Текст книги "Горький вкус времени"

12

Жюльетта ринулась через вестибюль вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки.

– Какое любопытное одеяние! Только не говорите мне, что это платье от Жюли Ламартин.

Жюльетта остановилась на восьмой ступеньке. Проклятие! Надо было ей знать – все шло что-то слишком гладко. Она вздохнула и повернулась – сейчас ей предстояло встретиться лицом к лицу с Жан-Марком: он стоял, опираясь на косяк сводчатой двери салона и скрестив руки на груди.

– Если ваше платье действительно из заведения Жюли, стало быть, меня бессовестно надули.

– Это одно из старых платьев Мари.

– Лохмотья? Меня всегда зачаровывали причуды дамского туалета. Спуститесь и дайте мне хорошенько на вас посмотреть.

Голос Жан-Марка был бархатным, но губы недовольно сжаты. Жюльетта медленно сошла по ступенькам, прошла через вестибюль и встала перед ним.

– Не глупите. Я выходила. А это моя маскировка.

– Вот как? – Он протянул руку, дотронулся до ее щеки и посмотрел на следы сажи на пальцах. – И кого вы должны были изображать? Трубочиста?

Жюльетта молча смотрела на него.

Жан-Марк вынул из кармана полотняный платок и тщательно вытер пальцы.

– Полагаю, я убедительно выразился относительно ваших вылазок из дома и о нежелательности таких прогулок. И где же вы были? Гуляли по площади?

Девушка не отвечала.

– Пожалуйста, не трудитесь лгать. Я обнаружил ваше исчезновение более часа назад и видел в окно, как к дому подъехал экипаж. – Жан-Марк помедлил. – По-моему, Дантона. Я узнал возницу. В экипаже был Дантон?

– Нет, Франсуа.

– И где же вы обретались с нашим другом Франсуа?

Избежать ответа было невозможно. Жан-Марк явно не собирался сдаваться.

– Вы сами своими запретами заставили меня уйти из дома. Если бы вы вели себя разумно, я бы обошлась без…

– Куда вы ездили?

– В Тампль.

Жан-Марк замер.

– В Тампль?

– Ну мне же надо было повидаться с королевой. А как, позвольте вам заметить, могла бы я узнать, где она спрятала Танцующий ветер? Вы сказали: она единственная, кто знает, где он находится.

– Значит, вы поехали в Тампль спросить ее? – Жан-Марк тщательно взвешивал слова. – А вам не приходило в голову, что, схвати они вас, вы бы почти наверняка предстали перед коммуной и Дюпре узнал бы вас?

– Что вы так расстраиваетесь? Если бы меня поймали, я бы никогда не сказала им, что вы дали мне убежище.

– Мне ничего не грозило? А как насчет… – Жан-Марк осекся, и, когда снова заговорил, его голос звучал бесстрастно:

– Это, конечно, для меня большое облегчение.

Жюльетта удовлетворенно кивнула.

– Я так и думала. А теперь я пойду приму ванну и переоденусь. Вы не попросите Мари задержаться с ужином? – И она было направилась к лестнице.

– Нет, я ничего не буду говорить Мари. – Жан-Марк, взяв за плечи Жюльетту, круто развернул ее лицом к себе.

– Вы упросили Франсуа помочь вам в этом безумстве?

– Это было совершенно разумно. – Жюльетта пыталась вывернуться из его рук. – Я пошла к Дантону, а он уговорил Франсуа помочь. Впрочем, я думаю, Жорж-Жак и так это сделал бы. Он очень странный человек. У меня такое впечатление, что он не возражал бы…

– Вы рассказали ему о статуэтке?

– Конечно, нет. Я же не дура. Вы ведь просветили меня, что республике статуэтка нужна как символ. Поскольку он министр юстиции, то мог решить, что она нужна ему самому. Я просто сказала, что для его собственной безопасности было бы лучше, если бы меня не схватили, когда я приду в Тампль, и он со мной согласился. – Жюльетта нахмурилась. – Но я не могу больше рассчитывать на их помощь. Я надеялась найти способ уговорить Франсуа отвезти меня в Версаль, но он был совершенно непреклонен…

– В Версаль? Жюльетта кивнула.

– Королева спрятала Танцующий ветер в Версале, как все и думали.

– И она сказала вам где? – недоверчиво спросил Жан-Марк.

