Текст книги "До конца своих дней"

– Нет, не по доброй воле, – тихо сказал Патрик. – Она от него убегала.

Кристофер схватил Рафа за руку.

– Я все хочу тебе объяснить, но никто меня никогда не слушает. Гинни старалась спасти нас. Поэтому она и побежала в другую сторону от крепости – чтобы отвлечь папу и этих страшил.

– Питер говорил, что погоня их уже почти настигла, – объяснил Патрик. – Тогда Гинни велела им бежать в крепость, а сама свернула к протоке. Эти люди побежали за ней. Потом папа и его дружки вернулись, а Ланс не вернулся. И Гинни не вернулась.

Раф другими глазами огляделся вокруг, трава вытоптана, следы в прибрежной грязи – тут явно шла борьба.

– Пойдем в маленькую бухту и возьмем лодку, что вы там прячете, – сказал он детям, вдруг осознав, что нельзя терять ни минуты.

При мысли о Гинни, попавшей в лапы Бафорда, он инстинктивно стиснул винтовку. Человек, способный поджечь дом, в котором спят люди, не остановится перед насилием над женщиной.

Раф посадил Кристофера себе на плечи и сказал Патрику:

– Силы еще остались? Тогда побежали!

Глава 24

Гинни медленно просыпалась. Под щекой она ощущала что-то мягкое, плюшевое. Бархат, что ли? – сквозь полусон подумала она. Откуда тут взялся бархат? Она подняла голову и открыла глаза. Выцветшие вишневые подушки... мамин диван в гостиной!

Как она оказалась в Розленде? И рот чем-то завязан. Она попыталась поднять руки, чтобы сорвать повязку, но руки тоже были связаны за спиной.

И тут она вспомнила, как Ланс завязал ей рот, не обращая внимания на попавшие в узел волосы. А после этого послал Морто за мальчиками.

Дети! Ее сердце кольнул страх. Господи, хотя бы они уцелели, до тех пор пока... И тут ее окатила новая волна горя. Она вспомнила пожарище на месте их домика. И бедный Раф мертв. Она так и не успела ему сказать, как сильно его любит.

– Дьявол, где застрял этот священник! Я велел ему явиться до полудня.

Гинни повернула голову и увидела Ланса. Он стоял у окна, держась за штору и выглядывая наружу. Она попыталась выразить протест против такого обращения с ней, но повязка превращала речь в набор бессвязных звуков.

Но внимание Ланса она привлекла.

– Что ты сказала, дорогая? – с улыбкой спросил он. – Тебе не терпится стать миссис Бафорд? – Он отпустил занавеску и подошел к дивану. – Пусть эта повязка тебя не волнует. Церемонии бракосочетания она не помешает. Я договорился с преподобным Докинсом. Так что тебе ничего не нужно будет говорить. Все, что ему нужно, это чтобы ты кивнула головой, а в этом я тебе помогу.

Гинни извивалась, пытаясь высвободить руки, но Ланса это еще больше позабавило.

– Не мучай себя, дорогая. От своей судьбы все равно не уйдешь. Твой долг – выйти за меня замуж, чтобы я стал хозяином Розленда. Наконец-то у меня будет успех, которого я заслуживаю, и власть, к которой я всегда стремился.

Гинни впервые увидела его в истинном свете. Как мало она знала Ланса! Она так увлеклась своими фантазиями о Камелоте, что не разглядела под личиной романтического рыцаря жестокого эгоиста, которому не было дела ни до кого, кроме самого себя. Этот Ланцелот ее пугал. Он казался невменяемым.

В парадную дверь постучали. Оба вздрогнули, но Ланс оправился первым.

– А вот и священник.

Он вышел из комнаты, и Гинни услышала его шаги в прихожей.

Почему он сам пошел открывать дверь? Куда делся Гомер, которому это полагается делать? Да и вообще, где все? Где Эдита-Энн, где Джервис? Как-то в Розленде странно тихо.

– Извините, но никого нет дома, – услышала она из прихожей голос Ланса. – Все на похоронах.

Похороны! Смерть отца, похороны, которые она готовила и на которых собиралась присутствовать, – все это, казалось, случилось Бог знает как давно.

