отталкивание и притяжение, разделение и соединение и, наконец, как тяготение, столь могучее во всей материи, влекущее камень к земле, а Землю к Солнцу, – все это он признает различным лишь в явлении, а в своей внутренней сущности таким же, как то, что ему непосредственно столь близко и лучше чего-либо известно и что там, где оно наиболее ясно выступает, называется волей. Только такое применение рефлексии позволяет нам не останавливаться на явлении и приводит нас к вещи в себе. Явление – это представление, и ничего больше: всякое представление, каким бы оно ни было, всякий объект есть явление. Вещь в себе – только воля; в качестве таковой она отнюдь не представление, a toto genere[140]140  Всецело, полностью (лат.). – Примеч. сост.


[Закрыть] отличается от него; она есть то, явлением, видимостью, объектностью чего служит всякое представление, всякий объект. Воля – это самое глубокое, ядро всего единичного, а также целого; она проявляется в каждой слепо действующей силе природы; она же проявляется и в продуманных действиях человека; большое различие между тем и другим заключается лишь в степени проявления и не касается сущности проявляющегося».[141]141  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. М., 1993. Т. 1. С. 237-238.


[Закрыть]

«Животное ощущает и созерцает; человек сверх того мыслит и знает; оба они хотят».[142]142  Там же. С. 172.


[Закрыть]

«…Воля на всех ступенях своего проявления, от самой низкой до самой высокой, совершенно лишена конечной цели, постоянно испытывает стремление, потому что в стремлении единственная ее сущность; ни одна достигнутая цель не кладет конец этому стремлению, которое поэтому не ведает окончательного удовлетворения и задержано может быть только препятствием, – само же по себе оно уходит в бесконечность».[143]143  Там же. С. 410.


[Закрыть]

Закон бытия – закон достаточного основания, модифицированный в отношениях пространства и времени – априорно заданных чистому созерцанию основополагающих всеобщих форм мира как представления.

«Пространство и время имеют ту особенность, что все их части находятся в таком отношении друг к другу, в силу которого каждая из этих частей определена и обусловлена другой. В пространстве это называется положением, во времени – последовательностью. Это – особые отношения, в корне отличающиеся от всех других возможных отношений наших представлений, вследствие чего их не может постигнуть посредством понятий ни рассудок, ни разум; они понятны нам только посредством чистого созерцания a priori[144]144  До опыта (лат.). – Примеч. сост.


[Закрыть]: ведь из понятий нельзя уяснить, что находится наверху, что внизу, что справа и что слева, что сзади и что спереди, что прежде и что после. Кант совершенно правильно доказывает это тем, что различие между правой и левой перчаткой можно пояснить только созерцанием. Закон, по которому части пространства и времени определяют друг друга согласно указанному отношению, я называю законом достаточного основания бытия, principium rationis sufficientis essendi».[145]145  Шопенгауэр А. О четверояком корне закона достаточного основания. С. 102-103.


[Закрыть]

«В качестве чистых созерцаний они[146]146  Пространство и время. – Сост.


[Закрыть] сами по себе и обособленно от полных представлений и от привходящих только посредством них определений наполненности или пустоты суть предметы способности представления, так как даже чистые точки и линии не могут быть представлены, а могут быть только созерцаемы a priori, подобно тому как бесконечная протяженность и бесконечная делимость пространства и времени суть только предметы чистого созерцания и чужды созерцанию эмпирическому. То, что отличает этот класс представлений, в котором время и пространство чисто созерцаются, от первого класса, в котором они (причем совместно) воспринимаются, – это материя; поэтому я определил ее, с одной стороны, как восприемлемость времени и пространства, с другой – как объективированную каузальность».[147]147  там же. С. 102.


[Закрыть]

«Во времени каждое мгновение обусловлено предыдущим. На этой связи частей времени основано исчисление, слова в нем служат лишь для того, чтобы отмечать отдельные шаги последовательности; следовательно, на этой связи основана и арифметика, которая учит только методическому сокращению исчисления».[148]148  Там же. С. 104.


