Текст книги "Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)"

В свою очередь, в поисках союзников внутри международного коммунистического движения активизировала деятельность и КНР. Через своих албанских союзников китайские руководители попытались не допустить созыва международного совещания под патронатом Москвы и собирались даже провести собственное, альтернативное, в конце 1968 г. в Албании[700]700
  Степанов А. Ук. соч. С. 103


[Закрыть]. В Пекине постоянно повторяли, что в «настоящее время устаревшей является точка зрения, что одна или две великие державы монопольно господствуют на мировом материке или на одном континенте»[701]701
  Раскольническая линия маоистов в отношении социалистических стран. М., 1970. С. 18.


[Закрыть]. Один из представителей высшего руководства КПК, Чжоу Эньлай, заявил о благоприятной революционной ситуации в Европе. Официальная доктрина китайской компартии выражалась в тезисе: «Источником войн в современную эпоху является империализм и социал-империализм. Американский империализм, советский ревизионизм – социал-империализм неизбежно будет вести захватнические войны… В условиях существования империализма и социал-империализма война неизбежна, пролетарская революция тоже неизбежна…»[702]702
  Там же. С. 19.


[Закрыть] Особое внимание в этой связи уделялось контактам и связям с прокитайскими силами в международном комдвижении. Ответственным за эту работу был кандидат в члены ЦК КПК Чжао Иминь[703]703
  Там же. С. 46.


[Закрыть].

Протекавшие в Восточной Европе общественно-политические процессы вызывали интерес экспертов из американской разведки из-за их возможного влияния на оборонную политику государств региона. Они представили в Белый дом и Пентагон доклад под названием «СССР и Восточная Европа». В нём заявлялось о том, что власти Румынии продолжат избранный ими курс, направленный на «использование национализма в интересах коммунизма» с целью получения поддержки со стороны румынского общества и в интересах достижения большей независимости от Москвы[704]704
  The USSR and Eastern Europe. Special Memorandum. CIA. Board of National Estimates. 21.3.1968. R 8, 9 – http://www.foia.cia.gov/browse_docs.asp?doc_no=0000527821


[Закрыть]. При этом предполагалось, что открытое военное вмешательство СССР в дела какой-либо восточноевропейской страны могло бы негативно повлиять на советские позиции в регионе, минимизировав уже сделанные «политические инвестиции» в Восточной Европе, и испортить образ СССР на международной арене[705]705
  Ibid. P. 15.


[Закрыть]. На состоявшейся 23 марта 1968 г. в Дрездене встрече глав компартий государств-членов ОВД, на которой отсутствовали представители Румынии, Л. И. Брежнев жёстко выступил с обвинениями в адрес чехословацкого руководства[706]706
  Stenographic Account of the Dresden Meeting, March 23, 1968. Our Source: Navratil, Jaromir. «The Prague Spring 1968». Hungary: Central European Press, 1998, pp. 64-72. Original Source: SAPMOB, ZPA, IV 2/701/778; Vondrova & Navratil, vol. 1, pp. 73-117. Translated by: Mark Kramer, Joy Moss and Ruth Tosek. Comment: This is an excerpt of the Dresden meeting where Czechoslovak delegation had come to discuss economic matters and cooperation between the countries of the East-block. Instead, the real agenda was putting some pressure on the Czechoslovak authorities and to insure Czechoslovakia’s stand against imperialism. Prague Spring. Historical Document. – http://library.thinkquest.org/C001155/documents/doc09.htm; Баева И. Ук. соч. С. 38.


[Закрыть]. Это стало началом ухудшения отношений между Москвой и Прагой. Ближайший советский союзник по Варшавскому пакту и его балканский член – Болгария также избрала довольно жёсткую линию в отношении происходившего в Чехословакии. Руководство БКП во главе с Т. Живковым в конце марта 1968 г. фактически сделало вывод о том, что при сложившейся ситуации не исключено военное решение «чехословацкой проблемы»[707]707
  Информация за среща на представители на партиите и правителствата на НРБ, ГДР, СССР, УНР, ЧСР и ПНР във връзка със събитията в Чехословакия състояла се в Дрезден на 23.III. 1968 г. 29 март 1968 г. Строго поверително! Само за служебно ползване! За сре-щата на партийни и държавни ръководители на някои социалистически страни в Дрезден. Подлежи на връщане. Информация за срещата на партийни и държавни ръководители на някои социалистически страни в Дрезден. С. 17, 18. – http://www.nbu.bg/webs/historyproject/ dokumenti_63-89/razdel 514 v/f 1 b op 3 5 ae 12 71 .p df


[Закрыть]. При этом болгарской стороной были приняты вполне конкретные решения, базировавшиеся во многом на полученной болгарской разведкой информации о происходящем в Чехословакии[708]708
  См. подробнее: Пражката пролет и Държавна сигурност. Документален сборник. София, 2011.