– Разумеется, сказала.

– Вовсе не «разумеется». Она отказывалась говорить о статуэтке в течение двух лет. Господи, никогда бы не подумал, что вы способны это сделать! И с какой стати ей вам об этом рассказывать?

– Она знает, что я не предам ее, – просто ответила Жюльетта.

– Вы же хотели продать ее статуэтку мне?

Жюльетта удивленно посмотрела на него.

– Но я думала, вы поймете, что деньги пойдут ей.

– Об этом пункте нашего соглашения вы не упоминали.

– Красть у нее я бы не стала.

– Приношу свои извинения. – Руки, сжимавшие плечи Жюльетты, слегка разжались. – Моя вера в человеческую натуру не слишком сильна, а два миллиона ливров – весьма соблазнительная сумма.

Жюльетта вопросительно посмотрела на Жан-Марка.

– Вы ведь думали и обо мне так, правда?

– Может быть, и да, – слегка улыбнулся Жан-Марк. – Мои намерения в отношении вас вызывали у меня изредка угрызения совести. И для меня было бы очень утешительно сознавать, что вы, как и большинство людей, нечестны.

– У нее был ужасный вид, – прошептала Жюльетта. – Я жалею, что пошла туда. Гораздо легче помнить ее такой, какой она была в Версале. Я не могу больше делать вид, что забыла ее.

– А вы бы хотели забыть ее?

– Я так думала. Она не обращала на меня внимания все эти годы, пока я была в аббатстве, и это… было больно. Возможно, если я дам ей деньги на побег из этого жуткого места, то смогу вычеркнуть ее из своей жизни. – Жюльетта помолчала. – Она мешает моей живописи.

– А ей мешать ничто не должно.

– А вы бы позволили, чтобы что-то отвлекало вас от деловых забот?

– Туше. – Жан-Марк слегка улыбнулся. – Мы очень похожи, не так ли?

Жюльетта беспокойно повела плечами. Жан-Марк держал ее не сильно, но под его руками кожу девушки странно покалывало, волнующее тепло разливалось по телу. Она отступила, и Жан-Марк убрал руки.

– В Версале есть солдаты?

– Только отряд Национальной гвардии, чтобы дети революции все не разграбили.

– Хорошо. Тогда, возможно, я смогу обойтись без помощи.

– Вы собираетесь забрать Танцующий ветер одна?

– Я же сказала, что Франсуа поможет только достать мне бумаги, чтобы я смогла проехать через посты. Теперь это будет гораздо безопаснее. Франсуа сказал, что Дюпре уехал из Парижа с заданием от Марата. Возможно, вы могли бы попросить Франсуа…

– Если я смогу достать бумаги, чтобы провезти вас через посты в Версаль, то вы поедете дальше в Вазаро.

Жюльетте следовало знать, что Жан-Марк не откажется так легко от своего решения вывезти ее из Парижа.

– Как я могу ехать в Вазаро, когда мне надо привезти Танцующий ветер в Париж и отдать его вам?

– Я поеду с вами.

– Вы мне поможете? – Жюльетта насторожилась. – Почему? Это не входит в нашу договоренность.

– Я могу изменить ее пункты, если пожелаю. В конце концов, кто дает деньги за Танцующий ветер?

– Но вы все равно заплатите мне два миллиона, невзирая на вашу помощь?

Жан-Марк с минуту молчал.

– Не думаете ли вы, что я обману вас? Я полагал, вы рассматриваете мою жадность как честную.

Ей показалось, что лицо его исказила гримаса боли. Нет. Наверное, она ошиблась.

– Полагаю, и моя вера в человеческую натуру тоже не слишком сильна, и потом я ведь никогда не понимала вас.

– Единственное, что вам надо знать, – это то, что мне необходим Танцующий ветер, – сказал Жан-Марк. – Если вас схватят в момент, когда вы будете держать его в руках, мне будет дьявольски трудно выцарапать его у Национального конвента. Для меня разумнее помочь вам найти статуэтку и убедиться, что я получу ее.