[Закрыть]

«Так же на связи положения частей пространства основана вся геометрия. Поэтому она должна была бы быть разумением этой связи; но так как оно, как сказано выше, посредством понятий невозможно, а дается только созерцанием, то каждый геометрический закон должен был бы сводиться к такому созерцанию, и доказательство заключалось бы в ясном выявлении связи, от созерцания которой все зависит; ничего больше нельзя было бы сделать. Между тем мы видим, что в геометрии действуют совершенно иные методы. Только двенадцать аксиом Евклида считают основанными на созерцании…».[149]149  Там же. С. 104.


[Закрыть] «Все остальные теоремы доказываются, т.е. приводится такое основание познания теоремы, которое заставляет каждого признать ее правильной: следовательно, выявляют логическую, а не трансцендентальную истинность теоремы (§ 30 и 32). Истинность, которая лежит в основе бытия, а не познания, становится очевидной только посредством созерцания».[150]150  Там же. С. 105.


[Закрыть]

Закон достаточного основания – закон мира как представления, то есть закон мира объектов, явлений. В общем виде гласит: нет ничего такого, что не имело бы основания того, почему оно есть. Этот закон имеет две ипостаси – неразрывные, но с необходимостью различаемые. С одной стороны, он выступает как закон однородности, когда в массе различных явлений, объектов выделяется общее, сходное, что и служит основанием для объединения их в некое целое. С другой стороны, он есть закон спецификации, когда эти явления подразделяются на роды, виды, группы по определенному специфическому признаку. Поскольку этот закон царствует в мире представлений, в мире проявления воли, ему неподвластна сама воля. В соответствии с особенностями различных классов представлений, этот закон распадается на законы причинности (для материального мира), логического основания (для познания), бытия (для пространства и времени) и, наконец, мотивации (для наших действий). Шопенгауэр устанавливает и соответствующую, хотя и не очень строгую, иерархическую соподчиненность этих модификаций закона достаточного основания, среди которых наиболее существенной и лежащей в основе всех остальных, наиболее близкой к области духовной сущности он считает последнюю форму – закон мотивации.

«Наше познающее сознание, выступая как внешняя и внутренняя чувственность (рецептивность), рассудок и разум, распадается на субъект и объект и сверх этого не содержит ничего. Быть объектом для субъекта и быть нашим представлением – одно и то же. Все наши представления – объекты субъекта, и все объекты субъекта – наши представления. При этом, однако, оказывается, что все наши представления между собой в закономерной и по форме a priori определяемой связи, в силу которой ничто для себя пребывающее и независимое, а также ничто единичное и оторванное не может стать для нас объектом. Именно эту связь и выражает закон достаточного основания в своей всеобщности».[151]151  Шопенгауэр А. О четверояком корне закона достаточного основания. М., 1993. С. 24.


[Закрыть]

«Этот закон чрезвычайно важен, так как его можно назвать основой всех наук. Наука ведь означает систему знаний, т.е. совокупность связанных знаний в противоположность простому их агрегату. Но что же, если не закон достаточного основания, соединяет члены системы? Ведь науку отличает от агрегата то, что знания следуют в нем одно из другого как из своего основания».[152]152  Там же. С. 9


[Закрыть]

«…Воля как вещь в себе находится вне области закона основания во всех его видах и поэтому совершенно безосновна; хотя каждое из ее проявлений полностью подчинено закону основания…».[153]153  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 1. С. 240.


[Закрыть]

«Систематический же порядок, в котором должны были бы следовать классы оснований, таков. Сначала надо было бы привести закон основания бытия, причем прежде всего его применение во времени, как простую, содержащую лишь существенное схему всех остальных форм закона достаточного основания, даже как прототип всего конечного. Затем, после установления основания бытия и в пространстве, должен был бы последовать закон каузальности, а за ним закон мотивации и, наконец, закон достаточного основания познания, так как все предыдущие законы относятся к непосредственным представлениям, а этот закон – к представлениям из представлений».[154]154  Там же. С. 116.