– Тогда я подожду.

Нет, это не священник. Это женский голос, деловитый, уверенный в себе и почему-то знакомый.

– Нет-нет! – воскликнул Ланс. – Там ждать нельзя!

– Почему это? – Голос звучал из-за самой двери гостиной. – Это же дверь в гостиную? Я приехала из Нового Орлеана, молодой человек, и очень устала. Так что мне надо посидеть и отдохнуть перед встречей с Принцессой.

Наконец-то Гинни узнала голос и чуть не расплакалась от счастья. Какая молодец эта миссис Тиббс! Не просто ответила на ее письмо, но явилась в Розленд собственной персоной. Уж кто-кто, а она сумеет образумить Ланса – от Элеоноры Тиббс не так-то легко отговориться.

– Да, это гостиная, – торопливо ответил Ланс, – но тут идет... уборка. Слуги моют полы. Сдвинули всю мебель. Здесь будет прием гостей с соболезнованиями. Давайте я вас провожу в библиотеку. Там вам будет удобнее.

– На похоронах, говорите? Значит, ее отец уже умер?

Гинни слышала, как миссис Тиббс удалялась по коридору. Она попыталась встать, но обнаружила, что ее правая нога привязана толстой веревкой к ножке дивана. Позвать с завязанным ртом она не могла и поэтому издала единственный доступный ей звук – стала стучать свободной ногой по полу.

– Что это такое? – услышала она голос миссис Тиббс.

– Да это слуги. Вечно что-нибудь уронят. – Раздался скрип открываемой двери, потом голос Ланса: – Не обращайте на них внимания. Располагайтесь поудобнее. Я пришлю вам стакан холодного лимонада.

Дверь со скрипом затворилась. Услышав приближающиеся шаги, Гинни перестала стучать ногой и вытянулась плашмя на диване. Ни к чему Лансу знать, что она намерена сбежать с помощью миссис Тиббс.

Он и так злится.

– Не советую втягивать в мои дела посторонних, – прорычал он, – а не то этим посторонним не поздоровится. Я пошел посмотреть, куда запропастился этот священник. И чтоб, когда я вернусь, ты тихо лежала на этом диване! Учти, если вы с этой женщиной попытаетесь мне помешать, я не замедлю пустить в ход пистолет.

Гинни лежала не шевелясь, пока не услышала стук захлопнутой входной двери. И тут начала бешено рваться из пут, надо до его возвращения освободиться и предупредить миссис Тиббс, что им необходимо немедленно покинуть этот дом. Вряд ли такая толстая женщина способна бегать, но, может быть, им кто-нибудь поможет.

– Я чувствовала, что тут что-то нечисто! – провозгласила миссис Тиббс, появляясь в дверях как ангел отмщения. Гинни и не представляла себе, что может так ей обрадоваться. Миссис Тиббс вынула из ридикюля ножницы и подошла к дивану, а Гинни только диву давалась, что когда-то злилась на эту, как она считала, навязчивую женщину.

– Какой отвратительный тип! – говорила миссис Тиббс, сдергивая у Гинни повязку со рта. – Что это он с вами сотворил? Хорошо, что, получив ваше письмо, я решила сама сюда поехать. Значит, это и есть ваш Ланцелот?

– Боюсь, что да, – ответила Гинни, у которой наконец-то освободился рот. – Я счастлива вас видеть, миссис Тиббс, но боюсь, что вы из-за меня подвергаете себя опасности. Нам нужно бежать отсюда, пока не вернулся Ланс. Он хочет жениться на мне силой и грозит застрелить всякого, кто попытается ему помешать.

Миссис Тиббс перепиливала ножницами веревки, связывающие руки Гинни.

– Так вы уже не хотите стать его женой? Вам больше нравится этот Раф Латур, о котором вы мне написали?

Гинни чуть не разрыдалась, вспомнив, что Рафа уже нет в живых.

– О миссис Тиббс, как вы были правы, – тихо проговорила она. – Если бы я только вас послушалась!