– Это верно, – согласилась Жюльетта. – Вы не должны говорить Франсуа, что мы едем в Версаль. Попросите его выписать бумаги на нас как на мужа и жену. Дайте подумать… Мы станем гражданами Анри и Мадлен ла Круа и будем говорить, что работали в Версале на одного из дворян. Я потом решу, на кого именно. Следует одеться попроще. На мне будет платье из шерсти и капор, и вы должны выглядеть не так элегантно. Может быть, вам удастся подкупить кого-нибудь из охранников на воротах в Версале. – Глаза Жюльетты заблестели. – Это очень похоже на живопись, правда? Сначала фон, потом углем наметки на переднем плане, затем добавляем цвет и фактуру. Это будет очень забавно.

– Забавно? – Жан-Марк улыбнулся. – Вы напоминаете мне ребенка, жаждущего надеть маскарадный костюм. – Улыбка сошла с его лица. – И еще одно. Прежде чем я уплачу за Танцующий ветер, я хочу получить расписку, подписанную Марией-Антуанеттой, об изъятии из королевской казны этой статуэтки.

– Что она вам даст? Республика все равно конфискует его, если узнает, что он у вас.

– Танцующий ветер существует тысячу лет, а республики и монархии приходят и уходят. Кто знает, как долго будет существовать эта? Мне нужен документ.

– Вы хотите, чтобы я еще раз сходила в Тампль?

– Дьявольщина, конечно, нет! Я найду способ передать от вас в Тампль записку с просьбой к королеве о расписке. Договорились?

– Договорились.

– Скоро будем ужинать. Идите смойте с лица грязь. Она меня раздражает.

– Думаете, мне приятно? – негодующе спросила Жюльетта. – Мне пришлось притвориться дочерью фонарщика. Эти пятна грязи входили в маскировку. Мушки на лице мне не нужны.

– Могу согласиться с вами. – Взгляд Жан-Марка стал внимательным. – Они были бы излишни.

Жюльетта почувствовала, как жаркая волна окатила ее всю.

– Я понимаю, что никакие ухищрения не сделают меня такой же красивой, как Катрин или моя мать. Да я и не хотела бы этого. Это мне бы только мешало. – Жюльетта повернулась к лестнице и быстро побежала по ступенькам, не оглядываясь на Жан-Марка. – Вам повезло, что я не красавица и мне не надо часами тратить время на туалет.

– Да, мне очень повезло.

Усталость в голосе Жан-Марка заставила Жюльетту обернуться, но лицо его было бесстрастным, подобно зеркалу.

* * *

На парадных воротах по-прежнему во всем своем золотом величии сияла в лунном свете эмблема короля-Солнца, и Жюльетта на мгновение перенеслась в те времена, когда она с другими чувствами останавливалась на этом же месте. Воспоминания были настолько яркими, что для нее стало потрясением увидеть не швейцарца-охранника, а солдата в высокой черной шляпе, украшенной революционной трехцветной кокардой, и в форме с трехцветным поясом.

Солдат, чеканя шаг, подошел к фургону, которым по очереди правили она и Жан-Марк. Свет, отбрасываемый фонарем охранника, осветил его лицо, уже обшарпанное временем, с длинным носом и мясистыми щеками. Но он был при исполнении служебных обязанностей и держался строго-подозрительно. Он чуть ли не носом ткнулся в бумаги Жан-Марка.

Жюльетта плотнее завернулась в плащ, душу ее окатил холодок дурного предчувствия. Охранник слишком долго рассматривал бумаги, изучая их. Сфабрикованы они были грубо и наспех, но Жан-Марк заверил девушку, что это не будет иметь значения. Бумаги нужны были только для создания видимости на случай, если в воротах будет не один охранник. Этот был один. Если это тот, что получил взятку у Жан-Марка, то в таком представлении не было нужды.

– Ты очень поздно приехал, гражданин. Восемь пробило несколько минут назад. – Солдат поднес бумаги поближе к свету.

– Мы едем в Вандею и хотели бы забрать свои вещи, оставленные здесь два года назад, когда наш хозяин бежал из дворца.

Взгляд охранника, переместившийся на лицо Жан-Марка, был холоден.

– Здесь сказано, что ты служил у герцога де Грамона кучером.

Жан-Марк пожал плечами.

– Времена были тяжелые, это лучше, чем помирать с голоду. Слава богу и революции! Теперь мы с женой открыли кафе на улице Риволи и ни перед кем больше не пресмыкаемся.

– Тогда зачем вы едете в Вандею?

– Навестить родных. Я родился в Вандее, вот и хочу отдать свои пожитки брату – ему меньше повезло, чем нам.