[Закрыть]

Закон причинности – закон достаточного основания, действующий в мире материальных (физических) объектов и означающий, что каждое изменение имеет свою причину в другом изменении, непосредственно ему предшествующем. « Закон причинности относится исключительно к изменениям, т.е. к наступлению и прекращению состояний во времени, регулируя то отношение, в котором предшествующее состояние называется причиной, последующее – действием, а их необходимая связь – последствием».[155]155  Шопенгауэр А. О четверояком корне закона достаточного основания. М., 1993. С. 30-31.


[Закрыть]

«Поскольку закон причинности осознан нами a priori, он трансцендентален, значим для любого возможного опыта, тем самым действует без исключений; поскольку, далее, он устанавливает, что за определенно данным, относительно первым состоянием должно закономерно, т.е. всегда, следовать другое, также определенное состояние, то отношение причины к действию – отношение необходимое; поэтому закон каузальности дает право на гипотетические суждения и выступает тем самым как одна из форм закона достаточного основания, на который должны опираться все гипотетические суждения и на котором зиждется необходимость.

Я называю эту форму нашего закона законом достаточного основания становления потому, что его применение всегда предполагает изменение, наступление нового состояния, следовательно, становление. К его существенным признакам относится, далее, то, что причина всегда предшествует во времени действию… и только это позволяет нам первоначально узнать, какое из двух соединенных причинной связью состояний есть причина и какое – действие .

Из этой существенной связи причинности и последовательности следует также, что понятие взаимодействия, строго говоря, несостоятельно. Ведь оно предполагает, что действие есть причина своей причины, следовательно, что последующее было одновременно с предыдущим».[156]156  Там же. С. 35.


[Закрыть]

Закон основания познания – модификация закона достаточного основания в сфере познания. Этот закон гласит: для того, чтобы суждение выражало истинное познание, оно должно иметь достаточное основание. В зависимости от характера основания истинность суждения может быть логической (когда основанием данного суждения является другое суждение), материальной или эмпирической (основанием выступает опыт), трансцендентальной (основание – формы созерцающего эмпирического познания) и металогической (основание – чистые формы мышления).

«…Истина есть отношение суждения к чему-то от него отличному, которое называется его основанием и, как мы тотчас увидим, само допускает значительное разнообразие видов. Однако поскольку оно всегда нечто такое, на что опирается или на чем покоится суждение, то немецкое слово „основание“ (Grund) выбрано очень удачно. В латинском языке и во всех производных от него языках название основание познания совпадает с названием разума: то и другое называется ratio, la regione, la razon, la raison, the reason».[157]157  Шопенгауэр А. О четверояком корне закона достаточного основания. С. 83.


[Закрыть]

«Не может быть истины, к которой приводили бы только умозаключения; необходимость обосновывать ее только умозаключениями всегда лишь относительна, даже субъективна. Поскольку все доказательства – умозаключения, для новой истины следует сначала искать не доказательство, а непосредственную очевидность, и лишь пока ее недостает, временно, строить доказательство. Полностью доказуемой не может быть ни одна наука, так же как здание не может висеть в воздухе: все ее доказательства должны вести к созерцаемому и поэтому далее уже недоказуемому. Ибо весь мир рефлексии покоится на созерцаемом мире и коренится в нем».[158]158  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 1. С. 200.


[Закрыть]

Закон мотивации – закон достаточного основания действия людей (отчасти животных), согласно которому причина (основание) действия есть мотив, то есть сама воля (желание) отдельного субъекта, подвергнувшаяся познанию, осознанию. В отличие от других модификаций закона достаточного основания, где основание изменения всегда другое, чем объект изменения, в данном законе субъект и объект познания один и тот же – «Я»: я познаю то, что я хочу (объект моего познания – моя воля, мое желание).