– Откуда это уныние? Надеюсь, вы не передумали? Конечно, выходите замуж за Латура. Я уже поговорила о нем с племянником. Байрон так старается мне угодить, чтобы я не забыла его в завещании, что даст взаймы хоть самому черту, стоит мне только попросить. Да к тому же, по отзывам, ваш Латур – человек надежный.

Гинни закусила губу, чтобы удержать слезы.

– Я вам очень признательна, миссис Тиббс, но боюсь, что уже поздно.

– Послушайте, Принцесса, нельзя сдаваться без борьбы. Никогда не поздно наверстать упущенное.

Нет, наверстать ничего уже нельзя, уныло подумала Гинни, но миссис Тиббс, как всегда, говорила дело. Если Гинни сдастся, то мечта Рафа умрет вместе с ним. А если она с мальчиками возьмется за ее осуществление, то у них, глядишь, еще будет дом, о котором мечтал Раф. Их осталось всего трое – Питер, Поль и Кристофер, но им тем более будет нужен дом. Во имя их она должна найти в себе силы. А горевать можно будет после.

Миссис Тиббс наконец перепилила веревку, и руки Гинни оказались свободными. Она потерла затекшие кисти и потянулась за ножницами.

– На ноге я разрежу веревку сама, а вы стойте у окна и наблюдайте за дорожкой. Если увидите, что идет Ланс, бегите вон в ту дверь.

И Гинни показала на стеклянную дверь в дальнем конце гостиной, которая вела на веранду.

– Нет, я вас одну не оставлю!

– За кухней увидите дорожку, которая ведет на кладбище. Там все наши. А я постараюсь протянуть время до того, как вы вернетесь с подмогой.

Миссис Тиббс, видимо, хотела что-то возразить, но только буркнула: «Гмм» – и пошла к окну.

Гинни пилила веревку, которой была привязана к дивану, удивляясь, как легко миссис Тиббс согласилась выполнить ее указания. Во время их долгого путешествия по морю она вообще, как казалось Гинни, не слушала, что она говорит.

– Батюшки! – ахнула миссис Тиббс. – Идут! Гинни удвоила свои усилия и в результате порезала ногу. Но веревка наконец-то упала на пол, и Гинни бросилась к окну.

– Вы знаете этого человека? – спросила миссис Тиббс, указывая в окно.

Гинни, предполагавшая увидеть там Ланса – может быть, вместе со священником, – обмерла.

– Раф? – прошептала она, не веря своим глазам.

– А, теперь понятно, почему вы хотите за него замуж. Чертовски красивый парень. – Миссис Тиббс толкнула Гинни локтем. – Идите же к нему, пока не вернулся этот подлец Ланс.

Гинни не надо было понукать. Все еще держа в руках ножницы и еще раз попросив миссис Тиббс идти на кладбище, она выбежала из комнаты.

На крыльце она на секунду остановилась. Какое чудо – Раф жив и здоров! И все такой же красивый и сильный!

Но когда она хотела броситься к нему в объятия и осыпать его поцелуями, раздался голос Ланса:

– Убирайся домой, Латур! Ты здесь никому не нужен. Хотя Ланс стоял спиной к Гинни, она видела, что он навел на Рафа пистолет. Правда, он держал пистолет под каким-то странным углом, но последнее время Ланс вообще вел себя странно.

– Куда мне убираться, Бафорд? – Винтовка лежала у ног Рафа, и он все время на нее поглядывал. – Ты, видно, забыл, что сжег мой дом.

Гинни смотрела то на винтовку, то на пистолет в руке Ланса, пытаясь сообразить, сможет ли она помешать Лансу выстрелить. Попробовать выбить у него из руки пистолет? Даже если ей это не удастся, она отвлечет внимание Ланса, и Раф успеет схватить винтовку.

– Это подлость – захватить в заложники ребенка, – добавил Раф.

Так вот почему Ланс держит пистолет под таким странным углом – он, видимо, прижимает к себе одного из детей. Которого же? – лихорадочно пыталась сообразить Гинни. Потом поняла, что это не важно. Ни она, ни Раф не станут рисковать ни одним из пятерых.

Раф поднял глаза, и их взгляды встретились.

– Я вижу, ты также захватил мою жену, – сказал он, кивая на Гинни.