[Закрыть]. Во-первых, разрабатывался комплекс мер, направленных на недопущение распространения «пражских идей» в болгарском обществе. Часть мероприятий заключалась «в организации пристального изучения и наблюдения за событиями в Чехословацкой Социалистической Республике по линии Министерства иностранных дел, БТА и других государственных и партийных каналов»[709]709
  Протокол от заседание на ПБ на ЦК на БКП с решение относно среща в Дрезден на представители на партиите и правите л ствата на НРБ, ГДР, СССР, УНР, ЧСР и ПНР във връзка със събитията в Чехословакия. 26 март 1968 г. Протокол «А» № 128 на заседание на Политбюро на ЦК на БКП състояло се на 26 март 1968 г. С. 2 – http://www.nbu.bg/ webs/historyproj ect/dokumenti_63 -89/razdel5t4v/f 1 ЬорЗ 5 ае 127 .pdf


[Закрыть]. Во-вторых, ставилась задача «избегать нежелательной для Болгарии информации о событиях в Чехословакии»[710]710
  Там же С. 3.


[Закрыть].

На Пленуме ЦК БКП, состоявшемся 29 марта 1968 г., озвученное главой болгарского коммунистического режима видение политической и военной компонент внешнеполитического курса Софии в Балканском регионе не оставляло сомнений относительно подлинных целей руководства НРБ. Так называемая чехословацкая проекция была лишь поводом для формулирования вполне конкретной программы, реализация которой имела бы масштабные последствия. Так, в частности, Т. Живков заявил: «Мы категорично заявили т. Брежневу и т. Косыгину, что нам необходимо быть готовыми использовать наши армии. Мы должны действовать с риском во имя нашего дела. События подтвердили нашу оценку. Мы исключительно довольны тем, что советские товарищи взяли инициативу в созыве дрезденской встречи. Нам нужно надеяться, что она окажет помощь»[711]711
  Пленум на ЦК на БКП. 29 март 1968. Част III. С. 41(97), 42 (98) – http://1968bg. com/index.php?option=com_content&task=view&id=247&Itemid=10


[Закрыть]. Более того, глава БКП фактически определил основной вектор возможного развития ситуации в ОВД и в коммунистическом блоке в целом. По его мнению, происходящее в Чехословакии являлось «и делом югославского руководства, которое пытается через Румынию, Польшу и Чехословакию создать в нашей семье своё объединение. Нет необходимости пользоваться сталинскими методами прошлого, но мы должны использовать такие методы, чтобы мы навели порядок и в Чехословакии, и в Румынии, а после этого мы наведём порядок и в Югославии… Какую линию проводит югославское руководство? Контрреволюционную, антисоветскую! Какую линию проводит румынское руководство? Контрреволюционную, антисоветскую![712]712
  О взаимоотношениях Т. Живкова и Н. Чаушеску см. воспоминания личного переводчика последнего с болгарского языка: Betea L. Amintirile translatorului lui Ceauşescu despre prietenia româno-bulgară// Jurnalul. 10.11.2009.


[Закрыть]… Разумеется, мы отдаем себе отчёт, что не надо торопиться, но мы должны действовать…»[713]713
  Пленум на ЦК на БКП. 29 март 1968. С. 42(98), 43 (99).


[Закрыть]

Происходящее свидетельствовало о возможных акциях СССР и его союзников как против нового руководства Чехословакии, так и тех, кто мог его поддержать. Однако форма давления на Прагу ещё не была окончательно определена в середине апреля 1968 г.[714]714
  См., например: Document N 48. Record of Gomulka – Iakubovski Conversation in Warsaw, April 19, 1968// A cardboard castle? P. 261-263.


[Закрыть] Этот факт отмечался и руководством Албании. Э. Ходжа в присущей ему манере давать характеристики оппонентам определил тем не менее достаточно точно возможный вектор развития событий: «Предательские лидеры партий и правительств ревизионистских стран Восточной Европы во главе с лидерами Советского Союза, за исключением румын, собрались в Дрездене якобы для обсуждения ряда общих для них политических, экономических и военных вопросов, и “закончили работу” очень быстро, за день… Фактически ничего из того, о чём говорится в коммюнике, обсуждено не было, там тем только и занимались, что оказывали давление на своего коллегу, Дубчека, шантажировали его. Какого характера было это давление? Точно мы ещё не знаем, но, наверное, это было давление военного характера (угроза приведения в действие танков под тем предлогом, что чехи заходят слишком далеко и слишком быстро, что они ущемляют интересы “социалистических” стран, ставят под угрозу ГДР и т. д.), экономического и всякого рода другого характера. Сразу же по окончании работы в Дрездене и возвращении Дубчека в Прагу стали распространяться слухи, что у чехословацких границ сосредотачиваются советские войска… Так что интервенция является вероятностью за неимением иного выхода. Теперь советские, немцы и поляки одного мнения»[715]715
  Дрезденское совещание. Понедельник, 23 марта 1968// Ходжа Э. Сверхдержавы. 1959-1984. Из политического дневника. Тирана, 1986. С. 222, 223.


[Закрыть].

Общественно-политические процессы в Чехословакии серьезно обеспокоили практически всех глав коммунистических государств Восточной Европы, увидевших в них серьезную угрозу для существовавших режимов. Исключение составляли Югославия и Румыния, руководители которых – И. Броз Тито и Н. Чаушеску – рассматривали происходящее как шанс усиления собственных позиций на международном уровне, а для Бухареста – ив Восточном блоке, где появлялся в лице дубчековской Чехословакии сторонник укрепления национального суверенитета в рамках ОВД.