Это оказался не тот охранник. Он задавал слишком много вопросов.

Он поднял фонарь и осветил Лицо Жюльетты.

– Это твоя жена? Она тоже служила у герцога де Грамона? А кем?

– Горничной.

Солдат смотрел на них с уже нескрываемым подозрением.

– Зачем врать ему? – вмешалась Жюльетта, – Все ведь знают, каким негодяем был герцог. Он держал меня при дворе и пользовался как шлюхой. Мне было всего одиннадцать, когда он силой затащил меня в постель. – Жюльетта нежно прижалась к Жан-Марку. – Я знаю, ты стараешься скрыть мой позор, но этот добрый человек, наверное, слышал, как герцог баловался с молоденькими девочками, утоляя свою похоть.

– Это верно. С тех пор, как меня сюда назначили, я слышал много таких историй про герцога. – Улыбка охранника напоминала волчий оскал. – Тебе, гражданка, наверное, было приятно, когда герцога в прошлом месяце обезглавили в Ла-Форс?

– Я жалела, что ему не отрезали еще кое-что. Охранник смачно хохотнул и опустил фонарь.

– Проезжай, гражданин. – Он отдал Жан-Марку бумаги. – Ступайте в вестибюль королевы. Там найдете кого-нибудь, кто покажет вам комнату, где сложены ящики. Знаете, где это?

Жан-Марк кивнул:

– Конечно.

– Если солдата нет на посту, позовите его. Он, наверное, в караульной – играет в карты.

– Так и сделаю.

Жан-Марк щелкнул вожжами, и фургон медленно въехал в ворота королевского двора.

Скрипя колесами, фургон загромыхал по булыжникам.

– Это был не тот охранник, – прошептала Жюльетта.

– Никогда не знаешь наверняка, сработает ли взятка. Может случиться все, что угодно. Бывает, они вдруг пугаются. А иногда их посты меняются. – Жан-Марк пожал плечами. – Счастье, что вам было известно о сладострастных наклонностях герцога де Грамона. Ваша ложь его совершенно обезоружила.

– Это была не ложь. – Жюльетта смотрела на громаду возвышавшегося перед ними дворца. В нижних этажах из трех окон струился свет, но остальные были темными и нежилыми. – Поезжайте в тень – вон туда, рядом с восточным крылом. Мы не можем рисковать, столкнувшись еще с кем-нибудь по пути в Бельведер, пока едем в этом фургоне. Остальную часть пути придется пройти.

Выражение лица Жан-Марка неожиданно стало жестким.

– Что значит – это была не ложь? Де Грамон изнасиловал вас?

– Что? А-а… Де Грамон был, знаете ли, любовником моей матери.

– И что, это дало ему право на…

– У нас нет времени рассуждать о пустяках, – нетерпеливо заявила Жюльетта, соскакивая на землю и направляясь через двор. – Если поторопимся, то можем добраться до Бельведера за сорок минут. Берите фонарь, только не зажигайте, пока он не понадобится.

– Пустяках? Я не считаю изнасилование ребенка пус… – Жан-Марк замолчал. Жюльетта уже была далеко впереди и не слышала его. Он схватил фонарь из фургона и догнал девушку, уже когда она добралась до восточного крыла.

– Обсудим это позже.

– Как хотите.

Мысль о Жюльетте в постели герцога не давала ему покоя, мешала сосредоточиться на поисках статуэтки. Он хотел знать одно – было или не было. Прямо перед ними возник бассейн Нептуна, и девушка ускорила шаг.

– Как вы думаете, ворота малых дворцов тоже охраняются?

– Возможно. Я не мог получить более подробной информации, не возбудив подозрений. Если там есть охрана, то будут и проблемы!

– Я прекрасно знаю территорию Малого Трианона. – Жюльетта усмехнулась. – Я пряталась от Маргариты на всех полянах, во всех фонтанах и зданиях.

– От Маргариты? – Жан-Марк кивнул. – Ах да, ваша очаровательная нянюшка. Что с ней сталось?

– Она сбежала в Испанию с моей матерью в ночь резни в аббатстве. – У бассейна Жюльетта свернула налево. – Франсуа пытался убедить ее взять с собой нас с Катрин, но она не согласилась. Он готов был ее прирезать.

– Могу понять его чувства.

– Я ему говорила, что это бесполезно. – Жюльетта нахмурилась. – Надо идти быстрее. Вы сможете?