– Вот именно, – самодовольно проговорил Ланс. – И знаешь что, Латур? Ты никак не можешь мне помешать.

Гинни стояла на крыльце, не зная, на что решиться. Ей хотелось броситься на Ланса, ударить его, но она боялась навредить Рафу. Теперь она поняла, почему винтовка лежит на земле, Ланс, видимо, захватил мальчика и угрожал выстрелить в него, если Раф не бросит оружие. Да, Раф жив, и ему грозит близкая смерть. Гинни вдруг с ужасом осознала, что Лансу не важно, как поведет себя Раф, он все равно его застрелит.

Глядя на бледного, безмолвного Патрика, Раф чертыхался про себя. Он же велел ребятам ждать на пристани, пока Джуди не появится с шерифом. Но нет, Патрик решил поступить по-своему и попал в лапы Бафорда. А где же Кристофер? Одного-то мальчика непонятно, как выручать, а если Ланс держит в плену обоих, надежды нет почти никакой.

Правильно говорил Морто, Раф в невыгодном положении по сравнению с негодяями, которые не задумываясь прикрываются детьми. Вот и пришлось бросить винтовку на землю – лучше уж рисковать собственной жизнью, чем жизнью Патрика. Никогда в жизни Раф не чувствовал себя таким беспомощным.

И тут вдобавок ко всему на крыльцо вышла Гинни. Рафу показалось, что его ударили бревном в грудь. Ишь, стоит как хозяйка поместья, и совсем не похоже, что ее сюда привезли насильно. Наоборот, выглядит так, словно наконец-то вернулась домой. И далека от него как никогда.

Раф глядел ей в глаза, и в уме его мелькали картины, вот Гинни чистит рыбу, вот она подает ему меч и провозглашает королем Артуром, вот Гинни прыгает ночью к нему в лохань, вот она лежит рядом с ним на освещенном луной берегу лагуны. Они делили минуты невыразимого счастья. Разве можно уйти от таких воспоминаний? Или забыть их?

Может быть, пришло время махнуть рукой на факты и дать волю чувствам? Все его существо кричало, что эта женщина принадлежит ему. Он это чувствовал нутром. Сердцем. Нет, он никому ее не отдаст! Он не позволит ей уйти от него с этим маньяком.

Гинни отвела от него глаза и перевела взгляд на Ланса. Зная, что ничего не может сделать, пока Патрик в руках у Бафорда, Раф до боли стиснул кулаки. Гинни же с обворожительной улыбкой стала подходить к Лансу.

«Надо же иногда верить людям», – сказала тогда Джуди. И Раф махнул рукой на факты и дал волю чувствам. И тогда заметил, как напряженно улыбается Гинни, как одна рука у нее сжата в кулак.

И понял, что ее появление поразило Бафорда не меньше, чем его самого.

– Ты зачем ушла?.. – опомнившись, крикнул Ланс, и, взглянув на Рафа, поправился: – ...встала с постели? Я же велел тебе отдыхать. Нас ждет брачная ночь.

– Я и отдыхала, только... Патрик! – воскликнула она, наконец разглядев, кем прикрывается Ланс. – Слава Богу, ты жив! – Она опустилась перед мальчиком на корточки. – А где Джуди? Скажи, пожалуйста, что с ней тоже все в порядке!

Она действительно любит этих детей, облегченно подумал Раф. Но, к сожалению, это понял и Ланс. Патрик едва успел кивнуть Гинни, как Ланс рванул его в сторону.

– Чего это ты так заботишься о моем заложнике? – с насмешкой спросил он Гинни. – Может, ты теперь станешь покладистее?

Рафу показалось, что в сжатом кулаке Гинни мелькнул металлический отблеск. Он похолодел, если она кинется на Бафорда с ножом, он выстрелит.

– Это что же здесь происходит? – раздался вдруг незнакомый голос. На крыльцо вышла пожилая полная женщина.

– О, миссис Тиббс, – простонала Гинни. – Я же вам сказала бежать за помощью.

– Тиббс? – насторожившись, спросил Ланс.

– Да, между прочим, совладелец банка «Барклай и Тиббс». Того самого, где заложен Белль-Оукс. Так вот, молодой человек, если вы не хотите, чтобы вас вышвырнули из вашего поместья, опустите пистолет.