Э. Ходжа, в свою очередь, счёл необходимым прибегнуть к демонстрации силы единства как рядов АПТ, так и армии[716]716
  Hoxha’s Recommenations Create Confusion In Party Ranks. 1.7.1968. Radio Free Europe Research. Box-Folder-Report 2-6-116. – http://www.osaarchivum.Org/files/holdings/300/8/3/ pdf/2-6-116.pdf


[Закрыть]. Обращая внимание на последнее, зарубежные аналитики сразу отметили, что на проводившийся на центральном стадионе Тираны военный парад в ознаменование 25-летнего юбилея вооруженных сил коммунистической Албании не были приглашены зарубежные гости, а власти постоянно подчеркивали исключительно национальный характер этого торжества[717]717
  Army Anniversary with a New Historical and Ideological Twist. 16.7.1968. Radio Free Europe Research. Box-Folder-Report. 2-6-104. – http://www.osaarchivum.org/files/ holdings/3 00/8/3/text/2-6-104. shtml


[Закрыть]. Частью избранной Э. Ходжей тактики было ужесточение позиций во взаимоотношениях с теми из членов Варшавского пакта и в целом Восточного блока, которые являлись наиболее близкими союзниками Москвы. Одним из них была Болгария. 22 июля 1968 г. обе страны прибегли к высылке дипломатов противоположной стороны, обвинив их в «деятельности, не совместимой с дипломатическим статусом».

В складывавшейся ситуации каждый из условных секторов европейского географического пространства, определенный в Варшавском пакте как потенциальный ТВД и объективно связанный с регионом Восточной Европы, находившимся под советским контролем, начинал играть особую роль в оборонной политике Москвы и возглавлявшегося ею блока. Центрально-европейское направление продолжало сохранять как доминирующее в советских военных планах. Это влияло и на характер военно-технического оснащения, а также боевую подготовку национальных армий стран-участниц ОВД, что определялось географической ориентированностью предполагаемых источников угроз и необходимостью противодействия им.

Данный факт отмечали военные эксперты и представители разведывательного сообщества США, которые смогли в 1968 г. получить уже определенную информацию о состоянии и характере военного планирования в Варшавском пакте. В соответствии с этими данными, основной ударной силой становилась объединенная группировка вооруженных сил СССР, ГДР и Польши на направлении главного удара. Юго-Западный сектор ОВД и Южная группа войск вместе со вторым эшелоном советского Прикарпатского военного округа начинали действовать как вспомогательные, обеспечивающие достижение успеха на основном для СССР и Варшавского пакта ТВД. Особое внимание уделялось конвенциональному оружию, в то время как использование ядерного не снималось с повестки дня[718]718
  Warsaw Pact War Plan for Central Region of Europe. Intelligence Memorandum. June 1968. P. 1, 3, 4. – http://www.foia.cia.gov/browse_docs.asp?doc_no=0000969832. Судя по содержанию документа и особенностям его цензурирования перед рассекречиванием, основная информация о характере и деталях военно-стратегического планирования Варшавского пакта, а также роли в нём вооруженных сил Чехословакии была предоставлена генерал-майором Я. Шейной, бежавшим через Австрию и Италию в США в феврале 1968 г. На протяжении долгого времени он работал в ЦРУ США как аналитик – специалист по контрразведке. В ряде случаев по определенным вопросам его информация не поддавалась верификации, что дало основания представителям западного разведывательного сообщества считать её плодом воображения Я. Шейны. См. также: Sejna J. We Will Bury You. London, 1982. О степени осведомленности Я. Шейны в вопросах стратегического планирования Варшавского пакта и оперативных задачах чехословацких вооруженных сил в системе оборонных задач этого блока, планировании государственного переворота с участием Я. Шейны в поддержку отправленного в отставку 5 январе 1968 г. с поста Первого секретаря ЦК КПЧ А. Новотного, см.: Kalous J. Generál Jan Šejna – předmět zájmu vojenské kontrarozvědky// Securitas Imperii 8. Sborník k problematice bezpečnostních služeb. Úřad dokumentace a vyšetřování zločinů komunismu služby kriminální policie a vyšetřování. Praha, 2001. Сборник доступен по Интернет-адресу: – http://web.mvcr.cz/archiv2008/policie/udv/securita/sbornik8/sesit8.pdf


[Закрыть].

Одним из признаков расширявшегося военного присутствия на юго-западном направлении ОВД было усиление советских военно-морских сил в бассейне Средиземноморья. Это нашло своё проявление в достижении (что было отмечено разведывательными службами США) в апреле 1968 г. самой высокой за всё время численности плавсредств 5-й Средиземноморской эскадры кораблей ВМФ СССР, насчитывавшей 9-10 подводных лодок и 34 надводных корабля, из которых 11 относились к классу основных боевых судов[719]719
  Ввиду продолжающей сохраняться недоступности документов о численности и оснащении советской Средиземноморской эскадры в архивах РФ, в данном случае используются материалы ЦРУ США: Soviet Strategy and Intentions in the Mediterranian Basin and Special National Intelligence Estimate. Number 11-9-68. Soviet Interests and Activities in Arab State. SNIE 11-9-68. 16.5.1968. P. 1. – http://www.foia.cia.gov/docs/DOC_0000272972/ DOC_0000272972.pdf


[Закрыть]. При этом главной целью Москвы, как отмечалось американской разведкой, достаточно точно определявшей советские планы, было стремление обеспечить военно-политическую поддержку союзным СССР арабским режимам, не допустить усиления Израиля и продемонстрировать, что Средиземное море «более не является американским озером»[720]720
  Ibid P. 2.