«…Тождество субъекта воления и познающего субъекта, благодаря которому (причем необходимо) слово „Я“ включает в себя и обозначает то и другое, – это удел мира, и поэтому оно необъяснимо. Ибо нам понятны только отношения между объектами, а среди них два лишь постольку могут быть одним, поскольку они части целого. Напротив, здесь, где речь идет о субъекте, правила познания объектов неприменимы и действительное тождество познающего и познанного в качестве водящего, следовательно, субъекта с объектом, дано непосредственно».[159]159  Шопенгауэр А. О четверояком корне закона достаточного основания. С. 111.


[Закрыть]

«Мы видим, что механические, физические, химические действия, а также действия, вызванные раздражением, каждый раз следуют за соответствующими причинами, но никогда полностью не понимаем сущности процесса; главное остается для нас тайной; мы приписываем его свойствам тел, силам природы, а также жизненной силе, но все это лишь qualitates occultae[160]160  Скрытые качества (лат.). – Примеч. сост.


[Закрыть]. He лучше обстояло бы дело и с нашим пониманием движений и действий животных и людей, они также воспринимались бы нами как вызванные необъяснимым образом их причинами (мотивами), если бы здесь нам не был открыт доступ во внутренний аспект процесса: мы знаем на основании своего внутреннего опыта, что это – акт воли, который вызывается мотивом, заключающимся только в представлении. Следовательно, воздействие мотива познается нами не только извне и поэтому только опосредствованно, как все другие причины, а одновременно и изнутри, совершенно непосредственно и поэтому во всей его силе. Здесь мы как бы стоим за кулисами и проникаем в тайну, как причина своим сокровеннейшим существом вызывает действие, ибо здесь мы познаем совсем иным путем и поэтому совсем иным образом. Из этого следует важное положение: мотивация – это каузальность, видимая изнутри. Каузальность выступает здесь совсем иным образом, в совершенно иной среде, для совершенно иного рода познания: поэтому в ней следует видеть совершенно особую форму нашего закона, который предстает здесь как закон достаточного основания действия, principium rationis suf f icientis agendi, короче, как закон мотивации».[161]161  Там же. С. 112.


[Закрыть]

Идея – неизменяемая, всегда равная себе мировая сущность, «адекватная объектность воли», постигаемая только созерцанием.

«Когда, возвышенные силой духа, мы покидаем обычный способ рассмотрения вещей, перестаем следить по закону основания за их отношениями друг к другу, конечная цель которых всегда отношение к собственной воле, когда мы рассматриваем в вещах уже не где, когда, почему и для чего, а только что, не позволяем овладевать нашим сознанием даже абстрактному мышлению, понятиям разума, и вместо всего этого отдаемся всей мощью нашего духа созерцанию, погружаемся в него и предоставляем всему нашему сознанию преисполниться спокойным созерцанием именно теперь стоящего перед ним предмета, будь то пейзаж, дерево, скала, здание или что бы то ни было, когда, по глубокомысленному немецкому обороту речи, мы полностью теряемся в этом предмете, т.е. забываем о своей индивидуальности, о своей воле, остаемся лишь в качестве чистого субъекта, прозрачного зеркала объекта, и нам кажется, будто существует только предмет и нет никого, кто бы его воспринимал, и, следовательно, мы уже не можем отделить созерцающего от созерцания, они сливаются в единое целое, ибо все сознание заполнено и занято единым созерцаемым образом, когда, следовательно, объект таким образом выходит из всех отношений к чему-либо вне его, а субъект – из какого бы то ни было отношения к воле, тогда то, что так познается, уже не отдельная вещь как таковая, а идея, вечная форма, непосредственная объектность воли на данной ступени; и именно благодаря этому тот, кто погружен в это созерцание, уже не индивид, ибо индивид уже потерялся в этом созерцании, а чистый, не подчиненный воле, не ведающий боли, находящийся вне времени субъект познания».[162]162  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 1. С. 295-296.