Ланс засмеялся.

– Да что мне Белль-Оукс, когда я скоро стану владельцем Розленда? Уж не думаете ли вы, старая ворона, что можете мне в этом помешать?

И Бафорд помахал пистолетом. Раф же взвешивал свои шансы, успеет он схватить винтовку, пока Бафорд отвлекся на миссис Тиббс? Он стал тихонько наклоняться к винтовке, но тут раздался щелчок взведенного курка.

– Без фокусов, Латур! Ты не представляешь, с каким удовольствием я пущу тебе пулю в лоб.

– Нет, сначала я проткну твое черное сердце! – закричала Гинни и изо всех сил ударила ножницами в грудь Ланса. Но он успел отшатнуться, и ножницы вонзились ему в предплечье. Вскрикнув от боли, он схватился за них, чтобы выдернуть из раны, и при этом отпустил Патрика и выронил пистолет. Пистолет звякнул, упав на дорожку, а Патрик изо всех сил ударил Ланса ногой. Другой такой возможности не будет, подумал Раф, в прыжке бросился на Ланса и подмял его под себя.

– Прекратите! – раздался громкий голос. – А то буду стрелять, не разбирая правого и виноватого!

Раф узнал голос шерифа Бена Купера и отпустил Ланса. Купер подошел к ним, направив пистолет на Рафа.

– Ладно, Гиневра-Элизабет, – обратился он к Гинни, – объясните, что здесь происходит. Дети сказали, что вас похитили.

– Дети? – спросила Гинни, так же, как и Раф, в первую очередь думая о безопасности детей. – С ними все в порядке? Где они?

– В порядке – все четверо. Мы встретили на подъездной аллее Колби и Эдиту-Энн, и я попросил их приглядеть за детьми. Когда я от них ушел, Гамильтон показывал младшему, как стрелять из рогатки.

Раф поднялся на ноги и вздохнул с облегчением, хотя был склонен согласиться с Патриком, который пробурчал: «Долго они там не задержатся». Зная Джуди, он был уверен, что максимум через пять минут она появится здесь.

– Так объясните, кто вас похитил, – настаивал шериф. – Тут ходят слухи, что это сделал Латур.

– Так оно и было, – сказал Ланс, также поднимаясь с земли. С гримасой боли он выдернул из раны ножницы. – А когда я попытался спасти мисс Маклауд, Латур меня чуть не убил.

Раф вспомнил, что Бен Купер ребенком играл со всеми ними в Камелот. Если ему надо будет выбирать, кому поверить – ему или Бафорду, то не приходится сомневаться, кто окажется за решеткой.

Ланс попытался обнять Гинни, но та ударила его по руке и подошла к Патрику. Потом они оба встали рядом с Рафом.

– Не надо слушать сплетен, Бен, – четко сказала она. – Зачем моему мужу меня похищать? Я вышла за него по доброй воле.

Она взяла руку Рафа и положила ее себе на талию. Раф не смог сдержать счастливой улыбки. Гинни улыбнулась в ответ, и все вдруг встало на свои места.

– Бедняжка Гинни, – сказал Ланс. – Она помешалась от всех этих испытаний. – Бафорд покачал головой и показал шерифу раненую руку. – Поглядите! Несколько минут назад она нанесла мне эту рану. А теперь даже не помнит, что, когда я ее спас, она порвала брачную лицензию.

– Я отдала лицензию поверенному Тилмену и просила его зарегистрировать ее в церкви, – негодующе возразила Гинни. – И откуда ты знаешь, что ее кто-то порвал, если это сделал не ты сам? Нет, Ланс Бафорд, я не помешалась! Я помню все очень хорошо. Как ты меня связал и насильно привез сюда, как ты сжег дом Рафа, подвергая смертельной опасности его детей.

Купер опустил пистолет и задумчиво посмотрел на Ланса. Тот с притворно беспомощным видом поднял руки.

– Слышишь, Бен? Она совсем свихнулась! Тут Раф не выдержал:

– Как ты смеешь говорить такое о моей жене, Ланс Бафорд? Смотри, как бы я...