[Закрыть].

Схема 2

Вероятный план боевых действий Варшавского пакта в Центрально-Европейском регионе по предположениям НАТО[721]721
  Warsaw Pact War Plan for Central Region of Europe. Intelligence Memorandum. June 1968. P. 8. – http://www.foia.cia.gov/browse_docs.asp?doc_no=0000969832


[Закрыть]

Для той части политических кругов США, которая была вовлечена в разработку и принятие решений по внешнеполитическим вопросам, всё очевиднее становилась перспектива изменения ситуации в Восточной Европе. Москва должна была решать в регионе две серьезные проблемы в интересах его удержания под собственным контролем и обеспечения оборонных возможностей ОВД. Первая из них, так называемая чехословацкая, была на Центрально-Европейском направлении. Вторая, «румынская», существовала на Юго-Западном, «балканском», направлении. В соответствии с предположениями, циркулировавшими в кругах внешнеполитической бюрократии США и рекомендациями, высказывавшимися ею по данному вопросу, оценка ситуации и перспектива действий Вашингтона в регионе заключались в следующем: «Восточная Европа в данный момент находится в состоянии наибольшего с 1956 г. движения в смысле внутриполитических изменений и ослабления советского контроля… На основании нынешних оценок не похоже, чтобы СССР прибег к военному вмешательству в целях восстановления собственного контроля в той или иной стране региона. Существуют, однако, непредсказуемые элементы. Нынешняя ситуация, в частности реформистская революция в Чехословакии и осложнение румыно-советских отношений, продолжает развиваться и не прекращается… Вероятно, что в неожиданных на данный момент условиях Советский Союз будет вынужден почувствовать для себя необходимость военного вмешательства в [дела] Чехословакии или даже Румынии; интервенция в Польшу или спокойную сейчас ГДР маловероятны»[722]722
  21. Memorandum From the Deputy Under Secretary of State for Political Affairs (Bohlen) to the Under Secretary of State (Katzenbach). Washington, April 28, 1968//Foreign Relations of the United States. 1964-1968. Eastern Europe. Washington, 1996. Volume XVII. P. 74.


[Закрыть]. В случае подобного развития событий Вашингтон не собирался предпринимать какие-либо военные действия, но предусматривал укрепление восточной границы ФРГ, а также использование дипломатических мер, направленных на осуждение советского военного вмешательства как на уровне международных организаций, прежде всего ООН, так и международного общественного мнения[723]723
  Ibid. P. 74, 75.


[Закрыть]. Ожидания возможных военных действий ОВД в отношении Чехословакии всё больше оказывались в центре внимания Вашингтона, где считали, что возглавляемый СССР пакт может приступить к ликвидации подчеркивающих свою самостоятельность режимов в государствах-членах Восточного блока.

4 мая 1968 г. посол Румынии в Италии К. Буртика сообщил в Бухарест информацию, полученную от руководства Итальянской компартии о готовящейся интервенции Варшавского пакта против Чехословакии, а 17 мая уже румынский посол в Берлине сообщал в МИД своей страны о том, что в руководящих кругах ГДР существует мнение об угрозе безопасности для ГДР, ПНР и СССР, «исходящей извне», т. е. Чехословакии[724]724
  Об отношении официального Бухареста к «Пражской весне» см.: 1968. Primavara de la Praga. Documente diplomatice. Ianuarie 1968 – Aprilie 1969. Edilie de Preda D. Cuvant inainte: Severin A. Studiu introductiv: Popi§teanu C. Bucure§ti. 2009.


[Закрыть].

Тем временем необходимость реформирования Варшавского пакта, но не на принципах подчинения его СССР, продолжала обсуждаться представителями партийно-государственного руководства ряда стран-участниц блока. Помимо Румынии активность проявила летом 1968 г. и чехословацкая сторона. 15 июля 1968 г. заведующий военным отделом ЦК КПЧ генерал В. Прхлик призвал к проведению внутренних изменений ОВД с целью обеспечить равенство участников и не допускать использования этого альянса в политических целях, т. е. вмешательства во внутренние дела государств-членов пакта[725]725
  Документ № 47. Постановление Политбюро ЦК КПСС «Об информации для братских партий относительно событий в Чехословакии». 26 июля 1968. Строго секретно// Prager Friihling. Das Internationale Krisenjahr 1968. Пражская весна и международный кризис 1968 года. Dokumente/Документы. Кб In, Weimar, 2008. Bd. 2. S. 294.


[Закрыть]. Орган Министерства обороны ЧССР журнал «Lidova armada» («Народная армия») опубликовал 2 июля 1968 г. «Меморандум ВПА» (имелась в виду Военно-политическая академия им. К. Готвальда), авторами которого были В. Ржевчек, М. Ждимал, Б. Шварц. В нём отрицалась военная опасность со стороны НАТО, которая считалась мифом. Варшавский блок рассматривался как наследие сталинизма и креатура СССР. Документ был одобрен и поддержан начальником ВПА В. Менцлом и ещё 12 сотрудниками академии. Происходившее было резко осуждено 23 июля 1968 г. на страницах органа советского Министерства обороны газеты «Красная звезда», а само заявление Прхлика, вероятно, лишний раз убедило Кремль в существующей опасности, исходящей из Праги.