– Смогу.

Жюльетта тщательно избегала смотреть на Жан-Марка.

– Ну, вам, должно быть, уже за тридцать, и вы не занимаетесь гимнастикой.

– Мне тридцать два, а это не такой уж дряхлый возраст, – ледяным тоном ответствовал Жан-Марк. – И с чего вы взяли, что я не делаю физических упражнений?

– Вы повсюду только ездите в экипаже и часами просиживаете за работой в кабинете. Вы не можете быть в хорошей форме.

– Я не все время провожу за своими бухгалтерскими книгами. Возможно, мне следует продемонстрировать вам свою форму, – бархатным голосом сказал Жан-Марк. – Уверяю вас, я не дряхлеющий де Грамон.

Жан-Марк, похоже, был не в состоянии оставить герцога де Грамона в покое, и к тому же он явно был чувствителен в отношении своего возраста. Жюльетта наслаждалась, открыв его уязвимое место, его ахиллесову пяту, задевая его самолюбие. Обычно ей приходилось отбиваться от его насмешек.

– Я знаю, герцогу было за пятьдесят. – Она притворилась, что раздумывает. – Но он много охотился, и его тело было поразительно сильным для…

– Ускорьте шаг! – сквозь зубы прошипел Жан-Марк. – Уверяю, я поспею за вами.

Жюльетта почти побежала мимо безмолвных фонтанов и призрачных статуй к воротам Малого Трианона.

* * *

Бельведер был очаровательным уединенным павильоном, украшавшим поросший травой холм. Изящное восьмиугольное строение выходило окнами на маленькую речушку, вытекающую из пруда позади Малого Трианона. Бельведер окружали четыре ступеньки с четырьмя сфинксами, расположившимися друг от друга на равном расстоянии.

– Она сказала, что статуэтка под сфинксом, что смотрит на озеро, – прошептала Жюльетта, идя по дорожке, огибающей озеро. – Под тем, что слева.

– Зарыта?

– Нет, в потайном ящике.

Они уже добрались до четырех ступенек, ведущих к павильону, как вдруг Жан-Марк остановился рядом со сфинксом.

– Похоже…

– Тише! Мне что-то послышалось. – Жюльетта посмотрела за ручей в сторону Малого Трианона. Темноту прорезали огненные точки. – Матерь Божья! Фонари! Бежим! – Девушка взлетела по ступенькам павильона. Что, если двери заперты? Ручка под ее пальцами повернулась. Жюльетта втащила Жан-Марка внутрь и закрыла стеклянную дверь.

Жан-Марк оттолкнул Жюльетту в сторону и выглянул через стекло.

– Солдаты.

Сердце Жюльетты стиснул страх.

– Ищут нас?

– Нет. Видимо, патруль делает обход. Нам повезло, что не наткнулись на них.

Павильон не давал настоящего укрытия. Здесь не только все четыре двери были стеклянными, но и окна от пола до потолка, разделенные лишь узкими переплетами. Находиться здесь – все равно что в хрустальном ящике. Они в ловушке.

– Солдаты идут сюда?

– Не зна… Да! – Жан-Марк отскочил от двери, когда на стекле, освещая павильон, заиграл луч света. Он оттащил Жюльетту вправо и прижал к стене.

Снаружи раздались голоса, затем скрип сапог по ступенькам. Дверь рядом с ними распахнулась.

Жюльетта затаила дыхание. На пороге обрисовалась огромная фигура. Свет заиграл на стеклянной панели двери, расположенной напротив входа. Жюльетта видела отражавшийся в стекле свет фонаря.

И отражения – Жан-Марка и ее собственное, едва различимые в тени.

Девушка почувствовала, как напряглись мускулы Жан-Марка, готового к Прыжку.

– Все спокойно, капрал?

– Все спокойно, господин. – Солдат отступил и закрыл дверь. Его сапоги застучали по ступенькам – он присоединился к патрулю.

Жюльетта опасалась, что ее сердце может выдать их, что солдаты снаружи услышат его стук.

Жан-Марк осторожно выглянул через стекло.

– Они уходят.

– К дворцу?

– Нет, к Ле-Амо. Подождем минутку.

– Я была уверена, что он нас увидел.

– Он не очень присматривался.