– Минуточку, Раф. – Купер больше не, держал Рафа под прицелом, но и в кобуру пистолет не убрал. – Они всю жизнь цапаются. Мне надо убедиться, что это не очередная размолвка влюбленных. Она предъявляет ему серьезные обвинения. Поджог и похищение – это не шутка.

– Нет, это не размолвка, – с достоинством сказала Гинни. – Я готова свидетельствовать против него в суде.

– И я, – сказал Патрик, скрестив руки на груди.

– Ну вот, три свидетеля у вас уже есть, – сказал Раф Куперу.

– Четыре, – сказала пожилая женщина, сходя с крыльца.

– Не слушай ее, Бен! – пренебрежительно фыркнул Ланс. – Тоже мне свидетель – старая полоумная ворона.

– Старая ворона, говоришь? – Пожилая женщина выпрямилась, надменный матриарх, да и только! – Тем, кто считает меня полоумной, предлагаю зайти в дом и посмотреть на веревки, которыми этот тип привязал Принцессу к дивану. – Она указала на Ланса. – Принимая во внимание, какие вас ждут судебные издержки, молодой человек, а также учитывая, что наложить лапы на Розленд вам уже не удастся, советую говорить повежливее с женщиной по имени Тиббс.

До Рафа дошло, что перед ним – совладелица банка, которому он должен вернуть заем. Как она здесь очутилась, хотел он спросить Гинни, но тут в конце дорожки появились Эдита-Энн и Гамильтон в окружении детей.

Джуди подбежала к Гинни и обняла ее:

– Простите меня, Гинни. Я думала, что вы нас бросили. Пожалуйста, не сердитесь на меня!

Раф сунул руку в карман, достал оттуда медальон и протянул его Джуди.

– Вот, надень медальон, и все будет хорошо. Она тебя простит.

Джуди с серьезным видом накинула цепочку на голову и сказала, взявшись за медальон:

– Клянусь, что буду носить его не снимая, пока не придет время отдать его своей собственной дочке.

Гинни обняла Джуди. Раф заметил, что Гамильтон отдал шерифу какое-то тряпье. Подумав, что детям о таком лучше не слышать, он предложил младшим мальчикам показать Патрику и Джуди дом. Дети еще раз взглянули на Гинни, чтобы увериться, что с ней все в порядке, и с радостными воплями помчались к дому.

– Куда все подевались? – спросила Гинни кузину. – Я думала, что вы на кладбище.

– Я увидела у пристани лодки, и мы с Гамильтоном, не дождавшись конца церемонии, поспешили сюда узнать, что тут происходит.

– Это тряпье и бидон с керосином я нашел в лодке Ланса, – добавил Гамильтон. – На твоем месте, Бен, я бы спросил его, где он был вчера ночью.

– У... у меня есть алиби, – заикаясь, проговорил Ланс. – Скажи им, Эдита-Энн. Скажи, что я был с тобой. Мы с ней собираемся пожениться, правда, дорогая?

Глядя, как Эдита-Энн держится за руку Гамильтона, Раф решил, что с алиби у Ланса ничего не выйдет.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, Ланс Бафорд, – жестко сказала она. – Я уже замужем.

Гамильтон посмотрел на нее с нежной улыбкой.

– Мы нашли в доме священника, который дожидался тебя, Ланс, и решили воспользоваться его услугами. Правда, пришлось раскошелиться.

– Как я рада за тебя, Эдита-Энн! – воскликнула Гинни.

– Ты велел ему уйти? – побагровев, крикнул Ланс. – Какого черта ты вмешиваешься в мои дела, болван? После того как я потратил столько сил...

Купер схватил его за локоть.

– Пойдем ка со мной, Ланс. По-моему, нам пора обсудить, на что это ты потратил силы.

– Да ты что, Бен? Собираешься засадить меня в каталажку? Ты забыл, что Бафорды уже несколько поколений владеют землей в этом приходе? Папа в гробу перевернется.

– Пусть переворачивается. – Купер махнул пистолетом. – Иди-иди, а то хуже будет.