[Закрыть]

Интеллект (разум) – способность к мышлению; мышление как функция, направленная на служение воле. По сравнению с рассудком, вторичный и ограниченный вид познания мира.

«Животные обладают рассудком, но не разумом, следовательно, созерцательным, но не абстрактным познанием; они правильно воспринимают, схватывают и непосредственную причинную связь, а высшие животные – даже ряд звеньев ее цепи, но они не мыслят в собственном смысле этого слова. Ибо у них отсутствуют понятия, т.е. абстрактные представления».[163]163  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 2. С. 154.


[Закрыть]

«Форма нашего самосознания – не пространство, а только время, поэтому наше мышление не происходит, как наше созерцание, по трем измерениям, а только по одному, следовательно, по одной линии без ширины и глубины. Из этого проистекает самый большой из существенных недостатков нашего интеллекта. Мы познаем все только в его последовательности, сознаем в каждый данный момент только одно, и одно только при условии, что, сознавая его, забываем, вообще перестаем сознавать все остальное, и оно как бы перестает для нас существовать. В этом своем свойстве наш интеллект можно сравнить с телескопом, имеющим очень узкое поле зрения, так как наше сознание не устойчивое, а текучее».[164]164  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 2. С. 218.


[Закрыть]

«Самое полезное для публики – убедиться в интеллектуальном аристократизме природы. Это позволит ей понять, что там, где речь идет о фактах, т.е. где излагаются выводы из экспериментов, рассказывается о путешествиях, кодексах, исторических книгах и хрониках, достаточно обыкновенного ума; напротив, там, где речь идет только о мыслях, причем о таких, материал, данные которых доступны каждому, и все дело, собственно, только в том, чтобы предугадать путь для чужой мысли, неминуемо требуются решительное превосходство, врожденная значительность, которые дает только природа, и дает очень редко; тот, кто не способен сразу же доказать это, не должен быть услышан».[165]165  Там же. С. 226-227.


[Закрыть]

Интуиция – способность непосредственного постижения истины; созерцание; самая важная форма познания.

«…Весь мир рефлексии покоится на мире интуиции как своей основе познания. Поэтому класс отвлеченных представлений имеет тот отличительный признак сравнительно с другими, что в последних закон основания всегда требует только отношения к другому представлению того же класса, между тем как при отвлеченных представлениях он требует в конце концов отношения к представлению из другого класса».[166]166  Антология мировой философии. М., 1971. Т. 3. С. 680.


[Закрыть]

«Авторы большинства книг, не говоря уже о дурных книгах, если они не эмпиричны по своему содержанию, мыслят, но не созерцают; эти книги написаны на основании рефлексии, а не интуиции, и именно это делает их посредственными и скучными».[167]167  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 2. С. 165.


[Закрыть]

Каузальность (причинность) – в широком смысле закон достаточного основания, в узком – закон причинности.

Материя – воздействие объектов друг на друга; всеобщая причинная деятельность; то же самое, что и действительность.

«Бытие материи – это ее действие; иного ее бытия нельзя и мыслить. Только действуя, она наполняет пространство, наполняет время; ее воздействие на непосредственный объект (а он сам – также материя) обусловливает созерцание, в котором она только и существует; следствие воздействия каждого материального объекта на другой познается, лишь поскольку этот другой теперь иначе, чем раньше, воздействует на непосредственный объект, только в этом оно и состоит. Следовательно, причина и действие составляют всю сущность материи: ее бытие есть ее действие . Поэтому чрезвычайно удачно совокупность материального называется в немецком языке действительностью…».[168]168  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 1. С. 146.


[Закрыть]

Мир как воля – мир, рассматриваемый с точки зрения движущего абсолютного начала – воли, как ее объективация, проявление, творение.

«…Мир, так же как, с одной стороны, – всецело представление, с другой – всецело воля. Реальность же, которая была бы не тем и не другим, объектом в себе (во что, к сожалению, уже у Канта выродилась его вещь в себе), не более чем пригрезившаяся нелепость, и допущение ее – блуждающий огонек в философии».[169]169  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 1. С. 142.