Жюльетта спустилась на пол и прислонилась к стене, стараясь выровнять дыхание. Ее трясло, а леденящий холод мозаичного мраморного пола пронизывал до костей сквозь шерстяное платье. Девушка облизала губы.

– Все по-прежнему.

– Вы о чем?

– Этот павильон. Версаль. Даже за садами ухаживают, как в былое время. – Она жестом указала на украшавшие потолок изысканные арабески, где по куполу над их головами по чистому голубому небу плыли облака. – Я думала, что здесь тоже все изменилось. Ведь Париж стал другим. Королева обычно устраивала чудесные вечера в садах Трианона, и вокруг павильона рыли по ее приказу потайную траншею – в ней жгли вязанки хвороста, и казалось, что павильон плывет на облаке из света. – Жюльетте хотелось, чтобы Жан-Марк перестал так внимательно ее разглядывать. Поэтому она беспрерывно говорила. Он не должен видеть, насколько слабой и беспомощной она себя почувствовала. – Я как-то пыталась это написать, но у меня огонь получается мертвым.

– Я бы сказал, что у вас необычайно зажигательные способности. – К облегчению Жюльетты, Жан-Марк наконец отвел взгляд от ее лица. – Неужели я улавливаю намек на какие-то чувства?

– Здесь очень красиво, но мне больше нравилось в аббатстве. – Она с минуту помолчала. – Почему вы просили королеву, чтобы она меня туда отправила?

– А как вы думаете, почему?

– Из-за Катрин.

– Отчасти из-за нее, но хватит болтать. Если вы даже и испугались, это не имеет значения.

– Мне только чуть-чуть стало страшно.

– Но вы никому не позволите увидеть это. – Жан-Марк опустился на колени, обнял Жюльетту и прижал к груди. – Господи, да хватит притворяться храброй!

Жюльетта почувствовала, какой он сильный, от него исходил пряный аромат и запах ночи. Девушка зарылась лицом в его плечо.

– Вы сказали, чтобы я не показывала вам свою слабость.

– Неужели? – Рука Жан-Марка нежно погладила ее волосы. – Ах да, я и забыл. Я говорил о другом поле боя – о борьбе и любовной игре между мужчиной и женщиной, где победитель – любовь. Но сейчас другое. Вы напуганы.

– Я скоро приду в себя. Это просто от неожиданности.

– Я тоже до смерти перепугался.

Жюльетта удивленно подняла голову.

– Вы? Этого не может быть. Я не заметила.

– Я старше. И у меня больше опыта в умении скрывать свои чувства.

Жан-Марк никогда не был таким, как все. И дар, который он преподнес ей в этот вечер, признавшись, что испытал страх, был таким же необъяснимым, как и он сам. Он пощадил ее гордость.

– Вы странный человек.

– Я уже слышал от вас это раньше.

– Потому что это правда. – Жюльетта крепче прижалась к нему. – Никогда не знаю, что вы сделаете в следующую минуту.

– Сию минуту – ничего. Тише.

Жюльетту окатила теплая волна, но не щекочущий жар влечения, а нечто более глубокое, уютное. Она засмеялась.

– Я чувствую себя так глупо, сидя на полу. Мы, наверное, похожи на две восковые фигурки в музыкальном ящике.

– Стало быть, вам лучше, раз вы мыслите картинами. – Жан-Марк бросил взгляд из окна, затем поднялся на ноги и открыл дверь.

– Сейчас было бы безопасно выйти отсюда.

Жюльетта встала следом и взяла фонарь.

– Зажечь его?

Жан-Марк уже сходил по ступенькам.

– Нет, если сможем без него обойтись. – Он опустился на колени перед сфинксом, внимательно разглядывая, а потом толкнул его в бок.

Сфинкс сдвинулся с места!

Жан-Марк налег плечом еще раз, посильнее.

Скульптура повернулась под углом вправо, открыв глубокую яму размером в добрых два квадратных фута.

– Ничего не вижу. Зажгите фонарь.

Жюльетта подняла фонарь.

Жан-Марк негромко выругался. Сама она была слишком потрясена, чтобы говорить.

Ящик был пуст.

* * *

Жан-Марк, улыбнувшись, помахал охраннику у парадных ворот, когда фургон проезжал под эмблемой короля-Солнца.

Он щелкнул кнутом, и лошади побежали резвее, фургон загрохотал по улицам города. Улыбка сошла с лица Жан-Марка.

– Ну и где же он?