– Ты с ума сошел! Я джентльмен, а вы все мои друзья и соседи. – Ланс умоляюще глядел на стоявших вокруг людей. – Гинни, Эдита-Энн, неужели вы допустите, чтобы со мной так поступили? Мы должны держаться заодно. Мы ведь почти что родственники. Скажите же Бену, что он совершает страшную ошибку.

Рафу на минуту почудилось, что Гинни готова отозваться на этот призыв. Но она только грустно улыбнулась.

– Родственники не делают того, что сделал ты, Ланс. Купер поволок Ланса, который продолжал кричать, что они не имеют права так с ним поступать, что Розленд по праву принадлежит ему и только ему. Гинни тяжело вздохнула, и Раф беспокойно поглядел на нее.

– Трудно поверить, – грустно сказала она. – Я с ним выросла, мы были так дружны. И теперь я засадила его в тюрьму.

– А ты предпочла бы, чтобы он остался на свободе?

– Когда я вспоминаю, что он натворил, как он чуть не погубил тебя и детей, мне хочется разорвать его на куски. Нет, я предпочитаю, чтобы он был там, откуда не сможет причинить нам вреда. Но мне все равно тяжело думать, что он докатился до такого. Он же просто стал одержимым. Растерять всю порядочность, всю человечность из-за какого-то поместья, из-за мечты о власти! Мне одно непонятно, он сейчас свихнулся или всегда был таким, а я не замечала?

Раф обнял ее и прижал ее голову к груди.

– Ты не одна была слепа. Бен Купер тоже ничего не замечал.

– Но ты-то замечал, правда? Ты и мои родители. Я так и не успела сказать Лансу, что он зря принуждал меня выйти за него замуж. Папа завещал Розленд Эдите-Энн.

Раф еще крепче прижал ее к себе.

– Я тебе сочувствую. Ты ведь очень любишь этот дом. Она серьезно поглядела на него.

– Я сказала папе, что рада за Эдиту-Энн. Что мой дом и мое будущее там, где ты.

Раф с трудом верил своим ушам.

– Ты отказалась от Розленда? Тогда зачем ты сюда поехала?

– Я хотела попросить папу, чтобы он выделил тебе участок земли. Мы бы с тобой ее возделывали и со временем построили бы на нем дом. Но папа умер, и теперь мне, по-видимому, придется просить об этом кузину. Благодаря Лансу нам негде жить, кроме как в какой-нибудь развалюхе издольщика.

– Да нет, Принцесса, до этого дело не дойдет, – вмешалась миссис Тиббс, подходя к ним. – По-моему, на доходы от урожая твой молодой человек сможет выплатить заем и даже закончить отделку дома.

– Доходы от урожая? Отделку дома? – Гинни удивленно переводила взгляд с Рафа на миссис Тиббс. – Как это понимать? Неужели поместье Аллентонов принадлежит тебе?

Раф не так представлял себе минуту, когда он обо всем расскажет Гинни.

– Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь знал. Зачем вселять в вас всех несбыточные надежды? Вдруг у меня ничего не получится. Я и сейчас не уверен, что выручу за сахар достаточно, чтобы выплатить заем.

– Ерунда, молодой человек, все у вас получится. Я уговорила Байрона продлить вам срок выплаты. – Миссис Тиббс с улыбкой посмотрела на Рафа и Гинни. – Но, может, обсудим финансовые вопросы попозже? Дорогая, – сказала она, обращаясь к Эдите-Энн, – от всех этих событий у меня пересохло во рту. У вас в доме не найдется стакан лимонада?

Эдита-Энн, которая все это время неотрывно смотрела в глаза Гамильтона, перевела взгляд на Рафа и Гинни.

– Ну конечно, миссис Тиббс, – с улыбкой сказала она. – Заходите в дом. Мы с Гамильтоном с удовольствием вам все покажем. И лимонаду дадим.

Миссис Тиббс последовала за Эдитой-Энн и ее новым мужем, а Гинни с ухмылкой взглянула на Рафа.

– Боюсь, что к миссис Тиббс надо привыкнуть. Поначалу кажется, что она чересчур любит командовать, и только потом понимаешь, что на самом деле она пытается помочь. – Она помедлила минуту, потом решилась: – Она, наверное, поняла, что мне надо сказать тебе что-то важное. О Раф, я много передумала за это время. Мне кажется, я поняла причину наших вечных ссор.