В частном разговоре министра иностранных дел СРР К. Мэнеску с послом США в ООН А. Гольдбергом, состоявшемся вечером 9 мая 1968 г. в Нью-Йорке, где глава румынской дипломатии находился как председатель XXVII сессии ГА ООН, со стороны главы румынского МИДа была выражена «обеспокоенность относительно отсутствия опровержений как из советских, так и чехословацких источников по поводу нынешних сообщений о передвижении советских войск»[726]726
  Telegram From the Department of State to the Embassy in Romania. Washington, May 10, 1968// Foreign Relations of the United States. 1964-1968. P. 443. Содержание этого разговора было срочно передано лично Н. Чаушеску: Betea L. Solid lui Brejnev// Istoria comunismului romanesc. Serial publicat in Jurnalul National. 19 august 2008. – http://istoriacomunismului. blogspot.com/2008/08/solul-lui-brejnev.html


[Закрыть]. При этом Мэнеску считал, что в случае, если такие опровержения не последуют от обеих сторон в самое ближайшее время с формулировкой «“империалистические фальшивки”, то ситуация будет очень серьезной»[727]727
  Telegram From the Department of State to the Embassy in Romania. Washington, May 10, 1968// Foreign Relations of the United States. 1964-1968. R 443.


[Закрыть]. Несмотря на это, Румыния, как заявил об этом министр своему американскому собеседнику, пожелав, чтобы его слова были переданы Госсекретарю США Д. Раску, была готова дать отпор любой иностранной попытке интервенции[728]728
  Telegram From the Department of State to the Embassy in Romania. Washington, May 10, 1968// Foreign Relations of the United States. 1964-1968. R 444.


[Закрыть]. По линии румынской разведки Бухарест был достаточно хорошо осведомлен о начавшейся фактически в мае 1968 г. подготовке вероятного вооруженного вторжения СССР и его союзников в Чехословакию[729]729
  См. интервью В. Рончи с генералом в отставке, бывшим главой СГБ СРР в 1968–1972 гг. Йоном Стэнеску: Roncea V. «Ii primeam pe rusi cu foc de arma»// Ziua, 20.08.2008. Одним из важных источников румынской разведки был старший офицер вооруженных сил ПНР, имевший непосредственное отношение к руководящим структурам ОВД: Betea L. Solul lui Brejnev// Istoria comunismului românesc. Serial publicat în Jurnalul Naţional. 19 august 2008. – http://istoriacomunismului.blogspot.com/2008/08/solul-lui-brejnev.html; Cosma N., Stănescu I. În anul 1968 a fost programată şi invadarea României. Informaţii inedite din interiorul Serviciilor Speciale ale României. Bucureşti, 1999. P. 56. Вероятно, именно генерал Н. Козма, служивший в Дирекции зарубежной информации (DIE – внешняя политическая разведка коммунистической Румынии), получил от этого польского офицера, через полковника Иона Бикела, сведения о том, что якобы Л. Брежнев, глава советского КГБ Ю. Андропов, а также ряд высших советских военачальников обсуждали вопрос проведения военной операции как против Чехословакии, так и против Румынии с Югославией, назначенной на 20 июля 1968 г. – Florian Bichir F. URSS pregătea invadarea României// Evenimentul Zilei, 21.8.2008. Достаточно противоречивым продолжает оставаться факт получения информации через полковника Иона Бикела (Ion Bichel, он же Ivan Bikel), так как к 1968 г. он был уволен из DIE «за использование своего положения в собственных интересах». Не исключено, что полковник поддерживал отношения со своими бывшими информаторами, среди которых был и офицер Генерального Штаба Войска польского. О И. Бикеле см.: Pelin M. Culisele spionajului românesc. DIE (1955–1980), Bucureşti, 1997. P. 283–285. Через две недели после встречи Бикела с его информатором, полковник сообщил в DIE о том, что интервенция в Чехословакию назначена на конец августа 1968 г., и передал полученный от польского офицера план действий Варшавского пакта. – Cosma N., Stănescu I. În anul 1968 a fost programată şi invadarea Românie


[Закрыть]. Разработка плана военной интервенции СССР под прикрытием коалиционных действий стран-членов Варшавского пакта, известной как операция «Дунай», действительно началась весной 1968 г.[730]730
  Подробнее см.: Майоров А. Вторжение. Чехословакия. 1968. Свидетельства командования. М.,1990. См. также: Stakalin A. Primavara de la Praga in viziunea generalului A. M. Maiorov//Document. 2005. № 1.


[Закрыть]Подготовительно-рекогносцировочной стадией его реализации стало проведение в мае-июне 1968 г. командно-штабных учений «Шумава». Следующими по значимости стали войсковые учения «Неман», проводившиеся с 23 июля по 10 августа 1968 г. на территории трёх государств – СССР, Польши и ГДР, а также учения ПВО «Небесный щит» и ряд других. Параллельно советское партийно-государственное руководство, а также главы режимов стран-союзниц по блоку делали предупреждения руководству Чехословакии о необходимости смены политического курса. Решающими в этом смысле были встреча 4 мая Л. Брежнева с А. Дубчеком в Москве и 29 июля в Чьерной-над-Тисой, а также встреча А. Дубчека с главой коммунистического режима Венгрии Я. Кадаром 17 августа в Комарно.