[Закрыть]

Мир как представление – мир объективированных волей предметов, явлений; реальная действительность, существующая по закону достаточного основания в его четырех модификациях. Исходный пункт философской концепции А. Шопенгауэра.

«Мир – мое представление» – такова истина, которая имеет силу для каждого живого и познающего существа, хотя только человек может привнести ее в рефлективное, абстрактное сознание; и если он действительно это делает, у него возникает философское мышление. Тогда ему становится ясно и несомненно, что он не знает ни Солнца, ни Земли, а знает только глаз, который видит Солнце, руку, которая осязает Землю; что окружающий его мир существует только как представление, т.е. по отношению к другому, к представляющему, который есть он сам. Если какая-нибудь истина вообще может быть высказана a priori, то именно эта, ибо она – выражение формы всякого возможного и мыслимого опыта, более общей, чем все остальные, чем время, пространство и причинность: все они предполагают ее, и если каждая из этих форм, которые мы постигли как отдельные виды закона основания, имеет значение лишь для отдельного класса представлений, то, напротив, распадение на объект и субъект служит общей формой для всех этих классов, той формой, в которой вообще только возможно и мыслимо любое представление, каким бы оно ни было – абстрактным или интуитивным, чистым или эмпирическим. Следовательно, нет истины более несомненной, более независимой от всех других и менее нуждающейся в доказательстве, чем та, что все, существующее для познания, следовательно, весь этот мир, – лишь объект по отношению к субъекту, созерцание созерцающего, одним словом, представление. Это, конечно, относится как к настоящему, так и к прошедшему и к будущему, как к самому дальнему, так и к самому близкому: ибо оно относится ко времени и к пространству, в которых только все и различается. Все, что принадлежит и может принадлежать миру, непреложно подчинено этой обусловленности субъектом и существует только для субъекта. Мир – представление».[170]170  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 1. С. 141.


[Закрыть]

Представление – предмет действительности, чувствования, мышления, фантазии, мечтания, наконец, мир в целом, когда субъекту удается их поставить перед собой как некое данное, воспринимаемое всеми органами чувств и сознанием; психологический акт воссоздания подобного образа. Представления подразделяются на первичные (созерцания) и вторичные (понятия).

Созерцаемые представления доступны и животным, абстрактные – лишь человеку. «Такие представления назвали понятиями, так как в каждом из них или, скорее, под каждым из них, содержится бесчисленное множество отдельных вещей, которые и составляют его совокупное содержание. Эти понятия можно также определить как представления из представлений, ибо, образуя их, абстрагирующая способность разлагает полные, следовательно, созерцаемые представления на их составные части, чтобы мыслить их обособленно, каждую саму по себе, как различные свойства или отношения вещей».[171]171  Шопенгауэр А. О четверояком корне закона достаточного основания. С. 78.


[Закрыть]

Созерцание – непосредственное восприятие предметов, в том числе идей, самый важный факт познания.

«Первое, самое простое, постоянное проявление рассудка – созерцание действительного мира; оно есть всецело познание причины из действия; поэтому созерцание всегда интеллектуально. …То, что ощущает глаз, ухо, рука, не есть созерцание, это просто данные. Лишь когда рассудок переходит от действия к причине, возникает мир, расстилающийся как созерцание в пространстве, изменчивый по своей форме, постоянный по своей материи во все времена, ибо рассудок соединяет пространство и время в представлении материи, т.е. деятельности».[172]172  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 1. С. 149.


[Закрыть]

«Созерцание, чистое ли a priori, на котором основана математика, или эмпирическое a posteriori, на котором основаны все другие науки, есть источник всякой истины и основа всякой науки. (Исключением служит только логика, основанная не на созерцательном, но все-таки на непосредственном знании разумом его непосредственных законов.)».[173]173  Там же. С. 199.