Раф крепче сжал ее в объятиях и сказал:

– Все это пустяки, все можно исправить. Мы слишком много пережили, чтобы теперь расстаться. Ты моя, Гинни, и черта с два я тебя кому-нибудь уступлю.

Гинни улыбнулась.

– Это так, но дай мне договорить. Я сама себе поклялась, еще до того как Ланс меня похитил, сказать тебе то, что надо было сказать уже давно. – Она набрала в легкие воздуху. – Теперь я поняла, что лгала себе, пряталась от правды и тем вредила нам обоим. Раф, я хотела, чтобы ты выиграл турнир. В глубине души я все время надеялась, что ты примешь в нем участие и мне не надо будет ничего решать самой, что ты подхватишь меня на руки, посадишь на коня и спасешь из западни, в которую я сама себя загнала.

– Да что ты, моя прекрасная дама, – возразил Раф. – Разве я гожусь на роль рыцаря в золотых доспехах?

– Ты меня спас, Раф. От Ланса и от самой себя. – Она вздохнула. – Живя с тобой и твоими детьми, я научилась отличать главное от второстепенного. Не надо мне никакого дурацкого рыцаря. Ты мой герой и останешься им до конца моих дней.

Рафу показалось, что он вырос вдвое, что его силы удесятерились, что для него нет ничего невозможного.

– Я дала себе клятву, – продолжала Гинни, – что если останусь жива, то немедленно скажу тебе, как сильно я тебя люблю. Как я восхищаюсь твоей силой, добротой, заботой обо мне и детях. Ты должен знать, что я хочу от жизни только одного – вместе с тобой строить дом твоей мечты.

– Артур и Гиневра, которые строят свой Камелот? Гинни покачала головой.

– Нет, ты и в этом был прав. Пора бросить фантазии и жить реальной жизнью. Я больше не королева Гиневра, я просто Гиневра-Элизабет Маклауд, которая взяла в мужья Рафа Латура, чтобы быть рядом с ним в радости и горе, здоровье и болезни, в богатстве и бедности до того часа, когда нас разлучит смерть.

Эти слова согрели сердце Рафа. Он поцеловал Гинни долгим, страстным, волшебным поцелуем. Когда он наконец оторвался от нее, то проговорил:

– Не надо так сильно менять нашу жизнь, Гинни. Не ты ли сама говорила, что в мечтах нет ничего зазорного? Немного фантазии и волшебства нам не повредит.

– Что ж, – сказала она с застенчивой улыбкой, – я готова признать, что не возражала бы еще раз съездить в ту сказочную лагуну.

– Мы с вами еще не раз туда съездим, миссис Латур. И я знаю много других замечательных мест.

– О Раф! – воскликнула Гинни. – Как ты думаешь, мы сумеем сохранить наше чувство до конца своих дней? – Раф нахмурился, и Гинни поспешила поправиться: – Нет, нельзя загадывать так далеко. Учитывая нашу склонность к перепалкам, лучше, наверно, удовлетвориться сегодняшним днем.

– Не мерещится ли мне это? У меня такое впечатление, моя прекрасная дама, что вы предлагаете продлить наш уговор еще на три месяца.

– Извините, сэр, но, чтобы выполнить свое обещание, мне нужно по крайней мере шесть. А если говорить правду, по-моему, тебе никогда не удастся от меня избавиться. Я люблю тебя всем сердцем, Раф Латур.

Глядя ей в лицо, осознав, что чудо, о котором он мечтал, свершилось, Раф с трудом искал достойные этой минуты слова:

– О Гинни, я не умею так хорошо, как ты, выражать свои мысли. У меня просто не выговаривается то, что я хочу тебе сказать, то, что ты хочешь от меня услышать.

– Ничего, научишься, – ответила она. – И необязательно выражать чувства словами. Я вполне согласна, чтобы ты выражал их поцелуями.

При этих словах Раф схватил ее в объятия и стал жадно ее целовать.

– Ну убедил?

Гинни улыбнулась и обеими руками взяла его за голову.

– Для начала сойдет.