В начале мая 1968 г. советское руководство достаточно однозначно определяло для себя как ситуацию, складывавшуюся в Восточной Европе, так и желательный образ действий СССР по решению имеющихся, по мнению Кремля, проблем. 6 мая 1968 г. Брежнев уже открыто заявил на заседании Политбюро: «Нам нужно обезопасить себя и весь социалистический лагерь на западе, на границе с ФРГ и Австрией. Мы знаем, что введение войск и принятие других мер, которые мы намечаем, вызовет бунт в буржуазной печати. Очевидно, и в чешской. Ну что же, это не впервой. Зато мы сохраним социалистическую Чехословакию, зато каждый подумает после этого, что шутить с нами нельзя. Если будут стоять 10 дивизий наших на границе с ФРГ, разговор будет совершенно другой»[731]731
  Рабочая запись заседания Политбюро ЦК КПСС от 6 мая 1968 г. цит. по: Латыш М. «Пражская весна» 1968 г. и реакция Кремля. Москва, 1998. С. 104. О международных аспектах чешского кризиса в: Prager Friihling. Das intemationale Krisenjahr 1968. Beitrage. Koln, Weimar, Wien, 2008. Bd. 1; Prager Friihling. Das Internationale Krisenjahr 1968. Dokumente. «Пражская весна» и международный кризис 1968 года. Документы. Кб In, Weimar, Wien, 2008. Bd. 2. См. также: «Пражская весна» и международный кризис 1968 года. Документы. Гл. ред. Н. Г. Томилина, С. Карнер, А. О. Чубарьян. М., 2010; «Пражская весна» и международный кризис 1968 года: Статьи, исследования, документы. Гл. ред. Н. Г. Томилина, С. Карнер, А. О. Чубарьян. М., 2010; Чехословацкий кризис 1967-1969 гг. в документах ЦК КПСС: Статьи, исследования, документы. Составители: Л. А. Величанская (ответственный составитель), Т. А. Джалилов, Μ. Ф. Кишкина-Иваненко, М. Ю. Прозуменщиков. М., 2010.


[Закрыть].

Усиление внешнеполитической активности Бухареста весной 1968 г. имело цель укрепить его позиции на международной арене. Визит французского президента Ш. де Голля в Румынию 14-18 мая 1968 г. представлял особый интерес для главы коммунистического режима Н. Чаушеску, так как Париж подчеркнуто демонстрировал свою особую позицию в отношениях с США и НАТО, выйдя в 1966 г. из военной структуры альянса. Для Бухареста этот факт имел исключительное значение и создавал некоторую аналогию с румынской позицией в коммунистическом блоке и Варшавском пакте. Визит де Голля планировался ещё в 1967 г., но был отложен в связи с Семидневной войной на Ближнем Востоке, а в мае 1968 г. оказался под угрозой срыва из-за начавшихся студенческих волнений во Франции. Однако французский президент счёл поездку в Румынию значимой с точки зрения выражения уважения к Н. Чаушеску. Он демонстративно подчеркивал необходимость «придания особой важности визиту в Румынию»[732]732
  Dinică Ciobotea D., Marinaş I. Charles de Gaulle la Craiova. Bucureşti, 2007. P. 16.


[Закрыть]. В свою очередь, члены делегации стали очевидцами проявлений поддержки румынами «особого курса», проводимого главой страны[733]733
  Об этом, в частности, писала позже в своих воспоминаниях переводчица де Голля с румынского языка, отмечая неподдельный энтузиазм, существовавший в обществе по поводу проводимой Н. Чаушеску политики: Stolojan S. Cu de Gaulle în România. Buchareşti, 1994. Впервые эта книга вышла в Париже на французском языке в 1991 г.: Stolojan S. Avec de Gaulle en Roumanie. Paris, 1991.


[Закрыть]. К аналогичному выводу приходили и другие зарубежные наблюдатели, которые отмечали летом 1968 г., что «аплодисменты “Марсельезе” в исполнении цыган могут быть расшифрованы просто: румыны не только одобрили внешнеполитическую линию партии и правительства, но они довольны ею»[734]734
  Stankovic S. Rumanian Independence Extolled by «Borba». 16.7.1968. P. 2. Radio Free Europe Research. Box-Folder-Report 50-7-163. – http://files.osa.ceu.hU/holdings/300/8/3/ pdf750-7-163.pdf


[Закрыть]. Серьезную морально политическую поддержку особой позиции Румынии в Варшавском пакте оказывало и руководство Югославии, пресса которой постоянно подчеркивала положительный характер самостоятельности Бухареста как внутри ОВД, так и на международной арене[735]735
  См. оценку публикаций по данному вопросу в: Stankovic S. Rumanian Independence Extolled by «Borba».


[Закрыть].