[Закрыть]

Страдание – вечная неудовлетворенность воли временными и промежуточными целями на пути ее бесконечного стремления.

«Мы давно уже признали, что это стремление, составляющее ядро и в себе бытие каждой вещи, есть то, что в нас, где оно открывается яснее всего при свете полного сознания, называется волей. И тогда мы называем препятствие, которое стоит между ней и ее временной целью, страданием, напротив, достижение цели – удовлетворением, благополучием, счастьем».[174]174  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 1. С. 410-411.


[Закрыть]

«Ибо стремление всегда возникает из какого-либо недостатка, из недовольства своим положением, следовательно, представляет собой, пока стремление не удовлетворено, страдание; но удовлетворение никогда не бывает длительным, оно всегда – только начало нового стремления. Мы видим стремление постоянно наталкивающимся на препятствия, постоянно в борьбе; следовательно, всегда как страдание: нет последней цели стремления, нет, следовательно, и меры и цели страданию».[175]175  Там же. С. 411.


[Закрыть]

«Вечное стремление, составляющее сущность каждого проявления воли, находит на высших ступенях объективации свою первую и самую общую основу в том, что здесь воля является себе самой в виде живого тела с железным повелением питать его – и силу этому повелению дает именно то, что это тело не что иное, как сама объективированная воля к жизни. Человек, как самая совершенная объективация этой воли, обладает и наибольшим числом потребностей по сравнению со всеми другими существами: он – сплошное конкретное воление и совокупность потребностей, конкремент тысячи потребностей».[176]176  Там же. С. 413.


[Закрыть]

«Поэтому мы будем рассматривать внутреннюю и сущностную судьбу воли в человеческом бытии. Каждый сумеет обнаружить в жизни животных то же самое, только выраженное слабее и в различной степени, и убедиться на примере страдающего животного в том, что жизнь, по существу, всегда есть страдание».[177]177  Там же. С. 412.


[Закрыть]

«…В той степени, в какой достигается отчетливость познания, возвышается сознание, растут и муки, достигающие высшей степени в человеке, и они тем сильнее, чем яснее познание человека, чем он интеллигентнее; тот, в ком живет гений, страдает больше всех».[178]178  Там же. С. 411.


[Закрыть] «Жизнь предстает как беспрерывный обман в малом и великом. Если она что-либо обещает, она не держит своих обещаний, разве что для того, чтобы показать, насколько недостойно желания было желаемое; так нас обманывает то надежда, то предмет нашей надежды. Если жизнь что-либо дала, то лишь для того, чтобы отнять. Очарование дали рисует нам райские красоты: они исчезают как оптический обман, как только мы поддаемся соблазну увидеть их. Счастье всегда находится в будущем или в прошлом, а настоящее подобно маленькому темному облаку, которое ветер гонит над освещенной солнцем местностью: перед ним и за ним все светло; лишь оно само постоянно отбрасывает тень. Поэтому настоящее никогда не дает удовлетворения, будущее же неопределенно, а прошлое невозвратимо».[179]179  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 2. С. 567.


[Закрыть]

Философия – специфический вид постижения сущности мира – воли, устанавливающий ее присутствие во всех сферах действительности и познания, доводящий ее постижение до чистой идеи.

«Подлинно философское воззрение на мир – то, которое учит нас познавать его внутреннюю сущность и таким образом выводит за пределы явления, спрашивает не откуда, куда и почему, а везде и повсюду только что мира, т.е. оно рассматривает вещи не в каком-либо отношении, не как становящиеся и преходящие,, короче говоря, не по одному из четырех видов закона основания, а, наоборот, имеет своим предметом именно то, что остается по устранении всего, подчиненного данному закону способа рассмотрения, то, что проявляется во всех этих отношениях, но само им не подчинено, – всегда равную себе сущность мира, его идеи. Из такого познания исходит как искусство, так и философия, а также и та душевная настроенность, которая только и ведет к истинной святости и освобождению от мира».[180]180  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 1. С. 379.


[Закрыть]