– Не знаю. Она сказала, что в Бельведере.

– Стало быть, вы ошиблись, считая, что она вам доверяет. Она послала вас по ложному следу.

– Не думаю.

Жан-Марк метнул на девушку нетерпеливый взгляд.

– Жюльетта, статуэтки там не было.

– Но я уверена, она не знала, что ее нет там, куда она положила… – Жюльетта внезапно замолчала, и ее глаза округлились. Она вспомнила дословно, что говорила королева. – Но она же не сама положила Танцующий ветер в ящик.

– Не сама?

Жюльетта покачала головой.

– Она сказала, что велела спрятать его в Бельведере. Кто-то другой должен был сделать это за нее.

– А потом забрать, но так, чтобы она об этом не знала. Кто?

– Кто-то, кому она доверяла. – Жюльетта недоуменно пожала плечами. – Королева не отличалась особой проницательностью и почти всем при дворе доверяла. Своим фрейлинам, какой-нибудь служанке, семье. Придется спросить ее.

– И как вы предполагаете это сделать?

– Пойду снова в Тампль.

– Нет. – Его «нет» прозвучало как удар хлыста. – Этого вы ни в коем случае не сделаете.

– Но мне же надо спросить… – Жюльетта замолчала. – Франсуа сказал, что не станет снова мне помогать. Наверное, вы правы. Я не смогу пойти к ней снова, но должен быть другой способ это выяснить. – Она нахмурилась. – Уильям Даррел скорее всего имеет доступ к ее величеству.

– Провалиться мне на месте, что это еще за Уильям Даррел?

– Королева назвала мне это имя. Я должна была отдать ему полученные от вас деньги. Если он пытается организовать ее побег, то он сумеет и передать ей записку.

– Возможно. А она сказала, как до него добраться?

Жюльетта кивнула.

– Мне надо спросить его в кафе на Новом мосту. Завтра схожу туда.

Жан-Марк скептически усмехнулся.

– В наряде трубочиста?

– Разумеется, нет. Придется придумать что-нибудь еще.

– Туда приду я.

Жюльетта возразила немедленно:

– Я не скажу вам, как его надо искать, пока не пообещаете, что позволите мне тоже пойти.

– Это кафе наверняка пристанище тех, кто сочувствует короне, и все агенты коммуны следят за каждым туда входящим.

– Вы преувеличиваете. Пока что я обнаружила, что коммуну наводнили бездельники и болваны. Посмотрите, как легко мне удалось повидаться с королевой. А сегодня мы удачно проскользнули мимо этого стража в воротах…

– …И чуть не попали в руки патрулю, – докончил Жан-Марк. – Не все они бездельники. Вы забываете о наших друзьях – Франсуа и Дантоне.

– Но они не представляют для нас опасности. Риск стоит того. Вам нужен Танцующий ветер, а мне – два миллиона ливров.

Они доехали до окраины города, и Жан-Марк повернул лошадей на Париж.

– По-моему, я об этом еще пожалею. Мне следовало оставить вас здесь в какой-нибудь гостинице, дав достаточно денег, чтобы добраться до Вазаро на почтовых.

– Я бы просто последовала за вами.

– Пешком?

– Почему бы и нет? Я молодая и сильная, а не…

– …Какой-то дряхлый старик лет тридцати… двух.

– Вам незачем на меня набрасываться.

Жан-Марк искоса посмотрел на девушку.

– А почему бы и нет? Вы определенно снова обрели хладнокровие и явно пытаетесь действовать мне на нервы. Наслаждайтесь пока этим, Жюльетта. Но когда вы поймете, зачем стремитесь мне досадить, то сильно опечалитесь.

Жюльетта отвела глаза.

– Это не имеет значения. Я возвращаюсь с вами в Париж, а завтра вечером иду в то же кафе на встречу с таинственным Уильямом Даррелом. Обсуждение закончено.

– Не совсем.

Жюльетта настороженно посмотрела на Жан-Марка.

– Путь до Парижа долгий. А я хочу позабавиться. Расскажите мне парочку анекдотов из вашего версальского прошлого.

– Оно было не таким уж интересным. Я, по сути, все время писала.

– Однако у вас было много очаровательных знакомств, – негромко произнес Жан-Марк. – Мне кажется, наступило время для рассказа о вашем «пустяке». Кем был герцог де Грамон?