Одновременно Белград начинал высказывать серьезные опасения по поводу возможного «прямого вмешательства» в чехословацкие дела, что фактически означало военную интервенцию СССР и его ближайших союзников. Политический аспект проблемы (нарушение национального суверенитета) находился в прямой связи с вопросами обороны, так как затрагивал важную для Белграда тему – роль и место Варшавского пакта в Восточной Европе и её балканском секторе. Руководство СФРЮ стремилось добиться лидирующих позиций на Балканах во взаимоотношениях с соседними государствами и обеспечить себе сильные позиции, необходимые для укрепления роли Югославии в Движении неприсоединения, а также на международной арене во взаимоотношениях со странами НАТО и США. 17 июля 1968 г. югославский официоз газета «Борба» уже открыто предупредила Восточный блок против любых попыток вмешательства во внутриполитические дела Чехословакии[736]736
  О том, как оценивало югославское руководство ситуацию в Чехословакии на протяжении 1968 г. в: Dimiċ L. Pogled iz Beograda na Čehoslovačku 1968. godine// Tokovi istorije. 2005. № 3/4.


[Закрыть]. Тем временем среди советских экспертов, занимавшихся проблемами международных отношений и связанных с партийными органами, в 1968 г. впервые стал рассматриваться как один из возможных вариантов развития ситуации на Балканах серьезный кризис Югославии. В специально составленном по запросу ЦК КПСС аналитическом документе его авторы из числа представителей сотрудников советской Академии Наук «выражали сомнения относительно возможности продолжения преемниками Тито его политики и даже самой возможности сохранения СФРЮ как единого государства»[737]737
  Черкасов П. П. ИМЭМО. Портрет на фоне эпохи. Москва, 2004. С. 263.


[Закрыть].

На встрече Госсекретаря Д. Раска и советского посла в США А. Ф. Добрынина 22 июля 1968 г. глава американского внешнеполитического ведомства дал недвусмысленно понять, что начинавшая обостряться «чехословацкая проблема» является исключительно делом Восточного блока и США не собираются участвовать в её решении. Череда совещаний представителей стран-участниц ОВД, прошедшая в мае – первой половине августа 1968 г., включая совещания глав коммунистических партий, была посвящена «чехословацкому вопросу». Помимо собственно Чехословакии на этих встречах отсутствовали представители фактически заморозившей свои отношения с Варшавским пактом и большинством его членов Албании и продолжавшей являться членом ОВД и не заявлявшей о своём выходе из неё Румынии.

Ситуация начала августа 1968 г., складывавшаяся во взаимоотношениях Бухареста и Москвы, свидетельствовала о том, что советское партийно-государственное руководство взяло курс на временную изоляцию руководства коммунистической Румынии. Оно также приступило к оказанию нажима на румынскую сторону, используя такие методы, как демонстрация военной силы. В «Бюллетенях информации Совета Государственной Безопасности» Румынии, печатавшихся в количестве 5 экземпляров только для высшего руководства, за период начала августа 1968 г., а также в особых записках СГБ, направлявшихся в адрес очень ограниченного числа лиц, прежде всего лично Н. Чаушеску[738]738
  Среди упоминавшихся адресатов этих совершено секретных документов – сам Н. Чаушеску, глава СГБ Н. Стэнеску, В. Трофин – секретарь ЦК РКП, отвечавший за кадровую работу, и В. Патилинец – военный советник Н. Чаушеску, заместитель заведующего Военным отделом ЦК РКП, надзиравший за деятельностью МВД, госбезопасности, Министерства юстиции и прокуратуры.


[Закрыть], сообщалось о концентрации в конце июля 1968 г. советских войск на сопредельной с румынской территорией Молдавской ССР. Приводились также разведсводки румынской службы радиоперехвата, по данным которой возросла активность радиообмена между советскими воинскими частями, расквартированными в Молдавской ССР и Украинской ССР[739]739
  См. публикацию материалов из архивов ЦК РКП и СГБ в: Grigorescu L.-D., Moraru C. Trupe în apropierea frontierei şi «turisti» în interior// Magazin istoric. 1998, № 7.


[Закрыть]. Одновременно сообщалось о деятельности советского военного атташе и его коллег из других восточно-европейских стран, направленной на сбор военной информации, и о попытках различных советских организаций направить под различными предлогами «туристов» в Румынию с очевидной целью получения ими информации о происходящем в стране. В специальной записке СГБ № 148 от 5 августа 1968 г. сообщалось о «некоторых враждебных действиях, предпринимаемых советскими властями против СР Румынии». Речь шла о введении ограничений на пересечение границы, посещений родственников и демонстративном грубом обращении с гражданами Румынии. Сообщалось также об обращении ряда советских граждан в посольство СРР в Москве с заявлениями, осуждавшими политический курс руководства Румынии[740]740
  См. об этом в: «Информация, представленная Советом Государственной Безопасности руководителям партии о враждебном отношении советских властей к Румынии летом 1968 г. 5 августа 1968 г.» – Informare făcută de Consiliul Securităţii Statului conducerii partidului, referitoare la atitudinea ostilă a autorităţilor sovietice faţă de România în cursul verii anului 1968, din 5 august 1968// 21 august 1968 – Apoteoza lui Ceausescu. Betea L. (coord.), Diac C., Mihai F.-R., Tiu I. Iaşi, 2009. P. 89–96.


[Закрыть].

Тем временем Н. Чаушеску демонстративно посетил Прагу 15-17 августа 1968 г., т. е. фактически накануне интервенции ОВД (даты начала которой он точно не знал) и пытался оказать моральную поддержку А. Дубчеку и его сподвижникам. В своих высказываниях глава румынской делегации постоянно подчеркивал заинтересованность в укреплении самостоятельности и национального суверенитета коммунистических стран. Примечательно, что ещё накануне, выступая в Военной академии в Бухаресте по случаю очередного выпуска её слушателей, он заявил: «Решение внутренних проблем относится исключительно к компетенции партии и народа соответствующей страны, и вмешательство любого рода может только нанести вред делу социализма, дружбы и сотрудничества социалистических стран»[741]741
  Цит. no: Petrescu D. Continuity, Legitimacy and Identity: Understanding the Romanian August of 1968// Cuadernos de Historia Contemporanea. 2009. V. 31. P. 78.


[Закрыть]. В ходе визита в Прагу 16 августа был заключен Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, что вызвало серьезную обеспокоенность в Кремле.

Руководство коммунистической Албании довольно жёстко выступило как против действий Москвы, которая, по мнению Э. Ходжи, фактически занималась игрой, выбирая между Новотным и Дубчеком (последний, как полагал глава АПТ, в конечном счете, дистанцировался от Москвы), так и против чехословацкого движения реформ под руководством КПЧ. Тирана призвала к созданию «подлинной марксистско-ленинской партии»[742]742
  Revizionizëm sovjetik dhe Çekosllovakia// Zëri i Popullit, 24.7.1968.


[Закрыть].

В конце августа – начале сентября 1968 г. в Вашингтоне уже тесно связывали гипотетический Центрально-Европейский ТВД с Юго-Восточным для НАТО или Юго-Западным для ОВД театром военных действий. Выводы американского Госдепа касались и ситуации, складывавшейся с Балканскими коммунистическими странами: «В то время как чешский кризис сконцентрировал внимание НАТО на Центральном фронте, беспокойство относительно советского давления на Румынию и Югославию ставит на повестку дня проблему безопасности в Средиземноморье. На июньской встрече в Рейкьявике министры стран-членов НАТО дали серьезные указания, направленные на улучшение подготовки командования, расположения сил ВМФ первой степени готовности и деятельности в области разведки.

Всё это было направлено, прежде всего, против усилившегося советского военно-морского присутствия в Средиземноморье. Недавние события могут потребовать пересмотра и/или интенсификации действий НАТО по обеспечению безопасности в Средиземноморье и на Юго-Восточном фланге НАТО»[743]743
  323. Paper Prepared in the Department of State. Washington, undated, (конец августа – начало сентябряу/Foreign Relations of the United States. Western Europe Region. 1964-1968. Washington, 2001. V. XIII. P. 747, 748.


[Закрыть].

Помимо усиления советского военно-морского присутствия в регионе, что являлось видимой частью противостояния Западного и Восточного блоков, существовали и неизвестные для НАТО и США действия, предпринимавшиеся отдельными членами Варшавского пакта на чувствительных для Североатлантического альянса направлениях, к числу которых относилось балкано-средиземноморское. Внутриполитическая ситуация в Греции – одном из важных с точки зрения оборонных интересов НАТО членов – постоянно находилась в центре внимания соседней с ней коммунистической Болгарии – наиболее «верном» союзнике СССР на Балканах. К августу 1968 г. по линии КДС Болгарии были реализованы выходы на находившихся в запасе или уволенных из греческих вооруженных сил после переворота в апреле 1967 г. офицеров, включая одного из бывших руководителей КИП – разведывательной организации Греции. С момента установления военно-политического режима в Афинах СССР взял курс на проведение подрывной работы против него через местную компартию. Среди действий, планировавшихся с участием советского КГБ, предусматривалась подготовка к актам вооруженного саботажа[744]744
  Andrew Ch., Mitrokhin V The KGB in Europe and the West. The Mitrokhin Archive. London, 1999. P. 489.


[Закрыть]. В Болгарии в горных районах Пирина и Беласица были созданы специальные пункты перехода[745]745
  Ibid.


[Закрыть], а в Петриче расположился законспирированный пункт советского КГБ[746]746
  Български и руски агенти били на крачка да вкарат Гърция в соцлагер// Интернет-издание «Разкрития». – http://www.razkritia.com/2640/български-и-руски-агенти-били-на-крачк/; Οιχαλιώτης Ρ. Για τη μυστική σοβιετική διείσδυση στη δικτατορική Ελλάδα. Τα ελληνικού ενδιαφέροντος στοιχοία από το Αρχείο Βασίλι Μιτρόχιν // Τετράδια. 2004. Τεύχος 49.


[Закрыть]. Поэтому последовавшее в 1968 г. обращение Софии к Москве с сообщением о том, что в случае необходимости есть возможность проведения государственного переворота с опорой на часть недовольных режимом офицеров и силы КПГ не были случайным. Однако советское партийно-государственное руководство отказалось от этой операции, имея в виду чехословацкий кризис, исключительную настороженность Запада в отношении действий ОВД в Восточной Европе и жёсткие заявления со стороны США и НАТО, носившие характер предупреждения Москве и её союзникам не переходить условную «линию» между блоками.